Текст книги "Чародей. Часть 2"

Автор книги: Елена Ежеменская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 24

Я остановился на том самом месте, где смерть настигла моего друга, и простоял несколько минут, уставившись в небо. Снег падал крупными хлопьями, нежно касаясь моего лица, тая и стекая слезами по щекам. Ничто не говорило о том, что вчера тут кто-то погиб. Пятна крови уже не было – все замел этот вездесущий снег. Только обломок копья валялся под бампером стоящего тут с незапамятных времен автомобиля.

Я наклонился и поднял деревяшку. На одном конце торчал металлический наконечник, темный от засохшей крови.

Я заорал и отшвырнул его в сторону. Эрик не должен был умереть вот так! Копье предназначалось мне, а не ему!

В висках пульсировала боль. Я сжал голову руками и опустился на колени. Вокруг стояла тишина, только удары моего сердца разносились по всей округе. Я не хотел вспоминать выражение лица Эрика в тот момент, когда копье вонзилось в него. Не хотел вспоминать звук, с которым он упал на землю. Не хотел вспоминать его последние слова. Чертова память услужливо преподнесла мне все на блюдечке, и я закричал от нестерпимого жжения в груди.

"Сколько ты собираешься здесь сидеть?". – цинично спросил Двойник.

– Твое какое дело? – хрипло ответил я.

"Мне – никакого. Только если ты заледенеешь до смерти, я тоже умру".

Я шмыгнул носом и поднялся с колен, не потрудившись отряхнуть джинсы. Двойник прав, нет никакого смысла сидеть здесь. Эрика я все равно не верну, а вот излишнее внимание привлечь – это пожалуйста.

Быстрым шагом я направился к издательству. Я не знал, что собираюсь там делать. Не знал, зачем мне вообще туда идти, ведь Эрика там больше не было. Но я шел. Снег валил все гуще, но сбиться с пути мне не позволил фонарь, тускло мерцавший над входом в "Звезду смерти".

Дверь была заперта, и сколько я ни стучал, мне никто не открыл. Стеклянное окошечко звенело, но ни звука не доносилось изнутри. Стояла такая тишина, словно вместе с Эриком Вудом умерли все, кто здесь работал.

Я зря сюда пришел. Тут никого нет, все сотрудники, что еще оставались, наверняка сидят по домам и пьют горячий чай.

У меня мелькнула мысль, что Кросса нет в живых, как и Эрика, и я похолодел. Если это так, то в этом мире у меня больше никого не осталось. Я имею в виду людей.

За стеклом мелькнул огонек свечи. Кто-то приближался к двери, шаркая ногами по полу. Я узнал своего бывшего босса и облегченно вздохнул.

Мартин Кросс впустил меня. Вид у него был просто жуткий, словно он не спал несколько ночей подряд. Возможно, так и было. Когда-то прямая спина теперь напоминала клюку старухи, объемистый живот испарился, словно босс регулярно качал пресс. Два дня назад я не обратил внимания на то, как сильно изменился Мартин Кросс за прошедшие четыре месяца. Не до того было. Но сейчас передо мной стоял старик, которому еще не было пятидесяти.

– Дэрриен? Что ты здесь делаешь? – спросил он, и меня до чертиков напугал его голос. Тихий, надтреснутый, ничем не напоминающий бархатный баритон, каким он обладал прежде. Вот эта действительно разительная перемена произошла совсем недавно. Я задался вопросом, что послужило этому, но боялся, что найду правильный ответ.

Я хотел ответить ему, но все слова куда-то делись. Я мог лишь стоять и таращиться на него, как на диковинного зверька.

Кросс повернулся и зашагал к кабинету. Я последовал за ним, заперев за собой входную дверь.

– Как видишь, энергетический кризис и до нас добрался, – мрачно пошутил он. – Могу предложить тебе горячего чаю. Правда, сначала разожгу горелку.

– Спасибо, не нужно, – только и смог выдавить я.

Молча мы вошли в кабинет. Окна были завешены плотными шторами. Кросс поставил свечу на стол и закрыл дверь на задвижку.

– Эрика вчера нашли мертвым недалеко от моста, – сообщил он мне.

Новость не застала меня врасплох, но я не думал, что Кросс уже знает об этом. Я не знал, что мне делать – сказать, что его убили из-за меня, или промолчать. Но колебался я слишком долго. Кросс снова заговорил, и момент был упущен. Теперь я всю жизнь буду гадать, изменилось бы отношение босса ко мне, если бы я ему все рассказал. С другой стороны, Эрику я уже наговорил множество ерунды, которую ему знать было совсем необязательно. За что он и поплатился жизнью. Так что, в конечном счете, я порадовался тому, что вовремя промолчал.

– С его смертью все изменилось, – продолжал Кросс, садясь за стол, на котором лежал ворох исписанной бумаги и сточенный до крошечного огрызка карандаш. – Все, кто еще оставался здесь, теперь ушли. Все трясутся за свою шкуру, и я не могу их за это винить.

– А что… – в горле пересохло. – Что случилось с Эриком? – если уж играть в незнайку, то до конца.

– Кто бы знал, – Кросс разочарованно махнул рукой. – Это убийство, но кто это сделал… Не знаю, что происходит с этим миром, Дэрриен. Кажется, еще вчера люди не боялись ходить по улицам, преступность была на обычном уровне для такого города, как наш, а теперь? Ты только посмотри! Эрик мертв. И никто не знает, кто его убил. Полиции глубоко наплевать, у них своих трупов хватает, – горько сказал он. – Я боюсь выходить на улицу после наступления темноты, поэтому часто сплю в издательстве! Ты можешь себе представить, чтобы я боялся темноты?

Вопрос был риторический, но я помотал головой.

– Вот и сегодня, – он выглянул в окно. – Шеннон с ума сходит, когда я не ночую дома.

– Я могу вас проводить, – вырвалось у меня прежде, чем я подумал.

Кросс уставился на меня немигающим взглядом, словно проверял, всерьез ли я это предложил. Честно, я молился, чтобы он отказался. Я не хотел еще одного трупа на своей совести и проклинал себя за чрезмерно болтливый язык. Однако Кросс не оправдал моих ожиданий.

– Коль ты так хочешь, – он кивнул и взял пальто, висевшее у двери на старомодной вешалке. Я не посмел ему отказать.

Мы вышли из издательства, и Кросс запер дверь. Улица была темна, ни одного фонаря, кроме того, что над входом, не горело вокруг. Слава Богу, снег перестал. Но багровые облака нависали над городом, как удушающее одеяло. Вокруг было тихо, ни единый шорох не нарушал этой благословенной тишины.

Кросс двинулся вправо по темной улице, и снег заскрипел под его ботинками. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Знаешь, Дэрриен, раньше я думал, что трущобы этого берега – самое отвратительное место на Земле. Своеобразное дно, – снежный покров глушил его голос, не позволяя ему разноситься по улице, и я втайне порадовался этому. – Но я никак не мог предположить, что кто-то копнет глубже, и все станет гораздо хуже, чем было.

– Кому-то дали в руки очень большую лопату, – согласился я, не упоминая, впрочем, что самый убойный землекоп получился из меня.

– До вчерашнего дня было еще более-менее терпимо. Но после смерти Эрика все встало с ног на голову. Ни с того ни с сего кто-то разбомбил черный вход, выбил стекло. Правда, внутрь не забрались.

– Почему же вы не бросите работу, как все остальные? – спросил я. – Ведь больше никого не осталось…

– Вот именно, – сухо бросил Кросс, косясь на меня. – Должен же кто-то информировать граждан о том, что происходит. Газеты хоть и выходят реже, чем прежде, но они выходят. И никакие катаклизмы не заставят меня отказаться от своего призвания.

Я улыбнулся. Журналисты, они такие. Знал бы Мартин, что за сенсация шагает сейчас рядом с ним…

Мы дошли до дома Кросса, но не успели даже подняться на крыльцо. Снег вдруг поднялся в вихре под мохнатыми лапами, и с трех сторон нас окружили оборотни. Не волки, нет. Возможно, Кросс принял их за волков. Но не я.

Совсем еще молодые, но от этого только более озверевшие, они щелкали челюстями, предвкушая сытный обед.

– Дэрриен. – севшим голосом позвал Мартин.

– Идите в дом, мистер Кросс, – сказал я, пытаясь сосредоточиться.

– Но тебя же съедят!

– Подавятся.

Может, в моем голосе проскользнули нотки Двойника, так как Кросс замолчал и, осторожно ступая, чтобы не спровоцировать зверюг, добрался до своей двери. Я не видел, зашел ли он в дом, потому что все мое внимание приковали молодые вервольфы, готовые растерзать меня в любой момент.

Я сосредоточился и вызвал в своем сознании огненный шар. Энергия наполнила меня, и я направил ее в правую руку. Ладонь нагрелась, свет, ослепительный во мраке ночи, заставил волчат попятиться.

– Пошли прочь, – произнес я.

Двое заскулили, один же, гордо выпятив грудь, сделал шаг вперед и приготовился кинуться на меня.

– Пошли прочь, – повторил я и бросил сгусток огня на землю, прямо перед лапами вожака.

Тот шарахнулся в сторону и взвизгнул – искра щелкнула его по носу. Поджав хвосты, волки, скуля, убежали в переулок.

Сказалось напряжение, не отпускавшее меня весь вечер. Силы оставили меня, и я опустился на колени.

– Чертовы вервольфы. – прошептал я, сжав руки в кулаки.

Ответом мне был то ли вздох, то ли всхлип, раздавшийся позади меня. Подняв голову, я увидел Мартина, стоящего на крыльце. Он вцепился в ручку двери и глядел на меня во все глаза. Замешательство на его лице смешалось с изумлением и страхом.

Страх. Я не стал строить иллюзий насчет того, что он был вызван именно вервольфами. Нет, Кросс боялся меня.

Не выдержав его взгляда, я бросился бежать.

Я несся, как угорелый, не обращая внимания на щипавший кожу мороз, на ледяной воздух, обжигающий мне легкие. Я осознавал, что убегаю не от Мартина Кросса, не от призрака Эрика. Я убегал от самого себя.

Я затормозил возле угла своего дома и отдышался. Надеюсь, я никогда больше не увижу своего босса. Теперь я для него монстр. И мне, и ему будет куда спокойнее, если наши пути больше никогда не пересекутся.

"Угу, вдруг он решит, что ему показалось", – мрачно съязвил Двойник.

– А разве не так поступают обычные люди, сталкиваясь с чем-нибудь странным? – я закашлялся.

"А если бы это были не вервольфы, а призраки? Как бы он отреагировал на прозрачных типов?".

– Меня больше беспокоит его реакция на мою магию, – признался я.

"А ты ожидал, что он бросится к тебе на шею, вопя во всю глотку "Спаситель!"? – цинично осведомился Двойник. – Естественно, что поначалу он испугался. Но я бы не назвал нашего начальника трусом".

– Все равно я больше не вернусь в издательство, – я взбороздил снег ногой и пошел к подъезду. – Мне там делать нечего.

"Теперь-то уж конечно".

Кросс испугался меня. Это значит, что он поставил меня в один ряд с полуволками, напавшими на нас. Теперь та нить, что еще связывала меня с миром людей, оборвалась окончательно.

Дьявол! Если бы я не применил магию, нас бы попросту съели! Но как объяснить это людям, которые понятия не имеют о Магическом круге, комиссии Хаоса и великом балансе Добра и Зла? Они даже белого мага примут за колдуна, в этом нет сомнений! А уж я в их глазах – форменный Сатана. Аргаиву сто очков вперед дам.

Я пинком распахнул дверь в подъезд.

С грохотом поднявшись на пятый этаж, я застыл перед дверью. Во мне все еще кипела злость на себя, на Кросса. Но больше всего на того, кто дал мне эту силу.

Я ненавидел Бога. И Карвина. Это сделал кто-то из них, и это было несправедливо. Могущество должно доставаться тому, кто сумеет им правильно распорядиться, а не тому, кому предсказано уничтожить мир!

Я оперся на дверной косяк и простоял так несколько минут. Я не хотел заходить в квартиру и снова слушать бредни Джека насчет его драгоценного артефакта. Не хотел в этом участвовать. Но я не мог. Не мог снова бросить мир в пропасть. Если верить Джеку, я действительно единственный, кто мог все исправить. Ведь именно я все разрушил.

– Как я, черт побери, устал, – прошептал я, закрыв лицо руками.

– Дэрриен?

Я вздрогнул и повернулся.

Миссис Стирс, моя соседка по лестничной клетке, куталась в фиолетовую шаль и удивленно смотрела на меня.

– Ты вернулся! Где же ты пропадал так долго?

– Долго рассказывать, – я махнул рукой. – Миссис Стирс, вам лучше не выходить из квартиры.

– Уж поверь мне, я смогу себя защитить, – поджала губы старушка.

– Вы не понимаете, – вздохнул я. – И никто не понимает.

– Что я понимаю, так это то, что тебе требуется большая чашка кофе, – улыбнулась миссис Стирс. – И не вздумай спорить.

У меня просто не осталось на это сил, и я проследовал за соседкой в ее небольшую, но опрятную квартиру.

– А где Ричард? – спросил я, заметив, что свечи горят только на кухне. Ричард был ее сыном, закоренелым холостяком. По мне так маменькин сынок, но вслух я этого ни за что не сказал бы.

– Уехал вскоре после того, как началась вся эта кутерьма, – миссис Стирс не стала уточнять, какая именно, но я и так все понял. – Я не могу его винить. После того, как на него дважды нападали в двух метрах от подъезда, он счел, что безопаснее будет отправиться туда, где поспокойнее.

– А почему вы не поехали с ним? – я задумчиво разглядывал картину, висевшую над кухонным столом. На ней был изображен кувшин с узким горлышком и блюдо с фруктами. – Красота какая.

– Я сама это рисовала, – с гордостью сказала миссис Стирс. – А ты бы уехал из дома, в котором прожил всю свою жизнь?

– Как видите, пришлось. Пусть и ненадолго.

– Но ты же вернулся, – хитро подмигнула мне старушка.

– Лучше бы не возвращался, – вздохнул я.

– Садись, – она кивнула на стул. Я послушно приземлился на него, и она поставила передо мной большую фарфоровую кружку. Над ней поднимался пар, и я с наслаждением вдохнул аромат свежесваренного кофе.

– У вас газ? – кивнул я на плиту.

– Разумеется. Пусть мне завидуют все обладатели электрических плит!

Я рассмеялся. Мы немного поболтали о всяких пустяках. Периодически миссис Стирс пыталась выяснить, где я пропадал все это время, почему дверь в мою квартиру оказалась взломана, но я отвечал уклончиво. Хватило мне того, что одного друга убили у меня на глазах, а второй теперь всю свою жизнь будет считать меня чудовищем.

Допив кофе, я поднялся.

– Спасибо за гостеприимство, но мне пора.

– Опять пропадешь на длительный срок? Может, тебе квартиру сдавать? – глаза мисс Стирс блеснули. – У меня есть одна кандидатура.

– Я не знаю, сколько меня не будет. Но хотелось бы, чтобы с квартирой было все в порядке, когда я вернусь, – я улыбнулся. – Вы же за этим проследите?

– Конечно! – просияла старушка.

Я напоследок напомнил соседке, чтобы не выходила на улицу без крайней необходимости.

Открыть дверь я не успел. Она распахнулась сама, и на пороге возникла Ракел в чем мать родила. Хорошо, что я успел распрощаться со старушкой. Ее бы удар хватил.

– Дэрриен, наконец-то! – с лица красотки не сходило встревоженное выражение. – Джеку совсем плохо.

ГЛАВА 25

Джеку было настолько плохо, что он не мог не то что подняться с кровати, а даже говорить. На мое появление он никак не отреагировал. Рядом с кроватью стоял красный тазик из моей ванной, и Джек периодически свешивался вниз, чтобы поздороваться с ним.

– И давно он так? – спросил я Ракел.

– Начал сразу же после твоего ухода, – ответила она. – Я уже замучилась бегать туда-сюда.

– А где Аргаив и Амен?

– На кухне, – улыбнулась красотка. – Над ужином хлопочут. Не женское это дело, говорят. А тазики за перепившим идиотом выносить – значит, женское, – она вздохнула и опустилась на стул.

– Ракел. – я присел рядом с ней. – Скоро все закончится, обещаю.

– Да мне по барабану, – красотка потянулась, выгнувшись в соблазнительной позе. Одежду она опять где-то потеряла, и мне стоило больших усилий контролировать себя. – Во все это я ввязалась только ради тебя и брата. Ну, и от скуки, возможно.

– Оделась бы. На тебя смотреть холодно, – я, однако, глаз не отводил.

– Зачем? – она игриво повела плечом. – Мне и так хорошо. Надо же когда-то быть самой собой.

– Ракел, я серьезно. Где твое платье?

Если можно так назвать тот крохотный кусочек блестящей ткани, чуть не добавил я, но вовремя сдержался.

– В стирке, – Ракел продолжала улыбаться.

– Поищу тебе какую-нибудь футболку. Не то ты нашего гида с ума сведешь, – я кивнул на корчащегося Джека.

Зайдя в спальню, я открыл шкаф. Что-либо найти тут было просто нереально – в прошлый раз я собирался в такой спешке, что все вещи были перевернуты вверх дном. Я вздохнул и начал разбирать их.

Вскоре обнаружилась футболка ярко-красного цвета. Ее мне подарила одна из бывших подружек, уже не помню, которая. Кажется, ее звали Клэр… или Кэнди. Не суть важно. Не выкинул я эту вещь только потому, что мне жутко нравилась картинка на ней – комиксообразная девушка с красными рожками держала в руках вилы, а позади нее бушевал огонь.

Я вернулся в комнату. Ракел все так же сидела на стуле, а напротив Джек держался за тазик, издавая потусторонние звуки.

– Вот, держи, – я протянул футболку красотке. – Думаю, она как раз для тебя.

– Дэрриен! – восхитилась она, разглядывая дьяволицу.

Облачившись в подарок, она прошлепала босыми ногами в коридор и принялась разглядывать себя в зеркале. Футболка, слава Богу, была достаточно длинной, чтобы скрыть ее наготу.

– Она очень тебе идет, – заметил я.

– Вижу, – она повернулась одним боком, потом другим. – Эй, братец! Глянь-ка на меня!

Аргаив высунулся из кухни и присвистнул.

– Картинка в тему, но с размерчиком ты слегка погорячилась.

– Отстань! – отмахнулась она. – Спасибо, Дэрриен, – она чмокнула меня в щеку.

– Да не за что. Что будем делать с Джеком?

Лицо Ракел опять помрачнело.

– Откуда мне знать? Он ни слова не сказал с момента, как очнулся.

Джек перестал обниматься с тазиком, но лучше ему от этого, похоже, не стало. Он откинулся на подушку и изредка тихо постанывал. Лицо его было землистого цвета, дыхание с хрипом вырывалось из горла.

Я присел на корточки рядом с ним, отодвинув тазик в сторону.

– Надеюсь, ты не умрешь.

– Я тоже надеюсь, – прошептал он так тихо, что я едва не принял его слова за очередной стон.

– Что нужно сделать, чтобы тебе полегчало?

– Ничего. Нужно время.

– Время? Время для чего?

– Пульсация.

Больше он не произнес ни слова. Только закрыл глаза. Может, опять потерял сознание, а может, таким образом велел мне просто отвязаться от него.

Аргаив и Амен хлопотали на кухне. Демон выкинул из холодильника всю протухшую еду, однако дверца по-прежнему была закрыта.

– Откроешь, когда соберемся уходить, – сказал он мне. – Иначе аппетиту не бывать. Аромат там просто царский.

Мыш рылся в шкафчике над раковиной. Его самого не было видно, только изредка оттуда вылетал какой-нибудь бутылек и со звоном приземлялся точно в мусорное ведро.

– Зачем тебе столько хлама? – донесся из глубин шкафа голос жреца. – Половину лекарств давно пора выкинуть, у них истек срок годности.

– Я не пользуюсь лекарствами. С детства их не люблю. Эти еще от отца остались.

– Тем более, – мыш высунул мордочку из завалов. – Не хватает тебе женской руки.

– Вот только не надо об этом. Что у нас на ужин?

– Консервированная говядина "Ля биф" с гарниром из консервированной же фасоли в соусе "Томато", – провозгласил демон, делая жест в сторону уже накрытого стола. – На десерт могу предложить вам ананасы "Ля тропикана" в собственном соку со взбитыми сливками. Пальчики оближешь!

Мой желудок отозвался на рекламу демона нетерпеливым урчанием. До сего момента я и не осознавал, насколько проголодался.

Через полчаса Джеку значительно полегчало. Есть он отказался, но выпил два стакана воды. Он оставался таким же бледным, но выглядел гораздо лучше. В глаза вернулся блеск, дыхание выровнялось. Он мог сидеть, но вставать все еще опасался.

– Рухну и разобью себе голову об угол стола, – пошутил он.

– Обалдеть как смешно, – я скрестил руки на груди. – Рассказывай. О какой пульсации ты говорил? Или это был всего лишь бред?

Джек помотал головой.

– Никакой это был не бред. Чрезвычайно сложно объяснить мою связь с артефактом, но я постараюсь. Я, конечно, не могу сказать, откуда она взялась, но некоторые аспекты вы можете узнать.

– Джеймс Бонд, тоже мне. Почему тебе лучше? Артефакт опять телепортировался?

– Не перебивай меня, – Джек окатил меня ледяным взглядом. Кажется, он и в самом деле приходит в себя. – Нет, артефакт все еще здесь. Я чувствую его волны, они накатывают на меня, я захлебываюсь в них… а потом наступает благословенный отлив.

– Ты хочешь сказать, что излучение артефакта периодично? – переспросил я. – То появляется, то исчезает?

Джек кивнул.

– Оно как сердце. Беспрестанно пульсирует, и чем сильнее удар, тем мне хуже.

– С ловушками такого не было, – сказала Ракел. – Тебе было плохо только когда ты слишком близко к ним подходил.

– Но в последний момент ему становилось лучше, – возразил Аргаив. – Можно ли назвать это пульсацией?

– Не думаю, – Джек покачал головой. – В те разы было по-другому. Это гадостное чувство просто исчезало, и все. Теперь же я все равно чувствую легкий дискомфорт, и могу заверить вас, что это только затишье перед бурей.

– Тебе опять станет плохо? – спросил я.

– Мягко сказано. Проблема в том, что нам надо успеть найти символ, пока меня вновь не свалило с ног.

– Но как же мы его найдем, если пульсация затухла?

– Сказал же, я все равно чувствую его, только намного слабее. Всего полчаса назад мою голову разрывало на части, теперь же это всего лишь легкая мигрень. Но, думаю, по мере приближения к артефакту боль будет нарастать, и вскоре мне опять станет худо. Ужасней этого уже ничего не может быть. Но пока этого не произошло, мы должны найти артефакт.

– Если тебе так плохо сейчас, – произнес я. – Каково же тебе будет на расстоянии вытянутой руки от него?

– Чем ближе я к нему буду, тем меньше чувствуется пульсация, – ответил Джек. – Мне будет хреново в любом случае – и при ударе, и при затишье. Возможно, я умру.

В комнате повисла напряженная тишина. Ракел скрестила руки на груди и прислонилась к книжному шкафу. Аргаив откинулся на спинку стула. Мыш перелетел на стол и с преувеличенным вниманием начал изучать старые эскизы. Я же не мог поверить в то, что услышал. Джек готов пожертвовать жизнью ради этой штуки, но что я буду с ней делать, когда его не станет?

– Ты выбрал самый простой путь, – нервно рассмеялся я. – Ты умрешь, а кто будет спасать мир?

Джек промолчал и лишь загадочно улыбнулся.

– Хочешь сказать, это опять ляжет на мои плечи?

Он ничего не ответил.

– Ладно, хочешь – молчи, только не говори потом, что я что-то не так сделал. Вдруг я случайно разрушу и этот символ, и тогда все три мира рухнут в бездну.

Кажется, это его задело. Странное выражение мелькнуло на его лице, но истолковать его у меня не получилось. Это было что-то среднее между яростью и растерянностью, ничего ближе я придумать не смог. Он хотел наорать на меня, но понимал, что ничего не может мне противопоставить. И его это жутко бесило.

– Ладно, – Аргаив поднялся и встал между мной и Джеком. – Раз уж тебе полегчало, нужно отправляться в путь. Полнолуние совсем близко, мы больше не можем ждать.

– Вы правы, Аргаив. – Джек с трудом поднялся на ноги. – Думаю, я готов.

– Не потеряешь ли ты сознание, едва выйдя из квартиры? – с сомнением произнесла Ракел.

– Нет, – ответил Джек уже тверже. – До нового удара еще далеко.

– Откуда ты знаешь?

– Уж поверьте. Кому как не мне это знать.

Наступившую тишину нарушил стук в дверь.

– Дэрриен! – крикнула из коридора миссис Стирс. – К тебе тут коллега пришел!

Все уставились на меня, как на диковинный экспонат. В их взглядах читался один-единственный вопрос: какой еще коллега? У меня же мелькнула только одна мысль: мистер Кросс хочет со мной поговорить. Что ж, значит, я его не настолько напугал.

Я пожал плечами и, сделав остальным знак соблюдать тишину, пошел открывать.

Миссис Стирс, улыбаясь, отступила в сторону, и я чуть не рухнул на коврик перед дверью.

– Здравствуй, Дэрриен. – сказал Эрик.

– Ага, – выдавил я, хватаясь за косяк – у меня внезапно подкосились ноги. – Привет.

– Он дверью ошибся, – пояснила миссис Стирс. – Дэрриен, ты в порядке?

Я едва смог кивнуть. Эрик стоял рядом со старушкой и улыбался во весь рот.

– Ты меня не пригласишь? – он прищурился, и я внезапно все понял.

– Конечно, – я отступил в сторону, давая ему возможность пройти в квартиру. – Спасибо, миссис Стирс. Возвращайтесь к себе и заприте дверь, хорошо? И пожалуйста, больше никому не открывайте. Особенно тем, кого едва знаете, – все это я сказал, даже не глядя на нее.

Не спуская глаз с Эрика, я зашел вслед за ним. Как только дверь закрылась, я схватил его за плечи и прижал к стене.

– Какого хрена, Купер, что ты здесь делаешь?

Оборотень рассмеялся смехом Эрика.

– Так и знал, что образ твоего несчастного друга помешает тебе спалить меня на месте. Не думал, каково убивать его самому?

– Аргаив! – крикнул я.

Демон незамедлительно появился из комнаты. Остальные вышли за ним. По их вытаращенным глазам я понял: они еще не догнали, что это не Эрик.

– Готовь огненные жгуты, – бросил я демону. – Это наш старый знакомый.

– Не надо жгуты! – в глазах лже-Эрика мелькнул страх. – Если тебя так нервирует этот образ, я приму свой. Только отпусти меня.

Я убрал руки, не забыв хорошенько тряхнуть оборотня. Лицо Эрика подернулось маревом, и через мгновение на меня смотрели узкие глаза Купера.

– Надо же, – хмыкнул демон. – Ты сам пожаловал к нам в гости. И не боишься?

– Не боюсь, – Купер приосанился. – Вы все равно меня не тронете.

– Ну это мы еще посмотрим, – Аргаив поднял руку. Красная молния зародилась в центре его ладони, шипя и плюясь искрами.

Купер шарахнулся в сторону двери. Я схватил его за шкирку и шандарахнул о стену.

– Не трогайте меня! – заныл он. – Я здесь по делу! Если бы я хотел вас убить, то сделал бы это еще в клубе!

Аргаив расхохотался.

– Убить? Да ты бы и муху не прихлопнул! Говори, зачем ты здесь, или я полосну тебя жгутом.

– Ваша девчонка, – выдохнул Купер. – Я здесь из-за нее.

– Что с Изабеллой? – подался вперед Джек, отпихнув Ракел в сторону. Та возмущенно зашипела.

– С ней все хорошо, – Купер поправил куртку насколько это было возможно, учитывая, что я все еще держал его за шкирку. – Меня послали проследить, что вы выполните свою часть уговора касательно артефакта.

– Опрометчиво поступили, – ухмыльнулся Аргаив.

– Пока я жив, ей ничего не угрожает, – продолжал оборотень. – Она – залог моей безопасности. Если со мной что-нибудь случится, ей тоже не жить.

Демон фыркнул, но руку опустил. Молния потухла.

– Значит, тебя послали приглядывать за нами, – задумчиво протянул я, отпуская оборотня.

– Убедиться, что вы нас не обманете, – поправил меня Купер, одергивая куртку.

– А у нас какие гарантии?

– Никаких. Но мой босс обещал сохранить Изабелле жизнь, если вы добудете для него артефакт. А его слово дорогого стоит.

– И опять же мы не знаем этого наверняка. Мы в любом случае отстаем по очкам, – сказала Ракел.

– Она права, – поддакнул Амен. – Может, выгоним его, и дело с концом?

– Слежка-то все равно за нами будет вестись, – я повернулся к Куперу. Тот важно кивнул. – Уж лучше так, чем получить потом копье в спину.

Оборотень осклабился.

А через мгновение на меня опять смотрело лицо Эрика, как чудовищное напоминание о моем самом страшном грехе.