Текст книги "Опасайтесь бешеного пса"

Автор книги: Елена Милкова

Соавторы: Валерий Воскобойников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава 63. Соблазнительное предложение

– Во-первых, у вас уже есть преимущество в том, что вы белые.

– То есть? – переспросил Барханов.

Они возвращались из клиники Карлоса домой.

– Я не расист, вы это знаете, просто я констатирую факт. У нас, и особенно в США, белых принято считать как бы лишенными первородного греха.

– Но русский врачебный диплом во многих странах требует подтверждения.

– Если вы хотите получить лицензию. К тому же я знаю русского, который приехал в Калифорнию. Там он числится пока ассистентом врача, хотя в действительности уже сейчас работает главным хирургом клиники.

– Но платят ему все же как ассистенту?

– Увы, это так, – Карлос развел руками, оставив руль. – Но я повторяю: только пока.

Клиника, которую уже несколько дней посещал Барханов, его потрясала. Причем не тем самым евростандартом – ровно покрашенными стенами, чего российские маляры почему-то достигают с большими трудами. Нет, она потрясла уровнем оборудования. О таком оборудовании в Петербурге Валентин и мечтать не мог.

Когда Карлос делал доклад на конгрессе, сопровождаемый кинокадрами, уже тогда в перерыве все только об этом и говорили. Он развивал направление, немыслимое еще лет десять назад, – биопротезирование. И теперь Барханов видел человека, у которого по привычным меркам не было рук. Но они были! Они работали от тех нервных токов, которые сохраняет в своей памяти человеческий мозг, даже когда человек лишается конечностей. Мало того, искусственные руки было очень трудно отличить от настоящих, так искусно их сделали.

– Потрогайте, поздоровайтесь с больным за руку, – порекомендовал Карлос.

И когда Барханов нерешительно взялся за искусственную кисть, он ощутил мягкость человеческой кожи и живое тепло.

– Конечно, моей искусственной грудью пока нельзя кормить ребенка, но ею уже можно привлечь любовника, – с веселой гордостью сказал Карлос. – И что характерно – она никогда не отвиснет, ей не грозят воспаления.

– Но, как и любой протез, ее тоже можно сломать? Что тогда?

– Чаще ломаются руки и пенисы. Еще чаще – ноги. Грудь, пока не ломалась ни разу. Хотя при желании можно изуродовать и настоящую грудь.

– В ваших кинокадрах вы демонстрировали и ремонт…

– Да нет ничего проще! Как и любой прибор, их, конечно, можно отремонтировать. Пока ремонтных мастерских только две. Но по мере надобностей я буду открывать их в каждом большом городе.

– Валентин вспомнил российские протезы – тяжелые неуклюжие ноги, на которых, тяжело переваливаясь, ковыляли инвалиды всех войн. Деревянные руки в коричневых или черных кожаных перчатках.

– К такой руке можно приладить двенадцать инструментов, и каждый из них способен производить свою операцию! – с гордостью заверяли российские протезисты.

О том, какие болячки натирали эти деревяшки на культях инвалидов, нечего было и говорить!

– И сколько же таких чудес вы делаете в год? – поинтересовался Валентин у Карлоса.

– Несколько десятков.

– Так мало? Или у вас нет инвалидов? В России, например, тысячи людей ждут годы и месяцы.

– Россия постоянно воюет. А моя клиника выпускает столько, сколько поступает заказов. Биопротез – вещь дорогая…

– Причем каждый делается индивидуально, так сказать, под человека?

– Да. Каждому инвалиду мы делаем лично его прибор. Но ведь все люди где-то застрахованы. И за работу нам платят страховые компании.

– То есть сам больной не платит ничего? – продолжал допытываться Барханов.

Его почему-то это здорово разозлило. В далеко не богатой Мексике людям дарят новую руку бесплатно, а у нас парни после Афгана и Чечни ждут в жуткой очереди! А уж если тебе ногу отрезало трамваем или руку оторвал станок, так ты и вовсе не должен питать иллюзий.

– Если вы миллионер или желаете получить что-то экстравагантное, мы можем сделать и за ваши деньги. Например, недавно мы сделали одному пациенту искусственный пенис. Но ему хотелось иметь не просто новый половой член взамен уставшего. Он желал, чтобы после коитуса его головка принимала вид распускающейся розы. Таким образом он хотел выражать признательность партнершам. Понятно, это стоило ему недешево. Мы исполнили даже этот заказ, и, кстати, у этого бывшего пациента нет отбоя от желающих получить от него столь экзотическую благодарность. Когда я говорил, что пенис по числу поломок стоит в одном ряду с ногами и руками, я имел в виду именно его. Нам приходилось ремонтировать его уже трижды.

– Все, что я у вас видел, я мог бы назвать одним словом – чудо.

– Да нет, просто мы достигли того технического уровня, когда такие операции стали возможны. И опять же, новейшие синтетические материалы… Многие фирмы рады предоставить их бесплатно – для них это отличная реклама.

…А теперь они возвращались обедать, и Карлос заговорил о другом.

– Скажите мне честно, Валентин, вы приехали в Мексику как турист или предполагаете у нас обосноваться? Хирургу вашего уровня всегда найдется место. Я не хочу ставить вас в неловкое положение, просто, чтобы вы знали – я готов взять вас к себе или помочь с трудоустройством в другом месте…

Что Валентин мог ответить? Что за ним, скорее всего, гонится по пятам какая-то мафия. А какая – он и сам не может сообразить. Структура, взявшаяся оберегать его от неприятностей в обмен на медицинское обслуживание после их разборок? Вряд ли. Он был им нужен, как, впрочем, и они ему. В условиях современной России. Какой-нибудь конкурент? Такое предполагать нелепо. Он ломал голову все эти дни, вспоминал едва ли не по дням и часам последние годы жизни – ничто не подсказывало ему автора покушений. Рассказать Карлосу – он просто не поймет, а то и вовсе заподозрит что-нибудь малоприятное.

Их автомобиль въехал в ворота, потом под дом, и они поднялись в патио.

Ни Рафаэлы, ни Любы не было – иначе бы они вышли навстречу. Дочь Карлоса, судя по всему, тоже отсутствовала.

– Уж эти женщины! – шутливо проворчал Карлос. – Тысяча причин, лишь бы удрать от домашних забот.

Вдвоем они поджарили мясо и вымыли овощи. Валентин еще накануне удивился зеленому цвету помидор.

– Да, в Европе привыкли к томатам красным. А это тропический сорт. Вы же вчера пробовали их – они спелые.

За едой он стал развивать свою мысль о работе для Валентина. Судя по всему, он не мог видеть безработного человека, особенно хирурга.

– Я не высказал вам главного предложения. Я ведь помню свое посещение вашей клиники. Не думайте, что у нас так было, как сейчас, всегда. Каких-то тридцать – сорок лет назад – это как раз ваш сегодняшний уровень. Оснащение новой техникой можно произвести быстро, были бы деньги. Но умение оперировать не купишь. Это дано от Господа.

– И еще ежедневная работа. Как у пианиста.

– Пианистов мы знаем. Они бывают гениальные, хорошие и бездарные То же самое и с хирургами. Помните, я ведь вам тогда сказал, что, глядя, как вы оперируете, позавидовал. Думаю, сам я такого уровня не достигну.

– Это старинная русская привычка. Там, где иностранец изобретает технологию, в России делают просто руками.

– Да-да. Но вернемся к моему предложению… – Он поднял небольшой бокал красного вина, которое, по примеру хозяина, Валентин тоже разбавил водой. – Как я понял, вы не стремитесь покинуть Россию. Тогда у меня есть предложение. Причем, учтите, оно подходит только для вас.

Карлос посерьезнел, Валентин тоже погасил улыбку.

– Я вас очень внимательно слушаю, – проговорил он, чувствуя, как волнуется.

– Предложение вот какое. Почему бы вам, сеньор Валентин, не стать моим компаньоном?

– Это слишком неожиданно.

Валентин почувствовал, что голос его перехватило. Предложение было сверхзаманчивым. Но сначала нужно все-таки разобраться с преследователями.

– Учтите, такого предложения до вас я не делал никому. С одной стороны, еще год назад и уровень моей клиники не позволил бы. А с другой – у нас хорошие хирурги и так состоят при своем деле. А связываться с бездарным – загубить дело.

– Это очень серьезное предложение для меня. И я должен принять ответственное решение.

– Есть еще третья причина, по которой я предлагаю именно вам. В какой еще стране, не считая африканских территорий, постоянно воюют? Россия стала бы громадным рынком для нашего с вами дела. Вы удивились тому, как немного мы создаем протезов. Но для любой мирной страны это – нормальная цифра. В России мы бы могли расшириться в десятки раз.

«Как ему объяснить, что сегодня у нас нет страховых фондов? И кто солдату, потерявшему в Чечне руку, оплатит биопротез? Он за всю жизнь не получит таких денег, сколько будет стоить это удовольствие!»

– Будем пока играть в детскую игру: «да и нет не говорите», – рассмеялся Карлос и взглянул на часы. – Что-то наши дамы задерживаются. Мне нужно съездить в банк, а вам я предлагаю спуститься на пляж. И, на всякий случай, Валентин, я вас прошу, не заплывайте слишком далеко. Мне так будет спокойнее.

Глава 64. Исчезновение

Валентин отвык отдыхать в одиночестве. А с тех пор как у них с Любой началась общая жизнь и появилась тайна, он, оставаясь без нее и работы, сразу чувствовал себя неуютно. Это состояние его удивляло: после дежурства ему часто нужно было почитать какую-нибудь статью в журнале, а Люба хотела поговорить, и он обрывал ее. Чтобы ему не мешать, она уходила в свою квартиру. Но стоило ей закрыть за собой дверь, как он сразу лишался покоя. И теперь ему хотелось немедленно пойти следом за ней.

Когда-то, когда он без устали резал трупы, – у лаборанта патологоанатома работа малоаппетитна, – он думал, что теперь-то уж ему не дано никогда никого полюбить. Любовь – дело сокровенное, таинственное, а для него с человеческого тела сняты все покровы. Некоторое время так и было – его девушки приходили и уходили, иногда задерживаясь лишь на ночь, иногда продлевая общение на неделю-две. Тогда он прощался с ними сам, потому что они начинали его тяготить. Интим с ними он воспринимал как приятную гимнастику.

А потом появилась Люба.

Еще до нее в отделение однажды доставили пожилую супружескую пару. Она была балериной на пенсии, сохранившей изящную стройность, он – известным искусствоведом, профессором. Они попали в аварию и оба ковыляли по отделению в гипсе. Муж работал над рукописью в палате, присутствие больных ему не мешало, загипсованная нога – тоже. А супруга, когда у Валентина было время, приходила с ним поболтать. Она была умна, иронична и с нею было интересно разговаривать, тем более что Валентин никогда прежде не вел откровенных бесед с пожилыми мудрыми дамами. Как-то раз они заговорили о любви в балете.

– То, что вы видите на сцене и что происходит в жизни – день и ночь, где жизнь – это ночь. На сцене он изображает обожание и любовь, а в жизни, за сценой, партнерша ему отвратительна, – говорила она с горечью. – Много вы видели браков между балериной и ее партнером? В балете этого почти не бывает. И знаете почему?

– Не представляю.

Она помолчала, прикурила сигарету.

– Вам, как врачу, я могу это сказать. Еще в балетной школе он, подросток, юноша, поднимает на руки партнершу, а она, простите, вся мокрая! Балет – это же лошадиный труд. Какое после этого может быть обожание! Балет – страшная драма для артиста. У юношей с детства воспитывается отвращение и брезгливость к женскому телу. Поэтому они часто находят другие утехи.

– А девушки?

– Мечта балерины, выйдя на пенсию, – а пенсия у нас рано, встретить хорошего мужчину. Вы не представляете степень невежества большинства балерин. Они же с утра до вечера занимаются тяжелейшим физическим трудом! От дровосека и землекопа вы ждете большого интеллекта?

– Не знаю, землекопы разные бывают… Вы ведь тоже балерина. И ничего…

– У меня – воспитание. А потом муж – умница. Он мне очень много дал. Это счастье, что он – теоретик балета, а не танцор. Мы же с ним сорок лет в браке, но детей – ни-ни! Живем друг для друга. И знаете, я вам как доктору признаюсь, у нас с ним очень сильное либидо. Вы, конечно, понимаете, что это значит, – балерина посмотрела на него со значением.

Он понял. Попросил перетащить в свой кабинет топчан – другой лишней мебели у них на отделении тогда не было. А потом, поигрывая ключом, отыскал балерину в женской палате. Ее муж, соответственно, находился в мужской.

– Я ухожу часа на четыре в операционную, вам наверняка нужно поговорить со знакомыми по телефону.

Она взяла ключ с легкой улыбкой.

– Спасибо, вы очень милы.

Что они там могли делать с ногами, закованными в гипс, – оставалось загадкой.

Но когда он вернулся ровно через четыре часа, на его утлом столе стоял букет роскошных тюльпанов.

Он и думал о себе, примерно, как рассказывала балерина – какое уж для него может быть очарование в женском теле.

Но вся эта смесь из цинизма, скепсиса и паталогоанатомической практики мгновенно растаяла, едва начались встречи с Любой. Словно был он юн, неопытен, словно все у него происходило впервые. А может, так и было…

* * *

Люба не возвращалась, и Валентин решил пойти вдоль океана ей навстречу. Он ушел довольно далеко, и вдруг напротив него затормозил красный «ягуар». Это была Рафаэла.

– Сеньор Валентин, вы не заблудились? – спросила она, опустив стекло. – Дом находится в противоположной стороне.

– Я встречаю жену.

– Она разве не вернулась?

– Пока нет.

– Странно. Я видела ее часа два назад, даже помогла выбрать шляпу. Она собиралась взять такси и ехать домой.

– Дома ее не было.

– Может, она проехала мимо вас на такси, и вы друг друга не заметили? У вас был такой задумчивый вид. Предлагаю вернуться домой. Даже если ее нет, она вот-вот должна подъехать.

Путь, который он по жаре прошел за час, они преодолели минут за пять. Дома по-прежнему никого не было.

* * *

Валентин отказался от обеда, выпив лишь бокал прохладного сока, и поднялся к себе, чтобы не раздражать своим беспокойством хозяйку.

Скоро он услышал шум подъезжающей машины. И даже приготовил слова, с какими встретит Любу. Что-нибудь типа: «Ты как-то чересчур увлеклась!»

Но это была не Люба. Это вернулся Карлос.

Солнце опускалось все ниже, и, естественно, в голову стали приходить всевозможные мысли, которые он безуспешно отгонял.

Наконец Карлос пригласил его к ужину, и Валентин понял, что хозяева тоже обеспокоены.

– У нас в городе красавиц не воруют, – пробовал пошутить Карлос. – Хотя русская мафия добралась и до Тихого океана.

– Да-да! Эти новые русские скупают у нас самые дорогие поместья! – поддержала Рафаэла. – Просто ужас!

– Но полиция у вас есть?

Как только Валентин спросил о полиции, раздался телефонный звонок

Валентин напряженно наблюдал, как Карлос взял трубку, послушал несколько секунд, а потом с недоумением положил на стол.

– Это звонили не нам, – объяснил он. – В полицию я, конечно, позвонил сразу, как только Рафаэла известила меня о вашем беспокойстве.

Валентин благодарно кивнул.

– Никаких происшествий не было. В горах столкнулись две машины, но ваша жена вряд ли поедет в горы одна.

Он еще не договорил, как телефон зазвонил снова.

– Похоже, вас, – проговорил с удивлением Карлос, послушав. – У вас в городе есть знакомые? Какие-то поляки… Или чехи.

Валентин взял трубку, не ожидая ничего хорошего.

– Ты, скот! – услышал он на чистом родном языке. – Думал, убежал? Бабой решил заслониться? Твоя девочка у нас, понял?

– Да, понял, – медленно и очень спокойно проговорил Валентин. Чего уж дергаться, когда все свершилось. – Слушаю ваши условия.

На том конце заржали. Судя по всему, говорили двое – по параллельному телефону.

– Условия такие: мы с тобой забиваем стрелку.

Эти голоса, «стрелка» и традиционный родной мат звучали здесь, на цветущей земле вдалеке от России особенно чудовищно.

– Ну?

– Баранки гну. Для непонятливых повторяю. Придешь на стрелку один, без ствола. Будешь не один – красотулю уже не увидишь. У нас и так на нее прентенденты есть.

Он так и сказал: «пренденденты».

Валентин взглянул на Карлоса. Лица хозяев были напряжены. Видимо, о чем-то они догадались.

– Поговорите с ними еще, а я позвоню в полицию, чтобы их засекли, – негромко предложил Карлос, и Рафаэла подала ему трубочку мобильника.

– Ваши условия неприемлемы. Да, неприемлемы. Откуда гарантия, что, получив меня, вы ее отпустите? Договоримся иначе: как только она возвращается домой, я еду к назначенному вами месту.

– Ты, хлебало-то закрой! Гарантия ему нужна, – проговорили недовольно на том конце.

И Валентин услышал, как у них началось своего рода совещание.

– Ладно, отпустим, – согласились они. – Но если ты туфту гонишь, мы тебя подорвем вместе с домом и хозяевами. Понял? Валентин хотел ответить, но связь мгновенно оборвалась.

Глава 65. Отношения с законом

– Нужно снова позвонить в полицию, – предложила Рафаэла. – Пусть они около ворот поставят полицейского.

«И его изрешетят вместе с воротами», – подумал Валентин, но не сказал. Хозяева и так были слишком взволнованы.

– Полиции засечь их не удалось, но я думаю, эти люди просто блефуют. Хотя, если вы хотите, мы с вами можем съездить в полицию. Или я спрячу вас в своей клинике.

– Обмотаете тело гипсом? Славная перспектива – прилететь в Мексику и провести все время в гипсе.

– Вы шутите, значит, не так все плохо?

– Если сейчас войдет Люба, то неплохо. Я дал им слово, что направлюсь на встречу, как только увижу Любу. Это слово я должен сдержать.

Он решил не говорить им об угрозе. И вообще, даже если ему удастся избавиться от тех, кто его достал и здесь, нужно все равно куда-то исчезнуть. Не стоит подставлять еще и Карлоса. Не судьба, видимо, создавать совместное с ним предприятие.

– Машина! – Рафаэла даже вскочила.

И Валентин радостно вздохнул, увидев Любу.

Она была одета, мягко говоря, легкомысленно, если бы, конечно, знала, в чьи лапы попадет. Здесь так все одевались, но Валентин только сейчас понял, каким соблазном она была для той самой братвы.

– Все в порядке, – сказала Люба, улыбаясь уже издалека, но он-то знал, чего стоила эта улыбка.

В этот момент раздался новый звонок телефона.

«За мной!» – понял Валентин.

Он взял трубку и услышал бархатный голос:

– Валентин Петрович, дорогой. Мы тут немного сейчас пошумели, и вас больше никто теперь не станет беспокоить. Слово даю. Отдыхайте спокойно. Ваш адрес нам известен, вы будете у нас под охраной. Всего вам доброго, дорогой!

– Что? – спросила с тревогой Люба.

– Отпущен на свободу. Можно сказать, безымянным благодетелем. Правда, не знаю, надолго ли…

– Нужно все-таки заявить в полицию, – в голосе Карлоса было неудовольствие. – Нельзя проходить мимо нарушения закона.

* * *

Люба приняла душ, переоделась и спустилась ужинать. О том, что случилось, все решили не вспоминать, словно сговорившись.

Карлос включил проигрыватель и они ужинали под тихую музыку. Они сидели довольно долго, настроение постепенно стало налаживаться, а потом Карлос предложил:

– Кстати, у нас по телевизору можно увидеть и российские передачи. Вы, наверное, соскучились без своих новостей?

Барханов мог бы сказать, что, наоборот, счастлив без них. И потом, его личные «новости» уже заявились без спросу сюда в дом. Однако он не стал казаться невежливым. Посмотрят минут десять – что с ними станется?!

Карлос включил телевизор, на экране замелькали программы. Почти в каждой кого-нибудь убивали. К счастью, в кино – не в жизни. И вдруг Люба воскликнула:

– Это они!

– Кто они? – переспросил Валентин, хотя тут же понял, что это могут быть за люди. Уж слишком они не походили на жителей Мексики, зато были похожи на российских братков.

– Это наши местные новости, – объяснил серьезный Карлос.

Камера показала какое-то не очень чистое помещение, трех парней, лежавших в неестественных позах, пулевое ранение в лоб одного из них. Диктор заговорил по-испански. Потом появился полицейский, тоже говоривший по-испански.

– Их обнаружили десять минут назад. Позвонил житель соседнего дома: он услышал подозрительный шум, – перевел Карлос. – Это и есть ваши похитители? – И он повернулся к Любе. – У них найдены документы: выписаны на имена сербских граждан. Но полиция все же считает их выходцами из России. Пока предполагается, что это разборка расползающихся по всему миру новых русских.

На экране были уже другие кадры, про российское телевидение все забыли, и только Карлос потом проговорил:

– Полагаю, сеньоре Любе нужно забыть об этой неприятности, но завтра стоит позвонить в полицию и рассказать об этих людях. У нас так поступают всегда. Возможно, она последняя, кто видел их за несколько минут до убийства.

– Тогда лучше это сделать сегодня, – отважно согласилась Люба, – прямо сейчас. Правда, ничего толком я сообщить не могу, я хотела остановить машину, чтобы вернуться домой, и машина остановилась, кажется, она следовала за мной и раньше. Меня не спрашивая затолкали на заднее сиденье. По бокам сели двое парней. Потом привезли в какой-то дом и заперли в крохотной комнате. Вот и все. А потом вывели, отвезли в машине туда Же, откуда похищали, высадили и быстро уехали. Меня даже ни о чем не спрашивали.

– Думаю, эти сведения не очень помогут следствию, – проговорил было Валентин.

Но Карлос все же позвонил комиссару полиции. Они были хорошо знакомы. И Люба повторила свой рассказ еще раз.

Комиссар поблагодарил русскую сеньору. А дальше прозвучала коронная фраза:

– Если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.

– По крайней мере, теперь с вас будут сняты подозрения, которые могли бы случайно возникнуть, – успокоение проговорил Карлос. – Комиссар полиции мой друг, и все же закон есть закон.

«Нам до таких отношений с законом придется еще очень долго жить», – подумал Барханов

* * *

Когда Люба заснула, Валентин сел за ноутбук, который привез с собой.

В последние ночи ему несколько раз звонила тетя Паня, верная домохранительница. Она продолжала поддерживать эффект его присутствия. Если бы не опасность, это могло бы показаться веселым розыгрышем – он разговаривал из Мексики, где была в это время ночь, а делал вид, что сидит в собственной квартире. Правда, после предыдущей ночи, когда на его питерскую квартиру устроили налет и чуть не прикончили бедную тетю Паню, комедию можно было не ломать.

Неужели те, кто пытаются его достать, сумели долететь так быстро до Мексики, убедившись, что его присутствие в квартире – туфта? Что ж, они на сверхзвуковом истребителе сюда явились? Скорее всего, здесь – одно из их многочисленных щупалец. А найти его тут, в принципе, не так трудно – у кого еще они с Любой могли остановиться? Только у дона Карлоса.

Но кому в таком случае принадлежал тот бархатный голос с мягкими, но повелительными интонациями? Кто он – сотрудник российского посольства? Посольство не стало бы отстреливать бандитов. Крестный отец конкурирующей структуры? Это ему, Валентину, наверняка предстоит узнать очень скоро. Ведь недаром же дали ему свободу, уничтожив похитителей Любы.

Карлос предложил ему пользоваться Интернетом, но Валентин подсоединил ноутбук к своему мобильнику. Как и в предыдущие ночи, он перекачал новостные сайты «ru», решил их почитать, но через минуту вскочил от изумления. Ему захотелось немедленно разбудить Любу. Вот он – виновник и причина многих их неприятностей. Он смотрел с экрана на Валентина, и его изображение занимало едва ли не полстраницы.

Это лицо хирург Барханов никогда не забудет. Люди этого человека выкрали из квартиры в поселке Веселом Любу. Это он привез чью-то жену, чтобы Барханов изъял из ее чрева плод. Этот человек придумал изуверское серьезное предупреждение супружеской паре, которая не могла рассчитаться с ним.

У него и тогда был респектабельный вид руководителя. Ему бы роли директоров крупных заводов играть, а он подался в мафиози. Хотя, как знать, быть может, в прежние времена он и был каким-нибудь начальником. И сейчас – тоже.

Барханов вчитался в его биографию и поразился еще больше. Оказывается, этот человек был в последние месяцы у них в Питере вице-губернатором. Сам губернатор взял его к себе на высокую должность. А теперь он публично отмежевывается от коррумпированного градоначальника и его разворовавшего городской бюджет аппарата и выставляет свою кандидатуру.

Лихо задумана операция. И жизнь Барханова, стало быть, палка на пути этого колеса. Да какая там палка – спичка, однако новоиспеченный кандидат и ее не пожалел. Не дай Бог, Барханов бы его разоблачил.

Стало быть, не зря предупреждал этот смешной прокурорский работник с чересчур молодым голосом о том, что он, Барханов каким-то неведомым образом соединен в единую цепочку с убийствами Новосельской и второго – он даже забыл фамилию: то ли Савченко, то ли Кравченко…

Валентин позвал негромко Любу. Но та, напереживавшись за день, крепко спала. А ему так хотелось рассказать о своем открытии.