Текст книги "Не было бы счастья"

Автор книги: Елена Лагутина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Ну ради Бога, – смеялась Лариса, – разве это имеет значение? По крайней мере Лидочка сразу поняла, кто мы с тобой друг другу.

– А тебе обязательно нужно было ей все объяснять в подробностях?

– Подробности я, положим, опустила, это ей ни к чему. А так… она спросила, я ответила, что тут особенного?

– А если бы я тебя назвал герлзфренд?

– Да какая разница? Знаешь, хоть горшком назови Славик, ты просто не понимаешь! Я столько лет была женой, а теперь я свободная женщина, абсолютно свободная! Ты не представляешь, какое это счастье!

Еще того лучше! Каждый раз во время подобных разговоров она в результате вспоминала про свое прошлое замужество. Хорошо еще, что без всякого сожаления, но все равно напоминание об этом было неприятно. Да и сам этот «гимн свободе» здорово нервировал. Однажды он не выдержат и спросил:

– Абсолютно свободна, значит, и от меня тоже?

– Глупости какие! – Она даже немного растерялась. – Да мне в голову не могло прийти, что ты это так воспримешь!

Конечно, Лариса легко убедила его, что он дорог и необходим ей, да и сама после этого разговора более осторожно демонстрировала свою «абсолютную» свободу, но Ярослав все чаще ловил себя на мысли, что совсем неплохо было бы ее этой свободы лишить.

А во-вторых… Вот то, что его тревожило во-вторых, было действительно непонятно. Ярослав окончательно убедился, что за ним следят. Слежка не была непрерывной, хотя, может, просто он не всегда умел ее заметить, но практически ежедневно в зеркале заднего вида его машины маячило синее пятно, тот самый «Москвич». Несколько раз ему на глаза попадался тот самый мужик в зеленой куртке. То есть, конечно, он вовсе не носил ее постоянно, просто Ярослав так его для себя обозначил. Он уже дошел до того, что попытался, сделав неожиданный разворот назад, догнать преследователей, но «Москвич», проявив неожиданную прыть, исчез в боковом переулке. Не менее ловко скрылся и «зеленокурточник», которого он подстерег по законам детективного жанра в супермаркете. Приходилось признать, что в вопросах слежки его неведомые противники разбираются лучше. Но кто они? В какой-то момент мужик в зеленой куртке показался ему смутно знакомым, вроде он уже видел это лицо, но, наверное, это было очень давно. Сколько он потом ни старался, ничего конкретного вспомнить не смог и пришел к выводу, что ему просто показалось. Лицо мужика вовсе не было знакомым, просто он, очевидно, был на кого-то похож. Вопрос, кто за ним следил и зачем, оставался открытым. Особенно раздражало то, что ничего больше не происходило. Ничем, кроме этого нелепого преследования, неизвестные себя не проявляли.

Ярослав осторожно, чтобы не напугать, поговорил с отцом и убедился, что вряд ли слежка вызвана его бухгалтерской работой. Никакими подозрительными документами он не занимался, да и следили-то, в конце концов, не за ним, а за Ярославом!

Кто? Зачем? Бред какой-то! Может, все-таки это Оленькины шуточки? Но опять вопрос: зачем? Чего она может этим добиться? Просто быть в курсе событий? Но Ярослав с Ларисой ведут достаточно открытый образ жизни, все интересующие ее подробности Оля легко может получить через общих знакомых. Мир не без добрых людей, найдется масса желающих информировать ее, и нанимать никого не придется.

Может, пойти в милицию? Хорошо, придет он и что скажет? «Дяденьки милиционеры, за мной следят одна машина и один нехороший мужик. Мне это не нравится. Арестуйте их, пожалуйста!» Кто, что, зачем – он же ни на один вопрос ответить не сможет! Над ним просто посмеются и выгонят. И потом, ничего ведь не случилось! А слежка… Кто сказал, что она вообще была? Может, это только плод воспаленного воображения гражданина Козырева? Нет, в милицию идти без толку, ничего не добьешься, только дураком себя выставишь. Вот если бы найти кого знакомого, который его знает и серьезно отнесется ко всей этой истории, не примет ее за болезненный бред. Но увы, как-то не обзавелся он парой-тройкой друзей в наших доблестных правоохранительных органах, не позаботился об этом вовремя. Хотя…

Другом его, конечно, назвать нельзя, но знакомый все-таки есть! Давно, правда, это было, лет десять уже прошло, не меньше. Виктор, Виктор… Как же его фамилия? Был он тогда, кажется, младшим лейтенантом… или просто лейтенантом, только очень молодым. Интересно, можно ли будет его найти? Первым делом надо будет порыться в старых бумагах, попробовать найти его фамилию.

Лариса явилась домой со здоровенной коробкой, завернутой в блестящую бумагу и украшенной бумажными розочками.

– У Наташки день рождения, – объяснила она, не дожидаясь, пока Ярослав задаст вопрос, – мы с Люськой скинулись на подарок. А в субботу поедем к ней на дачу праздновать.

– Опять девичник будет? – Ему не удалось скрыть неудовольствия. Впрочем, он и не слишком старался.

– Нет, в этот раз мужья и любовники тоже приглашены.

Ярослав поморщился на «любовников», но решил сегодня на эту тему не спорить. Его заинтересовало другое.

– А почему тогда подарок только от вас с Люськой?

– Потому что мы купили ей то, что может подарить или близкая подруга, или любимый человек, но никак не посторонний мужчина.

– Господи, что же это такое?

– Скажем так, неглиже в комплекте.

– Чего-о?

– Какой ты, Славка, все-таки необразованный! Ну пеньюар, ночная сорочка, комбинация, еще кое-что… – Она вздохнула. – Красота, конечно, обалденная, мы с Люськой чуть слюнями не захлебнулись, пока выбирали. Кружева там всякие…

– Даже интересно. Покажи, а?

– Еще чего, извращенец! Нам все это так красиво упаковали, одних розочек вон сколько поналепили, видишь!

– Да ладно, сразу и извращенец. Но, Ларка, нехорошо как-то получается, что ж мы с Володькой с пустыми руками, что ли, явимся?

– Почему? Вы явитесь с бутылкой полусладкого «Шардоне» каждый. Наташка будет счастлива, она его обожает.

– Откуда у вас такие буржуйские вкусы, девушки? – покачал он головой. – Ты пьешь «Токайское», эта ваша Наталья – «Шардоне». За Людмилой я вроде ничего такого не замечал.

Лариса согласно кивнула:

– Люська у нас человек незатейливый. Она, конечно, предпочитает кремовый ликер, но, когда его нет, спокойно пьет водку.

– Аминь, – заключил Ярослав, – она мне всегда нравилась. Слушай, Лара, ты говорила, что Наташа книжки пишет, мне, наверное, надо прочесть что-нибудь, а то неудобно. Она ведь спросить может.

– Да что ты. – Лариса засмеялась. – Наташка очень спокойно к этому относится. Она пишет дамские романы и говорит о них только с теми, кому это интересно. В нашей компании ее книжки читали я и Люська. Володька, сам знаешь, к такой литературе даже щипцами не прикоснется. Так что можешь не мучиться, никто от тебя такого подвига не ждет.

– Ладно, уговорила, не буду читать. Раз это не входит в обязательную программу…

– Абсолютно не входит. Игорь, муж ее, тоже не читал, я точно знаю.

– Странно. Вроде ему по должности положено.

– С чего ты взял?

– Так не чужой человек, муж все-таки. Если бы ты написала, я бы даже дамский роман прочитал.

– Так ты и не муж! – Лариса чмокнула его в щеку и убежала на кухню заниматься ужином.

В субботу с утра они заехали за Володей и Людой, и все вместе поехали в гости. Людмила на заднем сиденье нежно обнимала блестящую коробку, а Володя, сидевший рядом с ней держал аккуратно завернутые в папиросную бумагу бутылки с вином.

Хозяева ждали их на даче. Наташа Ярославу в целом понравилась, хотя выглядела немного напряженной и все время косилась на своего мужа, а вот Игорь производил странное впечатление. Казалось, он никакого отношения ко всем присутствующим, включая свою собственную жену, не имеет и происходящим на его дачном участке совершенно не интересуется. Не обменявшись с гостями и десятком слов, он опустился в шезлонг и глубоко задумался.

Ярослав с Володей, получив руководящие указания, занялись приготовлением шашлыка, а дамы удалились в домик смотреть подарки. Радостный визг, послышавшийся оттуда через пару минут, очевидно, означал, что коробка распакована и Люда с Ларисой своим «неглиже в комплекте» имениннице угодили. Ярослав, старательно насаживавший куски мяса и колечки лука на шампуры, переглянулся с Володей, который не менее старательно раздувал угли. Оба усмехнулись, объединенные чувством естественного мужского превосходства. Игорь, не вставая с шезлонга, подтянул к себе низенькую скамеечку, положил на нее ноги и снова откинулся на спинку, прикрыв глаза.

– Чего это он? – негромко спросил Ярослав, подсев со своими шампурами поближе к Володе. – Недоволен, что ли? Так мы же не набивались…

– Не обращай внимания, – товарищ, раскрасневшийся от жара, старательно размахивал над мангалом большой алюминиевой крышкой от кастрюли, – он всегда такой. Правда, десять лет назад был малость повеселее. Они с Наташкой самыми первыми поженились, еще на первом курсе. Я так думаю, – он с деланной осторожностью оглянулся на дремлющего Игоря и перешел на театральный шепот, – что он женился просто для того, чтобы решить этот вопрос и больше не отвлекаться.

– И получилось у него?

– Сам видишь. Наташку жалко. Она девка хорошая, только не поймет никак… Видишь ли, она из такой семьи, про которые я раньше только в книжках читал, любовь там, взаимопонимание, прочая мура… Одним словом, избалована семейным счастьем. И нот уже столько лет пытается такую же семью построить, счастливую. А с Игорем это просто невозможно по определению. Только зря бьется. Она, по-моему, даже книжки свои из-за этого писать начала. Знаешь, у нее такие всегда семейные истории. Смешно, обычно дамские романы свадьбой кончаются, а у Наташки всегда только с нее начинаются.

– А Лариса сказала, ты не читал.

– Ну… я и не читал. Так, проглядывал содержание. Поэтому и говорю, это она словно Игорю что-то объяснить пытается. Бесполезно.

– А чего же она тогда с ним не разведется?

– Наташка? Ты что? Для нее уйти от мужа – это одиннадцатый смертный грех, как же, она ему клятву давала!

– Венчались, что ли? – спросил Ярослав и тут же выругался, уронив на траву кусок мяса: – Ах ты зараза! Что с ним теперь делать? Выкинуть или пойти помыть?

– Вот еще! Отряхни, а на огне обожжется, ни одного микроба не останется. Нет, не венчались, Игоря к церкви на аркане не подтащишь, но в загсе тоже слова всякие красивые говорят. Впрочем, откуда тебе, холостяку, об этом знать… Давай шампуры, угли готовы. О, а вот и девчонки!

Из домика показались довольные Люська с Ларисой, за ними Наталья и сразу захлопотали над столом. Что-то мыли, резали, раскладывали, таскали туда-сюда разные кастрюли и тарелки.

Володя, колдуя над первой порцией шашлыка, с удовольствием на них поглядывал. Очередной раз повернув мясо над углями и сбрызнув его специально для этой цели приготовленным вином, он сказал:

– А знаешь, Славка, я очень доволен, что у вас с Лариской все получилось. Я, честно говоря, не ожидал.

– А я-то как доволен, – пробурчал Ярослав.

– И Ларка даже похорошела. Смотрю на вас, завидно делается.

– А чего тебе завидовать? – покосился на Людмилу Ярослав. Он, конечно, был пристрастен, и Лариса шла вне конкуренции, но и Володькина жена выглядела отлично. – Люда, по-моему, смотрится на все сто.

– Да я же не об этом! Я про то, что вот ты свободен, она свободна, живете вместе и ничем друг другу не обязаны! Красота!

– Ага. То, о чем я всю жизнь мечтал. Только в последнее время я про эту свободу уже слышать не могу. Знаешь, я, кажется, дозрел до женитьбы.

– Ты что?! – Володя от неожиданности ухватился за край мангала, тут же отдернул руку, тряся обожженными пальцами. – С ума сошел?! Ты Ларке об этом не говорил, я надеюсь?

– Говорил. А она мне то же, что ты, все про свободу талдычит.

– И слава Богу! И больше ни слова, а то не дай Бог передумает! С чего вообще тебя на такую дурь повело? Я еще понимаю, если бы Лариска требовала, тут не всегда устоять можно, но чтобы самому в петлю лезть! Послушай опытного товарища, радуйся жизни и не повторяй моих ошибок!

– Тебя послушать, так выходит, жениться – все равно что повеситься.

– Точно! – горячо согласился Володя. – Так и выходит!

– Господи, да чем тебе с Людкой плохо? Такую жену, как она, еще поискать!

– Да я не об этом. Она, конечно, сокровище, но знаешь… уж очень сложно бывает выкручиваться. А не были бы мы женаты, все было бы проще.

– А-а… – понял Ярослав. – Ты думаешь, она не догадывается?

– Слава Богу, ни сном ни духом! А то я не представляю просто, на что она способна! Она ведь сгоряча и развестись может, что мне тогда делать?

– Как что? Ты же будешь опять молодой, холостой и красивый. Значит, будешь снова радоваться жизни.

– Без Людки? – оскорбился Володя. – Как ты это себе представляешь, придурок? Мы семь лет прожили душа в душу.

– Тогда действительно сложно. А что ты, собственно, нервничаешь? Если она ничего не знает, то все в порядке, правильно я понимаю?

– В целом правильно. Но знаешь, Славка, в последний раз связался с такой дурой! И хорошего в ней ничего особенного нет, ну разве что ножки классные. Так эта идиотка вбила себе в голову, что у нас любовь и мы должны пожениться. Представляешь?! У меня двое детей, я должен их бросить, Людку бросить и жениться на этой шизофреничке! – Последние слова он сказал слишком громко и, испуганно оглянувшись, перешел на шепот; – Я ей, ясное дело, наплел, что жена больна, бросить ее никак не могу, иначе последним подлецом буду, и все такое. Она вроде успокоилась, вот только надолго ли?

– Ну если ты ей четко сказал, что не женишься, должна понять, – сказал Ярослав и вспомнил Олю. Сколько раз он ей говорил, чтобы забыла про свадьбу, а она так и не усвоила. А Лариса, похоже, не может понять, что он хочет на ней жениться. Вздохнул и добавил: – Впрочем, у женщин такая странная логика…

Застолье прошло успешно. Правда, было непонятно, чего девчонки так долго носились со своими мисочками-тарелочками. Сколоченный из досок и вкопанный в землю стол был накрыт по-дачному, без затейливых салатов и экстравагантных закусок. А были на том столе; свежая, только что с грядки, редиска, насыпанная горкой в глубокой тарелке; такие же горки, только уже не с грядки, а с базара, свежих помидоров и огурцов, с приложением острых ножей – хочешь, так кусай, хочешь, на дольки режь; вареная картошка, щедро посыпанная жаренным на постном масле луком; в качестве обязательной программы селедка (а иначе как же мужики водку пить будут), разделанная, без единой косточки и так же щедро присыпанная луком, только теперь сырым, нарезанным колечками; целые снопы всякой зелени – петрушка, лучок, молоденькие листья чеснока, салат и тому подобное, – частично привезенной из города, частично успевшей вылезти здесь, на участке. И разумеется, как основное блюдо – шашлык. Ну, про него что долго разговаривать: шашлык, он и в Африке шашлык.

Ели, пили, через некоторое время Ярославу удалось перестать обращать внимание на сумрачного Игоря, который выпил рюмку водки за здоровье жены, взял в каждую руку по шампуру и молча удалился на свой шезлонг. Остальные, видимо, в силу привычки, не реагировали на него с самого начала. Только Наташа продолжала нервно поглядывать на супруга, что, в общем, не мешало ей участвовать в веселом и сумбурном разговоре за столом.

Когда солнышко стало припекать, разгоряченные выпивкой и едой Ярослав с Володей сняли футболки, заявив, что самое время позагорать. Ярослав знал, что он, хотя вовсе не был хилым, рядом с накачанным, регулярно посещающим спортзал Володькой смотрится довольно бледно, но его насмешили взгляды, которыми обменялись Лариса с Людой В каждом из них горела гордость за «своего». Потом посмотрел на довольного, играющего мускулатурой приятеля, и ему в голову пришла интересная мысль.

А чего, собственно, он вцепился как г. единственную в эту идею с милицией? В милицию пойти никогда не поздно. В данный же момент перед ним сидит достаточно крутой Володька, вдвоем с которым они вполне того зеленокурточного замухрышку скрутить могут. Конечно, он таким уж замухрышкой не выглядит, но их все-таки двое, и Володька вон какой здоровый. Да и сам Ярослав, если на то пошло, не из последних слабаков. Значит, скрутят они замухрышку, дадут ему разок-другой по морде и выяснят наконец, кто эти игры дурацкие затеял и какого черта им надо. Великолепный план – простой, четкий! Осталось только с Володькой договориться.

Естественно, старый товарищ не подвел. В понедельник, часов в одиннадцать, Ярослав устроил неторопливое дефиле по окрестным магазинам. Володька, в лучших традициях шпионских фильмов, усердно читал огромную газету, сидя на лавочке около большого супермаркета. С этой лавочки очень хорошо просматривалась большая часть улицы, по которой двигался Ярослав. А контрольная встреча была назначена внутри магазина.

Ярослав вошел в супермаркет, сразу уверенно направился в тот угол зала, который не был виден с улицы, и с огромным интересом начал изучать банки с консервированным зеленым горошком. Через пару минут Володя хлопнул его по спине:

– Слушай, Славка, действительно этот хмырь за тобой следит! А я думал, у тебя мания преследования.

– Я сам так сначала думал. Ну что, план менять не будем?

– Зачем, все должно получиться. – Обычно нежно-розовые щеки Володи теперь покрылись алыми нервными пятнами, глаза горели охотничьим азартом. – Как только ты остановишься и оглянешься, ему просто деваться некуда будет, только назад вернуться. Тут я на него и навалюсь!

– Ты его не бей сразу, только придержи, а то большую драку здесь устраивать неудобно. Сразу за домом есть кустики, мы его туда уведем. – Ярослав повел плечом. – Ну что, начали?

– Начали. Ваш выход маэстро! – Володя сопроводил свои слова убедительным направляющим пинком.

Пройти через торговый зал и покинуть супермаркет через широко распахнутую дверь было делом одной минуты. После этого Ярослав, задержавшись на секунду, чтобы взглянуть на часы, повернул налево и зашагал по тротуару. Уверенное, целеустремленное движение, потом резкий разворот назад, и мужик в зеленой куртке (сегодня он, по случаю теплой погоды, был в коричневой вельветовой рубахе и в джинсах) шарахается в сторону, почти попадая в гостеприимно распахнутые объятия Володьки, все по плану! Правда, дальше события пошли совсем не так, как рассчитывали приятели. Мужик активно не хотел, чтобы его заталкивали за угол, в кустики, и Володька вынужден был сосредоточиться на том, чтобы не дать ему вырваться. Тут же неизвестно откуда выскочил еще один, саданул сзади Володю по почкам. Тот охнул, согнулся, тут же схлопотал от вырывающегося мужика в глаз и разжал руки. Успевший подбежать Ярослав сразу получил неловкий удар по шее и очень болезненный тычок в солнечное сплетение, так что вступить в борьбу ему практически не удалось. Когда он сумел вдохнуть, кроме Володьки и безразличных прохожих, аккуратно обходящих их стороной, никого рядом не было.

– Какие… кхе… неприятные люди, – с трудом выговорил Ярослав. Он доплелся до ближайшей скамеечки, осторожно присел на нее и попробовал разогнуться. – Мать их… – добавил он задумчиво, когда попытка удалась.

Рядом рухнул Володька.

– Елки зеленые, что ж я Люське скажу? – простонал он, держась за глаз. – Пойдешь со мной, сам с ней объясняться будешь. В конце концов, ты меня в это дело впутал.

– Я тебя затем впутал, – слабо возразил Ярослав, – чтобы ты этого гада задержать помог.

– Сколько мог, я его держал. Хватал бы сам, если ты такой умный. А я тебе не каратист какой-нибудь. В следующий раз с Чаком Норрисом договаривайся. Что Люське скажем, я спрашиваю?

– А что тут можно сказать… Ф-фу, кажется, отпустило. Скажем, что хулиганы на нас напали, хотели часы отобрать.

– Ты на свои часы когда последний раз смотрел? Тебе хулиганы морду набьют, если ты им их взять предложишь. Нет, надо что-нибудь романтичное. Может, девушку какую защищали?

– Если ты про девушку заикнешься, она тебе второй глаз подобьет, да и мне заодно. Нет, давай держаться версии про хулиганов. Мне ведь тоже с Ларисой объясняться придется. Я прямо чувствую, как синяки проступают.

– Так не на физиономии же. Погаси свет вовремя, она ничего и не заметит.

– Вот ты меня еще учить будешь, когда свет гасить, – угрожающе проворчал Ярослав.

Володя неожиданно захохотал:

– А давай скажем, что мы с тобой подрались, вот наши девчонки удивятся! Даже интересно, как они отреагируют, может, тоже подерутся?

– Скорее, нам добавят. – У Ярослава неожиданно и по непонятной причине улучшилось настроение. Неужели из-за того, что Володя назвал Ларису с Людой «наши девчонки»? Лариса – «его девчонка»! Смешно.

Еще минут пятнадцать они сидели, с огромным удовольствием сочиняя приемлемую историю, «сагу об исторической битве с хулиганами, покусившимися на самое святое, что есть у мужчин, на их кошельки». Поспорили немного из-за количества хулиганов. Володя настаивал на десятке, Ярослав соглашайся на трех. Сошлись на том, что нападавших было пятеро. Потом снова спорили – из-за концовки. Ярослав, разумно считая самым для себя главным то, чтобы Лариса поверила в эту историю, хотел сказать, что они убежали. Володя, желавший непременно выглядеть героем (возможно, его побуждал к этому наливающийся синяк под глазом), требовал закончить рассказ описанием кровавой расправы двух добропорядочных граждан с пятеркой подонков, время от времени сбиваясь и настаивая, что подонков было семеро. Опять-таки столковались на промежуточном варианте: решили, что убежали хулиганы.

Потом Володя как-то резко перестал веселиться и очень серьезно спросил:

– Слава, а как же ты теперь? Все-таки что им от тебя надо?

– Не знаю. – Ярослав вздохнул. – Придется идти в милицию. По крайней мере у меня теперь свидетель есть, что я ничего не придумываю.

Сначала показались Людмиле, проверили историю с хулиганами на ней. Она слушала, всплескивала руками, ахала и вроде бы верила. Или хорошо притворялась. К Ларисе Ярослав Володю не взял, решил, что и сам с ней договорится, без помощников. Да и Люда уже начала прикладывать к пострадавшему глазу мужа какие-то чудодейственные компрессы и прерывать лечение не хотела. Версия, услышанная Ларисой, была смягчена и откорректирована и в числе хулиганов, и в их свирепости, но это было естественно – Ярослав и выглядел значительно лучше Володи. Его синяки действительно в глаза не бросались.

Поскольку выходило, что без милиции обойтись не получится, Ярослав на следующий день заехал домой, чтобы отыскать наконец в старых бумагах фамилию лейтенанта Виктора. Сделать это оказалось до смешного просто. Всего-то и нужно было, что вытряхнуть кучу самых разных документов из большого пластикового пакета, который отец гордо именовал «мой архив». Сколько Ярослав себя помнил, туда складывались все документы, которые Герман Александрович считал важными. Там были несколько старых школьных ведомостей, рентгеновские снимки, газетные вырезки с упоминанием работ Ярослава, рецепты, четыре ленты кардиограммы и прочие подобные ценности. Было там и несколько бумаг, связанных с тем следствием. Для того чтобы найти их, пришлось перебрать больше половины кучи, но вот наконец, подняв большой рентгеновский снимок, Ярослав обнаружил под ним небольшой прямоугольник пропуска, подписанный нечитаемой закорючкой. Почему-то, взглянув на эту закорючку, он сразу вспомнил – Одиноков! Конечно же, именно лейтенант Виктор Васильевич Одиноков вел тогда это дело.

– Славик, у тебя что, опять болит колено? – Голос Германа Александровича раздался неожиданно.

Увлеченный поисками, Ярослав как-то не подумал, что отец непременно заинтересуется, с чего это он перетряхивает «архив». Но почему именно колено? А, понятно. Он все еще держал в руке рентгеновский снимок. Еще подростком Ярослав неудачно свалился с велосипеда, и несколько лет после этого правое колено доставляло ему серьезные неприятности. Снимок относился к тем временам.

– Нет, просто я задумался, а это… – он помахал снимком, – под руку попалось.

– А что ты ищешь? – Отец присел рядом. – Может, я могу помочь?

– Я нашел уже. Один парень спрашивал, нет ли у меня в милиции знакомых, и я подумал про того лейтенанта. Ну тот самый следователь, помнишь?

– Помню, конечно. Его Виктором Васильевичем звали. Только я бы сказал, что считать его твоим знакомым – это небольшое преувеличение, все-таки десять лет прошло.

– Ну ты даешь, папа! – восхитился Ярослав. – Может, ты и фамилию его помнишь?

– Одиноков, – тут же, ни на секунду не задумавшись, ответил Герман Александрович. – А что?

– Да нет, ничего. Просто я целый час в этих бумажках ковырялся, а всего-то и надо было что у тебя спросить.

– Молодежь всегда стариков недооценивает, – повел плечом отец. И спросил сделанным равнодушием: – Ночевать ты не останешься, правильно я понимаю?

– Па-апа, – протянул Ярослав с виноватым видом, ну ты же все понимаешь…

– Понимаю, кто же спорит. Нет, Славик, ты не думай, я не против, Лариса – хорошая девочка, просто… одиноко мне здесь одному.

– Папа, – Ярослав обнял отца, прижался щекой к его щеке, – ну прости, я действительно веду себя по-свински! Я завтра останусь, ладно? Пап, я все понимаю, честно, только поделать ничего не могу!

– А я тебя предупреждал, что она опасная женщина.

– Нет, пап, она не опасная, она другая, она… как тебе сказать, она…

– Знаю, нежная и удивительная, – проворчал Герман Александрович. – Ладно, пусть будет завтра.

Через неделю Володя поймал Ярослава по сотовому.

– Где тебя носит? – орал он. – Я твои деньги пытался сэкономить, но тебя же нигде не найдешь!

– Некогда, – коротко ответил Ярослав. – Мотаюсь по заказчикам, живу на два дома. А ты что хотел?

– Ничего особенного, просто узнать, как дела. В милицию ходил?

– Нет. Знаешь, по-моему, все кончилось.

– В каком смысле кончилось? – не понял Володя.

– В смысле, что ничего больше не происходит. Никакой слежки, никаких морд подозрительных вокруг. Не с чем в милицию идти.

– Оно, может, и неплохо, если действительно кончилось. Слушай, давно, наверное, нужно было так сделать, надавали им по морде, они и отстали от тебя.

– Ну, если кому там по морде и надавали, так это нам, – усмехнулся Ярослав. – Или ты не помнишь уже?

– Не-а! Я такие глупости в голове не держу! Вот еще, помнить, кто и когда мне глаз подбил… Ладно, раз все хорошо, значит, хорошо. Счастливо!

– Счастливо. – Ярослав нажал кнопку. Почему, интересно, если все кончилось и все хорошо, он продолжает беспокоиться?

– Люблю грозу в начале мая! – пропела Лариса, выглядывая в окно.

Гроза была просто загляденье. Темные тучи затянули небо так плотно, что на улице практически стемнело, хотя еще и шести не было; молнии сверкали каждые пять минут, а гром грохотал так, что звенели фужеры в серванте. А уж какой хлестал дождь! Обычно такого дождя больше чем минут на двадцать не хватает, но этот лил уже больше часа все с той же силой и останавливаться не собирался. Какое счастье, что по субботам в колледже нет занятий! Все-таки пятидневная неделя в современной школе – это величайшее достижение цивилизации! А по поводу частных учеников… Только что отзвонилась последняя девочка из шестичасовой группы. На безупречном английском она извинилась и попросила разрешения пропустить сегодняшнее занятие в связи… она это очень тщательно выговорила: «с неблагоприятными погодными условиями». Лариса, на английском же, разрешила и дала задание на завтра. Распрощались они с церемонностью настоящих уроженок Туманного Альбиона.

Неожиданно оказавшись совершенно свободной, Лариса устроилась на широком подоконнике и любовалась рекой, бурно текущей по асфальту. Ярослав придет еще не скоро, он предупредил, что раньше восьми сегодня не освободится. Забавно, она так привыкла к нему, кажется, начинает воспринимать как свою собственность. Почти жена. Нет, второй раз она этой ошибки не сделает. Странно только, что Ярослав все чаще заводит разговор о браке, он же вроде не из тех мужчин, которые женятся. Да и зачем это ему? А может, заговаривает только потому, что она отказывается обсуждать эту тему? Интересно, если намекнуть, что она в принципе согласна, он сразу сделает вид, что все это были невинные шутки, или действительно?… Нет, лучше не экспериментировать. Безопаснее.

Дверной звонок заверещал так, что Лариса едва не слетела с подоконника. Странно, неужели она ошиблась и кто-то из учеников все-таки явился? Не иначе на байдарке приплыл.

Но это был не ученик, на лестничной площадке босиком стояла абсолютно мокрая Людмила с босоножками в руке.

– Зараза, зонтик с утра не взяла, – вместо приветствия, сказала она, – а тут дождик пошел. К тебе можно?

– О чем речь! Давай сразу под горячий душ, замерзла, небось?

Люська выразительно клацнула зубами и, стягивая на ходу облепившую ноги мокрую юбку, двинулась в ванную комнату.

– Сейчас я тебе полотенце принесу, – сказала ей в спину Лариса и покачала головой; – Зонтик? Да по такой погоде акваланг надо брать, а не зонтик.

Через полчаса отогревшаяся, порозовевшая Люська, в Ларисином махровом халате, вошла на кухню:

– Я там у тебя в ванной свою одежонку развесила, пусть подсохнет.

– Конечно. – Лариса оглянулась: – О, теперь хоть на человека похожа, а не на утопленницу. Сейчас я тебя еще чаем горячим побалую, и вообще будешь как новенькая.

– Чай… – Люська задумчиво нахмурилась. – Нет, чай не пойдет. Что у тебя есть крепкого?

Лариса вышла в гостиную, открыла дверцу бара.

– Вино есть, коктейль «Гранатовый браслет»… – начала перечислять она.

– Я сказала, крепкое! – крикнула Людмила с кухни.

– Тогда коньяк.

– Знаешь ведь, что не люблю, – сморщилась Люська, показавшись в дверях. – Водка есть? Или самогон хотя бы?

– Откуда у меня самогон?! – вытаращилась Лариса. – А водка… а, вот она, есть! – Она покопалась в бутылках, заполняющих бар, протянула поллитровку подруге.

Людмила посмотрела на нее с презрением:

– Это называется есть?! Тут ста грамм не наберется! Лариса молча сунула ей в руки бутылку, достала из серванта рюмку.

– Ох, Ларка, – вздохнула Люся, – учить тебя еще и учить. Стакан давай, лучше граненый.

– Люська, что случилось? – испугалась Лариса. – Я думала ты от простуды, полечиться…

– Угу, и от простуды, и полечиться. Ты стакан дашь, или мне из горлышка пить?

– Сейчас. – Лариса метнулась на кухню и вернулась с единственным в доме граненым стаканом, который обычно использовала как мерный, и куском черного хлеба.

Людмила аккуратно, до последнего булька, слила содержимое бутылки в стакан, одним махом выпила и, скривившись, отмахнулась от хлеба, который пыталась сунуть ей Лариса:

– Убери.

– Но закусить же…

– Закуска градус отбивает! – строго процитировала Люда. – Ты лучше скажи, Володька тебе звонил сегодня?