Текст книги "Измена. Развод. Смерть (СИ)"

Автор книги: Елена Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава семнадцатая

Пришлось заехать домой и переодеться. С удивлением заметила у крыльца свою машин. Ну, надо же! Побеспокоился и отогнал машину домой!

Вот так бы муж обо мне заботился в свое время.

Для поездки в Следственный Комитет выбрала строгий костюм, волосы уложила и заколола. Все ж заведение обязывает. Выхожу из дома, а моя соседка мимо идет, здоровается и как-то странно на меня смотрит, а из-за угла вторая выглядывает. Что это с ними? Взгляды какие-то странные, как будто боятся, но любопытно аж жуть берет.

Богдан стоит возле машины, прислонившись к капоту и что-то пишет. Соседка с одной стороны обежала, завернула за угол, второй раз прошлась. Так и подмывало ее спросить, что она возле моего дома забыла, вроде не кошка, и у меня валерьянкой не намазано.

Наконец мы выезжаем.

Пока едем по пробкам, я успеваю позвонить на работу и предупредить, что задержусь, переговорить с Эдиком о поставке запчастей по тендеру, позвониться в банк.

Мне некогда даже осмыслить все произошедшее со мной вчера, хоть в глубине души у меня плещется страх. Что бы было, если бы Богдан не приехал?

И конечно я переживала за те неудобства, что доставила Богдану.

Наконец мы подъезжаем к зданию Следственного комитета. Строгое строение, на входе охрана. Мне сразу выписывают пропуск, Богдан лишь показывает какое-то удостоверение. Я его не спрашиваю, он просто идет со мной, поддерживая за локоть. И я, чувствуя его поддержку, иду смелее, хотя на душе скребут кошки. Что еще мог выкинуть мой муж?

Вот и кабинет. Входим. Все здесь устроено, как в обычных казенным учреждениях: два стола, стулья для посетителей поставлены так, что этот посетитель чувствовал себя максимально некомфортно. У стены сейф, на столе папки, но положены так, что прочитать ничего не возможно.

Следователь – мужчина лет сорока, высокий и мощный, такой одной левой уложить может. Они с Богданом здороваются и жмут друг другу руки.

А я замираю на стуле, боясь услышать приговор.

И вот он произносится!

– Василиса Александровна, сегодня ночью была убита гражданка Смирнова Марина Павловна, и у нас есть подозрения, что вы причастны к ее убийству, – и у меня от страха колени трястись начинают. – Ее убили ножом, возможно, с вашего набора, в руках у нее зажат кусок ткани, возможно от вашего платья.

– Но сегодня ночью Василиса Александровна точно никого убить не могла, – берет слово Богдан. – Вчера в баре в районе шестнадцати часов ей что-то подсыпали в бокал, я ее нашел в состоянии наркотического опьянения и увез к себе домой, вызвал доктора, он подтвердит. Всю ночь Василиса Александровна провела у меня, квартиру не покидала, можете взять записи с камеры в подъезде.

– Кхмммм, – следователь явно озадачен. – У кого еще был мотив убить гражданку Смирнову?

– У моего мужа, они делали ЭКО в клинике «Эдельвейс», и Марина изображала из себя беременную, хотя беременность у нее закончилась абортом, – блею я, у меня внутренняя дрожь, мозги совсем не соображают. – А где убили Марину?

– На тропинке, что ведет от вашего дома к озеру, – сообщает мне следователь, и от слов мне становится еще хуже. – А когда вы вашего мужа видели последний раз?

– Живого? – спросила и смотрю на реакцию, но на лице следователя невозможно прочесть эмоции.

– Да, живого.

Я в голове прокручиваю календарь, вспоминая, когда мой муж являлся ко мне на порог живым и здоровым. И выдаю дату следователю.

– О чем вы говорили?

– Он просил меня опознать следующий труп, подтвердить, что это он, – у следователя на миг промелькнула эмоция на лице, но так быстро, что я не успела даже понять, что это было.

– Однако, какой у вас интересный муж, – он вдруг расслабился и улыбнулся. – Зачем это ему?

– Видимо, он решил скрыться от кредиторов, у него проблемы в бизнесе…

И мне приходиться рассказать все, что за эти недели узнала я о своем непутевом муже. А так же о краже денег Мариной.

В конце беседы мне дают подписать показания и выдают ордер на обыск. Хоть я не в чем и не виновата, но обыск в моем доме они должны провести.

Мы снова едем в коттеджный поселок. Теперь я понимаю, почему соседки так странно на меня смотрели. Решили, что я убийца.

Обыск проходит быстро. В корзине для грязного белья находят мое платье с алыми маками, у него оторван карман, на платье следы крови. В столе как раз не хватает одного большого ножа.

Меня явно подставили. Вот только просчитались немного. У меня алиби.

Замки с дверей снимают. Эксперты их разглядывают и предварительно говорят, что возможно их вскрыли с помощью дубликата ключей.

Следователь чешет затылок.

Столько наворочено, что, кажется, в этом всем просто не разобраться.

А я в десятый раз благодарю Богдана, ведь если бы я из бара приехала домой, то сидела бы сейчас в камере. Пойди, докажи, что ты не индюк!

Все доказательства собраны, эксперты и следователи собирают все свои чемоданы, грузят все в машины и уезжают. Любопытные соседи разбредаются по домам. Представляю, какие сплетни поползут завтра по городу. Но мне все равно.

Богдан отзванивается в фирму, что ставила замки, те обещают приехать в течение часа. А пока мы с Богданом идет пить чай на кухню.

И тут в дом вваливается Вера с детьми, с котомками, с перекошенным от ужаса лицом.

– Васька, мне сказали на КПП, что к тебе полиция приезжала, – орет Вера с порога. – Обыск был!

– Вер, ты только не истери, ладно, – успокаиваю я подругу. – Вчера ночью убили Мариночку.

И Верка бледнеет и оседает на пол. Я хватаюсь за стакан с водой, Богдан поднимает Веру на руки и несет на диван. Я срочно капаю ей успокаивающих капель и бегу к дивану. А Вера пустым взглядом смотрит на меня.

– Вась, Вась, они тебя заподозрили…

– Вер, у меня алиби, успокойся, – глажу ее по рукам. – Вера, а ты вчера куда уехала?

Она смотрит на меня пустым, стеклянным взглядом, потом в ее глазах появляется осмысление.

– Вась, вчера позвонила свекровь, сказала, что у нее поднялось давление, а Володька на работе на сутках, вот мы и поехали к ней с мальчишками.

– Уф, хорошо, значит, у нас у обоих алиби, – выдыхаю я. – Дом стоял пустой, вот они и провернули с уликами все. Как только не поняли, что меня дома нет?

– Вполне возможно, что улики подкинули поздно ночью, решив, что ты спишь, – Богдан задумчиво смотрит в угол. – О том, что у тебя будет алиби, они точно не предполагали.

И тут раздается звонок.

Я иду к дверям, думая, что приехали рабочие для установки замков, но в дверях стоит Ната. Сука! Как всегда красивая, в роскошном шелковом кимоно и белых расклешенных брюках, с ярким макияжем и брендовой сумкой на руке, у меня всегда было ощущение, что Ната даже мусор выносила при параде.

– Вася, – удивленно тянет она. – А ты как здесь?

Она хлопает ресницами и жамкает ручки у сумочки.

– А ты кого хотела увидеть? – не менее удивленно спрашиваю я.

– Ну, вроде у тебя Вера была, – еще медленней тянет она.

– Да и сейчас есть, – проходи, и я приглашаю ее внутрь.

– Ты чего приперлась? – налетает на Нату Вера.

– Я хотела поговорить, – Ната не сводит с меня глаз.

– Говори быстрее и уматывай! – рычит на нее Вера.

Вера бросается меня защищать, хотя самой Вере Ната ничего не сделала.

– Нуууууу, – Ната растягивает слова, словно не знает о чем говорить и пытается придумать на ходу. – Ну, я хотела узнать, как вы тут.

– Ничего умнее не придумала? – рычит Вера.

И тут из кухни выходит Богдан. Ната сразу тушуется и делает шаг ближе к двери. А он внимательно смотрит на нее. Сейчас идет какая-то игра взглядов, словно на поле сошлись противники.

Но этот невольный поединок прерывается, приезжают рабочие для установки замков. На всю эту кутерьму Ната смотрит очень внимательно, а потом, не попрощавшись, покидает дом.

– Ты знаешь полное имя данной особы и номер ее авто? – вдруг спрашивает Богдан.

– Конечно, – и называю ему ее полное имя и серийный номер автомобиля. Богдан звонит кому-то и коротко бросает в трубку приказы, а я только слышу «сядь на хвост», «пробей ее по своим каналам».

– Зачем тебе Ната? – удивленно спрашиваю я.

– Я в Следственном комитете десять лет проработал, давно понял, что просто так ничего не бывает.

Теперь я понимаю, почему он вхож в казенные учреждения и ходит там, как у себя дома.

– Частным сыщиком я стал недавно, это Рашид меня к себе утащил. А раньше я обычным следаком был.

Пока рабочие возятся с замками, я готовлю ужин. Верка вся взвинченная и нервная, у нее все валится из рук, хотя таковой надо быть мне, а не ей.

Мне страшно. Я не могу предугадать своего будущего, мне страшно, что рядом ходит убийца, и не понятно, что ждать ещё от мужа.

Следующий день меня вновь несказанно радует.

Потому что не успела я прийти на работу, как на первом этаже офисного здания меня ловит за руку Снежана.

– Василиса, я тут слышала, что ты под следствием, – она внимательно меня осматривает, словно ищет печать на мне, подтверждающую, что девушка – убийца.

– Снежана, я не под следствием, кто убил девушку возле моего дома, не знаю, – твердо смотрю ей в глаза. – Все! Допрос окончен?

– Ну как же, вчера Стасика видела, он сказал, что ты взвинченная, грозила убить его любовницу, потому как та родила, а у тебя не получилось.

– О как! Значит, Стасик! Я тогда следователю дам твой телефончик, у него могут к тебе возникнуть вопросы, – вслушиваясь в мои слова, лицо главной городской сплетницы бледнеет до синевы, губы начинают дрожать, того и глади в обморок грохнется.

– Я ничего не видела, ничего не знаю! – истерично кричит Снежана и, развернувшись, бежит на выход.

– Я все-таки следователю дам твой телефон, – кричу ей в след и, с довольной улыбкой, иду к лифтам.

Но на своем этаже вижу туже суматоху, что и в тот день, когда впервые появилось известие, что найден труп Стаса.

– Что здесь происходит? – громко вопрошаю я.

– А вас разве не посадили? – летит мне в ответ.

Глава восемнадцатая

Интересно девки пляшут! Откуда в офисе известно, что меня могут посадить?

Иду прямиком к секретарше. Вот кто действительно в офисе все знает. Застаю в приемной Льва. Он стоит у стола Настеньки и игриво поигрывает бровями, а та вся изогнулась в позе мартовской кошки, зад отклячила, губки надула, того и гляди орать начнет и по полу кататься.

Странно все это. Вроде Льву не нравились такие девушки?

При моем появлении ситуация меняется, выражение лица у Льва становится серьезным, а Настенька тушуется.

– Настя, объясни мне, пожалуйста, что происходит в офисе, откуда сплетни о том, что меня посадили? – рычу я на свою секретаршу.

– Так Снежана мне сказала, – тянет глуповатая Настенька.

– А ты откуда Снежану знаешь, – удивленно спрашиваю ее, та морщит лобик и выдает.

– Мы вместе ходим в один фитнес зал.

– Василиса, надо поговорить, – хватает меня за рукав Лев и тащит в мой кабинет. – Ты понимаешь, что сейчас происходит?

– Нет, – удивленно отвечаю я, смотря на плотно закрытые двери.

– Твою фирму пытаются слить, – Лев смотрит внимательно на меня, но до меня не доходит. – У тебя хотят увести все тендера.

– С чего это ты решил?

– А с того, что дискредитируя директора, можно подорвать доверие к фирме. Я от твой секретарши узнал, что эта Снежана – жена крупного чиновника в Миздраве. Ты понимаешь меня?

– Нет, не понимаю.

– У тебя тендер на поставку компьютеров для поликлиник и больниц, а он чиновник, который приближен к министру, – Лев поднимает правую бровь и смотрит внимательно на меня, отслеживая мою реакцию.

– И что? Тендер наш, сроки поставок соблюдаем, – не понимаю я.

– Ой, Василиса, ничего ты в бизнесе не смыслишь, тут не только сроки поставок соблюдать надо, тут еще и вовремя всем руки пожать надо, конверты в карманы разложить, – освещает для меня Лев те стороны бизнеса, которые мне действительно не известны. – Здесь репутация и имя значит очень многое, и шумиха вокруг твоего имени не нужна.

– Ты думаешь, девку убили, чтобы испортить нам репутацию? – удивляюсь я.

– Я думаю, что ее убили, чтобы подставить тебя, – рычит Лев, его выводит из себя моя тупость. – Знаешь, я хотел стрясти с тебя денег и уехать, но вижу, оставь я тебя у руля компании одну, ты все развалишь.

Лев беситься, он нервно ходит по кабинету, а когда Настенька пытается заглянуть, рявкает: Пошла вон!

– Пойми меня, я в этот бизнес деньги вложил, потеряю из-за тебя его, потеряю деньги, – он останавливается возле меня, наклоняется и смотрит мне в глаза. – У меня другие направления есть, а я должен тут сидеть, чтобы ты чего не натворила по незнанию.

– Ну, прости, я же не знала, что мой муж окажется такой сволочью, – развожу руками.

– Да руки готов оторвать себе за то, что связался с ним, козел он «ублюдошный», тварь конченная, – изрыгает проклятья Лев, – Убью, своими руками задушу, если встречу эту тварину.

– Мне легче станет, разводиться не надо будет, – рассмеялась я, – только предупреди меня заранее, чтобы я алиби себе сделала, а то я в очереди из его врагов первая.

Но не успеваем мы договорить, как оживает селектор, и секретарша докладывает, что ко мне пришла женщина с двумя детьми.

И мы замираем с Львом, уставившись друг на друга.

Я приглашаю даму.

В кабинет входит женщина лет тридцати, ухоженная белокурая красавица, чем то отдаленно напоминающая меня, разве ростом ниже. Заходит одна, но в проеме маячит белокурый мальчик с голубыми глазами.

– Здравствуйте, чем обязана визиту? – здороваюсь я, уже предполагая, о чем пойдет разговор.

– Мне нужен Стас, – женщина поджимает губы и смотрит на меня настороженно.

– Я бы сама хотела знать, где мой муж, но вот как то не срослось, – язвлю я.

– Он исчез полтора месяца назад и больше не звонит, у меня деньги закончились, – дамочка смотрит на меня свысока. – Мне надо на что-то кормить его детей.

– Опа, это какие же по очереди детки то, – Лев смотрит на меня прищурившись.

– Ну, если посчитать, то у Наты был сын, мадам ко мне приезжала, тоже сына предъявляла. А это получается еще два. И того четыре, – и я достаю из папки две бумажки с тестами ДНК. – Вот это, наверное, он ваших детей проверил на родство, тест отрицательный, поэтому и исчез.

И я кладу на край стола два теста, где родство между детьми, но не Стас их отец.

Дамочка судорожно хватает бумажки, бегло их просматривает и рвет в мелкие клочки.

– Это не на моих детей, он не смел делать тест, я не давала согласия, – истерично орет дамочка.

– Так давайте сделаем новый, – спокойно говорю я.

– Нет! – дама покрывается красными пятнами, и становится похожа на леопарда.

– Почему нет? Вы же приехали трясти с меня деньги, я правильно понимаю?

– Мне Стас должен!

– Стасик у нас от кредиторов бегает, поэтому ничем помочь не могу. Его место нахождения мне не известно, – я спокойна, хотя в груди бушует ураган.

– Стас мне должен, поэтому вы мне должны за него отдать деньги, – настаивает дамочка. – Я на вас в суд подам.

– Подавайте, я попрошу сделать тест ДНК.

– Какой тест ДНК, Стасика же нет? – таращит глазенки дамочка.

– У нас есть его материал, так что тест ДНК можем провести хоть сейчас.

Дамочка краснеет, как свекла.

– Я на вас заявление в полицию подам, да вы… да я…

И она выскакивает из кабинета, как пробка из бутылки. А мы переглядываемся со Львом.

– Твой муж – знатный лох! – хохотнул Лев.

– Не понимаю его страсть к осеменению. Три бабы предъявили ему чужих детей, он их содержал, пока до него не дошло, что дети не его. Действительно лох.

Я просто растоптана. Это получается десять лет лжи и предательства, десять лет он меня не отпускал, а сам прыгал по койкам.

– Зачем ему было держать меня возле себя? Десять лет! Зачем?

– Бизнес, ты учредитель, чтобы тебя вывести, нужно время. Делиться он не хотел, – спокойно отвечает мне Лев.

– Боже, как это ужасно, он просто до мелочности меркантилен и противен, – меня передергивает от одной мысли о Стасе. – А потом? Что он сделал бы потом?

– Он уже делал, Василиса. Думаешь просто так пришла ему мысль создать еще одну фирму прокладку. Он создал ООО Эдельвейс, которая и занималась закупом техники, тут он делал самую большую накрутку, значит, самый жирный кусок оставался в Эдельвейса. А фирма ООО Техно почти не зарабатывала, так как по условиям контракта имела очень маленькую накрутку. Через год или два фирма бы обанкротилась. И тебе бы выплатили шиш и маленько. А к фирме Эдельвейс ты отношения не имела. Деньги с Эдельвейса он переводил на левые счета, такие трудно найти…

– Но мы их нашли, – прерывает наш разговор Рашид, заходя в мой кабинет.

Мужчины жмут друг другу руки и рассаживаются в кресло. Проворная Настенька вносит поднос с напитками, в этот раз даже вазочку с печеньем поставила. Тряся буферами, расставляет все на столе, а мужчины замолкают на время. И как только она уходит, продолжают разговор.

Рашид достает из папки документы и раскладывает их на столе.

– Если бы он все переводил в наличку, то мы вряд ли бы что нашли, но у счетов всегда есть история, – начинает Рашид. – Вот сюда он переводил деньги.

На стол кладется бумага, доказывающая, что муж мой гений по запутыванию следов.

– С этого счета деньги переходили вот на этот счет, – и следующая бумажка ложится на стол, как бетонная плита на мои плечи. – На этом счете деньги переводились в евро и уходили на счет в банк Кипра. А там клались на счет Ставроса Кизиридиса. У него есть паспорт гражданина Евросоюза. Мало того, у него уже куплена вилла на Кипре.

– Какай то сюрр, – бормочу я.

– Нет, это не сюрреализм, это метод ухода от налогов, жены и кредиторов, – хлопает по бумагам Рашид.

– И как теперь это вернуть?

– Сложно, но можно. Это будут суды, дело затянется, – говорит Рашид, ему, как адвокату, не привыкать, а какого мне. – Или мы его привлечем за махинации, или он добровольно делиться с тобой нажитым имуществом.

– Но есть же еще магазины и сеть мастерских, – вспоминаю я.

– Нет, он еще полтора года назад перевел всю сеть на франшизу, ему платят за бренд, деньги он тоже получает неплохие и переводит их на левый счет, так что почти все деньги со счетов выведены на Кипр.

Рашид говорит страшные для меня вещи, только теперь я понимаю всю глубину падения нашей «семьи». Стас давно уже решил от меня уйти, вот только бабки, чертовы бабки делить не захотел.

Как это мерзко! Он приходил домой, ложился со мной в постель, занимался сексом, а сам в этот момент продумывал схемы, как можно увести деньги, чтобы не делиться со мной.

– Прости, Василиса, что приходится копаться в твоем грязном белье, но по другому никак, – Рашид кладет ладонь на мою руку и пожимает ее.

– Это мерзко, – говорю я, на глаза набегают слезы, в груди боль, от вскрывшегося нарыва.

Так плохо и больно мне ещё не было.

Сейчас я словно на горе и могу окинуть глазами, что осталось позади.

А позади меня разруха из нашей красивой и богатой жизни.

Нет и следа от былого счастья. Со мной жил последние годы чужак, который хотел меня обвести вокруг пальца.

– Ты разрушила его план, Василиса, когда случайно нашла тесты ДНК и поняла, что он тебе изменяет. И сразу же подала на развод. Его план не до конца был реализован. Это его и взбесило.

– Поэтому он и набросился на меня?

– Возможно, а может, разозлило, что вытащила на свет божий его тайну.

– Какую тайну?

– Он не может иметь детей, мужчину здорово бьёт по самолюбию тот факт, что его развели, как лоха. А тут сразу три женщины его развели. Тесты он сделал в разное время, но все они говорят об одном, он лошара. Бабы им пользовались, брали у него деньги и врали ему.

– Но он продолжал их спонсировать, – удивляюсь я.

– Вряд ли, сразу после проведенного теста, он прерывал всякие контакты. Вот они все к тебе и потащились за деньгами.

– Это ужасно!

– Ну, для тебя настали хорошие времена, ты можешь все изменить, – Рашид смотрит с грустной улыбкой на меня.

– А не поздно ли? – язвлю я.

– Поздно бывает только перед смертью, а у тебя еще вся жизнь впереди, – Рашид встает и идет к дверям, но на пороге останавливается, поворачивается и говорит: Мы вернем тебе деньги, так что ты будешь вполне обеспеченной женщиной. Только в следующий раз, выходя замуж, составь брачный договор.

И он уходит.

Глава девятнадцатая

Могу ли я все изменить? Да, наверное. Только хватит ли у меня сил? Нужно встать, отряхнуться, начать действовать.

Что сделать первым?

Пока не понимаю. И звоню Вере, приходится рассказать о новостях, принесенных Рашидом. Уж не таких и веселых. Впереди меня ждет многомесячная борьба за деньги, самый трудный развод. А дальше что?

– Васька, а дальше будет одинокая старость, где ты будешь радоваться, когда к тебе хоть кто-то заглянет в гости. Поэтому бери ноги в руки и дуй ко мне, – командует Верка.

– Вер, зачем?

– Васька, я сегодня в клинике Акушерства, дуй сюда, мне дали по квоте сделать двадцать УЗИ бесплатно, так что заведу тебе карточку, сделаем все анализы, оценим твою репродуктивную функцию, – Верка все напирает и напирает.

Я сдаюсь. Еду к ней в клинику.

Вера пишет докторскую диссертацию на тему толи беременности после 40-ка, толи родов после 40-ка, но я подхожу ей для выборки.

Она встречает меня возле порога клиники и сразу тащит по кабинетам.

Мне оформляют карточку, выдают направления на анализы, а потом Вера тянет меня в кабинет УЗИ.

Здесь все холодно и стерильно. Кушетка, покрытая одноразовой простыней, писк аппаратуры, кресло для врача и стол, в углу ширма. Вера просит меня раздеться и лечь на кушетку.

Я уже тысячу лет не была на врачебном приеме. После того, как нам со Стасом поставили диагноз, я приходила только раз в год сдать мазок да исследовать шейку матки. И у меня все всегда было хорошо, несмотря на то, что Стас ходил налево.

И вот сейчас вновь меня Вера хочет заставить пройти через все круги ада. А надо ли мне это?

Но Вера уже мажет мне живот гелем.

– Ну, что? Посмотрим твой овариальный запас, – Вера бодро водить датчиком по моему животу. – О, как у нас все здорово. Что ж, я тебя поздравляю! В одном яичнике у тебя четко видно 6 фолликулов, во втором семь, и в правом и в левом яичнике есть доминантные фолликулы овуляторного размера.

– И что?

– Васька, ты можешь забеременеть уже в этот цикл.

– И что мне делать? Бежать и искать себе осеменителя, чем я буду отличаться от Стасика, который старается осеменить любую подвернувшуюся девку?

– Ну, ту чего такая дурная? Твой Стасик – кобель, он стреляет холостыми, все его потуги…

– Стреляет холостыми, но при этом оплодотворил же трех.

– Васька, все три беременности с плохим исходом, во всех генетические нарушения. Ставь уже воспоминания о Стасике позади! Ты спрашивала меня, что делать? Вот я тебе и отвечаю. Рожать! Причем срочно. Пока у тебя все еще хорошо, – Верка смотрит на меня такими глазами, в них столько уверенности, что невольно хочется прямо сейчас побежать в родильное отделение.

– Вер, а можно пройти процедуру ЭКО с семенем неизвестного донора?

– В принципе можно, но тебе то зачем? Вокруг тебя бегает четыре мужика с хорошей генетикой, бери любого, – Верка смеется.

– Вер, ну как ты себе это представляешь? Я приду к тому же Коле и скажу, а не перепихнуться ли нам, у меня яйцеклетка созревшая есть?

– Глупая ты, Васька! Мужчине не обязательно знать, – Верка смотрит на меня с укором. – Надо два или три хороших секса, лучше в середине цикла. Если не хочешь его дальнейшего участия в воспитании ребенка, то просто промолчи.

– Вер, ну кому нужна сорокалетняя женщина, вокруг вон сколько молодых кобылок бегает, только в моем офисе нарисовались мужики, как целое стадо прибежала. Мой кадровик не успевает отмахиваться, они согласны младшей помощницей офис-менеджера пойти.

– Ага, только все четыре мужика вокруг тебя вьются.

– Ай, это все от того, что развезла я вокруг себя кучу проблем. Рашид и Богдан решают мои проблемы деньги, придется оплатить их услуги на очень круглую сумму. Лев спасает деньги, которые он вложил в бизнес. А Коле нужен мой бизнес, он, видишь ли, расширяться решил.

– Вот! А ты используй хоть одного для своих целей! Тебе нужен ребенок!

Спорить с моей подругой бесполезно.

– Я тебя завтра с утра подниму и повезу сама на анализы, – бросает мне в след подруга.

Забираю все направления, бумажки и рецепты. На улице нахожу ближайшую аптеку и выкупаю все, что порекомендовала мне Вера. Хуже не будет, если я попью витамины и микроэлементы.

День подходит к концу. Так хочется проветрить голову, избавиться от дурного настроения, ненужных воспоминаний и навязчивых мыслей. Надо действительно поменять себя. Пока не отринешь прошлое, новое не придет. И как бы не было больно и обидно за бесцельно прожитые годы, пора меняться. Пора!

Машину бросила на стоянке у торгового центра. Иду по набережной.

Впереди маячит офисный центр. Рабочий день почти закончился, поэтому не спешу на работу.

Иду в гордом одиночестве. Мимо проходят люди. Девушки с колясками, молодые парочки, дамочки с детьми и бабушками, семейные пары. Наблюдаю за людьми, любуюсь семейным благополучием, счастьем, что они излучают. Хочется впитать хоть маленькую толику того, что у меня не случилось. Сорок лет, двадцать из них я замужем, а счастлива была только первые годы. Потом все рухнуло, только я продолжала жить в илюзии.

Я так задумалась, что и не заметила, как кончился благоустроенный участок набережно, по лесенкам спустилась вниз к воде и пошла по дорожке меж кустов. Слева был обрывистый берег реки, справа густые насаждения, которых не касалась рука ландшафтного дизайнера. Ноги несли меня по дорожке усыпанной мелким гравием.

Здесь было малолюдно. Люди спешили мимо, они использовали эту дорогу, как самый короткий путь до моста, что соединял берега реки.

Сзади послышались быстрые шаги, и я развернулась. Прямо передо мной стоял Стас.

– Променад, на работе дел невпроворот, а ты прохлаждаешься? – Стас смотрел на меня злыми глазами, взгляд был совершенно чужой, словно не этот мужчина жил со мной двадцать лет.

– С-ста-таа-сссс, – у меня все мысли исчезли из головы, только паника накрыла меня удушливой волной, видимо на моем лице отразились мои эмоции.

– Да, не трясись, не буду больше тебя бить, а то побежишь своему Рашиду жаловаться, – презрительно бросил Стас.

– Стас, ты зачем так со мной? Мы же вместе жили, любили друг друга, за что? – вопрошаю я.

– За что? А ты не поняла? – лицо Стаса перекашивает, и он, наклоняясь ко мне, шипит. – А кто мне сказал о разводе, когда нам поставили диагноз? Кто сказал, что лучше давай разведемся? Будем искать себе новых партнеров, с ними заводить детей.

– Стас, но ты же сам решил, что мы будем жить дальше вместе, но без детей. Что изменилось потом?

– Сказал, но знаешь, что я почувствовал в тот момент, когда ты мне предложила развод? Одиночество! Сука! Одиночество! Я понял, что ты вот можешь уйти и все. Я дальше пойду один, и вокруг никого. Мать вашу, у меня никого нет!

– Стас, но я же не просто так предложила развод, мы же могли найти других партнеров, родить с ними детей…

– Найти партнеров, – передразнивает меня Стас. – А я и нашел. Отомстил тебе. Я десять лет искал себе верную бабу, которая меня вот так бы не бросила, а родила мне.

– Тогда я зачем тебе была нужна?

– А я хотел, чтобы ты почувствовала тоже, что я почувствовал в тот момент, когда ты сказала мне про развод и новых партнеров. Я ждал, ждал и дождался. У меня все будут замечательно! У меня куча бабла, я найду девку, которая родит мне сына. А ты? Тебе сорок, ты старуха, ты уже не сможешь родить, вот теперь живи одна и мучайся! Неудачница!

Он орет мне в лицо, кидает страшные проклятья, пожелание сдохнуть в одиночестве. И меня накрывает злость такая, что в глазах темнеет, пальцы сами в кулачки сжимаются, так и хочется зарядить моему мужу между глаз.

– Нет! Это ты у нас неудачник! Ты сделал три ЭКО разным бабам, и ни одна из них не смогла доносить ребеночка, потому что твое семя с браком. Три бабы тебя обманули, родили не от тебя, тянули с тебя деньги, а ты, дурачок, им платил. Ты десять лет пытался мне что-то доказать, а сам остался в дураках. И знаешь что, все это зря, потому что я могу родить. И прямо сейчас займусь этим!

– Да ты! Да ты знаешь кто? Шлюха!

– Стасик, не сравнивай меня со своими шалавами! Я не бегала по мужикам, будучи замужем.

– Ты мразь, гадина!

– Стасик, мразь у нас ты. Ты десять лет жил со мной и обманывал меня, таскаясь по чужим койкам, вынашивал месть. Ты жалкое ничтожество!

– Ой, что тут у нас, никак «верный» муж выясняет отношения с любимой женой, – мы оглядываемся, а на дорожке рядом с нами стоит Снежана, улыбаясь. Не так, растянув рот в ядовитой улыбке гиены. Пришла поживиться свежими сплетнями.

Что эта грымза здесь забыла? Такие, как она, пешком по буеракам не ходят.

– Снежана, какими судьбами? Ты случаем не следишь за мной? А то что-то тебя много стало в моей жизни, – зло кидаю местной сплетнице.

– Ну, что ты, Василиса, я просто гуляла. Смотрю, знакомые лица, дай, думаю, поздороваюсь, – льет в уши Снежана.

– Вали отсюда, сука, – орет на нее Стас.

– Полегче с эпитетами, а то полетят от тебя клочки, Стасик, – растягивает она имя моего мужа и ядовито улыбается.

– Ты всегда была сукой, – рычит мой муж.

– А ты был любовничком на троечку, – вдруг выдает Снежана, от таких откровений у меня глаза на лоб лезут. – Николай вот да, любовник от бога, так что следующий тендер он выиграет.

Мне вдруг становится так тошно. Это не просто грязь, это грязное болото.

– Ты ещё и шлюх чиновников трахал? – оборачиваюсь я к мужу.

– Заткнись! – орет мой муж, и его лицо искажает гримаса злобы.

– Знаешь что, замочи свой пестик в марганцовке, страшно подумать, сколько ты всякой заразы мог на него нацеплять, – зло выплевываю я в лицо своему супругу, очень надеюсь, что бывшему. Разворачиваюсь и ухожу.

Иду обратно, в сторону центра. Внутри у меня такой ураган, что ураган Катрина, что снес Орлеан, покажется легким ветерком. Я готова сейчас снести все. Но я дохожу до стоянки.

Возле моей машины стоит Богдан.

– Я тебя ждал, – он улыбается и протягивает мне руку.

– Богдан, – только и могу вымолвить я, как меня накрывает.

Я реву белугой, сквозь вопли, причитания и проклятья, пытаясь донести все те чувства, что кипят у меня в груди. Шмыгаю носом, а Богдан протягивает мне белый платок.

– Давай лучше сядем в машину, – говорит он, и я повинуюсь.

Мы садимся в его машину и едем.

Я даже не спрашиваю куда.

Мы приезжаем к нему домой. Он ведет меня в кухню столовую, усаживает за стол и наливает бокал вина.

– Выпей, – командует он.

И я тянусь к бокалу дрожащей рукой. Себе он наливает немного виски и кидает лед. Из бокала я отпиваю только два глотка. Терпкое вино немного вяжет.

– Лучше дай воды, – тихо говорю Богдану.

Он наливает в точно такой же бокал и кладет лёд. Вода пьется легко, через несколько минут я перестаю шмыгать носом, слезотечение заканчивается.