Текст книги "В лапах Ирбиса (СИ)"
Автор книги: Елена Ласк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 27
– Шеф, третьи сутки пошли. Вы сами запретили к ней приближаться и прикасаться. Как я узнаю всё ли с ней в порядке? – Шмель с кем-то нервно разговаривал по телефону. Если исходить из того, что у него скорее всего один шеф и это Виктор, отчитывался он именно ему в своей вечно недовольной всем манере. – Вроде дышит. Да нет же, точно дышит. Но трое суток в одном положении. Вы же сами мне потом голову снесёте. Понял. Всё понял.
Ловко выхватила телефон у растерявшегося Шмеля и решила тоже отчитаться.
– Чтобы он не понял это уже не требуется. – Решила общаться сразу без церемоний и услышала в трубке довольный хмык.
– Шмель очень переживал за свою жизнь. – Усталость из голоса Виктора не ушла, на заднем фоне слышался какой-то шум и лязг, будто работало много механизмов.
– Шмелю я могу посоветовать хорошие таблеточки, избавляющие от тревожных состояний. Вы же достанете ему на них рецепт? – Посмотрела на недовольного Шмеля, откровенно демонстрирующего своё недовольство. Набычился и даже зубами скрипнул. Человек даже не пытался скрыть, что моя компания ему не в радость, точнее то, что ему приходится быть при мне, а не решать какие-нибудь важные мужские вопросы. Даже показалось, что он недоволен тем, что я всё-таки жива, и из-за этого со мной придётся возиться дальше, выполняя распоряжение Царя.
– Судя по голосу сон пошёл тебе на пользу.
– Мне да, а вот Шмелю нет. Признайтесь честно, вы его наказали за какой-то страшный проступок?
В трубке снова раздалось что-то похожее на довольный хмык. Я даже представила как Виктор сейчас улыбается. Только Шмелю было совсем не до веселья. Он то мрачнел, то насупливался, то смотрел так, будто выбирал способ как убрать меня.
– Хорошо, что ты такая бодрая. Может тебе повезёт, и ты хорошо получишься на фото.
– Каких фото? – Моментально напряглась. Я давно удалила все свои социальные сети и все свои немногочисленные фотографии вместе с ними, ещё во время следственных мероприятий. Новых я заводить не собиралась, это слишком опасно.
– Фото на твой новый паспорт. Шмель вызовет фотографа, так что подготовься.
– Конечно. – Уже с меньшим энтузиазмом говорила в трубку, понимая, что снова выставила себя ненормальной.
– Ника. – Виктор сделал паузу, которая затягивалась.
– Да?
– Тебе больше нечего бояться. Начинай привыкать к этой мысли.
– Прямо сейчас и начну.
Невежливо сбросила вызов, не попрощавшись. Слишком тяжело даётся адаптация. Вернула телефон Шмелю, который смотрел на меня с непонятным выражением лица. Возможно, он слышал часть разговора или весь разговор, динамик у этого телефона громкий, и сделал какие-то свои выводы обо мне. Плевать. Большинство людей Виктора уже знают, что он привёз в свой дом какую-то ненормальную. Времени перетереть эту тему у них было предостаточно, а если учесть эффект сломанного телефона, то велика вероятность, что часть из них думает, что я сбежала из психушки. Пока я занималась самокопанием, Шмель продолжал неподвижно стоять, недовольно сопя. Ему бы исправить искривление носовой перегородки, но с его образом жизни боюсь эффект будет недолгим.
– Ты не видел Кусю? – Решила разрядить тишину, сменить тему и позлить Шмеля ещё больше.
– Она где-то в доме. – Недовольно пробубнил. – Пока ты спала, она травила собак, когда они были в вольерах. Пришлось её изолировать. – Шмель забрал телефон со стола, убрав в задний карман брюк, попутно отхлебнув из большой кружки, судя по запаху, кофе.
– Я надеюсь ты позаботился, чтобы условия заточения были комфортными?
– Это как? – Озадачился мой собеседник.
– Я о еде и туалете.
– С этим всё в норме. Я купил всё по твоему списку кроме краски для волос.
– Не нашёл нужный оттенок? – Решила подтрунить над ним.
– Царь не одобрил.
– Даже так. – Вырвались мысли с языка. – Ему не понравился цвет?
– Это у него сама спросишь, когда он вернётся. – Шмель залпом допил содержимое кружки и, бросив на меня взгляд полный раздражения, вышел из дома.
Составленный мной список был не так уж и велик. Состоял из предметов первой необходимости для меня и для Куси. Я твёрдо решила изменить внешность, выбрала для этого оттенок «платиновый блондин», который должен был идеально подойти к моим серо-голубым глазам и светлому цвету кожи. Мои тёмно-каштановые волосы должны были стать жертвой перемен. Контроль Виктора в этом вопросе стал неприятной неожиданностью и темой для обстоятельного разговора.
– Вы не хотели бы стать моделью?
Что может быть банальнее этого предложения, которое прозвучало от обещанного мне фотографа. Процесс создания фото на паспорт я представляла несколько иначе, а именно: села, замерла, не моргая, и вуаля. Даниил, он же фотограф, который со своей внешностью сам легко мог стать моделью, нижнего белья так точно, имел иное представление, отличное от моего и большинства граждан страны. Я действительно села, но замереть мне никто не давал. Я уже полчаса по миллиметру меняла положение головы, чтобы свет правильно упал, и кожа и волосы выглядели как на обложке глянцевого журнала. Этот человек не признавал фотошоп, поэтому процесс затянулся. Теперь мне казалось, что Даниил послан Виктором уже мне в наказание. Он постоянно хмурил свои идеальные тёмные брови над такими же идеальными карими глазами, когда я отвлекалась от процесса, погружаясь в свои мысли. Когда он не мог выразить своего крайнего недовольства, из-за присутствия Шмеля, прочищавшего горло, с характерным звуком каждый раз, когда ему казалось, что Даниил позволяет себе лишнее в общении со мной, фотограф запускал свои длинные ухоженные пальцы в густые каштановые волосы, задирая голову к потолку, а затем тяжело выдыхая возвращался к работе. За последний год, когда я смотрела на таких красивых, привлекательных, я бы даже сказала притягательных мужчин как он, постоянно спрашивала себя: смогла бы я снова кого-то подпустить к себе, позволить прикоснуться, заняться сексом? Где-то в течении полугода эти мысли заканчивались слезами. Мысленно мне казалось, что нет ничего страшного в том, чтобы попробовать, но на деле всё заканчивалось очередной внутренней катастрофой. Даниил замер, пристально глядя на меня, будто пытаясь примагнитить моё внимание, и я вспомнила, что должна смотреть в камеру. А ведь когда-то я мечтала стать моделью, профессиональной, все говорили, что данные у меня есть, и половину своей сознательной жизни я провела в уверенности, что именно так и будет, и только теперь осознала, насколько это не моё – тратить своё время ради одного удачного снимка. – У вас очень фотогеничное лицо и красота необычная, я бы сказал редкая, но меня не покидает ощущение, что я вас будто уже видел на обложке журнала. Я почти уверен, что она была выполнена в стиле ретро.
Я мельком взглянула на Шмеля, который, к моему счастью, не обращал внимания на наш разговор отдавая предпочтение информации в своём телефоне. Если бы здесь присутствовали Виктор или Клим они уже уцепились за слова Даниила. Нет, я никогда не участвовала в фотосессиях для глянцевых журналов. Этот мир перестал быть мне интересен после смерти мамы, на которую мы с Киссой были похожи. Когда нас видели втроём непременно кто-нибудь упоминал клонирование. Мы действительно напоминали одного и того же человека в разных возрастах. Мама была удивительно красива и её портрет действительно украсил одну из фотовыставок много лет назад. Его даже напечатали в одном из журналов, но не на обложке, а как иллюстрацию к рецензии. Именно об этом сейчас говорил Даниил и я надеялась, что он не вспомнит и не ляпнет про то фото. Невовремя поняла, что у Киссы вся лента была заполнена её селфи. Была пара фото и со мной. По возможности обязательно нужно будет проверить её странички.
– Я не люблю фотографироваться. Моих фото вы нигде не могли видеть. Возможно, с кем-то путаете. У меня довольно стандартная внешность, таких, как я довольно много. Меня постоянно с кем-то путают.
Даниил странно ухмыльнулся, я бы даже сказала по-злодейски, обнажив свои идеально ровные зубы, уверена в юношестве носил скобки, сама прошла через это. В последнее время всё больше не люблю людей, которые смотрят так, будто что-то обо мне знают. Как назло, за последние недели их список постоянно пополняется, а моя нервная система сильнее расшатывается. Вот и фотограф, не на прямую, из-за фотоаппарата, выглядывает, рассматривая, будто пытаясь просканировать насквозь. Если бы он действительно мог увидеть мою внутреннюю сущность, она бы ему не понравилась. Там истощённая, бледная, замученная самой собой девушка, постоянно плачущая и трясущаяся, та самая, которую я видела в зеркале первые дни после того, как очнулась.
– Вашей внешности можно подобрать много определений, но назвать её стандартной в моём понимании непрофессионально. И я ещё не встречал похожих на вас девушек.
На стала упоминать, что на этой планете есть как минимум ещё одна такая же как я.
Когда всё было готово Даниил гордо продемонстрировал мне результат. Вопреки ожиданиям он не предоставил мне право выбора, а показал одно единственное фото, которое, по его мнению, было самым удачным. На нём я увидела себя из прошлого, где мама была жива, мы с Киссой были настоящими сёстрами, делящимися друг с другом всеми секретами, где я мечтаю пойти по стопам мамы, а Кисса стать дизайнером-модельером, где на моём лице нет тяжести потери и груза лжи со всеми их последствиями.
– Вижу, что понравилось. Я в этой стране лучший. Моя модель сама Миссис. Так что можешь смело завидовать самой себе.
– Миссис? – Уточнила не ослышалась ли я.
– Неужели никогда не слышала? О ней вся столица говорит. Журналы рвут на части, к счастью, лишь фигурально. Вы с ней составили бы отличный тандем её свет и твоя тьма, её лёд и твой огонь. Обе загадочные и недостижимые, призраки самих себя. Два цветка на могиле карьеры других моделей.
– Столица? Ты сказал столица?
– Да. Здесь любят обсуждать звёзд. А она сейчас самая яркая.
В этот момент я поняла, насколько глупо было не спросить куда меня повезут. Если бы узнала сразу никакими силами меня сюда не затащили. Я вернулась домой.
Глава 28
– Шмель говорит, что ты ничего не ешь. – Умеет Виктор передать свои эмоции интонациями. Сейчас, например, он недоволен. Крайне. И, возможно, зол. Был бы здесь уже запихивал еду силой или капельницей.
Прошло два дня с момента как я узнала, где нахожусь и именно с этого момента в меня ничего не лезет, а лишь выворачивает наизнанку от малейшей попытки что-то съесть. Голова трещит по швам от бесконечных мыслей, главная из которых – в городе ли Ирбис. Никогда ещё так сильно меня не тянуло попытаться узнать о его местонахождении. Меня сдерживает лишь факт, что стоит попытаться залезть в интернет хоть с одного устройства в этом доме, даже с собственного ноутбука или телефона и об этом станет известно Виктору, как и о том, что я буду искать. Он только и ждёт, когда я проколюсь хоть на чём-то.
– Акклиматизация проходит тяжело. – Я тоже умею играть интонациями, особенно когда хочу отделаться от неугодного собеседника. Поэтому дала понять, что не особо жажду беседовать.
– Неужели. – Понятно, ни букве не поверил. Ну и чёрт с ним.
Психанула и сбросила вызов, отшвырнув телефон Шмеля на край кровати. Ещё и он дико раздражает своей персоной. Моя личная нянька, хотя нет, надзиратель. Всегда где-то рядом. Хотя, когда он покидает дом становится неспокойно и нервозно.
– Я устала и буду спать. – Намекнула, что ему пора на выход из комнаты, в которой обосновалась.
– А что мне сказать Царю, когда он перезвонит? – Ещё один крайне недовольный мной человек.
– Что у меня ПМС. – До Шмеля долго доходило сказанное мной, а потом, когда дошло, он мысленно меня расчленил. Не в первый раз и не в последний. Травануть его что ли. Чтобы перестал за мной везде таскаться. Нет. Лучше он, с ним уже привычно.
– А сама не могла сказать? – Попытался наехать на меня. Интересно, он действительно передаст мои слова?
– Запамятовала. Побочный эффект ПМС. – Чем чаще произношу эти три буквы, тем больше закипает Шмель, удивительно, как они на него действуют, похлеще отборного русского мата.
Дальше последовал то ли мат, то ли жаргон и надзиратель покинул мою комнату, не забыв хлопнуть дверью.
Надо выбираться отсюда или найти способ узнать, где сейчас Ирбис. Чёёёрт! Я же покойница. Если встречу хоть одного знакомого пойдёт цепная реакция. Куся неторопливо заползла мне на руки и растянулась поперёк меня, начав мурчать. Шлялась где-то несколько дней, и видно соскучилась, ну или просто хочет отоспаться на ком-нибудь тёплом. Иногда я ей завидую. Никаких проблем, панических атак, срывов, истерик и страхов. Пофигизм и спокойствие.
Поглаживая мягкую шёрстку, продумывала возможные варианты развития событий. Первый: при первой же возможности сбежать из-под опеки Виктора. У меня остался ещё один паспорт, о котором, я очень надеюсь, ему неизвестно. Тогда у меня будет шанс исчезнуть, затеряться снова в какой-нибудь глуши, без надежды на возможность вернуться в медицину. Только теперь это для меня шаг назад. Второй: рассказать всё Виктору, и будь что будет. Только захочет ли мой благодетель продолжать меня спасать, узнав всю правду. Да и не готова я открыться хоть кому-то. Единственный, кто знает обо мне всё от и до – доктор Разумовский. Я открылась ему, когда эмоции, запертые внутри начали меня разъедать, отравляя, а я начинала сходить с ума от бесконечных мыслей о прошлом и настоящем. Будущего я для себя не видела, думая, что так и проживу в лесу вдали от людей.
– Что это? – Спросила доктора Разумовского, разглядывая небольшой сверкающий, как заледеневшая на морозе снежная корка, белый свёрток, перевязанный белой атласной лентой, который он положил ко мне на колени. Мы ждали наступления нового года, устроившись в креслах рядом друг с другом, подготовив бокалы и шампанское.
После инцидента в магазине я кое-как пришла в себя, принявшись изучать своё состояние с научной точки зрения, изучая литературу, подбирая психолога, к которому можно будет обратиться. В тот момент я делала это не ради себя, а доктора Разумовского, который многим пожертвовал, чтобы я жила, чтобы у меня было будущее. Только из благодарности к нему я не имела права сдаться, была обязана побороться за саму себя, и ту часть жизни доктора, которую он отдал мне.
Приближался новый год, и доктор положил мне на колени подарок, хотя мы договорились, что празднование ограничится парой бокалов шампанского и стандартным столом. И всё. Мне нечего подарить ему в ответ и так на полном его содержании.
– Это будущее. Открой.
Заинтригованная доктором развязала ленту, упаковка сама разошлась, и я смогла рассмотреть, что она скрывала. Три паспорта на девушек приблизительно одного возраста со мной и внешне схожих со мной же. Один паспорт был как новенький, не удивительно, с даты его выдачи не прошло и полугода. Два других были немного потрёпаны, им было несколько лет.
– Они настоящие. – Начал пояснять доктор, заметив мою озадаченность. – Паспорта. Девушек, кому принадлежали документы, нет в живых и об этом никто не знает. У них нет родственников, которые могли бы их искать и все они издалека. Ты не сможешь отсиживаться здесь вечно. Мы оба это понимаем. Физически ты абсолютно здорова. Что касается твоего психического состояния, здесь помочь тебе может либо хороший профессионал, либо ты сама. Когда-то ты поразила меня, превзойдя всех, кому с лёгкостью давались дисциплины, неожиданно обойдя их своим упорством и стремлением. Оперировала, когда я не мог и делала это виртуозно. Я верю, что именно ты продолжишь моё дело.
– Как?
– Гениально. – Разумовский пожал плечами, добродушно улыбнувшись.
– Я никогда не спрашивала…
– И не надо. – Так же добродушно прервал меня доктор, поняв о чём я хочу узнать, не первый день, а всё то время, что мы с ним знакомы. Знакомы не в том смысле, что знаем как друг друга зовут, а как личности.
Зачем? Зачем он делает всё это для меня? Что во мне такого особенного? Никогда я не считала себя гением или выдающимся специалистом. Даже не случись со мной всего произошедшего, я бы стала отличным хирургом, но никаких новых методик или открытий не изобрела и не сделала. Разумовский же был уверен в моих исключительных качествах и большом будущем. Какой из меня теперь хирург, если я людей не переношу, прикасаться к ним не могу и их прикосновений не терплю. Малейший стресс превращает меня в растрескивающуюся статую. А на таблетках, которые купируют симптомы, я сидеть не хочу.
– А вы? Что будет с вами?
– Ты же знаешь, что оперировать я больше не могу. Тремор в руках появляется всё чаще, скоро станет хроническим. Кто-то решил, что мне достаточно стоять у операционного стола. Если бы ты не взяла инструменты в руки вместо меня, моя карьера закончилась гораздо раньше. Ты моё продолжение во всём. Я так захотел. Эгоистично и безусловно. Когда будешь готова, уедешь, а я останусь здесь, у себя дома, ждать, когда вернёшься, чтобы признать мою правоту.
Я не могла с ним согласиться, радостно сказать, что всё так и будет, что я возьму себя в руки, и со всем справлюсь. Но и портить праздник не хотела. Поэтому искренне улыбнулась человеку, который стал мне роднее, чем отец, которого, по сути, заменил, и ничего не просил взамен кроме одного – чтобы я не сдавалась.
Проснулась от стука в дверь. Если не отвечу после третьей попытки Шмеля он зайдёт без разрешения. Это наблюдение получило подтверждение методом проб и ошибок. Наше общение носит специфический характер: я в основном его посылаю во все возможные стороны – мои посылы игнорируются. Похоже у этого человека приказ, который он тщательно исполняет. Только зачем мне постоянный сопровождающий или наблюдающий внутри стен этого дома непонятно, как и то, почему именно он.
– Сейчас. – Недовольно пробубнила себе под нос, пытаясь вынырнуть из сна. Посмотрела на часы в телефоне. Снова проспала почти сутки. И что им всем от меня надо? Просила же не будить, даже если не подаю признаков жизни. Довольная жизнью Куся растянулась на соседней половине кровати и подсматривает за мной в щёлки глаз. Она ещё может нежиться, а мне вот придётся встать, хотя бы для того, чтобы всё-таки травануть Шмеля. Здесь хорошая аптечка, можно поимпровизировать.
Открыла дверь, забыв, что чтобы встретиться глазами со Шмелём голову нужно высоко поднять. Я ждала, когда он заговорит, но тот упорно молчал. Я недовольно скрестила руки на груди, демонстрируя, что вся во внимании, и тот наконец-то заговорил:
– К тебе гостья.
Глава 29
Мне показалось, что я всё ещё сплю. Уж кого-кого, а гостей в этом доме у меня точно быть не может.
– Повтори. – Решила удостовериться, что не ослышалась.
– К тебе гостья. Ждёт внизу. – «Ждёт внизу» было произнесено с интонацией «припёрлась». До этого момента, я была уверена, что Шмеля раздражаю своим существованием только я, но нет, кто-то успешно одним своим появлением вывел его из себя.
– А! – Осенило меня. – Виктор кого-то ко мне пригласил. – Озвучила свою догадку. Фотографа же мне привезли на дом, как продукты. Вот и теперь я решила, что это очередной специалист для реализации моей новой жизни.
– Нет. Она сама пришла. – Недовольно проворчал Шмель, а на его лице отразилась вселенская тоска по нормальной жизни. Похоже быть ему наказанным до конца его или моих дней за этот визит, ведь судя по его недовольству, с Виктором он не согласован. – Может попросишь выпроводить её? У тебя же этот… ну, как его. В общем ты меня поняла.
– Мне уже лучше. Сейчас спущусь. – Захлопнула дверь перед лицом надзирателя, решив поторопиться.
Любопытство присуще не только кошкам. А в условиях изоляции желание перемены обстановки обострилось. Спустилась в гостиную приведя себя в более-менее приемлемое состояние. Мешки и синяки под глазами качественно спрятать не получилось, зато румяна хорошо легли, натурально. Волосы собрала в хаотичный пучок на макушке. С одеждой мудрить не стала, надела джинсы и голубой свитшот. Вроде похожа на нормального человека.
В гостиной никого не нашла. Осмотревшись по сторонам, уловила звуки, доносящиеся с кухни. Пройдя туда, увидела, как там хозяйничает симпатичная блондинка с очень аппетитными формами и тонкой талией, которые красиво подчёркивало изящное коралловое платье. Она что-то раскладывала по тарелкам из бумажных пакетов и пахло это изумительно. Мне нравилось за ней наблюдать, смотреть со стороны на обычную жизнь с домашними заботами. Блондинка обернулась в мою сторону и замерла с тарелками в руках, немного растерявшись.
– Привет. – Начала я. Общение с кем-то кроме Шмеля и Куси мне будет полезно, особенно с женщиной. А эта мне понравилась. Веяло от неё теплотой и уютом, особенно в сочетании с пирогами.
– Привет. Меня зовут Стелла. Можно просто Элла.
– Ника.
– А я знаю. – Она наконец поставила тарелки на столешницу и присела на один из стульев. – Я жена Клима. Не удержалась, не дождалась его возвращения, и решила сама с тобой познакомиться.
Я опустилась на стул напротив неё. Странно всё это. Визит её, реакция на него Шмеля, и его внезапное исчезновение с её появлением, когда приезжал фотограф он не отходил от меня ни на шаг, его тень запечатлена на моей фотографии. Стелла аккуратно рассматривала меня, добродушно улыбаясь, пока я обмозговывала ситуацию. Еда, расставленная на столе, манила своими запахами, отвлекая. Элла проследила за моим взглядом и скромно улыбнулась чуть шире, обнажив белоснежные зубки.
– Тебя подослали накормить меня? – Высказала одно из предположений. Элла вправе на меня за него обидеться, но лучше сразу напрямую.
– Что ты! Это только моя инициатива. Да, я готовила для тебя, но ещё мне нужен был повод, чтобы попасть сюда. Виктор дал распоряжение никого не пускать на территорию, пока его нет. Меня бы, конечно, и без пирожков пустили, слова против жены Клима Давлатова не сказали, но вот для мужа мне нужен весомый повод, оправдывающий мой визит.
– Он что, домашний тиран?
– Нет. – Засмеялась Элла. – Клим для меня лучший в мире муж. Просто ты гостья Виктора, а я вроде нарушила его запрет и мужа не предупредила.
– В общем, теперь будут проблемы либо у тебя, Клима и Шмеля, либо у Клима и Шмеля, либо только у Шмеля.
Стелла задорно рассмеялась. Вот ни за что бы не поверила, что она и Клим – муж и жена. Вот реальное олицетворение того, что противоположности притягиваются. Она такая домашняя, нежная, рассудительная и мне кажется озорная, а он… Он Клим – татуированный мужик, прямолинейный, жёсткий и вряд ли способный на нежность, с которой нужно обращаться со Стеллой.
– А Клим говорил, что ты мрачная.
– Неужели. – Язвительно улыбнулась. Её слова не стали для меня открытием, ничего другого от выводов Клима я не ожидала.
– Ой. Ты только не обижайся. Он очень прямолинейный. Ему так комфортно жить.
– А тебе комфортно с ним жить?
– Я всегда мечтала, что рядом со мной будет заботливый, честный человек. Клим именно такой. Не без недостатков, но все мы неидеальны.
– Ладно, допустим гнева мужа ты не боишься, а как же гнев Виктора?
– За жену отвечает муж, а с ним-то я слажу. – Ответила и покраснела. Сразу стало понятно, как она с ним слаживать будет.
– Так почему ты решила со мной познакомиться? – Продолжила разговор, принюхиваясь к пирогам, пытаясь понять, какой с чем. Лишь бы не попасть на начинку с грибами, моя самая нелюбимая, да и шампиньоны мне противопоказаны.
– Ты моего брата спасла.
Я пригляделась к лицу Стеллы, и поняла, о чём она говорит. Парень с черепно-мозговой – её брат. У них обоих глаза одинаковые, один – зелёный, другой – голубой, только у её брата наоборот. Можно было сразу догадаться, только голова шлаком всяким забита уже который день. Находились бы мы с ней сейчас в больнице, я в роли врача, она – родственника пациента, то нашла что сказать. Только обстоятельства не те и коронное «это моя работа» не прокатит.
– Я рада, что смогла ему помочь. Как его состояние?
– Отлично, идёт на поправку. Врачи обещают, что скоро отпустят домой. Он уже давно просится. Уверена, Илья тоже захочет с тобой познакомиться и лично поблагодарить, когда узнает, что Виктор привёз тебя в город.
– Не уверена, что останусь здесь надолго. Не говори ему пока ничего.
– Почему? – Глаза Эллы расширились от удивления, а они у неё и без того огромные.
– Обстоятельства. – Элла поняла, что я не собираюсь развивать эту тему и переключила разговор на отстраненные темы.
За полчаса общения с ней я узнала, что замужем она почти десять лет, что Клим замечательный муж, и что у них пятеро детей. Эта цифра не перестала меня впечатлять, даже когда Стелла уточнила, что дважды рожала близнецов. За её болтовнёй я не заметила, как съела четыре пирога, а вместо привычной тошноты появилось чувство приятной сытости.
– Мы с детьми на днях собираемся прогуляться по торговому центру. – Произнесла Стелла уже у выхода. Её визит не продлился больше часа, но за это время я морально отдохнула и отвлеклась. – Может присоединишься к нам? Правда, сначала придётся пережить покупки в детских отделах, зато потом, пока дети будут в игровой, мы сможем пройтись по женским отделам.
– Виктор просил не покидать пределы этих стен до его возвращения. – Не знала, как помягче ей отказать, чтобы не обидеть.
– Вот и отлично, они как раз планируют вернуться завтра, в крайнем случае послезавтра. Я запишу тебе свой номер телефона. Как определишься, позвони. Буду рада. – Стелла торопливо записала свой номер в блокноте и отдала листок мне, после чего приветливо помахав рукой, прошла к воротам, где забралась на заднее сиденье огромного внедорожника, в котором было как минимум два охранника, и уехала в сопровождении ещё двух машин. А я-то ломала голову, почему ей не с кем пройтись по магазинам.
Только после того, как Стелла ушла, а я размечталась о прогулке по торговому центру, слегка приземлила свои желания. Слишком много проблем нарисовалось в моей голове. Я могу встретить знакомых. Или запаниковать. Или у меня банально не хватит денег, чтобы купить хоть что-то. Опять же Виктор просто может не выпустить меня или выставить какой-нибудь ультиматум, хотя за ним подобного ещё не наблюдалось. А самое вероятное – меня просто уже здесь не будет. Голова снова затрещала от хаотичности мыслей, но спать больше нельзя. Чтобы переключиться, я принялась штудировать любимые форумы врачей. Это очень отвлекает и расслабляет, а ещё я чувствую себя частью их огромного мира, где моё мнение интересно другим профессионалам, где никто не знает, что я практически самозванка без диплома. Так и просидела до поздней ночи, а разбудил меня звук подъехавшей машины. Проигнорировав шум, закуталась посильнее в одеяло, потревожив придавившую его Кусю, на улице ещё темно, а значит можно ещё поспать и оставить проблемы в покое до утра.
