Текст книги "Уцененный принц (СИ)"
Автор книги: Елена Милютина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Глава 14
Борт космического крейсера.
Клод с удивлением посмотрел на юношу.
– Почему? Вроде дома лучше!
– Это отец мне устроил эту занимательную поездку на Обен, его приказ!
– Ты что, сам его читал?
– Нет, зачитали перед погрузкой в космолет. Глава секретной службы сам зачитал. Вряд ли осмелились вот так, в наглую, за отца приказы писать! Так что сомнений нет. Отец.
Ронгвальд замолчал, понял, что разъяснять малознакомому человеку особенности характера его отца будет неправильно. Даже если не он сам отдал приказ выслать сына, как государственного преступника, продав его в рабство, то после разговоров с «доверенными людьми» он это оправдает и одобрит. Тем более, расстались они – хуже некуда.
Ненадолго замолчали. Клод переваривал новость о том, что отец вот так просто, обидевшись на сына мог обречь его на существование в шкуре раба. Ронгвальд обдумывал, как объяснить императору невозможность вернуться на Итонию к родному папочке. По всему выходило, что без объяснений характера, вернее, отсутствие характера у отца ничего не выйдет. Как не хотелось снова оказаться полностью зависимым от влияния недоброжелателей на волю правителя! Хоть бы дали несколько месяцев прийти в себя, собрать по кусочкам свою прошлую личность!
– Тебе надо прямо попросить императора дать тебе время на реабилитацию. Аннабель, жена его по специальности психиатр и психолог, должна помочь, объяснить твое состояние, хотя теперь он вряд ли ее посвятит в твои дела. Вон, даже не дал Карусу попробовать взять себя в заложники, как мы все рассчитывали.
– В заложники? Императора другой планеты? Что, Карус совсем дурак?
– На это и был расчет. Он пытается захватить Эльриана, на орбите наш флот плюс харрцы, и мы начинаем захват планеты, оправдание перед Унией – спасение жизни своего правителя. Эльриан был согласен рисковать, но не стал. Нам потом объяснил, что испугался за жену. Да и наследник еще слишком молод, не справился бы с планетой, если что.
– Он так жену любит? – спросил Рон, хотя, случайно подсмотренная сцена в беседке не оставляла сомнений.
– Любит, и она его тоже, такую любовь только в романах описывают. А она сейчас беременная, и лет ей все-таки почти 39. Вот и побоялся за нее. И расстраивать твоей историей, скорее всего, не будет. Так что поговори с ним самим открыто, объясни ситуацию. Я так думаю, что она ему уже частично известна, на Итонии уже почти год работает группа нашего департамента, во главе с бывшим шефом, генералом Саарте. Старая ищейка наверняка до многого докопался, и императору доложил.
– А как же они работают?! А закон о невмешательстве?
– Так они работают по официальной просьбе твоего отца. Просьба официальная, группа нелегальная. Значит, король Рейджен что-то почувствовал, какую-то угрозу от своей секретной службы, пригласил специалистов со стороны.
– Надо же, а со мной тогда зачем так? Непонятно. Мне бы с дядей поговорить, с Ренне, он всегда на моей стороне был. Может, прояснит, что я не понимаю!
– Вот поговоришь с Эльрианом, может что-то и прояснится.
Они снова помолчали. В тишине палаты были только слышен гул работающих на полную мощность двигателей крейсера, как бы протыкающего иглой через коридор субпространства просторы космоса, сокращая расстояние от одной звездной системы до другой.
– Никогда не думал, что кровопотеря так долго дает о себе знать. Вроде больше месяца прошло, а все равно слабость, голова, как в тумане. Мысли в кучку и то не собрать, – задумчиво произнес, наконец Рон.
– Это только в романах раненый герой, сегодня чуть концы не отдает от кровопотери, а на следующий день идет под венец и принимается совершать постельные подвиги. В жизни все по-другому, более жестко, грубо и некрасиво. Вон Эльриан, когда ему руку прострелили прямо в истребителе, тоже много крови потерял, сразу жгут не было возможности наложить, уворачиваться от убийцы пришлось, кровопотеря была изрядная, так почти четыре недели восстанавливался, это если учитывать, что ему еще донорские эритроциты влили. И жалобы были те же. Работать лежа приходилось, он же уже императором был. Так он лежал в императорских покоях в Главном Военном госпитале, все условия, блюда специально составляли из полезных продуктов. А ты сразу в бараке на рынке очутился, небось, ростбифом с кровью не кормили, яблочный сок за пять минут до трапезы не отжимали, что бы не дай Бог, не окислился! Так что выжил и, слава Богу. А выжил, я думаю, из-за стрессовой ситуации, организм мобилизовал все силы, вот и продержался. А сейчас расслабился, успокоился немного, и почувствовал все последствия кровопотери. Ничего, восстановишься.
Внезапно гул двигателей сменил тональность, корпус корабля задрожал.
– Все из субпространства вышли. Ты как, поешь, или сразу спать?
Рон решил вначале поесть. Не вовремя. Император появился сразу, как только прозвучал сигнал отмены субпространственного прыжка. Застал прямо во время еды. Рон стал отставлять тарелку, но Эльриан махнул рукой.
– Ешь, сейчас это для тебя важнее, по себе знаю! Я с Паулем переговорю.
Рон быстро покидал в рот все, что ему принесли, запил соком, по виду и вкусу – гранатовым. Отдал поднос очередной невзрачной медсестре, и приготовился к разговору. Ждать почти не пришлось. Эльриан вошел, присел на стул у кровати, и просто спросил.
– Как самочувствие, получше?
– Спасибо, конечно лучше.
– Значит так, рассказывай все по порядку, как на Обене очутился. Ничего не пропускай. Поясняю, у вас на Итонии работает группа с Элланы, расследует деятельность вашей секретной службы, ее начальник слишком много на себя берет. Просто дознавателя я к тебе вызвать не могу, о работе группы знает очень ограниченный круг лиц, так что я передам всю информацию генералу в отставке Саарте. Он возглавляет группу на Итонии.
– С чего начинать, с отлета, или с самого начала?
– С начала давай, что бы картина было в полном объеме! Извини, я записывать буду, что бы ничего не пропустить, но не переживай, дальше меня и Саарте информация не пройдет. Может, твоему отцу и дяде еще будет полезно послушать!
Рон задумался. Пожалуй, надо действительно рассказать все без утайки, тогда будет ясно, почему он просит не отдавать его обратно на Итонию. И жалобой это не будет выглядеть, Император же сам просил с начала и подробнее. Вздохнул и начал…
– Пожалуй, все началось еще два года назад, в университете. Там группа энтузиастов организовала «Клуб молодых реформаторов», обсуждали вопросы реформирования законов Итонии, что бы сделать их более современными. Но вопросы о смене власти, или заговоре против отца не поднимались, могу поклясться! В конце концов пришли к выводу, что Итонии необходима конституция, которая гарантировала бы народу права, а правительству – власть, опирающуюся на закон.
Стали потихоньку ее разрабатывать, в конце концов, получилось то, что устраивало всех, а у нас были представители разных социальных слоев. Я хорошо помню, как мы утвердили окончательный вариант, один экземпляр отдали мне, я хотел показать отцу, переговорить с ним. Но в тот же день не получилось, меня представили вашему брату, герцогу Алларинскому, потом я показывал ему завод, а на следующий день мы с отцом улетали на Парану, на саммит. Все шло как обычно, я тогда и забыл про проект конституции, оставил его в ящике письменного стола, и отцу о нем ничего не сказал. Потом саммит, вы пригласили нас с отцом на Эллану, потом это известие о заговоре на Итонии. Я, ничего не подозревая, полетел с отцом, уже на космодроме к отцу подошел Макс Драмм, глава секретной службы, привез бумаги. Отец просмотрел, велел мне ехать одному, он задержится.
Не заметил, как привезли в тюремный замок, там предъявили приказ отца о моем аресте и отвели в камеру. Как потом выяснилось, в карцер. Там продержали почти сутки, потом вызвали на допрос, обвинили в заговоре, подготовке к убийству отца, и прочих преступлениях. Я все отрицал, да у них особых доказательств не было. Был тот самый экземпляр конституции, в который вложили якобы подписанный мной манифест о вступлении на престол и воззвание к народу. Копии, причем подписаны были моей «простой» подписью, не той, которой я подписывал важные документы, а обычные бытовые бумаги. Я тогда так и заявил, что это фальшивка, пусть предъявят первый экземпляр с моей подлинной подписью. В тот раз меня отпустили в обычную камеру, даже накормили чем-то, но ночью снова повели на допрос, уже в подвал. Там Макс Драмм показал документ, что отец разрешил обращаться со мной, как с обычным заключенным, ну и они начали…
Рон замолчал, вспоминая те страшные часы в подвале. Эльриан слушал с непроницаемым лицом, внутренне содрогаясь от услышанного. Рейджен оказался еще большим идиотом, чем предполагалось вначале. Неужели он не понимал, что его разрешение относиться не к кому-нибудь, а к кронпринцу, как к простому обвиняемому, развяжет руки его врагам! Бедный мальчишка, попасть в такую переделку! И, главное, выдержать, не сознаться, не оговорить ни себя, ни своих друзей! Но дальше рассказ Ронгвальда был еще страшнее.
– Я тогда сознание потерял, очнулся, Драмм отчитывает своих палачей, что не смогли добиться признания, приказал продолжить, до получения результата, без моего признания все дело развалится. Они меня почти четыре дня там держали, без воды, спать не давали, пока врач не сказал, что больше продолжать нельзя, я не выдержу, могу умереть. Тогда уволокли в камеру, врач слегка подлечил, но я уже понимал, что после такого, они меня живым не выпустят. Думал на суде сказать правду, что весь заговор – выдумка. Не вышло. Судили заочно, приговорили всех к смертной казни через повешенье. Оказалось, несколько участников не выдержали и сознались. Вот на их показаниях и был основан приговор. Драмм мне прямо в камере зачитал приговор, и, издеваясь, заявил, что всех сознавшихся уже казнили публично, а нас, представителей знатных семей велено казнить во дворе тюрьмы, так что всю ночь я могу слушать, как сооружают виселицу. И еще добавил, что на мне династия прервется, потому что мой так называемый брат, его сын. Они с мачехой кузены, вот он и получился дебилом, но будет править под его, Макса Драмма руководством, так как после моей смерти отцу придется назначить кронпринцем его. А я уже никому ничего не смогу рассказать. Засмеялся и вышел. В общем, утром нас вывели на двор, руки сковали сзади, поставили под виселицей и стали ждать приговора с королевской подписью.
Холодно было жутко, я все боялся, что начну дрожать, подумают, что боюсь. А приговора все не было. Я так понял, что отец опять не может сам принять решение. Есть у него такая особенность.
– «Да уж, – подумал Эльриан, – это точно. Знал бы Ронгвальд, с кем додумался посоветоваться его отец, Вот бы удивился!»
– Но, наконец, – продолжил Рон, – приехал дежурный офицер с приговором. Нас поставили на подставки, одели мешки на головы и петли на шеи, приговор вручили начальнику гвардии, и он зачитал королевскую волю – приговор не утвержден, дворянам – одиночное заключение, простолюдинам каторга, меня – к королю в кабинет. Макса перекосило, но приказ короля исполнили. Меня к отцу приволокли, руки так и не освободили, я их уже не чувствовал, всего трясет, соображаю плохо, отец выговаривать стал, почти издевался, пригрозил обратно отправить на виселицу. Ну, я и не сдержался, все ему высказал, и про шлюху-жену, и про приблудного сынка-идиота, мне уже как-то все равно было, что он со мной сделает, так горько стало, и за то, что поверил клевете, и за стояние под виселицей в ожидании казни, и за петлю на шее…
А он меня в первый раз в жизни ударил, по лицу, я не удержался на ногах, упал. Встать не получается, руки скованные, ноги не держат. Тут отец и приказал отвезти меня в крепость Нотт, в одиночку, в каменный мешок, без всякого общения, пока он другой приказ не отдаст. Отвезли, камера, каменный мешок, как в средневековье, только стены кафелем покрыты, из удобств – дыра в полу, топчан со старым одеялом и матрас из соломы. Воды – один кувшин в день, хочешь – мойся, хочешь – пей, еду просовывали в дыру в нижней части двери, как зверю. Ни мыла, ни бритвы, ни зубной пасты, ничего. На просьбы один ответ – не положено. В общем, просидел 8 месяцев, зарос, как леший, весь грязный, что бы с ума не сойти старые языки вспоминал, сам с собой говорил, матрас был в клетку, слепил из хлеба фигурки, в шахматы сам с собой играл. Ходил по камере – четыре шага в длину, не меньше 2000шагов в день, отжимался, старался форму держать, ждал, когда отец все-таки обо мне вспомнит. Дождался. Ночью прыснули в лицо парализующий газ, вытащили, побрили, волосы срезали, там колтун был, не расчесать, вымыли наконец-то, и зачитали приказ о высылке на другую планету и о продаже в рабство, как осужденного пожизненно. Тут я понял, что жизнь кончена. Ронгвальда больше нет. Надежды тоже. Обозвали Вилли Джексоном, что бы фамилию не позорить, всунули в космолет, что каторжников по местам заключения развозил, счастье, хоть не в общую клетку, там ночью такое творилось! Везли неделю, привезли на Обен, к Карусу, он сразу в меня вцепился. Но вмешалась его мамаша, забрала, и сразу объяснила, что от меня требуется. Я ее послал, старой шлюхой обозвал. Она меня выпорола, собственноручно, велела привязать к кровати, лицом вверх, вкололи что-то возбуждающее, и тут я понял, что женщина тоже может мужчину изнасиловать! В общем, в конце концов, освободили, мадам заявила, что так всегда будет, пока я сам, добровольно, не стану ее удовлетворять и велела идти в душ. А там один из ее гарема, видимо, со злости, разбил бокал. Я незаметно стекло подобрал, пошел в душ, воду включил, и полоснул по венам на левой руке, по локтевому сгибу. На правой руке не вышло, раненая рука плохо работала, удалось только запястье порезать. Но хватились меня рано, даже сознание не потерял, кровь остановили, мадам ругалась, как извозчик, избили, а на следующий день продали перекупщику. Он радовался, думал заработать на мне, но ему дважды пришлось цену снижать, никто меня не покупал, чуть на утилизацию не сдали. Вот и вся история. Да, забыл, со мной вместе письмо Карусу передали. О чем, не знаю, он его про себя читал.
В палате воцарилась тишина. Рон повторно переживал свои злоключения, император переваривал услышанное. То, что Рейджен тюфяк, он понял еще из разговора с ним, но то, что он идиот, это было что-то новенькое. Подленький идиот. Не поговорил толком, отдал мальчишку на растерзание его злейшему врагу, сам, видимо, не хотел себе настроение портить. А не разобрать, что переспал не с девственницей, а с уже беременной бабой! Господи, какой дурак! Всем объяснял, что ребенок его, так как он ее девственницей взял! И даже генетическую экспертизу не сделал! И что теперь? Мальчишку ему отдавать нельзя, лучше, конечно, если он сам бы отказался, совершеннолетний, имеет право. Но в случае чего придется рискнуть репутацией и предъявить на «Вилли Джексона» свои права, благо купчую Клод, умница, сохранил. И надо переговорить с Ренне, младшим братом Рейджена, о нем Саарте хорошо отзывается. Только его на саммите, наверное, нет, не должен король оставлять планету в такой ситуации не родне, если не совсем с ума сошел! Неожиданно отмер Рон. Он тихо спросил:
– Ваше Величество, что вы собираетесь со мной делать?
– А что бы ты хотел?
– Я??
– Да, ты, ты сам, что бы ты хотел?
Рон задумался, потом тихо сказал:
– Мне хотелось бы немного времени, что бы прийти в себя. Я не хочу возвращаться к отцу, вновь чувствовать себя незащищенным, зависящим от того, кто сумеет вложить ему в голову свои идеи. Чем это кончается, я почувствовал на своей шкуре. Больше не хочу.
– «А парень четко оценивает своего папашу», – пронеслось в голове у Эльриана. Вслух он сказал:
– И как ты себе это представляешь? Насколько мне известно, со слов Саарте, Рейджен знает, что в крепости Нотт тебя нет, Ренне обратил внимание на правую ступню того несчастного сумасшедшего, что сидит в твоей камере. Так что отец тебя ищет. Расчет мистера Драмма был на то, что король, увидев сына в таком состоянии, а там подлинный сумасшедший, любое освидетельствование подтвердит, быстренько назначит кронпринцем Рональда, невзирая на умственную отсталость. Потом психа как-то аккуратно убирают, или он умирает сам, иногда такие просто отказываются от еды, могут травмироваться и получить заражение крови, да мало ли причин, расследовать не будут, псих же, и перед похоронами тело несчастного заменят подлинным. Но для этого им нужно знать, где тебя искать. Сейчас неясно, знает ли Драмм, что тебя нет у Каруса. Если знает, то он тоже лихорадочно тебя ищет. Так что, я считаю, пусть ищут. Твоему отцу не повредит встряска, Ну а Драмм пусть побегает, попереживает, хотя, я думаю, он еще не всполошился, Рональд-то еще не кронпринц, торопиться некуда. Так что самое разумное будет скрыть твое случайное спасение. Пусть ищут. А что бы было все по закону, напиши просьбу о политическом убежище на Эллане. Тем более, на Итонии угроза твоей жизни действительно есть.
– Спасибо, обязательно напишу!
– Я прикажу принести листы бумаги и ручку, как сможешь – напишешь. Лучше до того, как мы долетим до Родона. Если тебя ищут, то вполне могли вычислить и работорговца, и кому он тебя продал. А Клод оформил тебя, правда, как Вилли Джексона, на мое имя. Пиши своей рукой, в электронном виде это не делается. Понятно?
– Все понял, спасибо вам!
– До Родона нам еще три часа полета, затем опять прыжок, потом еще пять часов полета, так что можешь не торопиться! Отдыхай.
Император вышел из палаты, Рон остался один. Ему было значительно спокойнее. Отцу не отдадут, сможет прийти в себя, выздоровеет, потом подумает, чем дальше заниматься, может, продолжить учебу получиться! Он аккуратно поднялся с кровати, присел за стол. Сразу же вошел Клод, принес обещанное императором.
– Рон, зачем встал, рано еще, доктор не разрешал!
– Я аккуратно, не могу уже больше лежать, бока болят. К тому же написать надо один важный документ. Сейчас сочиню и напишу, потом лягу. А вот до уборной вам меня проводить придется!
– Тогда пошли! А то силы потратишь, не дойдешь потом.
После похода туда и обратно сил на прошение уже не осталось, Рон взял бумагу и ручку в постель, решил написать черновик, а потом переписать начисто, меньше сидеть придется. Так что прошение было написано начисто уже после очередного прыжка. Оставалось пять часов полета до Родона.
Глава 15
Родон, саммит.
Ренне, брат Рейджена и дядя Ронгвольда был на 10 лет младше своего брата – короля и, в отличие от старшего брата, отличался твердым характером, решительностью и острым умом. Возможно, тому виной воспитание. Если Рейджена с детства воспитывали как наследника, то Ренне все время был как бы в тени своего брата. Следили за ним не так пристально, давали много самостоятельности, как в играх, так и в выборе будущей специальности. Если Рейджен проходил курс обучения в элитном Университете Управления, на Терре, в Нью-Йорке, вместе с другими наследниками и детьми крупных шишек с демократических планет, то Реннне сам выбрал юриспруденцию, и специализировался на межпланетном праве, родители надеялись, что он будет представлять Итонию в Совете Унии. Не пришлось. После смерти отца мать просила его остаться на планете, помочь брату, выросшему излишне мягким, бесхарактерным и внушаемым. Пока была жива мать, это не было так заметно, твердая и волевая женщина направляла сына на нужный путь. Единственный раз, когда сын ослушался матери, это был его крайне неудачный второй брак. Она была категорически против. Девушка вызывала большие сомнения, ребенок, родившийся 7-ми месячным с весом более трех килограммов – тем более. Отказ сына провести генетическую экспертизу королева Инесс восприняла как оскорбление, удалилась от двора и больше сыну советами не помогала. Ренне пришлось взять эту миссию на себя, но у него не было такого авторитета, как у матери.
Сейчас его очень волновал приказ брата сопровождать его на Саммит монархических планет. Не ко времени! Племянник, Ронгвальд, пропал, все усилия по его поиску были напрасны, не помогли даже хваленые спецы с Элланы. Макс Драмм, кузен королевы явно пытался занять место выше, рвался к власти. Оставлять в такое время планету на регента, не входящего в правящую семью было рискованно. Хорошо, что еще Рейджен додумался не назначать регентом Макса, а временно передал власть министру обороны герцогу Станвиллю. А сын Станвилля угодил вместе с другими студентами в одиночку за тот самый дурацкий проект конституции! Слава Богу, что Рейджен перед отлетом подписал помилование всем аристократам, осужденным за так называемый заговор. Всем, только один находился неизвестно где, и вообще, неизвестно, на этом свете, или уже том…
Даже люди Саарте, а они были суперпрофессионалами, не могли найти концов. Племянник растворился на проклятом Обене. Исчез бесследно. Брат, похоже, не собирался давать титул кронпринца дурачку от второго брака, сомнительного происхождения. Слишком уж явен был дебилизм Рональда, слишком многие сомневались в отцовстве Рейджена. Видимо, если Рон в ближайшее время не найдется, наследником придется стать ему, Реннне. А это значит, что придется вновь жениться. Не хотелось. Измену и развод с первой женой он пережил тяжело, слава Богу, обе дочери были его, генетики подтвердили. В отличие от брата он сделать экспертизу не постеснялся.
Саммит на Родоне разительно отличался от прошлогоднего, на Паране. Во-первых, король Сандрон не был абсолютным монархом, Родон был конституционной монархией, так что правитель был ограничен в средствах. Потратить мог только то, что выделил ему парламент. Кроме того, проводить пышные празднества мешала религия, принятая на планете – лютеранство на гране пуританства. Тешить дьявола балами, дорогостоящими обедами строго воспрещалось. Поэтому, сюда съехались только монархи, без жен и детей. Чисто деловая встреча. Жаль. Можно было совместить приятное с полезным, присмотреться к подходящим принцессам, тем, кто постарше, но еще способен рожать. Наследник ему будет нужен, вне зависимости, найдется Ронгвальд, или нет. А если найдется, то в каком состоянии? Ничего, как только брат объявит свое решение, он, Ренне совершит ряд визитов, может, повезет. В ранге кронпринца будет легче получить согласие родителей и самих девушек.
Саммит проходил предсказуемо скучно, Эльриан Элланский доложил, о результатах посещения Обена, и о том, что там стало хуже, чем год назад, а Карус чуть не взял его в заложники, но убоялся флота Элланы на орбите.
Велизарий Руазонский даже пожалел, что Эльриана не взяли в заложники:
– Пусть бы взял, а мы бы всем миром на него навалились и покончили бы с этим позором для монархий перед всей Унией, простите, Эльриан, но так было бы лучше всем!
– Да я почти решился, но у меня жена беременная, испугался, что ей волнения повредят! А что касается Обена, то у меня есть живой свидетель всех непотребств, что там творятся. В январе следующего года саммит планет Унии, я надеюсь, он не откажется выступить на нем, и мы добьёмся разрешения вмешаться и восстановить справедливость на планете!
– А кто такой этот свидетель?
– Пока не буду раскрывать тайну, но подтверждаю, ему можно доверять.
На той пародии на ужин, что устроил Сандрон, строго следуя заветам своих священников – не чревоугодствовать, Рейджен с Ренне подсели поближе к Эльриану. Рейджен все выспрашивал его, нет ли каких сведений о пропавшем сыне. Эльриан спокойно объяснил, что занимался опасным визитом на Обен, и со своим кузеном, которому непосредственно подчинялась группа агентов, работавших на планете еще не связывался. С трудом прожевав совершенно несъедобный, переваренный кусок мяса, видимо, из прирезанной из жалости коровы, скорее всего, его ровесницы, император, резко поднялся, и, обратившись к итонийцам предложил:
– Эта еда опасна для жизни, я вас приглашаю на свой крейсер, нормально поужинать.
Рейджен предсказуемо отказался. Кусок в горло не лезет, куда уж там визиты наносить. Эльриан внимательно посмотрел на Ренне и спросил его: – А вы, принц, тоже страдаете отсутствием аппетита? – Ренне понял, что за настойчивостью элланского императора что-то скрывается и вопросительно посмотрел на брата. Рейджен махнул рукой: – Поезжай, хоть поешь нормально, может вы, Эльриан, свяжетесь с принцем Эльфредом, вдруг у него есть новости?
– Если есть, то я, конечно, передам все с вашим братом.
До космодрома доехали быстро, так как на всех индустриальных планетах он располагался вблизи столицы. Челнок за полчаса домчал до космопорта. Такую неожиданную скорость Эльриан объяснил одной из разработок его младшего сводного брата, талантливого конструктора. Прилетели на крейсер, Ренне поразился его размерам. Вот что значит не экономить на топливе! Обед накрыли в кают-компании. Присутствовал, по традиции, капитан корабля, вице-адмирал, Питт Корни, кроме того, там была часть охраны императора, наиболее старые и проверенные офицеры. Дам, по понятным причинам не было. Ужин, разительно отличавшийся от унылого пуританского, прошел весело, даже Ренне поддался общему настроению и с удовольствием участвовал в беседе. Вспоминали разные истории прошлых лет, казавшиеся теперь смешными. После ужина Эльриан позвал принца в свою каюту, предложил крепкие напитки, хотя сам себе даже не налил, и попросил еще раз напомнить ему, как они разобрались, что в камере не Ронгвальд. Ренне вновь пересказал историю с раздавленным конем мизинцем. Эльриан прямо спросил, почему он, Ренне, не повлиял на брата, узнав, как он обошелся с сыном.
– Я знал, что Рейдженотправил Рона в заключение, но и предположить не мог, что в такие жуткие условия. По-моему, он сам не знал, в какие условия его поместили. Это была инициатива коменданта.
– И что, отец ни разу не поинтересовался, ни как самочувствие наследника, ни как его содержат?
– Он говорил, что был на него жутко зол, тот в последнем разговоре что-то ему нелицеприятное сказанул. Я удивляюсь, Рон всегда был таким почтительным сыном, отца любил, это как же его довести надо было!
– Хотите узнать, как? – спросил император.
– Откуда?
– Можно из первых уст, могу продемонстрировать запись его рассказа.
– Как? Он же пропал!
– Как видите, нашелся.
– Надо срочно сообщить Рейджену! Почему вы ему не сказали раньше? Он же так страдает!
– Поэтому и не сказал, пусть пострадает, ему полезно. К тому же он бы стал рваться сюда, захотел увидеться, а Ронгвальд категорически не желает его видеть, вот с вами он хотел встретиться и поговорить.
– Так пойдемте к нему скорее!
– Не торопитесь, принц, прослушайте запись, что бы не наделать тех же ошибок, что и Рейджен. Без этого вы Ронгвальда не увидите. Я не дам травмировать мальчика и дальше. Хватит с него. Слушайте и делайте выводы.
Судя по выражению лица Ренне, услышанное шокировало принца. Нет, он трезво оценивал брата, его бесхарактерность, внушаемость, нерешительность, но такого, такой вопиющей глупости он не ожидал. Теперь ему было ясно, почему вдруг, президент Рэма решил подать дурацкий иск к заводу по производству личных космических яхт, пожалуй, самого крупного машиностроительного предприятия Итонии, в основном специализирующейся на товарах легкой промышленности. Основным собственником была королевская семья, вот ему и пришлось уехать, улаживать конфликт. Очень подозрительно вовремя! Но брат! Не поговорил с сыном, отдал в руки дознавателям, слава богу, что приговор додумался отменить. Набросился с обвинениями на мальчишку, которого до этого больше часа продержали на эшафоте, в ожидании казни, причем в последние минуты – с петлей на шее! Счастье Рейджена, что у того руки были связаны, он сам, Ренне, за такое бы действительно, если бы не убил, то избил бы точно, не думая о последствиях! И, неужели Рейджен все же сам подписал жестокий указ о высылке и продаже? Рон, по всей видимости, верил в это. Честно, Ренне тоже, но брат вначале поверил в сумасшествие, а потом так сокрушался, так переживал из-за исчезнувшего сына! Так не мог поступать человек, сам приложивший к этому руку! Значит, Рона обманули, что бы совсем выбить у него почву из-под ног. А жаждущий получить власть Драмм перешел уже всякие границы, подделывая королевские приказы! Только сейчас говорить об этом племяннику не стоит. Только оттолкнешь его от себя. А он, видимо, последний близкий человек, которому тот все еще верит. Так что только родственные чувства, любовь, поддержка. Пусть почувствует, наконец, что он не один, что ему рады, верят в невиновность, переживают за него. Потом будем докапываться до истины.
– Проняло? – спросил император, вглядываясь в изменившееся лицо принца.
– Да уж, всего от брата ожидал, но такого?
– Как вы думаете, он действительно подписал тот приказ о высылке и продаже? Мог?
– Не думаю, вы же сами отец, смогли бы сына на такое обречь, даже если он кругом виноват?
– Ну, а если сказали, что это на время, убедили, что будут следить, через пару месяцев выкупят? Раз он даже в одиночке, в нечеловеческих условиях не раскаялся? Да в чем там каяться-то было? В том, что поддался на агитацию этих сторонников демократии? Так и отцу следовало поступать умнее. Переговорить, объяснить заблуждения, пар выпустить и помириться! Неужели не захотел на себя труд взять по вразумлению чада?
– Ну, у брата характер…
– Нет у него характера! Ни характера, ни силы воли, ни уверенности. Ренне, открою вам страшную тайну. Хотите знать, кто отсоветовал смертный приговор так называемым участникам заговора подписывать? Я! У Рейджена хватило ума со мной советоваться, как поступить! Слава Богу, что со мной, он бы и с Карусом посоветовался, если бы код коммфона знал! Сам не мог принять такое важное решение! Тюфяк, простите за прямоту. Ладно, если прониклись, то пошли, переговорите с племянником, только осторожно, прошу вас, там такое впечатление, что вся душа сплошная рана. И не вздумайте отца оправдывать! Замкнется и вас тоже во враги запишет. Он считает, что именно отец во всем виноват, и, по большому счету, так и есть. Ни видеть его, ни возвращаться к нему он не хочет, не верит. И правильно делает. Пошли! Рон в госпитале.
Всю дорогу до госпитального отсека, Ренне пытался продумать будущий разговор. Не получалось. Чувство жалости и огромной вины заслоняло все. Поэтому, увидев стоящую спиной к ним, у иллюминатора одинокую фигуру он почувствовал, как спазм сдавил горло.
– Рон, – тихо позвал он. Юноша стремительно повернулся, и Ренне поразил его истощенный вид, осунувшееся лицо, казавшиеся огромными печальные глаза, голова с торчащими прядями начинающих отрастать волос.
