Текст книги "Офицеры-2"

Автор книги: Елена Караваешникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– В чем дело? Я же сказал, свободны.

– Как – совсем? – растерянно проговорил Самоса.

– Булат, ну так дела не делаются! – сорвался Рекс. – Мы щас съездим, с ним разберемся. Мы ему рога посшибаем!..

– Никуда ехать не надо, – спокойно сказал Тоболов, – а рога всем, кому надо, посшибают без вас.

– Если нас увольняют, тогда выходное пособие, – заявил Юрчила.

– Кто вам сказал, что вас увольняют? – поинтересовался Тоболов. – У вас неоплачиваемый бюллетень на три дня. А дальше я перевожу вас в Жулебино охранять бульдозеры на стройплощадке. На работу будете ездить на метро. А за «форд» с вас будут вычитать, как положено, не больше двадцати пяти процентов.

Выпроводив быков, Тоболов позвонил знакомому чину с Петровки и попросил выяснить, кто в подмосковном леспаркхозовском поселке Ново-Троицкое мог круто разобраться с его людьми. Чин в свою очередь позвонил начальнику РУВД, который был на гулянке по случаю возвращения Шуракена. Тот ответил, что, похоже, знает, кто это, но на всякий случай сейчас проверит. Вскоре он перезвонил и сказал:

– Гайдамак Александр Михайлович, капитан спецназа, полгода как вернулся из загранкомандировки.

– Армейский спецназ?

– Нет, госбезопасность.

С этой информацией Тоболов пришел к Моторину.

– Если бы парень был просто армейский, я бы решил вопрос сам и не стал бы беспокоить вас, Аркадий Борисович. Но против бывшего Комитета я не могу ничего предпринимать без вашей санкции. У этих ребят очень сильны корпоративные традиции, да и связи кое-какие еще работают.

– Хорошо, Булат, я подумаю. Когда будет решение, я тебе сообщу.

Возмещение стоимости расстрелянного автомобиля было в какой-то степени принципиальным делом: лев должен защищать себя даже от мух. Причем возмездие должно быть истинно львиным, тогда на него поостерегутся нападать те, кто способен причинить настоящий ущерб. Но все же потеря довольно потрепанного «форда» была недостаточно серьезным основанием, чтобы ввязываться в конфликт с непредсказуемыми последствиями. Собственно личность капитана спецназа КГБ Гайдамака всерьез заинтересовала Моторина. У него была возможность получить информацию о Шуракене. Теперь, когда неприступная некогда цитадель Комитета пала и, опозоренная, лежала в развалинах, это оказалось намного проще, чем получить сведения о собственности, принадлежащей некоторым видным политическим деятелям.

Силовое подразделение внешней разведки перестало быть сверхсекретным, о его ликвидации было объявлено в газетах в самых мажорных тонах. Это решение президента было представлено как очередная большая победа демократических сил. Сотрудники подразделения именовались в текстах публикаций «головорезами КГБ» и «экспортерами революций». Но Моторина интересовало совсем другое. Пройдя усиленную физическую подготовку, сотрудники подразделения обучались приемам стрельбы из всех видов оружия, рукопашному бою, обращению со взрывчаткой и технике ведения допросов. Некоторые из них говорили только по-русски и на одном из языков народностей СССР, другие свободно владели иностранными языками и чувствовали себя как дома в любой столице мира. Заполучить такого специалиста значило приобрести собственную высококвалифицированную разведку. Но все, с кем Моторин пытался связаться, наотрез отказались даже обсудить возможность сотрудничества. Они были раздражены, обижены, сбиты с толку, никому не верили и, что главное, пока не определили своего места в новой жизни. Находить их тоже было непросто. Но кто ищет, тот находит. В поле зрения Моторина попал Гайдамак – Шуракен. Он заказал и получил информацию о нем" и его напарнике Егоре Осоргине, к сожалению числящемся в погибших.

Моторин вызвал Тоболова:

– Булат, съезди к Гайдамаку сам и очень вежливо пригласи приехать ко мне.

Шуракен принял Самосу и его команду за бандитов, что, впрочем, было нетрудно. Зная, что у этого народа не в обычае что-либо прощать, он ждал, что в ближайшее время кто-нибудь обязательно явится к нему разбираться. Поэтому, когда на его дворе появился стройный человек, похожий на молодого Аль Пачино, Шуракен даже не задал себе вопроса: кто бы это мог быть? За спиной Тоболова двигался телохранитель, как и он, одетый в дорогой костюм-тройку.

Шуракен выключил циркулярку, на которой ровнял вагонку, но не сделал ни одного шага навстречу визитерам. Он был спокоен: когда намерены убить, то стреляют врасплох, в этом случае никакой профессионализм не спасет – людей, заговоренных от пули, не бывает, – а раз пришли говорить, то всегда есть шанс взять ситуацию под свой контроль. Пока он постарался определить, не наблюдается ли в зоне тактического взаимодействия других объектов, кроме тех двоих, которых он имел в поле зрения. Чувство пространства у Шуракена было выработано специальными упражнениями (одно из них заключалось в том, чтобы определить, есть или нет люди в абсолютно темной комнате), но были такие элементарные и вполне объективные вещи, как поведение собаки и звуки: шорохи на уровне слуха кошки и даже писк злющих голодных комаров – все несло информацию. Судя по всему, визитеров действительно было только двое, кроме тех, конечно, кто остался в машине.

Тоболов не без удивления отметил, насколько фантазии Самосы и Рекса в описании их противника оказались недалеки от действительности. Высокая, мощная фигура Шуракена произвела на него впечатление. Куртка ярко-зеленого спортивного костюма – точно, Самоса упоминал именно такую упаковку – была расстегнута, под ней проступала скульптурная мускулатура груди и живота. Тоболов прикинул, что весит Шуракен не меньше сотни, при этом совершенно не раскачанный и очень стройный – резинка спортивных штанов узко сходится на мускулистой

пояснице. На лоб и широкую шею Шуракена падали отросшие за полгода светло-русые лохмы.

– Булат Тоболов, – вежливо и спокойно представился Тоболов. – Я начальник охраны концерна «Буржа».

– Гайдамак.

– Господин Гайдамак, я специально приехал, чтобы передать вам приглашение нашего генерального директора господина Моторина встретиться с ним.

– Я не имею ни малейшего понятия, кто такой господин Моторин, и не понимаю, зачем мне с ним встречаться.

– Но вы, надеюсь, еще помните, что у вас вышла разборка с нашими людьми?

– А, это, значит, были ваши ребята.

– Вы расстреляли принадлежащий концерну автомобиль и нанесли двоим огнестрельные ранения. Из-за этого и у нас, и у вас могут возникнуть проблемы. Вы ведь в курсе, что врачи обязаны сообщать об огнестрельных ранениях?

– Вот об этом, пожалуйста, не беспокойтесь, у меня проблем не возникнет. Как старший лесничий, я совершенно законно владею «Ремингтоном-экс-пресс 840», официально купленном в оружейном магазине на Петровке.

– Я не сомневаюсь, что вы имеете право хранить оружие и даже применять его. Может быть, наши ребята повели себя здесь не совсем правильно...

– «Не совсем правильно» – неточная формулировка, – перебил Шуракен. – Я не против охоты, но когда стреляют по ручным оленям в загоне – это называется живодерство.

– Дело в том, что мы знаем о происшествии только со слов наших людей, а господин Моторин хочет провести объективное расследование, для этого он и просит вас приехать к нему в офис. Мы уважаем законы, если выяснится, что во всем виноваты наши сотрудники, господин Моторин не будет иметь к вам никаких претензий.

– Лично я не имею никаких претензий к господину Моторину. А если его так волнует справедливость, то пусть он сам приедет сюда и я ему расскажу, как было дело, и даже предъявлю вещественные доказательства.

Шуракен указал в сторону забора. Тоболов посмотрел туда и увидел шкуру оленя, растянутую и приколоченную гвоздями к доскам для просушки.

– Господин Моторин очень занят, ему трудно будет выбрать время для такой дальней поездки.

– Я тоже занят...

Препирались Шуракен и Тоболов долго, нудно и исключительно вежливо. Тоболов в принципе считал, что вежливость и корректность – лицо фирмы, к тому же он получил указание убедить Шуракена приехать в офис без демонстрации силы. И он не собирался уезжать, не получив согласия. А Шуракен считал, что у него нет оснований грубить человеку, который разговаривает вполне вежливо, но оснований ехать к его боссу у него тоже нет.

Переговоры зашли в тупик.

Дуст потерял к чужакам острый интерес, улегся на настил клетки и только переводил треугольные медвежьи глаза с хозяина на его собеседника. Вдруг Дуст резко повернул голову в сторону ворот и глухо заворчал.

Реакция собаки насторожила Шуракена. Он услышал, как за воротами хлопнула дверца машины. Тоболов и телохранитель тоже обернулись. Глухие, в рост человека, ворота были закрыты, никто не видел, что за ними происходит. Какой-то человек открыл калитку и вошел во двор.

– Не советую делать резких движений, – предупредил Тоболова Шуракен, решив, что, не добившись успеха разговорами, парламентарии переходят к действиям. – Вы даже не представляете, как плохо это может кончиться.

– Этот не наш, – поспешно ответил Тоболов. Человек подходил, с какой-то вызывающей и в то

же время иронической улыбкой глядя на Шуракена и не замечая остальных, словно их тут и не было. Тоболов с изумлением заметил, что Шуракен, похоже, здорово испугался при виде этого темноволосого поджарого, как волк, парня. Он просто впал в шок, в столбняк, даже челюсть отвисла.

– Привет, Шур! – крикнул парень. – Хватит изображать из себя центральный персонаж картины «Не ждали».

–Ты...

Больше Шуракен ничего произнести не смог. Его руки потянулись к Ставру, Шуракен сгреб его и прижал к себе. От его объятия могли хрустнуть ребра, оно было жестким и яростным, как захват в смертельной схватке.

– Все в порядке, Шур, – пробормотал Ставр, успокаивающе похлопывая друга по спине. – Ребята, – сказал он Тоболову, – вы не думайте, у нас не принято целовать мужиков взасос, но сейчас у нас свои дела, и вам не надо на весь этот ужас смотреть.

– Конечно, это ваши дела, но и мы сюда тоже приехали не груши околачивать, – ответил Тоболов.

Шуракен наконец пришел в себя.

– Булат, я все понял про твоего босса, – сказал он. – Если ему это так надо, я с ним встречусь. А сейчас уматывайте отсюда, только сразу.

Тоболов достал из кармана пиджака визитную карточку.

– Свяжитесь со мной. – Он протянул карточку Шуракену.

– Е-мое, я думал, такое только в кино бывает!

Шуракен никак не мог выйти из состояния оглушенности. Они зашли в дом. На кухне Ставр сел на табуретку, а Шуракен ходил вокруг, машинально дотрагиваясь до него, словно все еще не верил, что это не глюк.

– Где ты все это время шлялся, скотина чертова? Ну давай, давай, Ставридас, рассказывай.

– Еще успеется, – улыбнулся Ставр, оглядывая кухню. – Эта история длинная и увлекательная. Я буду рассказывать ее тебе долгими зимними вечерами под хорошую водку в твоей замечательной норе. А где Женька?

– В Москве, она на пару дней уехала экзамен сдавать. Ты знаешь?..

– Не мечи икру, знаю. Все знаю: и что вы с Женькой муж и жена, и что отец умер.

– Все как-то само собой получилось.

– Каждому свое. С тобой у нее семья будет и дом, а я сейчас не мог бы ей дать даже крыши над головой.

– Как это? Почему?

– Дача отца была государственная, ее бы в любом случае отняли, и квартира тоже отошла в казну.

– Ни хрена себе!

– Ладно, есть более интересный разговор. Пойдем загоним во двор мою машину.

– Давай в магазин съездим.

– Не надо. Я все привез.

Увидев знакомый «ЗИС» отца Ставра, Шуракен удивился:

– Как же наш красавец уцелел? Где ты его отыскал?

– Командора надо благодарить. Он взял машину и Грея. Помнишь отцовского колли?

– Я жил некоторое время у Командора после того, как вернулся. Но тогда там еще не была ни «ЗИСа», ни Грея.

– Наверно, они тогда еще были на отцовской даче. Ставр вытащил из машины спортивную сумку.

– Хорошо, Женьки дома нет, – сказал Шуракен. – Не представляю, что было бы, если бы она вот так ни с того ни с сего тебя увидела. Она беременная.

Ставр обернулся и посмотрел со странной усмешкой, словно решая, сказать другу то, что он сейчас думает, или отбрехаться, и предпочел отбрехаться:

– Такое случается в семейной жизни.

Войдя в дом, Ставр расстегнул молнию на сумке и достал четыре бутылки водки.

– Есть интересный разговор, Шур, – сказал он, ставя бутылки на стол. – Я привез сенсационные известия о нашем бывшем шефе Ширяеве. Думаю, они тут кое-кого здорово заинтересуют.

– Черт возьми, я был просто на все сто уверен, что этот сучий потрох жив!

– Еще как жив! Он развил такую бурную деятельность, что достал даже наших заклятых друзей из ЦРУ.

 18

Возвращение Ставра особого впечатления на Командора не произвело. Он и не такое видел.

– Ну что ж, – сказал он, – хороший уровень выживаемости. Значит, не зря тебя учили. А вообще, повод есть. Давайте, ребята, по сто грамм за возвращение Егора.

Командор провел своих парней на веранду. Стол был уже накрыт. Командор дал адъютанту Косте соответствующие указания. Прапорщик смотался на рынок, купил парной грудинки на борщ и хороший кусок свинины на отбивные и сейчас священнодействовал на кухне.

Не садясь за стол, Командор разлил по рюмкам водку.

– За тебя, Егор, ты меня очень порадовал, – сказал он.

– Просто повезло.

– Не говори так. Просто ничего не бывает. Если в одном месте встало, в другом обязательно упадет – закон жизни.

Они выпили. Спецы стояли чуть ли не навытяжку. Несмотря на вполне вольный стиль одежды и от-

росшие лохмы Шуракена, оба сейчас до смешного соответствовали выражению «господа офицеры».

– Ребята, что-то вы напряженные? – усмехнулся Командор. – Расслабьтесь. Вы мне уже не подчиненные и имеете полное право выпить с бывшим сослуживцем в неформальной обстановке.

На веранде появился Костя.

– Подавать, Иван Георгиевич? – спросил он.

– Давай.

После обеда перешли в бильярдную, и Ставр отдал Командору фотопленку, отснятую на базе Советника.

– Хорошо, я отпечатаю и посмотрю снимки, а пока расскажи, что там организовал Ширяев?

– Ну что сказать, Иван Георгиевич, – ответил Ставр, – отличный ларек по продаже российского оружия примерно в восьмистах километрах севернее экватора.

– Сейчас я дам бумагу и ручку. Садись и пиши отчет.

– Какой отчет?

– Отчет о разведывательной операции, проведенной по моему приказу.

В Ново-Троицкое Ставр и Шуракен вернулись поздно вечером. Уже стемнело. Когда свернули с шоссе, фары автомобиля высветили засыпанную щебенкой дорогу. Ставр включил дальний свет, и в глубине леса лучи рикошетили от шершавых стволов черных елей. Через двести метров дорога из беловатой щебенки уперлась в глухие ворота усадьбы. – Ну нагородил городище, – усмехнулся Ставр. – А впрочем, мне нравится, с крупнокалиберным пулеметом тут долго отсиживаться можно.

– Это точно.

Шуракен вылез из машины и пошел открывать ворота.

Ставр загнал машину во двор. Шуракен закрыл ворота и пошел к клетке Дуста.

 – Эй, Шур, ты собираешься выпустить этого людоеда? Тогда подожди, я залезу обратно в машину и закрою дверцы.

– Не шугайся, Дуст службу знает. Он уже разобрался, что ты свой.

Засидевшийся за день Дуст, вырвавшись на свободу, завертелся вокруг хозяина, неистово размахивая хвостом, и, встав на задние лапы, всей тяжестью обрушился на грудь Шуракену. Затем он тяжелым медвежьим галопом сделал круг по двору и завернул к Ставру. Пасть Дуста была разинута от уха до уха, и не у всякого хватило бы хладнокровия спокойно посмотреть на клыки размером с большой палец.

Но Ставр уже понял, что пес молодой и настоящей строгости в нем нет. Он опустился на корточки.

– Да ты еще совсем пацан. Ну иди, иди ко мне, валенок.

– Кончай морочить голову моему псу. Не порти мне собаку, – сказал Шуракен.

Он вошел в дом, включил свет. В комнату вошел Ставр. Обшитые вагонкой стены и потолок были посечены тенями и лучами от лампочки под жестяной нахлобучкой. Первое, на чем остановился взгляд Ставра, была рама с фотографиями.

– Что это у тебя за мемориальная доска? Вместо ответа Шуракен молча снял раму со стены

и убрал на верх шифоньера.

– Ерунда. Да, я страдал, но теперь мне за это стыдно. Как ты однажды сказал, Ставридас, война кончается только для мертвых. Как ты думаешь, они не могут поручить Советника кому-нибудь другому?

– Конечно могут, но это будет несправедливо. – Он снял куртку, повесил ее на гвоздь, на котором раньше висела рама, и сел на табуретку.

Шуракен опустился напротив него на раскладушку.

– Несправедливо – это для руководства не аргумент, – сказал он.

– Но никто лучше нас не знает этот район. Мы можем разобраться с ним вдвоем и быстро – а вот это уже аргумент, что, нет?

– Все зависит от того, какой диагноз бни ему поставят. По новым понятиям он, может быть, не предатель, а деловой человек, бизнесмен. Может, с ним сотрудничать захотят, а через пару лет еще и пригласят на родину как почетного гражданина. Это уже бывало.

– С нашими у Советника есть шанс все уладить, но я сомневаюсь, что он договорится с американцами. Там теперь их зона влияния.

– Американцы меня не волнуют. Я должен урыть его собственными руками. Есть причина, по которой счеты с Советником для меня очень личное дело.

– Мне это тоже не все равно. До сих пор не понимаю, что все-таки произошло, но одно ясно – мы сели в дерьмо из-за него. – Я тебе могу рассказать. Теперь я про это все знаю. Он использовал нас как двух бобиков. На базе «Стюарт» мы с тобой шухерили, как шпана, а он под шумок смылся. Из-за бабок, которые он увел, меня тут так долбанули транквилизаторами, что едва очухался. Если б не Командор, я сейчас сидел бы на койке в спецпсихушке и писался в штаны.

– Я надеюсь, Командор похлопочет, чтобы это дело поручили нам. А если что... ну тогда я вернусь в Африку и разберусь с сукой без их мандата.

Шуракен достал сигарету и протянул пачку Ставру.

– Спасибо, – сказал Ставр, – но я больше не курю.

– С каких это пор ты такой правильный стал?

Вместо ответа Ставр стянул с себя оливковую футболку, и Шуракен увидел с левой стороны груди свежую отметину от пули.

– Вот с этих, – сказал Ставр.

– А, черт!

– Брось. Поймать пулю любой дурак может, а уж я свою поймал точно, как последний дурак.

Шуракен встал с раскладушки, подошел к Ставру и неуверенно протянул руку, он хотел дотронуться до шрама, но не знал, как его друг к этому отнесется.

– Валяй, потрогай, – усмехнулся Ставр. – Не бойся, в сексуальных домогательствах я тебя не заподозрю:

– На волосок был... просто на волосок, – пробормотал Шуракен. – Еще чуть влево и...

Неглубокая вмятина, затянутая почти белой, еще чужеродной кожей с твердым уплотнением по кра-

ям, которую ощупывали его пальцы, имела для ТТТу-ракена свое, совершенно особое значение. Она была клеймом, «печатью на мышце», которой пометила его друга судьба. У него самого на боку было такое клеймо, но тогда, когда это случилось, Ставр был с ним. Он не дал проклятым «ягуарам» добить Шура-кена, дотащил до госпиталя, охранял, брил, пока тот был еще слаб, но оказался в одиночестве^ когда сам получил пулю.

Ставр понял, о чем думает Шуракен. Это был один из редких моментов молчаливого взаимопонимания, но Ставр не хотел, чтобы Шуракен циклился на этой вредной идее.

– Не переживай из-за ерунды, Сашка. – Ставр ударил друга кулаком в плечо. – Ведь жив же, а курить все равно пора бросать. Мы с тобой уже не очень-то молодые для нашего дела, и надо экономить ресурс организма, как сказал один лекарь, когда полосовал меня без наркоза. Ладно, Шур, брось мне какую-нибудь подстилку на пол и завалимся спать.

– Сегодня ты гость, – ответил Шуракен, – поэтому тебе поблажка. Ты ляжешь на раскладушке, а я устроюсь на полу.

– Кто бы стал спорить, а я не буду.

Шуракен расстелил на полу спальный мешок и погасил свет. Некоторое время они тихо лежали в темноте.

– Кстати, – сказал Ставр, – по поводу тех ребят, которые утром к тебе приезжали, что ты с ними решил?

– А что тут решать? Я же им пообещал, что приеду, теперь придется ехать.

– Тогда нечего тянуть, пока время есть, давай завтра и съездим.

19

Главный офис фирмы «Буржа» находился на од-ной из улиц Лефортова в бывшем хлебном лабазе XIX века, перестроенном по финскому проекту. Стильное светло-бежевое двухэтажное здание под коричневой черепичной крышей стояло в глубине территории, обнесенной черной металлической изгородью. Через нее свободно просматривались ровные, как бильярдный стол, зеленые плоскости стриженого газона. На холеном бобрике травы были расставлены стеклянные шары светильников.

Ставр остановил «ЗИС» у ворот офиса. На лобовое стекло крапал мелкий майский дождь.

– Алло, ребята, к вам кто-то идет, ползет, летит. Смотри, Шур, – Ставр показал на декоративные навершия опорных столбов изгороди, – в этих кандибоберах наверняка спрятаны антенны сигнализации.

Створки ворот плавно разошлись, и машина въехала на блестящие от дождя плиты подъездной дорожки.

– Оказывается, и наших можно научить хорошим манерам, – заметил Шуракен. – Когда я договаривался о времени встречи, этот парень, Тоболов, спросил номер машины.

– Пожалуйста, проходите, Аркадий Борисович ждет вас. – Стройная деловая девушка в безупречном офисном костюме открыла перед Ставром и Шураке-ном дверь в кабинет шефа.

Охранник, который встретил их у машины и проводил сюда, вошел в кабинет следом, встал у двери и слился с интерьером. Очевидно, он на высоком уровне владел своей профессией, потому что в течение всей встречи никто ни разу не вспомнил о его присутствии.

Стол господина Моторина определенно напоминал газоны перед офисом: такой же обширный, чистый и не загроможденный ничем лишним. На его поверхности стояли бутылка «Камю», банка с витаминами и упаковка таблеток от головной боли.

– Садитесь, – пригласил Моторин.

Ставр и Шуракен сели по разные стороны длинного узкого стола для совещаний.

– В вашем джентльменском наборе не хватает пистолета, – заметил Ставр, разглядывая натюрморт на столе Моторина. – Все эти проблемы с помощью пистолета решаются раз и навсегда.

– Вы ошибаетесь, молодой человек. Есть такие проблемы, которые не решаются даже с помощью пистолета. Итак, кто из вас Гайдамак?

– Я, – ответил Шуракен.

– А вы кто? – спросил Моторин Ставра.

– Я – родители. А вы кто, директор приюта для трудных подростков? Вы чего хулиганов распускаете? Сынок оленей кормил, поил, говно за ними убирал, а ваши приехали на готовое и давай пулять.

– Держите себя в руках, папаша. Вы в приличном месте, – сказал Шуракен.

Моторин спокойно проговорил:

– Если я правильно понял, вы Егор Осоргин. Значит, вы действительно живы. Когда мой сотрудник рассказал о вашей встрече, я сразу предположил, что речь идет о вас.

Лица Ставра и Шуракена напряглись, и они очень внимательно посмотрели на Моторина. В кабинете повисла пауза. Сказав «а» – продемонстрировав, что обладает определенной информацией, – Моторин должен был сказать «б». Спецы ждали.

– Да, я знаю, кто вы, – продолжил Моторин. – Прежде чем пригласить сюда, я проверил вас по своим каналам. Например, я знаю, что последние три года вы были в Африке.

– Допустим. Что дальше? – спросил Шуракен.

– Я предлагаю забыть о конфликте с работниками моей фирмы и обсудить предложение о сотрудничестве.

– Если вам нужны специалисты по «третьей разборке», то это не к нам, – ответил Ставр.

– Я знаю разницу между «хаммером» и мусороуборочной машиной и не собираюсь предлагать вам оказывать услуги такого рода. Мне нужны люди, способные сделать для меня то, что, например, ЦРУ делает для правительства США.

Моторин с удовлетворением отметил, что в глазах бывших спецов появилась заинтересованность. Он подался вперед, положил на стол крупные красивые кисти рук и пристально посмотрел на сидевших перед ним парней, окончательно решая, те ли это люди, которые ему нужны. Он видел, что они молоды, честны, энергичны, но, главное, они штучный товар: уровень их профессионализма гарантировала полученная Моториным информация. Стоило рискнуть.

– Я хочу создать свое собственное разведывательное управление, которое будет заниматься сбором информации, ее защитой и осуществлять спецоперации. Моя фирма нуждается в расширении связей, особенно в поиске зарубежных партнеров. А как показывает практика, прежде чем забираться в постель с новым партнером, следует проверить его контакты. Один мой слишком доверчивый знакомый нашел немецких партнеров, готовых сделать крупные инвестиции в его бизнес, и поехал в Мюнхен для подписания контракта. Фирма оказалась подставой, и он сидел заложником, пока они не перекачали на свой счет всю его наличность. Такие трюки отнюдь не исключение. И фирма, предоставляющая информацию для принятия обоснованных решений, способная вытащить бизнесмена из неприятного положения, будет очень рентабельным предприятием. Работа в моей фирме гарантирует вам достойный уровень жизни. И что наверняка для вас важно, эта деятельность не будет наносить ущерб государству и противоречить вашему кодексу профессиональной чести.

– Серьезно, – сказал Ставр. – Чувствуется, что вопрос глубоко продуман. Что скажешь, Саша?

– Предложение интересное. Но организация такой фирмы недешево обойдется. Нужно специальное оборудование, аппаратура, люди.

– Деньги на старт проекта я найду, – сказал Моторин. – Вы готовы за это взяться?

– Пока нет, – ответил Шуракен. – У нас есть обязательства перед другими людьми, мы должны прежде закончить со своими делами. После этого можно встретиться и поговорить конкретно.

– Когда вы предполагаете освободиться?

– Мы это узнаем в течение недели.

– Давайте сделаем так: через неделю вы сообщите мне о своем принципиальном согласии или отказе. И в течение этого срока я бы хотел иметь с вами связь.

– У меня в лесу телефона нет, – ответил Шура-кен.

– А у меня и дома нет.

Моторин повернулся к стоящей рядом со столом мини-АТС и нажал одну из клавиш. Раздался ответ:

– Слушаю, Тоболов.

– Булат, – сказал Моторин, – зайди ко мне и принеси два мобильных телефона.

– Вообще-то мы у вас пока не работаем, – заметил Ставр.

– Для меня так проще, – ответил Моторин. – Если не договоримся, через неделю вернете.

День был пасмурный и теплый. Мокрый после дождя асфальт парил. Управляемые электроникой ворота «Буржи» бесшумно сомкнулись за кормой «ЗИСа».

– Крутой дядька, – сказал Шуракен. – Может, стоит с ним поработать? Я уже почти все деньги в дом вгрохал, осталась так – мелочовка.

– Американец, о котором я тебе рассказывал, Джек Кейт, сказал мне одну умную мысль: «Разведка – это бизнес, причем один из самых высокооплачиваемых». И он прав, просто мы с тобой еще не привыкли так думать. Надо перестраиваться, —усмехнулся Ставр. – Кстати, мои деньги бабкам перечислили,

как положено родственникам, – в рублях по официальному курсу. По нынешним ценам мне это месяца на три на бензин и баб... Идиот!!! – Ставр вдавил педаль тормоза.

Тяжелый «ЗИС» занесло, но Ставру все же удалось удержать его. Машина остановилась, полметра не долетев до человека, неожиданно выскочившего на дорогу. В полном шоке он словно прирос к асфальту.

– У тебя что, здоровья много? – рявкнул в открытое окно Шуракен. – Так я сейчас вылезу, поубавлю.

– Да ладно, не лечи его, Шур. – Ставр завел заглохший двигатель. – Смерть сладка для идиота. Если человек не понимает, что лучше быть в двенадцать дома, чем в одиннадцать – в морге, его не вылечишь.

20

Горизонтальные жалюзи рассекали городской пейзаж на узкие параллельные слайды. Бензиновая гарь застревала в фильтрах кондиционера, поддерживающего в офисе оптимальную температуру и синтетически свежую атмосферу. Был один из первых по-настоящему жарких летних дней. Духота еще не стала привычной, и, войдя в прохладный кабинет, Командор испытал значительное облегчение, но это длилось недолго. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы пройти по мягкому, заглушающему шаги ковру до середины кабинета.

Навигатор поднялся из-за стола, энергично шагнул навстречу Командору и протянул руку. Это означало, что разговор будет вне протокола. – Минералки, Иван Георгиевич? – предложил хозяин кабинета, когда они сели.

– Спасибо, нет.

Тем не менее Навигатор достал из кабинетного холодильника бутылку боржоми и поставил на стол два стакана.

– Такая жара в конце мая была в семьдесят втором, помнишь, когда торфяники горели. – Навигатор откупорил зашипевшую бутылку и разлил минералку, поднял свой стакан, посмотрел на кипение серебристых пузырьков. – Чтобы у тебя не возникло никаких ненужных вопросов, прочти вот эту справочку, Иван Георгиевич, – сказал Навигатор и положил на стол перед Командором документ, состоящий из трех страниц. – Конкретно этот абзац.

«Продвижение такого специфического товара, как оружие, на зарубежные рынки зависит от общего уровня военно-экономической мощи страны. А здесь за последние годы мы понесли существенные потери. Тут многое зависит от качества изготовления, от агрессивности маркетинга и поддержки соответствующими структурами государства», – прочитал Командор.

– Все правильно, но что из этого следует в практическом плане? – спросил он.

– В практическом плане здесь имеются весьма существенные перспективы. Пока «Росвооружение» будет выпутываться из непрерывной реорганизации и терять позиции на мировом рынке, весьма солидный доход может приносить нелегальная торговля оружием.

Навигатор увидел, что темное от загара костистое лицо Командора окаменело. Губы сжались. Глаза стали, как щит, на котором в качестве девиза обозначен холодный, удерживаемый в крепкой узде гнев.

– Мы с тобой не одно крутое дело сделали, Иван Георгиевич, – внушительно сказал Навигатор. – Надо мне напоминать, что я ни разу не сдал тебя и не подставил? Неужели ты думаешь, что теперь я опущусь до того, чтобы уговаривать тебя поработать на чьи-то шкурнособственнические интересы?

– Ты сказал «доход». Как я должен это по-другому понимать?

– Вопрос в том, в чей карман идет доход и на какие цели. Мы должны выполнять свой долг, защищать интересы страны. Но когда ворье и политические аферисты сидят под крышей правительства, легально мы ничего не сделаем. Чтобы работать против них, нам нужен секретный денежный фонд, не контролируемый правительством. А самый серьезный источник пополнения этого фонда – нелегальная торговля оружием. Понимаешь, о чем идет речь?

–Да.

– В таком случае перейдем к делу. Ширяев специалист в нелегальной торговле и отлично обходится без поддержки государственных структур. Что же касается маркетинга, то, судя по тому, что он достал американцев, маркетинг у него агрессивен дальше некуда. В общем, он нужен живой.

– Ширяев бросил на произвол судьбы своих сотрудников и способствовал разгрому советнической миссии.

– Иван Георгиевич, давай поговорим без эмоций. Курочек, несущих золотые яйца, не режут. Взяв под контроль Ширяева, мы сразу получим отлично налаженный бизнес.