Текст книги "Я иду к тебе"
Автор книги: Елена Озерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Как войдешь – справа, у окна.
Маша уже открыла дверцу, намереваясь выйти, но Ника остановила ее:
– Не надо. Я сама схожу и посмотрю.
Маша покачала головой:
– Одну я тебя не отпущу.
– Не надо! – повторила Ника. – Я сама. Все равно я уверена – ты обозналась.
И что-то было в ее голосе такое, что Маша не решилась настаивать. Она облокотилась на открытую дверцу «жигуленка» и смотрела, как Ника подходит к «Макдональдсу»: спина прямая, руки засунуты в карманы куртки. Бедная, бедная! Маша поморщилась и усилием воли не дала слезам вылиться из глаз.
Ника увидела их почти сразу: Андрес и Марина сидели за столиком лицом к окну. Она узнала бы их из тысячи. Ноги у нее приросли к полу, она стояла и смотрела, смотрела… Казалось, целую вечность – долгую, долгую минуту. Потом медленно двинулась вперед – сейчас, сейчас она подойдет к ним, посмотрит Андресу в лицо… Какое у него будет лицо?
Кто-то остановил ее, крепко взяв за плечо. Ника, дернулась, пытаясь высвободиться. Она даже не обернулась, все ее существо было устремлено туда, к тем двоим за столиком у окна. Но держали ее крепко.
– Вероника Павловна, – тихо и участливо сказал мужской голос, показавшийся знакомым, – право, не стоит…
Ника наконец обернулась – перед ней стоял Виктор Слободин – ее приятель Виктор из Лиелупе. Нике показалось, что она сходит с ума.
– Вы?
Он улыбнулся и, продолжая крепко держать ее под руку, повел – нет, почти потащил – к выходу.
Часть третья
ГЕРОЙ ЕЕ РОМАНА
1
За углом, в двух шагах от злополучного «Макдональдса», был маленький пивной бар – злачное место, которое посещали в основном «крутые ребята». Как Виктор привел ее сюда, Ника не помнила. Когда она стала осознавать происходящее, то обнаружила себя сидящей за грязным столиком, а в руках у нее был стакан с прозрачной жидкостью. Виктор сидел напротив и внимательно смотрел на нее.
– Пейте, – повелительно сказал он.
– Что это?
– Джин. Как раз то, что вам надо. Пейте.
Ника послушно сделала большой глоток и поперхнулась. Обожгло горло, в нос ударил сильный запах спирта, перешибающий вкус можжевельника.
Виктор усмехнулся:
– Конечно, не «Бифитер». Но это лучшее, что нашлось в заведении. Выпейте еще.
Ника отрицательно покачала головой и отставила стакан. В голове шумело – то ли от джина, то ли от быстрой смены событий, а перед глазами стоял плотный туман. Ника не то чтобы совсем не могла понять, что происходит, но не могла отделаться от ощущения, что ей снится дурной сон. Сейчас она проснется, и все встанет на свои места. Ника сжала руку так, чтобы ногти впились в ладонь. Боль была настоящей, но ничего не изменилось: она по-прежнему сидела в грязноватом прокуренном полуподвале, перед ней стоял на треть пустой стакан с джином, а напротив сидел Виктор.
– Откуда вы взялись? – Голос звучал хрипло, а сам вопрос – невежливо, но Нике сейчас было не до тонкостей этикета.
Виктор усмехнулся:
– Наконец вас что-то заинтересовало. Хороший признак – значит, жить будете.
– Так откуда?
– Ничего особенного. Просто зашел в «Макдональдс» перекусить, увидел вас, обрадовался и… Словом, решил вас украсть и пообщаться без свидетелей.
Ника опять покачала головой:
– Не надо разговаривать со мной как с тяжело больной или слабоумной. Я хочу знать правду. И если вы мне сейчас не объясните, я вернусь и потребую объяснений у… Ну, у них.
Виктор сразу стал серьезным.
– Я не собираюсь ничего от вас скрывать.
Он протянул ей стакан:
– Вот, глотните еще, чтобы прийти в себя, и я все объясню. Только боюсь, Вероника, радости вам этот рассказ не добавит.
Ника послушно глотнула, опять поперхнулась, и вдруг до нее дошло:
– Послушайте, а откуда вы знаете, как меня зовут?
Виктор усмехнулся:
– Положение обязывает. Я все о вас знаю.
– Какое положение? – не поняла Ника. – Вы кто?
– Вообще-то, сыщик. Только не пугайтесь, пожалуйста, – поспешно добавил он, заметив, как Ника передернулась. – Я раньше работал в милиции, а сейчас у меня что-то вроде частного детективного агентства.
Нике опять показалось, что она сходит с ума. Сыщик! Детективное агентство! Во что же она вляпалась? Ника сама не заметила, что последнюю фразу произнесла вслух.
Виктор посмотрел на нее, и в его взгляде светились жалость и сочувствие.
– В очень скверную историю. Но, надеюсь, что вляпались вы не до конца. Постараемся выбраться вместе и с наименьшими потерями.
Он замолчал, словно не решаясь продолжить.
– Ну? – нервно сказала Ника. – Может быть, вы все же расскажете мне, в чем дело?
– Право, не знаю, с чего начать… Впрочем, с чего ни начни, вам будет неприятно и больно слушать.
– Ничего, – жестко сказала Ника. – Как-нибудь переживу. Вы следили за мной?
– Не за вами.
– Как? А за кем? За Андресом?
– И не за ним. Вы, конечно, узнали девушку, с которой он встречался сегодня?
Ника вспыхнула:
– Конечно, узнала. И представить не могла, что увижу ее когда-нибудь. Как она оказалась рядом с Андресом? Они знакомы?
– И очень близко.
Ника сначала не поняла, а когда до нее дошел смысл, вздрогнула и покраснела.
– Близко – это как? – с трудом произнесла она. – Они… Вы хотите сказать, что они…
Виктор покачал головой:
– Не буду утверждать, что между ними нет никаких личных отношений, но главное в этом союзе – деловое партнерство.
На мгновение стало легче, но все равно Ника ничего не понимала.
– Какое – деловое? Эта Марина, она что, тоже занимается компьютерами?
– Нет, – сказал Виктор. – Марина компьютерами не занимается. У нее работа поинтереснее. В области искусства.
Ника рассердилась:
– Да можете вы наконец рассказать мне все нормально, без намеков и умолчаний?
– Могу. Если только вы оправились от потрясения и можете меня спокойно выслушать.
Ника поджала губы:
– Я не истеричная дурочка. В обморок не упаду.
Виктор помолчал, собираясь с духом. Потом пустился в объяснения. Говорил он медленно, подбирая слова и стараясь по возможности щадить Никины чувства. Но сама история, им рассказанная, была столь дикой и безобразной, что Ника с трудом верила в реальность происходящего.
Полгода назад произошло событие, всколыхнувшее мир искусства – в Твери была ограблена квартира известного коллекционера Андрея Дмитриевича Пожарского. У Пожарского были две уникальные работы Иванова: эскизы к картине, которую он собирался писать после знаменитого «Явления Христа народу», и прекрасный Поленов – из серии «Московские дворики», место этой картины в Третьяковке, куда она и была завещана Пожарским после его смерти. Эта картина была одной из его любимых, и сил не хватило с ней расстаться. Кроме того, несколько работ передвижников так называемого «второго ряда»: Мурашко, Нилуса, Похитонова; второй вариант картины Перова «Сельский крестный ход на Пасху», о существовании которой долго и не подозревали. Еще у Пожарского были доставшиеся ему от деда три работы Рубенса: «Ночная гроза» и два эскиза к «Замку Стен».
Стоимость только перечисленной части коллекции составляла больше ста тысяч долларов, и все это было похищено.
Кража была совершена виртуозно: воры имели ключи и от входной двери, и от кабинета Пожарского, где висел Рубенс, знали распорядок дома и ориентировались в стоимости экспонатов: взяли самое ценное.
Ника, разумеется, слышала про ограбление в Твери – Пожарский был хорошим знакомым ее крестного, и Павел Феликсович немало сокрушался И ТРЕВОЖИЛСЯ.
– Но ведь воров нашли? – спросила она.
Да, воров нашли. Ими оказались два парня – как ни странно, студенты местного университета. Но показания, которые они дали, не помогли вернуть похищенное.
По словам парней, они получили ключи и инструкции от некоей Аллы Александровны – дамочки лет сорока – сорока пяти. Познакомились они с ней в казино. Банальная история: оба были заядлыми игроками, денег на игру не хватало, вот дамочка их и подловила. День для ограбления был выбран такой, когда семейство Пожарского выехало на дачу, а сам Пожарский отправился в Москву по делам. Квартира обычно никогда не оставалась пустой – дома была домработница и громадная овчарка Рой. Подловив момент, когда Роя вывели на прогулку, один из парней проник в квартиру, а второй проделал хитрый трюк: прямо перед носом овчарки выпустил кошку. Рой кошек терпеть не мог – рванулся с поводка, домработница его не удержала, и пес помчался за удирающей добычей. На отлов Роя ушло полчаса, не меньше. Этого времени с избытком хватило, чтобы вынести из квартиры наиболее ценное. Парни в тот же вечер оставили картины в условленном месте – в железнодорожной камере хранения, а деньги получили через день по почте. Вычислить таинственную Аллу Александровну так и не удалось.
Вот тогда Пожарский и разыскал Виктора, попросив его заняться этим делом.
Виктор сначала пошел тем же путем, что и официальное следствие: стал проверять связи коллекционера и его домашних. Очевидно, что человек, подготовивший ограбление, был хорошо знаком с укладом семьи и распорядком жизни Андрея Дмитриевича.
У Пожарского был внук – семнадцатилетний лоботряс Олег. Дома его считали несмышленым ребенком. Вполне банальная история: и жена, и дочь Пожарского души во внуке и сыне не чаяли, а тот пользовался этим вовсю. Несмотря на юный возраст, Олег имел успех не только у одноклассниц, но и у девушек старше себя. Впрочем, он выглядел старше своего возраста, а одевали его как картинку. Девушек он водил домой не стесняясь. Андрей Дмитриевич сначала старался этому воспротивиться – какой коллекционер допустит, чтобы в квартиру имели доступ посторонние, – но потом смирился и принял меры: наиболее ценные экспонаты перенес в кабинет и врезал в дверь особые замки. Как потом выяснилось, это не помогло.
Виктор стал проверять всех девушек, посетивших квартиру Пожарских в течение года. Работа оказалась трудоемкая и неблагодарная, тем более что то же самое проделала милиция. Но ему повезло больше, чем ребятам из органов: в конце концов он вышел на некую Марину Ровнер, бывшую студентку ГИТИСа двадцати двух лет. Марина была родом откуда-то из-под Нижнего Новгорода, поступила в ГИТИС сразу после школы, подавала большие надежды и считалась одной из самых талантливых студенток. Но на третьем курсе попала в какую-то темную историю, вроде бы ее заподозрили в воровстве. Из ГИТИСа пришлось уйти, но домой Марина не вернулась, осталась в столице. Жила непонятно на какие средства: нигде не работала, а позволяла себе очень многое. Сейчас Марина снимала квартиру на Полянке, платила не меньше пятисот долларов в месяц. Более полугода назад у нее был кратковременный роман с Олегом. Познакомились они в известном тверском кабаке, причем что занесло Марину в Тверь – непонятно. Бурная любовь продолжалась примерно неделю. Потом голубки поссорились, и Марина исчезла в неизвестном направлении.
Одним словом, Виктор заподозрил, что юная белокурая Марина, ночевавшая в квартире Пожарских четыре ночи подряд, и таинственная Алла Александровна из казино – одно лицо. Изобразить сорокалетнюю дамочку для талантливой Марины было раз плюнуть. Больше того, в том, что Марина и есть Алла Александровна, Виктор был уверен почти на сто процентов, но доказательств предъявить не мог. Оставалось только ждать и следить за прекрасной блондинкой.
Дойдя в своем рассказе до этого места, Виктор замолчал. Ника пыталась осмыслить услышанное, но ей плохо удавалось.
– Не понимаю… – после некоторой паузы сказала она. – При чем тут Андрес? И как Марина оказалась с Кириллом в Прибалтике? Зачем ей Кирилл? Он же ничей не внук…
Виктор грустно улыбнулся:
– Зато он художник. Может быть, не слишком талантливый, но неплохой. Художник, который вынужден работать охранником в банке, почти всегда страдает от нереализованных амбиций. Если ему предложить заняться своим делом, да еще и посулить неплохие деньги, почти наверняка он не будет вникать в подробности, не противоречит ли работа закону. А Кирилл, насколько я его понял, и не слишком разборчив, когда есть возможность подзаработать, ведь так?
Ника кивнула.
– Ну да. Но все равно я ничего не понимаю.
Виктор пожал плечами:
– А между тем все ясно как белый день. Известный трюк – поверх старого полотна пишется новая картина. Некий бизнесмен, допустим из Швеции, покупает работу молодого художника Кирилла Андреева, чтобы украсить ею свою загородную виллу. А работа Кирилла Андреева, переехав через границу, превращается в картину Поленова. Или в «Ночную грозу» Рубенса.
Ника в испуге посмотрела на Виктора:
– Вы что же, хотите сказать, что Кирилл участвует в этой истории?
Виктор опять пожал плечами:
– Я не говорю, что ему все известно. Скорее всего ему дают загрунтованный холст, и он пишет на нем. А что под грунтовкой – его не касается.
– Но, – нерешительно сказала Ника, – мы же прожили вместе почти год. И он ничем таким не занимался.
Виктор кивнул:
– Конечно, не занимался. Он познакомился с Мариной месяца три назад. Вернее, это Марина его нашла и с ним познакомилась. Увлечь Кирилла для Марины труда не составило. Поездка вдвоем в Юрмалу была завершающим этапом, после чего Кирилл должен был бросить вас, переселиться к новой возлюбленной и вплотную заняться «живописью».
– Так Марина знала о моем существовании?
– Ну, ваших паспортных данных – конечно, нет. И в лицо – вряд ли, зачем ей это? Думаю, Кирилл сказал ей, что живет с какой-то девушкой, но не любит ее и ждет подходящего момента, чтобы уйти, или что-то в этом роде. До поездки в Лиелупе он был очень сильно увлечен, и Марина уверилась, что все получилось как задумано. Поэтому появление на горизонте соперницы она восприняла крайне болезненно. Кстати, вы помните машину, которая вас чуть не сбила по дороге в Майори?
Ника прижала руку к губам:
– Не хотите же вы сказать, что…
– Именно. Но вряд ли вас собирались убить – просто вывести из игры. Сломанного ребра или сильных ушибов вполне бы хватило.
– Ох… – голова у Ники пошла кругом. – Постойте… А кто был за рулем? Марина?
Виктор отрицательно покачал головой.
– А кто?
Он ответил не сразу, сначала взял бутылку с джином и плеснул в стакан себе и Нике.
– Кто? – повторила Ника, с ужасом предчувствуя, каким будет ответ.
Виктор вздохнул:
– Боюсь, вам неприятно будет это услышать. Машина была угнана и потом брошена у станции Булдури, поэтому наверняка никто не знает. Но я почти уверен, что за рулем был Маринин сообщник, поскольку они всегда действуют на пару.
– Сообщник? Это…
– Да, Вероника Павловна. Господин Андрес Инфлянскас.
Мир закружился и завертелся перед Никиными глазами. Виктор что-то говорил, но голос его слышался откуда-то издалека и был глухим, как сквозь вату…
Очнулась она от того, что жгучая жидкость обожгла горло. Виктор стоял над ней и вливал ей в рот джин из стакана.
– Ну, что же вы! – улыбнулся он, увидев, что она пришла в себя. – А говорили, что в обмороки не падаете!
Но улыбка у него получилось невеселой.
Ника покачала головой и села поудобнее. Виктор убрал руку у нее из-за спины и вернулся на свое место.
– Может быть, пойдем отсюда? – спросил он. – Здесь слишком накурено. На воздухе вам будет легче.
Ника вздохнула и поморщилась. Перед глазами все еще расплывались круги.
– Ну так что, пойдем? Я провожу вас домой, и мы еще поговорим.
Домой… Да, очень хочется домой… Лечь на кровать, отвернуться лицом к стене и ни о чем не думать, не думать, не думать… Вдруг Ника вздрогнула: Машка! Она же так, наверное, и торчит у «Макдональдса», где Ника ее оставила! И сходит с ума от беспокойства!
Ника вскочила на ноги – откуда только силы взялись!
– Сколько мы здесь сидим?
Виктор взглянул на часы:
– Полтора часа.
Он тоже встал вслед за Никой и крепко взял ее под руку:
– Зачем вы вскочили? Вам не стоит сейчас делать резких движений.
– Пойдемте скорее! Там моя подруга… Она привезла меня и, наверное, уже не знает, что думать…
2
Шел уже первый час ночи, а они так ничего и не решили. Вернее, что-то решить пытались Виктор и Маша. Ника сидела в углу дивана, уткнув лицо в согнутые колени. Единственное, на что ее хватило, – позвонить час назад домой и сказать Андресу, что она останется ночевать у Маши.
– Нет, дорогой, ничего не случилось, – выдавила она из себя вполне спокойным голосом в ответ на его расспросы. – Просто у Машки небольшие неприятности, и я не могу ее оставить одну. Да, мне тоже очень жаль. Нет, я с утра опять работаю. Нет, приезжать ко мне лучше не надо, это не совсем удобно, и в зал тебя все равно не пустят. Увидимся завтра вечером. Я тебя тоже целую.
Усилия, которых потребовал этот разговор, совсем ее доконали. Повесив трубку, Ника почувствовала себя как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Лицо ее сморщилось в жалобную гримаску – сейчас заплачет. Маша быстро подсела к ней, обняла за плечи и погладила по волосам:
– Ну все, ну все. Молодец, ты отлично говорила. Он ничего не заподозрил.
Вместо ответа Ника сморщилась еще больше, оттолкнула подругу и забилась в угол дивана, безуспешно пытаясь справиться с подступающими к горлу рыданиями. Маша растерянно посмотрела на Виктора.
– Ничего, – устало сказал он. – Такое сразу не переживается. Если хочется плакать, то надо плакать.
– Какой подлец! – в сердцах сказала Маша. – Убивать таких надо!
Виктор вздохнул и налил себе еще кофе.
– Самосуд в цивилизованном мире запрещен. Давайте лучше вместе подумаем, как жить дальше.
Когда Виктор вывел Нику из кафе, было уже около одиннадцати. Машин «жигуленок» все еще торчал на стоянке. Завидев их, Маша, встревоженная, растрепанная, кинулась навстречу.
– Где ты пропадала? – с ходу набросилась она на Нику. – Я тут с ума схожу, не знаю, что делать… Твой Андрес со своей блондинкой давно ушел, а тебя все нет и нет… Я весь «Макдональдс» обыскала, думала, может быть, тебе стало плохо где-нибудь!
– Ничего, – ответил за Нику Виктор. – Ей уже лучше.
– Простите, а вы кто такой? – подозрительно посмотрела на него Маша. Этого высокого стройного мужчину с ярко-синими глазами она видела впервые.
– Друг, – улыбнулся он. – Мы с Вероникой Павловной познакомились в Прибалтике. Зовут меня Виктор.
– А сейчас вы откуда взялись? – Машино недоверие отнюдь не рассеялось. – Ника, ты его действительно знаешь?
Ника безучастно кивнула.
– Ладно. – Виктор почувствовал, что надо брать бразды правления в свои руки. – Это ваша машина?
– Да, – растерянно сказала Маша.
– Значит, так. Вы далеко живете?
– На Речном. – Маша растерялась еще больше. – А что такое?
– Можно Веронике у вас переночевать? Домой ей сегодня лучше не возвращаться. Насколько я понимаю, Андрес живет у нее, а она объясняться с ним не в состоянии.
– Конечно, можно. – Маша распахнула заднюю дверцу. – Помогите ей сесть.
Виктор усадил Нику, а сам, не дожидаясь приглашения, уселся на место рядом с водителем. Маша завела мотор.
– Вы хотите, чтобы я вас тоже подбросила?
– Нет, – невозмутимо сказал Виктор. – Я еду с вами. Нам с Вероникой еще многое нужно обсудить. Да и ваша помощь может потребоваться: вы человек не посторонний.
Сейчас Маша была в курсе дела. Выслушав об ограблении квартиры Пожарского и Маринин талант перевоплощения, она потянулась за очередной сигаретой – сегодня Маша выкурила свою не то что месячную, а годовую норму – и спросила:
– Одного я не поняла: какую роль во всем этом играет наш дорогой герой-любовник?
Виктор пожал плечами:
– Главную, разумеется.
– Ну да. – Маша глубоко затянулась. – На меньшее, насколько я успела его узнать, он и не согласится. Но что он делает? Пока все, что вы рассказали, касалось только Марины.
Виктор усмехнулся:
– Найти покупателя и получить заказ – для этого нужны такие связи, каких у бывшей студентки ГИТИСа быть не может. Покупатель должен платить очень большие деньги, и в валюте.
– И Андрес…
– Да, да. У него хорошо налажены контакты в Европе. Собственно, насколько мне удалось выяснить, ограбления частных коллекций – только один из аспектов его деятельности. Когда-то, во времена туманной юности, он специализировался на вывозе за рубеж наших икон. Потом, когда и у нас стало модно коллекционировать предметы старины, он стал поставщиком некоторых таких новых «коллекционеров» – один «новый русский» хвастался, что подарил любовнице старинное колье, принадлежавшее чуть ли не французской королеве.
Маша ахнула:
– Как это?
– Ну, на самом деле принадлежало оно графине Анне-Марии Штудионской и хранилось в замке Козел в Чехии. Мы связались с чешскими коллегами. Говорят, колье лежит на своем месте в витрине.
– Значит, все в порядке? «Новый русский» просто приврал?
Виктор усмехнулся:
– Не совсем. На прошлой неделе мы получили результаты экспертизы. Колье в витрине – искусная подделка. А настоящие бриллианты, очевидно, действительно носила подружка нашего «бизнесмена».
Маша возмутилась:
– Но сейчас вы уже забрали у нее колье?
– Нет. По какому праву? – Виктор досадливо поморщился. – Тот «новый русский» тоже не дурак. Какое колье, говорит. Ничего не знаю. А то, объясняют ему, которое было на шейке у твоей Анжелики. Ах, это, говорит. Да пожалуйста, смотрите – и показывает нечто похожее, но не то.
– А то где?
– Не знаю, но подозреваю, что в Анжеликиной шкатулке с безделушками. Или в банковском сейфе. Точно это знает только наш «новый русский».
– Ну хорошо, – сказала Маша. – А при чем здесь Андрес?
– Андрес и есть тот человек, который «устроил» Анжелике графинино колье.
– Как?
Виктор ответить не успел.
– Карел! – Ника подняла голову. Глаза у нее лихорадочно блестели. – Карел! Боже мой, теперь все понятно!
– Какой Карел? – Маша переводила ничего не понимающий взгляд с Ники на Виктора.
– Карел Жидлицкий со своей Эвой! – Ника вскочила, охваченная нервным возбуждением. – Это они! Теперь понятно, почему Андрес так себя вел! Как он мог! Боже мой!
Она опять опустилась на диван и закрыла лицо руками.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Маша. – Кто это – Карел и Эва?
Но Виктор с сочувствием смотрел на Нику.
– Да, вы правы, – сказал он. – Карел Жидлицкий – один из посредников. Собственно говоря, для вывоза товара за рубеж у господина Инфлянскаса существует два пути. Первый – морской, через Рижский порт. Но сейчас, после отделения Латвии от России он стал не так удобен, как прежде. Второй, налаженный относительно недавно – через Словакию и Чехию. Ваша поездка в Словакию, Вероника, была ему нужна, чтобы подготовить вывоз картин из коллекции Пожарского. Думаю, они с Жидлицким договорились именно тогда. До этой поездки Инфлянскас не знал Жидлицкого в лицо, переговоры шли через посредника. Вы его могли видеть: пожилой господин с бородкой.
– Пожилой джентльмен с Михальской, – бесцветно сказала Ника. – И потом в Модре, в музее…
Виктор кивнул:
– Наверное, он.
– Ну хорошо, – сказала Маша. – Одного я не понимаю – зачем он к Нике прицепился? Даже предложение сделал! Он что, действительно собрался на ней жениться?
Виктор вздохнул:
– А вот это самая неприятная часть истории. Сначала, в Лиелупе, его главной задачей было – увезти подальше Маринину соперницу и дать напарнице без помех обработать Кирилла. Думаю, что он не собирался продолжать этот курортный роман, – ради Бога, извините, Вероника.
Ника только головой покачала. Слушать это было больно, очень больно. Но не слушать она не могла.
– Ладно, – Маша хотела докопаться до сути, – зачем ему понадобилось становиться женихом?
Виктор зло усмехнулся:
– Неужели не догадываетесь? Павел Феликсович Старцев очень известный человек в определенных кругах. И в его собрании есть немало экспонатов, которые бы не отказались иметь западные коллекционеры.
Маша хлопнула себя по лбу:
– О Боже! Конечно! Слушайте, надо немедленно предупредить Павла Феликсовича!
Она кинулась было к телефону, но Виктор ее остановил:
– Куда вы? Третий час ночи!
– Ах да, я и забыла. – Маша замерла на полдороге, растерянно глядя на него. – Что же делать?
Виктор сощурился:
– А вот это нам и предстоит обсудить.
Ника тоже вскочила и теперь переводила испуганный взгляд с Маши на Виктора и обратно. Ведь точно, единственный способ познакомиться со Старцевым – сделать ей предложение! Тогда она будет просто обязана представить жениха своему единственному близкому родственнику! Андрес верно все просчитал. Тревога за крестного на секунду затмила остальные переживания.
– Но ведь… – Ника приложила руки к горящим щекам, – нужно срочно что-то сделать!
– Успокойтесь, дамы, успокойтесь, – Виктор, несмотря на серьезность ситуации, говорил спокойно и даже насмешливо. – Глубокой ночью все равно ничего срочного не предпримешь! Кроме того, у меня есть некоторые соображения, которыми я хотел бы с вами поделиться.
Ника снова опустилась на свое место в уголке дивана, а Маша подозрительно посмотрела на Виктора:
– Какие соображения?
– Прежде всего, – насмешка из голоса и глаз Виктора исчезла, он ласково и участливо посмотрел на Нику, – я бы хотел знать, Вероника, что вы теперь собираетесь делать.
Ника покачала головой:
– Не знаю. Ничего не знаю.
– Как это! – Маша даже подскочила от возмущения. – Как это – не знаешь! Прежде всего выгонишь этого сукиного сына к чертовой матери! Извините меня, но я просто не знаю, как его еще назвать!
Ника болезненно улыбнулась:
– Легко сказать – выгонишь!
– Конечно! Скажешь ему в лицо, что он лгун и обманщик, и выгонишь! – продолжала горячиться Маша.
– Да не могу я этого сказать! – сорвалась вдруг Ника. – Я ему верила! Я его любила! Я замуж за него, наконец, собиралась! Как я могу теперь… – Она внезапно осеклась и замолчала.
Молчала и Маша, ошеломленная неожиданным Никиным отпором. Паузу прервал Виктор:
– Вероятно, вы правы, – он кивнул Нике. – Такое сказать человеку, которого вы любили, действительно нелегко. Ну так и не надо этого ему говорить.
– Как это – не надо? – опять вскинулась Маша. – Что же, так с ним дальше и жить, и позволять ему себя дурачить?
Виктор поморщился:
– Я этого не сказал.
– А что же вы сказали?
Виктор поднялся, взял Машу за руку и усадил рядом с Никой на диван.
– Я предупреждал: у меня есть план. И его можно осуществить, если только Вероника Павловна будет действовать с нами заодно.
– С нами – это с кем? – опять подозрительно спросила Маша.
– Со мной и с моими друзьями из милиции. Я сейчас не служу в органах, значит, лицо в общем-то частное, хоть и детектив. Мне нужна поддержка блюстителей закона. А вы с кем подумали?
– Знаете, – прямо сказала Маша, – Нику за последние два месяца уже обманули минимум два раза. Я хотела бы быть уверенной, что это не повторится и в третий. Мне сейчас в голову пришло. Вот вы здесь сидите, рассказываете нам разные истории, а вдруг это тоже обман? Вдруг вы не тот, за кого себя выдаете? У вас, например, есть хоть документы, подтверждающие, что вы частный детектив?
– Хороший вопрос. – Виктор улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана пиджака удостоверение. – Прошу!
Маша внимательно изучила книжечку и протянула ее Нике, но та только досадливо отмахнулась.
– Я вам верю.
– Вот и хорошо. – Виктор спрятал книжечку обратно в карман. – Формальности можно считать улаженными, теперь приступим к делу. Я не хотел бы, чтобы Вероника Павловна порвала со своим… хм… так называемым «женихом» прямо сейчас.
– А чего ей ждать? – не поняла Маша.
– Вы забыли о том, что мы до сих пор ничего не знаем о картинах, украденных у Пожарского. Ни где они спрятаны, ни когда их будут перевозить через границу.
– Ну и что? – Маша пожала плечами. – Вы же знаете, что их повезут под видом работ Кирилла Андреева. Просветите эти картины на таможне – и сразу обнаружится второй слой.
– Если бы все было так просто! – вздохнул Виктор. – Но, во-первых, совершенно необязательно, что холсты будут подписаны Кириллом Андреевым, с тем же успехом это могут быть картины Васи Иванова. А во-вторых, неизвестно, ни кто повезет их, ни когда. И, даже если мы найдем картины из коллекции Пожарского, даже если докажем связь с кражей Марины Ровнер и Кирилла Андреева, нашему другу Инфлянскасу все равно ничего не грозит. Что ему можно инкриминировать, сами подумайте? Да ничего!
После некоторого размышления Маша согласилась: действительно, Андрес отлично устроился – под него не подкопаешься при любых обстоятельствах. Если, конечно, Марина его не выдаст.
– Так что же делать? – Маша кипела от возмущения. – Так ему все и сойдет с рук?
– Нет. – Глаза у Виктора из синих стали серо-стальными. – Я об этом позабочусь. Мы поймаем его на попытке ограбления Старцева, если вы, Вероника Павловна, конечно, нам поможете.
Ника, до сих пор безучастно сидевшая в своем углу, подняла голову:
– Что я должна делать?
Ответ прозвучал неожиданно:
– Ничего.
– Это как? – не поняла Маша. – Как – ничего?
– Совсем ничего. Не подавать вида, что вам известно, чем занимается Андрес Инфлянскас на самом деле. Не говорить, что вы видели его с Мариной. Одним словом, вести себя с ним по-прежнему. Сделаете?
– Нет. – Ника отрицательно покачала головой. – Вы хоть понимаете, о чем вы меня просите? Это невозможно.
Виктор внимательно посмотрел на нее:
– Почему?
Глаза Ники метнули искры:
– Неужели надо объяснять такие вещи? Как я могу продолжать с ним прежние отношения, зная, что он… Как я могу!.. – Она замолчала, закрыв лицо руками.
Виктор встал со своего места и сел рядом с Никой.
– Ну что вы, Вероника, – мягко сказал он, отводя ее ладони от лица и заглядывая ей в глаза. – Я совсем не это имел в виду. Вам и не надо будет продолжать с ним… прежние отношения. А сделаем мы так…
