Текст книги "В отчаянном разрушении (ЛП)"

Автор книги: Елена Дж.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

АРЛО

Мои пальцы, ладони и запястья покрыты грязью и остатками масла. Сегодня был один из самых важных дней в огромном проекте реконструкции, который мы проводим с клиентом, владеющим землей в получасе езды от Солнечной Бухты. Они хотели, чтобы дом сохранил свою "фермерскую" атмосферу, но при этом стал более современным.

Для меня и моих людей это была не слишком большая работа, но тяжелая и продолжительная. Мы были там с шести утра и почти до семи вечера. Мне пришлось завязать, как только я понял, сколько времени прошло. Я обещал Рози приготовить на ужин стейк на гриле и ее любимую сальсу, и я не могу ее подвести.

Я стараюсь удалять грязь с рук салфетками, которые держу в своем грузовике именно для этого. Мне требуется почти четыре салфетки, чтобы удалить грязь до приемлемого состояния, при котором я смогу вести машину, не соскальзывая ладонями с руля. Последнее, что мне нужно, – это разбиться и пропустить ужин с дочерью. Я слишком долго пытался восстановить отношения с ней, я не могу рисковать.

Скорее всего, она со злости бросит ингредиенты для сальсы на мою могилу вместо цветов. Рози в детстве обожала вечера тако, поэтому я стараюсь устраивать их дома всякий раз, когда обещаю ей это.

Мне не нужно много времени, чтобы добраться до дома и увидеть, что некоторые огни горят. Я паркую машину, затем беру с заднего сиденья холодильник и выпрыгиваю. Я чуть не забыл про бейсболку, лежащую на приборной панели, и надел ее задом наперед.

Я захлопываю дверь грузовика и направляюсь к передней двери. Раньше я ходил через гараж, но после расставания он превратился в такой бардак, что это последнее место, где я хотел бы оказаться. Когда-нибудь я найду в себе силы зайти туда и все вычистить. Но не сегодня. Мне нужно приготовить стейк.

В фойе дома тихо, пока я стаскиваю рабочие ботинки. Я не упускаю из виду чемодан, стоящий у вешалки, и поджимаю брови. Возможно, это чемодан Рози, который она собрала до того, как узнала об отмене своей поездки на учебу в Грецию.

Я направляюсь на кухню, услышав хихиканье наверху, и улыбаюсь. Рози была расстроена тем, что ее школа отменила поездку, но я воспринял это как знак того, что это идеальное время, чтобы сблизиться с ней. С тех пор как мы расстались, мне казалось, что она оттолкнула от себя маму и меня, чтобы справиться с ситуацией. Я не хотел принуждать ее к общению, если это был ее способ исцеления, поэтому я дал ей свободу. Но прошло уже три года, и я хочу все исправить.

Мои ноги громко стучат, когда я пробираюсь по коридору из кухни, после уборки холодильника, в спальню, чтобы снять грязную одежду. Метод тщательно продуман: прямо у двери стоит корзина для белья, так что я могу зайти внутрь, раздеться и не оставить грязных отпечатков или падающих кусочков мусора на красивом полу. Прошлым летом я неустанно работал над ними, так что будь я проклят, если на него попадет хоть один грязный отпечаток. Рядом с корзиной для белья лежат шлепанцы, чтобы я мог легко дойти до ванной, не создавая беспорядка.

Я так занята в течение недели, что редко хочу тратить выходные на уборку этой комнаты из-за беспорядка, который я создаю, поэтому я придерживаюсь этой системы. У меня даже есть специальное средство для мытья тела от грязи, масла и грязи, которые все еще могут быть на мне, пока я принимаю душ.

В доме по-прежнему тихо, когда после душа я отправляюсь на кухню и достаю приготовленный стейк: arrachera. Он приправлен солью, перцем, тоннами лайма, кинзой, луком и даже дольками апельсина. Чем дольше вы его маринуете, тем вкуснее он получается, согласно рецепту мамы Сантос. Пока я нарезаю лук и кинзу для начинки, я начинаю готовить сальсу. Из гостиной доносится музыка из незнакомого мне плейлиста. Она уже негромко играла на телевизоре, поэтому я просто сделал погромче.

Я слышу шаги, направляющиеся на кухню, и поворачиваюсь, чтобы увидеть маленькую фигурку Рози, которая широко улыбается, но ее глаза говорят мне совсем другое.

– Mija2, я не забыл про стейк, – поспешно говорю я ей, продолжая готовить ингредиенты для сальсы и доставая кастрюлю, чтобы отварить томатильо. Она смотрит на меня некоторое время, прежде чем прочистить горло.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, – начинает она. Я слабо улыбаюсь ей, стараясь сосредоточиться на ужине. Уже близится девять вечера, и мне неприятно осознавать, что она, вероятно, с нетерпением ждала своего любимого блюда с шести часов. На мгновение меня охватывает легкое беспокойство, что я сосредоточился не на том, на чем нужно, и я безмолвно молюсь, чтобы все дело было только в позднем ужине и ничего серьезного. Я слышу, как она тяжело вздыхает.

– Как дела, детка? – спрашиваю я, хватая все необходимое для гриля, который я забыл запустить. Черт, мне нужно принести уголь из гаража.

– Папа, пожалуйста, – строго говорит она. Я останавливаюсь на месте, держа в одной руке стейк на тарелке, прижатый к ребрам, а в другой – инструменты для гриля. Ее карие глаза сверкают, как у ее матери, и я ненадолго отворачиваюсь, прежде чем снова взглянуть на нее.

– Mande 3 ?

На мгновение она закусывает губу, прежде чем сделать глубокий вдох.

– Моя подруга здесь, в моей

комнате. Она должна была поехать со мной в ту поездку в Грецию...

– Хорошо, что она приехала. Мы будем рады, если она присоединится к нам за ужином.

– Дело не в этом… – Ее голос затихает, и я поджимаю брови. Она делает еще один глубокий вдох. – Короче говоря, она не может вернуться домой в Мэриленд, и она вроде как застряла здесь. Она может остаться?

– Например, на ночь? Конечно. – Я улыбаюсь.

Рози тяжело вздыхает, и я думаю, что же, черт возьми, я делаю не так. Я опускаю взгляд на стейк, а потом снова на нее.

– Нет. Escúchame, por favor. 4

– Я слушаю, – говорю я с более глубокой интонацией в голосе. Я жду, пока она соберется с мыслями, прежде чем выплеснуть все то, что запутало ее в паутине нервов.

– У Клементины, моей подруги, есть чек. Поскольку программа была рассчитана на все лето, она хочет знать, сможет ли она остаться у нас на месяц или два, если не дольше, исходя из ее ситуации. Она заплатит за это из возврата, который ей дали.

Теперь это я кусаю губу от нервного напряжения. Онс многого просит, но по тому, как она смотрит на меня щенячьими глазами и покусывает губу, я вижу, как много это значит для моей дочери.

Наши с Рози отношения потихоньку начинают налаживаться, и я не хочу ничего испортить. Если ее подруга останется с нами на лето, это будет не так уж плохо. Я чертовски занят на неделе, а девушки их возраста выходят на улицу по выходным, так что у меня будет свободное место…

– Спроси меня еще раз, когда я приготовлю стейк, – говорю я ей с теплой улыбкой. Я не хочу давать обещания так быстро, к тому же мои мысли заняты ужином.

На мгновение мне кажется, что она раздражена моим ответом и в гневе повернется на пятки, но вместо этого она тепло улыбается и кивает. – Спасибо, papá.

Она не называла меня так с тех пор, как была маленькой, и мое сердце чуть не выскочило из груди. – Конечно, mija.

Прежде чем она успевает сказать что-то еще, я отступаю в заднюю часть дома к стеклянным раздвижным дверям, пока не оказываюсь на заднем дворе. Он просторный, с бассейном, джакузи, сараем для инструментов и импровизированным патио. Гриль стоит на вершине патио, и я кладу инструменты и тарелку на стол, а затем осматриваю гриль, чтобы убедиться, что он чист. Я стараюсь чистить его после каждого использования, чтобы он оставался первозданным.

Мне нравится, когда мои дорогие вещи выглядят красиво.

Разобравшись с этим, я тащусь по заднему двору, прохожу через деревянные ворота и нахожу запасной ключ от гаража под ближайшим горшком с растением. Я открываю дверь гаража и щелкаю выключателем. Стены заставлены коробками, а в центре их еще больше, плюс несколько велосипедов, беговая дорожка, которой я больше не пользуюсь, и небольшая секция для гриля. Я быстро направляюсь туда, стараясь не оглядываться по сторонам и не искать ничего, что могло бы вызвать у меня приступ паники. Я уже чувствую, как воздух душит меня, проникая в легкие и обволакивая их, плотно сжимая. Я откашливаюсь, хватаю пакет с углем и быстро выхожу из гаража. Резко захлопываю боковую дверь и с силой бросаю ключ под коврик. Я смотрю на угасающее оранжево-розовое закатное небо и делаю несколько глубоких вдохов.

– Ты сможешь, Арло, – бормочу я про себя, прежде чем направиться к грилю.

– Розалия! – кричу я из кухни, в последний раз ополаскивая руки. Еда уже приготовлена и разложена на острове. Я не слышу ее громких шагов по лестнице, поэтому зову ее снова.

Я терпеливо жду, прежде чем сдаться и покинуть кухню, чтобы подняться наверх. Других причин для того, чтобы быть наверху, у меня нет. Здесь есть комната Рози, комната для гостей, а также кабинет, которым Рози не пользуется. В коридоре также есть ванная.

Поднявшись наверх, я направляюсь к ее закрытой двери. Я стучу в нее несколько раз и жду. Наконец дверь открывается, но это не Розалия. Это очень коротко стриженная блондинка. Ее веснушки на фоне загорелой кожи похожи на звезды в небе. Я стараюсь не смотреть на нее, пока она оценивает меня.

Ее карие глаза на секунду расширяются, а затем возвращаются в нормальное состояние. Я изучаю ее еще мгновение, прежде чем прочистить горло.

– Она в ванной, снимает макияж, – тихо говорит блондинка. Она сдвигается с места, и я смотрю за ее спину, чтобы увидеть, как закрывается дверь ванной Рози. Я отрывисто киваю девушке и поворачиваюсь на пятках. Не доходя до лестницы, я поворачиваю голову назад и вижу, что она все еще смотрит мне вслед.

– Ужин готов. Долго ждать не придется. Рано вставать, – коротко говорю я, прежде чем отправиться вниз.

Через десять минут я слышу их шаги по лестнице, как будто они бегут к финишу. Я уже ем тако на барной стойке. Я пересел на другую сторону острова, чтобы дать девушкам пространство. Они доходят до него, и блондинка молчит, рассматривая разложенную еду.

– Ух ты, пахнет потрясающе!

Рози улыбается, облизывает губы и берет тарелку. Она протягивает одну из них подруге, которая благодарит ее так тихо, что я почти не замечаю этого. Рози слишком занята, наполняя свою тарелку тортильями, стейком и сальсой, чтобы заметить, как я наблюдаю за ее подругой. Под ярким кухонным светом она выглядит еще более потрясающе, чем та, что я видел наверху.

У нее не такая маленькая фигура, как у Рози, но она ниже ростом. У Рози рост не больше пяти дюймов. Рубашка обтягивает ее изгибы, когда она наклоняется, чтобы положить лук на тарелку. От этого зрелища я пересаживаюсь на свое место и вижу, как она сосредоточенно поджимает губы. Она поднимает голову, поймав мой взгляд, и я прочищаю горло, прежде чем снова сосредоточиться на своей тарелке.

Молодец, Арло.

– Мы можем сесть здесь.

Рози подводит подругу к барному стулу, и они обе усаживаются.

– Напитки? —спрашиваю я, видя, что у них пока ничего нет. Рози поднимает глаза и с улыбкой кивает. Ее подруга не отрывает взгляда от своей тарелки. Рози подталкивает ее, и она поднимает глаза.

– Да, пожалуйста.

– У нас есть "Spirte", имбирный эль, "Miller Lite" или "Corona", – говорю я, вставая и направляясь к холодильнику.

– "Miller Lite" для меня! – Рози говорит мне сзади. Я достаю банку и открываю ее, а затем ставлю на остров, и она тянется за ней.

– А ты? – спрашиваю я, поднимая бровь на ее подругу. Ее щеки приобретают сиреневый оттенок, когда она ловит мой взгляд, и она пересаживается на свое место. Я наблюдаю за ней с минуту, гадая, слышит ли она стук моего неустойчивого сердца в груди.

Что, черт возьми, со мной не так? Она подруга моей дочери. Я возвращаю взгляд к холодильнику, ожидая, что она ответит.

– Corona, пожалуйста,– наконец говорит она позади меня. Я беру бутылку и решаю взять две. Это мое любимое пиво.

Я закрываю холодильник и достаю магнит с открывалкой, а затем откупориваю обе пробки. Она добродушно улыбается, беря бутылку и делая маленький глоток.

Мое сердце все еще громко стучит, когда я сажусь в кресло. Рози делает три тако на своей тарелке, что она всегда делала. Она предпочитает, чтобы тако были готовы к употреблению, вместо того чтобы сделать одно, съесть его, а потом готовить другое. Ее подруга, напротив, готовит один, съедает его, а затем готовит другой.

– Эта сальса самая лучшая, – восторженно визжит Рози, и это согревает мое сердце.

– Я рад, что тебе нравится. Это тот самый рецепт, – говорю я ей, откусывая от очередного тако, которое я только что приготовил. Мои методы похожи на методы ее подруги, когда я доедаю тако и начинаю готовить другое.

– Вы сделали это? – раздается ангельский голосок ее подруги. Я останавливаю себя на полпути к тако, смотрю на нее и киваю.

– Да, он готовит почти все, что ест. Если только это не особый случай и мы не идем в ресторан, – заявляет Рози со своего стула. Ее подруга переводит взгляд с Рози на меня.

– У меня много рецептов, которые нужно попробовать, но не хватает времени, – признаюсь я. Моя мама научила меня готовить в раннем возрасте, и все рецепты, которые у меня есть, принадлежат ей. Она умерла несколько лет назад, но оставила мне грязный скоросшиватель с ее рецептами, который я спрятал в ящик на хранение.

– Очень вкусно, – бурчит ее подруга и откусывает еще один кусочек от своего тако. Сальса капает с ее губ, и она облизывает весь рот. От вида ее пухлых розовых губ мой член приходит в неистовство.

Я застываю в кресле и проклинаю себя. Этого не может быть.

– Ты в порядке, папа? – говорит Рози, и я наконец замечаю, что сжимаю челюсть, а моя свободная рука, не обхватившая тако, сжата в кулак. Я расслабляю черты лица, прежде чем перевести взгляд на дочь и кивнуть.

– Да, детка, так и есть.

– Итак… – говорит Рози, доедая свой тако. Она запивает его пивом, а затем смотрит мне в глаза. Я поднимаю бровь и понимаю, что она хочет вернуться к прежней теме.

– Мистер Сантос, – мягко говорит ее подруга, заставляя мой член дернуться в штанах.

Господи, какого хрена?

Я слабо улыбаюсь ей и поджимаю губы. Рози ярко улыбается и ободряюще смотрит на подругу.

– Клементина Леон, скажи ему! – поддразнивает Роза. Клементина Леон – это имя эхом отдается в моем сознании, и это самое красивое имя, которое я когда-либо слышала.

Клементина смотрит на меня, румянец ползет по ее шее, а затем по щекам, когда она пересаживается на свое место.

– Я знаю, что Розалия упоминала о моей ситуации. Для меня было бы очень важно, если бы я могла платить за гостевую спальню. Я буду делать работу по дому, следить за тем, чтобы соблюдался комендантский час, и даже буду косить...

– Конечно, – говорю я без протеста.

Клементина несколько раз открывает и закрывает рот, а потом смотрит на мою дочь, которая только пожимает плечами.

– Ого, я ожидала большей мольбы, – шепчет Клементина, глядя в свою тарелку.

– Любой друг моей дочери может остаться. Мне не нужны деньги, но если твои родители считают, что так будет лучше, то я соглашусь. Убедитесь, что они в курсе твоего решения. Я дам тебе свой номер телефона, чтобы они могли позвонить.

– Спасибо, папа, – говорит Розалия, наклоняясь, чтобы сжать мою руку. Я улыбаюсь ей, а затем смотрю на Клементину.

– Конечно, сэр, – быстро кивает она.

Сэр.

То, как ее рот произносит это слово, заставляет меня глубоко вздохнуть. Я сразу же жалею о своем решении согласиться, чтобы она осталась, но я уже сказал ей, что она может. Теперь я не могу отказаться, и, похоже, это единственный выход для девушки. Было бы жестоко с моей стороны выгнать ее на улицу.

– Пожалуйста, называй меня Мистер Сантос, – говорю я почти слишком быстро, и на ее губах появляется слабое подобие улыбки.

– Хорошо, Мистер Сантос.

Я допиваю пиво и выбрасываю остатки своей тарелки в мусорное ведро, включая бутылку пива. Я ставлю тарелку в раковину, зная, что мне придется сделать это завтра.

Повернувшись к девушкам, которые уже ушли в свой мир и о чем-то хихикают, я прочищаю горло, и они обе поднимают глаза.

– Вы, девчонки, не ждите меня. Я собираюсь отправиться в постель. Уберите за собой и оставьте остатки еды в холодильнике.

– Да, папа. Спокойной ночи, te amo, – говорит Рози, прикладывая два пальца к виску. Я подхожу и обхватываю ее сзади. Она прижимается к моей груди, и я целую ее в макушку. Она хихикает, прежде чем я отпускаю ее, и на мгновение становится неловко, когда я смотрю на Клементину, которая крутит головой.

– Спокойной ночи, мистер Сантос. Еще раз спасибо, что позволили мне остаться. Это очень много значит, и я сообщу маме перед сном.

Я киваю и, задрав хвост, ухожу в свою спальню, как раз вовремя, чтобы прикрыть свою выдающуюся эрекцию. Я опускаю голову, делая несколько глубоких вдохов и размышляя о том, что, черт возьми, я делаю.

Мне нужен секс. Вот в чем дело.

Прошло уже много времени, я был так занят планированием проекта на работе, что у меня не хватало мозговых клеток, чтобы даже подумать о том, чтобы найти кого-то, с кем можно переспать. Приложения для знакомств не для меня, а барная сцена мне уже не нравится так сильно, как в начале разлуки.

Раздевшись догола, я прыгаю в кровать. Сон не приходит, и мне снятся розовые пухлые губы и светловолосая красотка, оседлавшая мою талию и насадившаяся на мой член.

Глава 3

Клементина

Я не могу уснуть. В комнате слишком темно, но если я открываю штору, становится слишком светло. Я ворочаюсь в простынях, считаю овец и даже пытаюсь считать в обратную сторону от 100. Ничего не помогает, и я подумываю о том, чтобы спуститься вниз и выпить стакан воды.

Роза отправилась спать почти сразу после ужина, сказав, что ей нужно выспаться для завтрашнего свидания. Так что я остался один на кухне, допивая пиво и тако. Мне совсем не хотелось навязывать Мистеру Сантосу свой образ жизни, но он попросил нас прибраться, и Роза поспешила уйти. Я прибралась, как могла, нашла в случайном шкафу несколько контейнеров, чтобы убрать остатки еды в холодильник, и даже помыла посуду.

Я совсем не возражала и надеялась, что Мистер Сантос, проснувшись, увидит в этом благодарность. Даже если он решит, что это сделала его дочь, жест будет засчитан.

– Уф!

Я снова поворачиваюсь в кровати и сажусь. В груди становится жарко, и я прижимаю ладонь к коже. В комнате не холодно, но и не жарко – просто душно. Вентилятор тоже не работает, поэтому я медленно встаю и на цыпочках иду к двери, чтобы щелкнуть выключателем. На цыпочках я возвращаюсь к кровати, и она скрипит, когда я ложусь обратно. Но сон все еще не приходит.

Я беру телефон с приставного столика и замечаю, что у меня есть несколько непрочитанных сообщений от мамы и Деклана. Я быстро отвечаю на них, говоря, что желаю им спокойной ночи и что я уже устроилась, включая номер телефона мистера Сантоса, чтобы они могли связаться с ним в случае необходимости. Насчет обустройства – это ложь, поскольку мой чемодан все еще стоит внизу, в фойе, но он был слишком тяжелым, чтобы нести его по лестнице.

Когда я кладу телефон обратно на стол и устраиваюсь на подушке, меня охватывает чувство одиночества, и я смотрю в темноту потолка. Я сжимаю пальцами живот и делаю несколько глубоких вдохов.

Следующие несколько недель будут трудными. Занятия начнутся только через две недели, а курс длится всего месяц. Мне бы очень хотелось, чтобы они позволили мне взять и остальные три курса, но это не вариант.

Бах!

Я поворачиваю голову к запертой двери, и сердце гулко ударяется о грудную клетку. Звук такой, будто что-то упало. Я встаю с кровати и натягиваю пижамные шорты. Я крадусь к дверному проему, проклиная себя за то, что не взяла с собой свитер или не одолжила его у Розы.

Руки дрожат, когда я открываю дверь. В коридоре темно, но из-под двери Розы доносится слабый свет. Не знаю, какого черта я трясусь, но звук был достаточно грохочущим, чтобы напугать меня.

– Дыши глубже, Клем, – напоминаю я себе, вспоминая все техники заземления, которым меня научил психотерапевт несколько месяцев назад. Впиваться ногтями в кожу, видимо, не очень полезно. Кто бы мог подумать?

Когда я на цыпочках иду по коридору, я не слышу мистера Сантоса, что является хорошим знаком. Если он нам понадобится, мы закричим. Я тихонько стучусь в дверь Розы, но на ее стороне тишина. Я поворачиваю ручку и молюсь, чтобы она не потеряла сознание на полу или еще где-нибудь. Не уверена, что смогу работать в таком напряжении – я слабачка.

– Роза? – спрашиваю я, заглядывая в ее комнату. Прикроватная лампа светится, но ее нет в постели. Я прижимаюсь всем телом к дверной раме и прохожу внутрь, прежде чем наконец замечаю ее у окна. Оно открыто, и ее зеркало, которое висело на стене, лежит на полу лицом вниз.

Она не стоит лицом ко мне, и я подкрадываюсь к ней, кладу руку на плечо. Она вскрикивает, поворачивается и вздыхает. – Клем! Что ты здесь делаешь?

Я делаю шаг назад и оцениваю свою подругу. И тут я наконец замечаю, что она не в пижаме, а в футболке и джинсах с кроссовками. У открытого окна она держит сумку с учебниками.

– Зеркало, – показываю я на него. – Я проснулась от звука.

– Черт, извини. Не хотела быть такой громкой. – Она смеется, а затем поворачивается к окну и выглядывает наружу.

– Что ты делаешь? Уже за полночь.

Она поворачивает шею ко мне, прежде чем ответить. – Гарретт забирает меня. Я собираюсь улизнуть, и ты никому ничего не расскажешь.

– А кому я расскажу?

Я смеюсь, наконец-то встав рядом с ней, чтобы следить за Гарретом. Она улыбается, когда я смотрю на нее.

– Моему папе, глупышка. Он такой защитник. Если бы он узнал, что я улизнула, даже в нашем возрасте, он бы наказал меня. Но это не помешает мне выходить из дома, даже если он это сделает.

– Он просто заботится о твоей безопасности, – бормочу я, почти слишком тихо, чтобы она могла уловить. Она поднимает бровь и качает головой.

– Тебе нужно немного пожить, девочка! Пойдем со мной! Гаррет берет меня на вечеринку, которую устраивают его друзья. Это в одном из братств.

Я качаю головой. – Я в порядке. Братства мне больше не нравятся.

– Почему? Разве ты не встречалась немного с тем парнем? Как его звали?

И тут я чувствую себя худшей лучшей подругой. Она не знает. Она никогда не сможет узнать.

Она знает его имя, Нейтан, но я не хочу напоминать ей о нем. Я так старалась забыть о нем и об этом проклятом братстве.

– Это не важно. Я просто не хочу общаться с парнями из братства этим летом, понимаешь?

Я пытаюсь притвориться спокойной.

– Что, ты предпочитаешь проводить свои дни, разлагаясь в этом доме? Нет, спасибо. Я люблю своего отца, но я не могу быть рядом с ним каждые выходные. Я лучше проведу их с Гарретом или любым другим, кто попадется мне на пути! Это мое последнее свободное лето.

Я плотно сжимаю губы, прежде чем кивнуть. Я не хочу превращать это в спор, поэтому ничего не отвечаю. Она берет свою сумку и взваливает ее на плечо. Вдалеке виднеются слабые фары, которые наконец-то добираются до входа в дом. Гарретт, полагаю.

– Это моя машина. Помни, ты ничего не видела.

Она подмигивает. Я киваю и отступаю назад, когда она выскальзывает из окна, и слышу стук, когда она опускается на землю и бежит к машине. Я и глазом моргнуть не успеваю, как они уезжают.

Я закрываю окно, оставляя зазор на случай, если Розе понадобится залезть обратно, и закрываю шторы, прежде чем поднять упавшее зеркало. К счастью, оно не разбилось. Подойдя к прикроватной тумбочке, я выключаю свет и выхожу из ее комнаты. Дверь со щелчком закрывается, и я оборачиваюсь, чтобы не закричать.

Мои руки инстинктивно прижимаются к груди в защитной позе, а свет включается, чтобы показать, что силуэт возле лестницы – это мистер Сантос.

– Прости, я не хотел тебя напугать, – бормочет он. Я делаю глубокий вдох, прислоняясь спиной к двери Розы.

– Все в порядке, простите за крик. Я не очень хорошо себя чувствую в темных помещениях, – говорю я ему.

Он делает последний шаг с лестницы и выходит в коридор. И тут я замечаю его.

Он без рубашки, золотое ожерелье элегантно болтается на его загорелом и мускулистом теле. Боксеры прикрывают его нижнюю половину ровно настолько, чтобы оставить что-то для воображения. Счастливый след, словно неоновая вывеска, указывает на те его части, которые, как я знаю, не должны вызывать у меня любопытства. Не то чтобы я думала о том, что под ним... Он подходит ко мне, и я упираю руки в бока.

Его взгляд на долю секунды пробегает по моему телу, но я ловлю его. Тогда я опускаю взгляд и понимаю, что мои соски выпирают на фоне ткани. Я поднимаю руки и скрещиваю их на груди, а лицо становится горячим.

– Я слышал шум. С Розалией все в порядке? – хрипловато спрашивает он. Он говорит так, будто находился в глубоком сне и его разбудили. Голос у него хриплый, и я сглатываю ощущение ваты, которое поселилось у меня во рту.

– С ней все в порядке, —пискнула я. Он подходит ближе, и я еще сильнее прижимаюсь к двери. Он высокий, когда оказывается в нескольких дюймах от меня и смотрит вниз. Очень высокий. Больше шести футов. Его карие глаза притягивают, и мой желудок вздрагивает.

Это отец твоей лучшей подруги, Клем! Перестань на него смотреть!

Но я не могу. Он завораживает, когда кладет руки на талию. Я опускаю взгляд на его руки и замечаю, какими мужественными они выглядят. Толстые пальцы, вены на запястьях и предплечьях. Я сглатываю и поднимаю на него глаза, чтобы увидеть, что он уже наблюдает за мной.

– Она в своей комнате? – спрашивает он шепотом. Он поднимает руку к двери, в нескольких сантиметрах от моего уха. Я качаю головой, а потом киваю, чертыхаясь.

– Д-да, она там. Она спит. Что-то упало, но я подняла это. Она там как огонек. Тебе не стоит заходить внутрь.

В этот момент я начинаю бредить, и, похоже, ему это нравится. Я корчусь под его пристальным взглядом, и он наконец опускает руку на бок и делает шаг назад.

Мои руки все еще скрещены, но я не упускаю из виду, что его глаза смотрят на мою грудь, а затем на нижнюю часть тела. Мои пальцы прижимаются к тыльной стороне рук, а ногти впиваются в кожу, чтобы хоть как-то отвлечься от его блуждающих глаз.

– Мистер Сантос, – начинаю я, но он поворачивается на пятках и направляется к лестнице.

– Выключи свет в коридоре, – бормочет он, прежде чем направиться вниз. Сердце словно вырывается из груди, и я отпускаю руки и разглаживаю вмятины от ногтей на коже. Мне действительно нужно покончить с этой привычкой. Мне нужно избавиться от этих чувств. Мало того, что я ходила на терапию, так еще и должна ежедневно отрабатывать эти навыки преодоления, чтобы они стали управляемыми?

Разве это справедливо? Я не должна жить так каждый день только из-за чьего-то ужасного решения разрушить мою жизнь. Почему именно я плачу за это?

Я вздыхаю, выключаю свет в коридоре и возвращаюсь в спальню. Если сон не придет сейчас, то я не знаю, как смогу пережить все лето в этом доме.

Меня разбудило щебетание птиц. Шея болит, и я проклинаю себя за то, что заснула с двумя подушками вместо одной. Я встаю и потягиваюсь, прежде чем выйти из комнаты и взять свой чемодан. В нем все мои вещи.

Но как только я распахиваю дверь, я замираю. Мой чемодан ждет прямо за дверью с запиской, прикрепленной к ручке. Я оглядываю прихожую и даже отхожу в сторону, чтобы открыть дверь Розы и посмотреть, дома ли она, но ее нет. Наконец я срываю записку с ручки и читаю ее.

Она показалась мне слишком тяжелой, чтобы тащить ее по лестнице. Надеюсь, ничего страшного, что я это сделал. Холодильник в твоем распоряжении. Корона тоже. Я буду дома в полдень.

Я улыбаюсь и затаскиваю чемодан в спальню. Этим утром я не спеша распаковываю чемодан и принимаю душ, чтобы смыть с себя вчерашний стресс, прежде чем надеть бикини.

Я беру книгу, наушники и спускаюсь на кухню за стаканом воды. В доме тихо и жутко, но я стараюсь не заострять на этом внимание. Если я выйду на улицу, чтобы передохнуть, это поможет моим бегущим мыслям, а потом я смогу приготовить завтрак.

Этим я и занимаюсь. Я нахожу шезлонг у бассейна и ложусь на него, чтобы утреннее солнце попадало на меня, пока я читаю свою книгу. Затем я делаю перерыв, чтобы позавтракать и мысленно поблагодарить мистера Сантоса за то, что он позволил мне порыться в его холодильнике.

Мне еще нужно отдать ему чек, и я планирую сделать это, как только он вернется.

Я возвращаюсь на улицу, где солнце светит сильнее, и опускаюсь на стул, ложась на живот, чтобы загар был равномерным. У меня нет солнцезащитного крема, что глупо для такого дня, но я побеспокоюсь об этом позже. Может, у Розы есть, или ее отец подскажет мне, где у него припрятана бутылочка.

Может, он проследит, чтобы я покрыла каждый сантиметр.

Черт. Я не должна так думать об отце Розы.

С мыслью о своей лучшей подруге я достаю телефон из-под кресла, где он не перегревается от солнечных лучей, и открываю нашу текстовую переписку.

Я

Где ты?! Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке.

Через мгновение приходит ее ответ.

РОЗА 🌹

Я с Гарретом 😏 Мы направляемся на вечеринку у бассейна в его жилом комплексе!

Я

У тебя дома есть бассейн! Я буквально здесь, хаха

РОЗА 🌹

В моем бассейне нет горячих парней. Только слишком заботливый ворчливый отец.

Я

Нет. Не будь злой, он не может быть таким плохим.

РОЗА 🌹

Приходи

Я на мгновение заглядываю в нашу текстовую ленту и хочу уйти, но мне удобно, и я не хочу заказывать Uber, чтобы отвезти меня в другой бассейн.

Я

В следующий раз, хорошо? Уже загораю 😎

РОЗА 🌹

Гарретт передает привет! Люблю тебя! 😘

Я

Будьте осторожны, люблю вас ❤️

Я выключаю телефон и кладу его под кресло. Вода медленно движется под легким ветром, который поднимается над головой. Я оглядываю двор и вижу, что деревянный забор довольно высокий, что заставляет меня чувствовать себя в еще большей безопасности.

Одна только мысль о том, чтобы оказаться на вечеринке у бассейна с кучей людей, кучей выпивки и возможностью того, что может пойти не так, не кажется мне привлекательной.

Сейчас я чувствую себя в безопасности в своей компании, как бы это ни противоречило советам моего психотерапевта. Она хочет, чтобы я больше выходила в свет, проверяла свои границы и даже снова попробовала встречаться. Конечно, это не насильно. Она права. Мне действительно нужно больше выходить в свет и общаться.

С начала лета я с ней не разговаривала, но мысленно помечаю, что скоро назначу встречу. Мне было бы полезно информировать ее о том, что происходит. Особенно в связи с резкой сменой планов.

Необходимость так быстро найти место после отмены в последнюю минуту программы обучения за границей привела мой разум в бешенство, уровень стресса дошел до того, что я не могу остановить возвращение старых привычек, и теперь я медленно чувствую, что отталкиваю приглашения своей лучшей подруги.