Текст книги "Игла"

Автор книги: Елена Кондрацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 9

Так просто позвать мужчину с собой в баню. Дикая. И ведь в этот раз она даже не пила мёда. Кощей стащил с плеч накидку, бросил на лавку и сел сам. Странная девица. Кощей усмехнулся. Взаправду решила, что Хотен, старый плут, испугался её грязного передника. Знала бы она, что этот мерзавец видел и что делал на своём веку, наверняка пришла бы в ужас. Нет, Хотен испугался вовсе не её, он испугался Кощея. Двадцать лет прошло, а он всё помнил, ждал, когда Кощей Бессмертный придёт за причитающейся ему платой. Впрочем, возможно, сейчас самое. Он и так подарил глупцу десять лишних лет.

Кощей набросил на плечи накидку и вышел в ночь.

Когда они повстречались, много лет назад, Хотен был нерадивым сыном известного купца, который проиграл всё своё наследство и даже молодую жену. В те годы Кощей часто заглядывал в игорные дома, в поисках хороших артефактов и редких книг, которые прятали в родительских закромах богатые наследники. Основой его поисков были книги, которые спрятали от него братья и сёстры, но разжиться безделушкой-другой, полной магии, он возможности не упускал. Хотен, проигравший в кости уже дважды заложенный дом, и узнав, что перед ним сам Кощей – собиратель артефактов и торговец чарами, – взмолился о помощи.

Кощея такие сделки забавляли, и он предложил Хотену заточённого в бутылке дива, способного исполнить три желания своего хозяина. Способности духа, разумеется, были не безграничны, но если применять их с умом, извлечь выгоду оказалось бы вполне несложно. Условие было лишь одно: через десять лет Кощей вернётся, чтобы забрать дива и половину имущества Хотена. Была лишь одна загвоздка: Когда див покидает хозяина, он забирает с собой и его жизнь. Хотен согласился без промедления.

Звук шагов разносился по пустой мостовой и растворялся в ночи. Разузнать, где поселился Хотен не составило труда, все на торговой улице знали его семью. И пока они с Иглой делали покупки, Кощей выяснил всё, что хотел. Хотен обустроился в настоящем тереме, хотя в прошлую их встречу, не смог бы позволить себе даже койку на постоялом дворе. Высокие ворота охраняла нанятая стража. Завидев Кощея, они преградили ему путь.

– Господин сегодня никого не принимает, – сказал один, такой широкий, что мог бы соперничать со створкой ворот.

– Меня примет, скажите, что Кощей пришёл побеседовать.

– Как раз-таки тебя он и не примет. – Второй стражник недвусмысленно положил ладонь на рукоять меча. – Уходи, подобру-поздорову.

Кощей ухмыльнулся. Времена идут, а люди не меняются. Хотен решил во чтобы то ни стало сохранить нажитое. И жизнь.

– Я пришёл забрать то, что принадлежит мне по праву, не больше. И драться не хочу, поэтому пропустите меня, молодцы, не нужно угроз.

Кощей не ожидал удара. Клинок пронзил грудь и с кровью вырвалось из спины. Кощей покачнулся. Боль была резкой и на несколько мгновений затмила все чувства и звуки. Стражник выдернул меч и горячая кровь полилась на землю. Кощей опустил взгляд и коснулся разорванной ткани.

– Вот же... – с сожалением прохрипел он и сплюнул кровь. – Новое платье.

Стражники смотрели на него во все глаза, не понимая, почему он ещё не повалился на землю безжизненным трупом. Кощей вытер рот рукавом, а браслет на его правой руке уже оплёл ладонь и пальцы, превратившись в золотые когти. Стражники с криком бросились на Кощея, но больше он им не дался. Увернулся от выпада меча, и стражник упал на землю, хватаясь за вспоротую ногу. Второй стражник, увидев это, замешкался.

– Жить будет, – сказал Кощей, неторопливо поворачиваясь к нему. – И ты тоже, если уберёшь меч и откроешь ворота.

Сомневался стражник недолго, отпер замок и пропустил Кощея во двор. Кощей не сдержал разочарованного вздоха, когда увидел ещё с полдесятка стражников, которые поджидали его внутри. Он отвёл руку с когтями в сторону, готовясь к схватке.

Она вышла короткой. Хороших воинов в этих краях отыскать не так-то просто. Все они либо служат в Вольской гвардии, либо зарабатывают на границах. Впрочем, двое из бойцов даже сумели задеть Кощея клинками, но всё же большая часть крови, которая пролилась на землю этой ночью принадлежала не ему.

Кощей переступил через корчащегося от боли стражника и поднялся на крыльцо. Дверь была заперта, но не вынесла удара сапогом. Может, человека она бы остановила, но не Кощея. В тереме было темно и тихо, и Кощей сразу отправился на второй этаж. На вершине лестницы путь ему преградила женщина с косами цвета спелой пшеницы.

– Оставь моего мужа, чудовище! – закричала она, раскидывая руки, чтобы не дать себя обогнуть. – Возьми меня, но его не тронь!

Кощей усмехнулся.

– Отойди и сегодня ты наконец станешь свободна.

– Я не пленница, а законная жена, и мужа своего тебя я не отдам!

– Мамочка? – Из соседней комнаты выглянула девочка, и женщина тут же кинулась к ней.

– Не выходи, милая! – Она попыталась закрыть дверь, но девочка уже заметила покрытого с ног до головы кровью Кощея. Лицо её вытянулось, на глаза навернулись слёзы, и девочка испуганно заплакала.

– Мамочка! Мамочка!

Женщина упала на колени, обнимая дочь.

– Не тронь его! Умоляю, не тронь!

Кощей не удостоил её ответом, прошёл мимо, к двери, которую она пыталась защищать. Но женщина вцепилась руками в его сапог.

– Прошу тебя! Он – всё, что у нас есть!

– Не дай дочери это увидеть, – сказал Кощей, высвободил ногу из её хватки и открыл дверь.

Хотен сидел на полу в кругу из соли и пил вино прямо из горла. В свободной руке он сжимал нож. Кощей при виде этого почти оскорбился.

– Соль? Думаешь, имеешь дело с мелкой лесной нечистью? – спросил он, притворил за собой дверь и, поразмыслив мгновение, сел в широкое, удобное на вид кресло, обитое бархатом. – Удобное. Полагаю, прямиком из Ранты?

– Я же отдал тебе платья, – прохрипел Хотен, вытирая рукавом вино с усов.

– Ты думал, что отделаешься какими-то тряпками? – приподнял брови Кощей, постукивая золотыми когтями по подлокотнику из красного дерева. – Особенно, если учесть, что в силу... обстоятельств, я подарил тебе лишних десять лет.

– Я отписал в твою пользу половину имущества. Вот грамота, – он кивнул в сторону большого письменного стола, заваленного бумагами и свитками. Кощей туда даже не взглянул.

– Это лишь часть сделки.

– Оставь мне дива. Он всё равно уже бесполезен. – Руки Хотена дрожали и изо всех сил сжимали горлышко бутылки.

– Для тебя – да. А мне ещё пригодится. К тому же, таков был уговор. Я, так и быть, закрою глаза на то, как ты меня сегодня встретил.

– А что, прикажешь, вина тебе налить и каравай вынести? Ты вообще-то пришёл мою жизнь отнять! – гаркнул Хотен, взмахивая бутылкой.

– Когда ты дива у меня вымаливал, пел по-другому, – губы Кощея тронула равнодушная улыбка. – Но, признаться честно, я думал о том, чтобы сохранить тебе жизнь, оставить дива и спокойно отправиться в своё путешествие...

В глазах Хотена зажглась надежда, он встал на колени и ударил лбом в пол.

– Всё, что хочешь проси! Всё отдам: дом, жену, все мои товары – бери, что пожелаешь, но пощади!

– Я решил узнать, какие ты загадал желания, – продолжил Кощей, не обращая на него внимания. – И если бы они оказались достойными, не принесшими никому зла, я бы разорвал договор...

Хотен вздрогнул и вскинул голову.

– Я никому не вредил! Клянусь!

Кощей склонил голову на бок и подпёр подбородок кулаком.

– Удивительно, а люди болтают совсем другое. – Кощей поднял первый палец. – На следующий день после того, как ты получил дива, умер твой старший брат, вся его семья и слуги заживо сгорели в ночном пожаре. А ты унаследовал его состояние. – Хотен замотал головой, а Кощей воздел к потолку второй палец. – Спустя месяц ты женился на самой богатой вдове княжествы, муж и сын которой скоропостижно скончались в одну ночь с твоим братом. – Кощей поднял третий палец, поцокал языком и покачал головой. – К тебе в руки попал редкий див, а ты истратил его талант на смерти и привороты? Да ещё и такие грязные. Люди порой меня действительно поражают.

– Значит, жизнь ты мне не сохранишь, – горько ухмыльнулся Хотен и опрокинул бутылку, прильнув к горлышку.

– Я, Хотен, просто заберу свой артефакт. Жизнь свою ты растратил сам.

Кощей поднялся с кресла, Хотен тоже вскочил на ноги.

– Я его не отдам! Его вообще тут нет! – выплёвывал он слова, пятясь перед наступающим на него Кощеем. – Я спрятал бутылку! Давным-давно! Можешь пытать меня, колоть и жечь, но я не скажу – где!

Хотен упёрся спиной в стену, Кощей остановился к нему почти вплотную.

– Это и не потребуется. – Неторопливо он взял бутылку из дрожащей руки. Хотен взмахнул ножом, но Кощей легко перехватил лезвие. Кровь полилась на пол вслед за вином из бутылки. Когда та опустела, Кощей кровью начертил рунами имя дива на стекле и тихо произнёс: – Пора домой.

Бутылка задрожала, где-то внизу лопнуло и посыпалось стекло. Не так уж и хорошо Хотен спрятал своё сокровище, впрочем, чего ещё ожидать от глупца и алчного убийцы? Див белым дымом закружился по полу, как поднимающийся по утру туман. Хотен закричал, оттолкнул Кощея, бросился к двери, но не успел сделать и пары шагов. Полупрозрачное тело дива смутные приобрело человеческие очертания и пронеслось сквозь Хотена, взвилось к потолку и, снова обратившись струйкой белого дыма нырнуло в бутылку. Хотен захрипел, схватился за грудь и упал на колени, судорожно вдохнув в последний раз, он упал ничком и замер.

Когда последние обрывки дыма скрылись в бутылке, Кощей подобрал с пола крышку и закупорил горлышко. Взял со стола причитающуюся ему грамоту и убрал в карман. Не взглянув на мёртвого Хотена, Кощей вышел из комнаты.

Его жена по-прежнему сидела на полу и пустым взглядом смотрела перед собой, перепуганная дочь, трясла её за плечи и плакала. Чары дива медленно, словно патока сползали с неё. Когда Кощей сел перед женщиной на корточки, она очнулась.

– Что... что... – Она хмурилась, пытаясь понять, что происходит, и с растерянной надеждой нашла взглядом глаза Кощея. – Что со мной?

– Твой муж тебя приворожил. Сейчас кажется неясным и туманным, но к утру сознание прояснится, – Кощей старался говорить медленно и чётко, чтобы женщина его точно поняла. – Но есть и хорошие новости, состояние, которое твой муженёк приумножил за эти годы, теперь принадлежит тебе. Вернее, его половина. – Кощей поднёс грамоту к лицу женщины. – Вторая половина моя. Хотен же рассказывал тебе, что задолжал мне?

Женщина поморщилась, будто воспоминания давались ей болезненно, а потом медленно кивнула.

– Да... – её брови сошлись на переносице, она прикрыла рот ладонью. – Мерзавец... – Она подняла взгляд на Кощея и рука её задрожала. – Он... он хвастался, что убил моего мужа и... боги милосердные! – Она задохнулась от нахлынувших чувств, посмотрела на растерянную дочь так, будто увидела впервые. Девочка всхлипнула и обняла маму за шею, та, отпрянула, замерла, будто не зная, что делать, но потом, неуверенно и медленно, но всё же обняла её в ответ.

– Наладь свою жизнь, – сказал Кощей, встал и направился к выходу, вслед ему донёсся плач.

– Это ты во всём виноват! – крикнула женщина. – Ты дал ему дива! Ты разрушил мою жизнь!

Кощей уже спускался по лестнице и не смотрел на неё.

– Я дал ему удочку, разве моя вина, что он решил запихать её кому-то в глотку?

– Ты чудовище! Мерзкое, грязное чудовище!

О, ну, это за свою жизнь он слышал не раз. Он уже и забыл, когда подобные слова перестали его трогать. Возможно, в тот же день, когда перестало биться его сердце.

Ни разу не обернувшись, Кощей покинул терем.

Глава 10

Сезоны сменяли друг друга, жизнь в деревне и за её пределами шла своим чередом, годы бежали вперёд, вслед за движением солнца, как и положено годам. Бабушка почти не ходила и всё время спала, и вся работа легла на плечи Иглы. Теперь не к бабушке, а к ней деревенские приходили за советом и помощью. А Игла по научению бабушки оберегала людей от нечисти, обитавшей в лесу, следила за тем, чтобы люди относились к лесу с добротой и уважением. Иногда по старой привычке ходила она к реке и сидела там подолгу, наблюдая за рисунком на глади реки. Порой, составлял ей компанию леший.

Светозар в гвардии научился читать и писать и временами присылал к дому Иглы зачарованных воронов с длинными посланиями. В письмах Светозар подробно описывал свои подвиги, сражения с нечистью и службу в Вольской Гвардии. Игла писала ему длинные ответы, рассказывая про жизнь в деревне, здоровье его родителей и свои будни. Каждый день с замиранием сердца выходила Игла на крылечко в надежде увидеть на плетени большую чёрную птицу с серебряной писемницей на лапе. Так проходили зимы. В одну из них Игла схоронила бабушку и осталась в тихой лесной избушке совсем одна.

Та весна выдалась особенно тёплой. Капель отзвенела, а снег сошёл с холмов ещё до того, как в деревне зажгли праздничные костры Солнцеграя, призванные прогнать зиму с полей. Как и каждое утро до этого Игла слезла с печки, умылась и, накинув тёплую шаль поверх ночной сорочки, вышла на крылечко.

Ворона на плетени не было. Но стоял во дворе Светозар.

Сперва Игла не узнала его. Он вырос, раздался в плечах, возмужал. Чёрный гвардейский кафтан с серебряной оторочкой был туго подпоясан, подчёркивая красивую фигуру. Лишь буйные кудри и до боли знакомые карие глаза выдавали в нём давнего друга. Он, кажется, сперва тоже не узнал её, глядел, широко распахнув глаза, будто видел впервые.

Наверное, тогда-то всё и переменилось. В тот самый миг исчезла их детская дружба, растаяла, как снег на холмах. Сердце Иглы забилось с новой силой, пробуждая новые, доныне неведомые чувства.

– Светозар? – выдохнула Игла, и он сорвался с места, будто только и ждал, что своего имени, сорвавшегося с её уст. Сжал в крепких объятиях и запечатал поцелуй на её губах.

Игла попятилась, толкнула дверь за спиной и увлекла Светозала в жар избы, но даже он казался ей зимним морозом по сравнению с жаром рук Светозара под её сорочкой, с жаром его губ на её губах и его дыхания на её, покрытой мурашками коже. Ненужная шаль упала под ноги, теперь Игла согревалась объятиями. Брошенный на пол гвардейский кафтан показался ей самой мягкой периной, а накрывшее её тело Светозара стало самым тёплым одеялом. Боль первой, нежданной близости смыли слёзы счастья от долгожданного воссоединения.

– Ты вернулся, – прошептала Игла. Уставший Светозар сложил голову на её обнажённую грудь, а Игла, не веря своему счастью, смотрела в потолок и перебирала пальцами шёлковые чёрные кудри.

– Я же обещал, – ответил Светозар, погружаясь в утомлённую дрёму.

– Я ждала, – выдохнула Игла, но он её уже не слышал.

***

От влажного воздуха было сложно дышать, но Игла не торопилась покидать баню, наслаждаясь ароматами можжевельника и сосны. В какой-то момент она даже задремала, изнурённая после долго дня на торговой улице. Тело, благодарное за уход и тепло, расслабилось, мышцы налились приятной тяжестью. Игла вздохнула и убрала руку с разгорячённого лица. Голая, она лежала в бане, на прогретой лавке и наблюдала за движением пара в мерцании осветительных кристаллов, которые были развешаны под потолком. Пальцы нащупали на груди колечко, которое Игла никогда не снимала.

– Подожди ещё немного, – прошептала она, поднесла колечко к губам, и оно ответило ей ровным теплом.

***

– А-ах, чувствую себя так, будто заново родилась! – Довольная и распаренная, Игла вернулась в избу, поправляя полотенце на плечах, чтобы вода с волос не капала на пол. – Твоя очередь париться, Дар!

Дом ответил ей тишиной. Никого? У порога – один на другом – стояли сундуки с платьями, которых не было прежде. На столе у печки остывал нетронутый ужин – с десяток блюд, полных еды. На самом большом из них – серебряном – лежали в рядок запечёные рябчики. У Иглы тут же громко заурчало в животе. Она снова позвала Дара, но никто ей не ответил. Обошла комнаты на втором этаже, но и там никого не нашла. И куда запропастился на ночь глядя?

Поразмыслив, дожидаться его Игла не стала и принялась за еду. Благоразумно отодвинув подальше кувшин с мёдом, налила в кубок студёной воды. Игла жевала яблоко и глядела на дорогое убранство избы. Один только первый этаж был больше избушки, в которой выросла Игла.

– Кощей наверняка рассердится, когда узнает, что Дар так расточительно тратит его деньги, – пробормотала она себе под нос. – А он ведёт себя так, будто ничего не боится.

Про Кощея Игла слышала всякое. Болтали о нём и деревенские ночами у костра, и Светозар, пересказывавший гвардейские истории, и люди, которых Игла встречала в своём путешествии. Рассказывала о Кощее и бабушка: пугала непослушную Иглу, когда та не хотела прибираться или много плакала. Говорила, что заберёт Иглу страшный Кощей и спрячет в своей сокровищнице. Древний чародей, собиратель артефактов, которого не беспокоило ничего кроме магии и золота. Он носил костяную корону и золотую маску, потому что лицо его было столь безобразным от зла, которое он привык творить, что он и сам не мог на себя глядеть. Говорили, что давным-давно он лишился всех человеческих чувств, если вообще когда-то их знал. Говорили, что у него можно раздобыть любой, даже самый редкий артефакт, только вот заплатить придётся самую страшную цену. Говорили, что любимой ценой его были первенцы просящих – с их помощью старик продлевал свою жизнь: поедал заживо их сердца в своем тёмном замке, полном чудовищ, которые охраняли его несметные богатства в ста сокровищницах. Впрочем, как выяснила Игла, жил Кощей вовсе не в замке, а в самом обычном, пусть и зачарованном, тереме. И никаких чудовищ она не встретила, хотя даже прихватила на этот случай нож. Да и сокровищница была всего одна... А может... может, Дар один из тех первенцев, которого отдали Кощею в уплату за редкую магию? И Кощей почему-то решил его не есть, а оставить себе служить? Правда, Игла не знала, что хуже: быть съеденным или засунутым с жуткий ящик с шипами. Интересно, сколько бедный Дар там просидел?

От размышлений Иглу отвлёк звук открывшейся двери.

– Чуть не опоздал к ужину! – весело крикнула Игла и оглянулась в сторону сеней. – Я почти всё съела, пока ты...

Дар зашёл в светлицу, и слова застряли у Иглы в горле. Он был весь в крови: одежда, лицо, руки, взгляд пустой, невидящий. Сердце у Иглы оборвалось, а потом застучало так быстро, что затмило все звуки. Она сорвалась с места, надкусанное яблоко стукнулось об пол.

– Дар! – Она ястребом налетела на него, и Дар, от неожиданности не выдержал её веса, ударился спиной о стену, и оба они повалились на пол. Зазвенела, покатившись по деревянным доскам. Игла дрожащими руками раздвигала порванную ткань платья на его груди, чтобы скорее добраться до самой большой и опасной раны. Не может быть. Только не снова. Сердце стучало в ушах, к глазам подбиралась темнота, но Игла настырно моргала, отгоняя её. – Где? Чем тебя ранили?

Пальцы заскользили по гладкой коже, перепачканные густой кровью. Где? Где же рана? Тёплая ладонь Дара сомкнулась её за запястье, останавливая.

– Кровь не моя, – сказал он тихо. – Видишь?

Он положил ладонь Иглы себе на грудь, позволяя почувствовать целую, нетронутую ранами кожу и ровный, уверенный ритм сердца под ней. Игла задрожала всем телом, глаза застелили слёзы, и лицо Дара размылось, превратившись в смесь цветных пятен. Ужас сменился облегчением, и она зажала ладонями рот, чтобы не разрыдаться в голос.

– Испачкаешься же. – Дар попытался отнять руки от её лица, но Игла отпрянула качая головой. Ей было всё равно. Живой. Он не ранен. Дурак! Как он мог так её напугать! Как он мог! Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, Игла согнулась пополам и заплакала. Всё ещё влажные волосы веером расселились по спине и полу: укрывая её самые страшные страхи.

Ладонь Дара легла ей на затылок, и Игла прильнула лбом к его груди, вдыхая тяжёлые запахи крови и смерти, которые насквозь пропитали его одежду и который Игла за свою короткую жизнь успела выучить наизусть.

– Я думал, что ты уже спишь, – сказал Дар, будто это служило оправданием чему-то. – Прости, что напугал.

– Что случилось? – спросила она, когда рыдания стихли, а слёзы начали высыхать.

– Зашёл забрать старый долг Кощея, – ответил Дар бесцветным голосом. – Мне оказались не рады.

– Ты кого-то убил? – помедлив всё же спросила Игла и замерла, боясь услышать ответ.

– Нет, – ответил Дар, и в ухо ей прозвучал приглушённый смешок. – Тебе бы это не понравилось. А мне это невыгодно.

Игла оттолкнулась от его груди и села, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Сейчас не время для шуток, – хмуро сказала она с укоризной в голосе.

– А я и не шучу.

Игла не могла сказать, правда ли это. Дар выглядел таким же равнодушным как обычно, золотые глаза смотрели открыто, без всякого выражения. Дар будто говорил с ней, но мыслями был где-то очень-очень далеко, там, куда ей никогда не дотянуться, как бы ни старалась. В этот миг ей впервые показалось, что Дар выглядел гораздо старше своего возраста. В этот миг на его широких плечах лежал непомерно тяжёлый груз, понятный одному ему, а в глазах дремала вековая усталость. Что пережил этот юноша? Какое прошлое хранил? И о чём молчал?

Они так и сидели на полу, не двигаясь и молча глядя друг на друга, думая каждый о своём. Игла потерянно изучала его молодое красивое лицо и вздрогнула, когда Дар стёр запоздалую слезинку с её щеки.

– Дикая?

– М?

– Если бы тебе в руки попал редкий Див, что бы ты загадала? – отстранённо спросил он.

Игла нахмурилась. Про дивов она знала немного: бабушка несколько раз рассказывала истории и про этих диковинных существ.

– Загадать три желания и потерять в итоге свою жизнь? – Она замотала головой. – Нет уж, спасибо, я обойдусь тем, что имею.

Дар усмехнулся и на мгновение задумался.

– Допустим, это такой редкий див, что тебя он не тронет. Что бы ты загадала?

Игла поджала губы и прищурилась.

– К чему эти вопросы? У тебя где-то завалялся див? Не смей к нему прикасаться!

– Просто ответь. Ты знаешь, что такое воображение?

– Кажется, что-то слышала об этом, – Игла скорчила рожу и рассмеялась. Почему-то ей стало немного легче, когда она увидела привычную ухмылку на губах Дара. – Ладно... Всё, что угодно?

– В рамках возможностей дива. Он влияет на материальный мир, но не может создавать...

– Да-да, если я захочу много золота, то он его просто где-то стащит, а не наколдует из ничего, – закивала Игла. Воображение у неё разыгралось, она стала представлять, чего бы хотела получить. Мысли разбегались, но ничего толкового в голову не лезло. Всё казалось глупым или в конечном счёте попросту ненужным.

– Я попрошу найти нам все четыре книги...

– Этого он не может.

– Почему?

– Ну... – уклончиво ответил Дар. – Возможно, книги спрятаны так хорошо, что даже ему найти их не по силам.

Игла недовольно надула щёки и выдохнула.

– Ладно. Тогда я попрошу его помять мне спину – страшно люблю это дело. Поясница порой отваливается, особенно после долгой ходьбы. – Она постучала себя кулаком по крестцу.

Дар вскинул брови.

– Тебе, что, восемьдесят?

– Сразу видно юнца, который ни разу морковку в огороде не дёргал! – цыкнула Игла и попыталась ткнуть Дара пальцем в лоб, но он увернулся и прищурился.

– А второе желание?

Игла задумалась и постучала пальцами по подбородку.

– Пусть научит меня самому полезному заклинанию, которое знает он, но не знаю я.

– И всё?

– И всё.

– Это самые бездарные желания, которые я слышал.

– И ничего не бездарные! – Игла принялась загибать пальцы. – Они не затрагивают других, а значит, никто от действий дива не пострадает. Они принесут мне радость и пользу, которые я не могу получить самостоятельно. А всё остальное я могу и сама. И диву их выполнить будет несложно. Все довольные.

– Но ведь это же див! – Дар, кажется, отказывался её понимать. Он вздохнул и потёр переносицу. – Ладно, это два желания. Какое будет третьим? Сказка на ночь?

– Третьим я освобожу дива из заточения.

На лице Дара мелькнуло удивление, которое отчего-то позабавило Иглу.

– Зачем?

Теперь настал черёд Иглы вздыхать и объяснять очевидные вещи:

– Затем, Дар, что никто, даже див, не должен томиться в заточении. Уж тебе ли этого не знать.

Несколько мгновений Дар пристально смотрел на неё, будто не верил, что она действительно сказала нечто подобное. Наверняка, снова посчитает её глупой простушкой. Щёки Иглы невольно потеплели под его взглядом. Ну, и пусть думает, что хочет. Ей до этого нет никакого дела.

– И откуда ты такая взялась? – спросил наконец Дар, и Игла почувствовала его руки на своих бёдрах. Только теперь она действительно осознала, что всё это время сидела на нём. В порыве страха и нахлынувших после чувств даже не обратила на это внимание. Залившись краской, Игла вскочила на ноги и едва не упала, споткнувшись о бутылку.

– Из лесу, откуда ещё, – буркнула она и пнула злополучную бутылку, та звонко покатилась по полу и остановилась, стукнувшись о ножку стола. – Больше чтобы меня так не пугал, ясно? Пусть Кощей сам свои долги выбивает. Ты ему больше не служишь. Ясно?

Дар послушно кивнул. Он так и остался сидеть на полу.

– Ясно. Больше не буду.

– Вот и славно. А теперь быстро мыться и спать. Поздно уже. – Игла поправила полотенце на плечах и направилась к лестнице. На полпути обернулась и бросила почти грубо. – Спокойной ночи.

– Доброй ночи.

Замешкавшись, она всё же взбежала по лестнице и заперлась в спальне. Дурак. Какой же он дурак. Омыв руки в тазу и ополоснув горячие щёки ледяной водой, Игла забралась под одеяло. Несмотря на мягкость перины, всю ночь Игла вертелась с боку на бок, просыпаясь от каждого шороха. Она не могла понять причин своего беспокойства, да и не хотела погружаться с эти мысли – они казались ей страшнее крови, которой всё ещё пахли её руки. Стоило сомкнуть глаза, на неё обрушивались тревожные сны о прошлом которое было и которого никогда не было. К утру устав от самой себя, Игла сдалась и решила потратить время с пользой – собраться в дорогу.

Выйдя из спальни она остановилась у соседней комнаты. Дверь была приоткрыта и Игла мельком разглядела ещё спящего Дара. Закрыв дверь, чтобы не разбудить его шумом, она спустилась на первый этаж. Еды на столе не убавилось, похоже, Дар не стал ужинать. Надо сложить и взять с собой, чтобы не пропадало. Зато, похоже, решил выпить – Игла заметила на столе бутылку. На стеклянном боку были начерчены странные руны, которых Игла не знала, а из горлышка пахло вином. Рядом лежала пробка.

– А говорил, что не пьёт, – фыркнула Игла и взяла бутылку в руки. – Обманщик.

Бутылка была совершенно пуста.