Текст книги "Не было бы счастья"
Автор книги: Елена Лагутина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Гардеробщик, увидев его, всплеснул руками:
– Ну где же вы! Она ушла, я пытался ее остановить, но ваша дама…
– Что значит ушла? Когда? Куда?
– Минут пять уже. А куда, я не знаю. На улице слишком темно, в окно не видно было, а Андрея я сам перед этим за вами послал. Вот, пожалуйста, ваша куртка, а вот пальто вашей дамы.
– Ничего не понимаю. Она что, в платье ушла? Гардеробщик только скорбно кивнул в ответ.
– Замерзнет же, дуреха! Сказала она что-нибудь?
– Да. Она сказала, что у вас много прекрасных друзей.
– Что?
– Много прекрасных друзей. И еще, что у вас золотое сердце.
– Черт! – рявкнул Ярослав, сунул руки в рукава куртки, схватил пальто Ларисы и рванулся к дверям.
Швейцар был уже наготове, так что задержки не произошло. Ярослав выскочил на крыльцо, огляделся. Естественно, ее нигде не было.
– Черт побери, – снова выругался он и побежал к машине.
В кафетерии было, конечно, теплее, чем на улице, хотя холоднее, чем в отдельном кабинете ресторана. По ногам здорово дуло. И главное, плохо получалось думать. Нельзя сказать, что мешали посетители, их как раз почти не было. За последний час, кроме нее, сюда заглянули только две парочки – одна перекусить, а вторая потискаться в теплом помещении. Да еще пожилой мужчина, явно постоянный посетитель. Он только вошел в дверь, а продавщица уже включила кофеварку и положила на тарелочку два бутерброда: один с сыром, второй с колбасой. Лариса заметила, что сахар в кофе она не положила. Мужчина, подойдя к прилавку, молча протянул пятидесятирублевку, сгреб сдачу, так же молча выданную продавщицей, забрал кофе, тарелочку с бутербродами и устроился за стоячим столом у окна. Минут через десять он, так и не обменявшись с продавщицей ни единым словом, ушел.
Так что свалить невозможность думать на шум и болтовню было невозможно. Честно говоря, ощущение было такое, словно мысли тоже заморозились и никаким кофе их отогреть было невозможно. Кстати, о кофе… Лариса посмотрела на выстроившиеся перед ней три пустые чашечки, встала и снова подошла к прилавку:
– Кофе, пожалуйста… так, заварное, буше и картошку я уже брала, давайте бисквитное.
Наливая кофе, продавщица безразлично заметила:
– Через час мы закрываемся.
– Ясно. Спасибо, что предупредили. – Ларисе не удалось сдержать легкого вздоха. Впрочем, женщина за прилавком не обратила на это никакого внимания.
Лариса вернулась за свой столик. Вкуса кофе она уже не чувствовала, но он был горячий, а больше ей ничего в этот момент не требовалось.
Значит, через час отсюда придется убираться. Впрочем, в любом случае надо возвращаться домой, не оставаться же в этом кафетерии на всю жизнь. Хотя здесь, конечно, очень мило. Можно даже сказать, стильно. Интересно, если кафетерий относится к ресторану, может, его тоже Ярослав оформлял? Так, опять возникает Ярослав. Нет уж, вот его мы вспоминать не будем, нам это совершенно ни к чему. Его надо забыть. Забыть? Да запросто! Нет, не было и никогда не будет никакого Ярослава. А что было? Ничего. Легкий обман зрения, бывает. Мираж в жаркую погоду.
Дверь открылась, и Лариса поежилась от ледяного ветра, влетевшего в помещение. Щуплый очкастый паренек, заскочивший вместе с ветром, не глядя по сторонам, сразу направился к висящему на стене таксофону. Господи, какая же она дура! Нужно просто позвонить кому-нибудь… Кому? Спокойно. Она всю жизнь прожила в этом городе, неужели у нее не найдется человека, которому можно позвонить в одиннадцать часов вечера, время, между прочим, еще совершенно детское, и попросить отвезти ее домой? Естественно первой в голову приходит Наталья, она приедет, вопросов нет, но потом открывать каждую Наташкину книжку и с ужасом искать сцену, как героиня сбежала из ресторана? Она, конечно, никогда в жизни ничего подобного не напишет, но все равно… нет, невозможно. Люська? У них нет машины. Ничего страшного, Люська может приехать на троллейбусе и привезти пальто и сапоги… Лариса посмотрела на свои ноги, онемевшие уже от холодных сквозняков, гуляющих по залу, – нет, лучше валенки.
Но с Люськой придется разговаривать, она потребует наиподробнейшего отчета, а это слишком дорогая цена. Может быть, потом, когда-нибудь, она ей все и расскажет, но не сегодня и не завтра, это уж точно!
Парень тем временем торопливо заверил кого-то, очевидно, любящую мамашу, что конспекты у Лешки просто класс и они сидят не поднимая головы, но раньше чем через пару часов он точно не вернется, а может, и ночевать останется у того же самого Лешки. Получив разрешение на ночевку, он повесил трубку, довольно громко сказал: «Йе-с-с!» – и выбежал на улицу. Соврал он мамуле или сказал правду; Лариса сказать не решилась бы.
Ну хорошо, а если звонить не Люське, то кому? Она подошла к таксофону, поискала в сумочке карточку, вставила ее в щель. Ха, да любому, кому ни' позвони, объяснять, как она оказалась здесь, без пальто и в туфельках, все равно придется. Довольно тупо глядя на висящую рядом с таксофоном небольшую доску с аккуратными объявлениями, Лариса пыталась убедить себя, что от Люськи можно будет отделаться, например, сказав, что смертельно устала, и пообещав рассказать все завтра… Н-да, с кем-нибудь такой номер, может, и прошел бы, но не с ее обожаемой подружкой. Уж она-то пожелает вытрясти все подробности немедленно. Уж будьте любезны!
Туг глаза ее уперлись в короткое слово из пяти больших букв, напечатанных жирным шрифтом: «ТАКСИ». Что такое? Лариса моргнула и сосредоточилась на объявлении, наклеенном в правом верхнем углу доски. Частное такси? В любое время дня и ночи? И номер телефона? Вот оно, решение всех проблем! Господи, сделай так, чтобы это было правдой! Она уже лихорадочно жала на кнопки.
Несколько секунд мучительной тишины, потом щелчок, один длинный гудок, и трубку тут же сняли.
– Круглосуточное такси приветствует своих клиентов, – раздался приятный мужской голос.
– Ой! И вы можете подъехать прямо сейчас? – прозвучало немного глуповато, но уж очень она обрадовалась.
– Буду счастлив, мадам, – заверил ее неведомый собеседник. – Но хотелось бы знать адрес.
– Это кафетерий при ресторане «Малахитовая шкатулка». Вы, наверное, знаете, здесь есть ваше объявление.
– Разумеется. Машина будет через десять минут, вас устраивает?
– Да!
– Наши расценки…
– Не имеет значения! Я хочу домой, – перебила она.
– Прекрасно. Я зайду за вами, ждите.
– Жду. – Лариса повесила трубку.
Вернулась за столик, хотела посмотреть на часы, вспомнила, что не стала их надевать из-за узких манжет. Десять минут. Взять еще кофе? Она с отвращением взглянула на пустые чашки. Покосилась на продавщицу, та невозмутимо продолжала читать книгу.
Собственно, зачем часы? Десять минут – это шестьсот секунд, значит, если досчитать до шестисот… Прикрыла глаза и начала беззвучно шевелить губами: один, два, три, только не торопиться, четыре…
На четвертой сотне считать надоело, она встала и подошла к темному окну. Машины одна за другой проезжали по дороге. Наконец светлая «Волга» затормозила почти напротив входа, дверца со стороны водителя открылась. Лариса кинулась к дверям, уже выходя, оглянулась на продолжавшую читать книгу продавщицу. Почему-то ей показалось неудобным просто молча уйти, ведь она, можно сказать, вечер провела с этой женщиной.
– Всего хорошего, – громко сказала Лариса.
– Всего хорошего, – равнодушно ответила та, не поднимая головы.
Лариса сделала шаг на улицу и едва не столкнулась с невысоким мужчиной, тем самым, который вылез из «Волги».
– Мадам? – Он вежливо посторонился. – Такси заказывали?
– Да-да. – Они оба уже шли к машине. Водитель распахнул дверцу, и она скользнула на мягкое сиденье. Боже, как тепло было в этой машине! Лариса зажмурилась от удовольствия.
– Куда пожелаете вас доставить? – Мужчина занял свое место за рулем и теперь вопросительно смотрел на нее.
Пришлось открыть глаза и назвать адрес. Машина мягко тронулась с места. Вот когда Лариса оценила все преимущества молчаливого равнодушия продавщицы. Водитель в отличие от нее был весел и общителен. Первым делом он подмигнул ей и сочувственно спросил:
– Неудачное свидание?
Она не ответила, только поежилась и снова прикрыла глаза, наслаждаясь теплом. Впрочем, он в особом поощрении не нуждался.
– Бывает. Вы, мадам, не расстраивайтесь, все образуется. Я вам так скажу, от судьбы не уйдешь! Если человек тебе судьбой предназначен, как он ни крутись, все равно вместе быть! Ну хотя бы я, к примеру. Меня, кстати, Геннадием зовут. Так вот, мы с супругой три раза разводились и три раза снова свадьбу играли. Причем, – он поднял правую руку с руля и выразительно потряс указательным пальцем, – после каждой свадьбы через девять месяцев ребенок! Как часы! Девочка, девочка и мальчик.
Если бы ехать было дальше, разомлевшая в тепле Лариса непременно заснула бы под его болтовню, но они уже подъезжали к ее дому.
– Во двор, пожалуйста, – встрепенулась она, – к третьему подъезду.
– Нет проблем, мадам, – Жизнерадостно согласился Геннадий, заруливая во двор и подъезжая к третьему подъезду.
– Сколько с меня?
Геннадий назвал сумму, на удивление разумную, взял у Ларисы деньги и протянул ей визитную карточку – простой картонный прямоугольничек: крупными жирными буквами «КРУГЛОСУТОЧНОЕ ТАКСИ», и номер телефона.
– Вот, положите в кошелек или в косметичку, чтобы всегда под рукой была. А то мало ли какие случаи бывают… Вы только позвоните, я моментально приеду.
– Спасибо. – Она послушно вложила визитку в кошелек и вышла из машины.
Тут же распахнулась дверца стоявшей неподалеку «ауди», и показался разъяренный Ярослав. Секунду он стоял, сжимая кулаки, потом, не глядя, достал из машины ее пальто и с грохотом захлопнул дверцу.
– Ты где была?!
– Мадам, может, вас проводить? – немного встревожился Геннадий. В руке его неведомым образом оказалась какая-то железяка. – А то тут личности подозрительные околачиваются…
– Спасибо большое, но не нужно, – устало отказалась Лариса. – У него плохое настроение, но это не опасно.
– Вам виднее, – с сомнением сказал таксист Из машины, правда, вылезать не стал, но и не уезжал.
А Ярослав, сделав несколько слишком больших шагов, уже подошел.
– Я спрашиваю, где тебя носило?! – снова прогремел он.
– Отдай, пожалуйста, пальто, мне холодно, – спокойно попросила она.
Ярослав тихо что-то сказал сквозь зубы, встряхнул пальто и не слишком аккуратно накинул его ей на плечи.
– Всего хорошего. – Лариса кивнула хмуро наблюдавшему за этой сценой Геннадию, поправила пальто и пошла к подъезду. Ярослав двинулся за ней.
Поднимаясь по лестнице, она слышала за спиной его тяжелое дыхание, но ни разу не оглянулась. Только вставив уже ключ в замок, подняла наконец на него глаза:
– Что ты хочешь?
– Поговорить.
– Боже! Извини, я слишком устала. – Она открыла дверь и вошла в квартиру. Ярослав шагнул следом.
– Нам надо поговорить, – упрямо сказал он.
– Вот совершенно никакого желания! – искренне сказала она. – Да и не о чем, по-моему…
– Где ты была?
Лариса повесила пальто на вешалку, сбросила туфли, босиком прошла в комнату, села на диван, подобрав под себя ноги и тщательно расправив юбку.
Ярослав посмотрел на неаккуратно валяющиеся туфли, не заходя в комнату, встал в дверях, сунув руки в карманы, уставился на нее:
– Где ты была?
Наконец она посмотрела ему в глаза. Никакого удовольствия, впрочем, ему это не доставило – глаза были пустыми и холодными. Безжизненными.
– В кафетерии за углом. Было холодно. Я сидела там, пила кофе и думала. Потом увидела рекламу круглосуточного такси, позвонила. Приехала домой. Все.
– Все?! – Казалось, он сейчас взорвется от злости. – Все?! Ты сидела в кафе и пила кофе? Думала? Это я думал! Я черт знает о чем думал, пока носился по городу, искал тебя! Вокруг квартала три круга сделал, тебя нет! Приезжаю сюда, тебя нет! Где искать, в какую передрягу ты вляпалась?! Еду как дурак по всем зоомагазинам, все закрыто, ночь же!
– А в зоомагазины зачем? – невольно заинтересовалась Лариса.
Ярослав молча прошел в комнату, сел в кресло напротив дивана, наклонился вперед, опустив плечи и опершись руками о колени. Потом проворчал недовольно:
– Ты же сама сказала, что пойдешь попугая покупать. Смешно, конечно, но тебя нигде не было… Я просто не знал, что делать.
– Боже! – Ларисе вовсе не было смешно. Приложив ладонь к щеке, она смотрела на него.
– Лара, Ларочка, ну зачем все это? – почти взмолился Ярослав. – Так все было… чудесно! Ты сама сказала, что я тебе нравлюсь, ну а ты мне… дурацкая история, давай все забудем!
– Ты знаешь, – холодно сказала она, – я пришла к такому же выводу. Действительно, дурацкая была вся эта история, и лучше мне обо всем этом забыть. Мне очень жаль что я заставила тебя тревожиться, но теперь, когда ты знаешь, что со мной все в порядке…
– Какой, к черту, порядок! – перебил он. – Ты на себя не похожа!
– Хорошо, я все-таки попробую объяснить, только чайник поставлю. Извини, я замерзла. – Она легко спрыгнула с дивана, пошла на кухню, повозилась там немного, чем-то позвякивая. Ярослав терпеливо ждал.
Вернулась, не глядя на него, открыла шкаф, дослала оттуда шерстяные носки, натянула на ноги. Высокие, почти как гольфы, полосатые красно-синие носки составляли с парадным зеленым платьем потрясающий ансамбль, но он не в состоянии сейчас был оценить этот авангард. Просто смотрел на Ларису и ждал, когда она заговорит.
– Хорошо. – Она не стала садиться обратно на диван, стояла перед ним, обхватив плечи руками, словно все еще продолжала мерзнуть. – Только придется с самого начала… Дело в том, что я вышла замуж довольно рано, еще в университете, и, естественно, по великой любви. Мы прожили семь лет и, хотя сейчас трудно в это поверить, были абсолютно счастливы. По крайней мере я. Знаешь, я не помню за все эти годы ни одной серьезной ссоры, ни одной обиды, только абсолютное взаимопонимание и доверие.
У Ярослава заныли скулы, он слишком сильно сжимал зубы, пока она говорила. Какого, спрашивается, черта она опять толкует ему про своего возлюбленного супруга и счастливую жизнь рядом с ним?
– Я говорю об этом потому, – словно отвечая ему, продолжала Лариса, – что из-за этой своей счастливой жизни я не была готова к тому, что произошло потом. Абсолютно не готова. Не знаю, наверное, я была не права… только я до сих пор не понимаю: в чем? Может, надо было вести себя по-другому, но как? Не знаю. Я даже не знаю, когда у него началась эта… эта его великая любовь. В общем, это не имеет значения. Главное в том, что когда все это произошло, было не просто больно. Понимаешь, рухнул мир. Вот в ту самую минуту, когда Сергей сказал мне, что подает на развод, весь мой мир развалился с треском! Он ушел, а я осталась на этих развалинах одна. Это было тяжело. Весь тот период моей жизни, – она махнула рукой куда-то в сторону окна, и Ярослав невольно посмотрел туда же, – это был кошмар. Но я выкарабкалась. Сумела отгородиться от воспоминаний, выкинула из головы прошлое и начала строить свою жизнь заново. Медленно, по кирпичику. Я больше не хотела никакой романтики, никакой любви, только покоя и уверенности в будущем. Знаешь, даже удивительно, Но за год я с этим справилась. Да, мой мир сузился до размеров скорлупы, и внутри этой скорлупы было, может быть, немного одиноко и скучно, зато спокойно и абсолютно безопасно. Наверное, я не была счастлива, но и несчастной себя больше не чувствовала, это точно. И вот появился ты. Я не хотела… но так уж получилось. – На губах Ларисы мелькнула слабая улыбка, она покачала головой, словно сама удивляясь своим словам. – И моя скорлупа, этот мой только что построенный мирок, она треснула. Наверное, я вела себя неправильно, пора уже и поумнеть, но… впрочем, ничего страшного. Я справлюсь. Ты уйдешь, и я снова займусь восстановлением. И не думай, ты здесь ни при чем, это все мои сложности. Если честно, я тебе даже благодарна, это были прекрасные две недели! А то, что все так вышло… Ты ведь понятия не имел о моих проблемах, и вообще, хотел как лучше…
– Хотели как лучше, а вышло как всегда, – негромко сказал Ярослав.
– Золотые слова, – серьезно кивнула она.
– Я так понимаю, ты все сказала? – Он поднялся с кресла, слегка поморщился, повел плечами, разминая мышцы. – Теперь слушай, что я по этому поводу думаю… Первое и самое главное: ничего у тебя не получится.
– Но я…
– Молчи! – Ярослав сделал шаг, положил руки ей на плечи, повторил с силой: – Молчи! Ты говорила, я слушал, теперь говорю я. Ничего у тебя не получится. Я все понимаю, ты была в сложной ситуации и все это строительство и скорлупы, и безопасного мира было необходимо, чтобы справится. Но теперь… я не позволю. Ты можешь говорить и думать все, что угодно, но я разнесу вдребезги любой мир, который ты построишь, если там не будет места для меня, понятно? Я есть, вот здесь, рядом, – он слегка встряхнул ее, – и ты уже ничего не сможешь с этим поделать.
Лариса, не шевелясь, смотрела на него огромными серыми глазами, угадать ее чувства было невозможно.
– И я отучу тебя дергаться, когда я тебя целую! – свирепо рявкнул он, притягивая ее к себе. Поцелуй получился длительным, крепким, настойчивым, уверенно-хозяйским Вот чего в нем не было, так это нежности, но, пожалуй, Ярослав сейчас просто не был на это способен Понять, ответила ли Лариса на поцелуй, он тоже не сумел. По крайней мере хоть не вырывалась. И кажется, ее губы все-таки чуть-чуть шевельнулись?
Он разомкнул руки, шагнул назад.
– Завтра в семь! Я заеду, и мы пойдем гулять! На набережную! И я буду кормить тебя мороженым!
– Но, Слава…
– А если ты станешь от меня прятаться, я буду караулить около твоего дома днем и ночью! Завтра в семь! Все!
Дверь за ним с треском захлопнулась. Лариса с минуту стояла, глядя ему вслед, потом медленно подошла к зеркалу, уставилась на свое отражение. Нашарила помаду, подкрасила губы и вздохнула:
– Самый настоящий сумасшедший дом!
– И что дальше? – Людмила ожесточенно мешала кофе ложечкой, забыв положить сахар.
– Дальше он явился ровно в семь и повел меня на набережную. – Лариса, улыбаясь, смотрела на нее.
– И что?
– Господи, ну ничего особенного! Гуляли, смотрели, как мужики рыбу ловят, потом мороженое ели. Кстати, Люська, кто ему сказал, что я шоколадное мороженое люблю?
– Я. – Люда сделала глоток, поморщилась и снова начала усердно работать ложечкой. – То есть у меня не он, у меня Володька спрашивал, но явно по Славкиной просьбе. А в чем дело, ты же действительно его любишь?
– Люблю, но не тонну же за неделю! А Ярослав, по-видимому, решил скормить мне все стратегические запасы в городе. Кстати, пока ты в чашку сахар не положишь, сколько ни мешай, кофе слаще не станет.
– Вечно ты мне голову всякими глупостями морочишь. – Подруга с недовольной гримаской отодвинула от себя чашку. – И перестань наконец ухмыляться!
От резкого движения кофе расплескался, но Людмила не снизошла до того, чтобы обратить на это внимание. Не вставая с места, Лариса дотянулась до тряпки и вытерла коричневую лужицу. А улыбку стереть даже не попыталась.
– Не могу, – честно сказала она. – Хожу и хихикаю все время как дура, самой противно. А перестать улыбаться не могу.
– Та-ак, – протянула Людмила, схватила чашку и одним глотком выпила несладкий остывший кофе. Потом осмотрела ее внимательно с ног до головы. Вид у Ларисы, несмотря на ее слова, что самой противно, очень довольный. – Значит, заработало. Ларка, но ты уверена?
– Ой, Люська, ну ни в чем я ни вот на столечко, – она показала на кончик ногтя мизинца, – не уверена! Ничего не знаю, ничего не понимаю… Люсь, мы знакомы меньше месяца!
– Для взрослых людей даже больше чем достаточно. Хотя, если вспомнить, что вы весь этот месяц черт-те чем занимались… прогулки всякие, мороженое, филармония… Целовались хоть?
– Люська, иди к черту! – Глаза Ларисы сияли.
– А знаешь, ты здорово похорошела. Я даже начинаю бояться, не влюбилась ли ты. Действительно, хихикаешь все время.
– А если и так? – Ну ничего невозможно было сделать с этой глупой улыбкой, как она ни старалась. – Что в этом плохого?
– Да и в этом ничего, лишь бы ты замуж за него не собралась.
– Боже! – Ларису передернуло, все радостное оживление исчезло как, по волшебству. Вот оно, оказывается, средство от улыбок. – Никогда в жизни! Нет, Люсенька, мне слишком понравилось быть свободной женщиной. Даже если Ярослав в ногах у меня будет валяться, замуж все равно не пойду! Я же сказала, один раз сходила, мне на всю жизнь хватит.
– Ну-ну. Так и держись, тогда все обойдется.
– Только так, – заверила Лариса, снова расцветая улыбкой. – И ты не бойся, Люська. Как бы там потом все ни обернулось, я никогда тебя не буду винить, что ты нас познакомила. И еще, знаешь что?
– Что?
– Я тебе так благодарна!
Герман Александрович услышал, как повернулся в замке ключ, снял очки и встал из-за стола. Вышел в коридор, прислонился к дверному косяку, сложив руки на груди и сурово глядя на сына. Ярослав, одной рукой небрежно вешая ветровку, второй протянул ему сумку:
– Я батон купил, молоко и сыр, как ты сказал. – Тут он заметил подчеркнутую хмурость отца: – Что-то случилось?
– Наоборот, – язвительно сказал Герман Александрович и, забрав сумку, пошел на кухню. Ярослав, естественно, за ним. – Никак не может случиться одна-единственная вещь – твой звонок Оле. И поэтому случаются ее звонки тебе. Уже не ежедневно, а несколько раз в день.
Он неторопливо раскладывал по местам продукты: хлеб в хлебницу, молоко с сыром в холодильник; пустую сумку вытряхнул над раковиной и повесил на специальный крючок, вбитый в стену, при этом продолжая выговаривать:
– Я даже не говорю о том, что она отвлекает меня от работы, хотя это тоже имеет место. Но мне не нравится сама эта ситуация и твое поведение в ней. Я не понимаю, почему вместо тебя я должен общаться с женщиной, когда ни мне, ни ей это не доставляет удовольствия. Мне кажется, она заподозрила, что я скрываю тебя от нее с какими-то известными только мне гнусными намерениями. Так что позвони ей, уж будь любезен, избавь меня от необходимости объяснять, куда ты пропал.
– Сейчас уже поздно, наверное. – Ярослав с тоской посмотрел на часы.
– Ярослав! – В голосе отца звенел металл.
– Да ладно, ты прав, конечно. Сейчас позвоню.
И телефон как назло работал, и трубку Оленька сняла после первого же гудка. Значит, сидит в кресле, смотрит телевизор, телефон как раз под рукой, на тумбочке. Отец надзирателем стоял над ним, контролировал процесс.
– Ал-ле-у, – пропел нежный голосок.
– Привет, – сказал он как можно безмятежнее, – это я. Не разбудил?
– Да что ты, время еще детское! – Оля явно обрадовалась звонку.
А она действительно обрадовалась. Наконец-то дожала старика, он вспылил и заставил сыночка позвонить. То, что у Ярослава роман, это ясно, ничего страшного, не в первый раз. Но вот то, что он про нее совсем забыл и так надолго, это нехорошо. Сейчас только уговорить его встретиться, а то совсем отвыкнет.
– Мы еще можем успеть сходить куда-нибудь. В ночном клубе на набережной новая программа, хочешь?
– Н-нет, я не могу сегодня… работы слишком много, завтра с утра эскизы сдавать…
Слушая этот лепет, Оленька с недоумением хмурилась. Пожалуй, это впервые у него нет времени для свидания с ней. Романы романами, но у старой нержавеющей любви всегда был приоритет. И разговаривает так, словно у него зубы болят.
– Хорошо, тогда завтра.
– Послезавтра! – с отчаянием обреченного предложил он.
– Пусть будет послезавтра. – А что делать, приходится соглашаться. Ладно, только бы пришел, а там она прочистит ему мозги.
– Договорились! Ну все, целую. – Он быстро положил трубку, не дожидаясь ее ответа. Посмотрел на отца: – Всего и делов-то! Ты доволен?
– Нет, – коротко ответил тот и удалился в свою комнату.
Ярослав молча проводил его глазами. В общем, он прав, радоваться тут нечему. Кроме того, конечно, что Оля перестанет названивать по три раза на дню. А вот забавно, сколько раз они с Ларисой по этой самой набережной гуляли, а ни разу он не предложил ей заглянуть в ночной клуб. Странно даже. В кино водил, в ресторан, в цирк, даже в филармонию эту дурацкую, а в клуб – даже в голову не пришло. Хотя с Олей они там довольно часто бывают. Что сама Лариса туда не просилась, это понятно, она, похоже, и не подозревает что там такое заведение есть.
– Обязательно надо сходить, – сказал он вслух, хотя собеседников рядом не наблюдалось. – Не завтра, конечно, и не послезавтра. – Тут Ярослав поморщился. – Как-нибудь. Ей будет интересно.
Оля с раздражением швырнула трубку. Она не попала на рычаг, повисла было на телефоне, но не удержалась и свалилась на тумбочку. Гудки звучали издевательски громко Нет, что это за новое хамство? Пропал чуть ли не на месяц, и после этого ни слова раскаяния, на встречу ею чуть ли не уговаривать надо, и еще разговаривает так, словно на автобус опаздывает. Определенно надо заняться этим серьезно.
Главное, совершенно неизвестно, кто эта его новая пассия. По крайней мере никто из знакомых просветить ее на этот счет не смог. Ничего, это даже хорошо, что Ярослав придет послезавтра, у нее будет время подготовиться. Салон красоты по полной программе, прикупить кое-что надо будет… Пусть только придет, а уж она его так встретит! Про всех своих красоток и думать забудет.
Ярослав ждал Ларису у дверей колледжа. В последние дни как-то очень быстро потеплело, снег незаметно стаял, и ветер с юга гнал пыль по просохшему асфальту. На газоне, по которому кто-то, очевидно ученики, недавно прошелся граблями, убрав старые листья и зимний мусор, появились уже зеленые островки новой травы. Почки на деревьях хотя еще не набухли, но чувствовалось, что и они ожили. Когда Лариса вышла, весело улыбаясь, помахивая сумочкой и слегка подпрыгивая на ходу, весна для Ярослава стала еще более очевидной.
Они не договаривались, что встретятся здесь, но уже три дня он подъезжал к концу занятий, и Лариса не то чтобы привыкла к этому, но явно ожидала увидеть его. Пройдя несколько шагов, она остановилась и оглянулась вокруг. Ярослав полюбовался немного на ее удивленно поднявшиеся брови и вышел из-за загораживающей его компании подростков, махнул рукой. Лариса, заметив его, просияла такой улыбкой, что у него екнуло сердце. «Опасная женщина», – снова вспомнил он слова отца.
А «опасная женщина» подождала, пока он подойдет, покосившись на кружившихся вокруг учеников, чинно поздоровалась и спросила шепотом:
– Ты на машине?
– Нет, – на всякий случай тоже шепотом ответил он. – А что, нужна машина?
– Ни в коем случае! – Она замотала головой и, снова оглянувшись, хихикнула и потянула его за собой: – Пойдем, я тебе на ходу расскажу.
Они шли в сторону набережной, и Лариса, опираясь на его руку, весело рассказывала:
– Я своим оболтусам задаю английские тексты читать, ну и выбираю им что-нибудь поинтереснее. А потом обсуждаем. Сегодня они мне рассказывали о методах обнаружения квалифицированной слежки, эдакий сравнительный анализ ситуаций, описанных в детективах Гарднера, Стаута и Чейза. Давай попробуем проверить, нет ли за нами слежки?
– Ларка, да кто же за нами следить будет?
– Ой, Слава, кто угодно! Эти мои ученички, по-моему, разделились: половина будет изображать сыщиков, а вторая половина их обнаруживать. Неужели за мной никто не увяжется? Я все запомнила, самый первый прием – это остановиться и сделать вид, что завязываешь шнурки, давай! А сам незаметно осмотришься и запомнишь лица тех, кто окажется поблизости.
– У меня ботинки на липучках. – Жаль было огорчать ее, но шнурков действительно не было.
– Ну что же ты! Ладно, тогда я притворюсь, будто мне камешек из туфли надо вытряхнуть.
Она остановилась и, сняв туфельку, запрыгала на одной ноге, незаметно осматриваясь по сторонам. Потом быстро обулась и потянула его дальше.
– Есть. – Плечи ее тряслись от сдерживаемого смеха. – Потом у витрины остановимся, посмотришь. Митька Шейкин, рыженький такой, в джинсовом костюме. – Лариса потащила его в сторону большого магазина, остановилась и, деловито показывая пальчиком на манекен в купальнике кошмарного зеленовато-желтого цвета, сказала: – Вот он, за теткой с собакой пытается спрятаться, видишь?
– Вижу.
Ярослав с нежностью посмотрел на нее. Но темные брови Ларисы вдруг нахмурились, в глазах появилось недоумение.
– Странно… Посмотри, видишь, на остановке мужчина в зеленой куртке? Слава, я его около колледжа видела. Он что, тоже с нами играет?
– Да ладно тебе, просто по пути было. Мало ли людей по этой улице в ту же сторону идет.
– Ну да, конечно, – не слишком уверенно согласилась она. – А давай мы еще раз проверим?
– Почему нет? Все равно гуляем. Видишь, девушка нам навстречу идет, в вязаном пальто? Как она мимо нас пройдет, я оглянусь, как будто на нее, хорошо?
– Здорово!
Когда Ярослав оглянулся, рыжий Шейкин, застигнутый врасплох, быстро присел и начал старательно теребить шнурок, он был в кроссовках, так что мог исполнить это классическое упражнение без проблем. Но совсем неподалеку от него задумчиво щурился на солнце мужик в зеленой куртке. Тот самый, с остановки.
– Не знаю… Пацан твой точно за нами идет. А этот мужик зеленый вроде бы тоже. Странно, он ведь троллейбуса ждал.
– Ну, не дождался, значит, – беззаботно махнула рукой Лариса. – Будем отрываться!
– Давай. А как?
– Элементарно, Ватсон. Вон, видишь кафе? С красным тентом? Сейчас мы сядем там за столик и будем долго пить кофе.
Ярослав посмотрел в сторону одного из первых, появившихся по теплой погоде уличных кафе:
– Боюсь, что с кофе ничего не получится. Это такое, знаешь, где разливное пиво продают.
– Значит, будем долго пить пиво, – расхрабрилась она. С чипсами.
– Как скажешь, начальник!
Они уже подошли к круглым столикам, прятавшимся от нежаркого весеннего солнца под красным тентом. Еще не пришедшие в себя после долгой зимы потенциальные посетители дружно шли мимо, так что, кроме молоденькой, коротко стриженной продавщицы, в кафе не было ни единой души. Лариса с уморительной серьезностью выбрала себе место так, чтобы держать под наблюдением всю улицу, на соседний пластиковый стул небрежно положила свою сумочку и скомандовала:
– Мне «Балтику» номер три и чипсы «Лэйс» с сыром и луком.
Ярослав щелкнул каблуками и удалился в сторону прилавка, где сразу встрепенувшаяся девушка суетливо распечатывала упаковку с большими пластиковыми стаканами.
– Митя, слышишь меня? – поманила Лариса паренька, снова старательно мучившего шнурок в трех шагах от нее. – Мы здесь засядем надолго, не будешь же ты целый час на корточках сидеть. Так что не трать время, шагай в сторону дома.
– Ладно. – Он с явным облегчением выпрямился и сказал гордо: – А все равно я за вами, Лариса Михална, до этого места проследил! Вы ведь меня только здесь заметили, правда?
