Текст книги "Не было бы счастья"
Автор книги: Елена Лагутина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Елена Лагутина
Не было бы счастья…
– Знаешь, Люська, я только двух вещей понять не могу – Лариса резала колбасу непривычно острым ножом, поэтому говорила, не глядя на подругу. – Во-первых, зачем ты все это затеяла и, во-вторых, почему я согласилась.
– Что касается меня, то все просто. Подай соль, пожалуйста. – Людмила помешала салат. – Я давно не собирала гостей, вот и захотелось устроить праздник. А тут Восьмое марта, прекрасный повод. Проверь ты, нормально или еще подсолить? Я уже никакого вкуса не чувствую.
Лариса вытерла руки, взяла ложку, попробовала.
– Нормально. Кому не хватит, солонка на столе. Ты прекрасно понимаешь, что я спрашиваю не про сегодняшнюю гулянку в целом, а про одного конкретного человека. Почему ты решила, что мою жизнь украсит знакомство с этим… облезлым казановой?
– Прямо сразу и облезлым? Мне лично он кажется очень милым. И потом, он здесь вовсе не ради тебя. Это старый Володькин приятель, и мы…
– Люся, я еще не разучилась считать. Если в компании собираются три семейные пары и одинокая женщина, то надо быть полной идиоткой, чтобы не понять, с какой целью приглашен одинокий мужчина.
– Ой, как ты красиво говоришь, Ларочка! Все-таки гуманитарное образование сказывается, не иначе.
– Люська!
– Да ладно, ладно. Хорошо, признаю, была у меня такая мысль. А в чем, собственно, дело? С твоего развода прошел уже год…
– Девочки, – на кухню заглянул Володя, высокий, атлетически сложенный блондин с бледно-розовой кожей, вам помощь не нужна? А то гости сидят за полунакрытым столом и сейчас начнут грызть тарелки.
– На, отнеси. – Люда сунула в руки мужу салатницу. – Мы сейчас, только хлеб нарезать осталось.
Володя пожал плечами и удалился.
– Так на чем я остановилась? – Людмила размахивала ножом, кромсая батон. – Ага, год прошел, юбилей ты отметила, пора уже перестать чувствовать себя оскорбленной добродетелью и вспомнить, что ты еще и женщина. Причем довольно привлекательная, и возраст самый подходящий, двадцать восемь. Уже не сопливая девчонка, но и до настоящих морщин далеко. Это, конечно, если ты не будешь мне такие свирепые рожи корчить. А то что твой Толик оказался неспособен к размножению…
– Люся!
– Не перебивай меня, я дело говорю. Чтобы ты сама на этот счет ни думала, отсутствие детей только увеличивает твою привлекательность для мужчин.
– Люся, о чем ты говоришь, какие мужчины! В жизни больше замуж не выйду!
– Милая, а кто об этом сказал хоть полслова? Ты не собираешься замуж, у Ярослава, поверь мне, даже в страшном сне не возникнет мысль о женитьбе, так что вы прекрасно друг другу подходите, идеальная пара!
– Ты что, хочешь сказать, что действительно имела в виду то, что ты хочешь сказать? – Лариса почувствовала, что краснеет, и, расстроившись, заговорила еще более бессвязно: – То есть я и он? Ты имеешь в виду, чтобы мы…
– Боже, как мы шокированы и скандализированы! Когда взрослая свободная женщина и взрослый свободный мужчина позволяют себе… назовем это, из уважения к твоей скромности, «встречаться», то неужели ты думаешь, что хоть кого-то это заинтересует? Ты не заметила, что на дворе двадцать первый век? Дура! В конце концов, такие встречи элементарно полезны для здоровья, пусть хоть это тебя утешит. Так что вали колбасу на тарелку и пошли к гостям.
Поскольку Лариса не пошевелилась, Люда сама сгребла колбасу с разделочной доски.
– Подожди, я хоть разложу аккуратно…
Был в арсенале Людмилы один – абсолютно уничтожающий, высокомерный – взгляд. Именно таким она и одарила сейчас подругу.
– Последние веяния моды в искусстве сервировки стола, – холодно заявила она, – когда колбаса располагается на тарелке аппетитной горкой в художественном беспорядке. – И встряхнула тарелку, чтобы художественный беспорядок стал еще более изысканным. – Бери хлеб, и пошли.
В общем-то, если бы не некоторая неловкость, от которой так и не смогла избавиться Лариса, можно было бы сказать, что вечер удался. С одной парой, дальними родственниками Володи, она была знакома давно, хотя встречалась редко, не чаще одного-двух раз в году, и достаточно случайно. Светлана работала секретарем-референтом в какой-то совместной фирме, а Коля инженерил там же. Был он не то программистом, не то электронщиком, Лариса не вникала, знала только, что его работа связана с вычислительной техникой.
Вторая пара была знакома, так сказать, наполовину. На прекрасную половину. Она несколько раз уже встречала Валюшу здесь, у Люды, когда забегала к подружке выпить чаю и пожаловаться на жизнь. Валюшка не работала: муж не разрешал. Сидела дома и воспитывала дочку. А так как девочке шел уже шестой год, то говорить она могла сейчас только на одну тему: «Подготовка ребенка к школе». Супруг ее, Георгий, с которым Лариса познакомилась только сегодня, как несколько туманно сообщила ей Люда, занимался коммерцией.
И естественно, Людмила с Володей. Ну, с Люськой она еще в школе дружила, а ее муж… Сколько лет они женаты, семь? Вот месяца за три до свадьбы Лариса с ним и познакомилась. Детей у них было двое, но Люська на них особо не зацикливалась: сыты, здоровы, родителей более-менее слушаются, ну и слава Богу. На праздники их благополучно сплавили к бабушке, чтобы под ногами не пугались.
– Кстати, Люся, а что Наташки нет?
Наташка – это была третья подруга из их школьной компании. Собственно, Лариса была даже рада, что ее сегодня нет. И дело здесь не в жестоком времени, которое развело подруг, или в чем-то подобном. Просто Наталья, филолог по образованию и редактор издательства по профессии, последнее время занялась еще и сочинением дамских романов. После выхода в свет первой ее книги Лариса каждый раз, ловя на себе задумчивый взгляд подруги, испытывала крайне неприятные ощущения. Все время казалось, что Наташка все вокруг нее происходящее оценивает только с точки зрения того, годится это для сюжета очередного ее опуса или нет. Хотя Лариса прекрасно понимала, что все ее подозрения абсолютно несправедливы: в многочисленных уже, а писала она со скоростью просто фантастической, Наташкиных книгах, кроме нескольких бродивших в их компании анекдотов и шуток, ни одна история из ее или Люськиной жизни не использовалась. Сейчас, когда Лариса уже попривыкла к тому, что подруга довольно известная писательница, она уже не боялась стать «начинкой для очередного романа», но все равно то, что сегодня Наташа не пришла, было хорошо.
– А… – Людмила невежливо махнула вилкой, с которой едва не сорвался кружок колбасы. – Игорь в командировку уехал, так она теперь сидит дома, изображает из себя Пенелопу. Я ее и не звала особенно, сама знаешь, когда Наташка в таком лирическом настроении, от нее в компании толку нет.
Сказав это, Люська метнула в подругу такой взгляд, который яснее ясного говорил, что от нее, Ларисы, тоже пользы сегодня не слишком много. В общем, она была права. На последнего, специально для нее приглашенного гостя Лариса старалась не смотреть. По целому ряду причин.
Во-первых, арифметику знали все присутствующие: Валюшка со Светланой следили за ней с большим интересом, а Коля с Георгием ухмылялись так многозначительно, что руки чесались надавать им по физиономиям. Люську пожалела, не хотелось ей прием портить, хотя стоило бы. «А что, устроить скандал и уйти, хлопнув дверью, пусть думает в следующий раз, прежде чем в мои дела полезет. Она, видите ли, о моем здоровье заботится!» Лариса покачала головой и автоматически улыбнулась какой-то шутке Ярослава. Улыбнулась просто потому, что засмеялись все остальные; чтобы не оставаться в одиночестве.
Господи, и имя какое дурацкое, Ярослав! А отчество – Германович. Ярослав Германович. Натощак и не выговоришь. Внешне он, впрочем, ничего, смотрится не хуже Володьки. Может быть, не такой накачанный, но если учесть, что белобрысые мужики Ларисе никогда не нравились, то его загорелое, с правильными чертами, лицо и густая каштановая шевелюра производят впечатление вполне благоприятное. Ну, может быть, только нос чуть-чуть длинноват. Вот только бабник, это у него, можно сказать, на лбу крупными буквами написано. Впрочем, чего еще ждать от Володиного приятеля? Это только Люська, наивное создание, не подозревает о том, сколько романов умудряется крутить ее благоверный. Слава Богу еще, что не нашлась пока добрая душа, не просветила ее на этот счет.
А вообще кто из мужиков не бабник? Лариса откинулась на спинку дивана и, окончательно выпав из общего разговора, стала довольно нахально рассматривать присутствующих. Так, с Люськиным мужем вопросов нет, слишком много она про него знает, чтобы сомневаться в диагнозе.
Коля? Среднего роста, широкоплечий, серые глаза, жидкие волосы. Не то чтобы невзрачный, а какой-то незапоминающийся. По виду – типичный тихий подкаблучник, домашнее животное, особенно когда его Светочка, как сейчас, рядом. И если бы Лариса сама тогда не видела его с этой девицей… Увы и ах!
Что касается Георгия, то с ним тоже с первого взгляда все ясно. Самый высокий из мужчин, метра два, не меньше, круглое лицо, бакенбарды до середины щеки, темные маслянистые глаза. Аккуратно уложенные волосы такого красивого оттенка, что нет сомнений, если не краской, то красящей пенкой, чем-нибудь вроде «Веллы», он пользуется. На Валюшку, старательно изображающую из себя домашнюю курицу, не обращает никакого внимания, демонстративно ухаживает за Светой. А она принимает знаки его внимания с небрежной непринужденностью опытной секретарши, совершенно не утруждая себя кокетством, даже немного скучая.
И снова возвращаемся к Ярославу. Конечно, ведет он себя вполне прилично, пошлых анекдотов не рассказывает, руки куда не надо не сует, взгляд прямой и доброжелательный. Но! Слишком он раскован в малознакомой компании, слишком эффектно демонстрирует хорошее воспитание, слишком легко умудряется поддерживать светскую беседу. И всегда-то у него готовы и анекдот к случаю, и тост, и байка веселая. Лариса вздохнула. Бабник, однозначно. Ну некуда приличной женщине податься.
– Ларочка, помоги мне с тарелками, – позвала ее Людмила.
Они собрали грязную посуду и унесли на кухню.
– Ну? – сразу же спросила Люда. – Как он тебе?
– Никак. – Лариса завязывала тесемки фартука. – Могла бы, между прочим, и Валюшку вместо меня попросить. А то на стол накрывать – я, посуду мыть – тоже я…
– Да зачем мне Валюшка? – искренне удивилась подруга. – Я у тебя хочу про Ярослава спросить, а не у нее. А почему «никак», классный мужик, по-моему.
– Слишком классный для меня. Я не пойму, чем ты моешь? Где у тебя губка?
– Да вот же она, на! Ерунду говоришь, тоже мне Золушка нашлась. Чем это ты хуже его?
– Люська, ты оставишь меня в покое, а? Ну как ты не понимаешь, не нужно мне ничего этого. Да, он неглупый, веселый, симпатичный…
– Зарабатывает, кстати, прилично.
– Ты считаешь это кстати?
– Хорошая профессия и приличный заработок – это всегда кстати. Я тебе говорила, чем он занимается?
– Нет. Эту информацию ты оставила на сладкое.
– Так вот, он дизайнер, причем очень модный. Специализируется по интерьеру, но, по-моему, все остальное тоже может. Помнишь, Володькина фирма свой прибор на выставку возила? Тогда над внешним видом корпуса он Ярослава просил поработать.
– Это когда они еще медальку какую-то шоколадную получили?
– Вовсе не шоколадную! И не медаль главное, а то, что с немцами контракт подписали! И не переводи разговор на другую тему.
– Ты сама про выставку заговорила.
– Не про выставку, а про прибор. – Людмила уже достала чайные чашки и насыпала конфеты в вазочку. – А еще я видела его эскизы комплектов дачной мебели и должна тебе сказать, что…
– Вы про Ярослава? – на кухню впорхнула Светочка. Сразу повеяло ароматом настоящих «Ив Роше». – Ларочка, как он тебе? Настоящий мужчина, правда?
– Боже! – Лариса выразительно покосилась на Люду. – И я должна, по вашему мнению, охмурять этого настоящего мужчину под наблюдением трех пар болельщиков?
– Ага! Ты не представляешь, какое это удовольствие наблюдать за вами, – хихикнула Света. – За развитием событий.
– Нет, девушки, – Лариса поставила последнюю тарелку в сушилку и вытерла руки полотенцем, – спасибо, конечно, за заботу, но я не привыкла к публичным выступлениям.
– Ох, Светка, вечно ты все испортишь! – всплеснула руками Люда. – Я ведь почти уговорила ее, а тут ты влезла.
– Поду-у-маешь! Такой мужик, а ее еще уговаривать надо! Да если бы мой Николай рядом не сидел…
– Закрой рот и неси на стол печенье.
– А что, торта не будет?
– Я не успела. Обойдешься печеньем с конфетами.
– Ну вот, не могла позвонить. Я бы купила, у нас в магазине даже сегодня утром были еще. – Недовольно ворча, Светлана наконец убралась с кухни.
Подруги переглянулись, постояли, молча глядя друг на друга.
– Значит, категорически нет? – первой заговорила Людмила.
– Да не в этом дело. Просто не нужны мне никакие приключения. Я сейчас живу себе спокойно, тихо…
– Скучно, – подсказала Люда.
– Скучно, – спокойно согласилась Лариса. – Зато ни проблем, ни страданий. Меня такая жизнь устраивает.
– Разумеется. Ты еще в монастырь соберись, там совсем спокойно.
– Нет, это уже перебор будет! Ладно, Люська, сейчас чаю попьем, и я смоюсь потихонечку, хорошо? Ты не обидишься?
– Когда я на тебя обижалась? Ладно, сматывайся. Только знаешь, что я тебе скажу, Ларка? Врешь ты все, вот что. «Ах, оставьте меня! Не хочу, не буду!», а у самой глазки блестят, что я не вижу, что ли?
– Глупости, – строго сказала Лариса. – Я тебе никогда не вру. А если что и блестит, то это просто подсознательная реакция организма, понятно? Этот твой Ярослав действительно хорош, собака.
– Да я же не говорю, что ты именно мне, может, ты больше себе врешь, – спокойно согласилась Людмила. – Пусть будет подсознание, мне не жалко. Бери чайник, пошли.
Ярослав открыл дверь своим ключом, хотя отец наверняка еще не спал. Повесил на плечики куртку, снял сапоги, поставил их аккуратно к стене. Лет двадцать пять назад, когда он был еще пацаном, отец как-то позвал его в коридор и, указав на брошенные сандалики, сказал:
– Некоторые ученые утверждают, что по тому, как человек оставляет свою обувь, можно составить его психологическую характеристику. Ну-ка попробуй.
Положение сандаликов давало простор для фантазии психолога. Левый стоял посередине коридора, носком к порогу, а правый оказался почти у самой стены, но подошвой вверх. Направление его можно было, с небольшой погрешностью, считать перпендикулярным левому. Славка полюбовался, потом поставил сандалики рядом с отцовскими ботинками, поднял голову:
– Хотя, знаешь, этот парень мне нравится.
– Мне тоже, – подмигнул ему отец. – У него явно творческий склад ума.
С того дня обувь Ярослава всегда стояла как на витрине, пятка к пятке, носок к носку. Не потому, что он так уж старался выглядеть аккуратным мальчиком, просто не хотел, чтобы окружающие слишком много о нем знали.
– Слава? Ты что так рано? – Герман Александрович снял очки и отложил книгу. – Я думал ты и ночевать не придешь.
– А, – Ярослав махнул рукой и прошел в свою комнату, на ходу снимая пиджак, – бестолковая вечеринка была. Володя хотел меня с какой-то Людмилиной подружкой познакомить. На вид ничего мадамка, только пришибленная какая-то. За весь вечер три улыбки, только сидела и смотрела на всех, как будто в кино пришла.
– Стеснялась, может?
– Да нет, не похоже было. Спокойная. – Ярослав переоделся и вышел в гостиную, устало плюхнулся на диван вытянул ноги. – Мне Володя потом сказал, что она год назад развелась, причем муж вел себя довольно подло, так что она до сих пор в себя не пришла. А раньше ничего, говорит, была девчонка, веселая.
– И ты что, не сумел ее растормошить? – удивился отец.
– Пап, я не психотерапевт. Если ей нравится продолжать пережевывать свои страдания, это ее личное дело, а я в такие игры не играю. Быть утешителем брошенных женщин не мое амплуа.
– Ясно. А что, кроме нее, не за кем было приударить?
– Абсолютно. Не Людмилу же мне у Володьки на глазах очаровывать. Ему, может, и не повредило бы, хоть вспомнил бы, что у него жена тоже женщина привлекательная, но не хочу приобретать дурных привычек. Еще там две пары было, какой-то пятиюродный брат с женой и Георгий со своей супругой.
– Это тот Георгий, которого ты пару месяцев назад приводил? У него еще неприятности были в налоговой?
– Тот самый. Ну и женушка у него, должен я тебе сказать! До того добропорядочная и добродетельная, что аж скулы сводит.
– Ужасно, – посочувствовал Герман Александрович. – А эта, которая родственница?
– Не мой тип. Секретарша. Работает секретаршей, выглядит как секретарша и ведет себя как секретарша. Хотя, если бы не она, я сбежал бы оттуда еще пару часов назад.
– Так хороша?
– Не то чтобы так, но время скоротать можно. – Он усмехнулся. – Главное, я как дурак, я имею в виду как порядочный человек, жду, пока эта тоскующая мадонна домой соберется, чтобы проводить как положено, а она ушла потихоньку, никто и внимания не обратил. И Людмила, змея такая, ничего не сказала. Я, главное, не заметил даже когда. Потом смотрю, нет ее. Ладно, нет ее пять минут, десять, ну полчаса… Спрашивать неудобно, мало ли какие проблемы. Потом час уже, наверное, прошел, все-таки отвел Люську в сторонку, куда, спрашиваю, Лариса подевалась…
– Ее зовут Лариса? – перебил слушавший с большим интересом отец.
– Да, а что?
– Ничего. Красивое имя.
Ярослав хмуро посмотрел на него:
– Ничего особенного. Ладно, завтра на работу, я пошел спать.
– Угу. А я посижу еще немного. – Герман Александрович снова взялся за книгу.
– Чем это ты так зачитался?
– Голсуорси. «Сага о Форсайтах».
– О Господи! – Ярослав покачал головой. – Папа, ты меня пугаешь!
Он соврал автоматически. Вовсе это не важно было, когда именно он заметил, что Лариса ушла, и никому не интересно. Соврал по той же причине, что всегда аккуратно ставил ботинки, чтобы никто не догадался, что на самом деле у него на душе. Даже отец.
То, что она ушла, Ярослав почувствовал сразу. Не увидел, не услышал, а именно почувствовал. Странное такое ощущение. И не так уж эта Ларочка хороша, как Володька расписывал. Миленькая, конечно, и фигурка ничего, но выглядит явно старше своих лет. Если они с Людмилой ровесницы, значит, ей около двадцати восьми, а он бы не дал ей меньше… меньше… Ярослав постарался представить ее себе как можно точнее, лицо, руки, шею. Да нет, никаких признаков увядания. А когда смеялась, так и на свои двадцать восемь не тянула. Почему же тогда Лариса показалась ему намного старше? Может быть, глаза? Серые, с густыми ресницами, они смотрели прямо и спокойно. Время от времени во взгляде, обращенном к нему, появлялся слабый интерес, но не больше Может быть, поэтому она его так раздражает? Не привык он вызывать у женщин всего лишь слабый интерес.
Ярослав перевернулся на спину, закинул руки за голову. Диван заскрипел. Надо выбрасывать, к черту, всю эту старую рухлядь, а то срам один. Дизайнер по интерьеру, а собственная квартира как после бомбежки. Выбрать время, сделать небольшую перепланировку, заказать новую мебель. Никаких гарнитуров, все чертежи самому сделать. Чтобы квартира была как учебное пособие, чтобы заказчиков приводить сюда на экскурсию… А свою комнату оставить, как она есть сейчас, для сравнения, будет контрольным образцом.
Он посмотрел на часы и присвистнул – половина третьего! И сна ни в одном глазу. А завтра в одиннадцать, между прочим, встреча с заказчиком. Это каким же надо быть придурком, чтобы самому назначить встречу на одиннадцать утра девятого марта! То-то мужик на него с таким сомнением посмотрел. Но он же тогда еще не знал, что повстречает эту меланхоличную дамочку и потеряет из-за нее сон…
– Что? – Ярослав резко сел и спустил ноги на пол, не сознавая даже, что заговорил вслух. – Бред какой-то! Как только в голову…
Он замолчал и махнул рукой. Ерунда. Никакая Лариса здесь ни при чем, просто он мало вылил. Ну да, естественная реакция организма на небольшую дозу алкоголя. Такое уже бывало, выпьешь немного и никак заснуть не можешь. Надо просто пойти на кухню, налить стакан водки и как лекарство… Встал, но вместо кухни подошел к рабочему столу, на ощупь нашел папку с подготовленными для завтрашней, точнее уже сегодняшней, встречи эскизами, раскрыл. Секунду тупо смотрел на белеющие в ночной темноте листы, потом выругался шепотом и включил настольную лампу.
Заказчик был из той категории, которая в последнее время встречалась довольно часто. Он четко знал, что именно он хочет – кабинет, оформленный в строгом мужском стиле. Чтобы каждому, кто войдет в него, сразу было ясно: хозяин этого кабинета человек решительный, строгий, но справедливый. Никакой романтики или, упаси Бог, сентиментальности, только жесткость и простота. К счастью, не менее четко заказчик знал, что сам он представления не имеет, как этого эффекта добиться.
Ярослав подготовил два варианта. Собственно, он мог предложить и двадцать два, так он и делал в начале своей карьеры, когда был еще молод и неопытен. От такого обилия возможностей клиенты сначала впадали в ступор, не в состоянии выбрать что-нибудь одно, а потом доводили Ярослава до белого каления попытками объединить «шторы из варианта номер семнадцать, журнальный столик из второго и чтобы цветочек на стенке, как на той картинке… не помню какой был номер». Так что теперь, экономя нервы и свои, и клиентов, он готовил только два варианта, разных до полной несовместимости, чтобы очередной заказчик не испытывал желания скомпоновать что-то среднее.
Разложив на столе эскизы, Ярослав несколько минут смотрел на них, потом небрежно сдвинул в сторону, взял чистый лист и потянулся за карандашом.
– Славик, извини, но будильник звонил полчаса назад, а ты все не встаешь. Кажется, у тебя встреча сегодня, или ты ее перенес?
Отец разбудил его в десять.
– Что? – Ярослав с трудом разлепил веки. – Сколько времени?
– Десять. Точнее, уже пять минут одиннадцатого. Так ты встаешь?
– Вскакиваю! Взлетаю! Ах ты черт! – Он действительно пулей вылетел из постели и помчался в ванную.
– Тебе яичницу сделать? – спросил Герман Александрович.
– Нет, – крикнул Ярослав, – некогда. Да и есть не Хочется.
На ходу вытираясь полотенцем, он вернулся в комнату. Отец стоял у стола и разглядывал его ночную работу.
– Как тебе? Нравится?
– Знаешь, Славка, наверное, у тебя все-таки есть талант. Это ты сегодня ночью нарисовал?
– Ага. По-моему, хорошо получилось, достаточно строго, очень по-мужски и вместе с тем элегантно. Все в соответствии с пожеланиями клиента.
– А те два, что ты мне показывал?
– Тоже возьму. – Ярослав уже натянул рубашку, брюки и теперь торопливо завязывал галстук. – Надо же предоставить человеку свободу выбора.
– Наверное, надо. Но если бы мне нужен был кабинет, я бы ни на секунду не задумался, какой вариант выбрать.
– Хочешь такой же? В чем проблема? Переоборудуем твою каморку, хоть завтра, – подмигнул Ярослав и, аккуратно сложив все три варианта, положил их в папку.
– Можно, конечно, – с сомнением согласился отец. – Но этот немного официальный, я все-таки дома работаю. Вот если бы все так же, но только чуть более по-домашнему…
Ярослав на секунду замер и уставился на него, потом покачал головой:
– Папа, а ты знаешь, что это впервые в жизни? Ты впервые сказал про мой эскиз, что хотел бы такую комнату!
– Неправда, мне и раньше твои работы нравились! – запротестовал Герман Александрович.
– Мало ли что нравились! Но ты впервые захотел такое оформление для себя!
– Ну, должно же это было когда-нибудь случиться. Что ты стоишь как столб, тебе давно пора бежать.
Ярослав глянул на часы, охнул, схватил папку и выскочил за дверь.
Лариса закончила занятие и отпустила учеников. Устала. Хорошо, что в колледже сегодня у нее уроков нет, только частные ученики. В той группе, что была сейчас, три девочки и один мальчик. Умненькие ребята, старательные и разговорным английский осваивают очень быстро. Она специально свела их в одну группу. Все четверо явно привыкли быть лучшими учениками и теперь, почувствовав конкуренцию, заработали еще активнее.
Мальчик очень симпатичный. Сколько ему сейчас? Десятый класс, значит, должно быть шестнадцать. И ведь уже чувствует, паршивец, что девчонки от него без ума. Как он снисходительно на них поглядывает! Хорошо хоть, что учиться не бросает. Сам он до этого дошел или объяснил ему кто умный, что смазливая мордашка – это не все, настоящий мужчина должен быть профессионалом в своем деле. Лариса вздохнула и пошла на кухню. Надо бы поесть, но не хочется. Проверила, есть ли вода в электрическом чайнике, включила.
Вот, наверное, и Ярослав был таким же. Когда же это было? Вряд ли он намного старше ее, ему тридцать – тридцать два, не больше. Значит, пятнадцать лет назад он точно так же косился на девочек и зубрил английский. Или что там зубрят будущие модные дизайнеры.
Чайник закипел. Лариса положила в чашечку ложку растворимого кофе, две ложки сахара, залила кипятком, помешала. До прихода следующей группы еще минут двадцать, можно не торопиться. Она достала из холодильника кусочек сыра, нарезала тонкими ломтиками. Горячий сладкий кофе и соленый сыр – чудный завтрак для одинокой женщины. Сережа никогда не пил сладкий кофе. Рука ее, потянувшаяся к чашке, застыла. Она не вспоминала Сергея уже несколько месяцев. Во время развода он столько гадостей наговорил и ей и о ней, что когда все кончилось, видимо, сработал какой-то психологический клапан, Лариса про него просто забыла. Не вспоминала, словно никогда не была замужем, словно не было этих счастливых семи лет… Счастливых?
Этого Лариса не могла понять до сих пор. Ведь они действительно были счастливы, жили как в сказке, душа в душу. Детей, правда, не было, но не по ее же вине. И вдруг все рухнуло. Именно вдруг, это было самое страшное. Просто Сергей однажды вечером пришел и сказал очень просто и спокойно, что их брак был ошибкой. Сначала она не поняла, решила, что он так шутит, все пыталась спросить, что же здесь смешного. Идиотка. Он не стал ей ничего объяснять, коротко сообщил, что встретил свою настоящую любовь, собрал необходимые вещи и ушел. А она осталась, растерянная, уничтоженная, чувствуя себя чем-то вроде старого грязного кухонного полотенца, больше не нужна, марш на помойку. И от того, что очень скоро добрые люди объяснили ей все про карьерный взлет, который обеспечила ему эта настоящая любовь, легче не стало.
За остальными вещами Сергей приехал на следующий день на грузовике. Ее не было дома. Впрочем, если бы и была, какая разница. И потом, он забрал не все вещи. Диван по крайней мере остался, и маленький кухонный телевизор. А даже хорошо, что он все увез, по крайней мере было чем заняться после развода. Надо было много работать, чтобы купить все необходимое. И Лариса работала как одержимая. Она преподавала в колледже, занималась репетиторством, делала переводы, не отказывалась ни от какой работы, лишь бы голова все время была занята.
Даже забавно, сколько может заработать женщина. специалист в области английского языка, если занята делом с утра до вечера, не отвлекаясь на создание домашнего уюта для мужа. За этот год Лариса не только сумела заново обставить квартиру (не итальянской мебелью, конечно, и холодильник не «Стинол», но кого это, в конце концов, волнует?), но и почувствовала всю прелесть полной материальной независимости. У нее были деньги, и она могла их тратить, руководствуясь исключительно своими желаниями. Со временем ей даже начал нравиться ее новый статус свободной обеспеченной женщины.
Можно было даже подумать о том, чтобы провести отпуск в каком-нибудь более экзотическом месте, чем дачи подруг. Фраза «Как, вы не были на Багамах?» из дурацкой шутки стала превращаться в реальный вопрос. Ну, положим, этим летом о Багамах задумываться еще рано, да и будущий год вызывает сомнения. Однако если дела будут так же хорошо идти и дальше, то потом… А собственно, кому они нужны, эти Багамы, лучше съездить в Читу, навестить родителей. По деньгам, пожалуй, то же самое выйдет. Ну и что, как сказал вчера Ярослав – «пуркуа бы и не па?».
Господи, опять Ярослав! Лариса одним большим глотком допила кофе и сполоснула чашку. «Он мне ни капли не понравился», – напомнила она себе. Слишком самоуверенный, слишком раскованный, если не сказать развязный. Слишком красивый, наконец.
– Кукла Барби. – Она сказала это вслух, зная, что не права. Ни капли слащавости не было в этом мужественном загорелом лице. – Все равно, это абсолютно не мой тип мужчины.
«А кто твой тип мужчины? – всплыла ехидная мысль откуда-то из глубин подсознания. – Сережа?»
Ларису передернуло. Что за день сегодня, почему она снова вспоминает мужа? И вообще, что за глупости! Вот-вот придут ученики, а она стоит перед кухонной раковиной с чистой чашкой в руке и разговаривает сама с собой о мужчинах. Если это знакомство с Ярославом так на нее подействовало, то ну его к черту! Надо взять себя в руки, вспомнить, что ее устраивает тихая, спокойная жизнь, она к такой уже привыкла. А если вдруг захочется чувствительных сцен и прочих приключений, всегда можно посмотреть сериал. Бразильский, мексиканский, аргентинский, вон их сколько. Только успевай каналы переключать, обрыдаешься.
– Ясно тебе, подруга? – Лариса строго посмотрела на чашку и со стуком поставила ее в шкаф. Вздохнула. Беседовать с чашкой – это не намного лучше, чем диалоги с собой, любимой. Шизофрения на марше.
В дверь позвонили, и она обрадовалась. Пришли ученики, сейчас нужно будет заняться делом, и сразу из головы вылетят все эти дурацкие мысли и про бывшего мужа, и про Ярослава. Работать надо, а не с ума сходить. Работать! Сейчас эти детки у нее узнают, почем фунт «спик инглиш»!
Давно известно, что жизнь всегда идет полосами – то белая, то черная. У Ярослава явно пошла белая. Да не просто пошла, покатила! В жизни ему так легко не работалось. Он умудрился не опоздать на встречу с клиентом, а тот, увидев нарисованные ночью эскизы, вцепился в них обеими руками. Соглашался заплатить любые деньги, давал Ярославу карт-бланш в выборе фирмы, которая будет воплощать его идеи в жизнь; его кабинет должен был выглядеть именно так, а все остальное клиента не интересовало. Ребята, с которыми Ярослав сотрудничал почти постоянно, уже взялись за дело, и у них тоже все шло хорошо. И материалы необходимые поставлялись вовремя, и с качеством проблем не было и сами ребята пахали от души.
Заказчик, который ежедневно приезжал проконтролировать ход работ, был в восторге. Он так расхваливал Ярослава всем своим знакомым, что к «гениальному дизайнеру» выстроилась очередь.
