Текст книги "В лапах Ирбиса (СИ)"

Автор книги: Елена Ласк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 35

Похмелье было жёстким. Особенно если учесть, что я привыкла к состоянию, когда выворачивает наизнанку, но его сочетание с гадким ощущением во рту, животе и голове казалось мне чем-то ещё более мерзким, чем мои панические атаки. Утро я провела в обнимку с унитазом. Очередное расстройство ждало меня в душе, где я обнаружила свой намокший телефон, о котором совершенно забыла. Мечтать, что его можно реанимировать даже не собиралась. Аппарат был окончательно испорчен.

Шмель использовал моё состояние ради мести. Как ещё объяснить его нежелание купить мне лекарства, после которых через час я буду похожа на человека. Вместо этого он лечил меня допотопными методами в виде рассола, и где только его достал. У меня на лице было написано, что просто так для него это не пройдёт и при ближайшей возможности я верну этот должок. В итоге подготовка к экзаменам была отложена ещё на один день, который я провела отлёживаясь.

Зато на следующий, когда я прекрасно себя чувствовала, ушла с головой в учебники, забыв про внешний мир и всё остальное, что не касалось медицины. Шмель то и дело отбирал у меня то ноутбук, то книгу, заставляя делать перерывы на еду, выбешивая своей манерой это делать. Он взял за привычку без предупреждения заходить ко мне в комнату, и с видом делового человека, который ему совершенно не шёл, вставать передо мной, показывая на часы на своей руке. А затем он тщательно следил за тем, как я ем, точнее сколько съедаю, чаще всего оставаясь недовольным результатом, но оставляя свои комментарии при себе. Через неделю ресторанная еда мне надоела, начав казаться пресной, да и Шмель счастливым не выглядел, поедая деликатесы, которые я заказывала больше для развлечения, чем поедания. Хотя мои надежды, что мидии он выплюнет не оправдались, они ему зашли, в отличии от суши, которые он глотал не жуя, а потом сдерживал рвотные позывы, когда я как ни в чём не бывало рассказывала ему про глистов. Да, я нагло мстила за рассол.

Виктор на связь не выходил. Точнее общался исключительно с моим надзирателем, который периодически за что-то получал от своего шефа. Мне на него не жаловался, хоть я и предлагала. Мне новый телефон так и не предоставили, что ничуть не расстроило. Нужные номера я помнила наизусть и в гаджетах важной информации не хранила. В перерывах от учёбы развлекала себя как могла, сделав из Шмеля пособие для опытов, который получше меня знал, когда человеку хана, если его пырнули заточкой в определённую область на теле. Зато я оторвалась, когда напугала его своими подозрениями на аппендицит, пальпируя низ татуированного живота надзирателя с встревоженным видом, с красочным описанием наихудшего исхода. В общем, образовательный процесс шёл полным ходом и мои знания русского мата расширились, как и глаза Шмеля, когда я повторяла особенности пресловутых женских дней, вслух, пока он пытался без звука посмотреть какой-то футбольный матч.

После двух безвылазных недель Шмелю поступило распоряжение от Виктора вывести меня в люди. Понятия не имела зачем, но по грустному взгляду моей няньки, да я его немного повысила, сразу стало ясно, что если не послушаюсь, кое-кого ждут склады. Не знаю, почему все их так не любили, но Шмель настаивал, что лучше возиться со мной, чем сходить с ума там, отстреливая крыс. Когда он впервые это произнёс ему пришлось уточнять, что реальных крыс, а не предателей, о которых я подумала, уточнив, что всё не так уж плохо. В итоге мы притащились в один из клубов города, крайне странное место для моего выгула. Нет, я не ханжа, но полуголые девушки, танцующие под потолком, всё же немного напрягали.

– Что будешь пить? – Спросил Шмель, когда я с открытым ртом залипла на том, как одна из танцовщиц крутится на пилоне вниз головой, практически за него не держась. Стало неприлично любопытно, как она этому научилась, неужели есть специальные курсы? – Ты по бабам что ли? – Я могла не отвечать, у меня на лице было всё написано, а слово «склады» выделено жирным. – Без обид. Понял, что ты не из этих. Клим обрадуется.

– Это ещё почему? – Зацепилась за последнюю фразу.

– Он уверен, что из этих, Стеллу свою к тебе приревновал. Так что будешь? Царь хочет, чтобы ты расслабилась.

– Неужели. Тогда дайкири.

– Тебя же с него быстро унесёт.

– Этого и хочу. – Ответила честно, недовольно вздохнув.

– Не твоего уровня место? – Нянька обиделся. Привыкнуть к его неожиданным обидам на мои безобидные комментарии у меня пока не получалось.

– Я с некоторых пор клубы не очень люблю. Люди внутри всегда кажутся мне странными, будто они под чем-то.

– Бывает и такое, но здесь чисто. Видела на входе собак? Они на наркоту натасканы, так что внутрь дурь не пронести. Здесь с этим строго.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Это клуб Царя. И здесь царят его правила.

– И всё-таки, почему ты привёл меня именно сюда?

– Мне тоже нужно расслабиться. Снять напряг.

– Ты ведь не станешь снимать при мне девушку? – Шмель закашлялся и посмотрел на меня как на дуру, только у виска пальцем не покрутил.

– Ты только Царю свою версию не ляпни как-нибудь.

– А то он тебя без головы оставит. – Продолжила за Шмеля.

– Да нет, без кое-чего другого, более ценного. – Эта шутка няньки мне понравилась, я от души над ней посмеялась.

– Это тоже можно пришить, а если родной не успеем, то можно донорский.

– Не думал, что когда-нибудь это скажу, но хочу на склады.

Конечно, это была ирония. Болтовня со Шмелём меня расслабила, как и коктейль, который был подозрительно не крепкий. Покоя не давало только одно: как Шмель будет расслабляться, когда с ним я в нагрузку.

– Не хочешь потанцевать? – Спросил, наверно заметив мой задумчивый вид.

– Я не танцую.

– Совсем?

– Совсем. Не люблю.

– Просто ты не нашла подходящего партнёра. Встретишь нормального мужика, который будет тебя вести, и полюбишь… танцевать. – Не стала огорчать Шмеля, умолчав, что в этом плане я себя похоронила. Не надо мне никаких мужиков, главное для меня вернуться в медицину, там я своё счастье точно найду, без всяких там танцев.

– О, Снежок, не знал, что ты в городе. – Рядом появился невысокий коренастый мужчина. Они обменялись рукопожатиями, а затем его знакомый мазнул по мне взглядом, вернув его на Шмеля, чтобы уже через мгновенье снова перевести на меня и уже нагло уставиться. – Признавайся, откуда такая лялька?

Шмелю вопрос не понравился, как и мне, даже послышался скрежет его зубов. Не знаю, что его обидело больше: реакция мужика, что рядом с ним такая как я, или его похотливый взгляд, направленный на меня. И ведь надела самое закрытое платье из всех возможных, ниже колена, с длинным рукавом, почти не накрасилась, волосы в пучок скрутила, и всё равно привлекла внимание. Гадство!

– Ты уверен, что хочешь узнать? – Шмель выглядел подозрительно расслабленным, будто не кипел от злости несколько секунд назад.

– Понял. Без обид. Играть сегодня будешь? – Переключился на другую тему его собеседник, стараясь не смотреть в мою сторону.

– Я сегодня здесь не за этим.

– Жаль. Передумаешь, будем рады. – Они снова обменялись рукопожатиями, и мужик поспешил исчезнуть.

– Про какую игру он говорил? – Спросила, наблюдая, как Шмель успокаивается.

– Покер.

– Почему ты отказался?

– Я вроде как на работе.

– Это ты сейчас про меня?

– Без обид.

– А если твоя работа скажет, что хочет посмотреть, как ты играешь в покер? – Я не притворялась и не врала, действительно очень хотела.

– Любой твой каприз. – И Шмель радостно мне подмигнул.

– Это было очень круто. – Мы шли пешком, а сопровождавшая охрана ползла за нами, но мне хотелось именно прогуляться после напряжённого часа, проведённого в душном помещении и плевать на шпильки. – Ты их чуть без трусов не оставил. Тот, что сидел рядом со мной, предложил свои золотые коронки, я еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Ты обалденно играл, даже с паршивыми картами. Никогда такого не видела.

– Значит, тебе понравилось. – Шмель посматривал на меня искоса, довольно ухмыляясь, не торопясь шагая рядом, перекинув свой пиджак через плечо слегка придерживая его пальцами.

– Ещё бы. В детстве я безумно хотела научиться играть в карты, но мама на корню пресекала, мучая шахматами.

– Шахматы тоже достойная игра, а маму нужно слушаться. Строгая она у тебя?

– Да. Была. – Уточнила, чтобы не развивать эту тему.

– Извини.

– Ничего. Только, ты не совсем прав. Иногда и к себе нужно прислушиваться.

– Меня эта логика привела к двум срокам.

– За что?

– Первый срок был по малолетке, поймали на краже, второй – за разбой.

– Так ты разбойник.

– Неужели совсем не страшно идти рядом с таким как я? Ты ведь должна понимать, что рядом с тобой не ангел.

– Ты не скрываешь свою суть. Это большая редкость. И она особенно ценна для меня, потому что в людях я совсем не разбираюсь.

– В нём тоже не разобралась? – Шмель никогда не затрагивал эту тему, до меня не сразу дошло о ком он. Настроение моментально обрушилось, но я изо всех сил постаралась не подавать вида и не портить вечер.

– А ещё я ценю твою деликатность в некоторых вопросах. – Скрыла за шутливостью напряг от неприятной темы.

– Извини.

– Я знала кто он, а вот он не знал, кто я. А теперь, когда мы закончили неприятные темы, хочу знать, первое – на что ты потратишь свой выигрыш, второе – почему тебя называю Снежок? Прости, но белизны в твоей внешности я не заметила, как и пристрастия к одноимённому продукту.

– Ты ведь теперь изведёшь меня, если не отвечу?

– Само собой. Перестану готовить и будем снова питаться суши.

– Фамилия у меня Снежный.

– Как? – Я замерла, как вкопанная, глупо уставившись на Шмеля, охрана тоже резко затормозила.

– Не заставляй повторять и не болтай никому. – Произнёс почти полушёпотом, чуть ли не оглядываясь.

– Редкая фамилия. Просто я думала, что ты Шмелёв. Так, а почему тогда тебя Шмелём называют? Только не говори, что это твоё настоящее имя, а то Снежный Шмель так и напрашивается произносить снова и снова.

– Шмель – прозвище со времён, когда я беспризорничал. Как-то зима была холодная, настоящая лють. Чтобы не околеть, я стащил из грузовика со шмотками коробку, а в ней свитера оказались, все в жёлто-чёрную полоску, разных размеров. Я их нацепил на себя все, вылитый шмель стал. Снежком меня называли на малолетке, но я быстро объяснил, что так делать не стоит.

– То есть, когда этот Шило назвал тебя Снежком, тем самым проявил что-то вроде неуважения?

– Просто позлить хотел, но меня этим не проймёшь. Неужели тебе действительно интересно про всё это слушать?

– Не похоже?

– Нормальная бежала бы сломя голову, а ты как сказку слушаешь.

– С нормальностью у меня небольшие проблемы, а по поводу сказки… это твоя жизнь, и она мне интересна, это помогает доверять тебе, но хватит увиливать, признавайся лучше, на что потратишь деньги?

– Дотошная. Просто отложу. Мне пока не на кого тратить. Не устала, может всё-таки в машину? – Намекнул он на мои шпильки.

– Я могу часами ходить на высоченных шпильках и не устать. Так что лучше за свои ноги переживай. – Шмель резко остановился, уставившись на меня как никогда пристально и серьёзно.

– Ты прости, но я понять не могу, кто посмел тебя такую тронуть. Ты ведь безобидная, наивная, да, очень красивая, но, если просто в койку хотел затащить, можно же было иначе.

Мне тоже пришлось остановиться. В такие моменты меня начинает угнетать мысль, а что будет если сейчас взять и рассказать. Ведь это просто. Встречалась с мужчиной, а когда в результате моей самозащиты его брат погиб, этот мужчина меня наказал, выбрав свой особый способ. И вроде не виновата почти ни в чём, только в своём обмане, за который теперь расплачиваюсь, и в котором никогда и никому не признаюсь. Поздно. Бессмысленно. Опасно.

– Просто – это не про меня. Давай больше не будем об этом.

– Давай не будем. Не замёрзла?

– Нет, даже если учесть, что рядом со мной Снежный человек. – Шмель зашипел куда-то в небо, глобально пожалев, что разоткровенничался.

– Нет, я всё-таки напрошусь охранять склады.

– А я буду тебя навещать, вместе с Кусей. Будешь учить нас играть в карты так же виртуозно, как ты.

– Ловлю на слове. – И снова подмигнул мне.

Глава 36

Пираньи, акулы, электрические скаты. Бассейн, кишащий голодными хищными рыбами. Вот где я оказалась, когда пришла на экзамен. Не питала надежд, что всё пройдёт легко и просто, но не ожидала от себя, что не смогу ответить на простейшие вопросы. Точно знаю, что этим людям заплатили, точно много, но только за то, чтобы потратить на меня своё время. Надменные взгляды не пугают так, как похотливые. Один из экзаменаторов точно смотрит с мужским интересом и это отвлекает. Вместо того, чтобы думать о вопросах, я думаю как избежать его внимания. В голове полный сумбур. Зная все ответы, не могу собрать их в логичные цепочки, а они и рады. Такого позора в моей жизни ещё не было, а самое главное, был бы здесь доктор Разумовский, сгорел от стыда.

– Я могу выйти на две минуты? – Спросила у женщины, сидящей в центре, судя по её вопросам – кардиохирурга, которая казалась мне самой адекватной.

– Не больше. – Ответила за всех, и я, вскочив со стула ринулась в коридор, где, вылетев, распахнула пластиковое окно, пытаясь надышаться. Шмель, стерегущий вход, ничего не понял, замерев у стены.

«Я не могу провалиться», – твердила самой себе. Мне нельзя сдаваться. Если провалюсь сейчас, можно сразу ехать к Ирбису, где бы он ни был, потому что это конец. Понятно, что им выгодно меня завалить, деньги они уже получили, а вот диплом настоящий мне выдавать вряд ли хотят. Когда вернусь в аудиторию будут валить по полной, думая, что я очередная бездарная протеже. Только это правда лишь отчасти. Бессонные ночи, бесконечная зубрёжка, годы учёбы, всё это не должно быть зря, я просто не имею права всё это обесценить. Я всегда выплывала, всегда с самого дна и на это раз выплыву. Что ж, давно я не включала лучшую студентку, самое время познакомить их с ней, она-то как раз из меня никуда не делась. Их добычей я не стану, они сломают о меня зубы. Вдохнула поглубже, запретив себе думать о провале. Я пришла сюда получить своё и никому не позволю встать у меня на пути.

В помещение я вернулась уже с другим взглядом и другим настроем. На войне как на войне, именно она сейчас начнётся, у меня – за будущее, у них – за мнимое превосходство. Заняв своё место, не дав им опомниться, выдала ответы на все заданные до этого вопросы, максимально подробные и развёрнутые, чтобы даже не усомнились, что я выучила их за две минуты. И начался марафон из множества вопросов, не входящих в программу обучения. Выдохлись они раньше меня, я настолько вошла во вкус, что уже не хотела останавливаться, предлагая разнообразные варианты того, что ещё можно меня спросить. Похотливый экзаменатор скрежетал зубами, по его вопросам я прошлась особенно, нехрен было на меня пялиться. Я скользила взглядом по каждому из них по очереди, понимая, что победила и у моей победы будет красный цвет, на другой я не соглашусь, это они читают в моём наглом взгляде.

Победную тишину нарушили аплодисменты у меня за спиной. Я обернулась, увидев Виктора, сидящего на самом верху, гордо улыбающегося. Теперь моя победа была абсолютно полной.

– Ты резала их без ножа. – Произнёс Виктор, когда мы уже ехали в машине по городу. Шмель ухмыльнулся, не отвлекаясь от дороги, и не переставая улыбаться.

– Без скальпеля. – Уточнила на свой лад. – Надеюсь, я оправдала потраченные вами деньги.

– Открою тебе тайну: деньги – не главное.

– Хотите сказать, что не оплатили это шоу?

– Его оплатил другой человек. – Я напряглась, ничего не понимая. Кому взбрело тратиться на постороннего человека, но Виктор пояснил, не дожидаясь, пока я накручу себя. – Живёт в этом городе мой старый друг. У него есть всё о чём он и мечтать не мог. Только ничего его не радует. Изначально я обратился к нему за помощью, не было у меня нужных связей здесь. Он само собой заартачился, не поверил в твой успех и предложил спор, на своих условиях. Всех этих академиков и профессоров он выбирал. Сдав им экзамен, ты сама всё оплатила.

– Что бы выиграл ваш друг в случае моего провала? – Спросила и пожалела. Вроде всё позади, и можно не волноваться, но оказаться задействованной в подобном споре почему-то было неприятно.

– Весь мой бизнес в этом городе. – Вот именно поэтому и неприятно. Я как чувствовала, что у взрослых мальчиков свои игры по-крупному. – Могу себе позволить, поверь. – Произнёс Виктор, пожав плечами.

– Рада за вас и вашего друга, что удалось вас развлечь. – Съязвила, потому что настроение пошло на спад.

– Меня ты порадовала. Давно я не испытывал за кого-то гордость, ну а друга моего действительно развлекла, любит он подобные моменты, когда все эти высокомерные хлыщи чувствуют себя плесенью.

– Он тоже был в аудитории?

– Нет, наблюдал с ещё одной комиссией по видеокамерам. Хлыщам было обещано тройное вознаграждение, если завалят тебя. Представляешь, как они расстроились.

– И где моя награда? – Настроение рухнуло, и я искала способы его поднять, цепляясь за приятные моменты. Не нравился мне статус игрушки, дико бесил.

– Мы едем отмечать твою успешную сдачу в лучший ресторан этого города.

– Я не об этом. Когда получу свой диплом? – В наглую давила, не скрывая недовольства.

– Потребуется несколько дней. Как раз отоспишься перед ординатурой.

– И об этом уже позаботились.

– Не пойму тебя. Ты ведь счастливая выходила из аудитории, что не так?

– Вы напомнили мне насколько всё это не по-настоящему.

– Зря ты так. Это было больше, чем по-настоящему. За деньги уважение знающих людей не купишь. Два профессора, наблюдавших твою сдачу с моим другом, интересовались можно ли тебя заполучить к себе.

– Надеюсь их молчание входит в стоимость шоу.

– За это не переживай.

– Может не поедем в ресторан? Я устала. – Предложила, окончательно расстроившись. Виктор говорил про академиков и профессоров, которых я не видела, а ведь с кем-то из них я могла быть знакома. Вряд ли они меня запомнили, но вот псевдоним я выбрала себе броский.

– Это не обсуждается. Расслабляться, как оказалось ты умеешь, как улыбаться, так и смеяться. – Эти слова были сказаны с нотками обиды, что заметила не только я, но и Шмель, помотавший головой.

Никогда не пойму, что особенного в этих лучших ресторанах. Везде одно и то же. Эта мысль не давала мне покоя, пока я ковыряла вилкой свой салат. Что ел Виктор не обратила внимания, надеясь, что ему надоест мой кислый вид или испортит аппетит. Очень хотелось в уединение.

– Помнишь наш уговор? – Спросил, когда официант унёс посуду и на столе остался только алкоголь.

– Какой?

– Про вопросы, которые я тебе задам за глоток свободы. Так вот, хочу получить ответы сегодня. Или договор отменяется.

– Что вы хотите знать? – Пробормотала устало, напряжённый день и постоянное недосыпание сказывались, скопившись за последние недели.

– Он был у тебя первым? – Этот вопрос привёл меня в себя похлеще ледяного душа. Не такого я ожидала допроса. Да и допросом это не назовёшь. – Я жду.

– Идите вы к чёрту со своей заботой, защитой и покровительством! – Отчеканила, сжав кулаки на столе. – Мне ничего от вас не нужно. Ни о чём подобном я вас не просила, никакой благодарности не требовала. Можете подарить мой диплом своему другу на память, а меня оставьте в покое со своими вопросами и допросами. – Внутри всё бурлило от бешеной смеси эмоций. Виктор перешёл все границы, и я дошла в своём терпении и понимании предела.

Встала из-за стола и направилась к выходу, чтобы банально уйти куда глаза глядят. Виктор не стал меня задерживать, что уже было подозрительно. Напрасно он думает, что я не настолько сумасшедшая, чтобы уйти ни с чем и в никуда, я именно такая.

На выходе из ресторана не было ни одной знакомой мне машины или человека. Люди Виктора, остававшиеся ждать нас на парковке у ресторана, куда-то подевались. Шмеля тоже нигде не было видно. Я плюнула на свою паранойю и направилась в сторону дома, мне не нужны были вещи или деньги, но Кусю я оставить не могла, как и книги, подаренные доктором Разумовским. Осмотрелась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Не сразу обратила внимание, что ресторан находится недалеко от набережной, которая будто загипнотизировала меня. Медленно подошла к парапету, облокотившись как когда-то. Виктор не представляет, как будет больно ответить на его вопрос. Я не признавала этот факт. Глупо. Но так мне было спокойнее. Да, физически Ирбис был у меня первым, но то, что он со мной делал нельзя назвать сексом, это было жестокой пыткой. И я не хочу произносить это вслух, выпускать на волю из своего разума и тела.