Текст книги "Я иду к тебе"

Автор книги: Елена Озерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

3

Виктор остановил машину, чуть-чуть не доехав до угла Никиного дома. Она уже хотела выйти, даже дверцу открыла, но он придержал ее за руку:

– Вы все поняли?

Ника кивнула.

– Справитесь?

Ника посмотрела на него – в ее глазах была бесконечная усталость.

– Ручаться, конечно, не могу, но постараюсь.

Весь сегодняшний день прошел как в тумане: занятия, девочки, обычные разговоры. Ника проделывала все машинально, даже, кажется, улыбалась. Что бы ни делать, лишь бы не думать о том, что ее ждет вечером. Часа в четыре позвонил Андрес. Ника испугалась и не хотела подходить, но потом пересилила себя и взяла трубку. Она сама не ожидала, что у нее хватит сил поговорить с ним как ни в чем не бывало. Однако хватило – все прошло гладко.

Виктор заехал за Никой после работы, и только в машине, по дороге к дому, она в первый раз разрешила себе подумать о том, что ее ждет сегодня вечером.

Виктор отпустил ее руку и ласково сказал:

– Желаю удачи. Жду вас здесь, – он посмотрел на часы, – через два часа сорок пять минут.

Ободряюще улыбнувшись ей на прощание, он с места дал газ – и вишневая «девятка» скрылась за поворотом.

Ника бесшумно открыла входную дверь и проскользнула в коридор. Андрес был дома: в гостиной горел свет и работал телевизор. Нике снова стало страшно. Может быть, пока не поздно, выскочить обратно и сбежать к Машке? Невольно она сделала шаг назад и в темноте споткнулась о завернувшийся край циновки.

– Дорогая, это ты? – Стройный силуэт Андреса возник в ярко освещенном дверном проеме.

– Я. – Голос отказывался повиноваться, но Ника усилием воли взяла себя в руки.

– Конечно, я, кто же еще? – сказала она с деланной беззаботностью.

Ника щелкнула выключателем. – А ты еще кого-то ждал?

– Только тебя.

Андрес помог ей снять куртку, потом слегка обнял и коснулся губами ее волос. Ника чуть не отпрянула, но сумела вовремя подавить первый порыв. Она приподнялась на цыпочки и тоже чмокнула Андреса в щеку, потом высвободилась из его объятий и прошла в спальню переодеваться.

– Как ты тут, не скучал без меня? – Она говорила почти естественно и при этом сама удивлялась: никогда не думала, что так легко может изобразить любовь вместо ненависти. – Чем занимался?

– Ну чем я мог ночью без тебя заниматься? – Андрес пошел за ней и наблюдал, как Ника стаскивает джинсы и свитер и облачается в любимое шелковое кимоно. – Какая ты красивая!

Он уже потянулся, чтобы обнять ее, но Ника сумела вывернуться:

– Подожди немного. Я так устала, жутко хочу принять душ и расслабиться.

– Давай расслабимся вместе. – Андрес сделал еще одну попытку.

– Ну нет. – Ника шутливо шлепнула его по рукам. – Сначала душ.

– Ты знаешь, – сказал Андрес Нике вдогонку, когда она уже направилась к дверям ванной, – а я ведь действительно так соскучился, что хотел поймать машину и поехать забирать тебя от Маши.

Ника остановилась на полпути.

– Интересно, как бы ты меня нашел? Ты не знаешь ее адреса!

Андрес хитро посмотрел на нее:

– Ну, моя дорогая, ты меня недооцениваешь! Твоя записная книжка лежит у телефона, а в ней адреса и телефоны всех твоих подруг.

И как Ника могла об этом забыть! На маленьком столике в прихожей действительно лежал объемистый красный блокнот, подарок крестного на позапрошлый Новый год. И она собственной рукой его заполнила! Значит, у Машки она скрыться не может, Андрес в любую минуту сможет нагрянуть на Речной и обнаружить ее. Что же делать? И ведь теперь, если блокнот вдруг исчезнет, Андресу это может показаться подозрительным…

Закрывшись в ванной, Ника включила воду и повернулась к висевшему над раковиной большому зеркалу. На нее смотрело бледное испуганное лицо – зелень глаз сразу потускнела, уголки губ опущены… Нет, она не выдержит этой игры! И пяти минут не выдержит, не то что два часа! И зачем она согласилась! Ника вздохнула: понятно, зачем. А крестный? Как ни крути, а она виновата перед Павлом Феликсовичем, она привела Андреса в его дом! Можно сказать, навела воров на добычу. И ради крестного она вытерпит это притворство. Сколько понадобится, столько и будет терпеть и притворяться.

Ника встала под душ, делая воду попеременно то горячей, то холодной – контрасты температуры помогали ей успокоиться. Тугие струи массировали кожу, заставляя кровь бежать быстрее, и это было приятно… Если бы можно было не выходить из ванны!

– Дорогая, ты там не утонула? – через пятнадцать минут Андрес постучал в дверь. – Может быть, пустишь меня к себе? Я бы помог тебе вытереться…

Ну вот. Нет, только не это!

– Уже иду, – отозвалась Ника почти беззаботно.

Сейчас в большом зеркале отражалось уже не такое печальное существо. Щеки порозовели, глаза смотрели не так обреченно. Ни с того ни с сего Ника вдруг вспомнила, что ее тренер в институте всегда говорила: «Если плохо на душе – займись телом». А ведь она, оказывается, совершенно права! После душа появилось даже какое-то подобие уверенности вместе с надеждой, что все кончится благополучно.

Когда Ника появилась в гостиной, свежая, улыбающаяся, с тщательно расчесанными и уложенными волосами, никто бы не сказал, что четверть часа тому назад она была бледной тенью-отражением в зеркале.

– Ты прекрасно выглядишь!

Андрес наконец обнял ее, и у Ники не было причины уклониться.

– Какая ты вкусная, – его губы щекотали мочку ее уха, – просто таешь во рту…

То ли подействовала память тела, то ли ее так размягчило пребывание в ванной, но на мгновение Ника забыла все, что произошло за последние сутки. Словно не было подлого обмана, не было готовящегося ограбления, был только мужчина, который любил ее, его руки, его губы… Колени ослабели и подогнулись, и Ника с тихим стоном обняла Андреса за шею, ее губы нашли его рот. Поцелуй длился долго, пока у Ники не перехватило дыхание.

– Ну вот так-то лучше, – теплое дыхание Андреса щекотало ее кожу. – А я уже было подумал, что с моей девочкой случилось…

От этих слов Ника тут же пришла в себя. Он что-то заметил? Что она сделала неправильно?

Ника слегка отстранилась, нежно коснулась кончиками пальцев его щеки и осторожно спросила:

– А что, что-нибудь не так?

– Теперь все так. – Андрес снова попытался притянуть ее к себе для поцелуя. На этот раз Ника мягко высвободилась.

– Не торопись, у нас еще много времени.

«Господи, что бы мне придумать, чтобы он ко мне не прикасался? – с тоской подумала она. – Я так долго не выдержу, я не железная! А если я сейчас отправлюсь с ним в постель, потом всю жизнь буду презирать себя! Он же меня не любит, совсем не любит! Это все притворство, игра!» Эта мысль почему-то ее приободрила. «Надо почаще повторять себе, что все это – только игра. Он играет – и я буду играть, – решила Ника. – Мы еще посмотрим, кто кого!»

Она окинула взглядом комнату и приятно удивилась: Андрес приготовился к ее приходу. На маленьком столике был сервирован легкий ужин для двоих – салат, холодное мясо, сухое вино, зелень. В высокой хрустальной вазе стояли пять роскошных темно-бордовых роз. И две розовых свечи в резных подсвечниках, совсем как в фильме из американской жизни. «Ну что ж, – усмехнулась Ника про себя, – по крайней мере, он играет по правилам. Внимательный любовник и должен позаботиться о соответствующем антураже».

Андрес заметил ее реакцию.

– Нравится? – Он нежно улыбался, но в голосе явственно звучало самодовольство.

На этот раз Нике не пришлось кривить душой:

– Очень!

Пусть хоть чему-то она сегодня порадуется! Хоть вкусному ужину!

– Знаешь, – сказала она, усаживаясь поближе к столику, – я просто обожаю запеченную свинину!

– Наши вкусы совпали, – улыбнулся Андрес, садясь напротив и зажигая свечи. – Я тоже ее люблю.

Отдавая должное мясу и овощам, выпив вина и опять вернувшись к мясу и салату, Ника все время незаметно поглядывала на часы – сколько еще оставалось до условленного звонка, который позволит ей уйти? Андрес поймал один из таких взглядов:

– Ты чего-то ждешь, любовь моя?

– Ну-у, – протянула застигнутая врасплох Ника, – крестный обычно звонит мне по вечерам…

– Да, кстати, – Андрес пристально посмотрел на нее, – почему ты не спрашиваешь, когда я познакомлю тебя с будущей свекровью? Для тебя знакомство с моей мамой должно быть так же важно, как для меня – знакомство с Павлом Феликсовичем…

– Я… – растерялась Ника, – я думала, что ты сам скажешь, когда захочешь.

Неужели он и правда хочет познакомить ее с матерью? Зачем ему это надо?

– По-моему, – серьезно сказал Андрес, – уже пора. Давай съездим в Вильнюс на следующие выходные. Ты ведь сможешь выбраться?

– Да… Да, конечно. – Ника ничего не понимала, но решила на всякий случай согласиться. – Конечно, как скажешь.

– Вот и отлично.

Это внезапное предложение чуть было не выбило Нику из равновесия. Она даже на секунду засомневалась: а может быть, ей все померещилось, и не было никакой встречи в «Макдональдсе»?

Ужин подходил к концу, и долгожданный звонок прозвучал как раз вовремя: Андрес уже недвусмысленно стал намекать, что пора бы отправиться в постель. Нике снова пришлось заняться самовнушением. «Это все только игра, игра, – твердила она себе, когда Андрес подошел к ней и обнял сзади за плечи. – Он меня не любит и никогда не любил». А губы Андреса скользили по ее шее, язык щекотал нежную впадинку у ключицы, и слова, которыми Ника убеждала себя, теряли всякий смысл от этих прикосновений. «Да нет, неправда, неправда… Но разве так целуют нелюбимых женщин?»

Еще немного – и трезвый голос здравого смысла уже не уберег бы Нику от поражения, но, видно, судьба ее хранила.

Ника стремительно кинулась к телефону.

– Все в порядке? – услышала она ставший совсем знакомым голос Виктора. Этот голос подействовал на нее странно отрезвляюще. Туман в голове рассеялся, и Ника снова овладела ситуацией.

– Ой, крестный, что такое? – обеспокоенно сказала она. Предполагалось, что звонит Павел Феликсович.

В трубке раздался одобрительный смешок, и Виктор сказал:

– Через десять минут я буду ждать вас на том же месте. Вы сможете уйти?

– Конечно! – отозвалась Ника, пожалуй, даже с излишним энтузиазмом. – Что ты, ну какой может быть разговор! Конечно, приеду немедленно!

Виктор, видимо, понял, что ей хочется как можно скорее вырваться из дома.

– Вероника Павловна, вы молодец! – похвалил он. – Только осторожнее, смотрите не переиграйте!

– Все! Уже еду!

Ника повесила трубку, сделала озабоченное лицо и вернулась к Андресу.

– Кто это был? Павел Феликсович? – поинтересовался он.

– Да… – Ника нахмурилась еще больше. Андрес наконец заметил ее удрученный вид:

– Что-то произошло?

– Ты знаешь, – вздохнула Ника, – боюсь, мне сегодня опять придется ночевать не дома. Крестного увезли в больницу с сильной тахикардией. У него вообще больное сердце. Так что я поеду к нему.

Андрес внимательно смотрел на нее.

– Домой? – уточнил он.

– Да нет, в больницу. Это уже не в первый раз. Он ложится не в специальный госпиталь, а к своему другу, в обычную районную больницу в Кунцеве. А ты сам знаешь, какие в наших больницах порядки, медсестру не дозовешься. Мало ли что может случиться! Поэтому я провожу около него одну-две-три ночи, пока не найду платную сиделку.

Ника поспешно переодевалась: натянула джинсы, свитер, кинула в сумку пижаму и халат, потом прошла в ванную и вернулась оттуда с полотенцем, мыльницей и зубной щеткой. Андрес наблюдал за ее сборами, не скрывая своего неудовольствия.

– Но подожди… Если это происходит часто, неужели нельзя найти в этой же больнице постоянную сиделку?

– Ох, – Ника уже зашнуровывала ботинки, – конечно, нельзя. Текучесть кадров. Персонал же постоянно меняется.

– Подожди, – вдруг решительно сказал Андрес, – я поеду с тобой.

Ника, уже стоя в дверях, покачала головой:

– Тебя туда не пустят. Не расстраивайся, увидимся завтра. Тебе днем надо куда-нибудь идти?

– Нет. Только вечером, у меня в пять деловая встреча.

– Вот и отлично. Я приеду часов в одиннадцать.

Послав с порога воздушный поцелуй, она, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице. Сердце колотилось как бешеное. Кажется, финальную сцену она провела не слишком хорошо. Он что-то заподозрил.

Вишневая «девятка» с работающим мотором стояла на условленном месте.

– Все прошло хорошо? – спросил Виктор, когда запыхавшаяся Ника плюхнулась на сиденье рядом с ним.

– Не уверена. – Ника никак не могла перевести дыхание: она всю дорогу бежала неизвестно зачем.

Машина сразу с места набрала скорость, видно, у Виктора была такая манера езды.

– А что именно не так? – спросил он, сворачивая на Ленинградский проспект.

– Не знаю, – Ника покачала головой. – Не знаю. Просто ощущение. Вы, наверное, уже поняли, что я не очень хорошая актриса.

– Каждая женщина – замечательная актриса, – улыбнулся Виктор. – Ну что, Маша уже ждет нас?

Ника всполошилась:

– Ох, нет! К Маше ехать нельзя!

Она пересказала историю с блокнотом.

– Что же делать? – Ника выжидательно посмотрела на спутника.

Они продолжали ехать по Ленинградскому проспекту в сторону Речного. Виктор сосредоточенно нахмурился, словно обдумывал только что пришедшую ему на ум идею.

– У меня есть запасной вариант, – наконец сказал он.

– Да? – Ника внутренне сжалась. «Если он предложит поехать к нему – не поеду, – решила она про себя. – Ни за что не поеду!» Неужели он тоже, как и все мужчины, не прочь развлечься на дармовщинку, пользуясь ситуацией? Хотя помнится, в Лиелупе он что-то говорил о любимой жене… Но эта мысль Нику ни капельки не успокоила, скорее вызвала непонятную досаду. Любимая жена Виктора – почему-то у Ники эта женщина симпатии не вызывала, и встречаться с ней не хотелось. Хотя какое ей дело до личной жизни этого немолодого сыщика?

– На Смольной живет одна моя хорошая знакомая, – сказал Виктор. – Она с удовольствием приютит вас на какое-то время.

– Какая знакомая? – подозрительно спросила Ника.

Ее мысли побежали в обратном направлении. Что это за хорошая знакомая при любимой жене? Он что, собрался поселить ее у своей любовницы? Еще чего не хватало!

Виктор понял Никины соображения и рассмеялся:

– Очень хорошая знакомая. Мой друг. – Он, все еще смеясь, посмотрел на Нику. – Только друг, Вероника, а не то, что вы подумали.

Смех у него был такой, что сразу хотелось верить ему.

– Я отвезу вас, а потом заеду к Маше предупредить, чтобы она не ждала и не волновалась. Идет?

– Ну что ж, – вздохнула Ника. – Делать нечего. Видно, придется слушаться вас во всем. Поехали к вашей знакомой.

Уже в районе Водного стадиона, на подъезде к Смольной, Ника вдруг вспомнила, что не рассказала еще об одном важном событии сегодняшнего вечера:

– Андрес хочет, чтобы я познакомилась с его мамой, – выпалила она. – Зачем?

Виктор мгновенно прореагировал:

– Когда?

– В следующие выходные. – Ника встревожилась. – Вы догадываетесь, зачем ему это нужно?

– Думаю, да. Это значит, Вероника, что в следующие выходные они собираются навестить Павла Феликсовича, и Инфлянскас хочет обеспечить себе алиби.

– В следующие выходные? Так долго ждать?

– Ничего, – успокоил ее Виктор. – Думаю, наш трюк с больницей заставит их поторопиться.

4

Дверь открыла невысокая худенькая брюнетка в спортивном костюме, не первой молодости, но очень милая, – бывают женщины, которые располагают к себе с первого взгляда. При виде гостей она откровенно удивилась:

– Витя! Ты только вчера сказал, что страшно занят и до следующей недели никак не выберешься!

Виктор невозмутимо вошел, вежливо пропустив Нику вперед:

– Обстоятельства сложились иначе. Светка, мне опять нужна твоя помощь. Знакомьтесь: это Света, а это Вероника.

– Очень приятно. – Брюнетка радушно улыбнулась и протянула Нике узкую прохладную руку, как будто это было в порядке вещей – привести к ней в дом незнакомую девушку! Но Ника за последнее время почти успела привыкнуть к разного рода несуразностям. Если мир вокруг тебя сходит с ума, трудно сохранить трезвое отношение к происходящему. Поэтому она невозмутимо пожала протянутую руку и улыбнулась.

– Так что стряслось? – Пока Ника снимала куртку, Света откуда-то достала для нее пушистые тапочки: – Надевайте-надевайте, у меня холодно. Ты, надеюсь, сам себя обслужишь?

Последние слова были обращены к Виктору.

Он улыбнулся: – Не беспокойся.

– Я и не беспокоюсь. Пошли на кухню, выпьем чаю, и вы расскажете, что у вас произошло.

Кухня в этом доме была похожа на хозяйку: маленькая, не модная, но очень уютная, – все на своем месте, и все под рукой. В Нике заговорило ее увлечение дизайном. Странно, что человек даже в расстроенных чувствах способен замечать все, что касается его хобби. Так и Ника: сейчас ей было не до того, чтобы разглядывать интерьеры, но тем не менее она отметила, что стены отделаны «под кирпич», значит, последний ремонт здесь был примерно в конце семидесятых. Тогда отделка «под кирпич» в кухне и коридоре пользовалась большой популярностью. И мебель, очевидно, покупалась тогда же: стол и скамейки деревянные, шкафчик тоже облицован деревом. Связки красного лука на стене и пара ярких тыкв в плетеной корзине на окне дополняли картину, придавая интерьеру сельский колорит. Да, со вкусом у хозяйки было все в порядке.

Одна большая чашка – красная, в крупный белый горох – стояла на столе. Рядом лежал надкушенный бутерброд с сыром. Перед чашкой стояла раскрытая толстая книжка – подставкой служила пузатая сахарница. Очевидно, их внезапный визит оторвал Свету от ужина. Ника подумала: как это знакомо, она тоже читает за столом.

Света захлопнула книгу – это оказались «Три мушкетера» – и достала из шкафчика еще две похожие красные чашки.

– Извиняйте, – чуть насмешливо сказала она, – только к чаю у меня ничего, кроме хлеба и сыра, нет. Но, если хотите есть, можно соорудить яичницу. А для голодных – выразительный взгляд в сторону Виктора – есть остатки горохового супа.

– Пообедаешь им завтра, – добродушно сказал Виктор, удобно устраиваясь на деревянной скамейке. – Небось как Ленку отправила, так перестала готовить, лентяйка несчастная?

– Угадал, – вздохнула Света. – Так и живу на бутербродах. Ну так, может быть, мне все-таки расскажут, что произошло и какова моя задача?

– Веронике требуется приют. – На этой кухне Виктор чувствовал себя свободно: налил чаю себе и Нике и стал делать бутерброды. – Она поживет у тебя несколько дней?

Света пожала плечами:

– Да ради Бога. Ленкина комната свободна, мы там ее отлично устроим.

Ника с удивлением посмотрела на эту необыкновенную женщину. Врываются к ней в дом посреди ночи без предупреждения, приводят какую-то девицу и говорят, что эта девица поживет неопределенное время. А она – «ради Бога»! Света заметила Никино замешательство:

– Вероника, да вы не стесняйтесь! Я понимаю, вы чувствуете себя неловко, но в жизни все бывает! А я отправила дочку на сборы – она у меня спортсменка, юное дарование – и ее комната на ближайшие две недели в вашем распоряжении. Если понадобится и дольше – что-нибудь придумаем.

– Надеюсь, не понадобится, – заметил Виктор.

– Да нет, – Ника смутилась еще больше. – Просто как-то неловко причинять вам неудобства…

– Пустяки! Какие неудобства. – Света пододвинула к ней тарелочку с нарезанным сыром, – да вы ешьте, ешьте!

Ника робко взяла кусочек, хотя есть ей совсем не хотелось.

– А ты, – повернулась Света к Виктору, – может быть, все-таки введешь меня в курс дела? Чтобы я знала, что Веронике угрожает и от кого ее надо прятать.

Виктор покачал головой:

– На этот раз – никакой опасности для жизни. Просто, операция по возвращению картин Пожарскому вступила в завершающий этап. Дядя Вероники – известный коллекционер, и наши друзья после Пожарского нацелились на него. А поскольку для Вероники дело осложняется неприятными личными обстоятельствами, ей надо на время исчезнуть. – Виктор запихнул в рот остатки бутерброда, одним глотком допил чай и поднялся. – Девушки, я вас покидаю, мне надо заскочить еще в одно место. Остальное Вероника сама тебе расскажет, если захочет.

Он быстро вышел из кухни.

– Да подожди секунду! – Света выскочила вслед за ним.

– Некогда! – донеслось из коридора. – Вероника, спокойной ночи! Маше от вас передам привет.

Хлопнула входная дверь, и почти сразу же на кухню вернулась Света.

– Вот всегда он так, – пожаловалась она. – Ничего толком не объяснит, не расскажет – и все, привет! А я умираю от любопытства.

Она виновато улыбнулась и посмотрела на Нику:

– На вас вся надежда. Вы ведь сможете мне рассказать, правда?

Света уселась напротив нее и подперла рукой острый, как у лисички, подбородок. Ника вдруг заметила, что Света вообще похожа на любопытную лисичку из детской сказки: удлиненный разрез голубых глаз, изящный чуть вздернутый маленький носик, высокие скулы, но овал лица сужается книзу – как сердечко. Если бы не седина в темных волосах и морщинки в уголках глаз, Ника решила бы, что Света – ее ровесница.

– Ну так как? – просительно сказала Света. – Нет, Вероника, если вам неприятно, то, конечно, не рассказывайте.

Но Ника почувствовала доверие к этой маленькой женщине-лисичке и не хотела упрямиться.

Не особенно вдаваясь в свои личные переживания, она поведала историю отношений с Андресом. Света слушала очень внимательно, и в глазах ее засветилось искреннее сочувствие.

– Бедная девочка! – вздохнула она, когда Ника закончила. – Представляю, что вам пришлось пережить! Ну и что же вы собираетесь делать?

– Понимаете, – вздохнула Ника, – больше всего на свете мне хотелось бы забыть об этой истории. Не хочу больше ни видеть его, ни слышать о нем. Но Виктор правильно говорит: сейчас я ничего не могу сделать. Если я с ним расстанусь, он так и останется безнаказанным, а я этого не хочу. Да что там – «не хочу»! Я его убить готова, честное слово! – Ника задохнулась от внезапно накатившей ненависти. Действительно, если бы Андрес каким-то чудом сейчас оказался на этой кухне и у нее был бы пистолет, то рука не дрогнула бы. Света протянула руку и сочувственно погладила ее по плечу:

– Ну будет, будет…

Через минуту Ника справилась с собой и продолжила почти спокойно:

– Понимаете, ведь в предыдущем ограблении он непосредственного участия не принимал, и попробуй докажи, что он и есть главный организатор!

– Понимаю, понимаю, – согласилась Света. – Не пойман – не вор.

– Ну вот, мы и решили, что пусть все вроде бы остается по-прежнему. Я ни о чем не догадываюсь и верю, что он… Что он меня любит. – На последних словах Ника опять споткнулась. И Света снова понимающе кивнула, но ничего не сказала. Впрочем, смотрела она на Нику так ласково, что девушка приободрилась. Ника даже подумала, что так на нее могла бы смотреть мама, если бы была жива и узнала о печальных обстоятельствах дочери.

– Но жить по-прежнему вы с ним, понятно, не можете, – подытожила Света. – Поэтому нужен убедительный предлог, чтобы не ночевать дома. И что Витька придумал?

– У крестного якобы плохо с сердцем, и его отвезли в больницу. Я за ним ухаживаю.

– Что ж, неплохо. Но ведь это предлог на одну ночь, на две, ну, в крайнем случае, на три. А потом?

– За это время все должно кончиться! Завтра утром я встречаюсь с Андресом и говорю ему, что врачи запретили дяде Павлу жить одному. Неделю дядя Павел будет в больнице, а потом я перееду к нему. Разумеется, когда мы поженимся, нам придется с ним съехаться.

– Понимаю, – сказала Света, – вы заставите их действовать быстрее. У них есть неделя, даже меньше, чтобы залезть к Старцеву в квартиру. Потом дома постоянно кто-то будет. А если ваш… «друг» переедет к нему вместе с вами, он не сможет обеспечить себе подходящее алиби. А ваш дядя Павел в курсе всех этих событий?

– Конечно. Виктор с ним договорился.

– Узнаю коней ретивых, – улыбнулась Света. – Ручаюсь, что он и в больницу вашего дядю уложил. Для правдоподобия…

– Действительно, – согласилась Ника, – уложил. В отдельную палату. Кстати, дяде Павлу на самом деле не помешает обследование. Мы с Андресом должны его завтра навестить, и дядя Павел попросит нас за чем-нибудь съездить к нему домой. Виктор хочет дать Андресу возможность снять слепки с ключей.

– Подожди… – Света от волнения не заметила, как перешла на «ты», – но ведь это еще надо доказать, что именно он снял слепки!

– Ну да, – опять кивнула Ника. – Ключи будут обработаны специальным составом. Сразу после того, как мы их вернем дяде Павлу, их осмотрит специалист. Если с них сделали отпечатки – на поверхности останутся следы. Ключи держали в руках только я и Андрес. Я ничего не делала, – значит, сделал он.

– И, конечно, за ним пустят наблюдение, – добавила Света. – Да, пожалуй, так его можно поймать. План Витька придумал?

– Да. Вы действительно не сердитесь, что он меня к вам привез? В больнице ночевать неудобно, да мне и не позволят. Я должна была пожить эти дни у подруги, но неожиданно выяснилось, что…

– Слушай, а давай на «ты», – перебила ее Света. – Какие глупости ты говоришь! Да живи сколько потребуется! Между прочим, я тоже влипала во всякие ситуации, и меня выручали.

Ника недоверчиво покачала головой:

– Не в такие же…

– В похожие.

– Но вас… то есть тебя никто так беззастенчиво не использовал! – Ника прикусила губу. – Я до сих пор не понимаю, как он мог!

Света печально улыбнулась:

– Знаешь, много лет назад я тоже задавала этот вопрос – как он мог? А теперь знаю – мог! Есть люди, способные на любую подлость, и их, к сожалению, немало.

– Но как мне теперь жить, зная, что я никому не нужна?

– Милая ты моя! – Света прижала к груди Никину голову и погладила ее по волосам. – С чего ты взяла, что никому не нужна? Ошиблась раз, ошиблась другой, а на третий все будет как надо.

Ника не удержалась и всхлипнула:

– Не надо мне никакого третьего! Я не выдержу, если опять ничего не получится!

Слезы сами собой побежали по щекам, и через минуту Ника уже плакала навзрыд, уткнувшись лицом в Светино плечо: пережитое наряжение давало о себе знать. Света гладила ее по голове и ласково приговаривала:

– Знаешь поговорку – Бог любит троицу? В третий раз обязательно все будет хорошо, три вообще число счастливое. И тогда ты и думать забудешь обо всем, из-за чего тебе сейчас жить не хочется. Поверь мне, я знаю, знаю.

Ника замотала головой и громко всхлипнула:

– Как я могу теперь кому-то верить?

– Можешь, – твердо сказала Света. – Людям обязательно надо верить. Если не верить, то и жить невозможно.

– Это все только слова! Сначала Кирилл, потом Андрес – оба притворялись, оба меня бросили! Что, что во мне не так? Почему я не могу никому понравиться?

– Вероника, милая моя, все в жизни бывает периодами. Слышала, наверное, как жизнь сравнивают с зеброй? Полоска белая – полоска черная… Период невезения – период удачи. У тебя просто период невезения затянулся дольше. А это значит, что и период удач будет длинным-длинным…

Слезы принесли облегчение. Спустя какое-то время Ника стала всхлипывать реже, потом отстранилась от Светиного плеча и виновато улыбнулась сквозь слезы:

– Я тебе всю футболку проплакала…

– Ничего, – Света улыбнулась в ответ, – высохнет. Главное, что тебе легче стало. Ведь стало?

– Да.

– Ну вот и отлично. А сейчас пошли спать – уже второй час ночи. Нет, – Света бросила взгляд на часы, – даже не второй, третий.

Спустя полчаса Ника лежала в маленькой комнатке, оклеенной светло-зелеными обоями, на разложенном диване. Чистое хрустящее белье пахло лавандой и приятно холодило тело. Над диваном висел большой плакат с рекламой фильма «Плохие девчонки» и теннисная ракетка. В углу на письменном столе Ника заметила компьютер и валяющиеся вокруг него дискеты, на книжных полках вперемешку с книгами и учебниками стояли видеокассеты. Обитательнице этой комнаты явно было не больше семнадцати.

– Ну как, все в порядке? – Света остановилась на пороге. – Я зашла пожелать спокойной ночи.

– Все в порядке, спасибо большое, – с благодарностью сказала Ника.

– Ну вот и отлично. Спи.

Света уже прикрыла за собой дверь, но Ника остановила ее:

– Послушай…

– Что?

– Я хотела тебя спросить… Ты Виктора давно знаешь?

– Давно… – Света наморщила лоб. – Погоди, сколько же я его знаю… Двадцать два года, а что?

– И его жену ты тоже знаешь?

– Жену? – удивилась Света. – Какую? Насколько я знаю, он уже пятнадцать лет как разведен.

Ника была обескуражена. Для чего же он тогда соврал? Может быть, Света что-то путает? А может быть… Может быть, он до сих пор любит свою бывшую жену, хотя и развелся с ней?

– А ты знала ее? – осторожно спросила Ника. – Ну, ту, на ком он был женат?

Света пожала плечами:

– Как тебе сказать… Вообще-то, он был женат на мне. Но это было очень давно, я с тех пор сильно изменилась. Ту кретинку, какой я была пятнадцать лет назад, я, теперешняя, не знаю и знать не хочу. А теперь спи.