Текст книги "Развод. Моя новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Елена Безрукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

45.

Даже не знаю, зачем позвала его с собой. Раны боевые ему бы новая любовь промыла!

Но моя доброта и отзывчивость не смогли пройти мимо побитого лица Степана: ведь и досталось ему отчасти из-за меня.

Конечно, он мог бы не влезать в конфликт, но он видел, что мне неприятно внимание молодого засранца, и был тут прав на все сто процентов.

В общем, глупо уже рассуждать, стоило оно того или нет – всё уже случилось. И теперь мне было бы стыдно просто прогнать “спасителя”.

Мы приехали в когда-то привычную обоим квартиру. Поднялись в лифте на шестой этаж. Я открыла ключом ту дверь, которую когда-то мы оба открывали, а теперь – это только моя дверь.

Увы, так распорядилась госпожа Судьба.

И мой муж, который очень скоро приобретет статус разведённого. В ближайшие дня я планировала поход в суд для оформления соответсвуеющего заявление для развода. С несовершеннолетними детьми развод оформляется дольше и сложнее, через суд – но ничего не попишешь, таковы наши законы. Придется побегать по заседаниям, подождать прежде чем я получу на руки серенькую бумажку о том, что более не являюсь официальной женой Степана Смирнова, и он сможет жениться вновь – на своей молодой любовнице, на которую променял меня и семью.

В общем, это было решением не только Судьбы, но и моего мужа, который позволил себе завести роман на стороне, что и стало катализатором развала нашей с ним семьи. Впрочем, была бы она крепкой, какой должна быть, то не развалилась бы так глупо. Жалеть тут не о чем, в принципе….

Но все же на душе скопилась горечь, которая никак не хотела уходить и которую ничем нельзя было подсластить.…

Наверное, просто мало времени еще прошло. Я слишком многого хочу от себя в слишком короткие сроки.…

Но пройдёт время, и я обязательно успокоюсь, буду жить счастливо и в полной мере.

Стану еще счастливой обязательно. Пусть и без него.

Настал тот период в жизни, когда моя дорога с мужчиной, который когда-то был для меня всем, расходится вдруг. Мы оказались с ним на перекрестке судьбы, и не выбрали одну и ту же тропинку.

Значит, так тому и быть: на этом месте суждено нам разойтись по разным дорожкам, и жизнь наша пойдёт иначе, уже не связанная в одно целое, больше не связанное друг с другом.

Но так легко не заставишь себя забыть некогда близкого и родного человека.

Все равно привычка пока меня ломает ночами. Все равно пока еще чувства к нему живы, пусть и не были дико яркими, но – они были!

Так просто всё это не собрать в коробку и не отнести на свалку, выкинув свои чувства и полжизни как старый, никому больше не нужный, включая меня саму, хлам.

Это не хлам. Это – моя жизнь.

И мне потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что теперь я – одна и свободна. Что я – не замужем, решаю все проблемы сама – почти все, потому что отец у моих детей все-таки имеется! Пусть тоже участвует в их воспитании.

Но и никому ничего не должна.

Положение моё имеет и плюсы, и минусы, как и, наверное, любое явление в жизни.

И только от меня зависит, вижу я в этом хорошее или только плохое.

Только от отношения самого человека к ситуации зависит и её “тяжесть” – позитивные ли моменты видишь ты или только негативные.

Я предпочитала видеть и позитив. Иначе так совсем крышей уехать можно, очень тяжело концентрироваться только лишь на негативе! Так совсем уж невыносимо жить.

А когда видишь и плюсы, то и примириться с ситуацией и своим новым положением как-то легче.

Мы вошли в коридор и сняли верхнюю одежду.

Куда вешать куртку говорить Степану не пришлось – забыть об этом он еще не успел и повесил свою верхнюю одежду, куда и было положено: в гардероб в коридоре.

Затем мы прошли в кухню.

В доме стояла тишина и темнота, свет горел теперь только в прихожей и кухне, где я планировала промыть раны своему сегодняшнему герою, а затем все-таки вызвать ему такси: оставаться ночевать тут Степану не следовало. Во-первых, я не хотела давать повода для сплетен, а во-вторых, я просто не хотела, чтобы мы находились с ним в одном помещении. Мне было это дискомфортно, я хотела, чтобы он уехал туда, где теперь его дом.

Когда мы здесь вместе, в этой самой квартире, в которой жили одной семьёй, я чувствую себя странно. Словно бы вернулись в прошлое… Но это прошлое какое-то не такое. Горькое уже. Несчастливое. И я не хочу туда возвращаться.

Было бы всем лучше, если бы Степан уехал домой, когда я окажу ему помощь с ранами.

Честно говоря, я все-таки пожалела, что вообще потащила его сюда!

А всё моё врожденное благородство не позволило мне отправить его на такси к новой зазнобушке, которая и промывала бы ему раны!

Но дело сделано. Проще уже решить этот вопрос, раз уж Степан все же оказался в нашей бывшей квартире, и отправить его на такси домой побыстрее.

– Садись, – сказала я ему, указывая на стул в кухне, который поставила прямо под люстрой на потолке, чтобы хорошо видеть его лицо, когда буду промывать раны. – Я за перекисью схожу и обработаю твоё лицо.… Не дай бог еще заражение пойдёт.

– Ты, как врач, всегда страхуешься в этом вопросе, – со скептицизмом отметил Степан, но сел на стул, на который я ему указала. – Ничего со мной бы ни случилось.…

Я не ответила. Ушла за перекисью и дисками.

Принесла всё это в кухню и установила на столе рядом со стулом, на котором меня ждал Степан.

– Сейчас будет не очень приятно. Будет щипать. Потерпи, – предупредила я его и принялась за его ссадины.

Степан стойчески перенёс эту экзекуцию, пару раз сморщившись и хмыкнув.

– Ну вот, – сказала я, отошла от него, чтобы выбросить использованные диски. – Теперь ты будешь в порядке. Спасибо, что вступился…. На самом деле мне было не очень приятно внимание этого.… мальчишки. Тебе вызвать такси? Дина ждёт тебя дома.

– Ты стала ходить по клубам? – спросил Степан, проигнорировав все мои слова.

Очевидно, этот вопрос он хотел задать давно, но не было для этого подходящего момента.

– А ты? – задала я встречный вопрос. – Ты тоже не в библиотеке сидел сегодня вечером.

– Что ты там ищешь, Люба?

– А ты, Стёпа?

– Я просто бокальчик-другой пропустить зашёл в баре.

– Я, может быть, тоже. К чему этот допрос, Стёпа? Я тебе ведь больше не жена, – развела я руками и взялась за телефон. – Все-таки вызову такси…. Тебя дома ждут.

Степан встал на ноги и развернул меня к себе, заставив посмотреть ему в глаза.

– Что ты искала в это бл.… Клубешнике?

– Стёп, я не понимаю, почему тебя вообще это интересует! – нажала я на его руки в попытках освободиться из захвата.

– Ты ведь знаешь, зачем девочки ходят по клубам. Разве нет?

– Зачем же?

– Чтобы найти себе того, кто их отжарит этой ночью.

– Фу, Стёпа, – сморщилась я. – Не применяй при мне подобный лексикон! И с чего ты решил, что все девушки ходят туда ради этого?

– Скажешь – нет? Разве не по этой причине они трясут своими задницами и титьками перед пьяными мужиками? – его глаза лихорадочно блеснули. Видимо, он видел, как я танцевала, и…. тоже впечатлился. – А для чего ты это делала, скажи мне? Не знал, что ты умеешь КАК танцевать…

– Как?

– Как проститутка. Вот как.

– Что? Ты с ума совсем сошёл уже? Оскорбляешь меня в моём же доме! А ну пошел вон отсюда!

– Скажешь, что я не прав, да? – вместо того, чтобы уйти, Степан лишь крепче сжал меня в своих руках и стал толкать в сторону буфета. Я сама не заметила, как оказалась сидящей на нём, а надо мной склонился Степан, поставив своё колено между моих ног, чтобы я не могла их свести. – Ты разве не хотела, чтобы тебя отжарили? Хотела. Трясла так всем, что у тебя есть.… Так если проблема в этом, давай я тебе помогу?

– Что? Стёпа! Уйди от меня, ты совсем рехнулся уже!

– Нет, подожди, – сжал он мои колени и сильнее развел их в стороны. – Если тебе не хватает секса и ты стала таскаться по ночным гадюшникам, цеплять сопляков для этого, так давай я тебе помогу!

На мои губы обрушились его – с грубыми, кусающими, ранящими и кожу, и душу, поцелуями….

46.

Я не могла сказать, что поцелуи его были мне совсем противны. Он был много лет моим единственным мужчиной, и первым… Эти поцелуи ранили скорее именно морально… Он словно наказывал меня так и унижал: за то, что выгнала из насиженного гнёздышка, за то, что лишила совместной жизни с детьми, и за то, что посмела не страдать по нему и даже нашла ему, как он считает, замену – да еще такую молодую.

Это была не ревность, а скорее, некое собственничество и обида на меня, что я не плачу и не тоскую о нём в уголке.…

Я нашла в себе силы оттолкнуть его от себя, собрав все силы и надавив на его грудь руками.

Да, он всё еще мной любим где-то очень глубоко.

Да, когда-то эти поцелуи сводили меня с ума и я была не против, чтобы он взял меня вот так грубо, страстно, на этой кухне…

Но.… Всё это было. Оно – в прошлом.

И теперь между нами горечь, боль, предательство, мои слёзы.

О каких поцелуях может быть речь сейчас, после всего, что произошло?

И уж тем более – о сексе!

С ума сошёл совсем. С ним я больше никогда не лягу в постель, даже если Степан останется единственным мужчиной на земле! Воспользуюсь лучше палкой-выручалкой, чем с ним ложиться в постель после его мерзкого предательства.

Он был с ней. А теперь тянет свои клешни ко мне?!

Вот уж нет! Ни за что на свете.

У меня к нему появилось какое-то отторжение. Я уже за такое короткое время успела свыкнуться с мыслью, что он – чужой мужчина, у меня его отняли, а подпускать к себе чужака я не стану.

Он права касаться меня лишён отныне, и пусть теперь грабли свои уберёт прочь от меня!

Даже если я захочу этого, с ним, я сдержу себя ради принципов.

Пошёл он….

Выбрал себе крепкие орешки – вот пусть теперь чешет и мнёт их, а не ко мне лезет.

– Стёп, – сказала я, буквально отпрыгнув от него в дальний конец кухни и вытерла тыльной стороной ладони горящие губы. – Уходи. И больше никогда не смей ко мне прикасаться, слышишь?

Меня мелко потряхивало. Адреналин зашкаливал, бил по вискам так, что аж трясло.

Я мечтала только об одном – чтобы он ушёл, оставил меня в покое, не трогал!

Господи, какая дура, что позвала его сюда!

Благородство грёбаное во мне проснулось, видите ли! Доброта к людям!

Ну и ничего бы с ним не случилось – поехал бы к себе домой.

Промыла бы ему раны новая жена, а ей бы сказал, что просто подрался в баре – с кем не бывает из мужчин?

Но нет же, я, долбаная мать Тереза, позвала его с собой – ссадинки боевые промыть!

Жалко же мальичка-то.… Из-за меня ведь боевой раскрас Чингачгука получил!

И что вышло из этого?

Меня же оскорбили в собственном доме и едва не оприходовали, как ту самую клубную подстилку, про которую он мне тут втирал только что!

Если кому-то что-то не хватает, то пусть с женой и навёрстывает!

– А что сразу – уходи? – сузил глаза он. – Гонишь меня? Типа – не хочешь? Не ври.

– Не вру, – твёрдо сказала я, собрав руки под грудью, показывая тем самым полную от него закрытость. – Иди к своей молодой и красивой, и её отжарь. А ко мне не лезь!

Стёпа снова приблизился, и мне пришлось сделать шаг назад, затем я упёрлась спиной в холодную стенку. Дальше отступать было просто некуда, если только я не научусь прямо сейчас просачиваться сквозь кирпичи…

– А я тебя хочу, – он дотронулся до моего локона, выбившегося из причёски, а меня буквально передёрнуло всю. Козел, да убери ты руки! Не для тебя я красила волосы сегодня два часа в салоне! – Ты была в салоне… Ты…Очень красивая стала. Я давно тебя такой не видел. Словно назад вернулся, на тридцать лет назад. Словно увидел тебя такой вот: красивой, молодой девчонкой опять… И опять влюбился.

У меня закружилась голова от смены его настроений.

Да он мне в молодости столько комплиментов не говорил, как сейчас – просто осыпал ими. Неужели я так отличаюсь от того, что было утром?

Может, тут дело даже не во внешности и в покраске волос, а в неком внутреннем настрое. Девчонки поддерживали меня весь день, сводили в салон и внушили мне, что я красиво выгляжу.

Мы подобрали мне один из вариантов туалетов для выхода, я оценила себя в этом всём в отражении зеркала и сама увидела, что еще молода и хороша! Я была уверена в себе, я думала о том, что сексуальна и красива, и кажется, это сработало!

И Павел, обнаглевший засранец, повёлся на какие-то мои флюиды, на мою новую уверенность в своей женской красоте, и потом – Стёпа.

Удивительные метаморфозы с бывшим мужем однако!

Но в наших отношениях это все равно ничего не меняет – пусть хоть все самые красивые в мире прилагательные и эпитеты вспомнит, это ему вообще никак не поможет, я все равно хочу развод!

– Бедная твоя…. Э-э-э-э.… Как там её. Клава? – протянула я.

– Дина, – поправил он и нахмурился. – Причем тут она? Я не хочу говорить о ней. Я хочу говорить о нас.

– О “нас”? – вскинула я брови. – “Нас”, милый мой, больше нет. Ты убил “нас”. И поезд твой – ту-ту, уехал. Бедная твоя Лина потому что её мужик, которого она так упорно уводила из семьи, таскается к бывшей жене, которой больше нафиг не упал никуда, и просит секса. Жаль её, прямо вот очень.

– Люб….

– Нет, послушай, Стёпа. Ты видел того жеребца? В клубе.

– И что? – рыкнул он.

– Я подумываю принять его предложение. А ты выметайся-ка отсюда, иначе позвоню сейчас твоей Люсе.

– Какое еще предложение? – прорычал буквально он.

– Переспать, – пожала я плечами. – Он такой молодой, плечистый…. Выносливый. А ты… Ну, тебя не хочу. Иди домой, к Зине.

Глаза Степана налились кровью.…

Ой. Кажется, я зря так сказала, да?

Просто очень хотелось утереть нос этому недоумку!

И переборщила….

Вон он идёт ко мне уже тяжёлой поступью.

Ой, мама….

47.

– Ты собралась встречаться с этим сопляком? – рассмеялся он мне в лицо, остановившись в паре сантиметров от меня.

Трогать не стал, видимо, понял, что тогда разговор будет окончен, и я его просто выгоню. И так бы и было. Да я и не меняла своих желаний, но почему-то вступила с ним в спор.

– Да. А что? Подумываю пока. Тебе-то что с этого? – пожала я плечами, делая вид, что сама очень верю в то, что несу.

Конечно, не планировала я встречаться с Павлом – еще чего!

Я против отношений учителя и ученика!

И вообще – этот наглец никак меня не устраивает, хотя что-то в нём есть.…

Наверное, это потому что он – наглый, напористый и жутко уверенный в себе.

Такие девчонкам нравятся очень. Но я-то – не девчонка, а тётя для него.

Так что пусть мальчик гуляет мимо!

Просто Степана позлить хотелось, и, кажется, у меня это вполне получилось.

– Да ты сочиняешь, наверное, что он сам с тобой что-то хотел, – сузил глаза бывший муж. – Кому ты нужна? Тебе пятьдесят, Люба! У тебя трое детей. Очнись, милая. За фигом ты молодому парню?

А вот это обидно прозвучало.

Опять он за своё? Придирки к возрасту, к наличию детей и прочему.…

Павел на меня смотрел очень даже откровенно, и его глаза выдавали горячие желания парня ко мне.

Вряд ли в этот момент Серов думал о моем возрасте и о том, есть ли у меня дети.

Его больше интересовал способ, которым эти дети появляются.…

Точнее, процесс.

А еще точнее – удовольствие от этого процесса.

– Ты же сам сказал только что, что сейчас я выгляжу сексуально. Разве ты солгал? – спросила я, с вызовом глядя на него.

– Нет. Но ты же должна понимать всё это сама, что немножко поздновато плясать “Канкан” в клубах и вешаться на молоденьких мальчиков? Не по статусу уже.

– Но ты же видел сам, как на меня смотрел этот парень? – с нескрываемым злорадством напомнила бывшему я. – Ты же сам ревновать начал поэтому – парень слишком лип ко мне, пытался меня трогать и смотрел так, словно скоро штанишки его лопнут от возбуждения. Забыл? А я – помню.

– Ты думаешь, что он серьезно? – хмыкнул Степан. – Поматросит и бросит!

– Ну пусть сначала поматросит, – зло рассмеялась я.

А Стёпа довольно грубо вцепился пальцами в мои плечи и слегка тряхнул меня, обрывая безумный смех.

– Не смей с ним спать, ты слышишь?

– А что.… что? – выдохнула я ему в лицо. – Меня тоже побьёшь?

– С ума сошла? Я на тебя хоть раз руку поднял? Или вообще – на женщину?

– Еще этого не хватало нам…

– Но ты не будешь с ним спать, ты слышишь меня? – снова не сильно, но тряхнул он меня, словно куклу какую.

– Да хватит меня трясти! – возмутилась я и стала вырываться, и он ослабил хватку, позволил мне освободиться из капкана его рук. – И указывать, что делать! Ты сам-то что сделал – забыл? Вообще завёл себе любовницу, спал с ней за моей спиной не единожды, ушёл к ней! Ты ведь с ней сейчас живёшь?

– Да.…

– Тогда какие претензии у тебя могут быть ко мне? – процедила я сквозь зубы. – Вот когда бросишь её, станешь свободен, тогда и будешь ревновать! А сейчас вали отсюда. Ты меня утомил со своими наездами! Я сама буду решать, с кем и что мне делать, понятно тебе?

– Посмотрим, – практически выплюнул он и ушёл, хлопнув дверью.

– Наконец-то…. – выдохнула я и устало потёрла шею. – От нежеланных гостей избавились… Ишь ты какой – не смей с ним встречаться! Ха! Так я тебя и буду слушать. Ты мне больше никто. Просто козел, сломавший мне жизнь. И так бестолково потративший мои двадцать девять лет… Теперь в душ и спать.

Я прошла в ванную комнату, сняла с себя пахнущую клубом одежду и запихала её в стиральную машину, а сама залезла под горячие струи душа…

Утром меня ждал сюрприз.

Едва я успела выпить кофе, как в дверь позвонили – Димка пришел с Ариной.

У девушки лица не было… Кажется, она плакала.

– Что случилось? – тут же насторожилась я.

– Аринку родители выгнали из дома.

– Ч-ч-что? – обалдела я. – За что?

– Я беременна.… – пропищала перепуганная девчонка, и я застыла с открытым ртом.

48.

– Можно Арина пока у нас поживет? Ну, и я – тоже.…

– Так…. – наконец вышла я из ступора. Детям явно помощь и собранность от меня требуются, а не чтобы я стояла с открытым ртом. – Да конечно! Оставайтесь сколько нужно, все равно дома почти никого и не бывает.… Но… Доспустим, Арина – беременна…. Выгонять-то из дома тебя зачем?

– Папа против ребенка, – ответила девушка, вытирая слёзы. То, что я её приютила и позволила остаться, видимо, её немного успокоило. А то аж дрожит вся, бедная, как осиновый лист!

– Что значит – против? – пожала я плечами. – Он уже есть, и только вам решать, оставлять его или нет…

В целом, конечно, папу Арины в том, что он против рождения ребенка прямо сейчас, когда девочка учится только на втором курсе института, и в который вряд ли вернётся после родов.… Шанс учиться в мед учреждении она потеряет наверняка. Но тут уж ей решать, что ей дороже. Димка в любом случае выучится и профессию получит, ему-то рожать не надо. А судьбу свою и своего будущего Арине предстоит решить. Этот ребенок, если она позволит ему родиться на свет, разделить их жизнь на “до” и “после”, даже в большей степени именно её жизнь.

Абортировать первую беременность черевато различными последствиями, но если им жить негде и нечего есть, в том смысле, что кормить их буду я, то тут надо действительно кепко подумать о том, нужен ли этот малыш сейчас.…

Содержать ребенка сейчас очень дорого! Еще дороже, чем когда Варька маленькая была.

– Он настаивает на аборте, – опустила глаза Арина, и я поняла, что решение она уже приняла – она оставит малыша. По крайней мере, сейчас нацелена именно на это. – Сказал, мне учиться надо, а не о детях думать. Что я, что Димка – две недоучки без профессии, жилплощади и денег, и сами дети малые еще… И пока аборт не сделаю, чтоб домой не возвращалась. И если рожу, то денег у них.… не… Не просить.

Она заплакала опять.

Еще бы, обидно такое слышать от отца родного. Самые близкие люди, получается, от девочки в сложном положении просто отвернулись. Один Димка и остался рядом.

Он обнял свою девочку и погладил ту по спине, чтобы она успокоилась и почувствовала его поддержку.

Я вздохнула.

Я не могу настаивать на аборте, хоть этот малыш сейчас будет непростым испытанием для всех нас. Нужно поддержать ребят и запасаться терпением. И валерианкой….

– Вы можете остаться здесь, – сказала я Диме. – Но тебе, сынок, если вы решите жениться и рожать, придётся искать подработки. Я не смогу содержать тебя и твою семью. Да и жить постоянно годами в этой квартире – не лучший вариант. Ну, это мы потом разберёмся, конечно.… Главное, я хочу знать ваше решение: вы будете рожать?

– Да, – ответили они нестройным хором.

Ох, дети, дети….

Будут они рожать еще одного ребенка, слегка помладше их самих!

– Вы хорошо подумали? – спросила я. – Ребенок – не собачка, не попугайчик. Это на всю жизнь, и ваша молодость на этом кончится. Себе в этом отчёт отдаёте, молодые люди?

– Отдаём, мам, – ответил Дима за обоих. – Ты ведь не пожалела, что родила меня? Так ведь?

– Ну я в браке с твоим отцом тебя рожала, – напомнила я. – И диплом о высшем образовании тогда уже имела. Но да – не пожалела, ты что? Ты, Нина и Варюшка – самые большие мои ценности в жизни, ты ведь знаешь.

– Вот и мы не хотим избавляться от такой ценности.

– Ладно. Бог с вами.… Ариша, ты иди в ванну сходи. Полотенца и халат чистые найдешь в комоде, ну, ты была уже у нас и знаешь… Иди, посиди в душе или набери ванну. Я пока с Димой поговорю и подготовлю вам комнату.

– Хорошо, – понятливая Арина кивнула и ушла в ванну, притворив за собой дверь.

– Дим, пойдём со мной. Постель перестелим.

Мы прошли в мою спальню.

Я решила отдать её “мололодёжнам”, потому что на полуторке Димки в его комнате им не разместиться будет, так сказать, втроём. А я пока в комнате сына поживу временно.

– Скажи мне, ты Арину любишь? – спросила я Диму, когда мы с постелью закончили.

– Ты же знаешь, что люблю, мам.

Дима, конечно, всегда был у меня серьезным парнем, и никогда к Аринке как к игрушке какой-то не относился. Но встречаться – одно, а жить вместе и растить ребенка среди быта – совсем другое.

– Ты уверен, что хочешь с ней семьи и этого ребенка?

– Уверен.

– Сынок, сынок..… – вздохнула я. – Дай бог, чтобы ваша любовь сохранилась среди быта и детских криков… Так и что нам – готовиться к свадьбе, что ли?