Текст книги "В отчаянном разрушении (ЛП)"

Автор книги: Елена Дж.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Его член вырывается на свободу, и моя челюсть практически раскалывается, не в силах прийти в норму, пока я смотрю на него.

Его длина просто астрономическая, и я даже не могу подумать о том, как он будет входить в меня. Нет сомнений, что я с трудом впихну его в себя, если он вообще сможет добраться до рукояти.

– Что? – спрашивает он, и на его губах появляется ухмылка, когда он делает шаг ближе к кровати. Я сжимаю ноги вместе и прикусываю губу.

– У меня никогда не было кого-то настолько большого, – шепчу я, не зная, как это звучит. Может, я выгляжу еще более наивной и неопытной?

Но его это, кажется, ничуть не смущает. Он мило улыбается и запрыгивает на кровать. Его ладони ложатся на мои колени и раздвигают их, я не сопротивляюсь ни на йоту. Он устраивается между моими ногами, но мой взгляд не может оторваться от его нижней части живота.

– Нравится то, что ты видишь?

Я киваю, слова никак не могут сложиться в голове. Мой разум превратился в лепешку, и я не могу создать связные мысли.

Его руки начинают растирать мои колени, а затем поднимаются вверх и хватают меня за бедра, чтобы притянуть ближе. Его член покачивается и ударяется о мое внутреннее бедро. На кончике блестит сперма, и я облизываю губы.

В этот момент я окончательно выхожу из транса и вспоминаю о самом важном: о защите. Да, Клем!

– Я... я..., – начинаю я, чувствуя, как жар поднимается по щекам и к вискам. Такое ощущение, что все мое лицо горит. – У тебя есть презерватив?

Его глаза расширяются, и он слегка отодвигается назад, прежде чем кивнуть. – Черт, Girasol, я забыл спросить.

– Все в порядке, – заверяю я его, приподнимаясь на локтях.

Я смотрю, как он наклоняется к прикроватной тумбочке и открывает ящик. Там лежит коробка с презервативами, и он достает один. Он разрывает его и начинает медленно распутывать на своем члене.

– Кстати, я постоянно их надеваю, – начинает бормотать он. – И я тоже чист, раз уж мы заговорили о защите и прочем.

– Я доверяю тебе, – это все, что я могу сказать в данный момент. Он делает паузу и смотрит на меня сверху вниз, и я улыбаюсь ему. Мое сердце снова неровно бьется, и я надеюсь, что он не видит моих нервов.

– Да?

Я киваю.

– Я доверяю тебе, Арло. Я тоже чиста, и для меня это было давно. Я знаю, что, возможно, будет больно, но я готова.

Кажется, он собирается продолжить, но потом снова делает паузу, и я поднимаю бровь. – Ты что-нибудь принимаешь? Противозачаточные?

Я киваю головой и прикусываю губу. – Да, но это таблетки.

Несмотря на то что я хочу рассказать этому человеку все, есть вещи, которыми я не могу поделиться прямо сейчас. Например, я знаю, что должна пользоваться более эффективными противозачаточными средствами, такими как имплантат или внутриматочная спираль, но это вызывает у меня чувство трепета. Обычно жертвы изнасилования принимают самые эффективные противозачаточные средства в страхе, что нападение может повториться, и нужно предусмотреть все возможные меры предосторожности. Таблетки пока вполне достаточно.

Я знала, что какое-то время не хотела бы, чтобы ко мне прикасался другой мужчина, но мысль о том, чтобы позволить кому-то, даже профессионалу, приложить ко мне руки так, чтобы вставить противозачаточное средство, вызывала у меня тошноту. Хотя это было иррационально, я чувствовала, что это еще один способ заставить Нейтана "победить". Это очень хреновый способ думать, и я даже обсудила это с мамой, когда пришло время.

Она не давила на меня, считая, что я должна участвовать в этом или нет. И в тот момент я полюбила ее еще больше. Я и так потеряла столько самостоятельности, а это еще больше усугубило бы ситуацию. Как только я преодолела психологическое препятствие, мне стало легче придерживаться распорядка дня.

– И ты не против? Я сделаю все, что нужно, но мы должны знать о рисках даже с этим презервативом, – сурово говорит он. Я знаю, что он не пытается испортить настроение. Он ведет себя ответственно.

Ведь у него есть дочь, черт возьми. Я не забыла об этом. Я не могла об этом забыть.

– Да, я готова, Арло. Я готова, правда готова, – говорю я так уверенно, как только могу.

Я даже протягиваю руку, чтобы взять его за руку, прежде чем потащить его вниз, и он осторожно ложится сверху, издавая губами удушающий звук. Его бедра доходят до моих коленей, поэтому ему приходится немного приподняться, чтобы упереться членом в мой живот. У меня перехватывает дыхание, когда я чувствую его длину.

– Я буду двигаться медленно, – напоминает он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку, затем в шею, а потом в губы.

Я сжимаю его лицо в своих руках, чтобы продлить поцелуй, когда чувствую, как он сдвигается, и ощущаю, как что-то огромное тычется в мой клитор, а затем скользит вверх и вниз по моим губам. Я не могу удержаться от вздоха, и он хихикает своим хрипловатым голосом.

– Пожалуйста, Арло, – хнычу я, перебирая руки на его плечи, чтобы прижаться к нему. Он поднимает руку, чтобы плюнуть в нее, а затем перемещает ее туда, где наши тела почти соединились, и я слышу звук, как он обхватывает рукой свой член. Я вздрагиваю, когда чувствую, как его пальцы прижимаются к моей киске, и дрожу.

– Ты была такой мокрой и тугой для меня раньше, я не могу дождаться, когда ты обхватишь мой член, bebita.

Его слова звучат в моем мозгу, когда я чувствую, как его кончик прижимается к моему входу.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь расслабиться, когда он входит в меня. Мои ногти впиваются в его плечи, и он шипит, но не останавливает меня.

– Такая хорошая для меня, – хвалит он. – Ты так хорошо меня принимаешь. Посмотри на себя, ты так хорошо принимаешь мой член.

От того, как его слова эхом разносятся по комнате, мне становится легче, и я расслабляю мышцы, когда он проталкивается в меня еще сильнее. Кажется, что он разрывает меня на две части, но я начинаю ощущать прилив удовольствия, которое вскоре сменяется болью. Я знала, что это произойдет независимо от размера следующего партнера, с которым я буду.

Я рада, что это будет с Арло, который входит в меня медленно, дюйм за дюймом. Мы оба продолжаем двигаться в таком темпе, пока он не наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я случайно прикусываю его губу, когда он продвигается еще дальше.

– Прости, – шепчу я. Он качает головой.

– Никогда не извиняйся. Если это слишком, дай мне знать.

Моя киска работает сама по себе, сжимаясь вокруг него, и он рычит. С моих губ срывается стон, и он подносит большой палец к моему клитору и медленно растирает его круговыми движениями.

– Мне нужно, чтобы ты расслабилась, bebita. Это поможет мне войти до конца, хорошо?

Я киваю, закрывая глаза и пытаясь успокоиться. Когда он полностью вошел в меня, он тоже делает паузу, чтобы отдышаться. Мои ноги уже начинают болеть от того, что они длительное время находятся на его талии.

И это не единственное, что болит. Его член проникает в меня так глубоко, что, клянусь, до самого живота. Его грудь вздымается, когда он продолжает выравнивать дыхание, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в висок, прежде чем он вздрогнет.

– Дай мне отдышаться, хорошо? Такая чертовски хорошая для меня. Так хорошо, так хорошо. Mi preciosa, Girasol63. – Испанская похвала срывается с его губ, пока я не останавливаю его поцелуем, а затем хихиканьем.

– Не торопись, Арло.

Он слегка приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня. В этот момент он наконец начинает двигать бедрами назад, чтобы вытащить как можно больше, прежде чем хлопнуть бедрами вперед, и с моих губ срывается крик.

– Ах! Арло, так чертовски...

– Да, детка? Тебе нравится как мой член заполняет тебя?

Он снова продолжает вытягиваться, а затем врезается в меня, и мое тело поднимается по кровати. Изголовье кровати тоже ударяется о стену, и звук наполняет комнату.

Сердце стучит в груди, как барабан, и я удивляюсь, что до сих пор не потеряла сознание. Я обхватываю ногами его талию и сцепляю лодыжки вместе. Это заставляет его быть ближе ко мне и толкает его член глубже в меня, задевая мою точку G. Это так приятно, но и так больно.

И тут что-то происходит. То, что я никогда не могла предусмотреть.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что мой мир рухнет в считанные секунды. Как будто мой мир остановился, а комната погрузилась во тьму. Но это не просто мой разум играет со мной, комната мгновенно наполняется темнотой.

– Черт!

Бедра Арло впиваются в меня еще раз, прежде чем он прекращает все движения. Но мой разум уже устремляется в темные дали, и я едва успеваю заметить, как он бормочет, что лампочка в светильнике перегорела.

Нет, я не понимаю этих слов, пока не становится слишком поздно. В голове шумит, и вдруг я снова оказываюсь в том проклятом студенческом доме, где не могу пошевелиться. Мои конечности парализованы, вокруг темно, но я знаю, кто лежит на мне.

Нейтан.

Нет, нет, нет, нет, нет.

– Все хорошо, – мягко говорит Арло, но слова проходят через одно ухо и вылетают через другое. Он кажется мне далеким воспоминанием.

Я не могу сосредоточиться на нем. На нем.

Я закрываю глаза и подношу руки к лицу, делая глубокий вдох, когда понимаю, что мои конечности работают. Я даже ущипнула себя за щеку.

Но почему я все еще чувствую на себе его руки? Руки Нейтана путешествуют по моим ногам, и я вздрагиваю, желая, чтобы все прекратилось.

Желчь подступает к горлу, и я сглатываю, чтобы сдержать ее.

– Отстань от меня, – кричу я. – Отстань от меня, отстань от меня. ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! – кричу я, отмахиваясь от Нейтана и желая Богу, чтобы на этот раз он наконец-то усвоил урок.

Потому что именно это и происходит, верно? Я нашла дорогу к нему домой, а он снова напоил меня. И он наконец-то закончил то, что начал.

– Что? – раздается голос, но он не похож на голос Нейтана, он приглушен, но мой разум слишком запутан, чтобы понять разницу.

Мои ладони находят грудную клетку, и я сильно надавливаю. Наконец человек выскальзывает из моей хватки, и я делаю большой глоток воздуха.

Темнота окружает меня, и я не могу найти опору. Мои ладони раскинуты, я мечусь в воздухе, пытаясь найти хоть что-нибудь, за что можно ухватиться.

– Милая, что случилось? – продолжает звать меня голос.

– Отпусти меня, отпусти меня, – хнычу я,

слезы уже текут по моему лицу.

В этот момент я слышу шаги по матрасу.

Наконец свет над головой включается, и потолочная лампа заливает комнату ярким светом, а я задыхаюсь, оглядывая комнату и чувствуя себя так, словно меня вывели из транса. Ужасного, чертового кошмарного транса.

Я хватаюсь за простыни, отрываю их от матраса и дергаю вверх, чтобы прикрыть свое тело.

Мои конечности работают.

Мои слова не звучат невнятно.

–Клементина?

Голос Арло доносится до меня, и я поворачиваю шею к входу в комнату, где он стоит голый, держа руку на выключателе. Его лицо напряжено, и я разражаюсь рыданиями.

– Мне очень жаль.

Грудь болит от рыданий, но я не могу остановиться.

– Что? Не извиняйся, – говорит он, направляясь ко мне. Я сажусь на кровати повыше, пока моя спина не упирается в изголовье. Он садится на кровать и тянется ко мне, но я на мгновение вздрагиваю, и его рука повисает в воздухе. Его лицо наполняется болью.

Нет, нет, нет. Черт, этого не должно было случиться.

– Этого не должно было случиться, – повторяю я вслух. Я вытираю глаза, но слезы продолжают идти. От переживаний у меня в горле завязывается комок, и я фыркаю. Я чувствую себя глупо.

– Прости, что все испортила, – дрожащим голосом произношу я.

– Клементина, qué pasó? Dime64, – говорит он со своего места. Я вижу, что он хочет утешить меня, но язык моего тела не позволяет ему этого сделать.

Я воздвигаю стену и ненавижу это. Я ненавижу Нейтана и ненавижу то, что я впала в такое состояние.

– Я не знаю, что случилось, – шепчу я. Я опускаю взгляд на матрас, и Арло делает несколько громких вдохов.

– Я тоже не знаю... Я сделал тебе больно? Тебя напугала лампа? Поговори со мной, пожалуйста.

Я поднимаю на него затуманенные глаза и тут вижу его. Я больше не вижу Нейтана. Я не чувствую длинных, холодных пальцев Нейтана на своих. Я больше не чувствую удушья, продолжая смотреть на Арло.

– Я должна тебе кое-что сказать, – наконец выдыхаю я, понимая, что время пришло.

Я должна сказать ему. В конце концов, я должна была. Я думала, что у меня есть еще время, но, конечно, Нейтан нашел способ разрушить все даже на расстоянии. Он забрал у меня все, и вот он здесь, все еще забирает. Я измучена. Может быть, наконец-то рассказ кому-то, кроме моего психотерапевта, мамы и Деклана, поможет.

Он продолжает смотреть на меня страдальческим взглядом, от которого на глаза наворачиваются слезы. Он снова тянется ко мне, и я позволяю ему, подушечка его большого пальца ловит слезу.

– Dime, por favor. Estoy aquí, Girasol 65 . Я не собираюсь никуда уходить.

Я делаю глубокий вдох, готовая все рассказать.

Глава 18

АРЛО

Что, черт возьми, только что произошло?

Лицо Клементины пятнистое и красное, и я не знаю, что делать. Я жду, когда она заговорит, но она делает длинные паузы. По тому, как она кивает и шевелит губами, кажется, что она наконец готова.

Я с ужасом жду, что она скажет.

Отвали от меня.

Вот что она кричала. Но, похоже, она не понимала, где находится. Казалось, она даже не понимает, что я все еще нахожусь с ней в комнате. Казалось, она была где-то в другом месте, в своей голове.

Я даже не уверен, что она понимала, что происходит с лампой. Как раз в тот момент, когда я без устали вколачивал в нее свои бедра, лампочка в лампе перегорела и заискрила, издав громкий звук. К этому, конечно, не добавились мои крики и то, что комната внезапно погрузилась во тьму, как по щелчку пальцев.

Сначала я подумал, что это просто ее страх оказаться в темноте, и не стал бы ее винить. Поскольку все окна здесь закрыты плотными шторами, в комнате становится абсолютно темно без лампы.

Я пристально смотрю на нее и надеюсь, что она сможет рассказать мне, что, черт возьми, происходит, и я смогу хоть как-то ей помочь.

Ее колени под простынями втянуты в грудь, она делает несколько успокаивающих вдохов, но выглядит ничуть не спокойной. Я кладу руку на ее закрытое колено, и она смотрит куда угодно, только не на меня.

От этого в моей груди происходит разрыв, и я хочу знать, что случилось с моей девочкой.

– Клементина, ты должна рассказать мне, что происходит. Что случилось?

Ее голос слабый, и мне приходится наклониться, чтобы лучше расслышать. – Это случилось... Это случилось почти два года назад.

– Что случилось?

Она прикусывает губу, и это кажется довольно трудным, потому что на ней появляется слабый след крови, и я снова тянусь большим пальцем к ее мягким губам, чтобы смахнуть его. Из ее глаз снова вытекает слеза, и она делает дрожащий вдох.

– Розалия не знает, и ты должен пообещать мне, что она никогда не узнает. Пока я не буду готова. Пожалуйста, Арло.

Ее слова звучат напряженно, и это не помогает моему бьющемуся сердцу. – Ты заставляешь меня волноваться, Клементина, пожалуйста.

– Мой бывший парень... Нейтан. – Она делает глубокий вдох, и мое тело напрягается. Я пытаюсь вспомнить имя, но это не помогают. – Мы были на вечеринке в его студенческом доме, и он... он кое-что сделал. Со мной.

Я придвигаюсь чуть ближе и снова кладу руку ей на колено, и она, кажется, почти расслабляется под этим прикосновением, что удивляет меня, учитывая, что она может сказать дальше.

Учитывая то, как все происходит, я боюсь, что мое предположение верно. Худший кошмар отца.

– Должно быть, он подсыпал мне что-то в напиток, о чем я тогда не знала, – снова начинает она, и нервы еще больше сдавливают ее. – Когда он оставил меня одну, я ничего не могла сделать. Я не могла остановить его. Я не могла пошевелиться. Мне было так страшно, но он продолжал. Я то погружалась, то отключалась. Как будто я тонула, и меня тянуло вверх и под волны. А потом меня вытаскивают на поверхность, чтобы перевести дух, и все повторяется сначала. Было темно. Так чертовски темно в той комнате.

– Господи, Клементина. Ты кому-нибудь рассказала? Где он, черт возьми, находится?

Гнев вырывается из меня, и я чуть сильнее сжимаю ее колени, но ей, кажется, все равно. Она выглядит почти... сломленной. Я мог бы встряхнуть ее прямо сейчас, и она бы не вздрогнула. Я уверен, что ее сломало то, что она повторяет эту ночь в своей голове.

Она качает головой.

– Мне потребовалось время, чтобы наконец рассказать кому-то. Моя мама и Деклан знают, так же как и мой психотерапевт. Она очень помогла мне разобраться в том, что произошло и что я пыталась сделать.

Последнее замечание застает меня врасплох. – Что ты пыталась сделать?

Еще одна слеза скатывается по ее пухлой щеке, и я поднимаю руку, чтобы вытереть ее, пока она не захрипела. Она перебирает руками простыню и медленно снимает ее со своего тела, чтобы показать мне свои бедра. Слабые шрамы.

– Я нашла способ забыть о воспоминаниях. Какое-то время это помогало, пока не перестало. Сначала это был тяжелый путь с бритвами, кончиком ножа, ножницами и всем, что попадалось под руку. Потом шрамов стало слишком много, чтобы их скрывать, и я была вынуждена найти другой способ. Держать ногти достаточно длинными, чтобы погружать их в кожу в разных частях тела, где никто не видит.

Она показывает мне нижнюю часть своих рук, и я наконец-то вижу эти слабые шрамы. На этом Клементина не останавливается, она продолжает показывать мне места на своем теле, где она нанесла себе такие повреждения, которые были бы скрыты от чужих глаз.

Тишина заполняет комнату, пока я впитываю ее слова. Тебя никогда не готовят к тому, как справиться с подобной ситуацией. Никакие унции раскаяния или сочувствия не облегчат боль, которую они пережили. Я могу лишь посочувствовать ей настолько, насколько она позволит, потому что это чувство, которое никто не может по-настоящему понять или прочувствовать, пока не испытает его воочию.

Я не могу представить, как одинока сейчас Клементина.

– Клем…

Мои слова обрываются, когда она фыркает и трет рукой бедра. Она качает головой, ее светлые пряди разлетаются во все стороны.

– Поверь мне, Арло. Я думала о том, чтобы дать отпор в юридическом смысле, но не стала этого делать. Деньги могут остановить многих плохих людей от последствий их действий. Я просто случайно оказалась перед одним из таких монстров.

– Ты видела его с тех пор?

Мне не только интересно, как она себя чувствует, но и нужно знать, где этот ублюдок. Если я когда-нибудь увижу его...

– Да.

Слово эхом отдается в комнате. Словно зазубренный нож, разрезающий тишину между нами.

Я провожу рукой по волосам и делаю глубокий вдох. В груди становится тяжелее, и кажется, будто в этой комнате на нас давит невидимый груз. Ей очень тяжело, и я так хочу помочь, но не знаю, как. Я чувствую себя бесполезным и бессильным перед тем, что никто не должен терпеть.

– Пожалуйста, перестань так на меня смотреть, – шепчет она, отворачивая голову в сторону и глядя на дверь.

– Прости меня,

bebita. Я чувствую, что должен сделать что-то, чтобы помочь тебе, но я в растерянности, – признаюсь я.

– Того, что ты дал мне возможность рассказать тебе, и того, что ты здесь и слушаешь, достаточно, – наконец говорит она. – Я не прошу о жалости или о том, чтобы на меня посмотрели по-другому. Я достаточно сделала для этого сама. Моей маме и Деклану потребовалось время, чтобы начать улыбаться рядом со мной. Казалось, что каждый раз, когда я была рядом или они слышали мой голос, они застревали в этом бесконечном трансе жалости ко мне. Я уже смирилась с чувством вины, которое овладевает каждым, как только я ему об этом рассказываю. Мне надоело, что люди смотрят на меня как на сломленную, что им нужно ходить по пятам, когда я рядом. Я просто хочу продолжать жить дальше, не обращая внимания на чужие взгляды и жалость.

Я пытаюсь улыбнуться ей, но внутри у меня все разрывается. Она такая сильная, такая смелая, что говорит мне об этом. Я не могу представить, через что ей пришлось пройти. Не только изнасилование, но и последствия всего этого. Это разрушает человека, и никогда не бывает линейного графика, когда он снова начнет чувствовать себя самим собой.

Исцеление никогда не бывает линейным, и я это понимаю.

– Пожалуйста, не говори Розалии, – напоминает она мне.

Я киваю.

– Не буду, bebita. Но что я могу сделать?

Я хочу быть рядом с ней. Она выглядит измученной после того, как рассказала мне. Я хочу помочь ей любым способом.

– Обнять меня?

На этом ее голос срывается, и кажется, что ее стены медленно рушатся, и я без колебаний перехожу на кровать и притягиваю ее к себе.

Ее ноги все еще путаются в простынях, но она, кажется, не возражает, позволяя мне продолжать притягивать ее к себе. Ее голова ложится мне на грудь, я вдыхаю ее аромат и целую макушку ее головы. Мои руки крепко обхватывают ее, и я держу ее так в течение мгновения. Ее дыхание сбивается, и она пытается показать себя с лучшей стороны, но я не хочу, чтобы она пыталась это сделать в моем присутствии.

– Ты можешь чувствовать то, что тебе нужно, Клементина, – говорю я ей, прежде чем снова поцеловать ее голову. Ее тело немного расслабляется, выходя из напряженного состояния.

Ее спина слегка вздрагивает, и тогда я понимаю, что она всхлипывает. Но я ничего не говорю. Я глажу ее по спине плавными движениями и позволяю ей выплакаться. Мои собственные глаза наполняются слезами от всего этого.

– Со мной ты в безопасности, Girasol, – шепчу я, продолжая гладить ее по спине. Она еще сильнее прижимается к моей груди, и я прижимаю ее к себе. Я повторяю это снова и снова, пока она не перестает плакать.

Пока ей не перестанет быть больно за эту ночь.

Потому что я знаю, что ей должно быть больно каждый день. Что бы вы ни делали, о чем бы ни думали, над чем бы ни пытались работать, это просто то, что подкрадется к вам из ниоткуда. Вы можете готовиться к этому на все сто, но один случай может заставить вас рухнуть и упасть.

Как сегодня. Я никому не пожелаю такого. Я хочу, чтобы она всегда была в безопасности.

Мое сердце тянется к ней, и я вцепляюсь пальцами в ее кожу чуть сильнее, чем нужно, но она не отступает. Я хочу, чтобы она навсегда осталась в моих объятиях.

– Estoy a salvo66, – шепчет она так тихо, что я почти не замечаю этого. Я улыбаюсь и снова целую ее голову.

– Estás a salvo67, – повторяю я.