Текст книги "Я иду к тебе"

Автор книги: Елена Озерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

5

Один поворот, другой, третий… Ника вытащила маленький плоский ключ из замочной скважины и вставила следующий, с широкой и плоской бородкой.

– Давай я помогу, – предложил Андрес, гляда на ее возню с замками.

– Да нет, у тебя же не получится. – Ника провернула ключ дважды. – У меня все-таки есть опыт. Я жила за этими запорами почти семь лет.

– Именно за этими? То-то ты с ними никак справиться не можешь, – поддразнил ее Андрес. – За семь лет могла бы и научиться.

– Дядя Павел регулярно меняет замки, – назидательно сказала Ника. – С этими я еще незнакома.

– Да уж, – посочувствовал Андрес. – У замков натура тонкая, они чужих рук не любят.

Наконец раздался долгожданный щелчок.

– Все? – поинтересовался Андрес.

– Остался последний этап. – Ника вытащила из двери гвоздь с круглой шляпкой. Под шляпкой оказалась потайная замочная скважина.

– Ого! Ну и крепость! – Андрес даже присвистнул. – Впрочем, понятно, когда за дверью такие ценности.

Последний этап был успешно преодолен. Андрес и Ника наконец оказались в квартире. На Нику повеяло знакомым запахом старинных вещей, «запахом истории», как называл это Старцев. Он всерьез считал, что картины, мебель, даже древние геммы и монеты сохранили в себе тепло и дыхание тех, кто их когда-то создал, и тех, через чьи руки они прошли за свою долгую жизнь. И это тепло и дыхание потихоньку отдают тому, кто сейчас ими владеет. Поэтому Павел Феликсович особенно любил античные камеи – самые древние миниатюры, созданные людьми. Некоторые из его камей датировались первым веком до новой эры, а одна – портрет царицы из династии Птолемеев – относилась к третьему веку. Тоже до новой эры, разумеется.

Ника провела Андреса в гостиную.

– Подожди меня тут, я соберу в спальне необходимые вещи.

И она удалилась, небрежно бросив связку с ключами на круглый стол орехового дерева.

В спальне Ника выдвинула нижний ящик старинного комода и опустилась перед ним на колени, словно что-то искала. Интересно, долго это – снимать с ключей слепки? Пара минут, наверное, не больше.

Она сделала все именно так, как они с Виктором условились. Сначала продемонстрировала Андресу секреты старцевских запоров, а потом оставила его с ключами наедине. Виктор настаивал, чтобы Андрес остался именно в гостиной, – пожалуйста, нет ничего проще! В гостиной так в гостиной.

Наверное, слепки с ключей действительно можно было снять довольно быстро. Через пару минут Андрес окликнул ее:

– Дорогая, ты скоро?

«Ага, – сообразила Ника, – дело сделано».

– Сейчас иду! – крикнула она. – Не могу найти одну вещь.

– Что такое? – Андрес вошел в спальню. – Тебе помочь?

– Куда-то запропастились льняные салфетки. Он просил привезти ему пару штук, чтобы накрыть тумбочку.

Ника продолжала копаться в комоде, а Андрес тем временем осматривал комнату. Он остановился перед большими напольными часами, стоявшими в углу.

– Какая красота!

Ника обернулась:

– Вторая половина девятнадцатого века. Германия.

– И они исправны? – Андрес осторожно открыл дверцу и потрогал большой круглый маятник.

– Угу.

– Тогда почему они не идут?

Ника наконец задвинула ящик и выпрямилась. В руке она сжимала ненужные салфетки.

– Идут. Только мы их не заводим.

– Почему? – изумился Андрес.

– Очень громко бьют. Каждые четверть часа, представляешь?

Ника сама себе удивлялась, как легко и непринужденно она разговаривает. Словно ничего не произошло, она с женихом приехала собрать вещи дяди, попавшего в больницу… Словно Андрес – не вор и обманщик, не хитрый негодяй, а тот, за кого Ника его принимала несколько дней назад.

– Что ты нахмурилась? – Андрес подошел к ней и тронул за плечо. – Беспокоишься о дяде Павле?

«Какой он ему дядя», – возмущенно подумала Ника, но возмущения постаралась не проявить. Наоборот, она согнала с лица озабоченное выражение и даже слегка улыбнулась.

– Чуть-чуть. Хотя в общем-то беспокоиться пока не о чем. В крайнем случае, ты не против, чтобы он жил с нами? Или мы с ним?

– Конечно, нет, любовь моя. А что сказал врач?

– Пока ничего. Он примет меня только сегодня, в четыре. Тогда и определимся, что делать дальше. Ты поедешь со мной в больницу или у тебя есть вечером дела?

– Конечно, поеду, – серьезно сказал Андрес. – Все мои дела подождут. Если позволишь, я и к врачу с тобой схожу.

«Надо же, какой заботливый!» Ника опять подавила свои чувства и улыбнулась:

– Мне будет только приятно.

– А дальше?

Света и Ника вдвоем сидели на кухне и пили чай. Ника только что приехала, продрогшая и усталая, – на улице разыгралась настоящая осенняя буря с ветром и дождем. Она грела руки о горячую чашку и рассказывала, что произошло сегодня днем.

– Дальше все шло как задумано. Мы вернулись в больницу, я отдала дяде Павлу сверток с вещами, поговорили о том о сем… А в четыре пошли беседовать с врачом.

– Андрес с тобой пошел?

– Конечно. – Ника вздохнула. – Он очень искренне изображал встревоженного жениха. Так искренне, даже странно…

– Ну и что сказал врач?

Ника чуть оживилась:

– Вообще-то это было смешно, если смотреть со стороны и знать подоплеку. Мы сидели втроем с озабоченными лицами и все трое врали напропалую. Я давно знаю Евгения Марковича, он за дядей Павлом наблюдает лет пятнадцать, уже даже не лечащий врач, а старый друг. И меня он давным-давно знает. А тут напустил важность, сделал вид, что видит меня второй раз в жизни, и стал выговаривать, что я плохая родственница, если позволяю старику в таком состоянии жить одному.

– В каком состоянии?

– В предынфарктном.

– А что, – вдруг испугалась Света, – у твоего дяди действительно больное сердце?

– Бывает, пошаливает, – сказала Ника. – Ему же уже около семидесяти. Но до таких ужасов еще далеко! Просто Виктор и Евгений Маркович решили остановиться на этом диагнозе, как на самом правдоподобном.

Света покачала головой:

– Честно говоря, мне это не нравится. Не буди лихо, пока оно тихо. Договорятся до того, что у Старцева действительно что-нибудь заболит.

– Не думаю, – сказала Ника. – Вот если бы его обокрали, то у него не предынфарктное состояние, а сразу бы инфаркт был. Коллекция – самое дорогое, что у него есть в жизни.

– А ты?

– И я. Мы с ней на равных. Но меня красть никто не собирается.

Света возмутилась:

– Сплюнь! Как можно так говорить!

– Я не суеверная, – успокоила ее Ника. – Ну вот, нам велено было либо дядю Павла забрать к себе, либо переехать к нему. А из больницы его должны выписать через два дня.

– Значит…

Ника вздохнула:

– Значит, у них остается всего два дня, пока квартира будет пустая. Теперь они должны либо отказаться от ограбления, либо действовать в те сроки, которые мы им навязали.

Она замолчала. Все это казалось длинным запутанным сном: и готовящееся ограбление, и преступная организация, в которую входят и Марина, и Кирилл, и тот дядечка с бородкой из музея в Модре, и даже Карел Жидлицкий со своей Эвой… А Андрес – глава этой организации! Неужели и она, Ника, имеет отношение к этой дикой истории? Не может быть! Сон, это сон…

Однако Светин вопрос вернул ее к реальности:

– А как ты объяснила свое отсутствие этой ночью? Опять «дежуришь у постели больного»?

Ника опять вздохнула:

– И не спрашивай! Случилось то, чего я боялась: Андрес нашел среди нянечек сиделку, согласную не спускать глаз с дяди Павла. И даже деньги ей заплатил.

– И что же?

Ника пожала плечами: – Пришлось мне «навести справки» и выяснить, что она сильно пьющая, и доверять ей нельзя. Посокрушалась, что еще одну ночь мы проведем врозь, но что же делать!

– А нянечка действительно пьющая? – заинтересовалась Света.

– Конечно, нет, – возмутилась Ника. – Очень милая женщина. В общем, я оговорила невинного человека.

– И он тебе поверил?

Ника покачала головой:

– Не знаю. Надеюсь, что да. Кстати, завтра в девять мне надо быть в больнице. Вдруг он заедет отвезти меня на работу, а заодно проверить, где я действительно ночую. Так что встать надо в половине седьмого. – Отсюда до Кунцева ехать часа полтора?

Света мысленно прикинула:

– Где-то так.

– Я постараюсь все сделать тихо и тебя не разбудить.

– Не особенно старайся, – улыбнулась Света. – Мне все равно к девяти на работу.

– А где ты работаешь?

– В «Гидропроекте». Полчаса на троллейбусе.

Ника посчитала время:

– Ну все-таки лишний час сна!

– Ладно, – Света встала и потянулась, – утро вечера мудренее. Раз нам обеим так рано вставать, пойдем ложиться. Женщине, чтобы хорошо выглядеть, требуется не меньше восьми часов сна.

Но рано лечь им так и не удалось. Света уже стелила Нике постель, когда в дверь позвонили.

Ника, мывшая на кухне посуду, испугалась неожиданного звонка, очевидно, просто сдали нервы. Она сразу подумала, что Андрес как-то ее нашел, выскочила в коридор, забыв вытереть руки, и в нерешительности застыла перед дверью.

– Что делать?

– Как – что. – Света вышла в коридор вслед за ней. – Открывать, конечно!

В дверь позвонили еще раз, дольше и настойчивее. У Ники от испуга глаза сделались совсем круглыми.

– Кто бы это мог быть?

– Кто-кто… – Света слегка отодвинула ее и, вздохнув, принялась отпирать дверь. – Разумеется, Виктор Владимирович, кто же еще. Чует мое сердце, спать мы ляжем опять в половине третьего.

На пороге действительно стоял Виктор.

– Я подумал, – нерешительно сказал он, – что вам обеим захочется узнать последние новости из первых рук. То есть из моих.

– Проходи, – сказала Света. – Вообще-то, кроме личных визитов, существуют еще и телефоны. Сидишь себе дома и обо всем договариваешься.

– Но лично-то лучше. – Виктор уже снял куртку и разматывал шарф. – И чаем напоят.

– Разве что, – пробормотала Света, но было видно, что ворчит она больше для порядка. – Ну что ж, пошли опять на кухню.

– О нет, – запротестовал Виктор. – Чай еще надо заслужить. У меня для вас, девушки, есть одна пленочка, которая вас так заинтересует, что вы не только чай – и чего-то покрепче мне нальете.

– Не надейся, – сказала Света. – А какая пленочка?

Ника молча смотрела на Виктора, от волнения прижав руки к груди.

– Включай видик, – потребовал он. – Сейчас поставим и посмотрим.

Через минуту женщины уже разместились на диване у Светы в комнате, и Виктор поставил свою «пленочку».

Первые кадры – Ника и Андрес входят в пустую гостиную квартиры Старцева – сразу объяснили Нике, почему Виктор настаивал, чтобы она «забыла» ключи именно в этой комнате.

– Вы установили там скрытую камеру, да?

– Вы очень догадливы, Вероника Павловна, – он отвесил в ее сторону шутливый полупоклон. – Смотрите-смотрите, сейчас будет самое интересное.

Ника вышла из комнаты. Андрес огляделся, достал из кармана маленькую коробочку, раскрыл ее и стал манипулировать со связкой ключей. Манипуляции действительно заняли минимум времени. Потом он убрал коробочку и вышел вслед за Никой.

Виктор выключил видео.

– Ну что, стоило из-за этого приезжать? – торжествующе спросил он. Вид у него был довольный, как у мальчишки, получившего в подарок компьютерную игру «Цивилизация». «Никогда бы не дала ему тридцати восьми», – невольно подумала Ника и почему-то смутилась.

– Стоило. – Света вскочила и чмокнула Виктора в щеку. – Ты молодец. Пошли на кухню, будем тебя кормить.

Но Виктор стоял, выжидательно глядя на Нику. Света заметила его взгляд:

– Мало тебе моей благодарности! Дай девушке в себя прийти!

Ника пропустила Светины слова мимо ушей. Она застыла: до нее наконец дошло значение этой видеопленки.

– Это ведь неопровержимое доказательство? – напряженно спросила она, переводя взгляд со Светы на Виктора и обратно. – Он теперь точно не отвертится, нет?

– Точно, – уверил ее Виктор. – Свой срок получит, не волнуйтесь. – Он вздохнул. В его вздохе было разочарование, которого Ника опять не уловила.

– Ладно, – сказала Света, которая уловила все, – я же говорю, подожди. А пока пошли кормиться.

Не успели они пройти на кухню, как в кармане у Виктора запикал сигнал сотового телефона. Он достал из внутреннего кармана пиджака черненькую коробочку, расправил «крылышки» и приложил трубку к уху. Света и Ника наблюдали за ним, затаив дыхание.

– Да? Да? Хорошо, – отрывисто говорил Виктор. – И куда он потом? Ага, хорошо.

Он снова сложил «крылышки», засунул телефон обратно в карман и повернулся к дамам:

– Мне в этом доме дадут поесть или нет?

– Сейчас убью, – пригрозила Света. – Быстро говори, кто звонил и что сказали.

Виктор невозмутимо пожал плечами:

– Пока не нальешь чаю, ничего не скажу.

Так быстро, наверное, не накрывался ни один стол в мире. В мгновение ока на столе появились сыр, масло, колбаса, нарезанные ломти белого хлеба. Через минуту перед Виктором стояла красная чашка в белый горох, а Ника наливала ему заварку. Света на сильном огне грела в маленькой кастрюльке воду, не в состоянии дождаться закипания чайника, и причитала, что давно надо было купить прибор от «Тефаль», в нем вода закипает за минуту.

– Ну ладно, – сжалился наконец Виктор. Он устроился поудобнее и в ожидании чая делал себе сложный бутерброд с сыром и колбасой. – Наш друг Инфлянскас только что встретился с Мариной Ровнер и передал ей слепки с ключей. Похоже, что ваше, Вероника, отсутствие ему на руку.

– Да зовите меня просто Никой, как все! – неожиданно вырвалось у Ники. – Вероника звучит чересчур официально!

– Спасибо, – серьезно кивнул Виктор. – Так вот, Вероника… То есть Ника, возможно, главное событие произойдет уже завтра. Но скорее всего послезавтра: Инфлянскасу нужно обеспечить себе алиби. Понятно, что сам он в квартиру не полезет.

– А вы уже знаете тех, кто полезет? – спросила Ника.

– Догадываюсь. – Виктор помрачнел.

– И кто? – Света нетерпеливо качнула головой. – Да говори ты, что за манера тянуть кота за хвост!

Виктор помрачнел еще больше и исподлобья взглянул на Нику. Глаза у него сейчас были не синими, а светло-серыми:

– Боюсь, что вам это будет неприятно, но, вероятно, они воспользуются услугами художника Кирилла Андреева.

– Кирилла?!!

Ника думала, что ее уже ничто не сможет удивить, но эта новость ее добила.

– Но как?! Почему Кирилл… Он был со мной у дяди Павла, он же знает, что для крестного значит эта коллекция! Он же знает, что дядя Павел – единственный родной мне человек… Как он мог?

– Ну вот, опять, – пробормотала расстроенная Света. – Глупый вопрос. Я же говорила – мог! Еще и не то небось мог…

– Думаю, – медленно сказал Виктор, – что Кирилл на это согласился потому, что Павел Феликсович – самый близкий вам человек. Андреев очень зол на вас, Ника, и страшно оскорблен, что вы предпочли ему другого.

– Разве он знает про Андреса? – изумилась Ника.

Виктор усмехнулся:

– Думаю, было кому сообщить. Неприятно вам это говорить, но ваш… то есть Андреев слабый и самовлюбленный эгоист, а самолюбие – самая уязвимая точка у людей такого типа. Ну и конечно, деньги. Марина умело воспользовалась этими двумя рычагами, и уговорить Кирилла не составило большого труда.

– А откуда вы знаете, что… Ну, что это сделает Кирилл? Вам по телефону сказали?

Виктор опять усмехнулся:

– Честно говоря, я давно догадывался, что они захотят использовать Андреева не только как художника, но и как исполнителя. Помните нашу ночную прогулку на берегу в Лиелупе? Когда вы меня чуть не покалечили, помните?

– Да…

Ника начинала прозревать:

– Вы меня тогда быстро увели с пляжа… И потом, в бассейне, перебили, не дав рассказать, что я там была…

Виктор кивнул:

– В тот вечер Марина и Инфлянскас встретились, и между ними состоялся о-очень содержательный разговор.

– Я вам помешала дослушать?

– Да нет, когда вы появились, самое интересное уже было сказано. Кстати, простите, что не позволил вам присоединиться: о вас в этот вечер тоже очень много говорили. Именно тогда родился гениальный план увести дурочку Лизу от Кирилла подальше. Чтоб под ногами не путалась.

– Какую Лизу? – Света ничего не понимала. – Там и какая-то Лиза была замешана?

Нике опять стало стыдно за дурацкую идею с переодеванием.

– Да нет, – пробормотала она, чувствуя, что лоб и щеки становятся пунцовыми. – Просто одно недоразумение…

– Какое?

– Не стоит вспоминать, – пришел на помощь Виктор. – Все в прошлом.

Он поднялся из-за стола.

– А теперь, девушки, разрешите откланяться. Ника, вы завтра работаете?

– Да, – кивнула Ника. – Завтра в девять я буду на всякий случай в больнице, если Андрес захочет проверить, где я ночевала, а оттуда поеду на работу.

– Хорошо, – кивнул Виктор. – Я вам позвоню.

– Ну вот, – проворчала Света, когда за Виктором закрылась дверь. – Я же говорила, ляжем спать глубокой ночью…

6

Девушки сидели в кафе, недавно открывшемся на Пушкинской в кинотеатре «Кодак-киномир». Кафе было расположено над вестибюлем, на втором этаже. Там было людно, шумно и бестолково. Публика состояла в основном из молодых людей, которых Маша с Никой относили к «тусовочным»: преобладали посетители ночных клубов, средней руки презентаций и всевозможных перфомансов. Обстановка кафе немного не вязалась с имиджем западного кинотеатра, каким был задуман «Кодак-киномир»: плетеные столики и кресла предназначались скорее для веранды загородного дома, а ассортимент – пирожные, кофе и соки – предназначался скорее женщинам и детям, чем золотой молодежи. Впрочем, внизу, в баре, давали пиво и поп-корн.

Маша заехала за Никой после работы. Виктор позвонил и попросил не оставлять ее одну, хотя Маша и так бы приехала, ей хотелось узнать последние новости. Нику она застала в таком взвинченном состоянии, что требовалось ее успокоить. Не придумав ничего лучше, Маша решила заглянуть с Никой в новый кинотеатр, вокруг которого поднялось столько шума.

Девушки сидели в кафе уже второй час. Предполагалось, что они посмотрят «Смерч», американский боевик, которым открылся сезон в «Кодаке». Но на один из сеансов они уже опоздали.

– Так, торт «Серж» мы уже попробовали… Эх, ладно, пропадай моя бессмертная душа! Возьму еще клубничное суфле! – вздохнула Маша.

– Почему душа? – рассеянно сказала Ника. – Ты же не для души берешь пирожное, а для желудка…

– Как раз для души, – возразила Маша. – Моя душа, когда нервничает, всегда требует сладкого. А пирожные здесь просто восхитительные! Тем более что пирожные – единственный доступный мне вид развлечения. До кинозала с его «долби»-системой мы сегодня, кажется, не доберемся, и уникальных звуковых эффектов не ощутим.

– Если тебе так хочется, пошли, – неуверенно сказала Ника.

– А тебе?

Ника вздохнула:

– Ну что ты говоришь! Я сейчас ничего не способна воспринимать!

– Тогда зачем мы сюда пришли? Ты же сама захотела!

– Потому что сидеть дома невыносимо! Да я буду с ума сходить от каждого звонка!

– Послушай, – резонно заметила Маша, – надо уметь отключаться. Если ты не можешь принять участие в каких-то событиях и вынуждена ждать результата, нужно переключиться на что-нибудь другое. Иначе действительно сойдешь с ума. Пойдем посмотрим этот «Смерч», через полчаса начнется очередной сеанс.

Ника покачала головой.

– Как ты думаешь, – спросила она невпопад, – это может произойти сегодня ночью? Маша сразу поняла, что Ника имеет в виду ограбление.

– Нет, – решительно сказала она, – не думаю. Скорее всего завтра днем. И сыщик наш… то есть Виктор так считает. Так что на сегодняшний вечер выкинь все из головы. Расслабься.

– Но ведь Андрес уже уехал…

– Ну и что?

Никино решение явиться в девять утра в больницу оказалось правильным: Андрес действительно заехал за ней на «Мерседесе», чтобы отвезти на работу.

– Знаешь, любовь моя, – расстроенно сообщил он по дороге, – я вынужден сегодня уехать в Каунас. Отвезу тебя – и сразу в аэропорт. Дела складываются не лучшим образом. Мне нужно срочно встретиться с одним человеком.

– Сегодня? – в замешательстве переспросила Ника.

Андрес мягко сказал:

– Мне очень жаль оставлять тебя одну. Но ведь дядя Павел пробудет в больнице до послезавтра. Я постараюсь послезавтра вечером вернуться. В крайнем случае, вернусь утром на следующий день. И буду тебе постоянно звонить.

В его голосе слышалось искреннее беспокойство – роль заботливого жениха Андрес исполнял в совершенстве.

«Зачем он так поспешно уезжает? – пронеслось у Ники в голове. – Значит… Значит, алиби ему понадобится на завтра-послезавтра. Быстро они, однако, сориентировались в обстановке… Надо срочно предупредить Виктора. Позвоню ему, как только доберусь до телефона».

– Ну что ж, – рассеянно сказала Ника. – Надо так надо.

Андреса удивила ее рассеянность. Он пристально посмотрел на нее:

– А ты, любовь моя, похоже, не слишком опечалена моим отъездом.

– Что ты, – спохватилась Ника, – конечно, я расстроена. Но ведь это действительно ненадолго. И потом, я все равно сейчас все время в больнице у крестного, и мы с тобой почти не видимся…

– Может быть, исправим ситуацию? – прельстительно улыбнулся Андрес. – Я вылечу в Каунас следующим рейсом, а сейчас мы поедем домой… Ты можешь опоздать на работу на часок-другой?

Мысль о возможной близости с ним вызвала у Ники такой испуг, что у нее задрожали руки. Но за последнее время она научилась быстро справляться с собой. Вот и сейчас она чуть виновато улыбнулась.

– Мне бы очень хотелось, но никак. Я и так еле-еле успеваю к первой группе, а заменить меня сегодня некому.

Странно, что раньше Андрес такой активности не проявлял… Ника внезапно вспомнила, как она в Словакии прикладывала тщетные усилия, чтобы затащить его в постель вместо обеда с Жидлицкими. Тогда он желанием не горел. А сейчас сам предлагает, даже «деловую поездку» готов отложить!

– Ну что ж, нет так нет, – холодно сказал Андрес.

Взгляд, которым сопровождались эти слова, Нике совсем не понравился. Андрес явно что-то заподозрил.

«Мерседес» остановился напротив ЦСКА. Ника пересилила себя и поцеловала Андреса в щеку. Она уже взялась за ручку, чтобы выйти из машины, но Андрес повелительным жестом остановил ее:

– Подожди.

Ника взглянула на него:

– Что?

– Я хотел спросить – что-нибудь не так?

Ника изумленно вскинула брови:

– С чего ты взял?

– Мне кажется, ты последнее время меня избегаешь. Вот я и спрашиваю – что случилось?

Ох, правильно она говорила Виктору – актриса из нее никакая! Однако выхода нет – плохо ли, хорошо ли, но эту игру надо довести до конца.

Ника улыбнулась как можно более естественно.

– Ну что ты, любимый, все в порядке. Просто я немного нервничаю из-за крестного.

Андрес взглянул ей в глаза – Ника выдержала этот пристальный взгляд. Тогда он медленно притянул ее к себе и поцеловал в губы – долго, неспешно и умело. От такого поцелуя Ника раньше теряла сознание, но сейчас он никак не подействовал. Ну совсем никак! Значит, власть Андреса над ее телом закончилась! Это открытие так обрадовало Нику, что после поцелуя она улыбнулась Андресу уже вполне искренне:

– До свидания, любимый, мне пора бежать!

Даже язык на слове «любимый» не споткнулся! Захлопнула дверцу, помахала рукой и кинулась к переходу – как раз зажгли зеленый свет.

– Нет, все-таки напрасно мы сюда приехали! – воскликнула Ника. – Нужно было остаться дома.

Маша покорно поднялась:

– Ну, что с тобой делать! Поехали домой!

Ника заколебалась:

– А может, все-таки пойдем в кино?

Маша опять села в кресло:

– Ты уж, пожалуйста, реши окончательно.

Ника задумчиво помешала ложечкой в чашке с кофе.

– Давай еще чуть-чуть посидим.

Маша, вздохнув, принялась доедать клубничное суфле.

После пятиминутного молчания Ника неожиданно спросила:

– Виктор к тебе вчера не заезжал?

– Нет, – удивленно сказала Маша.

– А когда он был у тебя в последний раз?

– Позавчера, когда должен был привезти тебя ночевать. Заехал, объяснил, в чем дело, и уехал.

Ника слегка покраснела:

– А что он тебе объяснил?

Маша пожала плечами:

– Историю с блокнотом. А что еще он должен был объяснять?

– А он сказал, у кого меня поселил?

– А это что, секрет? – Маша доела суфле и отставила блюдечко. – Сказал, что у своей хорошей знакомой.

– Так ты ничего не знаешь! – вздохнула Ника. – Эта знакомая… То есть Света – его бывшая жена!

– Погоди-погоди, – заинтересовалась Маша, – как бывшая? Ты же говорила, что он женат!

– Оказывается, нет!

– Странно… Зачем ему надо было врать?

– Вот и я о том же – зачем? – Ника грустно улыбнулась: – Знаешь, я иногда думаю, что у меня – биополе такое…

– Какое еще биополе? – не поняла Маша.

– Ну почему вокруг меня так много вранья? Кирилл врал, Андрес врал, а вот теперь еще и Виктор тоже, как выяснилось, врет. Может быть, есть во мне что-то такое, что их провоцирует?

– Какую ерунду ты городишь! – возмутилась Маша. – Биополе у нее! Железные предметы к ладоням у тебя не притягиваются?

– Не смейся. Просто я не знаю, что думать.

– Ну, в основном-то Виктор говорит правду, – чуть подумав, рассудительно сказала Маша. – Он майор в отставке, я видела удостоверение. И действительно частный детектив. И то, что твоего крестного хотят обокрасть, – чистая правда.

Маша помолчала, а потом добавила:

– А если Виктор и врет, то очень странно – не в свою пользу. Обычно мужики хорошеньким девушкам представляются холостяками. В крайнем случае, молчат о семейном положении. Тут что-то не так. А эта Света, какая она? Она тебе понравилась?

– Очень! – искренне сказала Ника. – Света просто замечательная! Тебе она тоже понравится, я уверена. И уж она-то точно не врет!

– Не знаю, не знаю… – Маша выглядела как-то обескураженно. – Вообще-то он и не похож на женатого человека…

Маша замолчала, словно ей внезапно пришла в голову какая-то мысль. Ника пристально посмотрела на нее:

– Слушай, а ты сама что о нем думаешь?

– О ком? – теперь Маша явно смутилась.

– О Викторе.

Маша отвела взгляд и слегка пожала плечами:

– Ничего. Что мне о нем думать?

– По-твоему, он хороший человек?

– Я уверена, что он тот, за кого себя выдает, – твердо сказала Маша. – В отличие от Кирилла и Андреса.

– Да, но все-таки в прошлом у него есть загадочная история… Интересно же, правда?

Ника выжидательно смотрела на Машу.

– Мне – нет. – Маша взяла свою сумку и поднялась. – Знаешь, если ты не хочешь идти в кино, давай поедем домой. Мне этот шум начинает действовать на нервы.

Утром, проводив Машу на работу, Ника вернулась на кухню и уселась допивать остывший кофе. Спешить ей было некуда – на работе у нее был выходной. А жаль. Чтобы снять нервное напряжение, ей просто необходимо было чем-нибудь заняться.

Для предотвращения ограбления Ника сделала что могла, и ее участие в операции уже не требовалось. Теперь, когда ловушка поставлена, будут действовать профессионалы. Правда, Виктор обещал позвонить и все рассказать… Но от Виктора не было никаких вестей, – значит, пока ничего не произошло.

Этот Виктор – тоже отдельная загадка и предмет для размышления. Почему-то его присутствие сразу прибавляло Нике уверенности, и начинало казаться, что все уладится и будет хорошо. Она помнила, что еще при первом знакомстве, в Лиелупе, Виктор действовал на нее просто лечебно-терапевтически. При нем, и только при нем она становилась самой собой, не боялась показаться глупой, смешной или непривлекательной, не обдумывала свои слова, а говорила все, что приходило в голову…

Ника допила кофе и принялась мыть посуду: они с Машкой легли спать, оставив полную раковину грязных тарелок. И откуда они взялись, вроде и не ели ничего…

А кстати, Машка как-то странно реагирует на любое упоминание о Викторе. Словно не хочет его обсуждать. Действительно странно: если бы он ей не нравился, она бы так и сказала. Может быть… Может быть, все дело в том, что он ей нравится?

Эта мысль неприятно кольнула Нику. Интересно, а она ему тоже не безразлична? Похоже на то, ведь когда Виктор привез Нику к Свете, он поехал ночью к Маше сам, хотя можно было позвонить и объяснить ситуацию по телефону. Ну точно, если бы он к Маше был равнодушен, так бы и сделал!

Ника помотала головой, чтобы прийти в себя. Нельзя же так! Она радоваться должна, если Машка наконец-то влюбилась! После истории с Оленевым Маша просто на мужиков смотреть не могла! И вообще, Ника не знает человека, который больше, чем Маша, заслуживал бы любви и уважения! Так пусть у них с Виктором все будет хорошо, и дай им Бог…

Ника вздохнула. Если бы сейчас кто-нибудь ей напомнил, что при первом знакомстве она нашла его «старым» и «недостойным внимания», она бы искренне удивилась. И тридцать восемь лет теперь не казались ей удручающей старостью…

Хотя кто знает – может быть, Виктору вовсе и не тридцать восемь? И все-таки хорошо бы прояснить странную историю с его семейным положением. Может быть, при случае спросить у Светы? Не похоже, чтобы она делала из этого тайну, просто Нике было неловко расспрашивать о таких вещах. Но если речь пойдет о Машином счастье, сказала себе Ника, то она готова на все. Можно быть и нескромной. Не ради себя, ради подруги!

После мытья посуды в кухне заняться было решительно нечем. Тогда Ника решила сократить ожидание, занявшись ненавистным делом – уборкой квартиры. Энергия требовала выхода.

Переодевшись в потертые джинсы и ковбойку, она вооружилась тряпкой и принялась шарить по углам в поисках пыли. Пылесос включать она не решилась, он у нее был старенький и страшно гудел, можно было не расслышать звонка. Потом Ника обратила внимание на цветы на окнах, они давно требовали хозяйского внимания. Она перетащила горшки в ванную и стала протирать листья, заметила, что герань и кактусы нуждаются в пересадке, и решила проделать это немедленно. В разгар пересадки, когда руки были по локоть в земле, а вредная колючка впилась под ноготь, в дверь позвонили. Ника кинулась открывать так стремительно, что чуть не свалила горшок с уже пересаженной геранью.

На пороге стоял Виктор – такой элегантный, каким Ника его еще не видела. На нем был длинный темно-синий плащ, шарф в тон, а под плащом – светло-серый костюм. И от него пахло свежестью дорогого одеколона, – видно, Виктор совсем недавно побрился.

Они посмотрели друг на друга – глаза встретились, и оба почему-то смутились. Минуту, если не больше, они стояли рядом: Ника на пороге, загораживая собой проход, а Виктор перед ней.

Виктор первым пришел в себя:

– Можно войти?

– Ой, да, конечно!

Ника посторонилась, не зная, куда деть испачканные руки.

Виктор вошел и улыбнулся:

– Я вижу, вы впали в хозяйственный азарт.

– Ну что? – жадно спросила Ника, не обратив внимания на его реплику. – Какие новости?

– Все кончилось, Вероника Павловна. Кирилл и Марина арестованы. Скорее одевайтесь и поехали к вашему дяде. Павел Феликсович ждет нас.