Текст книги "Три эффекта бабочки"

Автор книги: Елена Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Долгожданное забытье пришло часов в пять, а ровно в семь зазвонил будильник. Оля с трудом разлепила глаза и тяжело села на край кровати. Заниматься делами не было сил. Сил вообще не было ни на что.

Из коридора доносились голоса детей и Светы. Денис что-то настойчиво требовал от Яковлевны, а та что-то мягко объясняла. Потом голоса умолкли. Наверное, они спустились на первый этаж и пошли завтракать.

Как обычно, Юра отвезет детей в школу и вернется за ней, потому что никаких других указаний водителю она на сегодня не давала. Света примется за уборку, а Николай, мастер на все руки, обязательно найдет себе работу в доме или во дворе. Он вообще редко сидел без дела. Так повелось давно, с первого дня его работы охранником. И так будет всегда. А она сама примет душ, наведет красоту, выпьет первый утренний кофе и поедет открывать очередной салон.

Но, если сломать этот устоявшийся распорядок? Если не делать ничего, закрыться в спальне на ключ и просто проваляться целый день в постели? Не отвечать на звонки и побыть в одиночестве. Что измениться?

Ленивые мысли лениво скользили в сознании, не вызывая никаких эмоций. На душе почему-то было пусто, как в барабане. Но нет! Надо взять себя в руки и встряхнуться. Слишком многое зависит от нее, и взвалив на себя когда-то этот груз ответственности, она обязана тащить его до конца.

Скворцова встала на ноги и поплелась в ванную комнату.

Оказавшись в своем кабинете, Оля какое-то время бесцельно слонялась из угла в угол. Потом села за рабочий стол и взяла в руки смартфон. Она нерешительно набрала номер Михайлова. Номер был занят. Скворцова поставила номер на дозвон и терпеливо дожидалась, пока Андрей снимет трубку. И услышав долгожданное: «Привет, милая!», она несколько оживилась и спросила:

– Как ты сегодня планируешь свой день?

– Да как обычно. Буднично.

– Есть какие-то срочные дела?

– Да нет, вроде… а что?

– Да так… Просто увидеть тебя хотела.

– Оленька, у тебя все в порядке? У тебя голос какой-то странный. Ты здорова? – насторожился Андрей.

– Да-да, не волнуйся. Я здорова, – торопливо ответила Оля. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Что-то случилось? – уже начал волноваться Михайлов.

– И да, и нет, – неопределенно ответила Скворцова. Она помолчала и все же решила поделиться своими опасениями: – Да, Андрюша, вчера кое-то произошло. Но это не телефонный разговор.

– Понял. Сейчас буду!

– Давай не в… – проговорила Оля, но в трубке раздались короткие гудки.

Женщина озабоченно положила смартфон на стол. Вообще-то нежелательно обсуждать с Андреем вчерашний визит свекрови в офисе. Сотрудники будут постоянно отвлекать их от серьезного разговора, вламываясь в кабинет с какими-то неотложными и срочными делами, требующих ее вмешательства. Но сегодня у нее возникло странное и непреодолимое желание откровенно поделиться с Михайловым своими проблемами и всем, что накипело и наболело за годы жизни со Скворцовым. Может сейчас она совершает непростительную ошибку, и любовник не поймет ее и осудит? И как далеко она готова зайти в своих признаниях? За годы их знакомства Андрей довольно часто пытался вызвать ее на откровенность. Но она либо отмалчивалась, либо наотрез отказывалась говорить о своей жизни. Ей не хотелось жаловаться этому знающему себе цену и успешному человеку на свою судьбу. Что это была гордость, гордыня, или элементарная глупость, не позволяющая ей вываливать свое грязное белье на свет божий? Или старая привычка полагаться только на себя и отвергать любую помощь со стороны? Но почему именно сегодня у нее появилась потребность выговорится и с кем-то разделить свои тревоги и печали? И почему именно с ним? Наверное, потому, что он вызвал ее доверие, пробудил в ней женщину и подарил любовь. Неужели и она сама полюбила? А может ее вчерашний внезапный протест, вылившийся в скандал со свекровью, дал осознание того, что она не бездушная и послушная марионетка в руках обнаглевших родственников? А любовная связь с Михайловым дала ей уверенность в том, что на самом деле она теперь не одинока и есть человек, готовый подставить ей свое плечо?

Оля уже начала сомневаться в правильности своего решения и хотела отменить встречу с Михайловым, но постепенно втянулась в рабочий процесс и у нее просто не оставалось времени для поиска простых ответов на сложные вопросы. Телефон звонил не переставая. Сотрудники сновали туда-сюда. Оля подписывала бумаги и отдавала распоряжения, пока в кабинет не заглянула Алла и доложила, что в приемной ожидает Андрей Владимирович.

– Пригласи его, – сказала Скворцова и поднялась навстречу входящему в кабинет Андрею.

– Оля, что случилось? – тревожно поинтересовался он и оглянулся. Алла тактично прикрыла за собой дверь.

Михайлов не решился обнять Олю в кабинете, но она прильнула к нему и поцеловала в губы. Андрей удивленно отстранился и в некотором смятении переспросил:

– Так что стряслось?

Оля сделала шаг назад и тяжело вздохнула:

– Давай присядем.

Михайлов кивнул. Они устроились на мягком диване у окна.

– Моя свекровь узнала, что мы с тобой встречаемся, – обреченно выдавила из себя Оля и опустила глаза в пол.

– И всего-то? – откинув голову, весело рассмеялся Андрей. – А я-то уж подумал, что мировая революция случилась.

– А вот мне, Андрей, не до смеха, – обиделась Оля и укоризненно взглянула на любовника. – Вчера я поругалась со свекровью. Я выгнала ее и Усольцева из своего дома.

– Вот это номер! – присвистнул Михайлов, а потом серьезно добавил: – Молодец! Давно пора было избавиться от этой семейки.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

– Да! Войдите, – крикнула Оля и недовольно встала.

Дверь приоткрылась и в проеме опять показалась голова секретарши.

– Ольга Николаевна, к вам настоятельно просится…

– Нет, Алла, сегодня я никого не принимаю.

– Но…

– Никаких «но». И вообще я уезжаю и уже до конца рабочего дня в офис не вернусь. Все запланированные встречи перенеси, пожалуйста, на завтра.

– Как скажете, – понимающе улыбнулась Алла и исчезла в приемной.

– Андрюша, поехали отсюда! – предложила Оля, повернув голову к Михайлову. – Здесь поговорить спокойно не дадут.

– Согласен. Куда направимся? – быстро отреагировал мужчина и поднялся.

– Я не знаю, – растерялась Оля. – Только подальше отсюда.

Спускаясь в лифте на парковку, они посовещались и единогласно решили отправиться в «Замок на озере», где можно было заказать отдельный кабинет и заодно вкусно пообедать. В машине Михайлова они принципиально не касались неприятной темы и только устроившись за столиком в небольшом кабинете дорогого ресторана, стилизованного под средневековый замок, вернулись к прерванному разговору.

– Оля, дорогая, прости меня, пожалуйста за мой смех. Я правда не хотел тебя обидеть. Расскажи мне все. Я ведь твой друг…, и я все пойму. Я ведь волнуюсь за тебя. И поверь мне, что я о многом догадываюсь.

Оля вскинула на любовника непонимающий взгляд и спросила:

– О чем ты догадываешься?

– О твоей жизни, – ответил Андрей. – Или ты думаешь, что я на вижу синяков на твоем теле? Или я не понимаю, почему ты избегаешь разговоров о Скворцове? Или ты считаешь, что я полный дурак и все эти годы не видел и не чувствовал, как ты несчастна? Оля, – мужчина осекся, заметив, что в глазах Скворцовой заблестели слезы. – Прости меня.

 Михайлов осторожно взял Олю за руку и приложил ладонью к своей щеке. От этого проявления нежности, Скворцова была готова разрыдаться, но она сдержалась и тихо произнесла:

– Хорошо, Андрюша, я расскажу тебе все.

Оля начала свой рассказ и наблюдала, как постепенно меняется выражение лица ее любовника. Порой он сжимал кулаки, а иногда его лицо багровело от злости. Но мужчина молчал, давая Оле возможность выговориться до конца, понимая, что эта исповедь дается любимой с большим трудом.

Когда Оля замолчала, он откинулся на спинку кресла и какое-то время сидел молча, переваривая услышанное. Потом наклонился вперед и твердо сказал:

– Сейчас мы перекусим, а потом поедем к тебе, заберем детей, и вы будете жить у меня. Со мной…

– Но как же… все остыло, – не к месту проговорила Оля.

– Я позову официанта и нам заменят остывшую еду.

– Но, что я скажу детям?

– Я сам им все скажу, – успокоил Олю Михайлов. – Дома тебе оставаться нельзя. И это не обсуждается!

– Но… – попыталась сопротивляться Скворцова.

– Никаких «но», – перебил ее Михайлов и добавил: – Знаешь, почему я засмеялся в офисе? Потому что я был рад, что они об этом знают и у тебя больше не будет отговорок, чтобы подать на развод. И мы сможем быть вместе.

– Но он не даст мне развода, – Оля сделала ударение на местоимении «он». – Он захочет забрать у меня Юлю.

– Ну, что ты все заладила он, он. Есть закон и ты ничего ему не должна.

– Усольцев…

– Усольцев юрист неплохой, но и среди моих знакомых есть весьма дотошные и грамотные юристы. С Усольцевым и Скворцовыми мы справимся. Поверь мне!

Оля улыбнулась. Впервые за долгое время она почувствовала неимоверное облегчение. Она благодарно посмотрела на Михайлова и сказала:

– Хорошо. Я верю тебе. И я согласна на время переехать в твою квартиру, пока все не утрясется. Только я сначала хочу подготовить детей сама. Сегодня я поговорю с ними, а завтра ты заберешь нас.

– Давай мы все сделаем сегодня. И почему только на время? Я хочу забрать вас навсегда. Поняла? И ты согласна?

– Да, милый, конечно согласна.

16.

Андрей и Оля вышли из ресторана. На город уже опускались сумерки и заметно похолодало. Скворцова поежилась и пожалела, что не прихватила с собой пиджак, так и оставшийся висеть на спинке ее кресла. Оля пошарила рукой в сумке и вытащила смартфон, который в ресторане предусмотрительно выключила. Пробежав глазами список не отвеченных вызовов обнаружила, что часто звонили с работы, а еще высвечивались номера телефонов Яковлевны, свекрови и мужа. И последний звонок от Валерия был пять минут назад.

Оля забеспокоилась и набрала номер домработницы. Света тут же ответила и взволнованно спросила:

– Ольга Николаевна, где вы?

– Я уже еду домой, – солгала Оля. – Что-то случилось?

– Да вот несколько раз звонила ваша свекровь и Валерий Иванович тоже. Они искали вас. Правда, около часа назад Валерий Иванович сам приехал.

– Что он делает? – поинтересовалась Оля и почувствовала, как задрожали ее руки. Мутная пелена начала застилать глаза, и она пошатнулась. – Где он?

– Он с детьми. В их комнате, – доложила Яковлевна и жалобно попросила: – Приезжайте скорей. Что-то мне неспокойно.

– Я скоро буду, – отрезала Скворцова и безвольно опустила руку с зажатым в ладони телефоном.

– Я так понял, что Скворцов вернулся домой? – то ли спросил, то ли констатировал факт Андрей, с тревогой наблюдая за Олей. Она посмотрела на Михайлова и бросилась в его объятья.

– Андрюша, мне страшно! Я до чертиков боюсь его и боюсь говорить с ним о разводе!

 Оля начала задыхаться. Паника все нарастала и уже захватила ее целиком.

– Не бойся, милая. Возьми себя в руки. Рано или поздно это должно было произойти. И оттягивать этот разговор больше нельзя.

Михайлов нежно гладил ладонью по волосам Оли, и ей показалось, что страх постепенно начинает растворяться в пространстве. Какое-то время они стояли молча, обнимая друг друга. Говорить не хотелось. Все уже было сказано. Оставалось только развязать этот узел. Узел удавки, которая была туго затянута на шее Оли, как у висельника, болтающегося над бездонной пропастью. Именно так Скворцова представляла свою жизнь и судьбу в эту минуту.

А спустя час, Оля вошла в калитку дома и медленно пошла навстречу с судьбой. Она отдавала себе отчет в том, что разговор с мужем будет тягостным и неприятным. Но другого выхода не было.  Еще в машине она категорически отказалась от помощи Михайлова. Но Андрей настаивал, горячился и убеждал, что не может оставить ее сегодня один на один с мерзавцем, который так долго издевался над ней. Он не понимал, почему Оля не хочет сегодня принять его помощь. Оля же просто ответила, что сама заварила всю эту кашу и только ей самой придется ее расхлебывать. Ей так будет проще и присутствие Андрея лишь усложнит и без того непростую ситуацию. Михайлов обиженно кивнул и лишь попросил, чтобы Оля ему сразу перезвонила, как только разговор будет окончен.

Оля вошла в дом. Все вокруг выглядело обычным, естественным и привычным. Из кухни доносились глухие голоса. Значит все ужинают. Женщина бросила сумку на пол у вешалки, глубоко вдохнула и решительно пошла на голоса. Войдя в кухню, она застала идиллическую картинку семейного ужина. Дети и муж что-то со смехом активно обсуждали. Перед ними стояли тарелки с остатками еды. Светлана разливала ароматный чай, стоя у разделочного столика. Когда Оля появилась на пороге кухни, первым ее заметил сын. Денис бросился к ней с криком: «А вот и мамочка пришла» и повис на шее. Юля и Скворцов повернули головы в сторону Оли. Взгляд Скворцова моментально стал холодным и колючим. А Юля улыбнулась и ехидно проговорила:

– А мы, мамочка, к твоему сведению, все же поедем на Кипр. С папой!

– Вот как? – спросила Оля и уселась за стол.

– Вы будете ужинать, Ольга Николаевна, – засуетилась Яковлевна. Она поставила полные чашки перед Скворцовым и детьми, и вопросительно уставилась на Олю.

– Мне только чай, пожалуйста, – отозвалась Оля и перевела взгляд на мужа. – И когда же вы приняли это решение?

– Минут двадцать тому назад, – ответил Скворцов, и Оля заметила, как от злости на его лице заходили жевалки.

– А вот и нет! – радостно вскричал Денис. – Мы это еще вчера решили с бабушкой!

– С бабушкой? – удивилась Оля и поперхнулась.

– Да, с бабушкой! – активно включилась в разговор Юля. – Я еще вчера вечером ей позвонила и сказала, что ты отменила поездку.

Шокированная Оля с грохотом поставила чашку на блюдце, расплескав чай по столу.

– Как ты посмела без моего разрешения…

– А ей и не нужно твое разрешение, чтобы общаться с моей матерью, – очень тихо, но внятно проговорил Скворцов.

 От этого угрожающе тихого, с властными нотками голоса мужа, Оля вздрогнула. Она растерянно оглянулась по сторонам, словно ища защиты. Потом медленно встала из-за стола и прошептала:

– Да, Юля, такого я от тебя не ожидала.

– А чего ты ожидала, дорогая? – с издевкой спросил Валерий Иванович. – Неужели ты думала, что мы все без конца будем плясать под твою дудку? Мы решили ехать, – значит поедем! И тебе, милая, придется раскошелиться. Правда, дети?

Оля посмотрела на мгновенно притихших детей. Голову неожиданно стянул стальной обруч. Голова раскалывалась так, что хотелось кричать. Ноги стали ватными, и Оля едва не упала. Она осторожно отодвинула стул и молча поплелась к лестнице. Едва добравшись до спальни, она упала на кровать и горька расплакалась.

Спустя какое-то время Скворцова незаметно уснула. Ей снился очень странный и радужный сон. Яркие, красочные картинки менялись как в калейдоскопе. Вот она с Андреем на берегу спокойного, иссиня-черного моря. А вот она с детьми идет по пушистым облакам. А вот она со Скворцовым занимается любовью и ей так хорошо, что все меркнет перед неописуемой страстью, охватившей их…

Проснулась Скворцова мгновенно и широко распахнула глаза. Кто-то настойчиво скребся в дверь. Потом дверь открылась. Оля сжалась и в страхе подтянула одеяло к горлу. Но увидев приближающуюся к ней Светлану, немного расслабилась.

– Оля, как ты? – осторожно спросила Яковлевна, присаживаясь на край кровати.

– Кажется я дреманула, Светочка. Который час?

– Полдвенадцатого. Дети уже давно спят, – тихо доложила Яковлевна.

– А где он?

– Он? Он уехал сразу после ужина.

– Это хорошо.

– Тебе помочь раздеться? – заботливо спросила Света.

– Нет, Яковлевна, иди спать.

– А если он вернется? Он уехал злой как черт.

– Не бойся. Все будет хорошо.

Яковлевна недоверчиво покачала головой и вышла, тихо затворив за собой дверь. Оля быстро разделась, сбросив одежду у кровати. Достала из-под подушки ночную рубашку и набросив ее на себя легла, укрывшись шелковым одеялом с головой. Ручеек страха вновь начал заполнять ее душу. Ей так и не удалось поговорить с мужем. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Юля… Как дочь могла так предать ее? Но она еще маленькая и глупенькая девочка и ничего не понимает. Отпускать детей в поездку со Скворцовым нельзя. Внутренний голос подсказывает, что он не вернет детей домой, а оставит у себя. И надо что-то делать! Нельзя быть такой безвольной. Надо, наконец, на что-то решаться!

Оля резко откинула край одеяла и вскочила. В полной темноте она бросилась к шкафу и выхватила дорожную сумку.

– Ты куда-то собралась, дорогая?

Скворцова обернулась на голос мужа. Она едва различала его, стоящего в проеме двери. Валерий сделал шаг вперед и включил верхний свет.

– Куда это ты на ночь глядя навострила лыжи? – заплетающимся языком опять спросил Скворцов и двинулся к Оле. По шатающейся походке, сердитому лицу и запаху, исходившему от мужа, она сразу определила, что тот очень пьян.

 – Ты напился, как свинья! Не подходи! Не смей притрагиваться ко мне! – громко закричала Оля, попятившись назад.

– Молчать! Глаза в пол, когда с мужем разговариваешь, стерва!

– Чего ты вернулся? Что, Элка тебя опять бросила? – собравшись с духом, вскричала Оля.

– Не твое дело, – раздраженно прорычал мужчина, все ближе и ближе приближаясь к жене.

– Богданова хорошо изучила тебя за эти годы, – процедила Оля и почувствовала, как ее понесло, но остановиться уже не могла. – Поэтому и сбежала от тебя замуж к первому встречному. Только бы быть от тебя как можно дальше.

– Заткнись, тварь! Она любит меня и всегда любила, не в пример тебе, – надвигаясь на Олю взревел Скворцов.

– Так почему ты здесь? Почему не с ней?

Скворцов грязно выругался и схватил Олю за руку.

– Я хочу разобраться с тобой! Мне позвонила мама…

– А-а-а, значит мамочка решила сообщить тебе, что у меня есть любовник? Да! И это правда! – Оля истерично расхохоталась, потом и мстительно зашипела: – Но на самом деле Ларочке наплевать на это. Просто старуха испугалась, что потеряет в моем лице кормушку и ее драгоценный сынок останется без средств, без дома, без семьи. И я собираюсь, наконец, избавиться от вашей мерзкой семейки.  И завтра же я подам на развод!

– Я не дам тебе развода, – рявкнул Скворцов, все сильнее сжимая руку Оли.

– А как же Эллочка? Она ведь не будет ждать тебя вечно! Не так ли?

– Да имел я ее! – во весь голос заорал Скворцов.

Оля откинула голову назад, уже не в силах переносить смрад перегара, исходящего изо рта мужа.

– Не вороти морду, сука! Раздевайся! Становись ко мне спиной и нагнись! – приказал жене Валерий, торопливо расстёгивая на брюках молнию.

Оля закусила губу и с ненавистью смотрела в глаза похотливому животному, которое она еще совсем недавно считала своим мужем.

– Нет, сволочь, ты больше никогда не дотронешься до меня! – взвизгнула Оля и попыталась вырваться.

Но Скворцов уже не контролировал себя. Он с силой швырнул Олю на ковер и матерясь, принялся избивать ее ногами. Оля, тихо постанывая, лежала на боку и согнувшись от боли, прикрывала голову руками. Но распаляясь все больше и больше, Скворцов продолжил наносить ей удары. Он истязал ее до тех пор, пока его силы не иссякли. Хрипло отдышавшись, Скворцов нагнулся над женой и перевернул ее безвольное тело на живот. Приговаривая про себя: «Сука, тварь, проститутка», Скворцов грубо притянул бедра жены к себе и судорожными толчками начал входить в нее сзади. Скворцов проталкивал свой член все глубже и глубже, доставляя Оле неимоверные страдания. Она закричала и из последних сил попыталась вырваться. Валерий дернулся еще несколько раз, глухо застонал и затих. Оля почти не дышала, потому что каждый вдох доставлял ей нестерпимую боль. В эту минуту она хотела лишь одного – умереть. Скворцова прикрыла глаза. Она мысленно умоляла бога прекратить ее муки раз и навсегда, а спустя мгновение лишилась чувств.

Сколько времени она находилась в спасительно забытьи Оля не знала. Но когда пришла в себя то поняла, что боль немного отступила и она может подняться. Сначала она встала на четвереньки, а потом и во весть рост. Женщина бросила быстрый взгляд на кровать, на которой распластался муж. Он громко храпел. Но ни этот храп, не смрад из перегара, крови, боли и ненависти, висевший в спальне уже не волновали Скворцову. Она медленно побрела к двери, выключила свет и сделала шаг в коридор. Затем медленно, опираясь о стену, спустилась вниз. Немного быстрее миновала холл и вышла из дому. Стоя на крыльце, Скворцова задышала часто и глубоко, позволяя свежему ночному воздуху очистить ее легкие. Окровавленная ночная рубашка плотно облегала тело, но Оля не чувствовала холода. Она знала куда направится дальше.

Оказавшись рядом будкой, женщина сняла с крючка собачью цепь и позвала:

– Джерри, Джерри, иди сюда, милая.

Овчарка выползла из будки и приветственно завиляла хвостом. Оля повела собаку к калитке и расстегнув ошейник, вытолкала Джерри на улицу. Затем, словно сомнамбула, побрела к гаражу. Войдя в боковую дверь, Скворцова пошарила рукой по кирпичной стене и, найдя выключатель, повернула его. Какое-то время Оля водила глазами по стеллажу в торце гаража, а потом удовлетворённо улыбнулась. Две канистры с бензином стояли на положенном им месте. Женщина подхватила их и уже более твердым шагом вернулась к дому. Она не чувствовала тяжести груза, а только размышляла о том, взорвется ли канистра, если окажется в огне.

Оля опустила тяжелые канистры на землю. Какое-то время она отдыхала от быстрой ходьбы, затем взяла одну канистру и принялась поливать фундамент дома. Остатки бензина вылила на террасе. Бросив пустую канистру на пол, пошла за второй. Подхватив смертоносный груз, Оля почти побежала в дом и, перешагивая через две ступеньки, поднялась в спальню. Там она началась разливать бензин по стенам, полу и волновалась только о том, чтобы не проснулся муж. Но Скворцов не шевелился. Это несказанно радовало женщину. Оставалось только завинтить канистру с остатками бензина. Выполнив свое намерение, Оля порылась в ящике прикроватной тумбочки и схватила зажигалку. Она поднесла зажигалку к темному пятну на ковре и когда огонь вспыхнул, бросилась бежать из дому. Спустившись с крыльца, она рванула на террасу. Там подожгла масленое пятно на столе и побежала во двор. Оля остановилась лишь тогда, когда оказалась на значительном расстоянии от дома. Широко расставив ноги и сложив руки на груди, женщина спокойно стояла, ожидая развязки.

Сейчас она отдавала себе отчет в том, что в эту минуту губит и уничтожает все к чему когда-то стремилась. Но назад пути уже не было. И в страстном желании отомстить, она не могла уже повернуть назад или что-то изменить. Она безмятежно и почти завороженно наблюдала, как огонь охватывает деревянный стол, дорогие плетеные кресла и стремится к траве у фундамента дома.

 Она столько лет накапливала в самой себе и в этом доме боль, отчаяние, разочарование и гнев, что в эти мгновения испытывала почти радость от того, что все ее переживания, страхи и неудовлетворенность жизнью сгорят в очищающем пламени. Там сгорят оскорбления, насилие, унижения и страх за себя и за жизнь своих детей. Если бы сейчас Скворцов выскочи из огня, она с радостью убила бы его, не ощущая жалости и сострадания к этой мерзкой твари, терроризировавшей ее почти пятнадцать лет. Теперь надругательствам над ее телом и душой пришел конец.

И в эту секунду на втором этаже дома раздался взрыв. Пламя бушующего огня вырвалось из разбитого окна спальни.

Оля громко захохотала, а потом взвела руки к небу, затянутому черными, тяжелыми тучами и закричала во весь голос:

– Я спасла себя! Я свободна!!! Я свободна!!!

Вдруг начался ливень. Холодные сильные струи охладили горящее лицо Скворцовой. И страшная мысль остро резанула ее помутненное сознание: «Дети же в доме! Они ни в чем не виноваты!!!»

Краем глаза Оля заметила, как к дому в одних трусах бегут Карпенко и Юра. В руках у мужчин огнетушители.  Света, крепко держа за руки Дениса и Юлю мечется в поисках выхода из наступающего им на пятки огня.

Осознав весь ужас происходящего, Оля схватилась за голову и завыла, как смертельно раненое животное. А потом в изнеможении рухнула на холодную мокрую землю.

                                                  ЧАСТЬ 3

1.

Во дворе громко залаяла собака. От этого злобного лая Оля проснулась и открыла глаза. За окном едва пробивался рассвет. Еще, наверное, часов пять, но скорее всего шесть, потому что именно в это время сосед выводит на прогулку свою огромную псину по кличке Джерри. Эта овчарка, больше похожая на свирепого волка, своими воплями могла поднять и даже мертвого из гроба. А то обстоятельство, что ежеутренний лай и визг псины мешает людям спокойно отдыхать, соседу, мягко говоря, было до лампочки. Возмущенные жильцы дома неоднократно просили Юрку выводить псину в наморднике, но тот с наглой улыбочкой отвечал, что издеваться над Джерри не будет, потому что над верным другом глумиться нельзя. Его нужно любить, холить и лелеять. А еще давать свободу и не держать на привязи в клетке. Собаки – животные очень умные. Они умеют чувствовать и сопереживать, не в пример некоторым несознательным гражданам, которые погрязли в своем эгоизме и не способны любить еще кого-то кроме себя.

 Поговаривали, что участковый Карпенко несколько раз грозился пристрелить мерзкую псину, потому что жалобы людей у него уже стоят поперек горла. Но Юрка игнорировал угрозы участкового и проходя мимо него демонстративно выставлял средний палец. Этот неприличный жест бесил старлея, но никаких мер к наглецу он почему-то не предпринимал: то ли не хотел нарываться на лишние неприятности, то ли боялся, что безбашенный мужик спустит Джерри с поводка, и та разорвет его в клочья.

Сегодня воскресенье. Долгожданный выходной. Естественно, подняться в такую несусветную рань было бы непростительной глупостью. Хочется понежиться в теплой постели и хоть на чуть-чуть оттянуть тот момент, когда ежедневная суета поглотит ее целиком. А еще желательно с часок дремануть, чтобы вечером выглядеть более или менее прилично. Этот день будет весьма насыщенным: утром надо всех накормить завтраком и приготовить обед на завтра, а на два часа запланирована встреча с Нелькой, которая обещала помочь выбрать подарок бывшей свекрови. Ну, а в семь вечера состоится и сам ужин в честь дня рождения Ларочки.

 Лариса Игнатьевна еще на прошлой неделе пригласила ее и детей на маленькое семейное торжество. Свекровь заверила, что на ужине будут только близкие друзья и родственники. Еще Ларочка доложила, что Валерка очень хочет повидаться с Юлькой и Денисом. Естественно первым желанием было отказаться от приглашения, потому что встречаться с бывшем мужем по-прежнему было больно. Оставленные им на сердце шрамы еще до конца не зарубцевались. И надо себе признаться, что обида на бывшего мужа поселившаяся в душе уже довольно давно, словно смертельный яд так же отравляет все ее существование. Не было и дня, чтобы воспоминания о прошлой, не совсем безоблачной жизни не давали о себе знать. Но ведь было много и хорошего. Но чего было больше? Сейчас трудно сказать. Да и видеть холеную рожу высокомерной Элки Богдановой было невыносимо. Эта дрянь увела Скворцова из семьи и теперь наслаждалась жизнью, проматывая его денежки по заграницам и дорогим курортам. И если бы Валерка не позвонил детям и не сообщил, что привез им подарки из Вены, можно было бы проигнорировать приглашение свекрови. Уж очень не хотелось насиловать себя, притворяясь счастливой весь вечер. А еще высоко держать голову и играть роль женщины, смирившейся с создавшимся положением и принимающей все как есть. Уже до чертиков надоело тщательно скрывать своих бушующих в душе демонов, периодически рвущихся наружу. Когда-то она дала себе слово ни в коем случае не показывать людям свою слабость и страх. Она сильная женщина и никому не подаст повода жалеть себя. Ни Богдановой, ни Валерке, ни свекрови. Да и другим людям тоже. Даже единственной подруге Нельке Верещагиной.

Скворцова повернулась на левый бок и сомкнула веки. Однако желанный сон разгонялся беспорядочными мыслями, назойливо копошащимися в голове.

2.

В последнее время каждую ночь она видит какие-то необычные сны. Эти сновидения ясные, четкие и очень красочные. Совсем как настоящие фильмы. И не просто фильмы, а сериалы с несчетным количеством серий. То она замужем за крутым бизнесменом, которого любит до беспамятства и из ревности хочет расправиться со своей соперницей. И это ей удается с невероятной легкостью. Она незаметно пробирается в общагу, где проживает юная любовница мужа и обезображивает ее, плеснув прямо в лицо серной кислотой. То она богатая бизнес-вумен и ненавидит своего мужа так, что сжигает его заживо в своем шикарном особняке, не отдавая себе отчета в том, что вместе с ним могут погибнуть и ее дети.

Эти сны не просто страшные. Они какие-то кровожадные, и, по своей сути, злые и жестокие. И все это по меньшей мере вызывает удивление, потому что в реальной жизни она вполне нормальная женщина и не способна даже мушку убить. Она никогда бы не решилась на преступление, а тем более на убийство. Хотя, если быть откровенной до конца, Элку она придушила бы с пребольшим удовольствием, не испытывая при этом ни мук совести, ни раскаяния.

Скворцова злорадно улыбнулась и натянула на плечи теплое пуховое одеяло. Она поудобнее пристроила голову на сомкнутых ладонях и отдалась потоку мыслей и воспоминаний. Этот внутренний монолог нисколько не казался ей странным или необычным. Она давно привыкла откровенно разговаривать с собой, поскольку поделиться своими переживаниями было просто не с кем. Иногда ее прорывало, и она откровенничала с Верещагиной. Однако Нелька, занятая своими делами в суть ее проблем особенно не вникала. Находясь на пятом месяце беременности, подруга вообще оберегала себя от излишних эмоций и старалась быть пофигисткой, чтобы ни происходило вокруг.

Да, сны. Эти непонятные ночные видения всегда были пронизаны очень сильными эмоциями. В них было много страха, отчаяния и какой-то безысходности. Правда, случались и весьма приятные моменты. Когда ей снилось, что она занимается любовью с предполагаемым мужем или любовником, то, как ни странно, она ощущала все как наяву.  Поражало то, что ее тело реально откликалось на ласки мужчин и она получала удовольствие от этого виртуального секса. И даже несколько раз испытала самый настоящий оргазм.

Фу, глупость какая… Это просто нереально разыгравшееся воображение, сидящее где-то в глубинах подсознания, выбрасывало свои фортеля. Но надо признать, что потом чувство удовлетворения от секса преследовало ее весь день. Эти эротические фантазии забыть было не так-то и просто. В реальной жизни такого острого оргазма она не получала никогда. Ни с Валеркой, ни тем более с Андреем. Михайлов был любовником никаким и совершенно не оправдал ее надежд в сексуальном плане. Секс с ним был каким-то примитивным и скучным.