Текст книги "Я иду к тебе"

Автор книги: Елена Озерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Я знаю, – Ника покраснела. Ей не хотелось даже слышать имя Андреса.

Павел Феликсович понял ее чувства и покачал головой:

– Не переживай так, деточка. Я ведь тоже в нем ошибся. Ну вот, а потом они дали послушать твой голос, чтобы мы убедились, что ты действительно в их руках.

– А потом? Что вы собирались делать?

Павел Феликсович болезненно улыбнулся:

– Отдать им кассету. Что нам еще оставалось? В десять Виктор Васильевич должен был с ними встретиться.

– И отдали? – Ника приподнялась на подушке.

– Нет, слава Богу, нет. Как тебе удалось от них сбежать?

Ника улыбнулась:

– Да уж удалось.

Ей не хотелось лишний раз волновать крестного, описывая опасное путешествие по узкому карнизу к пожарной лестнице.

– Скажи лучше, почему я так долго провалялась без сознания? Сейчас я себя вполне нормально чувствую.

– Еще бы! – улыбнулся крестный. – Виктор Васильевич, как только тебя принес, сразу вызвал врача. Тебе сделали укол, а потом еще дали снотворного.

– И что сказал врач?

– Нервное перенапряжение и упадок сил. Сегодня полежишь, а завтра будешь как новенькая!

Дверь отворилась, и в комнату вошла Анна Григорьевна с подносом, уставленным всякой снедью.

– Поговорили? – улыбаясь, спросила она. – А теперь самое время подкрепиться!

Виктор появился уже ближе к вечеру, когда за окнами опять стало темнеть. Ника, несмотря на протесты Старцева и Анны Григорьевны, уже поднялась с постели. Облачившись в свои старенькие джинсы, найденные у крестного в шкафу, и толстый свитер Павла Феликсовича, Ника сидела в глубоком кресле под мягким светом торшера и листала толстый том «Истории костюма». Розовый абажур отбрасывал теплые блики на нежную кожу, волосы не желали помещаться в небрежно завязанный на затылке хвостик и падали непослушными волнистыми прядками на лоб и уши, глубокая тень лежала на щеках от длинных ресниц… Виктор осторожно приоткрыл дверь, ему показалось, что он видит маленькую фею из сказки Андерсена. А когда Ника подняла зеленые глаза и улыбнулась, у него просто дух захватило: нет, не фея – перед ним сидела живая Русалочка. Так, и только так могла выглядеть героиня самой любимой детской истории. Когда-то, маленьким мальчиком, он плакал от бессилия, что ничем не может помочь несчастной Русалочке. И сейчас, став взрослым, он не перестал считать эту сказку одной из самых грустных. Русалочке, конечно, ничем не поможешь. А вот эту девочку он защитить может и обязан.

Однако он ничем не выдал своих чувств. Улыбнулся, придвинул стул к Никиному креслу и уселся напротив нее.

– Ну что, Вероника Павловна, должен вам сказать – вы молодец! Только уж теперь до суда я глаз с вас не спущу!

Что-то в его словах Нику задело, но она не позволила себе сосредоточиться и определить, что именно. Вместо этого она улыбнулась:

– Да ничего я такого не сделала! Мне бы не хотелось, чтобы Раймонд получил кассету. Кстати, вы знаете, кто он, этот Раймонд?

Виктор пожал плечами:

– Мелкая сошка, подручный Инфлянскаса.

– Вы его арестовали?

– Нет. Я думаю, он убрался из Москвы тут же, как только обнаружил, что вы пропали.

– Но, – встревоженно спросила Ника, – если кассета у вас, значит, Андреса будут судить?

– Во всяком случае, легальный въезд в Россию для него закрыт навсегда. А значит, с его бизнесом здесь покончено. – Виктор посмотрел на Нику. – Вы ведь и сами, наверное, догадались, что он не компьютерами занимался.

– Догадалась, – кивнула Ника.

Внезапно она вспомнила, что хотела спросить Виктора еще кое о чем:

– Если вы знаете Раймонда, – нерешительно сказала Ника, – значит, вы знаете и Мару?

– Мару Пономареву, танцовщицу из варьете, подружку Раймонда? – Виктор кивнул. – Знаю.

– А она, – Ника взволнованно прижала руки к груди, – она в этой истории какую роль играла?

Виктор пожал плечами:

– Да никакую. Бедная запуганная девочка. Она догадывалась, что там что-то нечисто, но наверняка ничего не знала.

– Она хотела меня предупредить… – Ника досадливо поморщилась, – а я ей не поверила. Как она сейчас?

– Насколько я знаю, по-прежнему танцует в ресторане.

Виктор хотел еще что-то сказать, но не успел: кто-то громко и настойчиво зазвонил в дверь, а через секунду в комнату вихрем ворвалась Маша:

– Ну что с тобой вечно происходит! Тебя на минуту нельзя одну оставить, тут же во что-нибудь вляпаешься!

– А ты откуда все знаешь? – удивилась Ника.

– Витя мне позвонил и рассказал. – Маша посмотрела на Виктора, вскользь улыбнулась ему, а потом опять гневно обратилась к Нике: – Ты же и не подумала! Я звоню тебе на работу, говорят – заболела! Звоню домой – никто не подходит. Еще чуть-чуть, и я бы поехала на Беговую ломать дверь. И ведь не в первый раз такие номера откалываешь! Ну что, трудно набрать номер и сказать, чтобы я не волновалась? Ты же вчера была в таком состоянии – вполне могла сделать с собой что угодно!

– В каком состоянии? – не понял Виктор. – Разве вчера еще что-то случилось и до того…

– Ничего не случилось, – перебила его Ника, делая Маше знак, чтобы та замолчала.

Но Маша и не думала останавливаться.

– Ничего не случилось, – повторила она, – только всю неделю ее мучила прогрессирующая депрессия. Последствия нервного срыва. Ты просто не видел, до чего она себя довела!

– До чего? – Виктор встревоженно посмотрел на Нику.

– Машка!

Ну зачем она все это ему рассказывает!

– Ни до чего я себя не доводила! – сердито сказала Ника. – И вообще, хватит об этом.

Маша с интересом посмотрела на нее:

– Это называется – лечи подобное подобным. Теперь буду знать, что для лечения последствий нервного перенапряжения необходима сильная встряска, желательно – опасная для жизни.

– Машка!

– Шучу. Но, как ни странно, в этом смысле похищение тебе пошло на пользу. Ты выглядишь куда лучше, чем вчера днем. Хотя вчера я над тобой изрядно потрудилась, но твои литовские друзья оказались визажистами что надо!

Когда часа через два гости ушли, Ника попыталась снова вернуться к изучению «Истории костюма». Но ничего не вышло – мысли блуждали далеко от книги. Ника чувствовала некую странность отношений, связывающих ее с Виктором. Да полно, можно ли вообще назвать словом «отношения» их легкое приятельство? Ну да, оно осложнилось серьезными происшествиями, даже преступлением. Но, с другой стороны, не будь преступления, они бы и не познакомились. Ника вряд ли бы его заинтересовала, а уж он ее не заинтересовал бы точно. Ника грустно улыбнулась, вспомнив, сколько усилий пришлось приложить Виктору, чтобы познакомиться с ней.

Итак, легкое приятельство, не более того. Ника стала перебирать в памяти весь сегодняшний разговор. Как он сказал? «Я до суда глаз с вас не спущу!» Только до суда над Андресом, то есть пока Нике будет угрожать опасность! А потом? Ника вздохнула. Вполне возможно, что потом они просто больше не увидятся. Да, скорее всего так и будет.

А вот Маше он, вероятно, будет звонить и дальше. Может быть, они даже будут встречаться, сразу видно, как им хорошо друг с другом. И сейчас они ушли вместе.

Ника опять вздохнула и сказала себе, что Машка заслуживает счастья. Пусть у них все будет хорошо! Но почему-то радости это ей не прибавило.

9

Прошел еще месяц. Ника почти угадала – с Виктором они виделись редко, несмотря на то, что до суда было далеко, следствие несколько затянулось. Как-то раз, впрочем, Виктор даже приехал к ней домой – Ника снова перебралась на Беговую, несмотря на отчаянные протесты Старцева. Впрочем, и на Беговой она редко оставалась одна: у нее постоянно ночевали то Маша, то Света.

Виктор приехал как раз в такой вечер, когда ни Маши, ни Светы не было, а Ника коротала вечер в одиночестве. Она даже не думала, что так ему обрадуется. Быстренько соорудив чай, Ника уселась с ногами на кушетку и с удовольствием наблюдала, как Виктор делает бутерброды. Вообще-то она сама хотела этим заняться, но он не позволил.

Когда с бутербродами было покончено, Виктор поведал наконец свои неутешительные новости.

Андрес изчез. Скорее всего он уехал на Запад и жил по чужим документам. Судя по всему, к ответу его привлечь не удастся: не такая Андрес Инфлянскас важная шишка, чтобы разыскивать его через Интерпол.

Но, как ни странно, Нику это уже не волновало: Андрес стремительно возник в ее жизни, и чувство к нему, основанное на физическом влечении, не выдержало испытания. И слава Богу, что не выдержало. Так что Ника выслушала новости не с напускным, а с настоящим спокойствием. Но Виктор, кажется, не разобрался в ее переживаниях. Решив, что Нике сейчас не до гостей, он сразу засобирался и быстро ушел, попросив разрешения иногда звонить.

Собственно, за месяц этот визит был единственным.

Зато Света навещала Нику часто. Нике с ней было легко и просто, как в свое время в Лиелупе с Виктором. Неудивительно, что когда-то они были мужем и женой. Странно, но никакой ревности к Свете Ника не чувствовала. Хотя с чего бы ей ревновать? Даже если между Светой и Виктором сохранились какие-то чувства, то Ники это не касается. Но в том-то и дело, что Ника твердо знала: ничего даже похожего на любовь между ними нет. Если бы спросили, откуда она это знает, Ника бы ответить не смогла. И Нике казалось, что чувственного волнения там никогда и не было. Как ни была она неопытна в таких делах – женский инстинкт подсказывал, что искренне хороших отношений между бывшими мужем и женой не бывает. Можно быть вежливыми и сохранять лояльность, но радушно принимать в доме приведенную бывшим мужем девушку, нет, такого ни одна женщина не потерпит! Женщина относится к мужу, даже к бывшему, как к своей собственности. Ника убедилась сама, увидев в Лиелупе Кирилла рядом с Мариной. Даже когда стало ясно, что Кирилл ей не нужен, Марину все равно хотелось растерзать.

А Света и Виктор – это что-то другое. Там явно нет ни тени ревности, ни следа страстей. Но если они никогда друг друга не любили, то непонятно, почему тогда женились? На брак по расчету не похоже… Какой здесь расчет? Тем более что Света как-то обмолвилась, что отец Ленки, ее дочки, не Виктор.

Эта загадочная история Нику страшно интересовала, но расспрашивать напрямую она не решалась. Но однажды случилось так, что Света сама ей все рассказала.

В одну из суббот в начале декабря они сидели у Ники и заболтались до полуночи. Ехать домой было поздно, и Света позвонила дочке, чтобы та ее не ждала. Все остались довольны: Ленку свободные ночи тоже радовали, поскольку утром она могла валяться в постели хоть до двенадцати.

Света отдала дочке последние наставления и положила трубку.

– Все равно не послушает, – вздохнула она и повернулась к Нике. – До часу будет телевизор смотреть, потом видик включит. И в кого она такая? Я, например, телевизор терпеть не могу.

– В отца, наверное, – шутливо предположила Ника.

Света покачала головой:

– Слава Богу, ничего отцовского в ней пока не наблюдается. Очень надеюсь, что и в будущем Ленкин папочка никак не проявится.

– Почему? – невольно вырвалось у Ники.

Света пожала плечами:

– Подлец он, каких мало, вот почему.

– Ой, извини, – Ника смутилась. – Я не хотела тебя ни о чем спрашивать. Не хочешь – не объясняй.

– Да ладно, – Света улыбнулась. – Все равно когда-нибудь рассказать придется, отчего же не сейчас? Тем более что история эта давно отболела и затянулась.

Почему «все равно придется»? Но Ника не переспросила, наоборот, постаралась скрыть вспыхнувшее любопытство. Неловко любопытствовать по поводу чужих неприятностей. Но у Светы, видно, эта история действительно отболела. Она уселась с ногами на диван, устроилась поудобнее и сказала:

– Помнишь, ты говорила, что я не знаю, как бывает плохо, когда обманывают? Так вот, отлично знаю. Когда мне было восемнадцать лет, со мной обошлись не лучше, чем с тобой сейчас. В принципе совершенно банальная история: познакомилась в автобусе с молодым человеком. Спортсмен, высокий, красивый, глаза голубые, как небо, – много ли девчонке надо, чтобы влюбиться? К тому же студент, в МИФИ учился, а я только школу заканчивала. К тому же джинсы на нем были настоящие американские – ты не представляешь себе, как трудно тогда было достать джинсы! У меня вот не было. Одним словом, влюбилась по уши. Провстречались мы с ним июнь, июль. Я экзамены вступительные в институт завалила из-за этой любви.

– Твои родители, наверное, очень сердились? – спросила Ника.

– Родители? – усмехнулась Света. – Да они не знали ничего. То есть знали, что я с кем-то встречаюсь, но Алик знакомиться с ними категорически отказался и в дом к нам не приходил. Мне бы, дурочке, тогда и сообразить, что дело нечисто. Я, кстати, и Ленке всегда говорю – води в дом. Если в дом не идет, присмотрись хорошенько, а лучше брось.

– Уж сразу и «брось»! – улыбнулась Ника. – Может быть, Ленкины мальчики просто тебя стесняются!

– Я же не всегда дома бываю, – резонно возразила Света. – И потом, отчего меня стесняться? Я же не мать-настоятельница!

Ника рассмеялась. Вот уж точно, на игуменью Света совсем не была похожа.

– А Алик, – продолжила Света, – вообще никогда ко мне не заходил, даже когда родители жили на даче. Сначала мы с ним все на улице да по кино, а потом, когда дело дальше зашло, он стал брать ключи от чужих квартир. Летом всегда кто-нибудь уезжает, а друзей у него было много, он вообще был такой миляга – душа нараспашку.

И вот как-то уже в конце августа повел он меня в гости к друзьям. В первый раз. Я, конечно, жутко волновалась. Решила, что он хочет представить им меня как свою невесту.

Света помолчала, словно вспоминая тот день.

– И что? – осторожно спросила Ника.

– Пришли. Как сейчас помню, дом на Коптевской улице, от метро ехали трамваем. Народу – тьма. В основном жены с мужьями. На меня смотрят как-то странно, а я не пойму, в чем дело. Посидели за столом, поели, потом потанцевали, а потом мужчины пошли на кухню курить, а женщины-девушки заговорили о хозяйстве. Как выяснилось, почти у всех оказались дети, хотя они были ненамного меня старше, ну, лет на пять от силы.

– А ты что?

– А я молчу. Что я могла сказать? А они словно нарочно меня избегают.

– Почему?

– Да была у них причина. Уж не помню, кто-то специально намекнул или я из разговора поняла, но Алик, оказывается, недавно женился, и сыну у него меньше месяца!

– Как?

– А вот так! И жена его – дочь крупного чиновника из министерства, это Алику весьма кстати: пятый курс, распределение на носу.

– Подожди-подожди, – не поняла Ника. – А как же он с тобой встречался, если сыну меньше месяца?

– До сих пор не знаю, что он врал дома, – пожала плечами Света, – но встречались мы почти каждый день.

– А потом, – спросила Ника, – что ты сделала, когда узнала?

Света грустно улыбнулась:

– Расплакалась. Что я могла сделать? Хорошо еще, девчонки неплохие оказались. Как только поняли, что я не соблазнительница, а маленькая дурочка, сразу стали меня жалеть.

– А ты?

– А мне было так тошно, что я не стала дожидаться, пока Алик покурит и из кухни вернется. Я ушла.

– И больше ты его не видела?

– Как же, – горько сказала Света. – Видела. Как ты, наверное, уже догадалась, очень скоро я узнала, что у меня будет ребенок. Я ужасно испугалась. Родители ничего не знали, да я и не могла им ничего сказать.

– И ты сказала Алику?

Света покачала головой:

– Понимаешь, ни адреса Алика, ни его номера телефона я не знала.

– Как же так? – не поняла Ника. – Вы же встречались целое лето?

– А он мне сам звонил. Каждый день, утром и вечером.

– И что ты сделала?

– Очередную глупость. Поехала снова в тот дом, куда Алик водил меня в гости. Приезжаю. Дверь открывает парень, по виду – мой ровесник. Я его в первый раз вижу, в компании его точно не было. «Вы к кому?» – говорит. – «К Игорю или к Ане». – «Их нет». И стоим, смотрим друг на друга. Он ждет, пока я уйду, а я не знаю, что дальше делать. И вдруг мне делается дурно. Я вообще беременность плохо переносила, а тут еще перенервничала – и упала в обморок прямо ему на руки.

Света опять замолчала.

– А дальше? – уже без стеснения поторопила ее Ника.

– Дальше я пришла в себя уже в комнате на диване. Парень рядом сидит, и глаза у него испуганные. Я пытаюсь встать, он мне не дает. Сейчас «скорая», говорит, приедет. Я кричу: «Какая «скорая»! Не надо мне никакой «скорой»! А он меня укладывает и объясняет, что просто так в обморок не падают. Ну, тут я ему от растерянности все и выложила. Догадываешься, кто был этот парень?

Ника покраснела:

– А «скорая» действительно приехала? – невпопад сказала она.

– Как приехала, так и уехала. А мы с Витькой потом до ночи гуляли, он меня успокаивал.

– А что он делал в этой квартире? – спросила Ника.

– Жил он там. Аня оказалась его старшей сестрой. Кстати, сейчас они с Игорем живут в Америке, Ленку зовут к себе в гости. Может, летом и съездит.

Ника не позволила Свете уклониться от темы:

– А дальше что было? Он рассказал сестре, что ты приходила?

– Рассказал. Они втроем развернули бешеную деятельность. Устроили мне свидание с Аликом. Только напрасно. Мне до сих пор стыдно вспоминать, что Алик тогда говорил, а уж повторять я тем более не буду. Одним словом, ничего между нами не было, и ребенок не его.

– Да уж, – в сердцах сказала Ника, – действительно, подлец.

– Ну а дальше – совсем просто. Аборт делать было поздно. Родители у меня – люди старого воспитания и строгих правил. Роди я ребенка, будучи не замужем… Ну, из дома, может быть, и не выгнали бы, но такую жизнь бы устроили! В общем, Витька женился на мне и признал Ленку своей. Хотя любви между нами никакой не было.

Ника недоверчиво покачала головой:

– Как это «не было», если он на тебе женился!

– Ника, милая, – грустно усмехнулась Света, – если бы он этого не сделал, я бы вскрыла себе вены или утопилась в Москве-реке. Я этого ему не говорила, он сам понял. Он вообще все понимает, ты замечала?

– Да, – Ника опять залилась краской.

– И Ленку он на себя записал. Когда мы развелись, я, конечно, от алиментов категорически отказалась, но он все равно на Ленку деньги дает. И до сих пор.

Ника опять не удержалась от вопроса:

– А почему вы развелись?

Света вздохнула:

– Мы вместе никогда и не жили, брак был для родителей, на бумажке. Расписались, родители сняли нам квартиру, но жили мы там с Ленкой вдвоем. Правда, Витька заходил почти каждый день, помогал. Я сама предложила развестись, как только Ленке год исполнился. Раньше правило было, что пары с ребенком до года не разводили. Витька отмахнулся, ему, дескать, все равно; семью заводить он не собирается, его невеста еще в детский сад ходит. А потом – я уже в институте училась – у меня случился роман с однокурсником, даже замуж собралась. Тогда мы с Витькой и развелись.

Света помолчала, потом добавила:

– Вот такая вот история. Все в ней пошло и банально, кроме Витьки. Честно говоря, я не встречала ни одного мужчины, кроме него, способного на такие поступки. Думаю, что второго такого и нет.

Ника мысленно с этим согласилась, но ничего не сказала. Света поднялась:

– Ну ладно, давай ложиться. Мне идти в душ или ты пойдешь первая?

Но для Ники остался невыясненным еще один вопрос.

– И что же… – она запнулась, мучительно подыскивая слова, – и что же, он… то есть Виктор… так до сих пор…

– Ну почему же, – Света пожала плечами, – что же он, евнух? Конечно, у него были женщины. Но жениться он, насколько я знаю, никогда не собирался.

– А как же?..

– И, – добавила Света, – ни одна женщина не рассталась с ним в обиде. Уж не знаю, как у Витьки получается, но это правда. Может быть, он слишком благороден, чтобы обидеть женщину.

– Так не бывает! – вырвалось у Ники.

– Что, не бывает благородных мужчин?

– Нет, так не бывает, чтобы брошенные женщины не обижались! – А кто тебе сказал, что Виктор их бросил? – удивилась Света. – По-моему, они сами уходили, не выдерживали… Не забывай, что он работал в милиции. А это значит – ненормированный рабочий день, выходные, когда получится, ну и прочие прелести. Какой женщине это понравится? – Света усмехнулась. – Ну все? Если вопросы на сегодня кончились, я пошла в ванную.

10

В этом году зима в Москву не спешила. Была уже середина декабря, а снег все еще не выпал, и казалось, что промозглая осень никогда не кончится.

Ника быстро шла по переходу метро, сердясь на медлительных и неповоротливых теток, загораживающих проход. В семь часов она должна была встретиться с Виктором на «Тверской» в центре зала, чтобы вместе ехать к Маше на день рождения. Вообще-то, день рождения у Маши был накануне, но у нее была какая-то важная съемка, и праздник пришлось перенести.

Приглашение Виктора встретиться в метро и поехать вместе Нику и удивило и обрадовало. В последнее время они виделись довольно редко, и его звонок был для Ники приятной неожиданностью.

Виктора Ника заметила издалека. Он стоял вверху у эскалатора, прислонясь к стене, в том самом темно-синем плаще, который ему так шел. В руках он держал роскошный букет роз.

«Это для Маши», – поняла Ника. На секунду ей стало досадно, что не для нее. Поймав себя на такой мысли, Ника растерялась и от растерянности вместо приветствия сказала первое, что ей пришло на ум:

– Я не опоздала?

– Ну что вы, – улыбнулся Виктор. – По индийской норме у вас есть в запасе еще двадцать минут.

Он взял ее под руку и повел на платформу. Тут как раз подошел нужный поезд.

– А что это за индийская норма? – поинтересовалась Ника, когда они вошли в вагон.

– Женщина может опаздывать на свидание на полчаса.

– Ого! Везет индийским женщинам! Нас, бедных, никто не станет ждать так долго.

– По правилам этикета европейская женщина может позволить себе опоздать на пятнадцать минут, не больше, – опять улыбнулся Виктор. – Но Россия – не Европа. А вас, Вероника Павловна, я готов ждать целую вечность.

Он сказал это в шутку, но глаза его были серьезны.

Ника почувствовала, что краснеет. Она не могла решить, как ей следует себя вести. С одной стороны, хорошо бы продолжить те легкие приятельские отношения, которые сложились между ними еще в Лиелупе. Но с тех пор все так сильно изменилось… Ника уже не та глупая девчонка, что пустилась в авантюру с переодеванием, да и Виктор не разыгрывает из себя «Лизиного» поклонника. Они – друзья. Друзья? Только друзья, решительно сказала себе Ника. Вот к Маше он, вероятно, относится не только по-дружески. Что ж, если у них с Машкой что-нибудь получится, Ника этому будет только рада.

– Что-то случилось? – Ника услышала встревоженный вопрос, заставивший ее очнуться от своих мыслей.

– А? Да нет, с чего вы взяли?

– У вас вдруг сделалось такое серьезное лицо, и на лбу появилась морщинка. На работе что-то не так?

– Нет, что вы! На работе все в порядке.

Виктор внимательно посмотрел на нее:

– Кстати, я давно хотел задать вам один вопрос…

Ника внутренне напряглась:

– Какой вопрос?

Только бы он не заговорил об Андресе или о Кирилле!

– Почему вы стали инструктором по шейпингу?

У Ники отлегло от сердца.

– А почему бы и нет? Профессия не хуже всякой другой.

– Конечно, – согласился Виктор. – Просто у вас крестный художник, отец был художником, и мама…

– А, вы удивляетесь, что я не пошла по их стопам? – Ника пожала плечами. – Не дал Бог таланта. Рисую я весьма посредственно.

– Ну, могли бы стать искусствоведом, – Виктор лукаво посмотрел на нее, – как Лиза Владимирская.

Ника слегка нахмурилась:

– Я люблю свою работу. Кстати, если вы помните, Чехов сказал, что в человеке все должно быть прекрасно. И мне нравится наблюдать, как неуклюжие девочки, пришедшие на занятие в первый раз, с моей помощью становятся стройными и красивыми. Может быть, это непонятно…

– Почему? – перебил ее Виктор. – Вполне понятно. Вы тоже стараетесь добавить миру красоты, как и ваши родители. Только они писали картины, а вы выбрали другой путь.

Ника просветлела. А ведь он точно сформулировал то, что она чувствовала, но не могла облечь в слова!

Она с благодарностью посмотрела на своего спутника. А Виктор, заметив ее взгляд, продолжил:

– В сущности, стремление делать мир лучше, вероятно, заложено в вас генетически. Только вот…

– Что?

Виктор покачал головой:

– Вы смелый человек.

– Почему? – Ника очень удивилась.

– Картины можно создавать в любом возрасте. Вот недавно умершей Татьяне Мавриной – вы ведь знаете эту знаменитую художницу – было девяносто с чем-то, а возраст не мешал ей рисовать.

– А, – протянула Ника, – вы думаете, что профессия инструктора по шейпингу требует вечной молодости?

Виктор чуть виновато улыбнулся:

– А разве нет? Балерины уходят на пенсию в тридцать лет.

– Но шейпинг не балет.

– Если не секрет, – Виктор внимательно посмотрел на Нику, – до скольких вы думаете продержаться?

Ника вздохнула:

– А смеяться не будете?

– Клянусь, что нет.

– До сорока пяти. Ведь с опытом я как преподаватель стану только лучше…

Она хотела еще что-то добавить, но поезд остановился, и механический голос объявил: «Станция «Речной вокзал». Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны». Господи, как быстро они доехали! Ника и не заметила! Она взглянула на Виктора, и ей показалось, что он тоже недоволен.

Когда они пришли, в квартире у Маши было полно народу. Ребята со студии, Машкины приятельницы, еще какие-то люди… Вообще Нику всегда удивляло обилие народа на Машкиных днях рождения. Казалось, что ее подруга мало с кем общается, а вот поди ж ты…

Веселая круговерть тут же засосала и закрутила их обоих. Нику утащили на кухню что-то резать и раскладывать по тарелкам, потом ею завладела какая-то начинающая актриса, желающая получить консультации по похудению, потом все шумно сидели за столом, причем Ника и Виктор попали на разные концы… Одним словом, продолжить разговор они смогли только во время танцев.

– Вы разрешите? – Виктор подошел к ней и шутливо склонился.

– Пожалуйста. – Ника положила руки ему на плечи, и они задвигались в такт музыке.

Еще по Прибалтике она помнила, что Виктор отличный партнер. Однако Никины чувства сегодня сильно отличались от ее впечатлений в тот далекий вечер. Прикосновение рук Виктора не пьянило, как близость Андреса, а вызывало удивительное чувство защищенности и надежности. В этих руках Ника вдруг почувствовала себя уютно и спокойно. Хоть бы он так держал и держал ее… всю жизнь.

Эта неожиданно пришедшая мысль испугала и заставила слегка отстраниться. Ника подняла ресницы и натолкнулась на глубокий и серьезный взгляд синих глаз. Виктор смотрел так, будто… Но нет, ей только показалось. Через минуту он уже шутил по поводу какого-то парня в клетчатом зеленом пиджаке, тот весь вечер рассказывал о своем близком знакомстве с Никитой Михалковым.

А потом музыка кончилась и опять началась всеобщая неразбериха. Больше Нике с Виктором перемолвиться не удалось. Уходил он с большой компанией, за вечер Виктор успел со всеми подружиться, что Нику ничуть не удивило. А Ника осталась у Маши ночевать, чтобы помочь с уборкой.

Когда все ушли, Ника приготовилась к тому, что Маша расскажет ей о своих отношениях с Виктором. Хотя за весь вечер они, похоже, и двух слов друг другу не сказали, если не считать его поздравления, но Ника думала, что это ничего не значит.

Однако Маша болтала о делах на студии, о вчерашней съемке, тоже добродушно посмеялась над «приятелем» Михалкова. О Викторе не было сказано ничего.

Под Новый год не только выпал снег, но и ударили сильные морозы. Ника ждала гостей: помимо Машки и Старцева, к ней должны были приехать Света со своей Ленкой, Ленкин мальчик Олег – Ленка с Олегом потом хотели отбыть в гости куда-то неподалеку – и, конечно, Виктор.

После Машкиного дня рождения, случившегося две недели назад, они с Виктором виделись раз пять. Если быть точной – четыре с половиной раза. За половину раза Ника считала его приезд к ней на работу: он отдал книжку «Секреты пирамид» и тут же ушел.

За эти четыре встречи Ника успела выяснить о нем больше, чем за все предыдущее знакомство. «Секреты пирамид» ей были выданы не случайно: Виктор, оказывается, – кто бы мог подумать! – увлекался историческими загадками. Впрочем, как раз если подумать, то это вовсе не странно: сыщик и должен быть любопытным.

А вот Виктор за эти встречи, кажется, узнал о Нике все. Никогда и никому она столько о себе не рассказывала. Может быть, профессия научила его спрашивать и слушать? А может быть… Может быть, ему действительно интересно, что Ника думает и чувствует?

Праздничный стол был накрыт в гостиной. Салаты и зелень уже стояли на столе, из холодильника ближе к одиннадцати она достанет заливную рыбу и холодец, а в духовке доспевает гусь с яблоками.

Ника, в новом вечернем платье – том самом бирюзовом шелковом, с ручной золотой росписью – в последний раз проверяла гирлянды на елке. И тут раздался звонок.

– Ой, это вы… ты! – удивленно сказала Ника, увидев Виктора.

Вообще-то они решили перейти на «ты», но Ника все время сбивалась.

– Разве рано? – улыбнулся он, переступил порог и протянул Нике громадный пакет. – По-моему, только что пробило одиннадцать.

Ника заглянула в пакет и покраснела:

– Зачем так много!

Беглый взгляд обнаруживал в пакете бутылку французского шампанского, белую рыбу, креветки, оранжево-красные мандарины и ананас. Но это было еще не все, судя по тяжести, пакет таил и другие съедобные сюрпризы.

– Раздевайся, а я пока оттащу все это на кухню, – велела Ника.

Там она вывалила содержимое на стол и ужаснулась:

– Господи, как же мы все это съедим!

– Оставим на завтра и на послезавтра, – спокойно сказал Виктор, появляясь на пороге кухни.

Ника подняла на него взгляд и опять покраснела – на этот раз от удовольствия: Виктор выглядел потрясающе в синей хлопковой рубашке и светлых брюках, ладно сидевших на его стройной фигуре.

Он заметил ее взгляд и истолковал его неправильно:

– Я одет слишком легкомысленно для торжества?

– Нет, – Ника отвела глаза, – в самый раз.

– Тогда чем помочь?

В этот момент зазвонил телефон.

– Выкладывайте рыбу на блюдо, – распорядилась Ника и побежала снять трубку.

– Ну что, крестница, с наступающим! – услышала она в трубке голос Старцева.

– Дядя Павел! – удивилась Ника. – А вы разве не в дороге? Вы должны приехать не позже чем через полчаса!

– Извини, не могу, – Старцев говорил подозрительно весело. – Меня забирает к себе Ненашев. Неожиданно приехал наш старый приятель, которого я не видел почти двадцать лет.

– Кто это, дядя Слава?

– Нет, ты его не знаешь. Он приехал только на Новый год. Завтра уезжает. Так что, дорогая крестница, увидимся с тобой только в Новом году. Завтра у меня за обедом, хорошо?

Ника, предельно удивленная, положила трубку. Что это за приятель такой, которого она не знает?

– Рыбу разложил. Какие еще будут приказания? – спросил Виктор, выходя в коридор.

– Дядя Павел не приедет, – сказала Ника, – он…