Текст книги "Не было бы счастья"

Автор книги: Елена Лагутина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Ярослав, развернувшись на стуле, смотрел ему вслед. Потом снова повернулся к столу, уставился на оказавшийся теперь сверху рисунок – Лариса смотрела прямо на него, серьезно и вопросительно. Он поежился.

Что-то отец слишком сложно смотрит на все это. Вовсе она не собирается превращать его жизнь в ад, даже наоборот, никогда в жизни не шло у него все так хорошо. В работе удача за удачей, самочувствие, можно сказать, на подъеме, в личной жизни… Ну да, с личной жизнью не то чтобы проблема, роман с Ларисой вполне можно считать счастливым, только как-то уж очень медленно события развиваются. Ярослав снова взглянул на строгое лицо на листе бумаги, вздохнул.

Глупость какая-то! Кому рассказать, так не поверит никто – два взрослых свободных человека ведут себя как школьники. В активе за полмесяца, не считая первого похода в ресторан, четыре прогулки по вечерним улицам, два раза сходили в кино, один раз в оперный театр и один раз в филармонию, тенор какой-то знаменитый приезжал. Оказывается, она любит теноров. А ему впору затычки в уши было вставлять. И глядеть в том теноре не на что было – выкатился на сцену колобок, полтора метра в диаметре, лысина на полголовы, личико бледное, все в морщинах, из-под третьего подбородка жабо на грудь свисает. Встал посреди сцены, ножку отставил, пальчики растопырил и заголосил. Нет, некоторым понравилось, хлопали ему, «браво» кричали, «бис». Лариса, слава Богу, не кричала, но слушала его, аж глаза закрывала. И что женщины находят в этих тенорах? Он, конечно, не крупный специалист, но бас или хотя бы баритон гораздо приятнее.

Ладно, Бог с ней, с этой филармонией, один раз можно и сходить, не смертельно. Где они еще были? А, в цирке, все-таки выбрались в воскресенье. Лариса, оказывается, там с детства не была, лет двадцать. Таращилась на все, как ребенок, удивлялась. Ну, он воспользовался случаем, развлек ее по полной программе. Мороженого скормил немерено, мячик на резинке купил светящийся, ободок с усиками-пружинками, украшенными крохотными колокольчиками, и поролоновыми ушами. Потом они сфотографировались с удавом, накинули его себе на плечи словно шарф – Ярослав держал хвост, а Лариса голову. И на верблюда посадил, она круг по арене на этом корабле пустыни сделала. А потом оказалось, что вся юбка покрыта рыжей шерстью. Господи, как они хохотали, пока отчистили ее…

Три вечера прошли в тихой семейной обстановке. Они ужинали, болтали, часов в десять она деликатно намекала, что пора бы ему и выметаться, и он послушно отправлялся домой. И два дня они не виделись – Лариса уезжала к какой-то их с Люськой подружке на дачу. Почему это заняло у нее все выходные, Ярослав так и не понял. Дача, конечно, не центр города, тем более это не значит, что обязательно нужно было ехать к ней с ночевкой. Подумаешь, они все поехали на машине этой самой Натальи! Туда поехали вместе, а обратно могла бы и одна вернуться, что он, не забрал бы ее? Тоже, слава Богу, на машине, не на своих двоих. Так нет, у них, видите ли, девичник! Да пожалуйста, он вовсе не против, но не на два дня же!

Нет, они вовсе из-за этого не побрились, но, честно говоря, ему было неприятно. А Лариса, конечно, почувствовала. Может, поэтому она и пригласила его на этот первоапрельский вечер, в качестве компенсации, так сказать. Как демонстрация того, что вовсе она его не стеснятся и даже готова представить своим друзьям.

Самое смешное, что у них оказалось десятка два общих знакомых. Собственно, это неудивительно – она училась в университете, теперь работает в колледже при нем же, а он в политехническом, от звонка до звонка, плюс аспирантура. А между этими двумя основными вузами города постоянно идет обмен кадрами. Так что удивительно другое – как это они раньше не встретились ни в одной компании.

И все-таки сколько можно изображать из себя малолеток? Все равно никто не верит, что между ними ничего еще не было. Он, Ярослав, за две недели встреч даже не поцеловал женщину ни разу! Бред какой-то. Да с Олей они в тот же вечер, как познакомились… Ах да, Оля. Отец сказал, что она опять звонила, какие-то там новости у нее. Ну ладно, сейчас все равно поздно, но завтра надо будет обязательно позвонить. Или нет, лучше послезавтра. А завтра надо пригласить Ларису в «Шкатулку». Вот именно, пора переходить к решительным действиям, а такой ресторан, как «Малахитовая шкатулка», подходит для этого как нельзя лучше.

Людмила налетела как ураган, точно рассчитав время, когда у Ларисы днем был перерыв между частными учениками и занятиями в колледже. Налетела и сразу затормошила подругу:

– Ну-ка давай рассказывай все подробно, а то по телефону от тебя толку не добьешься! И имей в виду, времени у меня мало, только два часа. Шеф поехал на губернскую выставку достижений, у нас там целый стенд, хочет около него покрасоваться, но к четырем вернется в «контору». А я слиняла по тихой, ни у кого не отпрашивалась. Пиджачок на стул повесила, дескать, где-то здесь я, на минуточку вышла.

– Ну, у меня еще меньше времени – мне к трем в колледж. Чай, кофе будешь?

– К черту чай, к черту кофе, рассказывай быстрее! – Люда прыгнула на диван, подтянула ноги и, схватив Ларису за руку, усадила рядом.

– Ты знаешь, Люся, рассказывать-то особенно не о чем…

– Не морочь мне голову, сама же говоришь, некогда!

Мне вчера трое звонили: Ольга Шевчук, Ленка Кузнецова и Танька Зародина, они все вас вчера видели! Рассказывай!

– Про вчерашний вечер? Так они тебе, наверное, все в подробностях описали.

– Лариска, не зли меня! Описали, конечно, но как вы с Ярославом вместе обалденно смотритесь, я и без них знаю. Ты мне давай не просто подробности рассказывай, а те, что не для прессы.

– Люсенька, таких нет. Спокойно-спокойно, не надо на меня замахиваться. Просто мы с Ярославом находимся в чистейших отношениях самой невинной дружбы.

– Чего? Подожди, я не поняла. Вы же, как бы это сказать, встречаетесь?

– И вовсе не «как бы это сказать», а именно встречаемся.

– А я о чем? Ты хочешь сказать, что вы все еще находитесь на стадии декламации стихов?

– Нет, конечно.

– Ну, слава Богу! А то я уже испугалась.

– Я хочу сказать, стихи мы вообще не читали. Странно, как это я упустила… но зато мы сходили в цирк, вот смотри, что он мне купил. – Лариса легко соскочила с дивана, сняла с зеркала трельяжа ободок с усиками и ушами и протянула Людмиле. Та машинально взяла, не сводя взгляда с подруги, спросила с недоумением:

– В цирк?

– Ага. В кино ходили два раза – на боевик с Джекки Чаном и на комедию с Ларри Нильсеном.

– В кино… – эхом повторила Люда.

– Потом, на прошлой неделе Павловский приезжал…

– Только не говори мне, что ты поволокла Славку в филармонию! – Людмила прижала ободок к груди, сминая поролоновые уши. Усики закачались, тихо позванивая, и Лариса отобрала игрушку.

– Почему это – поволокла, – с достоинством ответила она. – Он сам выразил желание пойти.

– Ярослав? Да он в музыке понимает меньше, чем беременный бегемот в хореографии! Ему не то что медведь на ухо наступил, там целое стадо мамонтов польку-бабочку танцевало!

– А ему понравилось, – упрямо сказала Лариса.

– Ты уверена?

– Ну… по крайней мере он сидел рядом со мной весь концерт. Вроде слушал.

– Лариска? Я заявляю тебе ответственно: если Ярослав высидел вместе с тобой полный концерт Павловскою Сколько отделений было, два?

– Два. В первом народные песни и романсы, а во втором оперная классика.

– Значит, все. Он влюбился в тебя по уши, до полного одурения, до потери пульса, выбирай, что тебя больше устраивает!

– Ох, Люська, не знаю я, что меня больше устраивает и устраивает ли меня это вообще…

– Ты что, Ларка, с ума сошла? Такой мужик, чего тебе еще надо? Неужели он тебе не нравится?

– Нравится, конечно, о чем разговор. Даже слишком.

– Что значит слишком? Ну, Лариска, ну никак не можешь ты по-простому, обязательно надо заморочить себя! Что ты там еще выдумала?

– Ничего я не выдумала, просто боюсь.

– А-а… – Люда сразу успокоилась. – Это понятно, после того что этот устроил, любая испугается. Но тебя-то никто не заставляет в него влюбляться. Просто расслабься и получай удовольствие.

– Люська, ты сама хоть слушаешь, что говоришь? – прыснула Лариса. – И потом, почему ты думаешь, что я не могу в него влюбиться?

– А ты влюбилась? – сразу встрепенулась Людмила.

– Н-не знаю… Это можно четко определить?

– Ты мне это прекрати! – Люда по-настоящему встревожилась. – Я вас для чего знакомила? Для приятного времяпрепровождения! И для того, чтобы этот перестал языком трепать, что ты без пего жить не можешь! Я тебя сразу предупредила, что ничего серьезного там не может быть, Славка же потомственный холостяк!

– Люся, успокойся, меня замуж после Сергея на аркане не затащишь. Одного раза на всю жизнь хватило.

– Тем более держи себя в руках. Влюбился-то он влюбился, но на сколько его хватит? Я лично никаких гарантий дать не могу.

– Да какие здесь вообще могут быть гарантии. Люсь, а скажи, у него много женщин было?

– Я что их, считала? Ну встречала его то с одной, то с другой… – Тема явно была Людмиле неприятна, и говорила она неохотно.

– Что, все время разные?

– Как тебе сказать… в общем, есть у него одна, вроде постоянная. Студентка, кажется, учится на последнем курсе чего-то такого остро-модного. – Она вздохнула, поморщилась, потом все-таки продолжила; – Не знаю, как она его выходки терпит и на что рассчитывает, но уже года два она у него запасным аэродромом, это точно. Может, рассчитывает, что когда Славка наконец нагуляется, то женится на ней, не знаю. Мы и не знакомы даже, мне Володька ее показал.

– Ясно. Спасибо за ценную информацию.

– Ларка, ты только не вздумай из-за этого Ярослава погнать! В конце концов, ты же не рассчитывала, что он окажется последним девственником России!

– Да, на последнего девственника он никак не тянет. – Лариса рассмеялась, и напряжение немного спало. – Конечно, ты права. Меня его романы не касаются… Как ты сказала, расслабиться и получать удовольствие?

– Это не я, это русский народ говорит, великий и могучий.

– Русский язык – великий и могучий, а русский народ гордый и… – Лариса, не вставая с дивана, дотянулась до зазвонившего телефона и сняла трубку: – Да? Да. – Она взглянула на Людмилу и улыбнулась. – Да. Да. Хорошо.

– До чего же ты, лапочка, сговорчивая, просто неприлично! – съязвила Людмила, дождавшись конца разговора.

Лариса аккуратно положила трубку на рычаг, подмигнула:

– Имей в виду, будешь вредничать, не скажу, кто звонил.

– Ха, а то я сама не догадаюсь! Глазки загорелись, щечки зарумянились – значит, Ярослав. А ну колись, чего ему надо было?

– Да так, предупредил, чтобы постаралась не задерживаться сегодня на работе, он в ресторане столик заказал…

– Вот, Ларка! У Славки может быть мильон недостатков, но женщин он, паршивец, понимает! Понимает, что нельзя женщину хватать с работы в чем пришла и тащить в приличное место… Кстати, в какой ресторан?

– Он сказал, в «Малахитовую шкатулку».

Привставшая было с дивана Людмила охнула и плюхнулась обратно.

– Да ты что? В «Малахитовую шкатулку >? Вот это Славик раскочегарился!

– А что за место? Ты там была?

– Я? Жен в такие места не водят! Девчонки у нас в конторе» рассказывали. Есть у нас парочка таких… Знаешь, какие там цены? Космические! Ни одна баба не позволит законному мужу такие деньги за один вечер выбрасывать. Там чашка кофе стоит столько, сколько у меня на питание всей семьи за неделю уходит!

– Ужас какой! Люська, мне теперь там кусок в горло не полезет.

– Не дури, наоборот, в три горла лопать надо, халява как-никак. Стой, а что ты наденешь? Ларка, я тебя умоляю, только не твое синее парадное платье! Оно тебя старил! Одевай красное, длинное.

– Без рукавов? Я же замерзну.

– Потерпишь. Ну шарфик какой-нибудь накинь, у тебя был такой, белый, с блестками. Газовый.

– Вот он меня согреет! И вообще, я не собираюсь выпендриваться.

– Мало ли что ты не собираешься, там все выпендриваются. Думаешь почему Славка позвонил предупредить, что именно в «Шкатулку» идете? Ты же не хочешь, чтобы вас завернули из-за твоего неподобающего внешнего вида?

– Да ты что? Неужели такое может случиться?

– Ну, честно говоря, не уверена. Но мужиков без галстуков не пускают, это точно. Ладно, даже если не завернут… Не будешь же ты там сидеть как сиротка Хася среди расфуфыренных дамочек. Ты вспомни классику, даже Золушка, когда собралась на бал, выпросила у феи подходящий костюмчик.

– Ладно, тетя фея, я поняла, скорчила забавную гримаску Лариса. – Но красное платье я все равно не надену. Может, абрикосовую юбку!?

Она подошла к шкафу и распахнула дверцы.

– Шелковую? – присоединилась к ней Людмила. – У тебя к ней приличной блузки нет.

– Так, джинса отпадает в полуфинале, коричневый костюм слишком деловой, может, вот это, серенькое?

– Не вздумай! Хватит уже серой мышкой прикидываться. Слушай, Лариска, а где твое кашемировое платье? Зеленое?

– Ой, я в него и не влезу, наверное, уже. Сейчас, где-то оно тут должно быть…

Через пару минут усердных поисков на свет было извлечено зеленое кашемировое платье.

– Ты думаешь? – с сомнением сказала Лариса, внимательно его разглядывая.

– Сначала примерь.

Лариса послушно натянула ставшее чуть тесноватым в груди платье, старательно одернула его, посмотрелась в зеркало. Потом перевела взгляд на подругу:

– Ну как?

– По-моему, классно. Ну-ка крутанись.

Лариса послушно крутанулась. Расклешенная юбка поднялась вокруг ног мягкой волной.

– То, что нужно, – вынесла окончательное решение Людмила. – У тебя нефритовый кулончик жив еще?

– Да. Придется туфли надевать, в сапогах с таким платьем нельзя.

– Ну и что? До машины добежишь, ничего страшного.

– Здесь манжеты узкие очень, часы придется снять, а то неудобно. – Лариса расстегнула крохотную пуговку и взвизгнула: – Ой, мамочки!

– Ты что?

– У меня через полчаса урок! – Она уже судорожно стягивала платье. – Мне бежать надо!

– Ну и по какому поводу паника? Что, ты за полчаса не успеешь добраться? – Ларисина работа волновала Людмилу гораздо меньше, чем планируемое посещение ресторана. – Зато к вечеру все готово.

Да, это была большая удача, что Люська сидела у нее, когда позвонил Ярослав, и просветила ее насчет «Малахитовой шкатулки». Ну и что заставила приодеться, конечно. Ясно было, что он собирается переходить к решительным действиям. При мысли об этом захватывало дух и было немного страшно. Так что идеально сидевшее платье и туфельки на высоких каблуках были очень к месту, придавая уверенности в том, что все пройдет прекрасно. Да и ресторанчик действительно оказался не для слабонервных, роскошь просто подавляла с первых же шагов по холлу. Причем это был именно холл, а не вестибюль и даже не фойе. Пожилой гардеробщик в форменном пиджаке принял их пальто, бережно повесил на плечики, улыбнулся, спросил совсем по-дружески:

– Давно не бывали, Ярослав Германович, работы много?

– Хватает, – немного напряженно ответил тот.

В зале их сразу встретил молодой человек в таком же форменном пиджаке. Метрдотель. В кино Лариса сто раз видела, как пару, входящую в ресторан, встречает метрдотель и ведет к заказанному столику, выражая гостям свой восторг по поводу их появления. В жизни все оказалось, в общем, так же, только молодой человек был менее суетлив, чем его экранные двойники.

– Добрый вечер, Ярослав Германович, мадам! Прошу, мы вам изумрудный кабинет оставили, как договорились…

Кабинет оказался небольшой комнатой, довольно уютной. В отделке преобладали разные оттенки зеленого, так что Лариса в своем зеленом платье сразу почувствовала себя частью обстановки. Молодой человек отодвинул стул, усадил Ларису, вопросительно посмотрел на Ярослава:

– Никаких изменений?

Тот покачал головой:

– Нет. Все как договорились.

– Сию минуту! – И он испарился.

Лариса посмотрела через стол на Ярослава:

– Ты однажды говорил, что не часто бываешь в ресторанах?

– Я и здесь редко бываю, – немного смущенно пробормотал он. – Ты лучше скажи, как тебе, нравится?

– Не знаю, слишком роскошно. Я к такой обстановке, честно говоря, не привыкла. Ладно, сформулируем вопрос по-другому. Может, ты и редко здесь бываешь, но встречают тебя как дорогого гостя. Откуда такая популярность? Оставляешь бешеные чаевые?

– Да ладно тебе, Ларочка, скажешь тоже… Значит, по-твоему, отделка слишком вычурная?

– Ничего подобного, я этого не говорила. Просто здесь все сделано в определенном стиле, и стиль этот, кстати, выдержан безупречно, но к нему надо привыкнуть. Послушай, я всего-навсего спросила, почему тебя все здесь знают, а ты все время переводишь разговор на другую тему, в чем дело?

– Вовсе не перевожу, просто меня действительно интересует твое мнение. Ты же еще ни разу моей работы не видела…

– Ах вот как? – Лариса еще раз обвела взглядом комнату, на этот раз более внимательно. – Конечно, я не могу быть беспристрастной… но вроде бы я ничего плохого про эту комнату сразу не сказала?

– Про кабинет. – Он нервно улыбнулся. – Нет, ты даже похвалила, хотя и несколько туманно.

– Могу выразиться яснее. Здесь действительно все очень выстроено, очень элегантно, и мне нравится, правда. Просто я пожалела, что надела зеленое платье, я в нем, кажется, сливаюсь с пейзажем.

– Ничего подобного, ты вовсе не сливаешься, ты в него идеально вписываешься!

– Спасибо. А весь остальной ресторан тоже ты?

– Да. В общем, довольно долго пришлось здесь работать, поэтому все меня и знают. Было время познакомиться.

Бесшумно, словно вышколенное привидение, возник официант, в несколько секунд заставил обширный стол огромным количеством тарелок и тарелочек с самыми разными деликатесами, ловко вытащил пробку из пузатенькой бутылочки токайского, плеснул Ярославу на дно фужера. Тот с очень серьезным видом пригубил, замер на секунду, оценивая вкус, потом кивнул. Официант разлил вино в фужеры и испарился.

– И не сверкай на меня глазами, я вовсе не собираюсь пить. Пусть стоит, для создания настроения.

– Но я тоже… Что мы, открытую бутылку здесь оставим? Жалко.

– Я думаю, эту проблему мы как-нибудь решим. Дай Бог, чтобы никаких более сложных проблем в нашей жизни не возникло. Ну что, – он поднял фужер, держа его за тонкую ножку, – за нас?

– За нас. – Она сделала несколько глотков, а Ярослав под ее пристальным взглядом только губы намочил.

– Извини. – Лариса вздохнула. – Я понимаю, что веду себя глупо и вообще не имею права… впрочем, ладно. Ты лучше скажи, откуда здесь свет идет, я ни одной лампы не вижу.

– А они за карнизами. Спрятанные источники света, это последний писк моды, можно сказать, основная тенденция в организации освещения.

«Ха, оказывается, он тоже нервничает, даже странно. Забавно будет, если он сейчас с перепугу закатит мне лекцию о своих дизайнерских заморочках. Люська завтра обязательно позвонит узнать, как вечер прошел, она ни за что не удержится. А я ей, так это небрежно, что обсудили, дескать, последние тенденции в… как он это назвал? Организации освещения?»

Ярослав не стал читать лекцию. Он тоже почувствовал, что слишком нервничает, и постарался взять себя в руки. В конце концов, что происходит? Ничего из ряда вон выходящего.

«Я ужинаю с очаровательной женщиной и собираюсь сделать так, чтобы этот вечер остался одним из самых приятных в ее жизни. Все нормально. И еще, сегодня я се, черт побери, наконец хотя бы поцелую. Мне уже давно не пятнадцать лет, и даже не двадцать пять! Полмесяца вел себя как сентиментальный детсадовец, пора бы уже получить и маленькое поощрение. Поцелуй. Хотя бы. Его можно будет уже рассматривать как подписание протокола о намерениях. Естественно, имеется в виду настоящий поцелуй, а не эта модная теперь пародия – ткнуться носом в щеку и чмокнуть тубами около уха. Нет, уж если целоваться, то делать это по всем правилам, а потом… А потом видно будет. Лариса немного нервничает. Разумеется, она женщина, значит, чувствует, к чему дело идет. С мужем она развелась больше года назад, и Володька поклялся, что за это время никаких романов у нее не было. Отвыкла от мужчины рядом, отвыкла от того, что за ней ухаживают, вот и косится, пуглива, как… Господи, ничего умнее, чем дурацкое, но прочно вбитое литературой «как серна», в голову не приходит».

Давно известно, что если решение принято и пути его выполнения известны, то получение результата только вопрос времени. В данной ситуации вопрос очень небольшого времени. Ярослав поставил перед собой цель успокоить и развеселить Ларису, и скоро она уже хохотала. Она не замечала официанта, возникающего время от времени около стола, и очень удивилась, обнаружив перед собой тарелку с какими-то мелкими, удивительного вкуса, рыбками в густом соусе. Они снова выпили, точнее, выпила только Лариса, и опять появились какие-то тарелки с непонятной, но вкусной едой. Ярослав уже давно откинулся на спинку удобного мягкого стула, балагурил, любуясь тем, как она возит вилкой по тарелке, пытаясь поймать прыткую горошину, как щурит глаза, как отбрасывает со лба золотистую челку…

В общем зале заиграла музыка. Может, она была слышна и раньше, но сейчас это было «Бессаме мучо» – мелодия, нежно любимая Ларисой с детства. Ярослав среагировал моментально, встал перед ней, склонив голову:

– Позволите пригласить вас?

Она доверчиво вспорхнула со стула, положила руку ему на плечи.

– В зал не пойдем, потанцуем здесь? – шепнул Ярослав.

Лариса только прикрыла глаза. Какой зал зачем? Ей и здесь хорошо. Боже, как давно она не танцевала, и как это, оказывается, приятно! Правда, медленное кружение превращалось постепенно в плавное покачивание на одном месте, в простое объятие… Она, не открывая глаз, знала, что Ярослав наклоняется к ней, подняла голову ему навстречу, почувствовала прикосновение теплых губ…

Это было ужасно и, главное, совершенно неожиданно для обоих. Чистая физиология, ни проблеска сознательных мыслей. Уже давно не было никакой любви к бывшему мужу, но семь долгих лет это был единственный мужчина, который прикасался к ней. И на чужие губы, чужие руки тело среагировало вспышкой паники. Лариса дернулась, рванулась из его рук и замерла в неловкой позе Ярослав сразу же отступил назад, уставился на нее в недоумении.

– Я… – Лариса заставила себя заговорить, – извини, я, наверное, еще не… Боже, как глупо, извини.

– Н-ничего страшного, – слегка запнувшись на первом слоге, медленно ответил он. – Не могу сказать, что я все понимаю, честно говоря, впервые оказываюсь в таком положении. Наверное, я не должен был…

– Нет-нет, ты тут совершенно ни при чем! Все дело во мне! Сейчас я… я попробую объяснить. Давай сядем.

– Давай. – Ярослав по широкой дуге обошел ее, сел на свое место. Взял двумя пальцами фужер, слегка покрутил его, наблюдая за игрой вина.

Лариса тоже сделала несколько торопливых шагов, присела на краешек стула, нервно сплела пальцы.

– Я хочу сказать, что очень благодарна тебе. Сегодняшний вечер… все было просто чудесно. Я давно не испытывала ничего подобного. – Она пыталась поймать его взгляд, но Ярослав упорно смотрел на фужер. – И я тоже хотела, я знаю, ты почувствовал это, я очень хотела, чтобы ты меня поцеловал. Ведь правда почувствовал?

– Да, – скучным голосом, не поднимая глаз, ответил он. – По крайней мерс мне так показалось.

– Вот видишь! Значит, ты обязательно поймешь! Просто я, наверное, слишком… даже не знаю, какое слово здесь подойдет. Но я такая всегда была… добропорядочная, даже вспомнить противно. Я столько лет была замужем, и все это время для меня не существовало мужчин, кроме него, моего мужа. Я к этому так привыкла! А потом все рухнуло. И я осталась одна. Это было трудно, очень трудно, но, оказалось, к этому тоже можно привыкнуть… по крайней мере у меня получилось. И теперь ты. Знаешь, ты совсем не похож на него, ни капельки, совсем другой тип…

Рука Ярослава дрогнула, немного вина плеснулось на белоснежную скатерть. Лариса замолчала, думая, что он хочет что-то сказать, но он только поставил фужер. И хотя поднял наконец голову, но разглядывал темно-зеленого бархата портьеру за ее спиной. Подождав несколько секунд, она продолжила уже почти с отчаянием:

– Я знаю, мне просто надо привыкнуть и к этому. Ты для меня… ты мне очень нравишься, честно. Может, даже больше, чем нравишься, но… – голос ее неожиданно сел, – мне надо просто привыкнуть! Неужели ты не понимаешь? Слава?

– Н-ну почему же, понимаю, конечно. – Даже самому Ярославу его голос показался гнусавым и противным. – Тебе нужно приучить себя к мысли, что рядом может находиться мужчина. И я тебе нравлюсь. Следовательно, ты можешь пользоваться мной. Что-то вроде лекарства: прием – одна доза ежедневно?

– О! – Лариса на миг закрыла глаза и тут же улыбнулась. Такую улыбку – холодную, отстраненную – Ярослав видел у нее впервые. – Извини. Ты так хорошо все устроил, а от меня, как всегда, одни неприятности. Действительно очень жаль. Прости. – Она встала, взяла в руки сумочку. – Что ж, еще раз спасибо за прекрасный вечер, но, пожалуй, пора домой.

– Куда ты заторопилась? – Он начал сердиться, только не разобрался еще, на кого именно, на Ларису или на себя. – Сейчас кофе подадут.

– Извини, но мне некогда. Срочные дела.

– Какие? Пять минут назад у тебя не было срочных дел.

– Попугая надо покормить, сидит бедняжка голодный.

– Господи, какой попугай, откуда? У тебя нет попугая. – Теперь уже он безуспешно пытался поймать ее взгляд.

– Подумаешь, большое дело, – небрежно дернула плечом Лариса. – Заскочу сейчас в зоомагазин и куплю. Так ты идешь?

– Не глупи. Я лично собираюсь дождаться кофе, и ты вовсе никуда не торопишься.

– Еще раз извини. У меня на этот счет другое мнение.

Лариса вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Уверенно прошла через зал, спустилась в холл, легко улыбнулась гардеробщику:

– Ярослав Германович немного задерживайся, а мне пора. Подайте, пожалуйста, пальто, вон оно висит.

– Но как же? – всполошился старик. – Ярослав Германович сейчас наверняка подойдет, разве можно, чтобы вы одна! Сейчас я за ним пошлю! Андрей!

Парень, исполнявший при массивных резных дверях обязанности швейцара и, судя по накачанной мускулатуре, успешно совмещавший это с должностью охранника, повернулся к нему.

– Андрей, сбегай быстрее в «Изумруд», поторопи Ярослава Германовича, его дама ждет!

Андрей с мягкой грацией тренированного спортсмена скользнул в сторону зала, а Лариса, справившись с комком в горле, сказала:

– Ярослав Германович – счастливый человек, ведь у него столько прекрасных друзей, не так ли?

– Э-э? Так, конечно, – неуверенно согласился гардеробщик.

– Вот и я говорю, золотое сердце, – кивнула она. – Передавайте ему привет.

Еще несколько шагов, счастье, что швейцар ушел за Ярославом, а то вдруг он вздумал бы не пустить ее. Из уважения к Ярославу Германовичу, разумеется. С трудом открыла тяжелую дверь, скользнула на крыльцо, не обращая внимания на расстроенные вопли за спиной:

– Но, сударыня, куда же вы? Мадам? Всего одну минуту! Вернитесь, там же…

Снабженная автодоводчиком, дверь бесшумно закрылась. Лариса поежилась. Апрель, конечно, не декабрь, но и не июль. В платьице она живо превратится в снежную бабу. Да и глупо это, стоять на крыльце, с тем же успехом можно было подождать Ярослава и в холле. Ярослав… Она обхватила себя руками за плечи и заторопилась налево по улице. Заторопилась потому, что если очень быстро идти, то не так холодно, а налево… Разве не ясно? Направо стоянка, где они оставили машину, и до угла ближе, если налево повернуть. Она уже почти бежала, когда, свернув за угол, увидела вывеску кафетерия. Оч-чень правильный подход – в одном доме и ресторан, и кафетерий. По крайней мере для дур, которые сбегают из ресторана от своих кавалеров, есть место, где можно в тепле отсидеться и подумать, что делать дальше и как вернуться домой. Слава Богу, хоть деньги в сумочке есть.

В кафетерии было пусто. Лариса, цокая каблучками по кафельному полу, подошла к прилавку, остановилась, разглядывая выставленные в витрине пирожные. Средних лет продавщица с выщипанными бровями подняла голову от книжки и без всякого интереса посмотрела на нее.

– Кофе, пожалуйста, и заварное с масляным кремом.

Продавщица кивнула, положила щипцами на картонную тарелочку пирожное, поколдовала немного с кофеваркой, получила деньги и снова уткнулась в книжку. Лариса, прижимая локтем сумочку, взяла тарелочку и чашку, перенесла их на низкий столик в углу. Хорошо, что, кроме высоких, стоячих, здесь был и этот столик с тремя пластиковыми полукреслами. Устроившись в одном из них и сделав первый глоток кофе, Лариса начала понемногу согреваться. Хорошо, что она сюда зашла. Самое удобное место посидеть и спокойно подумать.

Ярослав откинулся на спинку стула и вытянул ноги. И чего эта глупая девчонка куда-то побежала? Никто ей пальто без него не отдаст, так что все равно придется возвращаться. Нехорошо, конечно, все получилось, не стоило ему рот открывать. А теперь Лариса обиделась. Ладно, ничего страшного. Сейчас она вернется, они выпьют кофе… В конце концов, он тоже может все объяснить. Ну брякнул глупость, но он тоже был расстроен и тоже, между прочим, обижен. Или она думает, что на него эта сцена не подействовала? Это железобетонным каким-то надо быть, чтобы не почувствовать… одним словом, когда женщина, которую ты собираешься поцеловать, шарахается от тебя с ужасом в глазах, это более чем неприятно. А потом она начала рассказывать ему про мужа, тоже мне, самая занимательная тема в ту минуту! Разумеется, он и не думал обижать ее, это вообще была шутка. Правда, надо признаться, не самая умная. Дурацкая была шуточка. Точнее говоря, ничего более идиотского он в жизни своей не говорил. Надо будет сразу, как вернется, без предисловий попросить у нее прошения. Должна она понять, в каком он был в тот момент состоянии. Тем более что он ей нравится, она сама сказала. Даже больше чем нравится.

Бесшумно открылась дверь, и Ярослав торопливо согнал с лица вызванную последней мыслью блаженную улыбку и постарался принять виноватый вид. Однако вместо Ларисы вошел высокий широкоплечий парень.

– Ярослав Германович, – прогудел он хорошо поставленным, оперным басом, – меня Семен Николаич послал, там ваша дама ждет…

– Хорошо, спасибо. Сейчас я подойду.

Швейцар кивнул и исчез.

Ярослав недовольно поморщился, медленно встал. Ну зачем Ларисе понадобилось устраивать этот цирк? Вот уж кого он в последнюю очередь заподозрил бы в любви к публичным сценам – и нате вам, пожалуйста!

Он не торопясь вышел из кабинета, аккуратно прикрыл за собой дверь. В зале отыскал метрдотеля, как обычно, попробовал заплатить по счету. Как обычно, получил заверения, что весь коллектив ресторана просто счастлив видеть его и ни о какой плате не может быть и речи! Собственно, поэтому он так редко здесь и бывал: восхищенные его работой по оформлению, владельцы ресторана отдали распоряжение всегда встречать Ярослава как дорогого гостя и кормить-поить за счет заведения. Наконец oни спустился в холл.