Текст книги "Уцененный принц (СИ)"
Автор книги: Елена Милютина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
– Не будем загадывать, Анни, но обещаю, если все будет в порядке, то вырвемся на неделю, сможем. Ты мерзнешь, иди сюда, буду греть.
– Эль, мы же уже не молодые…
– Не все ли равно, если мы до сих пор влюблены друг в друга! Я думаю, вернее, надеюсь, что и когда нам будет «под сто» мы все равно сможем вот так обниматься и слушать птичек!
– В том возрасте только и останется, что птичек слушать, и то, со слуховым аппаратом. Эль, ты с ума сошел, а если кто-то тоже гуляет?
Тс-сс, тише, ты забыла, что нам не под сто, а во дворце такой проходной двор… Обопрись о перила…
Дальше ждать уже не было никакой возможности, и Рон с позором сбежал. Ничего, он встанет пораньше, и еще до завтрака купит Элеоноре еще букет, вместо потерянного. Надо же, родители Норы до сих пор любят друг друга! Как бы он хотел иметь такую же любящую семью. И у его отца с матерью тоже была любовь, если бы она не умерла так неожиданно! Надо будет тихо, не привлекая отца постараться расследовать, что же все-таки произошло на самом деле. Неужели маме умереть помогли?
Глава 4
Парана, саммит.
Вернувшись ни с чем во дворец, Ронгвальд не стал беспокоить Нору, а вернулся к себе. У отца в комнате горел свет. Он тихо поскребся и, отворив дверь, замер на пороге. Отец сидел за ноутбуком и играл в новомодную стратегию. Обернувшись, он смутился, что его застали за таким несерьезным занятием, но увидев сына, улыбнулся и пригласил войти.
– Сейчас, только сохранюсь! Что ты хотел?
– Папа, – замялся Рон, – ты как-то сказал, что бы я к девушкам присмотрелся, вот, получается… – он замолчал, не зная, как продолжать.
– И что, кто-то нравится?
– Да, папа, и, может быть, сегодня ее родители видели, как мы целовались!
– Уже целовались? Быстро вы! И кто же тебе так понравился?
– Элеонора Этерлинг.
Отец несколько минут сидел, осмысливая, сказанное сыном.
– Ты что, никого попроще найти не мог? – с сомнением проговорил отец, – тут не знаешь, как подступиться даже, одни сложности. Она же единственная дочка у отца! Как Эльриан отреагирует? А она сама, как? Ты-то ей нравишься?
– Похоже, нравлюсь.
Отец вздохнул. – Хорошо, завтра постараюсь в перерыве поговорить с императором, посмотрим, что получится. Тут все, конечно, от самой девушки зависит. Если ты ей по сердцу, она отца уговорит. Озадачил, сынок! Иди спать, попробуем договориться!
На следующий день, перед заседанием, Рейджен подошел к Эльриану и попросил переговорить по частному вопросу, когда у него будет время. Договорились сразу после обеда, в часы, отведенные на послеобеденный отдых. Оба монарха устроились в небольшой гостиной, предназначенной для переговоров один на один. Оба достаточно молодые, правда разница в годах достигала почти 10лет, но в таком возрасте это уже не чувствуется, тем более, по сроку пребывания у власти правящим монархом, Эльриан обгонял своего визави почти на 8 лет.
– Так о чем вы хотели поговорить, уважаемый Рейджен? – первым спросил император Элланы.
– О делах семейных, дорогой Эльриан, – ответил король Итонии.
– Внимательно вас слушаю, правда, догадываюсь, о чем пойдет речь. Вчера мы с женой в парке наблюдали весьма интересную сцену, так что, если бы вы не пригласили на разговор первым, я был бы заинтересован в нем не меньше вас.
– И что же это была за сцена, хочу поинтересоваться?
– Случайно наблюдали за поцелуями влюбленной пары, которая, видимо, не учла удивительную вчерашнюю луну. Светила, как хорошая люстра в бальном зале. А потом, обнаружив нас, парочка сбежала, даже забыв в беседке очень приметный букет, который окончательно раскрыл их таинственные личности.
– Я думаю, вы тогда не удивитесь, что поговорить с вами я решил после беседы с сыном. Скажу прямо, ему нравится ваша дочь, Элеонора. И, судя по вашим наблюдениям, он нравится ей. Что будем делать?
– По-моему, надо поговорить с самими молодыми людьми, выяснить их истинные намерения – что это, действительно влюбленность, или просто ничего не значащий флирт от скуки на скучном для них мероприятии. Позовите своего сына, поговорим, а я вызову дочь, так скажем, на полчаса позже. Спросим у них самих, что они об этом думают, а потом уже будем решать. А то мы нафантазируем себе неземную любовь, а окажется, что деткам просто скучно!
– Да, вы правы, сейчас я вызову сына.
Оба монарха взялись за коммфоны, Рейджен вызвал Ронгвальда, Эльриан – жену и попросил подойти в малую гостиную через полчаса, вместе с дочерью.
– Я думаю, присутствие моей жены не помешает, она, как мать, может помочь.
Рон влетел в гостиную буквально через две минуты и натолкнулся на внимательный взгляд императора. Внешность у молодого человека хорошая, лицо открытое, черты аристократические, красивые, глаза серо-голубые, видимо, в мать, волосы русые, с золотым отливом, слегка волнистые, по нынешней моде подстрижены не коротко. Видно, что спортом не пренебрегает, мышцы имеются. Тест на внешность прошел, посмотрим на содержание.
– Пытались подслушивать, молодой человек? – спросил он строго глядя на принца.
– Нет, Ваше Величество, просто был неподалеку, ждал отца.
– Хочу побеседовать и с вами лично. Учитывая вчерашнюю прогулку, думаю, для вас это не новость. Какие у вас дальнейшие планы? С вашим отцом мы еще ничего не обсуждали, хотели сначала переговорить с вами и с моей дочерью.
Рон замялся. Вот так, признаваться в своих чувствах при отце девушки было страшно, тем более, он сам в них еще до конца не разобрался, слишком мало времени прошло с момента первой встречи.
– Мне очень нравится ваша дочь, Ваше Величество, и, мне кажется, я нравлюсь ей.
– Меня настораживает слово «нравится», это не говорит о серьезных чувствах. Так, мимолетный флирт. Если это так, то все наши разговоры теряют всякий смысл, – слегка разочарованно произнес император.
– Я, может быть, неправильно выразился, просто не знаю, как объяснить, что я чувствую! Мы знакомы всего меньше двух суток, но нас явно тянет друг к другу!
– Ну, срок знакомства тут играет небольшую роль, иногда можно понять, что значит для тебя другой человек и через полчаса после знакомства. Ладно, послушаем, что скажет моя дочь. А теперь от чувств к материальным вопросам. Вы, молодой человек, кронпринц, преемник отца. Вы ему помогаете? В чем?
– Я, я, собственно, отец справляется, я учусь, особо в управление страной не вмешиваюсь.
– А вам вмешиваться и не положено, но начинать помогать отцу, выполнять его поручения уже пора, вы так не считаете, Рейджен?
– Я пока не нагружаю Рона государственными проблемами, да и он сам не рвется, пусть пока учится, успеет еще познакомиться с управлением страной.
– Простите, но тут вы неправы, Рейджен, тем более, что ваш сын практически единственный наследник. Не обижайтесь, об особенностях вашего младшего сплетни ходят уже не первый год!
– Да, Рональд взрослеет немного медленно, думаю, тут вина матери, она его избаловала, а я как-то пропустил этот момент!
– Ладно, у нас сейчас разговор не о нем, а о вашем старшем. И на какую специальность вы изучаете, принц?
– IT-технологии, Ваше величество!
– Интересно, и где вы их собираетесь применять? Программу напишете по управлению страной компьютером, а сами будете системным администратором?
– Нет, просто мне понравилась специальность, а о применении ее на практике я не думал! – с некоторой обидой и вызовом ответил Рон.
– Не обижайтесь, я просто хотел предупредить, что в будущем вы можете столкнуться с трудностями в управлении планетой. По себе знаю. Более неподходящая специальность для императора только у меня. Могу только сказать, что получилось это случайно, срочно потребовалось стать совершеннолетним, а для этого нужно было высшее образование. Вот и пришлось окончить воздушный факультет Военной академии, только там удавалось сократить срок обучения с двух лет до полугода. Хотя, это была не самая худшая специальность для правителя. Способность действовать в команде, полагаться на своих соратников, взаимодоверие, скорость принятия решений и уверенность в их правильности, четкое, без колебаний их выполнение – все это пригодилось в управлении людьми и планетой. Только оценил я все это позже. А первое время толкался, как слепой щенок, не зная, какое решение принять. Так что я говорю о вашей специальности со знанием дела. Человеку код не напишешь, а если напишешь, то он вряд ли будет действовать так, как компьютер. Так что готовиться к управлению людьми нужно заранее. Это я и вам, Рейджен говорю, начинайте своего преемника учить искусству управления живыми людьми.
В этот момент дверь отворилась и в гостиную вошли дамы.
– Эль, ты зачем вогнал молодого человека в краску, – оценив пунцовую физиономию кавалера, вмешалась в разговор Аннабель.
– Анни, мы еще о чувствах этой парочки еще не говорили, просто я оценил специальность молодого человека, учитывая его предназначение. Это немаловажно в вопросе о спокойном будущем нашей дочери. Теперь, когда все действующие лица в сборе, можно поговорить и о чувствах. Нора, что между вами происходит. Ты на кавалера не смотри, я хочу знать твою точку зрения.
– Папа, он мне нравится! – немного с вызовом ответила дочь.
– Опять нравится! Нравиться может картина, платье, лошадь, наконец. Это не то чувство, с которым можно строить планы на будущее.
– Но мы знакомы всего ничего, еще ничего не понятно!
– Раз ничего не понятно, то нечего целоваться в укромных уголках парка! Гуляйте, взявшись за руки, беседуйте, а поцелуи, это уже другой уровень отношений. И не смотри на меня, как на старика, который брюзжит на молодежь! Если бы вы были простыми студентами, то целуйтесь, сколько вздумается, никто слова не скажет, молодые! Но за каждым из вас стоит правящий дом, планета, наконец, а это уже совсем другой уровень ответственности. Рейджен, вы согласны?
– Вполне, хочу добавить, к отношениям вам надо подходить с ответственностью, нельзя персонам в нашем положении вести себя как обычным людям. Познакомились, пообщались, поухаживали, передумали, разбежались! Это не только подрывает престиж планеты, но и вызывает ненужные толки и сплетни. Так что я поддерживаю императора Эльриана. Уверенны в своих чувствах, заключаем помолвку и целуйтесь, в свое удовольствие, только грань не переступайте! Нет уверенности – общайтесь, знакомьтесь, но в рамках правил поведения. Будете уверенны в чувствах друг друга – вернемся к первой фразе.
– Да когда нам знакомиться ближе, – воскликнула Нора, – остался один день саммита, завтра, потом все разъедутся!
– А что, если мы пригласим Его Величество с сыном провести дней десять на Эллане? – предложила Аннабель, – если вы можете себе это позволить, отдохнуть от государственных дел. Кстати, не так уж и отдохнуть, женитьба наследника – дело наиважнейшее!
Рейджен задумался. – «Вроде на планете все спокойно, брат справится, можно себе позволить погулять неделю, а потом, как пойдет дело, самому вернуться, а Рона оставить. Заключить брак с Элланской принцессой, это же такая выгода, такой престиж! Решено, переговорю с братом и решаюсь»!
– Надо подумать, прошу простить, сразу не отвечу, переговорю с братом, он в мое отсутствие управляет, вечером дам ответ. Идея хорошая, мне нравится.
Глава 5
Сейлор (спутник Элланы), Итония.
Саммит закончился балом, Рон и Нора много танцевали, в предвкушении будущей поездки на Эллану. Отец дал согласие, даже намекнул на возможность провести там все каникулы. Он-то уедет домой, ну а Рону позволит остаться с девушкой и ее семьей. А в конце августа приедет и, если они будут уверенны в своих чувствах, заключат помолвку официально. Рейджен отсылал свой космолет, который должен был увезти домой Ритару, она просилась поехать с ними, но отец отказал. Зато пообещал ей на зимних каникулах приехать вновь на Парану, к принцу Джеймсу, приглашение уже было получено. Улетали они с сыном космолетом Элланского императора, и обратно на Итонию Эльриан обещал доставить их тоже.
Рона поразило то, что вместо обычного комфортабельного космолета император летел на настоящем боевом крейсере, переоборудованном под нужды императорской семьи. Объяснение было простым: по дороге пришлось завернуть на Обен, осмотреть планету, результаты ревизии доложить на саммите, поэтому пришлось ради безопасности и лететь на боевой машине под командованием не просто капитана, а вице-адмирала, заместителя Мотта Бенни, Пита Корни. Впрочем, места всем хватило – на ревизию Обена летели делегацией, в составе Боруса, короля Теллона, и эмира Харры Наджара, теперь их каюты достались королю Итонии и его сыну.
Полет прошел быстро и весело. При близком контакте император Элланы уже не казался таким страшным, он был прост в общении, причем со всеми, даже с собственной охраной. В ответ на вопрос о причинах несоблюдения охраной этикета, объяснил простую вещь – чваниться перед теми, кому вручаешь свою жизнь просто недальновидно. Тем более, начальник охраны, полковник Джанни Риекки, это его бывший напарник по полетам, второй пилот его истребителя, с которым они и на соревнованиях выступали, и воевали, и однажды чуть вместе не погибли. Через три дня крейсер пришвартовался к своему причалу на первом спутнике Элланы, Сейлоре, часть поверхности которого занимал космопорт, а часть – оборудованная база военно – космического флота Элланы, в том числе и держащая под контролем коммерческую деятельность космопорта. Во избежания повторения событий 20-летней давности, когда его владельцы позволили себе излишние вольности. Здесь следовало пересесть в челноки, и спуститься на полностью заново отстроенный космодром на архипелаге Циол, откуда уже авионом лететь в столицу, Эстину. Издалека Эллана, сине-зеленая, красивая, казалась очень привлекательной. Но спуститься на нее, им не было суждено.
Почти сразу по приземлении Рейджену поступило сообщение от главы секретной службы Макса Драмма, о раскрытие крупного заговора на Итонии, и он спешно засобирался обратно. Остаться в гостях при таких событиях на планете было бы недальновидно, тем более, что младший брат, Ренне, вынужден был тоже неожиданно улететь улаживать какой-то конфликт на планете Рэм. Эльриан отнесся с пониманием, приказал снарядить личную скоростную яхту, предварительно поинтересовавшись, не опасно ли возвращаться. Рейджен уверил, что заговор раскрыли, можно сказать, в зародыше, но замешаны знатные семьи, требуется его вмешательство, личное. Рон был расстроен, но собирался ехать с отцом, поддержать его. Нора плакала и уговаривала остаться. Но кронпринц был непреклонен, он уговаривал девушку, что сейчас нужен отцу, вот прояснится все с заговором, и он сможет приехать к ней чуть попозже, когда все успокоится. Этим стремлением поддержать отца он заслужил уважение императора, и тот смотрел на кандидата в женихи гораздо более благосклонно. Даже приказал командиру яхты чуть задержаться, на тот случай, если Ронгвальд сможет быстро вернуться.
Распрощались, Нора пообещала его очень-очень ждать, тайком все-таки удалось поцеловаться в укромном уголке. Оторвавшись от девушки, Рон занял место рядом с отцом, и яхта стартовала к Итонии. Если бы он знал, к каким последствиям приведет его решение!
Космопорт Итонии располагался тоже на спутнике, Икаре, до планеты добирались на челноках. Уже на космодроме, в VIP зале, короля ждал Макс Драмм, начальник секретной службы. С бумагами. Рон посмотрел вслед отцу, внимательно слушающему Драмма, и решил узнать, что произошло, по своим каналам. Набрал код своего лучшего друга, сына герцога Станвилля, но трубку взяла его сестра. Рыдая, она объяснила, что Чарон арестован, перед тем, как его увезли, просил передать, что их клуб «Молодых реформаторов» закрыла секретная служба, и что бы он, Ронгвальд берегся, а лучше бы уехал на время. Рон был просто оглушен известиями. Первая мысль была об императорской яхте, которая будет ждать еще пять дней, но он прогнал эту мысль. Бежать, означало признать, что он в чем-то виноват, но он был уверен, что ничего плохого не думал и не совершал. Кроме того, бежать – значит бросить на произвол судьбы своих товарищей, ведь только он мог объяснить отцу, чем они занимались и убедить, что ничего криминального они не затевали!
Он шагнул к отцу, но тот махнул на него рукой и велел ехать и ждать, когда он его пригласит к себе. Отец был очень зол. Ронгвальду оставалось только повиноваться. Он прошел к ожидающему королевскому мобивену, сел на заднее сиденье, и набрал код Норы. Сообщил, что долетел нормально, отец разбирается с заговором, просил девушку спокойно дождаться его, он обязательно к ней вернется. Вроде полегчало. Он отключил коммфон, посмотрел в окно, и с удивлением увидел, что мобивен въезжает во двор столичного тюремного замка.
– Зачем мы сюда приехали! – с удивлением спросил он.
– Приказ Его Величества, – коротко ответил сидящий за пультом управления знакомый водитель отца. Дверь распахнулась, вокруг мобивена стояла вооруженная охрана. Вперед выступил офицер секретной службы в чине полковника.
– Ваше Высочество, по приказу Его Величества вы арестованы по подозрению в государственной измене. Вот приказ, подписанный час назад. Надеюсь что вы проявите благоразумие и подчинитесь воле вашего отца. Иначе мне придется применить силу. Поверьте, на это у меня есть полномочия!
Ронгвальд на секунду растерялся, но собрался и как можно спокойнее сказал.
– Полковник, я имею право ознакомиться с приказом отца!
– Вне всякого сомнения, прошу, читайте.
Рон взял лист гербовой бумаги. Четкие печатные строчки плясали перед глазами:
– «Приказываю немедленно задержать и подвергнуть аресту кронпринца Ронгвальда Раверди, подозреваемого в организации заговора по свержению с трона законного правителя Рейджена II и в покушении на жизнь правящего монарха. На время следствия поместить означенную персону в заключение в Тюремном замке. Разрешаю на время следствия обращаться с принцем как с обычным подследственным, не делая для него ни исключений, ни скидок на его происхождение.
Подписано сегодня, на космодроме Итонии, подпись, Его Королевское Величество, Рейджен II»
Королевская печать.
Стараясь сохранять спокойствие, Ронгвальд вернул приказ полковнику.
– Можете быть спокойны, полковник, я подчиняюсь воле отца. Командуйте.
– Простите, Ваше Высочество, – замялся полковник, – обязательная мера, для предупреждения необдуманных поступков арестованных. Попрошу ваши руки.
На запястьях защелкнулись наручники. Принца провели в здание замка, обыскали, изъяли коммфон, блокнот, пишущий стержень, бумажник, из ботинок выдернули шнурки, забрали галстук и поясной ремень. Рон сдерживался, как мог. Пытался задавить подступаюший гнев и, неожиданно, панику. Держался до того момента, пока не очутился в камере, где-то в подвальном этаже здания. Только там он позволил себе рухнуть на продавленную железную койку и зажать рот скованными руками, что бы не закричать от ярости, отчаяния, и, что говорить, страха.
Всю ночь он просидел, пытаясь понять, что произошло. За что? За никому не вредящий проект конституции? И отец, даже не переговорил, не спросил его, в чем дело! Просто сухой приказ об аресте и все. Никаких объяснений. Ничего. Чарона тоже арестовали, и, видимо, даже его отец, министр обороны, не смог воспрепятствовать. Что же произошло? Неужели члены клуба в его отсутствие посмели перейти от обсуждения законов к проектам по смене власти? Но тогда причем он, он же отсутствовал больше недели!
Ронгвальду никогда не внушал доверия глава секретной службы королевства, хотя бы потому, что он был кузеном его ненавистной мачехи. Так что неприязнь была обоюдной. Принц прекрасно понимал, что только он стоит между троном и сыном Адели, и, возможно, именно с этим связано так много неприятных событий в его жизни, типа опасного расстройства желудка после его пятнадцатого дня рождения, или внезапного крушения только что подаренной отцом спортивной яхты. Но обвинение в заговоре?? Это уже слишком. Он сидел в холодной, сырой камере, замерзший, голодный, на койке валялся только старый комковатый матрас. Грязный до невозможности, отбивающий даже мысли о том, что бы на него прилечь. Голова болела от черных мыслей, хотелось пить, но воды в камере не было, даже у отхожего места, представляющего собой просто зловонную дыру в полу. Камера явно не предназначалась не только для лиц королевской крови, но и просто для дворян или состоятельных людей. Постепенно им овладевало отчаяние. Хотелось колотить в дверь камеры, требовать встречи с отцом, но он каким-то чутьем понимал, что именно этого от него и ждут, и явно надеются именно на такое поведение. Готовят какую-то гадость. Поэтому он старался не потерять над собой контроль, Сидел неподвижно, ждал, чего? Вызова на допрос, предъявления доказательств его «измены», хоть чего-то, хоть какого-то действия. Но время шло, определить, сколько часов прошло, не было никакой возможности, ему казалось, что прошла уже вечность в этой сырой дыре. Снаружи не долетало никаких звуков, казалось, что его все забыли, заперли, и забыли, и он так и останется здесь, пока не сдохнет. Теперь он понимал, зачем наручники, почему отобрали все, что может быть использовано, как орудие самоубийства, потому что мысли о том, что самоубийство было бы лучшим выходом из той бездны отчаяния, куда его кинули, нет-нет, да и проскакивали в голове. Он попытался отвлечься, подумать о Норе, но даже помыслить о девушке в этой дыре казались кощунством. В конце концов, им овладела какая-то апатия, и он просто сидел и тупо ждал, чем все закончится.
Рон даже обрадовался, когда раздались шаги, лязгнул ключ в замке и какой-то лейтенант в сопровождении трех стражников вошел в камеру.
– Поднимайтесь, – коротко приказал начальник конвоя. Ронгвальд поморщился, но виду не показал, что такое обращение его покоробило – титула-то его пока никто не лишал! Скорее всего, нарочитая грубость охраны и рассчитана, что бы вывести его из себя. Поэтому он спокойно встал и пошел за охраной по длинным коридорам тюремного замка. Голова слегка кружилась, подташнивало, но он посчитал, что это из-за долгого пребывания в вонючей камере. На старом, дребезжащем лифте поднялись на три этажа, сотня шагов по коридору и его завели в допросную. Там уже находился знакомый полковник, тот самый, что арестовывал его. Это было разочарование. Он надеялся, что с ним захочет поговорить отец, но нет. Ладно, переживем. Хоть узнает в чем его обвиняют.
– Проходите, принц Ронгвальд, садитесь, – проговорил чем-то довольный полковник, – я – полковник секретной службы Аристид, назначен следователем по вашему делу…
Макс Драмм, глава секретной службы Итонии изучал документы. Выглядел усталым и недовольным. Так хорошо задуманное действо рассыпалось на глазах. Он рассчитывал, что к моменту ареста принца у него на руках будут признания основных фигурантов дела, детей самых знатных родов королевства. Но нет, получалось, он просчитался. Из всех 38 человек, арестованных по делу о заговоре против короля, удалось получить признание только 9-ти человек, и то самым значительным из них был сын какого-то мелкопоместного барона. Который упал в обморок только при виде специальной допросной и дрожащей рукой подписал все, что ему предложили, а потом озвучил «признание» под запись, причем выглядел так жалко, что в это признание мог поверить только такой простак, как Рейджен. Старательно, чуть ли не по слогам прочел всю чушь о коварных замыслах кронпринца по свержению и убийству собственного отца.
Остальные «раскаявшиеся» были мелочью, детьми лавочников, ремесленников и прочих мелких торгашей, привлеченных в элитный клуб «Молодых реформаторов» возможностью приблизится к аристократам, и даже самому будущему королю! При малейшей угрозе своему здоровью они со страху несли такую чушь, что ее показывать кому-то было стыдно. Оставались только двое основателей клуба, матерые агенты – провокаторы, которые профессионально оговаривали всех членов клуба, показательно раскаивались, уверенные, что их-то расправа не коснется. Увы, они были уже приговорены к казни первыми, без суда, так как именно им Макс лично поручил создание этого клуба, собственно, ловушки для аристократов во главе с кронпринцем, устранение которого и было главной целью. Поэтому они и должны были первыми замолчать навсегда.
На удивление дознавателей аристократы, да и большая часть простых арестованных держались стойко, признавались только в работе над проектом конституции Итонии, категорически отрицали не только намерения, но даже мысли о заговоре. Их не испугал ни возможный допрос с пристрастием, они не купились на обещание помилования в случае оговора Ронгвальда. Оставалась одна надежда, на признание самого кронпринца. Но выбивать его надо было аккуратно, не оставляя следов на внешности, что бы не было никаких подозрений в физическом воздействии. Да, король подписал приказ, позволяющий обращаться с принцем, как с обычным подследственным, но вряд ли он имел ввиду возможность применить пытки. Поэтому Макс и отдал приказ поместить Его Высочество не в обычную камеру, а сразу в карцер, и продержать там без еды и воды более суток, в неизвестности, надеясь сломать психологически. Такие указания он и дал своему заму, полковнику Аристиду, известному своими жесткими мерами ведения допросов. Сам же решил играть «доброго» следователя, остановив Аристида и попытаться уговорить принца признаться, обещая прощение отца.
Аристид небрежно кивнул Ронгвальду на стоящий перед столом стул. Дождался, когда принц опуститься на него, помолчал минуту, ожидая вопроса от молодого человека, но тот молча глядел на него, видимо, считая, что следователь заговорит первым. Полковник отметил усталость, бледность, круги под глазами, но Ронгвальд, к его разочарованию, не выглядел ни сломленным, ни потерянным. Наоборот, только внешний вид выдавал то, что он провел сутки в вонючем, промозглом каменном мешке. Принц был собран, внимателен, и явно настроен на борьбу. Ладно, так даже интереснее, не таких ломали, подумал Аристид и задал первый вопрос:
– Итак, Ваше Высочество, первый вопрос. Кто подбил вас на участие в заговоре против вашего отца? Как вы понимаете, ваше искреннее признание и раскаяние помогут вам получить прощение Его Величества!
– Никто, полковник. Никто.
– Как это понимать? Вы не желаете выдавать сообщников? Боюсь, в таком случае ваше положение сильно ухудшится!
– Полковник, – принц говорил уверенно, только голос слегка хрипел из-за пересохшего горла, – никто не подбивал потому, что заговора не было. Да, я был одним из членов молодежного клуба, именуемого «Молодые реформаторы», но единственно, чем мы занимались, так это изучением текстов и смысла конституций разных планет, примеряя, что бы больше подошло нашей планете, что бы идти в ногу со временем. И никаких даже мыслей, не говоря уже о планах по изменению действующей власти у нас не было, поверьте!
– Проекта конституции, говорите? Вот этого, что мы нашли в ящике вашего стола? Не удивляйтесь, Его Величество отдал приказ обыскать ваши комнаты в поисках улик. И знаете, что интересно, кроме этого проекта нашлись еще несколько интересных документов, хотите знать каких?
– Да, было бы интересно!
– Вот, полюбуйтесь, проект манифеста о вступлении на престол Ронгвальда II, проект воззвания к подданным с просьбой соблюдать спокойствие и законность, копии, к сожалению, но, как видно, подлинники были подписаны вами лично. Лежали в ящике стола вместе с проектом конституции, вернее, внутри него. Кстати, бумага из вашего принтера, копии сняты на нем, и отпечатки пальцев на них тоже ваши.
– Копии, говорите? Могу я на них посмотреть?
– Пожалуйста, смотрите, только не трогайте.
Ронгвальд несколько минут смотрел на лежащие перед ним бумаги. Мысль о том, что кто-то из доверенных людей вот так просто, зашел в кабинет, снял копии с фальшивок, подсунул их в проект конституции, выбивала из колеи. – «Как меня раньше просто не прирезали, или отравили? Если я так мешаюсь. Кому? Ясно же, мачехи с ее недоразвитым сынком, и кому-то еще, которому его коронация принесла бы выгоду, ради которой стоило так рисковать. Вот и ответ, кому, и почему просто не задушили подушкой – слишком явно было бы всем, кто виновен. А так, заговорщик, хотел получить власть, покушался на отца, все чисто. Тогда, ясно, кто единственный, что может такое организовать. Обидно, но с этим человеком я вряд ли справлюсь, но это не повод опускать руки. Погибать, так с высоко поднятой головой. Поборемся!»
Полковник с довольным видом наблюдал за притихшим принцем. Проняло! Понял, что не выкрутится! И он поспешил добить якобы растерявшегося противника.
– Вы очень поможете следствию, если укажете, где хранятся подлинники, Ваше Высочество. Тогда и вашим подельникам придется признать свою вину.
Принц резко поднял голову. – Так, значит, мои так называемые подельники тоже не стали возводить на нас поклеп, полковник. Я вас разочарую. Подлинники этих фальшивок наверняка сгорели в одном из каминов. Почему – объясняю, – Рон закашлялся, сухость в горле не позволяла говорить громко и твердо, но просить воды у врагов не позволяла гордость, – во-первых, не нужно делать из меня дурака, который просто сунул такие документы в незапертый ящик письменного стола, где на них мог наткнуться любой уборщик. Во-вторых, все они копии, а значит, их можно состряпать из любых, попавших в руки злоумышленников бумаг. Я отсутствовал больше недели, за это время можно на моем оборудовании не только два листка, дипломную работу напечатать. И в-третьих, обе бумажки подписаны моей простой подписью, для обычных бумаг, вроде приказа о выплате награждения кому-то из работников дворца. Бумаги такого ранга я бы подписывал полноценной подписью, с росчерками и завитушками, как и положено члену правящего дома, а не повседневной закорючкой. Таких документов мало, и все они в королевском архиве, до них добраться сложно, тем более, вырезать подпись, но увидеть подпись и сравнить, как они отличаются, вы, наверное сможете, полномочий хватит. – Рон снова не удержался и закашлялся.
– Но на бумаге ваши отпечатки пальцев!
– Полковник, я и не отрицаю очевидного. Но если принтер стоит в моем кабинете, бумагу в него заряжал я, наверняка поправлял, печатая курсовую работу, так как в университете не принимают работ в электронном виде, то и мои отпечатки могли появиться в любой момент. Несерьезно. Как и то, что текст вполне могли напечатать там же, потом приклеить вырезанную из любого, подписанного мной документа подпись и снова скопировать, используя мои сканнер и принтер. Дело техники. Покажите мне документ с моей, сделанной чернилами, подписью и я признаюсь, что это моих рук дело. А признавать профессионально сделанные, но фальшивки не собираюсь. А проект конституции, он не подразумевает смены королевской власти, просто слегка ограничивает власть короны и дает больше прав народу. Тем более, это только проект, никого ни к чему не обязывающий.
