Текст книги "На пороге неба Часть Вторая (СИ)"

Автор книги: Елена Янук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава тридцать шестая

Айонель

Все время пока мы плыли домой, Лео ходил за мной по пятам, пытаясь развеселить. Дик, наоборот, вообще не смеялся, зато постоянно ругал Игнира, при любом удобном случае напоминая мне, что тот делал с нами в академии.

Мама каждый раз со слезами меня обнимала с таким чувством, словно ее сердце обливалось кровью. Но вслух ничего не говорила, делая вид, что все в порядке. Наверно, что-то знает, но не говорит, чтобы не давить на меня.

И папа… то он ходил темнее тучи, и желая развлечь, только добавлял мне ненужных хлопот, постоянно устраивая праздники.

Я жила словно бы во сне. Мне было уже даже не больно. И это хорошо!

Лорена еще в академии оставила мне письмо, но я его проигнорировала, тогда мне было все равно. Чувства отсутствовали как таковые, это отупение здорово помогало вести себя так, словно ничего не произошло. Это было не умиротворение, нет, именно отупение. Я научилась улыбаться, без радости, болтать без смысла, и есть, не чувствуя вкуса.

Я жила словно в какой-то прозрачной оболочке, которая защищала меня от мира с его болью и предательством.

Месяц пути немного поколебал мою «стеклянную защиту», и я начала ощущать пустоту того места, которое в мой жизни когда-то занимал призрак, Армин.

Вот этого создания злого гения Игнира мне безумно не хватало. Я то и дело оборачивалась о чем-то ему рассказать или посмотреть на реакцию, но спохватившись, одергивала себя… А сердце не хотело с этим смиряться. Никак. И от этого мне становилось хуже.

Переплыв море, мы прибыли на наш остров.

Мое окружение продолжало использовать свою тактику развлечений. Но здесь, в отличие от корабля, было много места, где можно укрыться от всех, лечь на берегу и обо всем позабыть, понимая и принимая свое «окаменелое» бесчувствие, как благодатное спасение.

Но оно помогало все меньше.

Очень скоро я начала размышлять на тему Игнира и его обмана. И чувствовала сильную боль. Но эта боль теперь была почти терпимой. Теперь я могла с ней жить…

А сегодня вечером меня в спальне ждал сюрприз.

Я вернулась с моря и незаметно прошмыгнула по черной лестнице наверх, чтобы не столкнуться родными. Мне не хотелось их печалить своим кислым видом, а радовать было нечем. Привычно распахнула дверь в спальню, а там… На моей кровати, вытянув свои мягкие и пушисты лапы, лежала подросшая Топотушка.

На шее у нее висел ярко-синий бант и свернутая в свиток записка.

Я нетерпеливо разорвала место склейки и прочла.

«Она очень скучает по тебе»

Собака кинулась ко мне, принялась лизать выступившие слезы.

– Топотушечка… Ну что мне делать? Как принять это? Как жить с этим дальше…

Спасительное отупение окончательно исчезло. Стеклянная защита взорвалась мириадами осколков… Все вернулось на круги своя. И боль от обмана и потери тоже.

Никто не знал, откуда у меня появилась собака. Даже, если и догадывались, то молчали. Папа просто радовался, что я нашла себе применение, заботясь о щенке. Мама и Лео теперь смотрели на меня с надеждой. Дик, гладя забавного пса, когда никто не видел, при всех делал вид, что видеть Топотушку не может.

Очень скоро подошел мой день рождения.

Папа на этот раз закатил бал-маскарад в честь этого события, нагрузив слуг и превратив привычный ритм жизни замка в суетливый водопад из хлопот и радостных ожиданий.

Меня то и дело мучили примеркой мамины портнихи, создавая необычный наряд. Умница Топотуша уползала под кровать при виде толпы радостных тетушек с мерными лентами и булавками в руках, и таилась там до их ухода.

Завидуя ей, я послушно отдавала себя на растерзание, понимая, что портнихи люди подневольные, моему папе не откажешь. Также страдали от бурной подготовки Лео и Дик, при этом рассказывая мне сказки, с какой радостью они предвкушают будущий праздник.

Как-то проводив портних, я открыла письмо Лорены, в котором она рассказывала поэтапное действие магического отката.

'Айон, я все хотела тебе рассказать о магическом откате…

Помнишь, я звала тебя на урок, зная, как тебе это пригодится в будущем. Но, боюсь, что уже опоздала с этим. И все же, я питаю хоть и маленькую, но надежду, а вдруг успею предупредить, и ты на все среагируешь, имея правильную информацию о происходящем.

Итак, этапы отката:

Неимоверная боль в душе.

Отчаянье.

Упадок душевных сил.

Готовность на все, лишь бы это испытание кончилось…

Уныние.

Исправляется это все сном. И едой. А главное, зная, что это откат, ты можешь принять решение более хладнокровно…

Из письма я поняла, что так сильно давило на меня после схватки с темными. Это был тот самый магический откат. Который наложился на «все хорошее», что произошло в тот день. Не знаю, как я тогда с ума не сошла…

Откинула свиток на стол и не стала дальше дочитывать. Предупреждение запоздало.

Я дала Игниру, – который, несомненно, знал, что происходит, и ни словом не намекнул на это, – согласие на брак по всем магическим законам и стала женой дракона.

Какой правды я от него ждала? Скорее наоборот, кто бы сомневался в его лживости! Но… он исцелил мне руку и потом вел себя как… Армин. И объяснение поспешному браку нашлось сразу.

Армин…

Печально вздохнула и прижала Топотушку к себе. И осознавая все, не могла лгать себе… За эти два месяца я извелась от того… что его нет рядом.

– Как жить, если ты любишь того, кого на свете нет, и никогда не было? Он призрак, выдумка, мираж… – вытирая незваную слезу, я обратилась к Топотушке.

Но ответ получила нормальным женским голосом:

– Возможно, для начала хорошо подумать? Знаешь ли… использование мозгов еще никого не подводило.

– Хиль? – Я резко к ней повернулась. Светлая возникла в моей спальни неоткуда.

– Ты пришла ко мне рассказать, как изменился Игнир? – сухо произнесла я вместо приветствия.

– Нет. Не угадала. Как тебе ни удивительно, Армин это его настоящее имя.

Я желчно фыркнула.

– Ах, да… как же я забыла! Но прости, Хиль, привыкла называть его Игниром… и навряд ли это когда-либо изменится.

– Изменится! – уверено сказала она. – Если кое-кто поймет, что за счастье нужно сражаться не только магическими шарами и щитами, но и умением во время остановить свое оскорбленное самолюбие.

– Ты предлагаешь все разом позабыть? Попытки убить меня и братьев, голод, издевательства и прочее. Да? – с сарказмом отозвалась я.

Хиль покачала головой:

– Нет. Зачем? Можно вспомнить все те разы, когда «злодей» спасал тебя или кого-то еще. А для начала решить для себя, что тебе важнее: гордость или счастье.

Топотушка взволнованно поднялась и подошла ко мне. Я спрятала пальцы в ее шерсти… И с отвращением скривилась.

– Вот только не надо этого… «прости его»… А если я не могу? Да нет! Нет, я просто не хочу этого!

Хиль смущенно пожала плечами. И почему-то улыбнулась.

– Ну… на нет, и суда нет. Мне пора к Лорене, у них там настоящая война. Фиалочка согласна на брак Лорены и Таниеля, и считает его единственно достойным руки их дочери. А твой дядя Лорм теперь ненавидит лучшего друга, обиделся на жену и дочь, и все время рвет и мечет, превращая жизнь близких в муку…

– Почему? – устало спросила я, так как Хиль как-то очень резко перешла на новую тему. – Они вроде как плыли к нам?

– Да, они и сейчас плывут, но в такой ужасной обстановке… – Хиль устало покачала головой. – А почему? Лорм не хочет смириться. Этот брак ломает его представление о том, что и когда нужно его дочери для счастья…

Раздумывая, молча перебирала волоски на холке Топы, понимая, как все это сложно.

Мне стало их жалко, всех их жалко. Даже Хиль. Она ведь переживает за всех… Мечется между нами, терпит наши капризы и раздраженные высказывая, и все от того, что просто хочет помочь. Я оторвалась от собаки, подняла голову и спросила:

– Ты считаешь нас с дядей Лормом эгоистами?

Светлая громко рассмеялась:

– Да какая разница, кем я вас считаю! Я просто не могу смотреть, как из-за глупости вы по очереди ломаете свои жизнь! Это ведь только, кажется, что ваши аргументы весомые и серьезные и такое отношение трудно изменить! На самом деле это только иллюзия. Труха, тронь рукой, рассыплется! Но… Ты и твой дядя все для себя решили. Я вас понимаю и уважаю ваш выбор.

Я вновь нахмурилась.

– Тогда чего ты хотела?

– Извиниться и предупредить тебя, что не смогу быть на твоем дне рождения. И вручить подарок, конечно. – Она протянула мне мое… нет, кольцо Армина.

– Вот хотела вернуть. Я нашла его на развалинах замка Ринги.

– Это не мое… – сухо отозвалась я. – Это Ар… мина. Верни ему, мне не нужны его подарки!

– Сама и вернешь. А то, как-то все избирательно выглядит, ты не находишь? – Хиль многозначительно посмотрела на Топотушку.

Я посмотрела следом за ней. За последний месяц моя собака заметено подросла, и головой уже доставала до моих бедер, и теперь ее длинные пушистые лапы так не кидались в глаза.

– Я не могу вернуть Топотушку, она ко мне привыкла. А я к ней. – Словно понимая, что о ней речь, она доверчиво прижалась носом к моей руке, с опаской рассматривая Хиль снизу. – И вернуть ему кольцо я не смогу! Навряд ли мы пересечемся.

– Ну, это уже мелочи… а я пошла, мне некогда! – Светлая исчезла, оставив меня с кольцом в руках.

Вот уже сватья! Я кинула подарок в угол спальни… кольцо с обиженным звоном упало и окончательно затихло.

Потом подумала, подошла и подняла его. Кольцо не виновато, что мы глупые… ужасно глупые! И понимают это. Но ничего не делают. Чтобы исправить…

Вот «долгожданный» день рождения настал. Гости собрались со всей империи. Под потолком висели тысячи свечей, где-то за специальными ширмами играли лучшие музыканты империи, внизу среди разодетых гостей суетились официанты, раздававшие сладости и лимонад.

По стенам свисали эльфийские гирлянды из плетущихся цветов. Приятно пахло дорогой мастикой для пола и воском от свеч, хотя местами все ароматы перебивал запах огромных букетов из различных цветов, которых всегда много в это время летом.

Я подошла к такому украшению, мягко вдыхая медовый запах этого букета. Праздник был в самом разгаре.

Счастливый папа и сейчас принимал поздравления от подданных. Маму вызвали к неисцелимому больному, она пообещала нам с папой быстро вылечить его и вернуться на праздник.

Я уже выслушала несколько десятков длинных поздравлений, получила ровно полкомнаты подарков, и еще больше льстивых улыбок и речей. Дальше меня ждали танцы, праздничный ужин и салют.

В этот момент я откровенно завидовала маме. Жаль, мне сбежать нельзя, ведь все задумано и устроено только ради меня. Да и Лео с Диком в полном восторге от праздника. Ну, по крайне мере, так говорят. И только я, неблагодарная, воспринимала этот праздник как тяжкую повинность. Да и Топотушку пришлось оставить со служанкой, которую нанял для нее папа, это все еще больше угнетало меня.

Лорена с родителями и Таниелем, и мой братик с семьей должны прибыть на следующей неделе. Меня очень волновало, как у них дела, но Хиль с тех пор у нас не появлялась, а спросить больше было не у кого.

Я оторвалась от очередного огромного букета и медленно прошла по залу, изредка обмениваясь поклонами с гостями без масок. Устало посмотрела на большие часы с золотыми стрелками, висевшие под балконом с музыкантами. Еще три часа муки впереди…

Парочки вновь выстроились для танца, пришлось менять траекторию движения, и обходить зал по краю, мимо диванов и кресел для пожилых приглашенных.

Я тяжело вздохнула, но заметив, что за мной с одного из диванов наблюдает семейство папиного советника Алорда, мило улыбнулась и кивнула им, приветствуя. Они улыбнулись и кивнули в ответ.

Когда я развернулась, чтобы уйти вслед раздался шепот: «Говорили, что принцесса замуж вышла, но что-то никто этого мужа не видел!» «Да врут, наверно, кому нужна эта несчастная, столько лет в рабстве, и появилась с двумя какими-то молодчиками. Бедный император был вынужден признать их сыновьями, дабы не раздувать скандал…» «Да вы что!.. тогда конечно!» «Да, все так и было… Мы все так его жалели! Бедный отец, он так любит ее»

Жалели отца, чья дочь вернулась живой из рабства? Логика просто что-то с чем-то! Я подобное уже пару раз слышала, и даже придавать значение не стала. Правда, сначала меня это шокировало, но ненадолго. Можно привыкнуть ко всему. Абсолютно.

Ливрейные лакеи из людей и порков, бесшумно и ловко двигаясь среди гостей императора-дракона, разносили на серебряных подносах охлажденный эльфийский лимонад. Я взяла бокал, проникающий от запотевшего стекла холод приятно освежал руку.

Сейчас бы сбежать отсюда и нырнуть в ледяное горное озеро…

Один из танцующих кавалеров в ярко-красном плаще и вышитой золотом рубашке и маске в тон, помахал мне. Дик, солнышко мое непосредственное. За ним подобное отступление повторил второй, Лео, одетый в более сдержанный костюм синего цвета.

Я весело помахала обоим.

Бедные девушки, согласившиеся с ними выйти на танец, вместо флирта наблюдали, как их напарники по танцу машут мне. Да, местные сплетники будут в восторге, с Диком вышла танцевать первая красавица Тирнака, а он машет сестре…

Несмотря на маскарад, все знали, что под сиреневой маской в голубом платье скрывается принцесса, я уже отвергла трех смельчаков, которые рискнули под грозным взором моего отца пригласить меня на танец. Сослалась на плохое самочувствие и отказала. Бедолагам пришлось ретироваться ни с чем.

Взяла новый лимонад, предыдущий согрелся, его я оставила на серебряном подносе у лакея. Пока занималась ротацией источников холода для ладоней, в зале что-то произошло.

До меня долетали возмущенные шепотки гостей.

«Он не поклонился, всего лишь небрежно кивнул!», «…императору как ровне, дожили!» «Дерзость, какая!» «Казнить, непочтительного негодяя!»

Я отпустила слугу и развернулась. Через зал властно шагал темноволосый незнакомец в сером костюме и такой же маске. Гости в недоумении расступались, а он словно не замечал, всеобщего смущения, шествовал в мою сторону.

Я затаила дыхание…

Папа оставил гостей и тут же направился ко мне. За ним, извинившись перед девушками, этот маневр повторили братья.

Сердце забилось… неужели? Куда делась логика, воспоминания, все исчезло как туман. В душе была только досада на себя… и радость.

Вот же глупая! Ничему меня жизнь не учит!

Армин

Она нарядилась в голубое эльфийское платье, спадавшее до пола и соблазнительно обнажавшее плечи. При каждом шаге золотые украшения на ее сиреневой накидке позванивали, как колокольчики. Драгоценная маска сверкала.

Истинная королева.

Печально усмехнувшись чему-то своему, она заметила машущего ей Дика. Радостно помахала брату в ответ.

Ну, хоть ее радость и жизнелюбие не отказали ей после пережитого. Я опасался, что принцессу последние события сломали. А вон и второй машет… Лео. Так и думал, что в компании драгоценных братьев ей уныние не грозит.

Направился к ней. И поклонившись, куртуазно спросил:

– Принцесса, разрешите пригласить вас на танец.

– Боюсь, ничего не выйдет… – сухо отозвалась она, вежливо ответив на мой поклон. – Я только что отказала нескольким претендентам, было бы крайне неприлично принять ваше приглашение, принц.

Я не сомневался, что кокетничать и делать вид, что не узнала меня, Айона не станет.

– Уже король. По мне так наоборот, все справедливо, моя жена не должна ни с кем танцевать, кроме меня, конечно.

– Подобного условия ни в одном правиле хорошего тона не прописано, – сухо отозвалась она, склонив голову перед отцом.

Райдер остановился рядом с дочерью, не сводя с меня гневного взгляда.

Я коротко ему поклонился и улыбнулся. Затем вновь вернулся к супруге.

– Итак, королева, вы составите мне пару?

Айон на миг замялась, потом сухо отозвалась:

– Нет. Я не танцую. Но предлагаю выйти в менее заполненный зал и там поговорить…

– Я согласен.

Но тут к нам подтянулись братья. Наступил напряженный момент, в течение которого все трое, словно по молчаливой договоренности, сгрудились вокруг моей девицы.

Я насмешливо приветствовал их:

– Рад видеть всех в добром здравии.

– Чего приперся? – тихо прорычал Дик в ответ.

Зато Лео поразил всех, он незаметно толкнул брата и едва слышно сказал: «Не устраивай зрелища для зевак!». Потом удивил, что сделать практически невозможно.

Подошел и по-братски обнял меня, весело хлопнув по плечу:

– И мы рады! Что-то ты задержался, братец! Мы тут уже Айон успокаивали, успокаивали… Неблагодарное, я скажу тебе, это занятие… тешить жену, грустящую по мужу.

Айон в шоке посмотрела на брата.

Наблюдая за ее реакцией, я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться в ответ. За подобную встречу, решил, что отныне позволю ему столь фамильярное обращение в отношении моей персоны. И обнял эльфенка в ответ.

– Да, братец, понимаю, и спасибо за помощь! Не забуду!

Райдер, который успел перебороть раздражение, и признать тактику Лео самой верной, стиснув зубы, хлопнул меня по плечу и отступил назад под моим ледяным взглядом.

Прекрасно понимал, что он это делает только ради дочери. Но с ним быть на столь короткой ноге я не собирался.

Только Дик отвернулся, и выругался себе под нос.

– Я все услышал, – тихо и угрожающе отозвался я.

– Так и предполагалось! – огрызнулся дракончик.

Напряжение нарастало. Айон, дабы снять его, взяла меня под руку, и виновато улыбнулась отцу:

– Папочка, мы ненадолго отойдем поговорить. Столько не виделись, надо многое обсудить… с королем. Прости…

Дик охнул, как от боли, Лео через силу улыбнулся.

– Ничего… только надолго не уходите, – спокойно отозвался император, сверля меня ледяным взглядом. Я поклонился ему как равному.

Мы медленно пошли через зал.

Райдера тут же окружили любопытные подданные. Меня всегда раздражало, как он позволяет им так панибратски с собой общаться.

До нас донеслись их голоса:

– Ваше императорское величество, кто ваш новый гость? – сверля нас любопытным взглядом, спросила разодетая в синий атлас дама, видимо, супруга какого-то советника.

Мне показалось, что отец Айон старается тщательно подбирать слова:

– Это супруг моей дочери, король-дракон.

Дама на миг опешила, но довольно быстро пришла в себя:

– Да⁈ Примите наши самые искренние поздравления! Но мы даже не догадывались…

– Брак заключили во дворце мужа, на Лазурянском материке, – вежливо отозвался Райдер.

– Твой отец не теряется… – усмехнулся я. – И ведь ни слова не солгал…

– А что ему остается делать, – безучастно отозвалась Айон, попробовав отобрать свою ладонь.

Но я прижал к себе ее руку еще крепче. Не давая ускользнуть. Это первое прикосновение, сделанное ею просто из вежливости, много для меня значило. Потребовалось напрячь все свое самообладание, чтобы сохранить лицо беспристрастным и подавить внешние проявления переполнявших меня чувств.

Она вывела меня в оранжерею, где летом почти никого не было.

Не поворачивая ко мне лица, вежливо поклонившись какому-то гостю, торопящемуся в зал, Айон тихо спросила:

– Итак, что привело тебя ко мне? Я же дала тебе возможность получить все, что ты хочешь, но ты отчего-то этим не воспользовался. Что теперь тебе понадобилось?

На самом деле я ждал этот вопрос, и, не задумываясь, ответил:

– Меня интересовала моя жена, за ней я и пришел.

– Ты хочешь забрать меня силой? – сухо спросила она, отведя взгляд в сторону.

– Хочу, но не буду…

– О, теперь мне гораздо легче, – хмыкнув, с сарказмом отозвалась она, не поднимая на меня взгляда.

– Я рад, что ты чувствуешь облегчение… – спокойно откликнулся на ее иронию я.

Совсем недавно я понял, что такое грусть, и какой разной она бывает.

Сейчас мне вдруг стало до горечи грустно. Вдруг почувствовал себя потерянным и никому ненужным. Этакий дурачок, держащийся за свое никому ненужное происхождение… Не имеющий даже того, что имеет простой рыбак в убогой хижине. Любовь своей женщины.

Да, подобное в моем лице казалось странным и вовсе неестественным. Но я осознал это со всей глубиной понимания совсем недавно, когда остался один на один со своей гордостью.

Айон теперь внимательно за мной наблюдала, но прерывать затянувшуюся паузу не спешила.

Я повернул к ней лицо:

– Наверно, тебе это покажется смешным, но я просто хотел тебя увидеть. Хотя и пообещал себе никогда больше ради тебя не унижаться… – Я с горечью рассмеялся. – Смешно. Понимаю, что тебя это не касается, и вообще не знаю, зачем это говорю… наверно, чтобы продлить навязанное тебе свидание. Прости… А забыл… Подарок. У тебя же день рождения…

Я достал из-за пояса и протянул ей коробочку с теми самыми кристаллами.

– Это артефакт, чтобы разговаривать на любом расстоянии. Здесь обе пары, подаришь, кому захочешь…

Она молчала. А мне было уже просто мучительно и просто невозможно вот так стоять перед ней, словно чего-то выпрашивая.

Я засунул коробочку в ее руку и собрался уходить, просто не представляя, куда теперь денусь. Мест для жизни у меня полно, хоть весь мир, но жить невозможно. Я не мог спать, мне не хотелось есть… Проклятие, да я всегда смеялся над такими убогими!

Она что-то сказала, мне показалось, что я не разобрал. Я поднял голову и переспросил:

– Что?

– Я тоже очень соскучилась. А молчу потому, что боюсь расплакаться, потом не остановлюсь… – почти неслышно прошептала она, смотря на меня полными слез глазами.

Я в шоке затаил дыхание, все еще не веря своим ушам.

Она вдруг обняла меня, прижавшись щекой к моей груди.

– Вот же глупышка, плакать-то зачем? – с улыбкой прошептал я, все крепче прижимая ее к себе, и незаметно вытирая предательскую влагу.

– Погуляем? Ваш замок. Озеро с коньками. Мой дом на острове… любое место на твой выбор, – все еще не веря в свое счастье, спросил я, нежно взяв в ладони ее лицо, чтобы медленно поцеловать.

Но Айон улыбнулась, приподнялась на цыпочки, чмокнула меня в щеку и смущенно отступила.

– Сначала мне надо показаться отцу и гостям, предупредить родителей. Только после этого мы уйдем отсюда, куда захочешь. Мне уже невмоготу находиться в этом замке… Хорошо?

– Может, сразу перенесемся? – Тело и душа протестовали против расставания. Мне мучительно не хотелось выпускать ее из рук.

Айон грустно вздохнула, замирая под поцелуями:

– Нет, папа решит, что это похищение. Потом они все будут нас искать. За нами хвостом ходить. Зачем это надо… Армин, остановись… Чуть-чуть терпения.

Но мы не успели вернуться в зал, потерявший терпение Райдер нашел нас здесь первым, с ним пришла и мама Айонки.

Иол внимательно смотрела на дочь, и я не мог понять, о чем она думает. Зато император недвусмысленно измерил нас холодным взглядом и только собрался что-то сказать, как дочь его опередила:

– Папочка, мамочка… мы отбываем в дом на острове. Потом покажу его на карте. К приезду Андриеля, дяди и девочек мы вернемся. Я думаю, они как раз расскажут, почему Таниель приплыл с ними. Обо мне не переживайте. Братикам, привет!

Я поклонился родителям жены, создал сферу и шагнул в нее, не отпуская Айон от себя ни на шаг.

Когда мы вошли внутрь, она смотрела на расстроенных родителей с жалостью.

Ну все, теперь будет страдать о них. Я смиренно возвел глаза к верху сферы.

Однако едва мы начали перенос, Айон повернулась ко мне и лукаво спросила:

– Так на чем мы остановились? Кажется на этом? – И поцеловала меня.

Я жадно схватил ее в свои объятья. От избытка чувств, перехватило дыхание, пульс участился. Айон, в ответ, привлекла меня к себе…

Дальше не помню, как, куда и когда мы прибыли.

Айонель

Я очнулась на широкой кровати в домике на острове. В гостеприимно открытые окошки влетал ветер, теребивший прозрачный белый шелк занавесей. Спальня, полная простора и света, сразу подарила радостное настроение.

Ничего себе, логовище древнего дракона.

Улыбаясь, я обернулась в поисках мужа, но на постели никого не оказалось.

Подвинулась к краю кровати, собираясь с нее слезть, но в шоке отпрянула – все пространство от кровати до двери было заполнено неподвижно сидящими собаками.

Лохматые, большущие псины занимались тем, что не сводили с меня внимательных глаз. Под их пристальным взглядом я поежилась. Они меня съесть хотят?

– Мамочка… – в ужасе отпрянула я, возвращаясь середину кровати и пряча ноги под себя. Собаки подскочили и, дружно махая хвостами, окружили кровать по периметру.

Я нервно вытерла взмокшие пальцы о тонкую простынь. Раздался шум, тихое шипение, словно выталкиваемый из шарика воздух, и посреди спальни появилась голубоватая сфера.

Хозяин уверено шагнул в спальню, и весело оглядел кинувшееся к нему радостное собачье воинство, произнес:

– Ну-ну, кто бы сомневался, опять вы… – насмешливо протянул он. – Хозяйку приветствовать пришли? Ну-ну, молодцы, идите на кухню, там вам завтрак приготовили.

Псы, энергично виляя хвостами, весело умчались, словно поняли его дословно.

– Ура! Наконец-то ты прибыл! – весело прыгая по кровати, возопила я. – Ты мой спаситель! Иди сюда, я подарю горячий поцелуй освободителю!

– Так радостно еще меня не встречали, надо почаще их сюда приглашать, – рассмеялся Армин. – На возвышении ты, а вокруг голодные собаки… Что-то такое я уже видел!

– Такое видел? – энергично передвигаясь на коленях по кровати, я подобралась к краю, обняла и поцеловала мужа.

Армин сразу оживился:

– Нет, такого я не помню… Надо повторить! Иначе не вспомнить!

– Да сколько угодно! – отозвалась я, обнимая его еще крепче. – Но, к сожалению, у нас почти нет времени… Сегодня прибывает моя родня. Вся! На корабле.

– Тогда мы отправимся к ним… чуть позже!

Я запрыгала от радости.

– Ура… Ой… – Я замерла на месте. И тут же жалобно застонала… – Они наверно, Андриелю все расскажут! О, ужас… Теперь еще с ним все утрясать придется. Ты же знаешь, эти драконы они такие… такие… собственники.

– Тебя это печалит? – Армин усмехнулся:

– Еще как… Хотя, не знаю. Он умный, но это не главное, у него есть Ольюшка! Она умница. И не даст нас в обиду большому и страшному зверю.

Армин поднял одну бровь и насмешливо уточнил:

– Закроет своим крошечным телом от страшного дракона?

– А ты в этом сомневаешься? – лукаво поинтересовалась я.

– Нет, в этом точно нет, – улыбнулся он, многозначительно поглядывая на пространство кровати за нами. И не рассчитывая на победу, со вздохом добавил: – А может, отправимся завтра, пусть гости пока только твоим родителям порадуются, а? А мы прибудем попозже?

Я была непоколебима!

– Ни за что! Я хочу узнать, как там дела у Лорены и Таниеля! Согласился ли дядя Лорм на их брак. А если нет… Тогда придется его уговаривать! Но у меня есть Лорена и Фиалочка… Значит… победа будет за нами!

Армин возвел глаза к потолку и, обнимая меня, изнеможенно прошептал:

– Тогда помоги Свет твоему дяде!