Текст книги "Забудь меня (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22

Эти размышления принесли облегчение и предали решимости. Облегченно выдохнув, прижалась поближе к Кириллу, греясь его теплом. Он прав: жизнь у меня одна. И проводить ее в печали не стоит. Если есть сейчас возможность хоть немного насладиться жизнью, я буду ей наслаждаться. Впадать в депрессию из-за того, кто тебя ничуть ни ценит – глупо. От нее ведь ничего не исправится, только состояние здоровья ухудшиться, а мне это точно не надо.

Кирилл снова приехал на то место, на дикий пляж.

На сей раз мы занялись любовью прямо в машине. Я первая потянулась к Кириллу. Подарила поцелуи полный страсти. Который тут же перетек в жаркое соитие. Без ласк и прелюдий, которые были сейчас излишне. Я давно уже была готова принять его.

Кирилл нетерпеливо срывал с меня одежду и покрывал жадными поцелуями горячую кожу, которая от его поцелуев стала невероятно чувствительной. Этот невероятный мужчина, словно уже давно изучил мои самые чувствительные точки и умело ими манипулировал. Проводил языком там, где это приятнее всего, прикусывал только там, где мне это доставляло бурю эмоций. Словно давно уже изучил все реакции моего тела. Я же еще не понимала, что нравится ему. Я просто позволяла ласкать себя и по возможности отвечала взаимностью.

Кирилл отодвинул и опустил спинку сиденья, и крепко прижимая меня к себе, и устроил сверху.

Не прекращая жарких поцелуев, я начала нетерпеливые движения. Мне хотелось буквально сгореть в том пламени страсти, что бушевало сейчас, между нами. Такого возбуждения я не испытывала уже много лет, когда ощущения от каждого движения подобны оргазму, когда голова кружится как у пьяной, а сердце выскакивает из груди.

Я отпустила себя, я больше не думала, что делаю кому-то плохо, придаю кого-то. Больше не было этого съедающего чувства вины, было только наслаждение данным моментом. Полное, абсолютное растворение друг в друге.

Я наслаждалась криками и стонами Кирилла. Его упругим, мощным телом. Рука в руке, ладонь в ладонь, его невероятно твердая плоть во мне я стараюсь впустить его в себя максимально глубоко, но иногда почти покидаю, но лишь для того, чтобы снова вернуться, резким не терпеливым движением. И взорваться громким стоном от пронзившего все тело наслаждения. Мне нравится играть так с этим мужчиной. Нравится сгорать в пламени его горящих глаз.

Но терпение Кирилла вдруг закончилось: он прижал меня к себе очень сильно, не давая возможности двигаться, и я покорно замерла, наслаждаясь его мощными ударами, взрывающими меня блаженством изнутри, приближающими невероятную феерию чувств и ощущений. Заставляющими меня впиваться в его плечи снова до крови.

– Хорошо тебе? Хорошо, маленькая моя?

Спрашивал Кирилл, охрипшим от криков голосом заглядывая в мои глаза.

– Да! – выдохнула и тут же задохнулась от его очередного удара, что принес сокрушающее наслаждение.

Даже если бы и хотела солгать, сейчас не смогла бы.

– Моя теперь? Моя?

– Сейчас да.

– Сейчас, и навсегда. Поняла меня? Поняла? 0

Кирилл ускорил и усилил темп, его рука переместилась на мое горло, легонько сжав его и прибавив этим изрядную порцию возбуждения.

– Отвечай!

Новый мощный удар заставил содрогнуться все тело от боли, перемешанной с острым наслаждением.

– Поняла.

– Моя теперь?

– Твоя.

– Вот! Это твоя судьба, быть моей и даже не пытайся больше от нее сбежать. Моя!

Хриплый шёпот мужчины, окончательно свел меня с ума. Я больше не могла сдерживаться, подстроилась под его бешеный ритм и шторм невероятного блаженства не заставил себя ждать. Подхватил, закружил, заставляя распасться на атомы, и мягко опустил с самых вершин космоса на землю

Я упала на грудь Кирилла. Сердце колотилось как взбесившееся, голова приятно кружилась. Чувствовала себя при том до безобразия счастливой и расслабленной.

– Ты, потрясающая, малышка, – прошептал Кирилл продышавшись. Он нежно гладил мою спину и по ней разливались остаточные волны тепла и возбуждения.

Миша, тоже всегда так делал, а я лежала на его плече, нежно целовала его и мурлыкала от сладкой неги. Еще ранним утром того злополучного дня, было так.

Тогда, в честь годовщины, он особенно постарался, прежде, как следует, приласкал языком в самом откровенном месте, и оргазм был не механическим, от пальцев по клитору, а самым настоящим, от его страстных движений во мне и наших жарких поцелуев. Хотя, до Кирилла ему, конечно, очень далеко.

Возраст. От него, как не крути, не убежишь.

Может быть, Он мне и правду сказал про то, что у него уже с возбуждением проблемы и кроме привычной уже меня. Ему необходимо еще что-то. Например, анал с молоденькой, грудастой ученицей. Хотя я, не зная лучшего, была вполне всем довольна всегда. Оргазмы получаю? Получаю. Так чего ж еще можно желать. Глупышка. Оргазмы – они ведь тоже разные бывают.

А Миша получается, ложась в постель ко мне, не моим телом наслаждался, а вспоминал свои аналы с молоденькими шлюшками? Возбуждала его уже совсем ни я?? Интересно – как давно? От этой мысли стало так мерзко, что меня аж передернуло и затошнило.

– Что такое? Что с тобой?

– Со мной, что-то не так, да? Я делаю что-то не то?

– Тебе не кажется, что думать о том, почему он тебе изменил, лежа на мне, немного не вовремя, – усмехнулся Кирилл, правильно истолковав мою мысль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Прости. Просто он тогда сказал, что это от того, что я его уже недостаточно возбуждаю, и он вынужден ходить для достижения возбуждения со мной, ходить налево.

– Может быть такое. Но это вовсе не от того, что ты недостаточно сексуальна, или бревно. Даже не думай в этом ключе. Просто возраст, что ты хочешь. А с каждой, новой, молоденькой бабочкой вроде как самооценка поднимается, а вместе с ней и член. Так же похоже на жалкую, неуклюжую попытку разжалобить. Не ведись. Прошу!

– Да ты что! Я как представлю, во скольких еще задницах побывал его член, меня просто выворачивает.

– Мой, не был не в одной. Честное слово Я брезгливый.

– Это единственное в чем я ему отказывала из-за боязни случайно оскандалиться, – призналась я.

– А он настаивал?

– Да

– Часто? Фу! Нет! Молчи! Не желаю знать о своем отце, подобное! Ты потрясающая! Страстная! Чувственная! Гибкая и горячая, как и положено женщине твоего возраста. Не смей и на секунду больше забивать голову его бредом.

– Ты действительно моя живая вода, – я с нежностью коснулась губ мужчины. – Прости, что о нем заговорила.

– Я же живая вода. Со мной можно и нужно говорить обо всем, что способно принести твоей душе исцеление, Кирилл тоже ответил мне нежным поцелуем. – Искупаемся?

Вставать с Кирилла и разрывать очарование момента, очень не хотелось, но надо. Я обещала девчонкам поход в Аква парк. Они все же чуют неладное и совсем приуныли.

– Только чуть обмоемся. Сегодня же Аква парк.

– Черт! Я же Лизу хотел взять! А теперь, навряд ли увижу ее в ближайшее время.

– Прости!

Я снова почувствовала себя жутко виноватой, отомстить Кириллу за обманутые надежды невинным ребенком, для Лены сейчас самое очевидное и простое и нет сомнений, что она пойдет на это.

– Не извиняйся. Все в жизни происходит, так как и должно быть. Запомни это. А Лена остынет, никуда не денется.

– Остыть то остынет, вопрос в том, как скоро?



Глава 23

Думала, что дома дочки встретят радостными визгами в ожидание долгожданного приключения. Но малышки были какие-то пришибленные. Сидели рядышком и что-то тихонечко обсуждали.

– Чего шепчимся? Купальники уже приготовили?

– Мам! А давай сегодня сходим в парк, а завтра соберем вещи и поедем домой, – выдала Аня, явно волнуясь. – Папа ведь там совсем один. Еще болеет.

– Ему очень плохо и одиноко, мамочка! А мы рядом будем, ухаживать будем, и он быстро поправится, – подхватила за Аней, Алина.

– И жить мы здесь совсем не хотим! Мы к папе хотим! Мы соскучились очень.

– А еще здесь очень жарко и мы здесь никого незнаем. А в Екатеринбурге у нас школа, друзья и цирковая студия. Мы обратно хотим! В свою привычную жизнь.

– И к папе!

Я аж обалдела. Две пары зеленых глаз с выражением абсолютной решимости и категоричности, мне, что ультиматум предъявили что ли? Очень интересно! С утра, о подобном они даже и не думали точно!

– Вы, что, с папой говорили? Что он вам наговорил там?

– Он не наговорил! Ему правда очень плохо, а с нами будет лучше. Мы о нем заботится, будем! – категорично заявила Анна.

– Смелые мои! Трепетные девочки! Тем как вы любите своего отца, только гордиться можно! Очень хочется уберечь вас от боли, но и врать вам, я тоже не могу! Хорошие мои! Мы вернемся домой не раньше, чем через три недели. Я ведь тоже болею еще. Забыли разве? Мне много чего еще нельзя делать самостоятельно, чтобы сберечь глазки и не ослепнуть. Как только врач мне разрешит, мы вернемся домой. Обещаю. Но говорю сразу, что жить вместе с папой мы больше не будем. Вы сможете его видеть, когда захотите и когда у него будет время. Ограничивать вас в общение я не стану. Но жить мы теперь будем раздельно.

На прелестных, светлых личиках отразились шок и растерянность. В любимых глазках задрожали слезы отчаяния. Девчонки сдерживали их из последних сил. Мне и самой было больно так, что дышала через раз. Но разговор этот, был в любом случае неизбежен.

– Почему? Ты полюбила другого мужчину?

– Нет, Алин. Это у вашего папы есть другие женщины. И мириться с этим, я не могу. Когда вы подрастете, вы обязательно меня поймете.

– А давай мы попросим папу извиниться и оставить их. Он нас очень любит и послушает. Вот увидишь.

– И тебя любит! Он же каждый день про это говорил!

Детская наивность и участливость трогали до слез. Тяжело вздохнув, прижала к себе девчонок.

– Не стоит, Анют. Ваш папа, больше не любит меня как прежде. А без любви, жить вместе нет смысла. Это только больно делать друг другу. А так, мы с ним останемся добрыми друзьями. Обещаю.

– Любит!! Он сам об этом только что сказал! Что очень – очень любит тебя и нас!

– Ну, прости его, мамочка! Ну, пожалуйста! Ну, ради нас! Он больше так не будет! Честное слово!

Девчонки смотрели на меня с такой мольбой, что душа моя трещала по швам и истекала кровью, что вытекала крупными прозрачными слезинками из глаз.

В эту секунду, я возненавидела Михаила всем сердцем, но нашла в себе силы сказать то, что должна была, как искренне любящая их, мать.

– Родные мои! Послушайте внимательно и запомните сейчас и на всю жизнь: как бы дальше не сложились у нас с вашим отцом отношения, запомните, что вас они не касаются. Ваш папа – это ваш папа. Он им был, им и останется до конца дней своих. Он вас всегда очень любил, любит и будет любить. И если мы разойдемся, меньше любить он вас не станет, и вы должны любить и уважать его так же, как и раньше.

– Но мы не хотим, чтобы вы жили раздельно! Мы хотим, чтобы, как и раньше, вы нас оба с утра целовали!

Анютка, как ни старалась, не удержала-таки слез. А мое сердце сжалось так сильно, что аж перед глазами потемнело на миг, и я испугалась, что свалюсь с инфарктом.

– Мне искренне жаль, мои хорошие! Видит бог; я очень любила вашего отца и не желала вам такой судьбы, но то, что случилось, случилось не по моей вине. Но не корите отца. Он такой, какой он есть. Другим уже не будет. Повторюсь, что на любовь к вам, наше расставание не влияет.

– Ты не сможешь его простить, никогда?

– И даже ради нас?

– Не смогу. Когда вы вырастите и полюбите сами, вы обязательно меня поймете.

– Жаль. Хотя, у нас больше пол класса так живут. И мы привыкнем, раз деваться не куда, – сдалась, наконец, рассудительная Алинка, чем несказанно меня обрадовала.

– Давайте сделаем так, до гостим здесь три недели, вернёмся домой, а там, вместе с папой определим порядок ваших встреч. Договорились?

– А чего определять то? По выходным, как у всех, – со знанием дела вздохнула Алина.

– Умнички вы мои! Я вас! Очень-очень люблю! Конфетки вы мои сладкие.

Девочки обняли меня крепко-крепко. Сердечная боль сразу отступила. На смену ей, пришла всепоглощающая волна тепла и любви. Как хорошо, что они у меня не истеричны, не избалованы и с острым умом. В этом есть и Мишина заслуга, он никогда не потакал их капризам и истерикам.

Несмотря ни на что, мне определенно есть, за что быть благодарной Михаилу по жизни.

Вот за это и буду держаться, чтобы злость и боль не сожрали душу с концами.

– Собирайте купальники, полотенца, сухое белье, я сейчас.

Выйдя в ванную, включила воду и набрала Михаила. Впервые за все это время.

– Слушай меня внимательно, болезный! Если еще раз ты попытаешься манипулировать чувствами своих дочерей, больше их никогда не увидишь даже через веб камеру! Ясно! Мы разводимся. Это мое окончательное слово и в твоих же интересах вести себя так, чтобы они пережили это период как можно мягче и спокойнее. Я знаю, что ты их очень любишь и, если будешь вести себя правильно, ограничивать ваше общение я не буду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Здравствуй, Мариночка! Я очень рад тебя слышать. Позволь уточнить, что значит правильно, в твоем понимании? – очень спокойно и даже с некоторой насмешливостью спросили меня.

– Не давить на них, через их чувства любви к тебе, чтобы меня разжалобить. Не говорить про меня гадости и исправно выплачивать ипотеку. В квартире остаёмся мы. А ты, подыщи себе съёмное жилье. Принимая во внимание, твою двойную теперь финансовую нагрузку, на алименты я подавать не буду.

– А на что же ты, в таком случае будешь кормить и одевать моих дочерей? Ты ведь не чего не умеешь. На трассу выставляться пойдешь?

Злая саркастичность ножом полоснула по сердцу, вышибая слезы. Хочет убедить меня, что без него я полное ничтожество и не выживу? Ну, ну.

– Тебе напомнить кто меня все это время, категорически не пускал ни в институт, ни на работу? Конечно, была огромной дурой, что слушала тебя и доверяла. Но ничего. Учиться никогда не поздно. Если нужно, я в шести заведениях сразу буду мать полы, а ночами торты печь, но дети мои нуждаться не будут ни в чем!

Глава 24

Ни смотря, ни на что, остаток дня прошел чудесно. Девчонки быстро забылись и веселились от души, вместе с буквально впавшим в детство Кириллам.

Смотрела на них, задорно смеющихся и плескающихся в воде, и думала: – вот бы нам всегда было так хорошо вместе. Несмотря ни на что.

Кирилл, моя живая вода, позволяющая пить себя сколь угодно много и долго. Внимательный, ответственный. Ради нас он смог отказаться от прежней, привычной жизни. От бизнеса, за который еще кредит не выплатил. Ради меня, смело шел под пули. И реально ведь, ни разу, не смотря на всю свою едкость и саркастичность, он не отказал мне ни в одной моей просьбе. За все это время. Должно быть, действительно испытывает ко мне искренние чувства.

А я? А мне пока действительно очень нужно душевно исцелиться и обрести уверенность в себе. И он для этого не плохой вариант. Уже во всем привычный и надежный.

– О чем мечтаешь?

Пока девчонки танцевали с аниматором в бассейне, Кирилл подсел ко мне.

– О жизни. Сегодня звонила Мише, попросила его лишь выплачивать ипотеку, себе съёмное жилье найти, сказала, что не буду подавать на алименты, чтобы ему уж на все денег хватило. А он заявил, что мне тогда, чтобы прокормить детей, нужно будет на трассе выставляться. Поскольку я ведь полная бестолочь и ничего не умею. Просто поразил меня своей жесткостью. Чего-чего, а таких слов, да еще таким едким тоном, не ожидала точно.

– Ишь ты змей старый! Как заговорил то. А меня, с утра со слезами в голосе, упрашивал убедить тебя, его простить. Мол, люблю ее, раскаиваюсь. За всеми этими словами кроется лишь страх умереть в одиночестве. Это понятно. Но я думал, что к тебе он тем более ластиться будет изо всех сил, а ты, оказывается бестолочь безрукая без него. Вот и делай выводы, что там за любовь на самом деле.

– Уже сделала, – горько усмехнулась я, смахивая слезы горечи. – Поступлю в кулинарный техникум на кондитера, и возьму кредит на самозанятость. Куплю еще одну хорошую, духовку, миксер и много, много разных формочек. Сейчас к разным праздникам модно наборы тематических пряников дарить.

– Вот это молодец! Вот это уважаю! Никогда не вешай нос.

– Не буду! Миша думал, что я его опущу, после таких слов. Сочту себя ничтожеством, не способным без него выжить? Нет уж! Он меня еще не знает! Я его еще удивлю!

– Если бы он знал, сколько сил и решимости тебе этими словами предал, помер бы от злости! – рассмеялся Кирилл, аплодируя мне.

– Да пусть живет! Я ему на дни рождения, корзины пряников в виде фиги отправлять буду.

Я по-настоящему развеселилась, а идею с вкусными фигами, действительно отложила на полочку памяти. Я не я буду, если не сделаю.

– Я хочу лично передать ему эту коробку! – смеясь, поддержал меня Кирилл.

– Жестокий ты, однако.

– Ну уж, каким вырастил! – пожал плечами мужчина. – Я завтра улетаю в Екатеринбург, на несколько дней. Надо уладить дела с продажей клуба. И кредит за него погасить.

– Слушай, а Захарова теперь точно посадят?

– Точно! Дядя на него давно зуб точил, рейдерство, взятки, норката. От десятки точно не отвертится, при всем искусстве своих адвокатов.

– А если подкупит всех, кого надо?

– Не получится, дядины люди, занимаются этим делом. К тому же, все его имущество конфисковано, все счета заморожены.

– Но он наверняка, просидит не десять, а пять. И выйдет по УДО.

– Не выйдет. Об этом позаботятся.

– Но через десять он выйдет, и наверняка будет жутко злой. В том числе и на меня, – меня все передернуло от жути. Я все еще не могла вспоминать минувшие события спокойно, и до истерики, боялась возможной мести, неуравновешенного бандита.

– Ты знаешь, тюрьма – это такое место, откуда в принципе выйти довольно-таки не просто. Так что, живи спокойно и не забивай себе голову, чем не следует.

От мысли, что Захарова за решеткой убьют, легче почему-то не стало.

– Тебе известно, что он сделал со своей женой за измену?

– Забей. Какая теперь разница, – поморщился Кирилл.

– Забил до смерти, да? – спросила самое очевидно, зная Захарова.

– Нет. Говорят, сама повесилась после того, как пустил по кругу, на десять мужиков.

Боже! Вот зачем я спросила?! Вот кто меня за язык тянул! Ночью мучали кошмары, что Миша намеревается поступить со мной так же. Приходит домой, зовет меня в спальню, а я же знаю, что меня там ждет. Пытаюсь убежать, а он бросается за мной с криками:

– Куда! Стой тварь! За все ответишь!

Сердце мое буквально разрывается от ужаса. Я бегу изо всех сил, но он догоняет, хватает меня, швыряет на огромную кровать. А там ко мне уже тянут руки Захаров и Кирилл. Их глаза горят огнем порочности, их руки очень быстро разрывают мою одежду в клочья. Еще до того, как я начинаю им сопротивляться.

– Кирилл! За что? – в отчаянье кричу я, когда он хватает меня за ноги, чтобы не дергалась. Ведь Захаров уже тянется, чтобы целовать мой лобок, а руки его, до адской боли сжимают мою грудь.

– Расслабься малышка, тебе понравится, если не будешь дергаться, – с садисткой улыбкой поет Кирилл. – Разведи для дяди, ножки.

Проснулась я в полном ужасе, в три часа ночи и до утра так и не сомкнула глаз. Во сне было все так ярко и живо, что я и всё утро была под глубоким, гнетущим впечатлением.

Миша сам толкнул меня на ложе, на надругательство. А Кирилл, не защитил, напротив, принял живое участие. Это очень больно и обидно для души и сердца. Впрочем, сон понятен: я впечатлилась поступкам Захарова с женой, я боюсь, реакции Миши на то, что я сплю с его сыном, и я, все еще до конца не верю в искренность чувств Кирилла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сегодня было дождливо. На пляж и в парк не выйдешь, и чтобы развеется, Галя отправила нас в торговый центр, со списком покупок.

Но там, среди множества людей, на меня вдруг напала жуткая сонливость и я то и дело сталкивалась с людьми. Одному мужчине, даже яблоки из пакета выбила. Благо, мужчина добродушный оказался, сказал, что столкнуться с утра с красивой девушкой, это к счастью, я помогла ему собрать яблоки, на том и расстались.

На кассе, когда выкладывала покупки, из пакета вдруг выпал небольшой пакетик на половину, наполненный каким-то белым порошком,

– Что это? – удивилась кассирша.

– Понятия не имею, – пожала я плечами.

– На героин похоже, – с каким-то подозрительным знанием дела, усмехнулся парень, стоявший передо мной.

Кассирша выпучила глаза так, словно я в нее гранату кинула и нажала на кнопку селектора:

– Славик, беги сюда срочно! А Михалычу скажи, чтоб ментов вызвал, – с тревогой в голосе распорядилась рыжая пышечка.

Я отчаянно заморгала, не веря в реальность происходящего:

– Да вы что? Какой героин? Это не мое! Это наверно, один из порошков, что влагу впитывает, упал с полки в пакет.

– Нет у нас ни каких таких порошков, – категорично заявила кассирша, одаривая меня презрительными взглядами, и терпение мое лопнуло:

– Вы не имеете никакого права меня задерживать! За покупки я заплатила? Заплатила! До свиданья!

– Ты смотри, как задергалась! – самодовольно улыбнулась кассирша. – Ну, точно наркоманка! Держите ее ребят.

Мы с девочками двинулись было вперед, но путь нам преградили двое охранников весьма сурового и решительного вида.

