Текст книги "Офицеры-2"

Автор книги: Елена Караваешникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– То есть начнем крышевать ворюгу и бандита. Отлично! Разведка в роли рэкетира. Такого в моей биографии еще не было.

– По-моему, я достаточно подробно объяснил, зачем нам нужен Ширяев. Думаю, те твои головорезы, которые работали с Ширяевым в Африке, отлично с этим справятся. Давай-ка, Иван Георгиевич, выдергивай их. Нечего им тут гнезда греть и цыплят высиживать.

– Похищение крупного бизнесмена с хорошим прикрытием – дело рискованное, а приказывать им я не могу. Нет у меня теперь такого права, они частные лица.

– Ну и что делать?

– Могу предложить им это дело, попробовать договориться.

– Ну, Иван, дожили до демократии, мать твою! С собственными спецами будем рядиться, как с шабашниками.

– Рядиться не надо. Известно, сколько такие контракты стоят по международным расценкам.

– Ну и сколько?

– Нижняя планка по пятьдесят тысяч долларов каждому и орграсходы за счет заказчика.

– Что?! Сто тысяч долларов?! Ты в своем уме? Может, им напомнить, сколько государству стоила их подготовка? А этот твой Осоргин пусть ценит, что ему паспорт российский восстановили. Вернулся, понимаешь, с липовым американским.

– Ты обещал временно поселить его на служебной квартире.

– А где он сейчас живет?

– У меня. Еще у меня живет собака отца Егора генерала Осоргина. А я привык к покою и одиночеству. С меня достаточно собаки.

– С квартирой решим.

– А с деньгами?

– Пираты, просто пираты! Ландскнехты!

– Добро, но это касается только ребят. Меня деньги не интересуют.

Хозяин насторожился: зачастую то, за что приходится платить не деньгами, а чем-то иным, обходится дороже.

– Мои парни притащат Ширяева. Приведут и поставят, куда скажете, – обозначил свою позицию Командор. – И никаких проблем ни с дипломатами, ни с Интерполом не будет. Это под мою гарантию.

– Да-да, – нетерпеливо перебил хозяин. – Мы друг друга поняли. Ты сам чего хочешь?

– Я хочу получить ту сволочь, которая сдала меня чеченцам. Хочу знать, кто это сделал, и чтоб никто не лез разбираться, как и что с ним произойдет.

– Сейчас я этот вопрос решить не могу, – подумав, ответил хозяин. – Я не знаю, кто этот человек и в чьей он команде. Я постараюсь это выяснить, а там посмотрим. Но Ширяев нужен, как говорится, вчера.

– Куда его доставить?

– Лично мне симпатична Мальта.

21

После поездки к Моторину ребята вернулись уже поздно вечером. Открыв ворота, Шуракен увидел, что в доме горит свет.

– Женька дома, – сказал он.

Ставр нерешительно посмотрел на окна, потом на машину, которую еще не успел загнать во двор.

– ...Сань, давай я поеду. Шуракен усмехнулся:

– По-моему, ты трусишь. Я уже сказал ей, что ты вернулся, так что это уже не самая горячая новость. Давай иди и поговори с ней. Все равно тебе этого не избежать.

Ставр сделал несколько шагов к дому, остановился и обернулся к Шуракену:

– Ты идешь?

– Иди. Я загоню машину во двор и приду. Ставр бросил на Шуракена осуждающий взгляд,

он явно считал, что друг вероломно бросает его в трудную минуту. Поднимаясь на крыльцо и открывая дверь, он думал, что предпочел бы сейчас снова оказаться в Африке и пусть ему угрожает орава негров с АК-47, право, ему проще было бы с этим справиться. Женя возилась на кухне. Она не обернулась, когда Ставр вошел, хотя не могла не видеть, что они с Шуракеном приехали.

– Здравствуй, – сказал Ставр.

– Здравствуй, Егор.

Она продолжала заниматься своими хозяйственными делами так, словно возвращение Ставра ее ничуть не волновало. Ставр тяжело вздохнул: как и боль-

шинство мужчин, он терпеть не мог выяснять отношения.

– Понимаю, я сволочь, во всем виноват и все такое. Но ты все-таки посмотри на меня.

Ставр подошел к ней, машинально поднял руки, чтобы взять ее за плечи, но, так и не прикоснувшись к ней, опустил.

– Ты стала еще красивее. Была девчонка, а теперь настоящая женщина. Прости, что так получилось.

Шуракен не пошел в дом, как обещал. Он сел на крыльцо и закурил. Дуст подошел и сел рядом.

Женя наконец решилась. Она повернулась и посмотрела на Ставра. Если он и изменился за прошедшее время, то однозначно к лучшему Когда он уезжал, то был еще просто не в меру самоуверенный мальчик, а вернулся вполне матерый, привыкший к беспощадным дракам мужчина. Женя почувствовала, как бешено забилось сердце. «Что ж, – подумала она, – чем сильнее враг, тем достойней победа». Она вскинула свою золотистую голову и посмотрела ему прямо в глаза, хотя это было трудней всего. Голова шла кругом, когда она смотрела ему в глаза.

– Ты прав. Я стала взрослой женщиной и буду защищать мою семью. Счастье мне тоже нелегко досталось.

Ставр не понял ее. Он не знал, чего стоила ей борьба с его призраком. Она ненавидела ею уже не за то прошлое предательство и не за то, что он никогда не любил ее так же сильно, как любила она, а за то, что он был с Шуракеном там, где ее, Женьки, не было и быть не могло. И теперь, явившись неизвестно откуда, он снова принес с собой обаяние враждебного, жестокого и увлекательного мира, предназначенного только для мужчин.

– Женя, я люблю тебя и Сашку. Вы для меня самые близкие люди, ближе вас у меня никого не осталось, – Ставр был не из тех, кому легко даются такие признания. Женя должна была это понять и простить.

– Мне жаль тебя, Егор.

Она ничего не хотела прощать, а главное, не хотела делиться с ним. И эти слова означали, что на самом деле у него уже никого не осталось.

Ставр это отлично понял.

– Я думал, нам делить нечего: ты Сашке жена, а я – друг.

– Да для меня такой друг, как ты, хуже вора или любовницы! Ты разбередишь Сашке душу, свернешь ему мозги, и вы опять попретесь неизвестно куда. А я хочу, чтобы у меня, как у нормальной бабы, был муж, а у ребенка отец.

– Семья, дети – это святое. Но и ты должна понять нас. Есть определенные обязательства...

– Нету у Сашки больше никаких обязательств. Нету! Его выгнали, выбросили за ненадобностью. Думаю, что и тебя тоже.

– Женя! Не говори о том, в чем ты ни черта не смыслишь.

– Егор, я тебя серьезно предупреждаю, я не позволю превратить мою жизнь в кошмар.

– У меня и в мыслях ничего подобного не было. А что касается Сашки, то я пока еще не заметил у него признаков слабоумия. Он сам вполне способен решить, что ему делать.

– Пусть только попробует влезть вместе с тобой в очередное дерьмо – я аборт сделаю, а Дуста его живодерам на шапку отдам!

– Да ты просто стерва.

Женя запустила в Ставра тарелкой.

Тарелка разбилась о стену, обдав Ставра градом осколков. Он посмотрел на Женю, уже по-настоящему приходя в бешенство.

Услышав звон бьющейся посуды, Шуракен бросил сигарету и кинулся в дом. В дверях на него, как тигр из клетки, выскочил Ставр.

– Что?.. Что случилось?

– Все нормально, Саня. От любви до ненависти один шаг. Я поехал.

– Куда ты поедешь?

Ставр вытащил из кармана ключи, подбросил, поймал и пошел к машине.

– Командор дал ключи от служебной квартиры, – открывая дверцу, бросил он.

– Приедешь завтра?

– Нет. Съезжу к Подшибякину. Посидим с дедом, выпьем, поговорим. Я перед дедом в большом долгу. Если б не его наука, меня бы давно зарыли, как падаль. Пока.

«ЗИС» выехал со двора, и Шуракену не осталось ничего другого, кроме как закрыть за своим другом ворота. Он иначе представлял себе эту встречу.

Когда он вошел в дом, Женя с жестко сжатыми губами накрывала на стол. Шуракен с тоской и раздражением посмотрел на две тарелки, стоящие на столе. Женя была непреклонна. Обидевшись за друга, Шуракен хотел выйти из кухни, но Женя быстро подошла к нему и обняла. Против этого Шуракен устоять не мог. Когда она прижалась к нему, он ощутил округлость ее живота.

– Саша, ты меня любишь?

– Люблю, ты же знаешь. Вы поссорились тут с Егором? Он выскочил на меня злой, как черт. За что ты его?

– За все хорошее.

– Женечка, зря ты с ним так. Он ведь не танк. Есть вещи, к которым он очень серьезно относится.

– Тебе хорошо со мной?

– Хорошо...

– Нам ведь никто не нужен. Только ты и я. Женя подставила ему губы, и он поцеловал ее,

этим поцелуем подтверждая свое согласие с тем, что она сказала.

22

После выхода в отставку Подшибякин определился тренером в детско-юношескую спортшколу, обучал мальчишек дзюдо.

Ставр остановился на пороге зала и увидел, как одетые в белые кимоно пацаны неуклюже валяют друг друга на ковре. Подшибякин переходил от пары к паре, руководя тренировкой, ему помогал молодой ассистент, парень лет двадцати пяти. Мастер ничуть не изменился за те три года, которые Ставр не видел его. Более того, Подшибякин выглядел точно так же, как в тот день, когда Ставр и Шуракен встретились с ним в первый раз. Даже костюм на нем, возможно, был тот

же самый – старый олимпийский костюм из синей шерсти.

Заметив постороннего, возникшего на пороге зала, Подшибякин присмотрелся к нему. Он не сразу узнал Ставра, но понял, что это кто-то из своих, поэтому не отправил общаться с ним ассистента, а подошел сам.

– Егор... Вернулся, кобелина, песья морда! – Подшибякин обнял Ставра, на миг стиснул его своими клешнями, в которых по-прежнему ощущалась немереная силища. – А то поговаривали тут, что ты вроде как погиб.

– Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены.

– Ну теперь ты долго проживешь.

– Это почему?

– По жизни подмечено: если тот, кого в мертвых числили, возвращается, он вроде как заговоренный становится.

– А мне долгой жизни не надо. Надо интересной.

– Не трепись всуе, не гневи Бога. Молодой ты еще и мало жизнью обучен. Я в твои годы тоже так думал. Ну ладно, посиди подожди, тренировка закончится через двадцать минут. Или хочешь, дам ключи от тренерской?

– Я здесь посижу, на щенков посмотрю.

Ставр сел на длинную низкую скамейку и поставил рядом с собой небольшую спортивную сумку. Возня пацанов, старательно мудохавших друг друга за шкирки, вызвала у него странное ощущение: ему показалось, что он, как Мухтар – облезлый, хромой, уже поймавший бандитскую пулю, – наблюдает натаску молодняка. Это непривычное сентиментальное чувство было не лишено приятности. Непривычные чувства вызывал и сам Подшибякин. Мастер, слепивший не один десяток профессионалов, в прежние времена ставивших на уши целые республики, теперь мирно возился с детьми.

– Ну что, не надоело смотреть на детский сад? – подошел к Ставру Подшибякин.

– Наоборот, интересно. А помните, что вы сказали, когда мы с Саней впервые пришли к вам в зал там, в Центре?

– Не помню. А я что-то сказал?

– Сказали: «Не надейтесь, что будете учиться рукопашному бою в спортзале. Тренироваться будете в лесу на полянке, где пней побольше, чтобы ударился горбом и все сразу понял».

– Ну все правильно, а с чего ты это вдруг вспомнил?

– Не знаю. Увидел у вас тут зеркало, как в балетном классе, и вспомнил про те пни, до боли знакомые. – Ставр крепко потер загривок.

– Ну, ты сравнил!

Мастер и ученик прошли в тренерскую. Подшибякин запер дверь на ключ. Ставр достал из сумки бутылку водки и свертки с закуской.

Через неделю Командор вызвал Ставра и Шуракена к себе на дачу и ввел их в курс дела. Он сказал, что его предложение они должны рассматривать как контракт, который будет достойно оплачен, но предупредил, что следует хорошо подумать, прежде чем

за этот контракт браться. Дело стремное. В случае неудачи, если все сразу не кончится пулей в башку, они с гарантией попадают лет на десять. А если при этом выяснится, что они бывшие сотрудники российских спецслужб, то их обвинят в бандитизме, терроризме, экстремизме, киднеппинге и прочих преступлениях против человечества.

– Я не приказываю сделать то, о чем говорю, – особо подчеркнул Командор. – Я прошу об этом. Вы можете отказаться, если сочтете нужным.

Шуракен сидел опустив голову. Ставр ласкал Грея, старого колли отца. Пес растянулся рядом с ним на диване и положил голову на колени. От преданности и любви старик был близок к обмороку.

– Думайте, – сказал Командор. – Три дня могу дать вам на размышление.

– Надо подумать, как провести эти три дня, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях.

Со Ставром все было понятно, Командор не сомневался, что предложение разобраться с Советником, да еще и за хорошие деньги, может его только обрадовать. Командор перевел взгляд на Шуракена.

– Саша, а ты что скажешь?

– Я подумаю.

– Добро, – согласился Командор.

Получив время на размышление, Ставр и Шуракен уехали с дачи.

– Цэрэушная сволочь Кейт спихнул на нас такое вонючее дельце, – проворчал Ставр, выруливая на шоссе.

– По-моему, ты доволен, как слон, – хмуро заметил Шуракен.

Он смотрел на лес, тянувшийся вдоль дороги, указатели с названиями подмосковных поселков, мелкую, заросшую камышом речушку. Встречный поток воздуха упруго обволакивал его руку, лежавшую на открытом окне. У Шуракена снова возникло болезненное ощущение, что мир плоский и двусторонний, как монета в пальцах, которую можно повернуть орлом или решкой: одно движение – и все родное исчезнет. Появятся ненавистные пальмы, красная пыль, в ноздри потянет запахом Африки, и силуэты боевых вертолетов, как миражи, задрожат в раскаленном воздухе. Теперь Шуракен точно знал, что не хочет возвращаться туда, не хочет воевать, потому что теперь ему есть чем рисковать, кроме себя самого.

Ставр свернул на небольшую автостоянку у придорожного кафе. Здесь они оставили «Ниву» Шуракена.

«Далеко до Сходни, не успеть сегодня, он бы мог совсем остаться да и жить...» – плыл густой баритон Шуфутинского. За одним из столиков обедала компания приличных деловых мужиков. Они без интереса глянули на вошедших и продолжили обсуждать свои проблемы.

Шуракен потопал к грилю, Ставр – к стойке бара.

На обширном подносе, который Шуракен притащил на стол, возлежала мясистая курочка, умело зажаренная до хрустящей корочки, стояли миски с салатом и картофелем фри. Ставр поставил на полиэтиленовую скатерть рюмку водки.

– Давайте жрать, пожалуйста, – пригласил Шуракен, разламывая курицу пополам.

Ставр отрицательно покачал головой. Запах еды был ему противен и усугублял и без того неприятные ощущения в организме. Крутящиеся под потолком вентиляторы разгоняли мух, но не создавали прохлады. Ставр вытащил из кармана полотняного пиджака платок и вытер взмокший лоб. Шуракен неодобрительно взглянул на друга.

– Скучно с тобой, Ставридас, не жрешь ни черта.

– Зато ты у нас ковбой.

– Это в каком смысле?

– В том, что с двух рук жрешь.

В каждой лапе Шуракена было по половинке курицы.

– Кто как работает, тот так и ест, – назидательным тоном проговорил он. – Вот я, например, за эту неделю весь первый этаж закончил. Мог бы, между прочем, приехать помочь. Но ты, я вижу, устал. Разврат и пьянка – два самых утомительных занятия.

– Давай, давай, унижай, – сощурился от дыма Ставр. – Будет и на нашей улице...

– Пень горелый.

Оба замолчали. Шуракен с энтузиазмом принялся за курицу. Ставр выпил водку, зацепил носком ботинка свободный стул и, подтащив к себе, положил на него вытянутые ноги.

– Ну и что ты думаешь? – спросил он Шуракена.

– Не знаю. Если б это дело заварилось пару месяцев назад, я бы вообще не думал. А теперь не знаю. Пятьдесят тысяч баксов я и здесь заработаю, вон этот фирмач, Моторин, нас приглашает. А подставлять башку под пули я вообще ни за какие бабки не хочу.

– А когда я тебе сказал, что Советник жив, ты, мне показалось, возбудился.

– Подвернись этот гад – порву. А так... Гнать за ним в Африку, да еще доставлять сюда, пальцем не тронув, как целочку-цветочек, – это без меня.

– Саня, что вообще происходит?

– Прости, Егор, но я не хочу лезть в это дело. Я им больше не специалист по выполнению приказов любой ценой. У меня есть чем рисковать, кроме себя самого.

– Все ясно. Женька тебе пригрозила, что аборт сделает, Дуста живодерам отдаст?

Шуракен с изумлением посмотрел на Ставра:

– Нет. Она мне такого не говорила.

– Значит, не говорила? Ничего, еще скажет.

– Егор, давай не будем мешать в наши проблемы Женю. Ты уяснил, что они хотят? Их интересуют бабки, а я за их бабками, как бобик, не побегу. Я уже знаю, что это за игра.

– Это не игра, дружище, это бизнес. Знаешь, Кейт сделал мне интересное предложение. Он сказал: «Разведка – это большой международный бизнес, и один из самых высокооплачиваемых».

– Ты что, принял его предложение?

– Нет. Я думал, что я офицер одной из самых мощных спецслужб мира. Оказалось, что это уже не так.

– Нас предала не родина, а мафиозный паханат, захвативший власть. А мы с тобой офицеры, а не наемники. А впрочем, какие мы теперь, блядь, офицеры! Кому тут служить? Паханам или торгашам-мироедам?

Ставр посмотрел на Шуракена, как в первый раз увидел.

– Во парадокс! – восхитился он. – С бодуна я, а ахинею несешь ты. Еще скажи: погибла Россия!

– Да, поразвалили все на хрен! Работы нет, народ голодает.

– Ты где голодающих видел? – поинтересовался Ставр и посмотрел в тарелку Шуракена, выбирая кусок посимпатичней. – Наверное, в телевизоре? Так ты его не смотри. – Он рванул зубами белое куриное мясо. – Рубаешь избу – ну и рубай. Сам же говорил: кто как работает, тот так и ест. А по поводу предательства я тебе так скажу: ты сам себя не предавай. Просидишь лет пять в своем лесу и водку начнешь жрать, потому что нечем будет оправдать убожество жизни.

– У меня есть семья.

Ставр медленно поднялся. Он наклонился к Шу-ракену и положил ему руку на плечо.

– Понимаю. Жена, дом, олени опять же... Жаль, настоящего напарника у меня теперь уже никогда не будет.

Он быстро пошел к выходу.

Шуракен посидел некоторое время, переваривая обидные слова насчет жены, дома, оленей... и пошел следом за своим другом. Ставр уже сидел в машине, он рылся в бардачке, искал сигареты. Шуракен подошел и заглянул в открытое окно. Ставр наконец нашел пачку и вытащил сигарету. От злости руки у него дрожали. Никогда, даже в самых пиковых ситуациях Шуракен ни разу не наблюдал у своего друга такой тремор.

– Ставр, – стараясь говорить как можно мягче, сказал Шуракен, – прекрати. Тебе же курить нельзя.

– Отвали.

– Ну хорошо, а тебе самому что там нужно в этой гребаной Африке, кроме денег, конечно?

– Может, ты еще помнишь, что такое честь профессионала? Лучше меня там никто не отработает.

Тяжелый «ЗИС» с пробуксовкой сорвался с места.

Шуракен вскочил в «Ниву» и погнался за ним. Он догнал Ставра на светофоре. Машины остановились на красный свет. «Нива» встала вровень с «ЗИСом». Шуракен посмотрел на Ставра, но тот даже головы не повернул. Со светофора машины тронулись одновременно. Перед городом поток машин начал уплотняться, но они шли рядом, пока не въехали на мост через Кольцевую. Ставр упрямо держался своей линии, он так и не повернул головы к Шуракену.

«Ну и черт с тобой», – решил Шуракен. В конце моста «ЗИС» и «Нива» разъехались в разные стороны. Ставр направился в город, Шуракен съехал на Кольцевую.

Ставра ждала служебная квартира. Обставленная казенной мебелью нора, лишенная самых элементарных признаков человеческого уюта. Он сел на диван. Не было ничего, даже водки. Он достал пачку сигарет и положил на журнальный стол рядом с пепельницей. Это была самая плохая ночь в его жизни. Он осознал свое одиночество и подвел счет потерям. В последний раз самые дорогие воспоминания оживали в его воображении, чтобы навсегда уйти в глубины памяти. Отец... мгновения любви с Женей... Шуракен...

Шуракен тоже не спал в эту ночь. Женя во сне обнимала его, и он старался ничем не потревожить ее. И все же она почувствовала, что он не спит. Казалось, вернулись ужасные зимние ночи, когда ничто не помогало, даже ее любовь, когда она приходила в отчаяние от страха за него. Боялась, что он сорвется. А что бывает с такими, как он, Женя знала не понаслышке, повидала всякого в госпитале.

Женя подняла голову и посмотрела на мужа:

– Ты опять не спишь...

Шуракен погладил ее по волосам, притянул к себе голову жены и поцеловал.

– Прости, но мне все-таки надо ехать в эту командировку. Только не говори, что Дуста живодерам отдашь и все прочее.

– Это тебе Егор сказал? Забудь. Несла черт знает что от обиды, от страха.

– Не бойся, все будет хорошо. Это уже в последний раз. Но сейчас надо ехать. Понимаешь, есть некоторые обязательства...

– Вот эту песню ты лучше не продолжай. А то я сейчас схожу на кухню за чем-нибудь потяжелей, и уж во второй раз я точно не промахнусь.

– Не промахнешься. Это точно.

Пепельница уже была полна окурков. В пачке осталась последняя сигарета. Ставр встал и пошел к двери. Его куртка осталась лежать на диване.

Выйдя на улицу, он направился было в сторону метро, возле которого развелось за последнее время множество ларьков, работавших нон-стоп. Но, проходя мимо своей машины, решил, что проще туда подъехать. Ключи от машины как раз были в кармане джинсов.

За витринными стеклами сомкнутыми рядами стояли мутные портвейны и винные напитки типа «Клюковка». С ними соседствовали породистые бутылки «Хеннесси», «Камю», «Наполеона», «Бифите-ра» и «Генерала Гранта». Этикетки были кривовато наклеены, их полиграфическое исполнение заявляло о происхождении не менее откровенно, чем если бы на них было просто написано: «Произведено и бути-лировано в подвале на Сухаревке».

– Ну вы даете, ребята! – вслух восхитился Ставр, разглядывая всю эту красотищу.

На его голос из окошечка ларька тут же высунулась шкодливая мордочка сидельца.

– Что вас интересует? У нас все есть. Весь товар отличного качества, прямо от производителей.

– Производители – это племенные быки. Так что у вас там? – Ставр постучал ногтем по стеклу. – Моча или сперма?

– Щас ментов позову, тогда узнаешь! – сразу перекроив выражение лица, скандальным голосом заявил сиделец.

– Дядь, угости сигареткой, – откуда-то сбоку и снизу заканючил детский тенорок. Рядом с собой Ставр увидел щуплого пацаненка. Закинув голову, тот нахально и требовательно смотрел ему в лицо. – Ну дай сигаретку, дядь!

Настоящий крысеныш, пацан не пробуждал никаких чувств, какие обычно должны вызывать дети. У Ставра не появилось ни малейшего желания ни угощать попрошайку сигаретой, ни давать ему денег.

– Курить вредно. Ты себя в зеркале давно видел, глист? Давай я тебе памперсы куплю.

– Да ну... лучше дай сигаретку! Или купи жвачку. Чтобы отделаться от попрошайки, Ставр решил

все же купить ему жвачку. Когда продавец отдал сдачу, пацан вдруг вцепился Ставру в руку и попытался вырвать деньги. Ставр машинально сжал кулак. Пацан не выпускал его руки и своими тонкими грязными пальчиками пробовал разогнуть пальцы Ставра.

Ставр невольно засмеялся. И тут он услышал, как за палаткой взвыл двигатель его «ЗИСа». Ставр бросился к машине, и в тот же миг она сорвалась с места. Но угонщикам не повезло. То ли они слишком резко стартанули, то ли разомкнулись соединенные напрямую провода, выдранные из замка зажигания. Машина остановилась.

Одним прыжком Ставр оказался у водительской дверцы, распахнул ее, сгреб за шкирку сидевшего за рулем парня и выкинул его на асфальт. Второй парень выскочил в другую дверцу сам. Это был двадцатилетний бугай килограмм на девяносто. Его сообщник вскочил на ноги, бросился на Ставра и получил такой удар по морде, от которого вновь рухнул на асфальт, но уже в нокдауне. Бугай, сопя и топая кроссовками, обогнул машину и пошел на Ставра.

Ставр взялся лечить его за обоих, и делал он это теми методами, которыми они с Шуракеном очень быстро внушили уважение к себе и патриотические идеи ораве обдолбанных наркотой негров в казармах президента Агильеры. За процессом следили несколько клиентов ночных киосков и наглый побирушка – потерянное обществом дитя асфальтовых джунглей.

Ставр вдруг услышал омерзительный визг тормозов, и его ослепили красно-синие вспышки милицейских мигалок. Менты выскочили из машины, и Ставр оказался под прицелом автоматов. От этого зрелища у него мурашки побежали вдоль позвоночника. У зверей при этом шерсть дыбом становится от загривка до хвоста. Ставр четко представлял их пальцы на спусковых крючках. Патруль состоял из молодых парней, какие обычно идут служить в милицию, ища власти над ночными улицами и приключений в духе полицейских боевиков. Ставр подумал, что они не упустят случая пострелять: кто-нибудь для понта даст предупредительный выстрел, пули начнут летать где попало, и он, Ставр, запросто может получить парочку из них в живот.

– Всем стоять на месте, твою мать!

Стоять на месте мог только Ставр, остальные лежали.

– Стою, – сказал Ставр показывая ментам руки. – У меня нет оружия.

Он отлично слышал, как двое разлетелись к нему сзади, но не стал развлекать ментов никакими фокусами из своего обычного репертуара. Черт с ними, пусть берут, все-таки ребята при исполнении.

Менты налетели на него с энтузиазмом молодых ротвейлеров. Один ткнул в бок дуло пистолета, другой заломил за спину правую руку и, толкнув вперед, положил на капот «ЗИСа». При этом он, конечно, разбил Ставру морду.

Ставр повернул голову набок.

– Ребята, – сказал он, – зачем же так напрягаться? Мягче надо работать, я же весь ваш.

– Еще раз пасть откроешь – и получишь по яйцам.

Второй мент обследовал Ставра на предмет оружия. Но не обнаружилось ни факта ношения оружия, ни, что хуже, применения его.

– Ничего нет, – разочарованно бросил мент напарнику. – Можешь отпустить его.

Ситуация с главным действующим лицом разрядилась, и менты наконец обратили внимание на двух других персонажей инцидента. Бугай уже поднялся на ноги и соображал, как бы смыться от патруля. Второй все еще не вышел из нокдауна. Когда один из ментов наклонился над ним, маленький попрошайка вдруг заверещал совершенно дурным, кликушеским голосом:

– Убили! Убили братика! Мамка, братика убили! Молодой, неопытный мент растерялся от этих

воплей. Пацан бросился к ворочающемуся на асфальте сообщнику. Судя по скулежу вперемешку с матом, «мамка» могла быть спокойна.

Кровь из разбитого носа стекала по подбородку и капала Ставру на грудь.

– Ребята, я с вами как с людьми, а вы меня харей об капот... – с упреком сказал Ставр ментам. – Ну как я теперь домой появлюсь? Как граф Дракула?

– Заткнись.

Продолжая вопить, пацан цеплялся за мента, пытавшегося выяснить, что с «братиком». При этом его воровская лапка расстегнула кобуру, выволокла из нее пистолет; шнурок, тянувшийся от рукоятки к кольцу на поясе, был моментально перерезан обломком бритвенного лезвия.

Ставр боковым зрением увидел это.

– Алло, командир! – крикнул он менту. – Шкет у тебя «макара» попер!

Мент схватился за пустую кобуру.

– Убью, пизденыш!

Пацан с пистолетом уже вовсю лупил за палатки. Вытянув перед собой руки, как Волк из «Ну, погоди», бегущий за Зайцем, мент рванул следом. Оба скрылись с глаз. Из-за палаток слышалось:

–Убью!!!

Из-за позорного облома с пистолетом менты почему-то сильно обиделись на Ставра. А когда к тому же выяснилось, что шпану он бил за дело и тут он опять кругом прав, менты совсем заскучали. Ну не нравился им Ставр, не нравился, и все. И вроде тачка у него не козырная, и ни рыжья на шее, ни гаек на пальцах, а крутизна просвечивает. Зуб горел его прищучить, но выходило – не за что.

– Протокол надо составить, – скучно сказал старший патруля. – Паспорт, права, документы на машину...

А документов у Ставра как раз и не было! Документы остались в кармане куртки, брошенной им на диване.

Через двадцать минут торжествующие менты доставили Ставра в отделение.

Дежурный был занят: с ним скандалили какие-то азиаты – не то вьетнамцы, не то китайцы, не то корейцы. Все свободное пространство перед барьером было загромождено зашитыми в лавсановую рогожку тюками.

– Что за клиент? – злобно и обреченно спросил затравленный азиатами дежурный.

– Неустановленная личность, – сурово ответил старший патруля.

– Ну и заприте его пока в обезьянник. Не видите, что ли, что тут делается!

Ставр потребовал, чтобы ему дали позвонить. Дежурный в трех словах объяснил, когда, куда, откуда, кому, зачем и почем он будет звонить.

– Вас без документов взяли, для выяснения личности, – снизошел он до объяснений, когда Ставр попытался доказать, что в обезьянник его сажать не за что. – А выяснять вашу личность мы имеем право в течение трех суток.

Помещение, именуемое «обезьянник», отделялось от поста дежурного дверью, за которой тянулся узкий обшарпанный коридор с тремя зарешеченными отсеками. По другую сторону коридора была открыта дверь в небольшой кабинет. Там, уперевшись руками в стенку и широко расставив ноги, стоял парень в черной байкерской куртке со шнуровкой и заклепками. Несмотря на собственные проблемы, Ставр отметил, что парень стоит в носках, а его окованные металлом «казаки» валяются в углу. Менты заглянули в кабинет.

– И давно этот ковбой у тебя так стоит? – весело поинтересовался один из них у сидящего за столом опера.

– Четвертый час пошел, – ответил опер. – Эй ты, ноги-то подальше от стены отодвинь, – бросил он парню. – И упор на руки!

«Не дай бог им попробовать меня так поставить», – подумал Ставр. Его лояльность к слугам закона угасала с каждой минутой.

В клетке, куда впихнули Ставра, было два обитателя. Крепкий мужик лет сорока в темно-бордовом кожаном пиджаке, развалившись, сидел в углу. Коротко стриженная голова свесилась на грудь, и была видна только макушка с наметившейся лысиной. Другой сокамерник – истощенный, запущенный мужичишка – стоял у решетки, схватившись за прутья. Он смотрел в противоположную стену со страстным, напряженным ожиданием – так на полотнах передвижников смотрят из окон тюремных вагонов народные заступники.

Ставр уселся на скамью в свободном углу. Пока еще Ставр воспринимал происходящее с иронией, он думал, что вся эта дурость закончится в самое ближайшее время, в крайнем случае через час.

В соседний отсек обезьянника начали паковать азиатов. В клетку Ставра приволокли трех озабоченных избытком половых гормонов юношей, которых замели за драку в дискотеке. Потом привели не по-хорошему тихого деда с уныло-злобной физиономией и памятным значком XXIV съезда КПСС на лацкане пыльного пиджака. На требование Ставра, чтобы с ним наконец разобрались, менты, загружавшие клиентов в обезьянник, ответили:

– Вот щас, блядь, все бросим и будем с тобой разбираться.

Ставр окончательно понял, что вся эта бодяга до утра. Он начал злиться и психовать уже по-настоящему. Но внешне это проявлялось с обратным эффектом: чем злее он становился, тем спокойнее выглядел. Когда мимо клетки проходил опер, который занимался «ковбоем» в носках, Ставр обратился к нему.

– Командир, – тихо и внятно сказал он голосом человека, умеющего отдавать приказы, – дай мне позвонить. Через час друзья привезут мне документы и решат все вопросы с вашим начальством.

– Ладно, скажу дежурному, – ответил опер, разминая сигарету и внимательно глядя на Ставра.

Когда опер отошел, мужик в темно-бордовом пиджаке медленно поднял голову и равнодушно спросил: