Текст книги "Уцененный принц (СИ)"
Автор книги: Елена Милютина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– Щенок, как ты смеешь оскорблять брата и женщину, заменившую тебе мать! – В свою очередь заорал в ответ король.
– Как вы смеете предполагать, что шлюха, родившая ребенка от своего кузена, но хитро пролезшая к вам в постель могла заменить мне мать, которую этот негодяй, ее кузен Макс и убил!
– Что ты несешь, совсем рехнулся!
– Я несу то, что тот же Макс Драмм нес мне вчера, издеваясь, что я уже почти мертвец, все равно никому этот секрет рассказать не смогу, а его ублюдок станет моим преемником и они вместе со шлюхой-королевой станут править, смеясь над недотепой – королем.
– Замолчи, – заорал король, со всей силой давая ему пощечину. От сильного удара Ронгвальд не удержался на ногах, упал на пол, из разбитой губы потекла кровь, он еще попытался подняться, но сил больше не было, да и скованные руки помочь не могли. Рон безуспешно дернулся пару раз, ничего не вышло, он мог только беспомощно лежать и прожигать отца взглядом.
Рейджен шагнул к двери и заорал: – Стражники! Отвезти в замок Нотт, в каменный мешок, в полную изоляцию, вплоть до моего позволения никакого общения ни с кем! Посидишь, подумаешь над своим поведением, пока я не успокоюсь! А то действительно доведешь меня, и я сам тебя придушу, паршивец!
Король отвернулся к окну, что бы не видеть, как его сына выволакивают из кабинета.
В специальном мобивене, предназначенном для перевозки преступников было, на удивление тепло. Навалилась жуткая слабость, хотелось закрыть глаза и отключиться, но Рон не мог себе этого позволить. Скованные руки не позволяли прислониться к спинке сиденья, приходилось как-то сидеть полубоком, или держать спину прямо. Руки болели все сильнее. От молодого солдатика, сидевшего рядом, нестерпимо воняло потом и чесноком, стало подташнивать. Кровь из губы продолжала сочиться, он ее слизывал. Пожилой гвардеец, сидевший напротив, достал из кармана чистый носовой платок, протянул:– На, прижми.
– Как? – тихо спросил Ронгвальд, – спасибо. – Сержант хмыкнул и сунул платок ему в карман пиджака.
Стал прикидывать в уме, как долго ехать до крепости Нотт, выходило, в лучшем случае приедут к вечеру. Столько не выдержать. К тому же организму было плевать на все, происходящее вокруг, он функционировал исправно, и уже требовал избавиться от лишнего. Попросить конвоиров? Но руки все равно скованы, он просто беспомощен. Как раз в это время прозвучала команда начальника конвоя, сержанта.
– Сворачиваем на заправку, всем приготовиться!
Рон решился: – Сержант, мне нужно в уборную.
– Не положено! – Последовал ожидаемый ответ.
– Сержант, – вдруг вступился пожилой гвардеец, – Мы что, не люди? Зачем же так?
Молодой сержант гвардии задумался на минуту.
– Хорошо, под вашу ответственность, прапорщик.
– Пошли, только без глупостей!
– Спасибо, не волнуйтесь, бежать мне некуда.
Гвардеец снял плащ, накинул его на плечи Рона, сделав незаметными наручники, крепко взял взял его за локоть и повел в здание. В помещении одуряюще пахло кофе и выпечкой. Молодой солдатик, его сосед, уже пил кофе и заедал сосиской в тесте, рот моментально наполнился слюной. Прошли в туалет. Дальше – проблема.
– Вы мне поможете? – сквозь зубы прошипел Рон, готовясь к очередному унижению.
Прапорщик внимательно посмотрел на него, и тихо сказал:
– Не подведи меня, мне под арест нельзя, у меня на руках вдовая дочь и три внука. Повернись. Гвардеец разомкнул наручники, несколько секунд Рон растирал друг от друга онемевшие руки. Наконец, они заработали. Быстро справившись с проблемой, Ронгвальд вымыл руки, набрал в пригоршню воды и хотел уже напиться, как его дернул за плечо конвоир: – Ты что, это техническая вода, пить нельзя. Потерпи.
– Я с утра терплю, – тихо ответил Рон, – терпелка кончилась, и не все ли равно?
– Подожди, я сказал, решим проблему. Руки давай, пока наши не переполошились!
– Опять назад? – спросил Ронгвальд.
– Нам еще часов восемь ехать, что, каждый раз расстегивать будем, вперед давай.
Рон протянул распухшие, в кровоточащих ссадинах, запястья. Гвардеец покачал головой.
– Пошли так, без глупостей!
Вернулись в машину.
– С ума сошел, дед?! – Ахнул сержант, увидев подопечного без наручников.
– Подожди, Жак, тут такое дело, у нас аптечка есть?
Сержант подошел, глянул, охнул.
– И как быть, не положено без наручников!
– У тебя запасные, нормального размера есть?
– Есть, а что?
– Посмотри на эти, что надеты были, размер на женщину или подростка, видно, надолго не рассчитывали. Сейчас обработаем, забинтуем, и наденем твои, большие.
Добрый ты, дед, – высказался сержант, обрабатывая запястья Рона. В это время подошел молодой солдатик. – «Наелся», завистливо подумал Ронгвольд.
– Я тут сам отойду, хоть пирожок съем, пока вы с руками возитесь. Ехать еще ого-го сколько! – Старик ушел. Отсутствовал недолго, вернулся с пакетом выпечки и двумя картонными стаканчиками с чаем. Сержант как раз закончил бинтовать Рону запястья и защелкивал наручники. Уселись, Рон с облегчением откинулся на спинку сиденья, так ехать было значительно легче. Тронулись, и тут ему в руки ткнули явно купленную бутылку с водой, закрытую.
– Погоди, открою, сказал старый гвардеец. Рон с наслаждением напился. Только подумал, куда бы спрятать бутылку с остатками воды, как старик подсказал:
– В карман, на двери положи.
Он так и сделал. В следующий момент ему в руки сунули пакетик с сосиской в тесте, такой же, что ел молодой солдатик. Рон с удивлением поднял глаза на старика.
– Ешь, – коротко приказал конвоир.
Глава 8
Итония, Эллана.
У Рона от этого простого слова защемило в груди. Отец, родной отец, ни минуты не подумал о нем, о том, как он устал, голоден, как болят скованные еще утром руки, о том, в каком отчаянии он провел последние недели, как ждал позорной казни, стоя с петлей на шее, только накричал, стал пугать смертью, а под конец, впервые в жизни, ударил. А пожалел простой гвардеец, незнакомый старик, понял, что он не ел со вчерашнего дня, и купил еды. Ронгвальд впился зубами в хрустящую корочку булки, обернутой вокруг сосиски, такой толстой, мягкой, сочной. Сок брызнул из нее, когда он откусил первый кусок…
Он не заметил, как проглотил все. Незамысловатое блюдо из ассортимента фаст-фуда показалось пищей богов. Только оказалось до обиды маленьким. Но, как только он закончил жевать, сразу в руке оказался стакан горячего, сладкого чая. Поев впервые за столько дней человеческой еды, Рон откинулся на спинку сиденья, привалился головой к боковой стенке мобивена, и, незаметно для себя, заснул.
Спал крепко, измученный организм давал себе передышку, а когда проснулся, впереди уже маячил замок Нотт, один из самых старых и неприступных в Итонии, наследие прошлых, давно канувших в лету междоусобиц. Давно потерявший свое военное значение он служил тюрьмой для особых преступников. В основном из знатных семей. Так что приказ отвезти опального принца именно сюда ни у кого удивления не вызвал. В замке имелись камеры на любой вкус, от апартаментов с несколькими комнатами, до расположенных в подвале нор, где нельзя было даже распрямиться в полный рост. Куда поместить очередного заключенного, определялось не судом, а королевским приказом. Считалось, что комендант тоже был подчинен только королевской воле.
Именно поэтому Рейджен и решил поместить сюда своего блудного сына. Его все же встревожили слова Ронгвальда о желании Адели видеть наследником именно своего сына, естественное для матери, так же, как и желание ее кузена помочь ей в этом. В слова Рона о том, что Рональд не его сын он не поверил. Он еще не выжил из ума, что бы перепутать девственницу с пожившей женщиной, да и кровь после первого контакта с ней на простыне была. Ингрид и то вела себя более раскованно в их первую ночь, а больше девственниц у него не было. На коменданта Нотта, старого служаку Поля Северьена можно было положиться. Он был предан королю до мозга костей и не позволил бы себе ни на шаг отступить от его приказа. Немного успокоившись после неожиданной стычки с Роном, немало его удивившей, тот всегда был почтительным сыном и никогда, даже в спорах с отцом не допускал ни малейшей невежливости. Что заставило сына так грубо, по-хамски вести себя он просто не мог себе представить. Сам же корил себя за несдержанность, бить Ронгвальда, да еще по лицу, не следовало, но сам виноват, довел. Вот пусть посидит пару месяцев в строгой изоляции, подумает о своем поведении, потом явим милость, переведем в более комфортные условия. А за это время свяжемся с начальником Нацбезопасности Элланы, принцем Эльфредом, попросим тайной помощи в расследовании. И в выяснении степени опасности, грозящей Ронгвальду. Рейджен взял коммфон и вызвал коменданта замка Нотт. Отдав приказ и разъяснив коменданту особенности содержания важного заключенного, Рейджен с удовлетворением разъединился. Да, на старину Поля можно положиться. Старый холостяк, после измены первой жены и скандального развода уволившийся из армии в чине полковника, он был бесконечно благодарен королю за теплое место коменданта замка и именно в этой благодарности и были корни его преданности, так думал король.
Как всегда, чересчур доверчивый и недалекий Рейджен, упустил из виду многое. И в первую очередь то, что Поль Северьен был королю вовсе не благодарен, а обижен, обижен той должностью, что тот предложил ему после отставки, но тщательно это скрывал, боясь оказаться вообще начальником какой-нибудь каторги на далеких северных островах. И во-вторых, король не догадывался, что бывшая жена Поля, Катрин, после скандального развода вышла замуж за своего любовника, фамилия которого была Мишелин, ее старшая дочь, Адель, приходилась тому падчерицей, настоящим отцом же был именно Поль Северьен. Об этом, конечно, мог донести глава Секретной службы, сын сестры госпожи Мишелин, Макс Драмм, но он не счел это нужным, скрыл. Так что Рон угодил прямо в лапы человека, кровно заинтересованного в его исчезновении. Генерал Северьен в точности выполнил приказ короля, поместить Ронгвальда в строгую изоляцию. Но изоляция изоляции рознь. Можно выбрать довольно комфортабельную камеру, с душем, мебелью, только ограничить контакты одним тюремщиком. А можно в настоящий каменный мешок с лежанкой и дырой в полу в качестве удобств, и еду подавать через дверцу в нижней части двери, как дикому зверю. «Усердный слуга» короля выбрал именно этот вариант, решив понять приказ короля буквально. Тем более, сразу после разговора с Его Величеством, комендант взял другой коммфон и набрал знакомый код.
– Ну, здравствуй, Макс, что, не удалось подвести кронпринца под смертную казнь?
– Да, этот коронованный тюфяк даже приговор подписать не смог. Отправил в заключение! Через год, а то и раньше простит, помилует, выпустит, а мальчишка на мне отыграется!
– Ты что, грань с ним перешел? Страх потерял?
– Надо было признание из него выбить, тогда бы он от приговора не отвертелся! Но стойкий гаденыш оказался, а дать ему умереть у меня в заключении – подписать приговор уже себе. Теперь надо выяснять, куда его папаша отправил. Потом думать будем, как избавиться!
– А никак.
– ??? – Почему это? Никак?
– Куда его мог отец отправить, догадайся с трех раз?
– Что? К тебе?
– Да, уже везут! И не вздумай радоваться, я свою голову в петлю совать не намерен, тем более, ради сына дочери, которая меня и отцом-то не считает, так что на убийство не рассчитывай! Дознавателям даже ты рот не заткнешь, экспертиза все выявит, а к расследованию смерти сына, даже такой недотепа как Рейджен, может сообразить экспертов с других планет пригласить! Ни яд, ни физическое насилие не спрячешь. А виноват буду я. Даже если докажу, что это инопланетяне из другой галактики прилетали. Так что тут надо хитрее. Самоубийство тоже не подходит. Опять я не доглядел. Думай. Может его с ума свести? Создать условия, строгую изоляцию не каждый выдержит.
– Этот выдержит, не рассчитывай. Сам убедился. И потом, что бы с катушек сойти капитально, нужно, как минимум год отсидеть, а король его в любой момент освободить может, согласно формулировке! Хорошо, помещай в какую-нибудь дыру, чтобы условий не было, посмотрим! А пока подумаем, что делать!
Эльфред, по-домашнему Фред, прослушал просьбу короля Итонии, и дал свое согласие помочь. Кузен, император, уже предупредил его о возможном вызове, так что он был к нему готов. Фред уже почти пять лет руководил департаментом Нацбезопасности Элланы и примерно представлял, как действовать. Он долго шел к этому посту и теперь, наконец, предстояло показать, чего он стоит. На Эллане не развернешься. Кузен Эльриан так крепко держит планету в кулаке, что против него не то, что выступать, рот открыть боятся! Остается только расследовать всякие попытки хищений, да вылавливать мелких шпионов, которые иногда пытаются пробраться. Чаще всего из так называемых «демократических» стран. Все не могут понять, почему народ не хочет взять власть в свои руки, устроить революцию! Кому она нужна, их революция! Не Эллане вообще все население может не работать, фридоний дает столько, что это можно позволить. Но Эльриан правильно решил, что праздность ведет к брожению умов и вырождению. Поэтому и контракты на поставку экологически чистых продуктов на другие планеты сохранил, крестьяне рады, богатеют, и новые, не вредные для планеты производства завел. Вон, основная, массовая продукция модных домов Лански шьется у них, на западном материке. Заодно женщины работу хорошую получили. Богатеют люди, для средней семьи слетать на экскурсию, хоть на Терру, хоть на Паванну, теперь не проблема. Мобивен купить тоже, благо топливо самое дешевое в галактике! Получилось бы такое, если бы каждые пять-шесть лет вся планета бегала бы с плакатами и выбирала себе президента?
Сам Фред шел к своему посту довольно извилистым путем. Начинал с экономики, не пошло, перешел к юриспруденции, но загулял и его из Университета вытурили. По пьянке совершил свою самую большую оплошность в жизни, с пьянками и девками завязал, потом познакомился с новым кузеном, бастардом дяди Эвальда, признанным Эльрианом, вместе с ним увлекся механикой, поступил в технический университет, на последнем курсе понял, что инженера из него не выйдет. Он отлично разбирается в технике, может найти неисправность и починить любой механизм, но ничего нового придумать не в состоянии. Так, ремонтник-механик с высшим образованием, в отличие от молодого Эктора, который в то время поступил на первый курс, так как был на пять дет младше, и уже на первом курсе поразил всех, модернизировав ходовую часть мобивенов так, что колеса могли убираться и появляться по желанию водителя, в зависимости от дороги, по которой ехала машина. Гений! Поняв, что изобретателя из него тоже не выйдет, чуть вновь не запил, спас генерал Саарте. Хелвин вспомнил, по старой памяти, что Фред в свое время подписал соглашение о добровольном сотрудничестве и предложил поработать, выяснить личность одного скромного чиновника из секретариата королевы Паванны, Виттории. Акция была согласована с их службой безопасности. Подозревалось, что под новым именем и с новым лицом после пластики, скрывается мистер Хейз, которого вот уже четыре года безуспешно разыскивают. Надеялись, что появление Фреда заставит подозреваемого нервничать. Все получилось, Хейза разоблачили, отправили, куда положено, а Фреду все так понравилось, что он запросился на работу в Нацбезопасность. Саарте не отказал, только поставил условие – окончить Технический университет и специальные курсы. Фред целый год днем заканчивал обучение в университете, а вечерами ходил на спецкурсы. И тут понял, что ему мне хватает знаний законов! Восстановился в университете, и прошел еще всю программу юридического факультета, без отрыва от работы в департаменте. На этот раз он понимал, зачем нужны знания законов, и учеба была не в тягость. Так и работал все время, пока Саарте не запросился в отставку пять лет назад, и Эльриан предложил этот пост ему, Фреду. Значит, простил, наконец.
И вот сейчас предстояла большая операция на Итонии. Фред сразу попросил помощи у старика Саарте, числящегося в департаменте консультантом. На следующий день после разговора с королем Рейдженом, Фред собрал совещание.
Значит, Итония, – задумчиво проговорил Конрад Харлоу, полковник, второй заместитель Фреда, – Интересно, почему у императора такой интерес к довольно заурядной планете?
– Мало ли почему, – проворчал Стивен Райс, генерал, первый заместитель, – Наше дело не умничать, а выполнять поручение!
– Стив, ты не прав, – вмешался самый старый участник, полный генерал в отставке, Саарте, несмотря на свой возраст, сохранивший острый ум и быструю реакцию, – когда люди знают, в чем интерес нашего императора, они будут лучше видеть цель, чем, если просто помогают чужому королю, неизвестно зачем!
– Хорошо, у меня есть разрешение Эльриана разъяснить его интерес. На прошлом саммите завязался роман нашей принцессы Элеоноры и наследного принца Итонии, Ронгвальда.
– Это того, которого обвинили в заговоре против отца?
– Да, того самого.
– Эльриан же ненавидит заговорщиков.
– Там, как он объяснил, все притянуто за уши. Доказательства – сплошная подделка, из 39 участников сознались только 12, и то, видимо, под давлением. Остальные, включая принца заговор отрицают. Да, у них был кружок, обсуждали политические вопросы, составляли проект конституции, но дальше этого дело не шло. Самое криминальное высказывание было, что если король не согласится с проектом, то он, проект, не будет бесполезен, так как его все равно примут, в будущем, когда Ронгвальд получит корону. Причем, ускорять этот процесс они не собирались. В общем, больше похоже на заговор против самого кронпринца. А интерес не у Эльриана, интерес у Элеоноры, а Ри не может допустить, что бы единственная дочь страдала. Понятно?
– Да, девочки они такие, особенно для отцов, особенно единственные. Сам знаю, – подтвердил Конрад, отец двух сыновей и одной дочки.
– Тогда слушайте расклад. Ронгвальд и его сестра Ритара – дети Рейджена от первой жены, Ингрид Теллонской. Брак политический, но привел к большой любви. После смерти Ингрид после вторых родов, говорят, там была темная история, но король отказался продолжать расследование, говоря, что жену этим не вернешь, он вдруг, неожиданно, не соблюдя срок траура, женился, меньше, чем через три месяца после похорон, на фрейлине своей престарелой матери, некоей Адели Мишелин, девице не блещущей ни происхождением, ни особой красотой, ни умом, объяснял все это тем, что лишил деву девственности, а ребенок не виноват. Старшему сыну было почти четыре года, и, говорят, что он отцу эту скоропалительную свадьбу не простил. Дальше, рождается младенец, семи месяцев отроду, и с весом более 3х килограмм. Народу его показали уже в четыре месяца. Генетическую экспертизу король делать отказался, полностью считал, что сын его. Дальше еще интереснее, кузен новоиспеченной королевы становится главой секретной службы Итонии, и с этого момента начинает пытаться интриговать против наследника, и не только интриговать. В пятнадцать лет Ронгвальд заболевает, сильное расстройство желудка, но выздоравливает, в семнадцать – новенькая яхта, подаренная отцом, переворачивается на тихом озере при непонятных обстоятельствах, в восемнадцать на охоте в его лошадь попадает якобы случайная пуля, и вот, в двадцать один, его обвиняют в заговоре и выносят смертный приговор. Отец приговор не утверждает и отправляет в одну из самых строгих тюрем королевства, в одиночное заключение, и обращается к нам, прямо говоря Эльриану, что своим службам не доверяет!
– Значит, нам надо не помогать их секретной службе, а самим расследовать это дело? – спросил Саарте.
– Да, именно так.
– Надо подумать, ситуация сложная…
Глава 9
Итония, Эллана.
Как и следовало ожидать, хором Рону в крепости никто предоставлять не собирался. Каменный мешок отличался от той дыры, в которой он провел первые сутки в тюремном замке, разве тем, что был не под землей, а все-таки, видимо, в башне, имел окошко под потолком, и стены были отделаны кафелем. Из мебели только топчан, грубо сколоченный из дерева, с матрасом, набитым соломой и одеяло из грубой шерсти. Подушки нет, белья тоже, вместо удобств опять дыра в полу, хоть без запаха. Рон обернулся к сопровождавшему его офицеру.
– А умываться где?
– Вам положен один кувшин воды на день, можете использовать его.
– Мне нужно вымыть хотя бы голову!
– Не было никаких указаний!
Поняв, что ответов не будет, Рон перестал задавать глупые вопросы. И молча шагнул в свое очередное узилище. Опять навалилось отчаяние и злость. Что бы не выдать охватившие его чувства он присел на топчан. С громким стуком захлопнулась дверь, отсекая его от остального мира. Он еще раз окинул взглядом место, в котором ему предстоит существовать неизвестно, сколько времени. Как сказано, пока отец не успокоится. Из хорошего – только то, что наручники все же сняли. Рон с наслаждением размял кисти рук, запястья болели уже меньше, отек почти спал. Плохо было с волосами. Он слышал, что раньше заключенных брили наголо, теперь он понимал, что это было не издевательство, как он думал раньше, а необходимость. За время пребывания в тюремном замке его волосы, которыми он всегда гордился, и за которыми он тщательно ухаживал, превратились в подобие пакли. Попытки расчесать их пальцами были безуспешны. Еще несколько дней и на голове будет колтун, который не распутать. Ладно, это не такая уж страшная проблема, хуже с бритьем. В тюрьме раз в три дня выдавали специальную безопасную бритву, там была раковина и мыло, здесь, похоже, придется зарастать не только грязью, но и бородой! Спасибо, папочка!
Так, злостью себе не поможешь, надо думать, как жить дальше. Сначала осмотреться в камере. Размер минимальный, где-то 2 на 2,5 метра, из них треть занимает топчан и отхожее место. Хорошо, что не отгорожено, а то места вообще бы не осталось. И так свободное пространство меньше четырех шагов в длину и трех в ширину. А ходить надо обязательно, что бы поддерживать мышцы в форме. Значит, ходим, 100 шагов это 25 раз в одном направлении, значит, надо в день не менее 2000 раз обернуться. Плюс отжимания, плюс упражнения на топчане. Полдня займут. Что бы не рехнуться надо еще чем-нибудь мозги занять. Языки древние из школьной программы вспоминать стану, классику – романы, стихи. Одежду беречь надо, новую вряд ли получу. И удача, матрас в клетку, значит надо найти, из чего слепить фигурки и можно играть самому с собой в шашки и шахматы. Значит, занятия найдены, теперь особенности камеры. Окошко, высоко и маленькое, возможно, где-то существует механизм для его открытия, потому что воздух свежий, проветривают. Это хорошо. Лампочка над дверью, в сетке, горит, видимо, все 24 часа. Неприятно, но переживем, научусь спать со светом. Так, а это что? Ага, видеокамера, причем, панорамная. Показывает всю камеру. Будем иметь в виду. Интересно, какое расписание еды? Тоже раз в день? Ладно, за завтрашний день узнаем! С этой мыслью он снял пиджак, улегся на комковатый матрас, пиджак свернул и положил под голову, и неожиданно для себя спокойно заснул. Пережить первый день без воды помог остаток в пластиковой бутылке, всунутой ему подмышку все тем же сердобольным гвардейцем. Провожавший в камеру офицер вздумал было отобрать, но Рон зло сверкнув на него глазами спросил, где указано, что вода ему не положена совсем. Офицер сообразил, что он-то так и останется здесь служить, а вот нынешний заключенный имеет все шансы когда-нибудь взойти на трон и отыграться на чересчур грубом стражнике, благоразумно промолчал и бутылку не забрал. Теперь надо было научиться аккуратно, не разливая воду, переливать ее из кувшина в бутылку и можно хоть как-то умываться. Ночь на новом месте прошла спокойно, выспался.
Утром действительно принесли кувшин чистой воды и кусок хлеба, видимо, завтрак. Рон сразу сообразил, что вот он, материал для шахмат, выковырял мякиш, сжевал корку, запив водой прямо из кувшина, кружка, похоже, не полагалась. Ясно было, что из тяжелого кувшина в узкое горлышко бутылки не попадешь, да и руки еще не отошли от тугих наручников, поэтому перелить решил попозже, когда количество воды уменьшится. Значит, гигиену оставляем на вечер, к тому же, скорее всего, в первые часы за ним пристально наблюдают, значит, ограничимся лицом и руками, прямо из кувшина, бутылку светить не будем, спрячем под одеялом. А пока слепим первые фигурки. Скульптор из него оказался никакой, поэтому, после нескольких попыток изобразить пешку, он махнул рукой на красоту и решил, что пешкой будет шарик, слоном – два шарика, ферзем – три, а королем – четыре, последний самый маленький. На другие фигуры просто не хватало материала. Обед тоже подсунули через окошко внизу двери, миску с варевом из овощей, фасоли и редких волокон жилистого мяса, ложку. Попробовал, съедобно, некоторые овощи не доварены, и это хорошо, значит, цинга не грозит. После «обеда» прошагал 1000 шагов, потом прилег, делая вид, что спит. Выждал с полчаса, поднялся, взял кувшин, и осторожно, тонкой струйкой, наполнил бутылку и завинтил пробку. Получилось! Спрятал бутылку под матрас, в ногах. Завтра можно будет попробовать хотя бы обтереться влажной тряпкой, но где ее взять? Придется слегка укоротить рубашку. И это оказалось почти непреодолимой задачей. Знаменитый Теллонский хлопок не поддавался, рубашку следовало хотя бы снять, а она намертво присохла к двум, так до сих пор и не зажившим ожогам. Пришлось тратить воду и отмачивать. Была еще одна рана, на спине, в области лопатки, не дотянуться, болела и постоянно сочилась гноем. Решил просто смочить, тратя драгоценную воду.
Раны выглядели отвратно, явно, заживать будут долго, одна тоже нагноилась и сочилась гноем. Он решил воду не экономить, все промыл, но что делать дальше, не знал. Тюбик с мазью, выданный тюремным врачом, спрятанный в кармане пиджака почти закончился, да и накладывать мазь на гной не следовало. Поэтому он выскреб остатки и намазал на рану в приличном состоянии, а нагноившуюся решил пока просушить, вытирая выделявшийся гной влажной тряпочкой, которую надо было еще добыть. Поэтому он стал пытаться оторвать от подола рубашки ленту где-то в ладонь шириной. Бесполезно. Дорогая тонкая ткань недаром считалась одной из самых прочных. Он пробовал и руками, и зубами, никак. А тряпка нужна. Тут он вспомнил платок, отданный ему старым гвардейцем. Полез искать, в пиджаке его не было, нашелся он в брюках, кстати, вместе с его собственным, про который он совсем забыл. Солдатский платок был больше и грубее, его собственный, тонкий, батистовый, идеально подходил для обработки раны. Он разорвал его на четыре части, что бы была возможность застирывать. Часть с вензелем оставил для чистки зубов, остальные сложил в карман пиджака. Солдатский разорвал на две половины, подумал, и одну из них еще раз разорвал напополам, намереваясь использовать для интимной гигиены. Почистил, насколько возможно, рану, прилепил на нее чистый кусок платка, использованный застирал над миской. Прикинул остаток воды, и кое-как застирал пятна на рубашке, там, где был гной. Ложиться прямо наматрас голым телом не хотелось. Рубашку положил сушиться и пошел дохаживать норму по шагам. Закончил, посидел, пока не высохла рубашка, надел, миску подсунул под дверь. Обтирание решил отложить на завтра, вода в кувшине почти закончилась, а утром выдадут новый, полный. В это время миску забрали, появился вновь кусок хлеба, видимо, уже ужин. Мякиш опять выковырял, теперь ему досталась горбушка, хлеб в этот раз был свежий, мягкий. Прожевал большую, аппетитную корку, запил остатками воды, кувшин поставил у двери. Пришла мысль, как бы отмечать дни в заточении, а то так и не поймет, какое сейчас время года. Вспомнил, как в романах герои делали зарубки на столбах, или царапали стены, кафель не поцарапаешь! Оглядел топчан, если царапать сбоку, на ребре доски, под матрасом, может получиться. Хлеб выдали на небольшой жестяной, квадратной то ли тарелке, то ли подносе, ей и поцарапал, получилось. Тарелку поставил к кувшину. Завтра все равно принесут новую. Остаток дня провел в творчестве – лепил из хлеба оставшиеся шахматные фигуры. Никак было не придумать, как их различать. Наконец вспомнил, что в месте ручного шва из матраса торчало несколько соломинок, вытащил, разломал и воткнул сверху в мякиш. Будут белыми! Один комплект был готов. Завтра слепит еще один. А теперь – спать.
***
Элеонора долго не могла заснуть. Думала, как так получилось, что парень, с которым была знакома всего ничего, несколько дней, вдруг стал так важен и нужен! Она всегда недоверчиво относилась к истории знакомства родителей. Все это казалось ей красивой сказкой, встретились, потанцевали, через несколько часов поцеловались, и все, любовь на всю жизнь! Сейчас, переживая за Рона, она начала понимать их лучше. Невыносима была мысль, что она никогда его больше не увидит, не поговорит, не услышит его тихий, журчащий смех. Отец обещал, что переговорит с королем Итонии, уговорит не решать скоропалительно, не рубить с плеча, и все же было страшно. Она не верила, что Рон мог пытаться убитьсвоего отца. Если бы это было так, то зачем же он вернулся с ним вместе на Итонию. Виновный человек двумя руками ухватился бы за возможность остаться, а потом – сбежать, что бы не выдали на родную планету!
Дверь открылась и в комнату вошла мать. Аннабель посмотрела на убитую горем девушку, и тихо сказала: – Его отец не утвердил приговор, но и не оправдал. Отправил в крепость. Уверял Эля, что там надежный комендант. Кстати, на прощание твой Рон жутко поругался со своим отцом, заявил, что его младший брат – сын другого мужчины. И отец ему не поверил, уверен, что его нынешняя жена была в момент их контакта девушкой. Даже генетическую экспертизу не провел! Хотя, подозрения насчет его отцовства у многих были. А в крепость твоего Рона упрятал еще и потому, что все-таки за него боится. Считает, что комендант ему предан и Рон будет в безопасности. Так что выдыхай и спи. У тебя последние три дня остались, потом на Терру полетишь. Не переживай, отец все устроит. У меня худшие моменты были, видишь, пережила.
– Ну да, какие у тебя худшие моменты, вы с папой даже никогда не ругаетесь! Ты всегда, ну, почти всегда с ним соглашаешься!
– Именно поэтому и соглашаюсь. Ты бы на моем месте тоже так же себя вела. Потому что если видишь запись, как прямо на твоих глазах балкон, где только что стоял дорогой тебе человек, взлетает на воздух, то, когда выясняется, что он жив, любые недоразумения становятся такими мелкими и незначительными, что ты четко понимаешь, главное, это то, что он жив, он рядом, а все остальное ерунда. Так что верь отцу, он обещал твоего Рона вытащить, а он обещания всегда выполняет.
