Три эффекта бабочки

Текст добавлен: 16 июня 2019, 01:00

Текст книги "Три эффекта бабочки"

Автор книги: Елена Вольская

Жанр:

Современные любовные романы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Старшая Скворцова поставила Даму с вуалью на верхнюю полку и обернулась к гостям. Она обратила свой взгляд на Олю и с придыханием сказала:

– Спасибо, Оленька! Порадовала старуху. – А потом внушительно заговорила, обращаясь к гостям: – Ну, господа, теперь можно и отужинать. Прошу к столу.

Гости начали чинно рассаживаться. Валерий Иванович усадил детей рядом с собой. По правую руку от именинницы уселся Усольцев, по левую – Элла. Места Михайлова и Оли оказались в дальнем от именинницы торце стола.

Ужин оказался довольно скучным, а здравицы избитыми и банальными. И только Петруша Усольцев старался как-то оживить гнетущую атмосферу, повисшую в гостиной. Он не скупился на комплименты Ларочке и пытался рассказывать какие-то пошлые анекдоты, над которыми никто не смеялся.

Элла исподлобья и с откровенной неприязнью поглядывала на Олю. Но чаще ее взгляд останавливался на Андрее, жадно поглощающем вкусную еду, приготовленную в ресторане Вардина. Оля же наблюдала за общением детей и Валерия, но больше ее волновало то, как ведет себя Михайлов. Он ни с кем не общался, не поддерживал тосты и сидел угрюмо, уставившись только в свою тарелку. Оля не на шутку начала волноваться, когда Андрей, поставив перед собой бутылку пятизвёздочного коньяка, принялся наполнять свою рюмку все чаще и чаще. Любовник быстро напивался, и Оля подозревала, что совсем скоро ее он свалится под стол, окончательно опозорив ее перед всеми. Тут ей в голову пришла здравая мысль: «Надо сваливать отсюда пока не поздно. И клянусь себе, что с Михайловым больше никуда ни ногой! И в этот дом тоже. Если Скворцов захочет повидаться с детьми, пусть встречается с ними на нейтральной территории».

Последняя мстительная мысль очень понравилась Скворцовой и даже внесла некоторый покой в ее душу. Оля злорадно улыбнулась. Скрывая эту улыбку, она наклонилась над почти пустой тарелкой. Да, надо бежать из этого кода-то родного ей дома без оглядки. И от этих пресытившихся жизнью снобов, и от Скворцова, и от мерзкой Элки, и от бывшей свекрови. От всех тех, кого она когда-то уважала и с кем до сих пор старалась поддерживать отношения. Отныне это чужие ей люди, и она уже давно не принадлежит их кругу. А жаль. Очень жаль. Но ничего не поделаешь. Судьба рано или поздно все расставляет по своим местам. И в этом доме для нее места больше нет.

10.

Спустя полчаса, когда разгоряченные напитками гости свекрови решили устроить танцы, Оля подошла к Валерию и детям.

– Юля, Денис, нам пора домой.

– Уже? – удивился Скворцов.

– Да, уже.

– Но, мамочка, мы с Денисом тоже хотим потанцевать, – капризно сказала Юля и когда Денис утвердительно кивнул головой, продолжила: – Сейчас начинается самое интересное. Папа меня уже пригласил на танец.

– И мы хотим здесь остаться ночевать, – добавил Денис. – Завтра воскресенье и в школу идти не надо. И папа хочет, чтобы мы остались здесь. Правда, папа?

– Да, правда, – подтвердил Валерий Иванович и обратился к Оле: – Милая, пускай остаются. Завтра к вечеру я их привезу. Я соскучился по ним. Обещаю, что мы хорошо проведем время.

– Ну ладно, – легко согласилась Скворцова. – Привези их не позднее восьми.

– Хорошо, к восьми, – сказал Скворцов и повернул голову к дочери: – Идем, Юлька, потанцуем. А ты, сынок, пригласи бабушку, пока Петруша ее не подхватил.

Денис резко вскочил со стула и прокричал:

– Бабуля, разреши тебя пригласить на медленный танец.

Ларочка царственно кивнула, широко улыбнулась и подала внуку руку, тем самым избавив Олю от необходимости прощаться и со свекровью, и с ее гостями. Она быстрым шагом подошла к Михайлову и почти шепотом сказала:

– Пора, Андрей. Поднимайся.

– Ты что предпочитаешь: остаться здесь, с ними, или со мной? – Пьяно, едва шевеля языком, пробормотал Андрей.

– А ты чего хочешь? – так же шепотом спросила Скворцова. И в этот момент ее поразило не то, насколько был пьян Михайлов, а то, что он вообще был способен разговаривать.

Мужчина с трудом оторвался от стула и пошатываясь, поплелся вон из гостиной. В холле Оля вызвала такси и помогла любовнику натянуть ветровку.

Когда они покинули дом, на город уже опустилась вечерняя прохлада. Оля поежилась и повела Михайлова к калитке. На ее счастье долго ожидать машину не пришлось. Оля затолкала Михайлова на заднее сиденье, а сама пристроилась рядом.

– Улица Пролетарская, дом 8, – назвала она адрес и облегченно выдохнула. Позор закончился.

Когда такси остановилось у подъезда, Скворцова быстро рассчиталась с водителем и с трудом вытянула Михайлова из машины. Она кое-как дотащила обмякшее тело любовника до квартиры и уложила его на диван. Сняв с него ботинки и куртку, женщина присела возле Михайлова и тоскливо огляделась по сторонам. Услышав его громкий, булькающий храп, Оля разрыдалась, раскачиваясь из стороны в сторону.

Наутро завтрак прошел в полном молчании. Злая и не выспавшаяся Оля решила закатить Михайлову грандиозный скандал. Но уперлась взглядом в хмурое, помятое и неприступное лицо любовника, опять проглотила гневные слова и смолчала. Он же быстро собрался и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

А через час тревожно зазвонил мобильный. Оля неохотно взяла трубку в руку и посмотрела на входящий номер. Номер ей был не знаком. Она приложила телефон к уху и тихо сказала:

– Слушаю.

– Оля?

– Да.

– Меня зовут Настя и я давняя любовница Андрея, – выпалила незнакомка. Голос женщины был с легкой хрипотцой и к тому же невероятно наглым.

– Правда? – не удивилась Скворцова. Она поняла, что уже давно ожидала чего-то подобного.

– По твоему голосу слышу, что ты вроде, как и не поражена моим звонком, – почти радостно проговорила женщина.

– Нет. Не поражена, – равнодушно подтвердила Оля.

– Вот и славненько, – еще больше обрадовалась Настя. – Тогда стазу перейду к делу. Знай, что я заберу у тебя Михайлова, чего бы мне это ни стоило.

– Неужели?

– Да. Он с тобой несчастлив. И ты заколебала его своей стерильностью и занудством. А я позволю ему делать все, что он захочет.

– Понятно. Значит пить будете вместе, – констатировала факт Скворцова.

– И не только. Мы еще и спать будем вместе, как делали это всегда на протяжении пяти лет. Он очень хороший любовник.

– Что-то я этого не заметила.

– Да он просто не хочет тебя, – откровенно рассмеялась женщина. – Из-под палки трахать тебя – это для него настоящая мука. Он сам мне говорил об этом.

Оля промолчала, но горькая обида всколыхнулась в душе и слезы навернулись на глаза. Скворцова закашлялась.

– Так вот, – упорно продолжала женщина, – он сейчас позвонил и сказал, что едет ко мне. И поверь, я сделаю все, чтобы к тебе он больше не вернулся. Понятно?

– Бог в помощь, – тихо отозвалась Оля и бросила телефон на стол, затем тяжело поднялась и став возле мойки, с остервенением принялась перемывать чистую посуду.

К вечеру, Оля окончательно решила порвать с Михайловым, но, когда тот явился к ужину, у нее хватило сил сказать только: «Входи. Но это последний раз, когда я впускаю тебя в дом. Еще одна отлучка непонятно куда и к кому – забудь сюда дорогу навсегда. Это будет конец наших отношений. Понял?»

– Понял, – сухо ответил Михайлов и присоединился к детям, которые разбирали подарки отца в своей комнате.

11.

Весь апрель Михайлов был очень занят. Работы навалилось столько, что он целыми днями, почти без выходных, пропадал на объектах.

А в мае сразу началось лето с неимоверной жарой и редкими дождями. Во второе воскресенье мая им, наконец, удалось выбраться на природу. День был солнечным, но жара чуть-чуть спала, поэтому все дружно решили поехать не берег речки Вялки и устроить грандиозный пикник. Юлька прихватила бадминтон в надежде что сразится с братом, а тот настаивал на футбольном мяче, потому что Михайлов обещал быть вратарём и грозился не пропустить ни одного гола.

До берега Вялки они добрались быстро, благо до лесопарка маршрутки в воскресный день ходили каждые пятнадцать минут. Оказавшись на высоком берегу реки, Скворцова с жадностью вдыхала свежий воздух, которого ей так не хватало в душном и пыльном городе. Раньше Оля никогда не задумывалась над тем, что она и дети порой дышат смрадом огромного целлюлозного комбината, который когда-то был построен за городом. Но по мере роста города, комбинат оказался в его черте и поэтому выбросы вредного производства ощущались горожанами особенно сильно в безветренную погоду. В прошлой жизни она и дети почти каждые выходные проводили у Ларочки в престижном и тихом поселке Светлое, окруженном высокими соснами и елями. Но теперь дорога туда закрыта навсегда.

Скворцова стряхнула с себя эти мысли, совершенно не подходящие случаю. Сейчас надо радоваться, а не вспоминать о прошлом. Необходимо расслабится и получить удовольствие от отдыха в кругу семьи. Сегодня все при ней: и Юлька с Денисом, и Михайлов, который, наконец, перестал брындаться неизвестно где, но уже известно с кем.

Оля расстелила на траве старый плед и принялась выкладывать пластиковые коробочки со снедью. Дети и Андрей играли в футбол. Скворцова счастливо улыбнулась и подумала: «Как же хорошо сегодня! Может присоединиться к ним? А может позагорать?». Женщина стянула с себя майку и уселась на плед, подставив солнцу спину. Она не сводила взгляда со своих домочадцев и спустя минут сорок, они, возбужденные и раскрасневшиеся от беготни, веселой гурьбой подбежали к ней и сообщили, что проголодались.

– Уже? Так быстро?

– Да, – задыхаясь прокричал Денис. Он бросился на плед и раскинув руки в стороны уставился в высокое чистое небо.

– Я тоже устала и помогать не буду, – капризно высказалась дочь и прилегла рядом с братом.

– Я помогу, хотя они меня совсем загоняли, – выручил детей Михайлов и спросил: – Что делать?

– Контейнеры открывать, – отозвалась Оля.

Как-то очень быстро вся еда была съедена. Дети опять развалились на пледе, а Михайлов, буркнув что-то типа: «Отойду-ка я в сторонку перекурить» направился к лесу. Оля примостилась рядом с детьми и закрыла глаза. Время для нее будто остановилось. Она слышала, как дети отправились играть в бадминтон. Потом слышала их громкие голоса. Но спустя какое-то время поняла, что Михайлов слишком долго курит. Оля села и огляделась. Михайлова нигде не было: ни рядом с детьми, ни на берегу реки. «Где же он? Почему его так долго нет? Может быть он встретил здесь своих знакомых?».

Скворцова встала на ноги и, сделав ладонью козырек, начала вглядываться в компании, отдыхающих у реки людей. Но и среди них Михайлова она не обнаружила. Оля несколько раз тяжело вздохнула и подумала: «Надо подождать. Он скоро вернется». Когда спустя час Михайлов так и не объявился, Скворцова уже не на шутку стала волноваться. Она сидела на пледе и чувствовала, что словно цепенеет и у нее нет сил даже пошевелиться. Сейчас Оля не могла думать ни о чем, кроме тех слов, которые она бросила любовнику не так давно: «Это последний раз… Забудь дорогу сюда… Это конец наших отношений… Это конец. Это конец».

К четырем часам погода начала резко меняться. Подул свежий влажный ветер и голубое чистое небо начало затягиваться тучами – предвестниками скорой грозы.

Оля снова и снова поднимала глаза в темнеющее небо. Постепенно тучи становились темно-синими. Уже слышались раскаты далекого грома и несколько раз просверкали молнии. Надо было собираться домой. Но Скворцова как приклеенная сидела на пледе и не двигалась с места. Она терпеливо ждала. Ждала, когда появится Андрей и объяснит, куда он исчез так внезапно. И тогда они все дружно соберут вещи и веселой ватагой двинутся на остановку, чтобы не попасть под дождь и поскорее оказаться в спасительном тепле дома.

– Мам, ты что, уснула? – спросил Денис, примостившись рядом с Олей. Мальчик прижался к матери и она, почувствовав тепло сына, обняла его. – Мне страшно здесь оставаться. Ты же знаешь, как я боюсь грозы.

– Давай не будем его ждать, – прохныкала Юля, демонстративно поставив перед матерью сумку. – Он не придет.

– Да, Юлька, не будем, – встрепенулась Оля и устало провела рукой по растрепанным ветром волосам. – Давай, Дениска, помогай нам с Юлькой. Мяч свой не забудь!

Скворцова тяжело поднялась и начала торопливо забрасывать вещи в сумку. Когда все было упаковано, Оля в последний раз осмотрелась. Но Михайлова по-прежнему нигде не было видно.

– Так, детвора, быстро идем к остановке. Надеюсь, что под дождь не попадем. Хотя гремит уже совсем близко.

Минут через пятнадцать они уже стояли на обочине шоссе. Оля проголосовала первой же проезжающей легковушке. За рулем старенького потрепанного «Мерседеса» сидел молодой парнишка. Он открыл дверцу и жизнерадостно спросил:

– Что, пикник не состоялся? Запрыгивайте скорей! Мигом довезу куда скажете!

– Спасибо вам! – искренне поблагодарила Оля и назвала адрес.

Михайлов не вернулся домой ни вечером, ни в последующие дни. Оля расценила бегство Михайлова, как самый настоящий плевок в ее измученную душу. Дней через десять Скворцова собрала все вещи любовника и вынесла их на балкон. Первым желанием было выставить все возле помойки. Но она удержалась от этого шага, мысленно приказав себе больше не думать о Михайлове и его предательстве. А еще спустя неделю Михайлов позвонил ей на работу и попросил, что бы она собрала вещи и его инструмент, и добавил, что вечером заедет и все заберет.

– Не волнуйся, – спокойным и ровным голосом отозвалась Скворцова. – Все уже собрано. Давно.

Отныне она будет жить только по своим правилам и ни под кого стелиться больше не будет. Метать бисер перед свиньями – дело бесполезное и безнадёжное. А еще неблагодарное. Но надо смириться и жить дальше.

12.

На следующий день после этого короткого разговора, примерно около семи вечера, Михайлов пришел за вещами. Оля сразу отметила про себя, что Андрей выглядит неплохо. Новые джинсы, новая майка и новая прическа. Глаза бывшего любовника были строги, но Оля сразу почувствовала, что он сильно нервничает.

– Проходи. Твои вещи стоят на балконе.

– Спасибо, что не выбросила их на помойку, – криво усмехнулся Андрей.

– Да не за что, – отвела глаза Оля и пошлепала в кухню.

Спустя несколько минут Михайлов присоединился к ней.

– Я вынес вещи в коридор.

Оля промолчала. Разговаривать с Михайловым не хотелось.

– Я хочу извиниться перед тобой и детьми. Кстати, где они.

– У Скворцова.

– Ясно, – кивнул Михайлов и после короткой паузы, хрипло сказал: – Ты простишь меня, Оля?

– За что? – поспешно поинтересовалась она.

– Да за все. Я же предупреждал тебя, что я очень плохой человек.

– Я помню, – нахмурилась Скворцова.

– Да, я плохой человек, Оля, – повторил Михайлов и вызывающе глядя прямо в глаза женщины, мрачно продолжил: – Но таких как я много. Мы нужны, чтобы показать другим, насколько они хороши. Ведь все люди сравнивают себя с другими. Вот мы и нужны, чтобы сравнение было в их пользу.

– Ты как будто хвастаешь этим, – ухмыльнулась Оля и сложила руки на груди.

– Нет, милая, я просто констатирую факт. Вот ты притащила меня в свой стерильный дом. Грязного, вонючего и потерявшего всякую надежду бомжа. А скажи мне честно, что ты думала в эти минуты? Что чувствовала?

Скворцова недоуменно пожала плечами. Она не знала, что ответить на странные вопросы бывшего сожителя.

– Молчишь? – спросил Михайлов и после короткого раздумья сказал: – А я знаю. Думаю, что изначально ты действовала, повинуясь внезапному порыву, но потом ты начала упиваться своей добротой и отзывчивостью. Даже, не побоюсь этого слова, человечностью.

Михайлов глубоко затянулся и выпустил дым через нос.

– Ты думала: «Вот посмотрите, какая я добродетельная и святая женщина. Я не побоялась поднять человека из грязи. Моя добродетель не знает конца и края. Я проявила свои самые благородные черты. Я просто святая». Но так ли это на самом деле? И знаешь, что самое мерзкое в этой ситуации? Это то, что ты преследовала лишь свои собственные эгоистичные интересы. Ты просто хотела возвыситься в своих глазах за мой счет. Тобой руководило примитивное желание иметь мужика. Я хорошо запомнил твой взгляд в тот самый первый вечер, когда ты застала меня голым. И знаешь, что я увидел в твоих глазах? Похоть. Желание обладать мужчиной. Ты банально хотела секса. Хоть с кем-нибудь. Даже с бомжом, которого надо предварительно вымыть и накормить. Ты страшно боишься одиночества. И тебе нужен мужик в доме, чтобы он выполнял мужскую работу и ночами удовлетворял тебя. Но при этом он еще должен был отчитываться перед тобой и ходить по струнке, исполняя все твои прихоти. А еще он должен отчитываться в каждом своем шаге, потому что ты любишь все держать под контролем. И к сожалению, я это понял не сразу. Позднее, наблюдая за тобой, я сообразил, что, спасая меня, вытащив из грязи, ты упиваешься своим великодушием и своей неповторимостью. Ты часто повторяла, что любишь меня. Но любить и владеть мужчиной – это не одно и тоже. Обладать можно вещью, деньгами. Но не человеком. И я не собачка на поводке, чтобы исполнять твои команды. Я ничего тебе не должен.

– Но я действительно полюбила тебя, – проронила Оля.

– Нет, это не любовь, это чувство собственничества. И ты способна кого угодно задушить в своих объятиях. Вы вот, бабы, никогда не задаете себе вопроса, почему из приличных мужчин ваши мужья превращаются в запойных алкоголиков. А все просто. Безграничный контроль, удушающие объятия и исполнение ваших капризов – вот причины пьянства. Потому что алкоголь – это не единственный, но самый простой путь побега от вас, любящих и святых жен. Подозреваю, что твой муж сбежал к любовнице именно потому, что хотел освободиться от тисков твоей любви. Он не хотел до конца жизни быть твоим рабом. Увы, но Денис и Юля тоже при первой же возможности уйдут от тебя. Ты хочешь жить по своим правилам! Так живи! Но не навязывай их другим.

Михайлов встал, бросил догоревший окурок в мойку и сверху вниз презрительно посмотрел на Олю. А она сидела, спрятав горящее лицо в ладонях и шептала:

– Как ты жесток. Как же ты жесток и несправедлив. Это все ложь. Наглая ложь.

Потом она отняла руки от лица, уперлась взглядом в Михайлова и истерично закричала.

– Ты просто сволочь! Ты монстр! Жестокая и мерзкая дрянь! Все вы мужики неблагодарные твари. И я убедилась в это в очередной раз!

Михайлов громко рассмеялся.

– Вот видите, мадам, 1:0 в вашу пользу! А я тебя честно предупредил в нашу первую встречу, что я гад и подлец. Но ты не хотела этого слышать. Ты слышала только себя. Ты всегда слушала только себя и продолжаешь это делать с завидным упорством. С чем и поздравляю! И да! Именно благодарности ты ждала от меня и требовала отдачи снова и снова. А ты не пробовала что-то сделать для меня просто так, без ожидания награды за свою помощь и доброту? И вообще, разве я просил тебя о помощи? Может стоит помогать другим только тогда, когда они тебя об этом попросят?

Сидя на стуле Оля, застыла в ужасе. Резкие и оскорбительные слова Михайлова наотмашь стегали по лицу снова и снова. Было больно, но слез почему-то не было. Только острая ненависть к бывшему любовнику заполняла все ее существо.

Между тем Михайлов демонстративно закурил вновь, прислонился спиной к стене и спросил совсем другим тоном:

– Оля, а что ты знаешь обо мне? Ты знаешь, что у меня два высших образования и что я когда-то имел свой довольно успешный бизнес? Тебя ведь никогда не интересовал именно я. Я как человек, как личность. Тебя вполне удовлетворила банальная история моей жизни. Мол, был женат, начал пить, и стерва жена выбросила меня на улицу из моего же собственного дома и запретила видеться с детьми. За два года, что мы прожили вместе ты ни разу, слышишь, ни разу не поинтересовалась их именами. Ты не спросила живы ли мои родители и что послужило толчком к тому, что я оказался на улице. Тебе это было просто не интересно и моими проблемами ты, само благородство и благодетельница, не хотела себя отягощать. Тебя волновали только твои проблемы. Твоя расчетливость и мнение других людей о тебе – вот что было важно для тебя.

Михайлов отошел от стены и опять сел напротив Оли.

– Я, к сожалению, привязался к твоим детям. Ты видела, что мы быстро нашли общий язык. Мне нравится Юля за ее ум и желание познавать новое. Денис – живой и жизнерадостный мальчик, который может стать кем захочет. Но своим воспитанием и раздутым перфекционизмом ты уродуешь и подавляешь своих детей. Мне жаль их очень. И мне кажется, что, оставляя их, я их предаю, как предал когда-то своих, – Андрей тяжело вздохнул и какое-то время сидел молча, гладя куда-то поверх Олиной головы. Затем опять перевел взгляд на Скворцову и задумчиво добавил: – Вы, сударыня, все и всех хотите держать под контролем и забываете, что я и ваши дети рождены свободными. Мы имеем право жить так как хотим. Ты, Оля, сама не живешь нормально и другим не даешь. Ты душишь всех в своих объятиях, считая, что так проявляешь свою любовь. Но это не объятия, это мощные тиски, которые не дают дышать. Вот и твой первый муж сбежал от тебя при первой же возможности и теперь счастлив. И я уверен, что Дениска и Юля покинут тебя, как только смогут. И ты останешься совсем одна. Мне жаль, что я разочаровал тебя. Но подумай, кто из нас монстр? Ты или я? Думаю, ответ очевиден. Я.

Михайло резко хлопнул руками по коленям и поднялся.

– Прощай, Оля. Надеюсь, что мы больше никогда не увидимся. Поупивайся жалостью к себе. Ты это любишь. Но не долго. Жизнь коротка и не стоит разменивать ее на всякую ерунду. Пока.

Михайлов быстрым шагом покинул кухню. Когда громко хлопнула входная дверь, Скворцова вздрогнула, как от удара. Ей казалось, что она превратилась в глыбу льда. Только в голове пульсировала одна мысль: «Все кончено. С судьбой бороться бессмысленно. Все кончено».

Эпилог

Ольга Николаевна Скворцова возвращалась домой. Она устала и хотела поскорее оказаться в спасительной тиши и теплоте своего дома. Сегодня у них в школе случился маленький сабантуй. Спонтанная пирушка в честь пятидесятилетнего юбилея директрисы была шумной и даже веселой. Все коллеги были в приподнятом настроении и не скупились на комплименты. Скворцова после первого же бокала шампанского захмелела и невольно втянулась в фальшивый хор учителей, которые в сущности недолюбливали вздорную и властную руководительницу.

Идя домой, Оля не чувствовала ничего кроме раздражения от бездарно проведенного времени. За эти несколько часов можно было убрать в квартире, погладить или сделать еще что-нибудь полезное, тем более, что детей не было дома. Еще вчера Скворцов забрал их к себе на несколько дней. Все же до конца зимних каникул осталось еще три дня, и дети настояли на том, что хотят провести их с отцом и бабушкой.

Три дня тишины и покоя. Впрочем, можно ничего не делать, а просто поваляться с каким-нибудь женским романом на диване и окунуться в чужую жизнь с нешуточными страстями, любовными утехами и прочей мутью, которых полным-полно в подобного рода литературе.

Как ни странно, ей больше не снятся те красочные и фантастические сны. Она вообще не видит снов, будто кто-то выключил телевизор и захватывающие ночные сериалы больше не будоражат ее воображение.

Опустив голову и глядя себе под ноги, Оля шла по плохо прочищенной дорожке парка. Вокруг было очень тихо. Только легкий хруст снега под ее ногами нарушал эту мягкую и сонную тишину. Неожиданно пошел снег. Белый, пушистый. Оля вытянула руку и подставила ладонь большим, невесомым снежинкам, пытаясь рассмотреть их замысловатые узоры. Но ледяные хрусталики быстро таяли на мягкой коже перчатки.

Оля недовольно встряхнула рукой и повернула голову в сторону дома. На хорошо знакомой ей скамейке сгорбившись сидел мужчина. Оля почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Нет, не может быть! Скворцова ускорила шаг и поравнялась с мужчиной. Он был одет в куртку, сильно потертую на швах и отворотах рукавов. Из-за пятен неопределенного цвета, определить изначальную расцветку куртки было невозможно. Хлипкая вязаная шапочка не могла защитить голову мужчины от холода. Заостренный нос, многодневная щетина, безжизненный пустые глаза и отталкивающий приторно-кислый запах исходящий от субъекта, красноречиво указывали на его положение изгоя и парии. Небольшая грязная дорожная сумка стояла у ног, обутых в стоптанные ботинки без шнурков. Поза бомжа говорила о страшной усталости, невыносимом одиночестве и беспросветной безысходности.

Оля брезгливо скривила губы и облегченно выдохнула. Это не он.

Скворцова невольно приостановилась, словно хотела о чем-то спросить бедолагу. Но… нет! Она не наступит на те же грабли во второй раз. Она живет и будет жить только по своим правилам, как когда-то заметил Михайлов. И если ее удел влачить жалкое существование обыкновенной училки в затхлом и сером мире обыденности, то так тому и быть. Плевать против ветра себе дороже, а настоящие искренние чувства, любовь и страсть пусть достаются другим. Может быть в другой жизни она будет по-настоящему любимой и желанной, но не здесь и не сейчас.

На следующее утро во дворе опять громко залаяла Джерри. Этот придурок Юрка вновь ни свет, ни заря вывел погулять свою злую овчарку. И по-прежнему мерзкая псина будет громко рычать и бросаться на соседей. И все будет как прежде. Одиночество и тусклая, безрадостная жизнь. Без взлетов и падений. Без душевных мук и переживаний. И без любви к тому одному-единственному мужчине, который способен оценить ее и любить такой какая она есть.

Оглавление

Часть 1

Глава 1………………………………………………………………………………………… 2

Глава 2………………………………………………………………………………………… 4

Глава 3…………………………………………………………………………………………. 8

Глава 4…………………………………………………………………………………………. 15

Глава 5…………………………………………………………………………………………. 19

Глава 6…………………………………………………………………………………………. 24

Глава 7…………………………………………………………………………………………. 29

Глава 8…………………………………………………………………………………………. 31

Глава 9…………………………………………………………………………………………. 37

Глава 10…………………………………………………………………………………………. 40