Текст книги "В лапах Ирбиса (СИ)"
Автор книги: Елена Ласк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 13
Последний экзамен и последний день перед каникулами. Я утираю слёзы, понимая, что это предел. Не вижу ни единого просвета в пелене обиды и отчаяния. Странно, что сразу не увидела и не поняла. Нужно быть полной дурой, чтобы не додуматься до простоты банальности. Самые разные слухи постоянно заполняют коридоры и аудитории, но самое страшное, они поражают разумы учащихся. Все знают, у кого и за сколько куплены оценки в зачётках – но об этом молчат. Все знают, кто из преподавателей берёт взятки – но об этом молчат. Все знают, кто спит с чужими парнями – но об этом молчат. Молчат обо всём, что кажется обыденным и пресным. Судя по всему, по всеобщему мнению, мои как бы отношения с доктором Разумовским самая лакомая и обсуждаемая тема, которой посвятили целую группу в сети, которую создал мой несостоявшийся ухажёр, мажор и сокурсник в одном лице. Мелкая, гадкая месть, за то, что отвергла ухаживания. Понятия не имела, что задела его настолько. Все знали, что Толя оказывал мне знаки внимания, но никто не знал, почему вдруг прекратил. Мне казалось, что я отказала ему достаточно мягко, стараясь не обидеть, не задеть чувств, о которых он мне твердил. Группу он создал в тот же день. Долгое время она не пользовалась успехом, пока в ней не стали публиковаться факты – доказательства особого отношения ко мне доктора Разумовского. Я прочитала всё с аккаунта Милы, которая и рассказала мне обо всём перед самым экзаменом. Она сама случайно о ней узнала на днях, и не решалась рассказать. В обсуждении всё зашло настолько далеко, что подписчику, который сможет предоставить стопроцентные, неоспоримые доказательства нашей связи с доктором Разумовским, будет выплачено вознаграждение, в сумме, достаточной для оплаты пяти лет учёбы. Подобное предложение означало только одно – покоя теперь не будет.
Экзамен сдала самой первой, на автомате, отчеканив всё без подготовки. В зачётку даже не посмотрела, вылетев из аудитории, спрятавшись в укромном месте под лестницей, чтобы снова перечитать обсуждение моего аморального поведения. Мне нечего было сказать против. Доктор Разумовский помог мне с работой – да, положил в хорошую больницу, когда сильно заболела – да, помог договориться о пересдаче нескольких предметов – да, закрыл глаза на прогулы моей сестры – да, позволил оперировать с ним – да, подарил дорогие часы – нет, нет, и ещё раз нет! Снова всё уперлось в эти часы, появление которых на моей руке смаковали с особым усердием, обсуждая какими талантами нужно обладать, чтобы тебе подарили такие.
Сегодня, узнав обо всём, смотрела на Толю, пытаясь понять, чего он хочет добиться? Ответ напрашивался один – моего отчисления. Все прекрасно знают, насколько важна для меня учёба, а он особенно. Мне впервые в жизни хотелось дать сдачи, так сильно, чтобы не то, чтобы желания продолжать не осталось, а чтобы даже мысли об этом причиняли боль. Он стоял в стороне в своей компании, бросая изредка взгляды в мою сторону, гадко ухмыляясь. Оценку за этот экзамен ему уже проплатили, все знают, если он идёт последним, значит ничего не знает и напряг родителей, которые на всё готовы ради благополучия своего чада. Я стояла и думала, неужели они не понимают, что он должен будет лечить людей, ставить диагнозы и прописывать лечение, возможно, делать операции. Накрутила себя до такой степени, что чуть не сорвалась. Вовремя поняла, что мой срыв будет для него подарком. Я гораздо умнее его, а самое главное – разумнее.
Больше возможности у меня не будет дать отпор, если сейчас не покончу с этим, всё продолжится осенью. Глубоко вдохнув, набрала номер, считая гудки.
– Слушаю. – По голосу Ирбис рад, что я позвонила. Хороший знак, значит шанс у меня есть.
– Привет. – Забыла с чего хотела начать, а самое главное, что хотела сделать это убедительно.
– Что с голосом? – Как же быстро он меняется, а после появившихся в голосе жёстких нот, просить о чём-то страшно. Нужно было сначала как следует успокоиться, а уже потом звонить со своими просьбами.
– Не спала ночью, готовилась к экзамену.
– Сдала? – Уже мягче, но не менее напряжённо.
– Да.
– Ты ведь звонишь не для того, чтобы похвастаться оценкой?
– Нет. Мне нужна твоя помощь.
– Говори.
– Экзамен закончится через пару часов. Ты сможешь подъехать к университету, желательно на своей самой крутой тачке, встретить меня, и при всех моих сокурсниках поцеловать как обычно парень целует свою девушку, с которой у него уже всё было.
– Не думал, что ты любишь ролевые игры.
– Это не игра, это моя жизнь. – Интонация скакнула, слова приобрели оттенок истерики, сил держать себя в руках больше не было, из глаз снова покатились слёзы.
– Я буду. – После этих сухих слов звонок прервался.
Привела себя в порядок в туалете, чтобы на лице не осталось ни единого следа моего срыва. От мысли, что Ирбис не приедет становилось паршиво. Как ни учила меня мама, ни карабкаться, ни выкарабкиваться в этой жизни я не научилась.
Окончательно успокоившись, вернулась к аудитории, пока вышло только около половины учеников. Хорошо, что был повод задержаться – по традиции после последнего экзамена должна была состояться вечеринка, но в этот раз договориться сразу, где она пройдёт, у главных заводил не получилось, они были слишком заняты обсуждением моей личной жизни. Принятие решения отложили до окончания экзамена.
Толя вышел последним с улыбкой до ушей, которую хотелось стереть. Пока проходили дебаты о выборе клуба, я делала вид, что мне крайне интересна эта тема, внутренне готовясь к провалу своего плана. Надо же было додуматься попросить о подобном взрослого мужчину, который вряд ли даже в своём студенчестве занимался чем-то подобным, но других вариантов я не нашла.
Решение было принято, время назначено, по традиции приглашены все желающие. Когда мы спускались по лестнице, к нам присоединилась ещё пара групп, что было очень кстати – чем больше свидетелей, тем лучше. Мы вывалились из стен университета огромной толпой. Кто-то сел в машину, кто-то побежал в общагу прихорашиваться, кто-то побрёл пешком, пряча своё лицо и эмоции, этим человеком была я. Ирбис не приехал, чему я не удивилась. Зачем ему вся эта возня. Она и мне самой, казалось, уже была не нужна. Всё пройдёт, и это тоже. Всего-то несколько лет потерпеть до окончания учёбы.
На вечеринку надела обтягивающее платье с длинным рукавом только с правой стороны, придерживаясь образа тотал блэк, чтобы слиться с атмосферой и не привлекать внимание, с которым у меня были проблемы. Когда пришла в клуб некоторые были уже навеселе. Опять же по традиции стол был заставлен алкоголем на любой вкус и цвет. Я хотела что-нибудь максимально крепкое, но выбрать так и не успела, услышав самодовольный голос Толи, пришедшего с главной красавицей университета Анжеликой, которую в группе по обсуждению моей личной жизни больше всего интересовало как часто мне приходится «благодарить» доктора Разумовского, а самое главное: «как эта выскочка всё и везде успевает». Иногда хорошая память – настоящее проклятие. В итоге, когда все собрались мы разбились на группы, по принципу кто и с кем больше общается, что было нормой, вроде все вместе, а вроде не совсем. Меня это вполне устраивало. Наконец прозвучал первый тост за окончание очередного учебного года. Я же мысленно подумала, что всё только начинается, для меня точно. Это читалось в высокомерном взгляде Толи, который не сводил с меня глаз, чем выбешивал Анжелику. Меня же интересовала только самбука. Расслабиться как обычно не получалось. Напряжение никуда не уходило. Даже болтовня, состоящая из воспоминаний о прошедшем учебном годе со всеми его казусами, не смогла отвлечь от проблем. Настроение было на нуле, что отметили почти все, то и дело спрашивая, что со мной. Я оставалась только для того, чтобы хотя бы создать иллюзию, что всё в норме, что ничего не знаю, что не читаю на лбах своих сокурсников бегущие строки из их сообщений. Вспомнив, что почти ничего не съела за весь день, притормозила и отправилась к бару за водой. Как назло, в клубе было не протолкнуться, все хотели пить и танцевать, поэтому бармен был крайне удивлён моему безалкогольному заказу. Залив в себя содержимое маленькой бутылочки, слегка протрезвела и решила больше не мучиться. Я достаточно провела здесь времени, чтобы уйти, не вызвав подозрений и расспросов. Есть опасность, что кто-то переборщит с алкоголем, и захочет обсудить вслух мою личную жизнь. Если такое случится, то лучше не при мне. Как ни крути, с этими людьми мне учиться ещё несколько лет.
Издалека заметила знакомый силуэт, узнала даже в тусклом освещении, а он будто почувствовал, что смотрю на него и обернулся. Непривычно было видеть Ирбиса в джинсах, белой майке и кожаной куртке. Увидев меня, он расплылся в улыбке, которая почти шокировала, я и предположить не могла, что он умеет так улыбаться, по-юношески беззаботно, переставая походить на важного бизнесмена. Ирбис сразу направился мне навстречу, я даже не успела ничего сказать, как он легко оторвал меня от пола и впился в губы поцелуем, попутно кружа, мне оставалось только крепко держаться за крепкие плечи, пока его язык нагло игрался с моим. На заднем фоне звучали комментарии, которые некоторые не смогли сдержать.
– Вкусная. – Произнёс Ирбис, поставив меня на пол, но не выпустив из рук, подталкивая ближе к нашему столику и усаживаясь ровно на то место, где я обосновалась, посадив к себе на колени. – Пока ты пропадала, познакомился с твоими друзьями. – От последнего слова меня покорёбило, и я отвела взгляд ему за плечо. Из присутствующих, друзьями я могла назвать пару человек, но вряд ли стоило упоминать данный нюанс, и я промолчала.
Его появление было странным, а поведение именно таким, как я просила. Только было непонятно, почему он не приехал к университету, а появился здесь и сейчас, когда я уже смирилась с участью развратной студентки, спящей с преподавателем ради оценок. Ирбис самым наглым образом поглаживал меня по ноге, задевая край платья, проникая пальцами под него, ненавязчиво демонстрируя, что имеет на это право. Платье на мне было короткое до такой степени, что он почти касался белья. Реакция на происходящее у всех была разная, но большинство просто ничего не могли сказать, откровенно пялясь на нас двоих. А вот Толя был в ярости, его ноздри раздувались, а вены на висках вздулись, верхняя губа нервно дёргалась.
– Они как раз собирались рассказать, что у вас за повод для веселья. – Сколько непосредственности в его голосе. Похоже этот человек умеет вести себя попроще, когда это требуется.
– Мы отмечаем окончание учебного года и посторонним здесь не место. – Голос Толи заглушил все остальные, которые моментально оборвались. – Ника, зачем ты его привела? – Претензия исключительно в мою сторону. Толя говорил так, будто появление незнакомца испортило его личный праздник, и теперь он искал виноватого. Они схлестнулись взглядами, рука Ирбиса больно сдавила бедро. Я поняла, что нужно уходить, иначе всё закончится плохо. Уже собиралась подняться, но Ирбис не позволил, плотнее прижав к себе.
– Ей нужно было спросить чьего-то разрешения? Может твоего? – Ирбис казался спокойным, но исходящее от него напряжение будто иголками проходило сквозь меня. Что-то было не так, внутри разрасталась тревога, окружающие тоже напряглись, переглядываясь. Мне казалось, что самое время вмешаться, но понятия не имела как. – Ника не знала, что я приду, и если у тебя есть претензии, предъяви их мне. Я отвечу и за себя, и за свою девушку.
Толя был на грани, а Ирбис излагал свои мысли будто вёл непринуждённую беседу. Я по-прежнему сидела молча, не решаясь вмешаться, на интуитивном уровне казалось, что так будет лучше.
– Так есть претензии? – Играючи уточнил Ирбис.
– Нет. – Выплюнул Толя, залпом залив в себя свой виски.
Я была рада, что эта перепалка закончилась, и не одна я, остальные тоже будто выдохнули, плавно вернувшись к болтовне, спиртному и танцам.
– Тебе хватит. – Шепнул на ухо Ирбис, когда я принялась искать глазами самбуку.
Он так и не выпустил меня из рук, решив доиграть свою роль до конца. Толя ещё некоторое время сверлил нас взглядом, затем резко поднялся и куда-то ушёл, не сказав ничего даже Анжелике. Какой-то части меня нравилось его бешенство и бессилие. Ирбис превосходил Толю по всем параметрам. На его фоне любой в этом клубе теряется.
Непринуждённое веселье наконец продолжилось, недолго, несколько минут, до момента, когда у всех одновременно запиликали телефоны. На моём тоже раздалось оповещение. Я посмотрела на экран, где в группе, о которой наконец забыла, появилась новая запись.
«Хорошая девочка Ника берёт от жизни всё, давая не всем. Учебный год закончился и необходимость ублажать престарелого преподавателя временно отпала. Новым пользователем её талантов стал сам Барский старший, который появился с ней в одном из клубов, не скрывая, что ему уже обломилось. Если так пойдёт дальше, то скоро коллекция дорогих подарков нашей «недотроги» пополнится чем-то посерьёзнее часов. Пожелаем же ей удачи на новом, непростом поприще».
Глава 14
Я перечитывала текст снова и снова. По телу расползлась холодная дрожь, голова моментально разболелась. Это не прекратится. Что бы я не делала, как бы не изворачивалась, всё будет перевёрнуто и вывернуто. Меня не оставят в покое, пока не растопчут окончательно. Самое страшное, что тем, кто сейчас читает это сообщение, всё равно правда написанное или нет. Для них главное участие в обсуждении насущной темы, желание самовыразиться в комментировании популярной новости. Я могу стать нобелевским лауреатом, изобрести лекарство от неизлечимой болезни, но всем будет на это всё равно – копание в чужой личной жизни гораздо интереснее, именно потому, что обсуждают не тебя. У кого-то есть секреты, у кого-то грязные тайны, и каждый боится, что о них узнаю, поэтому уже появились первые комментарии под последней записью – пока растаптывают кого-то другого, можно считать себя в безопасности.
– Поехали отсюда. – Произнёс на ухо Ирбис, забирая из моих рук телефон, укладывая в мою сумку.
Он тоже прочитал каждое слово, и по моей вине теперь был втянут в воронку грязной лжи, но при этом оставался подозрительно спокоен, даже улыбался, поглаживая меня по щеке. Такой непривычный контакт, быть в руках мужчины, чувствуя себя в безопасности, будто выплеснутая грязь отскочила от нас, не запачкав. Мне нравилось, как Ирбис смотрел на меня в этот момент, по-взрослому, без упрёка и сомнений.
– Поехали. – Я кивнула ему, и он поднялся, аккуратно придерживая меня.
Я понимала, что нужно со всеми попрощаться, но не знала, как себя вести, всматриваясь в лица сокурсников. На некоторых было удивление, кто-то смотрел с каким-то недоверием, а кто-то с откровенным разочарованием – скандала не получилось. Ирбис уверенно обнял меня за талию, прижимая к себе, я впервые почувствовала себя в надёжных руках.
– Поздравляю с окончанием учебного года. Повеселитесь хорошенько, ваш счёт я оплатил. Всем хорошего вечера, а нам пора выбирать Нике подарок в дополнение к подаренным мной часам, мне понравилась идея про коллекцию, можете передать это автору поста. – Договорив, он потянул меня в сторону выхода.
Я шла рядом с Ирбисом, обдумывая произошедшее. Чем дальше мы отходили от столика, тем больше я успокаивалась, будто оставляя за спиной всё, что меня угнетало и мучило. Когда я думала, что выхода нет, Ирбис практически играючи всё разрулил, и сделал это очень красиво и достойно. Только мой небольшой жизненный опыт подсказывал, что ничего не даётся просто так, всё имеет свою цену или побочный эффект. Я сама попросила о помощи, но забыла уточнить, потребуется ли как-то её оплатить или отблагодарить за неё. Ирбис ничего не просил, ни пока мы шли к его машине, ни пока ехали по знакомому маршруту, остановившись у моего дома. Он так и не произнёс ни слова, не посмотрел на меня, сосредоточившись на дороге, погрузившись в себя. Мы сидели в тишине и темноте. Сначала я смотрела в лобовое стекло, рассматривая пустой двор. Мне хотелось начать оправдываться, рассказать всё, но сейчас это казалось неуместным. Нужны были правильные слова или действия, я не знала какие, никогда не была в даже чуть похожей ситуации. Наконец повернулась к нему, рассматривая строгий профиль, ни единой эмоции, но почему тогда воздух в машине пропитан напряжением, даже кажется, что я слышу потрескивание. Трусливо хотелось сбежать, избежать разговора, его взгляда, сухого тона. Что-то изменилось пока мы ехали, какие-то мысли в его голове потеснили доброжелательность, с которой он смотрел на меня в клубе, и которую я хотела вернуть, возможно увидеть в последний раз.
– Спасибо. – Благодарность должна была прозвучать иначе, но получилось так, будто я выдавила её из себя.
Ирбис откинулся на спинку сиденья, запрокинув голову на подголовник, что-то обдумывая.
– Ты должна была сказать. – Произнёс на выдохе.
– Ты не спрашивал зачем мне потребовался этот спектакль…
– Не об этом. – В интонации явно звучало недовольство. Конечно, приятного мало оказаться затянутым в подобную ситуацию, но почему сейчас он так переменился, немного пугая своей холодной сдержанностью. – О твоих проблемах.
– Они тебя не касаются. – Как только сказала, поняла, что нужно было подобрать другие слова, эти прозвучали слишком резко.
– Отнюдь. Моё участие сыграло свою роль. Всё можно было пресечь раньше. Тебе на будущее – я не люблю быть неподготовленным и действовать вслепую. Я не приехал за тобой к университету, потому что у меня было недостаточно информации для ответных мер и правильного разрешения ситуации.
– Прости, что доставила тебе неудобства, но если ты всё узнал, мог просто не приходить.
– Нельзя, чтобы девушку, которая будет появляться со мной в обществе считали шлюхой. Это неприемлемо. На тебе не написано, что ты девственница, и голого мужика только на страницах учебника по анатомии видела. – Он говорил будто обвиняя. Я была благодарна ему за помощь, но сейчас чувствовала себя ещё хуже, чем читая последний пост в группе. – В этой жизни не всё можно исправить. Ты, как будущий врач, должна это знать.
Ирбис продолжал рассуждать в потолок, а у меня уже наворачивались слёзы и начинало потряхивать. Мне нечего было ему ответить, то какая я идиотка он и так знал. Я достигла предела и попыталась выйти из машины, нервно дёргая неподдающуюся ручку, но дверь была заблокирована. Ирбис сразу перевёл взгляд на меня и рывком перетащил к себе на колени, усадив верхом.
– Ты что? Испугалась меня? – А сам легко целует края губ, запустив одну руку мне в волосы, а второй поглаживая спину.
В самом начале я упиралась, но быстро расслабилась, поддавшись его манипуляциям с моим телом, и сама углубила поцелуй, на что он сразу отреагировал, задрав моё облегающее платье, нырнув под него рукой, сдавливая ягодицу. Я почти задыхалась, но не хотела останавливаться. Обеими руками нырнула под куртку, изучая его анатомию, широкие плечи, напряжённую мускулатуру, горячую кожу. Не могла остановиться, пока не почувствовала внушительный бугор у него в штанах. Происходящее завело его как мужчину, а меня как женщину. Нужно было прекратить происходящее, но я оттягивала момент, упустив, что рука Ирбиса переместилась, и его пальцы проникли ко мне в трусики, пробираясь к складкам. Я хотела, я безумно хотела, позволить ему продолжать то, что он задумал, и самое страшное – пойти до самого конца, наплевав на то, что мы в машине у моего дома, пусть и с тонированными стёклами. Заняться с ним сексом здесь и сейчас, казалось нужным и правильным, а Ирбис идеальным для этого мужчиной. Внутри стало больно от пробудившегося желания, мурашки будто метались внутри, впиваясь в нежную плоть. Но как только он прикоснулся к чувствительному комочку, я зажалась, оторвавшись от его губ и спрятав лицо у него на плече, поддавшись непонятной истерике. Я откровенно рыдала, понимая, что хочу, но не могу. Меня сдерживает рациональная часть, которая понимает, в отличие от тела, что нельзя отдаваться человеку под воздействием эмоций.
– Я же не заставляю. Ты сама. – Шепнул мне на ухо, поглаживая спину под платьем.
– Знаю, прости.
– Ты не шлюха.
– В твоём понимании – нет. – Перестала прятаться у него на плече, подняла голову, наши лица оказались напротив, взгляды встретились.
– На остальные тебе должно быть похуй. – Кажется впервые услышала от него мат, но слово не резануло слух, произнесённое Ирбисом оно казалось уместным.
– Не знай ты, что у меня никого не было, считал бы иначе. – Попыталась вернуться на своё сиденье, но Ирбис не выпускал.
– Бред не говори. Я не какой-то сопляк, мнящий себя важной персоной, и считающий, что весь мир уже у моих ног, кроме одной единственной девчонки, посмевшей отвергнуть мои ухаживания, до которых я снизошёл. В его возрасте я тоже хотел получать всё, что хотел, и получал, но добивался иными методами.
– С того времени ничего не изменилось.
– Изменилось. Я стал ещё больше думать перед тем, как что-то сделать.
– Прозвучало так, будто ты стал ещё опаснее.
– Так и есть. Но ещё я стал сдержаннее, осторожнее, а с тобой хочу быть нежнее.
– Никогда раньше не был?
– Нет, ни в жизни, ни в постели. Все девушки, которых я считал стоящими, не выдерживали моего характера, разочаровывая меня. Для них я не хотел меняться.
– Зачем ты говоришь это мне?
– Каждый раз, когда смотрю на тебя, вспоминаю твой взгляд при нашей первой встрече, испуганный, потерянный, сломленный. – Ирбис прошёлся кончиками пальцев вниз по спине, и пройдясь плавными поглаживаниями от талии и выше по ткани платья, остановился на моих щеках. – Это как напоминание, что с тобой как с другими нельзя.
– Потому что я ненормальная? – Вспомнила, что Ирбис знает о моём отклонении.
– Ника, ты самая нормальная из всех девушек, что я встречал, – сжал щёки чуть сильнее, – но для меня ты слишком хрупкая, а я тебя хочу. И здесь только два варианта: оставить тебя, либо научиться быть нежным. Ты даже не представляешь, сколько раз я уже заставил себя не трогать тебя, не представляешь, насколько мне мало только вот этого, – Ирбис притянул меня к себе, целуя, лаская своим языком мой, закапываясь руками мне в волосы. Но теперь я почти не отвечала, осознавая, что если поддамся, вырваться шанса уже не будет, и я окончательно себя потеряю.
– У меня будет секс только с мужем. – Произнесла твёрдо, как только он оторвался и теперь непонимающе на меня смотрел. – Знаю, как глупо это звучит, когда я сижу на тебе с задранным платьем, изнывая от желания.
Ирбис наконец освободил меня, и я осторожно пересела на своё сиденье, попутно поправляя платье. Снова уставилась в лобовое стекло, помня, что двери по-прежнему заблокированы. Ирбис тоже замер, тяжело дыша, будто вот-вот сорвётся.
– Это не уловка, чтобы женить тебя на себе. Нужно было сказать ещё на катере. Я пойму, если ты откажешься от нашего договора.
– Ника, иди домой, тебе нужно выспаться.
В салоне раздался щелчок, а мне не хотелось уходить. Я разрывалась от внутреннего противоречия, одна часть которого хотела наплевать на принципы и вернуться на колени к Ирбису, а другая бежать, как в вечер нашего знакомства – не оглядываясь.
– Если не уйдёшь в ближайшую минуту, я за себя не отвечаю. – Это было одновременно и предупреждением, и угрозой, произнесёнными каким-то отстранённым тоном.
После этих слов решение было принято моментально. Страх всегда пересиливал все мои эмоции, и на этот раз я тоже ему поддалась. Только оказавшись дома я засомневалась правильно ли поступила, расставшись с Ирбисом вот так, практически сбежав, пусть и с его разрешения.
