Текст книги "Охота на журавля"

Автор книги: Елена Колчак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

27

Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

Дейл Карнеги

Распрощавшись с Котовым, я первым делом позвонила Катюше Стрельцовой. Познакомившись, когда мужа ее угораздило по самое горлышко вляпаться в скверную историю ⁵, мы с тех трагических пор так и остались больше, чем просто знакомыми. Она, кажется, и сейчас еще хранит благодарность за то, что я ей сразу поверила, а я… почему бы время от времени не пообщаться с простым и милым человеком. Из моей вечной корриды попасть ненадолго в теплую, беспредельно домашнюю обстановку, где каждый предмет и жест – от придверного коврика до традиционного вечернего чая – говорят о любви… Но ненадолго. Дабы не начинать комплексовать – почему у меня по-другому.

Попеняв пару минут на злую судьбину, препятствующую встречам, я схватила быка за рога:

– Катюша, свет наш ясный, нет ли у тебя токсиколога или просто химика в пределах досягаемости?

– Консультация нужна или что?

– Анализ надо сделать. У меня в пузыречке некая субстанция, хотелось бы знать, що це таке?

– И какого рода субстанция? Ну, хоть что-то ты про нее знаешь?

– Предположительно, это кофе. Но вполне возможно, что несколько больше.

– Ясно. – Катюша после секундного молчания задала не десять вопросов, а лишь один, по делу. – А моя половиночка тебя не устроит?

– Так он вроде техникой какой-то занимался…

– Но по образованию-то он химик, пусть попрактикуется.

Вадим, Катюшина «половиночка», весьма преуспевающий бизнесмен – я до сих пор не очень внятно представляю род его деятельности – невзирая на деловые успехи, и сегодня не порывал связей с вскормившим его вузом. Как же я сразу не вспомнила, что он по профессии химик? Что-то у тебя, Риточка, с головой делается. Ладно, хоть позвонила «в нужном направлении».

– А он возьмется? Занят, надо полагать, выше головы… – несколько усомнилась я в корректности просьбы.

– Рита! Я когда-нибудь на тебя точно обижусь! Еще бы он не взялся! Тебе срочно надо?

– Ну… хотелось бы… да, в общем, как получится.

– Сказала бы – вчера, и все было бы ясно. Стеснительная ты наша. Ладно, сделаем так. Тебе сколько нужно времени, чтобы до политеха добраться?

– Минут пятнадцать-двадцать.

– Тогда все упрощается. Подходи к центральному входу, я сейчас подъеду. Вадим будет там через полчаса, сразу его и озадачим.

Как в ней это уживается? Смертельно боится одна съездить на дачу – а вдруг там какие-то проблемы непредвиденные, полчаса может обсуждать новые занавесочки или манеры телеведущего – так что у меня начинает от скуки скулы зевотой сводить, но однако же в некоторые моменты просто потрясает скоростью, точностью и краткостью выводов.

Вадим, выслушав просьбу, отреагировал столь же кратко:

– Всего-то? Тебе результат официально оформлять или устно доложить?

Я заверила его, что устного сообщения будет более, чем достаточно. Даже если что-то там есть – информация исключительно для личного употребления, ведь мало ли откуда я этот пузыречек раздобыла. А Ильин, в случае чего, мне и на слово поверит.

– Завтра позвоню, – пообещал Вадим. – Сегодня попытаюсь успеть, но вряд ли.

28

Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…

Кассандра

С каждым днем я все сильнее начинаю подозревать, что душка Глебов прицепил мне маячок. Или, как минимум, всобачил сигнализацию в дверь. Стоит войти в квартиру – через пять минут прелестное дитя тут как тут. В смысле – на моем балконе. Опять по веревке спускался. Вот что с ним делать?

– Глебов, пожалей мои нервы, стара я уже за твоими прыжками наблюдать.

Кешка презрительно фыркнул:

– Скажешь тоже! Старые не лазают по деревьям, или, если уж и лазают, то кряхтят и мучаются, а не делают вид, что они малиновки и не свистят всяких там моцартов и вивальди.

– А ты откуда знаешь? – возмутилась я, хотя возмущаться было нечем: поговорка про уста младенца сияла сейчас стопроцентной точностью. Каюсь, есть за мной такой грех: в зеленое время года после тяжелого рабочего дня выбрать яблоню или клен погуще, забраться повыше и забыть хоть ненадолго про всякие чиновничьи посиделки, водопроводные неурядицы, предвыборные игры – про всю эту накипь, которая разбухает и напрочь заслоняет собственно жизнь. Да так, что начинает казаться, что вся эта мутная пена как раз жизнь и есть.

А стоит забраться в гущу листвы, вслушаться в окружающие звуки, внюхаться в запахи, вглядеться в игры цвета, света и теней – все тут же встает на места. Небо – ясное (даже когда оно облачное), листья – свежие, а жизнь – живая. И она – продолжается.

Нынешней весной, хотя май только-только начался, я, кажется, раз пять или шесть уже так… отдыхала. Может, и насвистывала при этом, ручаться не буду. А почему бы и нет, в конце концов. Будет мне девяносто лет, буду сидеть в кресле-качалке и разглядывать окружающий мир поверх очков. А пока что руки-ноги на месте. Но, говорят, взрослому человеку по деревьям лазить неприлично…

– Знаю – что? – невинно поинтересовался вредный Глебов. – Моцарта и Вивальди или про сидение на деревьях?

– Слушай, может, тебя придушить, а?

– Не надо, я полезный, – жалобно протянул Кешка.

Потрепаться с юным дарованием было бы гораздо интереснее, чем варить предвыборный сироп. Но – и кто бы восхитился моим героизмом? – я вспомнила советы популярных книжек по воспитанию силы воли, прониклась важностью задачи и дала себе ощутимого пинка: надо, Федя, надо. Четыре листовки – не так и много, но сами они не напишутся, равно как и интервью с целителем и спасителем. Поэтому, продемонстрировав гениальному чаду объем работы, который необходимо своротить к утру, я отправила его восвояси. Младенец, правда, выцыганил из меня клятвенное обещание завтра же доложить ему все, что удалось за это время нарыть, и свои соображения по этому поводу.

Не больше, чем через час – только-только я как следует погрузилась в работу – раздался телефонный звонок. Надо заметить, что у телефонов вообще есть неприятная привычка звонить именно в тот момент, когда сей факт доставляет максимальные неудобства: когда залезаешь в ванную, когда на плите раскаленная сковородка, за которой нужен глаз да глаз, когда дико хочется спать или во время срочной работы.

Звонил Вадим. В голосе его плохо скрытое недоумение смешивалось с легкой досадой:

– Если ты хотела узнать, не растерял ли я старые навыки, проще было спросить.

– Не рычи, Вадим, у меня были кое-какие сомнения в этом образце. А что там?

– Кофе чистой воды, – он хмыкнул и добавил. – С сахаром. А пузырек у тебя, вероятно, из-под каких-то витаминов, есть следы стандартной оболочки витаминных драже.

– И все?

– Абсолютно.

– Тогда спасибо тебе огромное. Я, правда, кое-чего не понимаю, но ты меня успокоил.

– А ты не хочешь заглянуть на чашку чая и поделиться ситуацией? Все это несколько странно, а?

– Обязательно зайду и все расскажу, только немного позже, ладно? – я уже собралась попрощаться, но тут мою голову посетила очередная гениальная идея. – А кстати… Вадим, я не очень представляю твой бизнес, так что не удивляйся, если вопрос не по адресу. Тебе случайно хороший компьютерщик не нужен? Ну, то есть, он не только компьютерщик, он, кажется, со всякой техникой на «ты». И не только с техникой, я его даже боюсь немного. Такие мозги, что ужас просто. Не надо?

– Ничего себе – кстати. Неожиданный ты человек, Маргарита, просто до неприличия. Нельзя же так людей ошарашивать. Они от тебя прятаться начнут.

– Ладно, прячься, – согласилась покладистая я. – А я пока поработаю.

– Эй, погоди! А компьютерщик?

– Так надо что ли?

– Ну, ты даешь! А кому сейчас не надо? Только… – Стрельцов замялся. – Они же все балованные. Дорого запросит?

– Я думаю, этот небалованный.

– Что, пьет сильно? – грустно спросил Вадим.

Мне, напротив, стало весело.

– Это вряд ли. Ни в чем таком порочащем не замечен. Не пьет, не курит, по бабам не шляется.

– Н-да?.. – задумчиво отозвалась трубка. – А в полночь он превращается в крысу?

– Почему в крысу?

– Ну или в тыкву. Во что там еще подарки доброй феи-крестной превращались?

– Ладно языком чесать, Золушка. Скажи толком, надо или не надо?

– Ты мне сначала скажи, в чем подвох? Так не бывает, чтобы все сразу: и компьютерщик, и небалованный, и не пьет.

– Ну, подолгу он работать не сможет, час-два в день, не больше. Платить только налом, оформить его не получится, и…

– Он что, какой-нибудь беглый? Или просто от жены скрывается? – спросил Вадим. Не очень-то его, судя по голосу, эти предположения напугали.

– Типун тебе на язык, ни от кого он не скрывается, очень милый мальчик, мой сосед, между прочим. Не перебивай. О сумме договоритесь сами, но есть одно непременное условие.

– Ну, вот, я так и знал… – обреченно вздохнула телефонная трубка.

– Не пугайся, пока не повесили. Условие такое. Через три недели – примерно, в сроке я не уверена – мальчику надо оплатить поездку в столицу. С проживанием и питанием. Кажется, дней на пять.

– И?

– Все.

– Ничего не понимаю. Он оттуда вернется?

– Безусловно. У него тут тетушка.

– Рита, ну, пожалуйста, ты можешь толком объяснить, что за мальчик?

– Хорошо, объясняю внятно и максимально подробно. Мальчик занял первое место по городу в олимпиаде «World technics»…

– Ох и ни фига ж себе! – восхищенно перебил меня Вадим.

– Ага, значит, ты про это знаешь больше, чем я. Уже хорошо. Но сразу после этого юноша напрочь испортил отношения со школьным руководством. Способ, которым он это проделал, заставляет меня занять его сторону. Но как бы там ни было с точки зрения общемировой справедливости, у гороно, как всегда, свой взгляд на ситуацию: нечего такому хулигану делать на общероссийской олимпиаде, пусть даже и не государственной, не дай бог, еще город опозорит. Но это, так сказать, официальная версия, а на деле, я полагаю, просто-напросто директриса, обидевшись вне всякой меры, нажала на всякие рычаги. Первое место по городу уже подтверждено, так что с правом на участие все в порядке. Но оплачивать поездку на общероссийский тур гороно не желает. А своих денег у него нет, ибо есть кое-какие срочные статьи расходов. Так что, оплата московского вояжа – необходимое условие. Иначе я его тебе просто не отдам, попытаюсь провернуть все через редакцию. Или тебя малолетки вообще не интересуют?

Вадим молчал минуты две, мне даже показалось, что связь прервалась.

– И сильно малолетка?

– Ох, точно не знаю. Лет двенадцать-тринадцать.

– Ну, это уже нормально, – с нескрываемым облегчением отозвался Вадим. – Хотя оформить действительно не выйдет, но это не самая большая проблема, сделаем. А где ты его взяла?

После недолгого размышления я максимально честно ответила:

– Да как-то сам приблудился.

– Ну ты даешь! А поговорить-то с этим юным дарованием можно? До того, как что-то решать.

– Это пожалуйста. Только про условие не забудь.

– Зануда ты! Не держи меня за безжалостную акулу бизнеса. Я, может, такой и есть, но на детях наживаться не собираюсь. Поездка в Москву – пустяк. Если про «World technics» правда, этот вояж для мальчика я могу организовать даже без расчета на будущее сотрудничество. Как благотворительную акцию под девизом «Дети – наше будущее».

– Прелестно. Меня очень радует, что ты не теряешь чувства юмора. Думаю, оно тебе весьма понадобится. Причем в самом ближайшем будущем. Дитя зовут Иннокентий, но ты особо не обольщайся насчет единства формы и содержания. Тут скорее единство и борьба противоположностей.

– Не пугай. Чтобы к таланту да еще и характер удобный – это из области малонаучной фантастики.

– Тогда договорились. Перезвони с утра, я тебя с ним состыкую.

29

Дороги трудны, но хуже без дорог.

Иван Сусанин

Невзирая на вмешательство внешних сил, часам к двум ночи из всего вагона работы несделанной оставалась лишь небольшая тележка. Перед тем, как приступить к окончательной шлифовке текстов, я позволила себе небольшой перерывчик и попробовала разложить по полочкам имеющуюся информацию. Расставила перед собой глиняных болванчиков и…

Значит, судя по всему, Котов ни при чем. Нет, он, конечно, не ангел безгрешный, чего-чего, а сомнительных манипуляций в «Тонусе» хватает – диагнозы, назначения и прочие «ролевые игры». Но к смерти Марка хозяин клиники, вероятно, отношения не имеет. По одной простой причине. После нашей последней беседы я представляла для господина Котова не меньшую опасность, чем Марк. А в случае его к этой смерти причастности – и большую. И тем не менее, кофе-то чистый, то есть убрать с дороги и меня даже не пытались. Ну, не с помощью трихопола, конечно, ибо вряд ли можно было предположить, что я по собственной инициативе употреблю потребное для очередного несчастного случая количество спиртного. Сам-то трихопол безвреден. Но Котов худо-бедно медик, мог бы и еще какой-нибудь пакости подсыпать. И момент был очень удобный. Но – не подсыпал. А значит, очевидно, не убивал и Марка.

Все-таки при следующей встрече с Подбельским надо будет расспросить его поподробнее про несравненную Майю Александровну – не зря ведь номер ее машины в директорской табличке отмечен прямо таки букетом значков – ни в одной строчке такого больше нет.

Ладно, оставим пока Майю Александровну, уж она-то точно ни при чем.

А если предположить, что провожал Марк вовсе не Марину? Чего это я так сразу ее отмела?

Значит, так. Марине мешало марковское пьянство, Котову – марковская чрезмерная осведомленность. Кто еще? А если все-таки Слава? Такой солидный Слава, такой весь лучший друг Марка… В конце концов все, что я знаю про их встречи, я знаю лишь с его собственных слов. Кстати, и про отъезд Марины тоже. И про отношения Марины и Марка. Кто поручится, что у Славы на нее не было своих видов? И кто поручится, что с Марком он виделся лишь с утра? И почему обязательно с утра? Про клиники он мог рассказать Марку и в предыдущий день, и вообще по телефону. А потом встретиться еще раз и при этом легко и непринужденно угостить приятеля чем-то эдаким. Тоже медик, между прочим. И трихопол сюда очень даже вписывается.

Минусы версии. Ничего не известно о мотивах – одни предположения. А главное, у Славы была прекрасная возможность подарить Марку злополучную бутылку (ведь реплика с диктофонной записи могла означать и какой-то другой подарок), но совершенно невероятно, чтобы Марк назвал Славу заказчиком. Да и вообще, Славе гораздо проще было бы напроситься к Марку в гости, напоить его и испариться. Даже не особо скрываясь. Тело обнаружили бы дай бог через несколько дней и возиться со столь явным несчастным случаем никто не стал бы.

Нетушки. Если трихопол избран орудием убийства, то «Смирновка», даже без ссылки на неясного «заказчика», должна происходить из того же источника. Чтобы быть уверенным, что Марк в этот же вечер «употребит», единственный способ – вручить ему «горючее» в достаточном количестве. Все-таки пил он не каждый день. Но уж если есть – что, и нет серьезных причин откладывать, тогда конечно.

Или к смерти Марка приложил руку загадочный Куприянов? Почему мне это раньше в голову не пришло? Немного впритык по времени, но вполне реально. Если Марк был в «Тонусе» сразу после визита в центр «Двое», часа в четыре, а беседа с Котовым заняла минут двадцать – остается вполне достаточный кусок, чтобы встретиться еще с кем-то. Почему бы и не с Куприяновым? Нет ничего невероятного в том, что такая встреча могла бы проходить в ближайшем кафе. А для того, чтобы добавить что-то в чашку своему визави не нужно быть Давидом Копперфильдом. Надо узнать, хорошо ли растворяется трихопол… Хотя… наверняка, как у любого лекарства, есть какие-то жидкие формы. После чего «вдруг вспомнить» про День Печати и презентовать ту самую «Смирновку».

Мотив? Пофантазируем. Обнаружив непонятки с анализами и, соответственно, диагнозом, господин Куприянов вполне мог, пригрозив директору «Тонуса» судебным преследованием, выбить из него какую-то денежную компенсацию. А тут явился дошлый журналист… Узнать об этой истории Марк мог и где-то на стороне. У жены Куприянова, буде таковая у него имеется, у приятеля, у черта лысого. Естественно, Валерий Петрович совершенно не заинтересован в огласке. Во-первых, просто неприятно, во-вторых, может сорваться получение этой самой компенсации. А что? Вполне логичный мотив. Если компенсация солидного размера, то…

Минусы версии. Первое. Совершенно не укладывается сюда тип, выяснявший чего-то про меня – если верить Венечке. А не верить ему у меня нет никаких оснований. Я не могла попасть в поле зрения Куприянова никоим образом. Либо это какое-то невероятное совпадение, либо за мной специально следили. Очень сомнительно. Второе. Вряд ли риск огласки в этой ситуации мог быть настолько велик. Ни один журналист без крайней на то необходимости не станет «светить» свой источник. История скандальна сама по себе и не требует конкретно указывать потерпевшего. Хотя тут подойдет ильинская версия: Марка не собирались убивать, его лишь хотели временно нейтрализовать. Тогда получается попытка вывести Марка из игры до момента получения компенсации – дабы лишнего под ногами не путался и не сорвал дело. А результат, скажем, превысил ожидания.

В результате всех этих размышлений мне приснился тот самый рыжий петух, разгуливавший вокруг деревянного медведя. Только во сне птица была куда как солидней и наряднее: когти и шпоры отливали золотом, и на гребне красовалось три массивных золотых кольца. Да и мишка по сравнению с жизнью побелел, покруглел и больше напоминал кота, чем медведя. Когда же он спрыгнул со своего пенька, стало ясно, что это и вправду скорее кот, только очень крупный. Несчастный петух, вместо того, чтобы гордо и непреклонно ринуться в драку – хотя бы для поддержания бойцовской славы – помчался от дворового хищника со всех ног. Видимо, рассчитывая скрыться в спустившемся невесть откуда тумане. Я зачем-то бросилась следом. Так мы и неслись мимо смутных фонарей: петух, затем я и сразу за мной – кот. Стараясь забежать вперед, эта животина основательно путалась у меня под ногами, так что раза три я едва не грохнулась со всего маху об асфальт. Порядком разозлившись, я пнула надоеду ногой – он с жутким мявом скатился в подвернувшийся водопроводный люк. А я остановилась. Потому что рыжее пятно, за которым я следовала, оказалось вовсе не петушиным хвостом, а роскошной гривой великолепной Майи Александровны…

30

В заботе о ближнем главное – не перестараться.

Игнатий Лойола

Избрав для рассказа о последних событиях стиль «скряга на телеграфе», мне удалось уложить информацию о последних событиях – включая встречные вопросы – в шесть с половиной минут.

И почему это всякие некоторые обвиняют женщин в болтливости?

Не успела я произнести финальное «вот и все, Кешенька» – раздался телефонный звонок. Вежливый Глебов попытался тактично слинять, но я его не выпустила. И не напрасно. Как я и предполагала, звонил, весь в нетерпении, Вадим. Я в трех словах обрисовала Кешеньке ситуацию и, не давая времени на возражения, сунула ему в руки телефон. Сама, естественно, удалилась – дабы не смущать. Договорились они, однако, быстро. Не прошло и пяти минут, как слегка обалдевший, но сияющий Глебов, позвал меня обратно. Жаль, в телефоне нельзя было увидеть, сиял ли так же Вадим, но судя по голосу, даже очень:

– Рита, все свои заявления про твой образец беру назад. Можешь приносить мне их хоть каждый день – сделаю мгновенно. И вообще все, чем могу… Считай, что я тебе крупно должен.

– Что, подходит? Вот и ладушки.

Стоило положить трубку, как телефон зазвонил снова. На этот раз любимая редакция интересовалась предвыборным интервью господина Шаманова. Я поклялась, что к двум материал будет на месте, после чего телефон снова подал голос – должно быть, решил за одно утро выполнить недельный план работы. Впрочем, если бы все звонки были такими, как этот, я не возражала бы – пусть телефон вообще не умолкает. Звонил Борька Подбельский, благодарил за листовочные тексты и интересовался, когда я намереваюсь подъехать за деньгами. Или мне удобнее где-то в городе пересечься? Поскольку у самого Бориса Николаевича работа нынче намечается сплошь на выезде. После двухминутных усилий стыковка была благополучно завершена: договорились, что около двух Борька – ему как раз по дороге – заскочит ко мне в редакцию.

– Но учти! – строго предупредил он. – Понимаю, что с нашей работой время соблюсти сложно, но больше десяти минут ждать не буду. Ну хорошо, исключительно из уважения к тебе пусть будет четверть часа.

Борькин звонок напомнил мне о «золотой женщине» Майе Александровне. Да, по всему выходило, что уж она-то в смерти Марка не замешана ни кончиком холеного ногтя. Но тем не менее это неземное создание чем-то меня беспокоило.

– Кешенька, а ты еще раз в ту базу залезть можешь?

– Запросто! – откликнулся счастливый от перспектив отрок.

В таблице действительно нарисовались кое-какие изменения, но не совсем те, что предполагались. Добавилось еще несколько номеров, но главное – против фамилии Куприянова после всех виденных знаков появился плюсик. Что бы это значило?

Я оставила Глебова с его мечтами и моим компьютером и отправилась на кухню подумать. Но тут снова раздался звонок, на этот раз, для разнообразия, дверной. Смущенный молодой человек сообщил, что в связи с ожидаемой эпидемией гриппа проводится вакцинация населения и неплохо бы мне сделать прививку. Особенно, если мне приходится контактировать с большим количеством людей. Обычно я прохожу эту самую вакцинацию не задумываясь, поскольку контактировать, как они выражаются, действительно приходится много, особенно в общественном транспорте, который будто специально создан для распространения всяческих инфекций. Но в этот раз я соглашаться не торопилась.

Меня смутили две вещи. Во-первых, почему пришел мальчик – вроде в нашей поликлинике все медсестры женского пола. На мой вопрос молодой человек, улыбнувшись, объяснил, что студентам-медикам дали возможность подработать. Про второе обстоятельство – несколько неподходящее время для проведения вакцинации – не осень и не зима, в конце концов, а совсем наоборот, май месяц, – я почему-то спрашивать не стала. Просто поблагодарила визитера за заботу и отказалась. Он начал активно меня уговаривать, так что пришлось с честными глазами соврать, что вакцинацию у нас проводят на работе, и на всякий случай – ситуация нравилась мне все меньше и меньше – позвать Кешку.

– Глебов! Ты, часом, прививку от гриппа сделать не желаешь?

– Не-а! Я микробоустойчивый. Они от меня сами дохнут.

– Да уж, такой отравы еще поискать.

Молодой человек почему-то удивился Кешкиному присутствию, однако, уговоры прекратил и удалился. Даже расписаться нигде не попросил. В некотором недоумении я позвонила в районную поликлинику, после чего некоторое недоумение превратилось в основательные подозрения. Во-первых, ни о какой вакцинации там никто не слышал, во-вторых, никаких подрабатывающих студентов-медиков у них нет и никогда не было. Я рассердилась и позвонила в горздрав. Там меня едва не подняли на смех: какой еще грипп в такое время?

Та-ак… Все чудесатее и чудесатее, – сказала Алиса…