Текст книги "Проводница"
Автор книги: Елена Ласкарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 9
Ну и что дальше? Зачем она спрыгнула с поезда?
Что собиралась делать? Бежать вслед за джипом или пугать бородача диким визгом?
Ольга брела вдоль путей, прикидывая, сколько километров до ближайшей станции, и ругала себя последними словами.
Ну что за характер такой дурацкий сначала делать, а потом думать?! Всегда все неприятности с ней случались именно из-за ее поспешных решений… Ну да все сильны задним умом…
Зато деятельный мозг Ольги уже крутился вовсю, шурупил, прикидывал варианты, как выпутаться из этой ситуации. Эта способность моментально сориентироваться ее не раз выручала. Она как бы компенсировала Ольгину бездумную поспешность и бесшабашность.
«Задний ум» был хитрым, изворотливым, ушлым, что называется, «стреляным воробьем». И пока «ум сознательный» ныл и чехвостил свою владелицу на чем свет стоит, «ум задний» уже незаметно для нее подготовил единственно разумное и осмысленное решение.
Надо догонять поезд.
Легко сказать, трудно сделать. Уже больше двух часов, как состав растворился в ночи, и за то время, пока Ольга, спотыкаясь, плетется по шпалам, уже отмахал больше ста километров…
Эх, ей бы не проводницей стать, а математиком… может, прославилась бы на весь мир. Считала Ольга молниеносно, причем всегда в свою пользу. А эта задачка была совсем детской.
Скорость поезда около шестидесяти километров в час, а автомобиля около ста… Значит, первым делом надо сойти с рельсов, поискать ближайшее шоссе и поймать машину.
Вторым действием требуется узнать: где ей ловить свой поезд. Жаль, что это первый рейс, незнакомый, и она еще плохо знает расписание… На привычном маршруте, среди ночи разбуди, она без запинки скажет, когда должна быть какая станция и сколько длится стоянка. Может статься, что она прикатит в Минводы или Невинномысск, а поезд уже тю-тю…
Она дошла до стрелки и задумалась, куда повернуть, направо или налево. Две совершенно одинаковые ветки разбегались под острым углом. Ровные, двойные нитки стальных путей манили одновременно в разные стороны.
Стоп! Хитросплетение железнодорожных магистралей дает ей шанс. Вот теперь она знает, где совершенно точно может догнать поезд.
Дело в том, что железнодорожная ветка на восток в их краях только одна. И поворачивает она от станицы Новопокровской, тянется к Волгограду, а потом начинает дробиться и делиться на многочисленные ответвления. И их поезд тоже свернет на Новопокровскую. Но прежде он сделает большой крюк – длинную петлю от Кропоткина до Краснодара. Не может же состав, следующий таким длинным рейсом, через всю, почитай, страну, миновать крупный краевой центр.
От Кропоткина до Новопокровской рукой подать, за пару часов управишься. А поезд будет наматывать петлю, собирая и высаживая пассажиров на крупных станциях – Усть-Лабинск, Краснодар, Кореновск… Пока доскребется до Новопокровской – она уже тут как тут. Вот Лидка удивится…
Ольга сразу воодушевилась. Как только перед ней появлялась ясная цель, она уже больше не могла мешкать и колебаться. Она решительно взяла вправо, миновала стрелку и торопливо зашагала по шпалам. Через несколько минут она вдруг поняла, что уже не идет, а почти бежит, перепрыгивая через шпалу.
…Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы… едет поезд запоздалый…
Под такую детскую считалку они маленькими делали друг другу массаж, водили по спине пальчиками, били ребром ладони, пощипывали…
И сейчас перед глазами были только рельсы да шпалы… Мир в крупную черную клетку…
Ольга всегда считала, что те, кто строил железные дороги, не продумали расстояние между шпалами. Нет, что касается всяких там точек опоры и сопротивления материалов, здесь она с ними спорить не могла. Но хотя бы об элементарном удобстве могли подумать? Могли сообразить, что человечество будет использовать шпалы для ходьбы вдоль путей? Так почему бы тогда не положить их шире – под нормальный. размашистый шаг. А то приходится либо мелко и часто семенить, либо прыгать…
В темноте за кустами полосы отчуждения что-то блеснуло. Дорога? Ольга прошла дальше, вгляделась. В просвете между зарослями орешника темнел мокрый от дождя асфальт. Ольга быстро спустилась с насыпи, миновала овраг с орешником и вышла на шоссе.
Предутренняя прохлада забиралась под рваную кутку, холодила голые щиколотки. Ольга брела по дороге, оборачиваясь на шум приближающихся машин и изредка вскидывая руку. Но никто не останавливался.
Мелкая острая щебенка больно колола пальцы в истрепанных кроссовках. Ольга сунула руки в карманы и подняла воротник. Так она стала похожа на нахохлившегося воробушка, вприпрыжку скачущего по обочине.
Очень хотелось есть, еще больше пить, но, к счастью, в пачке оставались еще две сигареты, и Ольга, подумав, решила выкурить одну сейчас, а одну оставить на потом, когда будет уже совсем невмоготу.
Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и начало припекать. Резкие порывы ветра кидали в лицо колючие крупицы песка, гнали по степи круглые, топорщащиеся кустики перекати-поля. Дорога терялась где-то у горизонта, ее дальний край размывался и дрожал в жарком мареве нагретого воздуха.
От сигареты есть перестало хотеться, зато во рту еще больше пересохло. Хоть ручеек какой найти поблизости…
Ветер безжалостно трепал волосы, швырял в лицо растрепавшиеся пряди, и, спасаясь от его буйства, Ольга достала из куртки бейсболку и натянула по самые уши, спрятав свою пышную гриву.
Огромный рыбный рефрижератор промчался мимо, обдав Ольгу веером камней из-под колес. Она даже не повернулась, все равно не возьмет, чего зря руками махать. Но рефрижератор вдруг затормозил и остановился чуть поодаль.
– Эй, мужик, закурить есть? – крикнул ей водитель, высунувшись из кабины.
– Есть! – крикнула в ответ Ольга и побежала к рефрижератору.
– Одна? – разочарованно спросил шофер и глянул на напарника. – Последняя, что ли?
– Ничего, мужики, берите, – торопливо сказала Ольга. – А вы куда едете?
– Прямо, – ухмыльнулся тот, что помладше.
Он вдруг перегнулся вперед, наклонился и быстрым движением сорвал с Ольги бейсболку. Волосы каштаново-рыжей волной хлынули вдоль спины, упали на лицо.
– От кого маскируешься, красотка? – насмешливо спросил он.
– От погоды, – буркнула Ольга. Она отошла на шаг и отвернулась. – Не хочешь везти, не надо. Кепку отдай.
– Садись, девочка, – тот, что постарше, решительно распахнул перед ней дверцу и помог забраться на высокую ступеньку. – Тебе куда надо?
– До Новопокровской. Только как можно быстрее…
– А что, у тебя там свидание? – опять хихикнул молодой.
Ольга исподлобья зыркнула на него. Господи, достал! Она и так устала как собака, а он тут лезет со своими глупыми шуточками.
– У меня там поезд, – сквозь зубы процедила она.
– Персональный?
– Общественный. Проводница я. Свой состав догоняю.
– А что, так сладко спала, что не успела к отправлению? – не унимался молодой.
Ольга не ответила и демонстративно отвернулась к пожилому:
– Вы меня докуда довезти сможете?
– До конца, – сказал он. – Мы в Ейск идем, под загрузку.
– Ой, как хорошо! – обрадовалась Ольга. – А сколько это стоить будет?
– А это как сговоримся, – тут же встрял в разговор молодой. – Натурой оно, конечно, дешевле… Да вот беда, двое нас…
– Прекрати, – строго оборвал его пожилой. Потом повернулся к Ольге и сказал ласково: – Ты уже расплатилась, девочка. Последнюю сигарету не зажала, а это подороже денег стоит.
– Да не бойся ты меня, – расхохотался молодой. Он протянул Ольге руку и представился: – Сашка. Будем знакомы, на чай-водку заходить буду.
Старшего звали Федотыч. Он выкурил сигарету до половины, передал младшему напарнику, а сам, прищурившись, не отрывал взгляд от дороги. Ровная, однообразная степь неслась навстречу, ровная полоска шоссе терялась у горизонта.
Сашка, чтоб не уснуть, травил байки. Он был рад новому слушателю, а Ольга понимала, что между двумя напарниками, сутками находящимися рядом в дороге, уже все говорено-переговорено, поэтому каждый свежий человек – клад. Совсем как у них с Лидкой.
Сашка развлекал ее рассказами о «плечевых» девочках, которых они подбирают на трассе, расписывал в красках, как они с Федотычем делят девчонку на двоих. Может, шустрый водитель и не шутил насчет платы натурой. И если б не Федотыч, давно бы остановил машину и повозился на сиденье с симпатичной попутчицей. Сашка был уверен, что неотразим и любая девчонка почтет за счастье с ним перепихнуться.
Ольга не то чтобы боялась такого поворота – что-что, а постоять она за себя всегда умела, – а просто не могла представить себе, что придется с кем-то из них проделывать на тряском жестком сиденье то, что они с Никитой называли любовью…
Никита… Она подавила подступивший к горлу горький комок. Этот хлыщ Сашка в подметки не годится ее любимому… Но он живет, радуется, ржет, как молодой жеребец, клеит девчонок, а Никита уже никогда ее не обнимет…
– Ты бы рассказала чего, – сказал Сашка.
– Чего?
– Ну, не знаю… Как это поезд без тебя ушел. Интересно же.
– Обычно ушел, – пожала плечами Ольга. – Я сама спрыгнула.
– Тю! – изумился Сашка. – А на хрена?
Ольга не ответила. Она прислонилась к высокой спинке, откинулась назад, поплотнее запахнула куртку и прикрыла глаза.
– Ну, не хочешь говорить, не надо, – обиделся Сашка. – А вообще у нас положено, ежели сажаем попутчика, то он должен нас развлекать, чтоб в дороге не заснули.
– Ты и так не заснешь, – буркнул Федотыч. Он покосился на Ольгу и добавил: – Не мешай человеку. Видишь, вымоталась. А тебе лишь бы языком трещать.
Они ехали очень быстро, как только мог быстро двигаться неповоротливый рефрижератор с прицепом. Федотыч и Сашка через каждые четыре часа менялись за рулем. Но до Новопокровской они добрались всего лишь через полчаса после того, как Ольгин состав мигнул хвостовыми огнями и свернул на восток.
– Черт! И что делать будем? – расстроенно спросил Федотыч. Он чувствовал свою вину. – На нашей колымаге гонки не устроишь, это тебе не «Формула-1».
– Не знаю… – растерянно ответила Ольга. – Поймаю попутку, попробую в Сальске догнать.
– Чепуха, – вмешался Сашка. – До Сальска нормальной дороги нет, будешь по проселкам блукать, опять отстанешь.
– И что ты предлагаешь? – разозлился Федотыч.
– Самолетом надо, – ляпнул Сашка.
– Соображай, дурья башка! – в сердцах сплюнул Федотыч. – Вот балаболка, как баба, ей-богу!
– Ты сперва послушай, а потом ругайся, – обиделся Сашка. – У нее поезд туда шесть суток тащится. Так?
– Ну.
– Баранки гну. А до Москвы сутки всего.
– И что с того? На хрена ей Москва, когда ей в Хабаровск надо?
– Так сядет в Москве в самолет и полетит куда душе угодно. Хоть в Хабаровск, хоть в Вашингтон.
– Мне в Вашингтон не надо, – хмыкнула Ольга. – Туда поезда не ходят.
– А билет? – сообразил Федотыч. – Он ведь денег стоит. У тебя деньги-то есть? – спросил он у Ольги. – А то у нас с Сашком негусто…
– Есть.
Ольга обрадовалась, что так кстати захватила с собой деньги. Все-таки шестое чувство ей иногда помогает. Вот оставила бы заначку дома, и куда бы она теперь делась? А так есть варианты…
Идея с самолетом привлекала ее своей бесшабашностью. Такое мог предложить только безбашенный Сашка, а воплотить – только Ольга. Вот у Лидки вытянется фейс, когда Ольга встретит ее на вокзале в Хабаровске!
– Ты откуда, подруга? – пролепечет напарница.
А Ольга ей небрежно так ответит:
– С самолета…
– Билетов нет, девушка, я же русским языком вам сказала, – раздраженно ответила кассирша. – Следующий.
– Подождите, – заторопилась Ольга. – На Хабаровск нет. А может, на Омск или Новосибирск?
– Вы сперва определите, куда вам надо, а потом спрашивайте!
– Мне все равно. Лишь бы быстрее, – взмолилась Ольга.
Кассирша подозрительно посмотрела на нее и нажала внизу под панелью кнопочку.
Дежуривший около входа в кассы сержант отклеился от двери, подошел к Ольге и козырнул:
– Ваши документики.
– Пожалуйста, – Ольга протянула паспорт.
Он полистал его и сурово нахмурился:
– Так, а где регистрация?
– Какая регистрация?
– Ну, вы ведь приезжая? Положено сразу становиться на учет, раз уж вы явились в Москву…
– Так я проездом, только что с поезда, – засуетилась Ольга. – Мне дальше лететь надо, в Сибирь.
– Билет, – потребовал сержант.
– Так я не взяла еще…
– Нет, железнодорожный, в Москву.
– Пожалуйста.
Ольга протянула ему билет и облегченно вздохнула. Какое счастье, что она решила купить его в кассе, как обычная пассажирка, а не поехала со знакомыми проводниками! Просто побоялась, что трепливые девчонки пристанут с расспросами, а потом раззвонят по всей дороге, что Ольга с поезда сошла и догнать никак не может. Потому и поезд выбрала краснодарский, а не ставропольский. На ставропольских каждая собака друг друга знает. И хорошо, что машинально забрала его, когда краснодарская проводница перед Москвой заглянула в купе, привычно зачастив:
– Подъезжаем, белье сдавайте, билетики нужны? Сержант прочел билет, вернул ей и спросил подозрительно:
– Что ж вы, девушка, не знаете, куда вам ехать?
– Начиная от Омска, мне уже все равно, – улыбнулась Ольга. – Главное, в Сибирь. Мне свой поезд нужно догнать.
– На станции отстали? – посочувствовал сержант. – Внимательнее надо быть. Я тоже один раз чуть не опоздал. Побежал за мороженым, а стоянку сократили. Ваше счастье, что паспорт и деньги при вас.
Ольга кивнула. Строгий милиционер в ее глазах вдруг превратился в обычного парнишку пассажира, одного из тех, кто на каждом полустанке срывается с подножки и бежит покупать то воду, то пиво, то мороженое, стремясь угодить своей жене или девушке.
– Кать, посмотри в базе на Омск, – сказал сержант кассирше.
Та недовольно фыркнула, но нажала пальчиками несколько клавиш на компьютере, посмотрела на экран и сухо бросила:
– Есть один, сегодня в шестнадцать двадцать. Регистрация в Домодедово за два часа. Будете брать?
Ольга глянула на часы. Полпервого. Если сразу выехать в аэропорт, то успеет. Она кивнула и торопливо достала деньги.
Ольга вышла из кассы на улицу, поежилась от промозглого ветра и подошла к переходу. Светло-желтый павильончик метро был отсюда рукой подать – через площадь, и Ольга уже раздумывала на ходу, как быстрее добираться: на электричке от Павелецкого, или на экспрессе от Домодедовской. По всем прикидкам выходило, что на экспрессе удобнее. На светофоре как раз зажегся зеленый, поток машин, поворачивающих с площади, остановился, и она шагнула на мостовую.
В этот момент непонятно откуда вывернулась обшарпанная иномарка с заляпанными грязью номерами. Она, не сбавляя скорости на вираже, лихо завернула за угол, заехала правыми колесами на тротуар и помчалась вперед.
Ольга машинально оглянулась. Она успела увидеть только летящее на нее темное пятно. Потом почувствовала сильный толчок, удар… и в глазах все померкло…
Ее отбросило бампером влево, па середину дороги, и ее счастье, что мчавшийся по левому ряду автомобиль успел затормозить.
Иномарка промчалась дальше не останавливаясь.
Глава 10
Ольга открыла глаза и увидела белое. Белизна разливалась вокруг ослепительная и немного пугающая.
Где-то рядом очень громко играла музыка. Какая-то девушка с хриплым голосом задыхалась от нежности… Кто-то разговаривал над самым ухом, кто-то стонал, устало и монотонно.
В ноздри ударил запах вареной капусты и немытого тела. Вернее, многих тел.
Ольга осторожно повернула голову. Прямо перед ее глазами на системе отвесов, гирек и железяк, отведенная в сторону, была подвешена ее собственная рука. Она казалась чужой, закованная в гипс от пальцев до плеча. Ольга ее совершенно не чувствовала.
Остальное тело тоже не подавало признаков жизни. И лишь медленно шевельнув сначала второй рукой, потом ногами по очереди, Ольга поняла, что они на месте. Она ощупала свободной рукой голову, по самые глаза обмотанную бинтом. Голова была цела, но тоже ничего не чувствовала.
Казалось, жили только желудок и язык. Желудок сжимался спазмами, и от этого Ольгу сильно мутило, а язык распух во рту, словно не помещался. Ужасно хотелось пить.
– Пить… – прошептала она с трудом, но никто не подошел.
Она оперлась на локоть и подтянулась повыше. Теперь можно было оглядеться.
В огромной палате тесно, почти впритык друг к другу были поставлены двадцать кроватей, на которых лежали и сидели женщины самых разных возрастов, от старых до девчонок. Кто спал, несмотря на шум, кто пытался читать, кто играл в карты, кто недвижно глядел в потолок, совсем как недавно Ольга.
– Девочка… – шепотом позвала Ольга свою соседку, симпатичную хохлушку лет двадцати. – Где я? Что со мной?
– В больнице «скорой помощи», – сообщила словоохотливая хохлушка. – У тебя рука вон раздроблена, башка пробита и внутри все опущено. Тебя машина сбила, не помнишь?
Ольга попробовала покачать головой, но перед глазами все поплыло, и она ответила:
– Нет…
– Тебя после операции в мужское отделение класть хотели, – прыснула хохлушка. – Голову обрили, вот нянька и перепутала. А потом историю болезни глянула, а ты девка… Вот прикол, да?
– Прикол… – равнодушно согласилась Ольга.
Честно говоря, ей было абсолютно все равно, где лежать.
– А меня хозяин избил, – сообщила хохлушка. – Он на рынке несколько точек держит. Приревновал к Равилю, зараза! А я на Равиля даже не смотрела А он и слушать ничего не хочет. Видишь вот, два зуба выбил, – она доверчиво показала Ольге свидетельства бешеной страсти своего «хозяина». – И ребро сломал. Да еще сотрясение мозга заработала. Я бы ушла давно, да голова кружится, не могу долго стоять. А мне же на точке двенадцать часов надо, от зари до зари…
Ольга слушала в пол-уха ее бодренький говорок.
– И даже передачки не носит, гад… Девчонки приходили, говорят, он уже другую на мое место взял, представляешь?
– Гад, – равнодушно согласилась Ольга.
– Я б на него заявление написала, – пригорюнилась хохлушка. – Да у меня регистрации нет. Я тут врачам наврала, что только что с поезда, зашла на рынок поесть купить, а на меня напали. Девчонки, умницы, «скорую» вызвали, а иначе меня ни в какую больницу не взяли бы…
– Коренева, – сказала пожилая медсестра, входя со шприцем в палату. – Поворачивайся на бок.
– Я не моту, – пожаловалась Ольга.
– Я, что ли, могу? – грубо оборвала ее медсестра. – Я одна тут, а вас вон сколько! Каждую ворочать, руки, небось, не казенные.
Она рывком откинула одеяло и одним умелым движением крутнула Ольгу на бок. Она не успела даже застонать от внезапной боли, как в ягодицу уже впилась игла.
– Тихо! Не дергайся, иголку сломаешь, – сказала медсестра.
Она ввела лекарство, выдернула иглу и повернулась к хохлушке.
– Ой, я опять забыла, – взмолилась та. – Надежда Федоровна, миленькая, вы меня еще разок уколите, а я обязательно девочкам скажу…
– Номер не пройдет, – оборвала ее медсестра. – Ты на рынке полтинник в день получаешь, а я тут за триста рублей вкалываю. В месяц.
– Ага! – завелась с пол-оборота хохлушка. – Деньгам моим позавидовала? Думаешь, я у вас тут озолотилась прям? А ты сама постояла бы на ногах целыми днями…
– А я на чем стою тут? На ушах? – огрызнулась медсестра. – Я тебе не благотворительная лавочка. Плати и получишь свое лекарство, не платишь, я тебе задаром могу только анальгин дать. У нас больше нет ничего.
– Как это нет?! – возмутилась хохлушка. – Здесь же «скорая помощь»! Вы что, всем подряд только анальгин даете?
– Тем, что по «скорой», даем, что положено, – парировала медсестра. – А если состояние стабилизировалось, то больные должны сами лекарства покупать. А ты тут права не качай, а то живо вылетишь на ридну Украину, будешь со своего Кучмы лекарства требовать.
– Вот гнида! – разъяренно повернулась к Ольге хохлушка, когда медсестра с достоинством удалилась – Ты прикинь, какие туг порядочки. Зимой снега не выпросишь.
– А что она хочет? – не поняла Ольга.
– Денег, – хохлушка выразительно потерла щепоть. – Мани-мани-мани… А за так тут и не чихнет никто.
– А мне вот это все сделали… – показала Ольга. – И укол…
– Ты пока тяжелой числишься, – объяснила хохлушка. – Ты полежи пару дней, сама увидишь.
День сменялся ночью, сон путался с явью. Кто-то колол ей уколы, кто-то делал перевязку головы, от чего все тело пронзала боль, и в глазах снова темнело…
Ольга смутно помнила сидящего около кровати следователя, который задавал какие-то вопросы….. Но, кажется, не дождался внятных ответов. Она не могла описать сбившую ее машину, в памяти осталось только темное пятно. Зато все силы ушли на то, чтобы не сболтнуть следователю лишнего, не имеющего отношения к наезду. Впрочем, даже если она что-то и ляпнула, он, скорее всего, принял это за горячечный бред…
Ольга не понимала, сколько прошло времени, сколько она провела в полубреду на больничной койке, пока, наконец, однажды утром не проснулась бодрой и свежей. Если бы не рука на отвесе, то она готова была бы сейчас же вскочить и уйти отсюда.
Хохлушки на соседней кровати уже не было. Вместо нее лежала древняя старуха с синяком в полщеки и запекшимся кровью веком.
– Оклемалась, Коренева?
Ольга повернула голову и увидела знакомую медсестру.
– Да, мне уже гораздо лучше, – улыбнулась она. – Вы не скажете, сколько мне еще с этим лежать? – она кивнула на подвешенную на блоках руку.
– А это как доктор скажет, – ответила та. – А я вам сейчас сделаю последний укольчик.
– Почему последний? – удивилась Ольга. – Меня что, выпишут?
– Нет, что вы! – удивилась в свою очередь медсестра. – Такой перелом срастается не меньше месяца, а то и больше… Если, конечно, все кости правильно срастутся и не придется снова ломать.
Ольга поморщилась от одной мысли о предстоящей боли. Анестезия теперь стала понемногу отходить, и рука нестерпимо ныла и чесалась под твердым покрытием гипса. Теперь она уже ждала прихода медсестры со шприцем обезболивающего и готова была ради желанного укола терпеть даже непроходящие шишки и синяки на пятой точке.
– Так почему последний?
– Потому что доктор больше не сделал назначений, – пожала плечами медсестра. – Рана на голове заживает, будем зеленочкой мазать, внутреннее состояние стабилизировалось, а чтоб лечить перелом, уколы не нужны.
– Но ведь мне больно.
– Всем больно, – философски заметила медсестра. – Вы знаете, сколько государство отпускает на наше здравоохранение? Догадываетесь? То-то.
Она сделала укол и повернулась, чтобы уйти, но Ольга остановила ее, вспомнив разговор с хохлушкой:
– Подождите. Вы же можете делать уколы из моего лекарства?
– Конечно можем, хотя и не обязаны… – туманно ответила та.
– Понимаю, – поспешно кивнула Ольга. – Сколько стоит то лекарство, что вы мне кололи?
– Пятьдесят рублей ампула, – с достоинством ответила медсестра. – Но мы получаем его по больничному списку, со скидкой, а в аптеках дороже.
– Хорошо, пусть пятьдесят…
– Вы не поняли, – удивилась медсестра. – Я не могу колоть вам больничный запас. Я могу только купить вам из сострадания в аптеке лекарство, шприцы и сделать укол в свое свободное время…
– Да, да, конечно…
Ольга прекрасно понимала тактику вымогательства. Они с Лидкой сами не раз использовали ее. Только они не допускали спекуляции на страданиях людей. В их случае все было проще: хочешь быть самым хитрым и уехать без билета – плати. Хочешь сэкономить на услугах почты и передать посылочку – раскошеливайся. Им было выгодно, да и людям хорошо. Все довольны, все смеются…
– Тогда, значит, получается по восемьдесят рублей за укол, – подытожила медсестра. – Шестьдесят пять лекарство, пять шприц да мои услуги – десятка. Когда платить будете?
– У меня в куртке деньги! – вспомнила Ольга. – Меня когда привезли, я ведь в куртке была?
– А мне откуда знать? – поджала губы медсестра. – Я в отделении дежурю, к приемному покою отношения не имею.
– А кто имеет? – заволновалась Ольга. – Кто меня раздевал? Где мои вещи?
– На складе, где ж еще, – ответила та. – Если хотите, я вам нашу кастеляншу позову, вы ей все вопросы задавайте.
Кастелянша, полная баба без фигуры и возраста, бочком втиснулась в палату и спросила басом:
– Кто тут мной интересовался? У кого какие подозрения?
– Почему подозрения? – удивилась Ольга. – Я узнать хочу, где мои вещи? Их вам сдавали?
– Мне, – с достоинством отозвалась кастелянша. – Я вот и опись с собой прихватила. Вот подпись, видите, все как положено, при свидетелях…
Ольга замерла от дурного предчувствия.
– Покажите мне, – она протянула здоровую руку.
– Пожалуйста, независимо фыркнула кастелянша. – Ежели что надо, я могу принести. Только распишетесь здесь, что взяли.
Ольга поднесла к глазам список. Кроссовки, джинсы, свитер… Так… часы… Негусто, если учесть, что трусы и майка на ней. Куртки в списке не было. Равно как и денег.
– Я в куртке была, – звенящим шепотом сказала она.
– Дай-ка, – кастелянша глянула в список. – Нет здесь никакой куртки.
– Но она же была, – повысила голос Ольга. – Я пока что память не потеряла.
– А я почем знаю, чего у тебя с головой? – грубо ответила кастелянша. – С чего ты под колеса кидаться вздумала?
– Я шла в куртке, – упрямо твердила Ольга. – У меня там было портмоне с деньгами… и билет на самолет…
– А мне откуда знать, что там у тебя было? – отрезала кастелянша. – Список видишь? Подписи видишь? Тебя так «скорая» привезла. Так что к ним все вопросы. Может, они тебе первую помощь оказывали, да и сняли куртку…
– А кто их просил снимать?! – возмутилась Ольга. – Там ведь все мои деньги… Как же я теперь?!
– А кто их просил тебя спасать? – оборвала ее кастелянша. – До куртки ли им было? А ты, неблагодарная, из-за каких-то денег завелась? Сколько их там у тебя было-то!
– Много… – беззвучно вздохнула Ольга… – Около двух тысяч…
– Жалко конечно, но не смертельно…
– Вы не поняли! Долларов! – воскликнула Ольга. – Все, что я на квартиру скопила! По рублю, по десяточке… А какая-то гнида взяла и попользовалась… И не стыдно вам?!
– А тебе не стыдно? – взвизгнула кастелянша. – Вы все свидетели! Я главврачу докладную напишу! Ты меня что, в воровстве упрекаешь?!
– На воре шапка горит, – сказала Ольга и отвернулась к стене.
