Текст книги "Развод. Моя новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Елена Безрукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

24.

Вместо того, что начать таять в руках мужа, я разозлилась. Разозлилась как никогда на него: о чём он говорит? Что он делает? Как смеет касаться меня после своей подстилки депутатской?!

Что есть сил я отпихнула его от себя и скинула на матрас, вскочив на ноги и оправляя на себе одежду.

– Ты.… Ты еще смеешь меня трогать после всего?

– Люб, ну.… – тоже встал он следом и сделал шаг ко мне.

– Пошёл вон!!! – отпрыгнула я от него к стене.

– Чего? – захлопал глазами Степан.

– Того. Вон пошёл, – повторила я, практически выплюнув слова ему в лицо.

– Люба, ну зачем такие грубости…. У тебя ведь остались чувства ко мне.

– Ты заставил меня пройти такой ад.… – покачала я головой. – Размазал мордой об асфальт, унизил как женщину, растоптал нашу семью… Целовался на глазах у Варьки со своей шваброй, с Димкой подрался… Сын сказал, что отца у него больше нет. И после всего ты просишь у меня всё забыть и впустить тебя обратно? Я правильно поняла?

– Люба, ну все имеют право на ошибку, – заявил Стёпа. – Я пришел домой, и… Как-то так тоскливо стало. Не хочется уходить. Ну почему не попробовать снова, если мы оба этого хотим? А с детьми всё уладится… Варя простит, с Димкой я сам поговорю. Он поймёт, хоть и не сразу… Главное, чтобы ты мне шанс дала, а остальное обязательно образуется, слышишь?

Я горько рассмеялась. Да что за лицемер передо мной? Он то одну хочет, то другую.

Он то к одной уходит, то к другой… Что, блин, с ним не так?!

– Знаешь, что самое мерзкое оказалось во всём этом? – спросила я.

– Что? – почесал в затылке муж.

– Что ты изменяешь теперь уже своей любовнице. Со мной. Ты изменяешь нам обеим, причём буквально в одни и те же сутки. И…ты оскорбляешь женщину, которую выбрал. Ты назвал её дурой – ту, к которой ушёл от меня вчера вечером. Как это называется, Стёпа? А ты-то кто после этого всего?

– Да не.… Не уходил я к ней! – нахмурился он. – Это ты меня выгнала.

– А, не уходил?

– Нет!

– Вот же оказия: я не хотела, чтобы ты бросал семью и поступал с нами, как свинья, ты – тоже не хотел, но почему-то нашёл себе другую бабу, к которой тебя спровадила злая, коварная жена. Стёпа, это… Невероятно.

Я смеялась. Заливисто, громко, до слёз. Впрочем, это было больше похоже на истерику, которая снова начиналась со мной.

Господи, да как же он уйдёт отсюда? Это просто невыносимо!

Где же Оля, которая смогла бы вышвырнуть его отсюда?

Вот бы она прямо сейчас с работы вернулась, хоть и обещала быть только к поздней ночи…

Дорогой Дедушка Мороз, уже сейчас я готова загадать своё новогоднее желание: пусть сестра Оля появится, а неверный муж-козёл – испарится! Обещаю, что буду вести себя в следующем году очень послушно, хорошо кушать и спать! Только исполни, Дедушка Мороз, моё истинное желание и сотвори своё новогоднее чудо для меня…

– Да правда – не хотел! – вспылил Стёпа. – Я же говорил, что не собирался бросать семью и тебя! Это ты взъелась и всё твердила: уходи, уходи…

– Ах, как это благородно! – сложила я руки в притворной мольбе. – Он улетал, но обещал вернуться! Он просто погулял, насладил свою морковку, а за чистыми носочками он придёт к жене домой!

– Носочки, между прочим, я стираю себе сам.

– Но складываешь ты их в наш шкаф общий.

– Да. И мне это нравилось.

– Так привыкнешь складывать их в комод У нее дома.

– Люб…. – вздохнул Степан, очевидно устав ругаться. – Ну оступился я. Дурак – признаю. Козлина. Но я готов искупить свою вину. Давай попробуем всё забыть и начать заново. Я её заблокирую и в клуб тот больше ни ногой.

– И ни морковкой?

– Блин, Люба, ну не до твоих искромётных шуток сейчас! Я серьезно же. Прими меня обратно. Я прошу.

– А я тебе уже ответила в самом начале: пошёл вон отсюда. Никаких вторых шансов у тебя не будет. Никогда!

Степан смотрел на меня недобрым взглядом секунд десять, а потом сказал:

– Ладно. Ладно. Будь по твоему. Но знай – это не я ушёл. Это ты меня выгнала. Поняла?

– Посмотрите только на этого нахала! – снова истерично рассмеялась я. – То есть это я еще и виновата во всём?

– Ты, Люба. Ты, – заявил наглец и вышел из комнаты.

Вскоре послышался хлопок входной двери.

Я опустилась на матрас, закрыла лицо руками и заплакала.

Губы горели от лживых поцелуев, сердце саднило от ран, щёки щипало от соли слёз….

25.

Но когда я услышала тихий плач младшей дочери через стены, я тут же собрала волю в кулак, заставила себя успокоиться, вытерла слёзы и пошла к ней – сейчас я должна стать ей оплотом в такой нелегкий период, я не имею права размазывать сопли, я должна собраться.

– Варюша…. Ну ты чего? – зашла в комнату девочек. – Чего сырость развела?

Я говорила с ней и старалась держаться уверенной в себе и бодрой, а самой хотелось сесть и плакать.

От всего, что произошло, от Степана, который словно играет и пытается бегать туда-сюда, тем самым разрушая нашу семью.

– Папа ушёл.… – плакала дочь на коленях у старшей, которая пыталась её успокоить, но, увы, безрезультатно. – Он нас бросил….

Конечно, это большой стресс для ребенка – поступок Степана. И за боль наших детей я его точно никогда не прощу! И он еще назад просился. Да я за слёзы Варьки и драку с Димкой выцарапать глаза неверному мужу готова была! И представить себе в страшном сне не могла, что спустя двадцать девять лет брака столкнусь с подобным: буду утешать детей, потому что папа ушёл и бросил их, променяв на чужую тётю, хотя при этом у самой сердце будто в куски рвётся и кровоточит.

А я-то как сама? Все же я привыкла, что многие вопросы быта решал муж. Теперь я всё буду решать сама, но даже не знаю, где у нас квитки за квартиру и когда вносить платежи… Боже, сколькому придётся словно заново научиться! Но деваться некуда – научусь, главное, сейчас из депрессии вытащить и себя, и детей…

Всё обязательно образуется. Позже, не сейчас…. Сейчас мне придётся быть сильной за всех. А потом, когда придёт Оля, я смогу расслабиться, выплакаться и поделиться с ней своей болью… И мне станет легче, точно знаю – станет. А сейчас надо помочь детям….

– Ну, милая, – присела я рядом с девочками и стала гладить младшую по волосам. – Не горюй так сильно. Он же никуда не делся. Он останется в городе, будет вас навещать, вы сможете видеться с ним. Я не буду против. Честно. Наше расставание с папой не повлияет на ваши отношения и общение.…

– Не повлияет? – фыркнула Нина. – Да кто с ним-то захочет общаться после всего? Я и Димка – точно нет.

Я тяжко вздохнула. Указывать детям, общаться им с отцом теперь или нет, я не вправе, и старшие в самом деле на Стёпу ополчились буквально. Что ж.… Это тяжело видеть, но это их выбор, и Степану никто не виноват больше, кроме него самого, что он потерял не только дом, жену, но и детей из-за нелепой связи с девушкой сексуальнее и моложе надоевшей супруги, попрал само понятие семьи, гонясь за удовольствиями…

Мало ли что и кому за всю жизнь хочется. Все живые люди, загораются и страстями и гаснут. Однако не все идут на поводу похоти, как Степан. А те, кто идёт, потом расплачиваются за собственные ошибки.

– Это вы решите сами, – сказала я. – Я не стану ни заставлять, если кто-то не хочет этого делать, ни запрещать общаться. Вы же не виноваты, что…. Мы вот так решили.

– Вы решили? Или он решил? – снова хмыкнула Нина, в голове которой согласно её возрасту сейчас процветал юношеский максимализм и золотой середины у неё не было ни в каком вопросе.

– Мы, – все-таки настояла я. Как-то не хотелось совсем уж чернить отца детей перед ними же. Пусть это будет его грех, я на душу себе грехи из-за него брать не хочу.

– То есть, ты тоже хотела развала семьи, ма? – удивилась Нина. Она, кажется, не совсем поняла мою мысль… – У тебя что – тоже новый мужик завёлся?!

26.

– Нина, – постучала я кулаком себе по лбу. – Ну ты совсем уже.… Не кричи.

– Мам!

– Да не кричи ты, говорю. Какой у меня мог завестись мужик? С ума сошла, да? Ты видела, сколько я работала? Папа вечно ругал меня за это. У меня даже на вас, мою семью, вечно времени на хватало, а ты допускаешь мысль, что я себе кого-то там найти могла. Где? Среди больных после иссечения аппендикса? Я себе могла бы в больнице найти только новый скальпель, и то – с трудом! Понимаешь?

Нина стушевалась и надулась.

– Варя уснула. Укрой её одеялом, пусть поспит, и пойдём на кухню. Бедная…. Как уж ей тяжело.… – ласково погладила я дочь по волосам.

– Да нам тоже не проще…. – проворчала Нина.

– Вы – уже взрослые, хоть и тоже пока еще дети… – вздохнула я. – Ладно, пойдём.… Не будем будить малую.

Мы тихо вышли из спальни девочек и прикрыли дверь плотнее, чтобы не разбудить нарыдавшегося ребенка. Я и сама была как та нарыдавшаяся девочка, которая сейчас без сил просто упадёт, но мне нужно было держать себя в руках и подавать пример детям.

Однажды всё наладится. Я проснусь и пойму, что со всем справилась, а боль ушла. Но на всё нужно время. Только время мне лекарь и помощник.… Только время.

А пока – всем проблемам нашим мы улыбаемся и машем. Выбора нет, иначе можно сразу ложиться и помирать.

Каждый день что-то происходит: и приятное, и не очень. Со всеми людьми.

Кто-то рождается, а кто-то – умирает.

Кто-то рожает, а кто-то – хоронит.

У кого-то радость. А у других – горе.

И всё это в один миг происходит. Такова уж наша жизнь, и принимать её нужно любой.

Она продолжается, мир никто не ставит на “стоп”, даже если тебе очень плохо именно сейчас. Надо брать себя в руки и идти вперёд, потому что никто не будет ждать нас.

Жизнь не прощает слабаков. Жизнь не любит тех, кто сдаётся. И не награждает их счастьем и спокойствием за терпение и умение держать себя в руках.

А я не хочу быть слабачкой, проигравшей везде.

Я научусь жить и сама. Иначе, по-другому. Вне брака.

Без статуса замужней женщины. Но.… научусь.

Найду плюсы и еще обязательно стану счастливой, чтобы сделать счастливыми своих детей. Всё обязательно будет хорошо, главное – сейчас всем успокоиться и тоже взять себя в руки. Я же не рыдаю целыми днями напролёт, а ведь это меня бросили по сути. От общения с Ниной, Димой и Варькой ведь Стёпа не отказывается, они со временем это поймут и примут, что семья наша изменилась и стала существовать в ином формате – папа стал воскресным.

Ну и ничего. Бывают ситуации и хуже в семьях.

Это дети тоже скоро поймут, мне надо самой держаться и не делать из произошедшего трагедию. В конце концов, никто не болен, все живы и здоровы, ничего такого уж, что пережить нельзя, не случилось.

Да, больно. Да, страшно, непонятно, как жить дальше. Непривычно, сиротливо без Степана, но… Совершенно не смертельно. Всё это дело привычки.

– Идём, дорогая, чая попьём… – позвала я дочь в кухню и включила чайник.

У меня в буфете стояли успокаивающие травки, которые теперь я решила заварить в специальном глиняном чайнике для чаепития по китайским традициям. Травы в таком завариваются с более терпким, насыщенным вкусом, и остывает чай не так быстро, как в обычном чайнике. К нему же в наборе шли такие же глиняные маленькие чашечки, которые я достала и расставила на столе.

– Травки свои заваривать будешь? – хмыкнула Нина, которая стол трепетно к чайной церемонии не относилась и в силу травок не верила.

А я верила не столько в их силу, сколько в силу семьи: попьёт чая со мной рядом, посидит, успокоится немного и уснёт покрепче. Ей завтра на пары ехать и на репетицию, нужен отдых.

– Буду, – ответила я. – А ты пока присядь. И расскажи, что думаешь по поводу всего этого.

Я чувствовала, что девочку буквально бомбит изнутри. Юношеский максимализм и гормоны прямо-таки бушевали в ней…

– Я просто не понимаю… – пожала она плечами, когда уселась на кухонный стул. – Вы столько лет вместе прожили. А потом вдруг папа всех нас бросил и променял на кого-то…. А зачем тогда люди вообще женятся, если потом разводятся?

– Милая, – вздохнула я, ставя перед ней дымящуюся чашку с чаем. – Осторожно, горячо.… Не обожгись.

Я села напротив неё.

– Если бы все знали, что потом разведутся, то не женились бы, конечно, – заговорила я негромко. – Но все ведь когда влюблены верят в лучшее. Что он – единственный, и этот брак – навсегда. Но…. Увы, иногда человек приходит в нашу жизнь лишь на время. Так случилось у нас с папой.… Он понял, что я… Не то, что он хочет видеть в своей жизни. Что же ему теперь – насильно с нами жить? Точнее – со мной. С вами он обрывать контакты не будет, вы останетесь для него самыми близкими людьми. А со мной ему жить в одной спальне, на одной кровати не придётся больше, раз он этого больше не хочет.

Несмотря на то, что дочери уже было семнадцать, почти совершеннолетняя, мы так редко и мало говорили с ней о любви, семьи базовых потребностях женщины и институте брака. У меня вечно не было времени даже на детей. Я и не заметила, как моя маленькая Нинуша выросла в такую взрослую, спелую красавицу.… Может, и зря я с ней об этом всём не общалась. От кого же еще ей набираться опыта, как не от матери. А я что ей дала, если последние лет десять просидела в больнице?

27.

– Я просто думала, что вы с папой – идеальная пара.… – тихо сказала Нина, глядя в свою чашку. – И у вас – настоящая любовь. Вы почти тридцать лет вместе прожили! Я гордилась вами, нашей крепкой семьёй.… Что же потом случилось? Неужели всё это – фальшь сплошная была? Видимость семьи. Когда со стороны всё кажется замечательным, а по факту – семьи никакой нет давно.

Да, что-то похожее и было у нас со Степаном в последнее время, увы. Но как объяснить всё это юной девушке, которая сейчас может испортить себе жизнь, неверно истолковав проблемы нашего с её отцом брака?

– Любовь была, – ответила я, осторожно выбирая слова. Многие из них ранили меня, но я продолжала говорить – ради дочери. – И она была настоящей. Мы с папой когда-то сильно любили. Искренне. Хотели брака, свадьбу, семью, детей… У нас родились вы. Разве то, что трое детей в семье, ни о чём не говорит, по-твоему? Любовь была… Но потом у нас начались проблемы, с которыми мы не смогли или не захотели вовремя разобраться… Итог ты видишь. Надо уметь говорить со своим супругом, не молчать, если есть претензии, и при этом уметь их корректно озвучивать, чтобы не задеть и не оскорбить своего супруга. Увы, лишь единицы в нашей стране это делать умеют. И мы с папой не стали счастливым исключением… Но прошу, не надо полагать, что все браки – плохие и рано или поздно развалятся, и что все мужчины – подлые предатели. Просто…это у нас так вышло.

– А кто же они? – сузила глаза дочь. По её глазам читалось, как ей больно за меня. А мне – было больно за неё. Я хотела бы, чтобы мои дети улыбались, а не плакали и страдали, как сейчас. Из-за нас со Степаном…. Но, наверное, подобный этап жизни – развод – иначе пережить не выйдет. Никто из членов семьи не смог бы отнестись к развалу семьи, к которой привык, и расставанию родителей, которые казались им единым, целым и неделимым, спокойно и равнодушно. Все дети в таких историях страдают, и даже больше, чем взрослые. Но никуда не денешься, всем придется это принять. – Сколько вы жили вместе… Сколько прошли? А потом папа просто решил, что ты ему больше не нужна? Под пятьдесят лет, да? Почему же он не подумал о том, что вам не по пути, когда тебе было тридцать, и ты еще могла встретить другого мужчину? Он просто испортил тебе жизнь… И не он один, и не одной тебе… А ты говоришь – не все предатели! Да я, на вас глядя, понимаю, что вообще замуж не хочу! Нафиг надо, чтобы потом этот козёл, которому полжизни отдала, детей рожала и борщи готовила, потом пошел и наставил мне рога. Спасибо, не хочу!

Логика в её словах была, конечно, и гнев на отца имел почву под собой.

Но, увы… Разве можно предсказать, как закончатся отношения, которые всегда начинаются красиво и романтично? Кому-то везёт и брак сохраняется долгие годы, иногда – навсегда, другим – везёт меньше, и никто заранее не сможет сказать, какой именно попался человек им на пути.

– Нина, ты должна понимать, что любые отношения – это как кот в мешке, – заговорила я снова. – Это как лотерея: или повезёт, или – нет. Никто предугадать, какой билет вытащил не сможет: счастливый или же наоборот. Только спустя время мы начинаем выползать из тумана любви, слезать с единорога, который весело катал обоих, и видеть то, что раньше глаза предпочитали не замечать: минусы другого. А они есть у всех. И мы с тобой – тоже не подарки от дедушки Мороза. Да никто – не подарки. И это нормально. Но дело в том, что некоторые черты характеры могут стать для нас неприемлемыми. Мы не можем их принять в другом человеке, смириться с ними. Переделать никого тоже не выходит, как ни пытайся. И тогда начинаются проблемы, скандалы. И если эти проблемы не решить вовремя, начинается охлаждение, отдаление друг от друга, а в конце концов это заканчивается разрывом или изменами. Я не могу сказать точно, в чём мы с папой ошиблись. Но, прошу тебя, не кори нас за это всё – у нас просто что-то не получилось. И не проецируй нашу ситуацию на себя и своё будущее. Может, ты встретишь мужчину хорошего, который тебя обижать не будет. Может, ты будешь умнее, чем я. Наши дети и должны быть умнее нас, так что я верю, что ты сможешь иначе. Не стоит говорить, что никому доверять даже не попробуешь… Доверять надо, но, конечно, с умом, и не смешивать свою жизнь с нашими. Ты иди, поспи, подумай об этом всём в другом ключе. Постарайся нас понять и не винить, нам с папой тоже очень тяжело.

– Ладно, – кивнула она. Я видела, что моя девочка вникает в сказанное мной, и, возможно, когда остынет, перестанет столь категорично отказываться от брака. В конце концов, у неё действительно может выйти всё лучше, чем у меня…. – Но на папу я все равно злая!

– Это нормально в такой ситуации… Но постарайся все же принять и отпустить её.

– Легко сказать…. Да трудно сделать, – хмыкнула Нина, выходя из-за стола.

– Ну, и мне нелегко. Но надо жить как-то дальше…

Звонок на телефон прервал наш диалог.

– Да, – ответила я.

На том конце провода была Оля, моя сестра:

– Сим-Сим, откройся! Я у двери.

– Сейчас открою, – коротко ответила я и поспешила к входной двери.

Вот кто сейчас мою хандру мастерски изгонит – моя Олька.

28.

– Вот так, – закончила я свой невеселый рассказ в кухне, где Оля доедала принесенные с собой роллы после рабочего дня. – Он собрал вещи и ушел, наконец.

Мне кусок в горло не лез, но сестра явно была голодна, и съела почти всё сама. Что ж, пусть – на здоровье. А вот от порции напитка, который она принесла с собой, я не отказалась.

Тело сразу расслабилось, согрелось, на душе стало немного легче, а язык – развязался. И я говорила, говорила, рассказывая о том, как некрасиво разрушились мои мечты о будущем и наш со Степаном брак.

– Ты уверена, что не ждешь его возвращения? – внимательно вгляделась в меня Оля. – Сейчас держишься. Через три дня он приползёт снова, потому что новая дамочка суп не такой вкусный варит, если вообще – варит, а про его чистые носки – не вспоминает, начнёт проситься назад. Ты простишь? Тогда ваша беготня туда-сюда бессмысленна, только детей травмирует….  Вы уж определяйтесь тогда быстрее: это точка или все же запятая?

– Нет-нет, – покачала я головой. – Это точка. Я не жду его назад.

– Уверена?

– Да. Я не прощу его за это предательство, – твёрдо ответила я. – Он перечеркнул всё, что было хорошего между нами, этим вот поступком, понимаешь? Показал мне, насколько не уважает меня, насколько не умеет разговаривать о проблемах. Да, может, и я не очень сама это умею делать, но он явно не долго и пытался, просто заменив меня какой-то молодой пигалицей! Ну и пошел он тогда сам….

– Ну, тихо-тихо..… Не распаляйся так… – погладила меня по руке сестра. – Я за детей переживаю. Вы будете отношения выяснять, бегать туда-сюда, прощать или снова обижаться, а дети будут всё принимать к сердцу близко и страдать. В таких историях больше всех жаль именно детей. Они вдруг потеряли крепкую семью – как им казалось, крепкую. И если будете бегать туда-сюда, то им так хуже будет. Пусть лучше тогда больно, но один раз.

– Я всё прекрасно понимаю, – вздохнула я. – Оль, что ты со мной, как с маленькой говоришь? Именно о детях я и думаю в этой всей истории. Только о них. О том, чтобы им было хорошо и чтобы всё это безобразие прошло для них с наименьшими потерями. Но я не собираюсь ни о чем думать, и прощать его – не собираюсь! Просто не смогу. Он наши отношения изгадил, испачкал, отравил. Как я смогу снова ему доверять и принять обратно после того, как он…. Был с ней? Выбрал её потому что её попка куда более упругая, чем моя? Пренебрёг мною? Да всей нашей семьёй? Как я должна это простить, и главное, зачем? Чтобы он понял, что даже за это его добрая Люба не выставит за дверь и пожалеет раз за разом, и можно продолжать находить себе очередную попку или титечки, играться с ними, потом плакаться мне, и я, такая вся понимающая, буду пускать его домой, раз в этом месяце Стёпа нагулялся?

– Нет, тут, конечно, всё понятно, что у тебя есть основания хотеть развода и не прощать гулёну, – кивнула Ольга. – Но, увы – во взрослой жизни всё не так просто кажется, как в молодые годы. С чем-то да и приходится мириться, когда в семье дети, общее имущество, общие мечты даже. Ты прямо уверена, что точно не хочешь попытаться простить его?

– Ты еще скажи, что в этом нет ничего непростительного – в загулах Стёпы, – посмотрела я на сестру внимательнее. – Он наверняка это не первый раз делает, я так понимаю. Просто я его за руку раньше не ловила. Я тебя не понимаю, Оль. Ты меня уговариваешь понять и простить подлого изменщика?

– Нет, – покачала головой она. – Но если ты на этого готова, так принимай его сразу и не трепи нервы детям. Трепи их только себе.

– А ты полагаешь, если я буду прощать Степана раз за разом и сохранять семью ради детей, то они этого не поймут и не почувствуют? Я ведь буду ненавидеть его, не хотеть с ним постели. И скандалы наши продолжатся обязательно. Ты серьезно думаешь, что так возможно построить счастливую семью?

– Не знаю.… – вздохнула она. – Может, и нельзя. Но видела я всякое за свою жизнь, чтобы сейчас себя пяткой в грудь бить и кричать, что такое прощать нельзя. Кто я такая, чтобы судить других и указывать им, как жить? У самой сертификата идеальности нет… Люди разные решения принимают. Иногда и прощают таких мужей, чтобы сохранить семью. Иногда – даже получается.

– Прощают? – фыркнула я. – Не знаю, кто там прощает, но это точно не для меня. Дети будут видеть нехорошую модель семьи, где мама и папа не любят друг друга, постоянно ругаются и живут вместе потому что надо. Я так не хочу. Если мне еще суждено встретить “своего” человека, то он обязательно встретится. А если нет, то и не надо: детей я родила, жизнью, в целом, довольна. Любимая работа у меня есть, дети прекрасные, все нормально. А мужики… Ну, что ж поделать, если на некоторых из них положиться нельзя.

– Да, с ними нелегко бывает… В общем, ты прямо решила точку ставить, да? И развод?

– Да. Решила.

Оля внимательно посмотрела в мои глаза, а затем кивнула.

– Что ж.… Тогда придерживайся этой стратегии. Решила – значит, решила.

– Стёпа, кстати, назад уже просился! – сказала я, хмыкнув и вспомнив его лицо при этом. Он реально ждал, что я могу согласиться? Какой же дурак….

– Да ты что? – охнула сестра. – Когда?

– Да вот сегодня. После того как ему Димка бока намял. Перед твоим приходом.

– Ого.… С Димкой плохо вышло, конечно.… Очень жаль, что не получилось у него как-то помягче с детьми об этом всё поговорить. С другой стороны, тут такая история, что мягко, наверное, и не получится. Дети семью теряют из-за какой-то молодой стервы и папиного поступка.

– Всё так… А мне-то как больно было наблюдать, как отец и сын друг на друге ссадины оставляют… Сердце прямо из груди выскакивало, Оль…

– Грустно это всё, – она взяла меня за руку. – Мне очень жаль, что у вас всё вышло вот так. Всегда тяжело видеть, что семья развалилась… Но иногда и такое бывает. Это жизнь… Нужно это просто пережить и принять.

– Да, я знаю, – улыбнулась я впервые за последние часы и сжала руку сестры в ответ. Как здорово, когда тебе есть кому руку подать, есть, кому поплакаться… Никому мы с нашими проблемами не нужны, и только самые близкие, самые родные, готовы слушать наши печали. И я была безмерно благодарна судьбе и маме с папой – царство им небесное – что у меня есть такой человек: сестра Оля. – Конечно, я всё переживу. Надо как-то дальше жить… Планета не остановилась из-за того, что Любу из Зажопинска предали. Я всё прекрасно понимаю.

– Знаешь, я думала… Ты его простишь, – сказала Оля мне.

– Стёпу? Ни за что не прощу, – поджала я губы.

– Ты его так любишь.… Я же знаю.

– Люблю…. – опустила я глаза. – И сейчас, после его поступка – люблю. Но есть вещи, которые прощать нельзя. По крайней мере, я так считаю. Измены – нельзя. И я не хочу прощать. Он закончил наши отношения, когда эту свою подцепил. Теперь пусть не просится назад – не приму.

– Ты оказалась сильнее характером, чем я думала о тебе, – сказала сестра. – Но это даже хорошо. Значит, ты точно всё преодолеешь и со всем справишься. Я горжусь тобой, моя девочка!

Оля еще раз ласково погладила меня по руке.

– А я просто рада, что ты у меня есть! – сказала я в ответ. – Чтобы я делала без тебя и твоей жилетки, куда всегда можно поплакать.

Сестра снова тепло улыбнулась.

Здорово, что мы с ней смогли сохранить такие тёплые отношения с самого детства. Я и своих детей старалась научить тому же, чтобы у них тоже всегда было родное плечо рядом, тогда, когда моего, увы, уже рядом не станет.

– А о ком ты говорила, что они прощают измены? – спросила я, вспомнив детали сегодняшнего разговора. – Кто это всё берёт и прощает? И ради чего?

И Оля вдруг спрятала глаза.

– Оль…. Только не говори мне, что ты простила мужу измену? – осторожно поинтересовалась я.