Текст книги "Развод. Моя новая жизнь (СИ)"

Автор книги: Елена Безрукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Развод. Моя новая жизнь
Елена Безрукова

1.

Открыла входную дверь и буквально вползла домой.

Устала диким образом.

Пока раздевалась и определяла пальто в гардероб, слышала, что семья уже села ужинать – меня, как обычно, ждать не стали. Ложками гремят, смеются, что-то обсуждают.

– О, мать! – встал мне навстречу Димка, старший сын. – Неожиданно не ночью.

– Да ладно тебе, – махнула я рукой. – Скажи спасибо, что вообще доползла.

– Опять сложная операция? – спросил Степан, накладывая в фартуке детям картофельное пюре и сосиски. Это – его коронное блюдо, потому что повар из него – сильно так себе, поэтому дети едят почти каждый день именно это. Но если готовить больше некому, и Стёпа пришел с работы раньше, то поваром для всех приходится быть именно ему.

– Да нет.… Обычная, – вздохнула я, усаживаясь на стул, который любезно отодвинул для меня сын. – Просто их сегодня было шесть плановых, и одна – вне плана. Глаза после этого с нежностью смотрят друг на друга, если честно…

Какие же у меня мужчины – молодцы! Поухаживали за вечно уставшей матерью и женой.… Так приятно! Горжусь ими.

– Спасибо, – кивнула я ему, забирая из рук мужа тарелку с его коронным блюдом. – А Нинка всё у станка прыгает?

Степан занял своё место во главе большого круглого стола и все принялись за ужин.

– Естественно, ма, – ответил Дима. – Еще не все “па” отточила. Будет после девяти, как обычно – у неё же репа сегодня.

– Репа? – задумчиво уставилась я на сына.

Что ещё за репа такая у дочери? Это у старшенького юмор такой? От усталости что-то совсем ничего не соображаю.

– Репетиция, мам, – пояснил он. – В балетном классе до девяти же. Ты чего?

– А-а-а.… Репетиция… – протянула я, беря в руки вилку. – Ну, понятно. Да. Балет – такое дело, сынок. И не надо над Ниной смеяться – может, она у нас еще звездой станет.

– Звездой уже поздно становиться, – едко отметил Дима. – Но на тренера себе еще может напрыгать.

– Так, оставь сестру в покое!

– Ладно-ладно, – поднял он руки. – Я все равно сейчас поем и убегаю.

– Куда опять?

– К Аринке, мам.

Арина – девушка Димы, они вместе учатся на втором курсе медицинского университета. Пошел по моим стопам, так сказать…

– Реферат делать будете вместе? – спросила я.

– Ага, типа того, – кивнул сын.

– Ага, реферат.… – вклинился в диалог Степан. – Это так теперь у нас называется?

Сын усмехнулся и уткнулся в тарелку.

А я перевела взгляд с него на мужа.

А чем еще они там собрались с Аринкой заниматься, если не рефератом?

– Вот принесут нам потом… В подоле. Будешь знать тогда, какими рефератами они там занимались, – договорил Степан, глядя на сына. – Аккуратнее там, смотрите.

– Да ты что, Стёпа, – отмахнулась я. – Рано им еще о таком думать.

– Ну-ну….

2.

Я устало зевнула прямо посреди ужина.

Мечтала поскорее оказаться в тёплой ванне с пеной, а затем – в мягкой постели.

И спать, спать, спать….

Завтра день не менее загруженный будет, чем сегодня.

И так – постоянно…

Дима закончил с ужином и на всех парах унёсся в неизвестном направлении.

Варька, самая младшая из троих детей, обычно молчаливая, тоже всё доела и ушла в свою комнату.

Мы остались за столом вдвоём с мужем.

– Люб, ты себя доконаешь с этими внеплановыми операциями, – укоризненно посмотрел на меня муж. – Ты еле за столом сидишь.

– Стёп, ну не начинай, пожалуйста, снова, – поджала я губы. – В городской больнице со специалистами – напряг.

– Там у вас со всем подряд напряги. И с персоналом, и с лекарствами.

– Ну что поделать…. Такая вот работа. Государство что даёт – тем и работаем.

– И платят копейки.

– Нормально платят. Меня устраивает.

– Давно могла сменить работу, чтобы на семью время оставалось. Вечно, только и видим, что твой спящий затылок по ночам.

– Мне нравится моя работа, ты же знаешь.

– Тогда хоть в платную клинику перейди… И денег больше, и времени свободного – тоже больше, опять же.

– В платной свои нюансы. В нашем городишке в хорошее место не так просто попасть. Мы уже это обсуждали с тобой, Стёп!

– Обсуждали, обсуждаем и будем обсуждать, – не успокаивался муж. – Я тебя вообще когда-то дома буду видеть? Не уставшую.

– Конечно, будешь, ну что ты сразу…

– Когда? Ты в выходные дни, когда я дома бываю – работаешь.

– Ну да, а куда мне деваться, если помимо смен рабочих еще есть дежурства в графике…

– И на Новый год работаешь.

– Да, но…

– И даже на Восьмое марта ты тоже опять работаешь.

Я снова тяжело вздохнула.

Да, всё так. Стёпа прав – я редко вижу собственную семью, мало уделяю им внимания и слишком много времени провожу на работе.

Но что мне делать? Увольняться я не хочу.

– Ты и Димку потянула в это всё, – укорил он меня снова. – Он, на тебя глядя, тоже в медицинский поперся.

– А куда ему надо было идти? Туда, откуда потом в депутаты администрации попадают, как ты?

– Да хоть бы и так. Я и то больше дома бываю, чем моя собственная жена. Ты и сына на такую жизнь обрекла.

– Зато я жизни спасаю, – ответила я, вставая из-за стола. – А ты на своей работе с бумажечками много кому помог?

Я вышла из-за стола и отправилась в ванную комнату.

Ссора с мужем релакса мне не испортит.….

Я все равно наберу полную пены ванну и полежу с полчасика…

Нам обоим почти пятьдесят. В браке мы очень давно, я вышла замуж на Степана в восемнадцать лет, когда он еще был никем в этом городе. А теперь мы – уважаемые депутат города и врач. И ссоры в нашем браке – не редкий гость, что уж поделать.

Все так живут, чем мы лучше?

Это в восемнадцать любовь, страсть и розовые единороги.

А под полтинник уже не ждешь никакой романтики от мужа.

3.

Принятая ванна благотворно сказалась на моих нервах.

В нашу с мужем спальню я вошла совсем другим человеком….

Стёпа тоже ушел принимать водные процедуры перед сном.

Я облачилась в удобную пижамку с зайчиками, включилась тусклый свет ночника и улеглась в постель, предварительно установив будильник на телефоне.

Всё. Спать. Скорее в царство Морфея….

И я даже уснула, как сквозь сон услышала назойливую вибрацию телефона.

Сначала даже не поняла, чей телефон принялся вдруг вибрировать – подумала, что уже наступило утро и у меня звонит будильник!

Но потом увидела на часах смартфона десять вечера и поняла, что вибрировал не он, а телефон мужа, забытый на кровати.

– “Тренер”.... – прочла я имя абонента, что так настойчиво вызывал сейчас моего мужа и противно вибрировал.

Вообще, у нас со Стёпой не принято отвечать на звонки другого, но этот абонент меня жутко выбесил – я спать хочу, а он названивает так поздно! Ну что это за беспредел такой?

Я приняла звонок и поднесла телефон к уху. Но даже не успела ничего сказать, как из динамика понесся мелодичный женский голос…

– Котик, ты не разрешаешь звонить вечером, но тебя сегодня не было.Ты в порядке? Я соскучилась! – Я остолбенела слушала нежный, девичий голос контакта “Тренер”. – Знаешь, куда бы я сейчас поцеловала тебя?

Сон мигом смело.

Вместо него меня захлестнула злость и ярость.

Вот, значит, как Стёпа по мне скучает вечерами?

Нихрена он не скучает. Просто завёл себе “развлекушку”, пока я там на работе упарывалась!

– Знаю, – ответила я. – Поцелуй его в задницу. От жены.

Я повесила трубку и устремила взгляд на мужа, который вернулся в нашу спальню со стаканом воды.

– Ты чего, Люб? – спросил он настороженно.

Видимо, его смутил мой вид и странно недоброжелательный взгляд на него.

– Тебе звонила “Тренер”, – протянула я ему телефон. Я не стала ходить вокруг да около и решил сразу прояснить ситуацию. – Спросила, куда ты хочешь, чтобы она тебя поцеловала. Я посоветовала – зад. Я верно сказала?

– Э-э-э.… – растерялся муж. – То есть, ты…. Всё знаешь?

– Что ты наставил мне рога и я теперь Олень Номер Один в городе? Я догадалась.

– И.… что теперь?

– Развод.

– Тебе под полтинник, Люба! Кому ты нужна с тремя детьми? Не дури.

Больно это слышать? Безумно.

Страшно под пятьдесят остаться с тремя детьми одной? Очень.

Но я не лягу ему под ноги.

– Собирай вещи и вали отсюда. В ту самую задницу, куда тебя будет целовать любовница.

4.

– Люб…. – смотрел на меня растерянный муж. – Я ж тебе могу этого не простить никогда. Ты это понимаешь?

– Ты – мне? – готова была я рвать и метать, нервно шагая по комнате. От эмоций и злости меня буквально подкидывало. – Ты – не простишь? Вы только посмотрите на этого важного индюка! Да это я тебе никогда не прощу такого ножа в спину!

– А вот за индюка сейчас обидно было.

– Я тя щас еще не так обижу, если ты немедленно не соберёшь свои трусики, носочки и гель для душа и не свалишь уже в туман! – сжала я кулаки.

Мне казалось, я была зла настолько, что даже могла бы начать его бить.

За предательство.

За разбитые жизни – мою и наших детей.

За годы, что я подарила ему.

За молодость и красоту, что также принесла в жертву нашему браку.

За доверие, которое сейчас подорвали и растоптали так, что я не уверена, что вообще кому-то когда-то теперь поверю в жизни.

За сердце, которое сейчас он разорвал и станцевал на его лоскутах….

Мне хотелось не плакать, нет. Мне хотелось съездить ему по морде за всё, что он сделал.

– Люб, ну куда я пойду на ночь глядя? – задал резонный вопрос Стёпа, но я не собиралась идти у него на поводу.

Знаем мы такую тактику. Сейчас уговорит меня остаться тут на ночь, потом – на недельку, ведь идти-то ему некуда, а потом я остыну, прощу и приму его обратно.

Наверное, он и рассчитывает, что всё выйдет именно по такому сценарию.

Но я сегодня решила сменить режиссёра этого спектакля, а сценарий шаблонный – выбросить в мусорку.

– А мне плевать, – вскинула я гордо подбородок. – Хоть на лавке спи. Только не тут. Надо было думать о том, что можешь лишиться дома перед тем, как своего дружка пихать во всяких шл….

– Вот только не надо грязи. И обзывать её, – довольно грубо перебил он меня.

– Ах, тебе не надо грязи? – подошла я к нему ближе и заглянула в глаза. – А то, что делаешь ты, заводя за спиной жены какую-то шкуру – это, по-твоему, не грязь?

5.

– Люб, давай обойдемся без оскорблений, пожалуйста, – говорил Стёпа таким тоном, словно его не жена поймала на измене, а он говорит с обычной посетительницей в своей администрации. – И всё спокойно, обстоятельно обсудим.

– Ты еще её защищаешь, да? – продолжала пылить я. – Она – просто дрянь без моралей и принципов, влезла в семью. Или ты наврал ей, что не женат?

– Нет, Дина знает, что – женат….

– Что же тогда? Наврал, что у тебя с женой давно всё плохо, всё остыло, и корнишончик на неё уже давно завял? – продолжала бить я его словами.

Мне было плохо, больно, и я хотела, чтобы он страдал сейчас также, как и я. Или хотя бы – приблизительно, как я. Намеренно старалась задеть, укусить… Только легче от этого на душе как-то не становилось. Но я уже не могла остановиться.

– А что – это разве не правда? – задал встречный вопрос муж.

– Что – правда?

– Что у нас с тобой давно уже хлам какой-то, а не отношения? И да – корнишончик на тебя уж давно не реагирует. Ты свою задницу целлюлитную давно в зеркало видела? А к парикмахеру в каком году заглядывала? В девяностые, когда в моде были химические кудри? А я вот это всё каждый день вижу. И вот это всё мне, между прочим здоровому и еще полному сил мужику, совсем не нравится!

Каждое слово впивалось в меня острыми кинжалами и причиняло невыносимую боль.

Да, я уже не так юна и свежа, как в восемнадцать, и тягаться с молодыми девицами не могу. Таких упругих ягодиц у меня, конечно, уже нет, но и до целлюлита мне еще далеко. Если ходить в спортзал, на который у меня, к большому сожалению, времени нет, то моё тело будет выглядеть вполне сносно. По-крайней мере, лишним весом я не страдала – уже неплохо. А вот прическу я не меняла лет так…десять точно.

Самое обидное, что Стёпа отчасти был прав.… И оттого еще больнее.

– А у твой молодой дряни, конечно, попа – орех.… Раз она – тренер. Она же – тренер? Или ты так просто записал в телефоне её так, для отвода глаз?

– Да, тренер, – кивнул муж. – Мы с ней в зале и познакомились. Ты же сама настояла, чтобы я начал ходить туда, заниматься спортом и приводить своё тело в порядок. Ну вот я и…. привёл.

– А заодно себе нашел развлекушку для “дружка”, да?

– Что мне оставалось? – развел руками Стёпа. – Ты со мной когда в постель ложилась-то в последний раз? В каком году – помнишь?

– Да, помню…. – задумчиво отозвалась я, понимая, что это и в самом деле было давно… – Три месяца назад. На твой день рождения.

– И то, потому что забыла купить подарок, – хмыкнул муж.

Я подняла взгляд на него.

Откуда он знает?

Да, так и было – я, как всегда, замороченная работой, просто забыла о дне рождении собственного мужа. И…не нашла ничего лучше, как затащить его в постель.

Мне казалось, мы оба остались довольны, и моё маленькое преступление останется нераскрытым. Но не тут-то было. Оказывается, Стёпа знает меня куда лучше, чем я думала.

– Наши отношения уже давно не такие, как раньше, – подвел он итоги нашей с ним “беседы”. – И не такие, которые можно назвать счастливыми. Разве не так?

6.

– Да, у нас есть опеределенные…. сложности, – тихо сказала я, внутренне соглашаясь со многими его словами. Он прав по многим пунктам, но между нами есть одно большое различие – я его не предавала. – Наши отношения далеки от идеала – кто ж спорит? Только решать это было надо иначе.

– Как? Ну как решать, Люб? – развел руками Стёпа.

– Ты серьезно считаешь, что решить проблемы в браке можно только найдя молодую, глупую пи.… Пигалицу?

– Ну-у-у-у…. – смутился он. – Нет, конечно… Но я ведь пытался до тебя достучаться много раз. Разве нет? Ты ничего не слышала. Ты отказывалась слышать. Закрывала уши руками и твердила своё: работа, работа, люблю свою работу. А надо было семью свою любить, а не работу!

Да, такие разговоры были, конечно. Но в основном он давил на то, что я должна бросить работу. Он никогда не говорил, что, например, скучает, тоскует, ждёт меня домой, что ему не хватает моего внимания и нежности… Может, мужчины и не умеют о таком говорить? Он говорил так, как умел, но я не понимала, потому что мне были непонятны его чувства. Я только и слышала, что давление с его стороны и желание руководить моей жизнью, расценивала его слова как посягательство на мою свободу и, соответственно, злилась в ответ, огрызалась, кусалась. Мы ругались, ложились спать злые друг на друга, так ни к чему и не придя в конфликте, и, по сути, не решив его.

Всё это усугублялось, проблемы и недовольство другим нарастало, как снежный ком, и в конце концов снесло бы нас рано или поздно, потому что мы не сумели разрешить эти проблемы вовремя.

– Значит, ты говорил как-то не так! Не теми словами, – заявила я.

Признаваться в том, что, вероятно, и сама была не во всём права я, категорически не желала. Как бы я ни вела себя, моя вина и влияние на произошедшее все же очень косвенные. И я не вставляла ему ножа в спину и не заводила шашни с другими мужиками, потому что мне, видите ли, ласки и внимания не хватало….

Это Стёпа сделал. Это он меня предал.

Это он забросал весь мой огород камнями сегодня.

Это он убил нашу семью, нашу любовь, какой бы хромой она сейчас ни была у нас.

Но она…. была.

Была же?

Теперь у меня не было однозначного ответа на этот вопрос.

Всё слишком сложно в жизни оказалось, чтобы точно сказать, что есть – белое, а что – черное. Да и есть ли вообще все эти границы? Может, оба эти цвета – всего лишь оттенки других цветов?

– Не теми словами? – возмутился Степан. – И не тем тоном, да?

– Да. Наверное, не тем.

– То есть, я виноват в том, что ты меня не понимала?

– Значит, ты плохо объяснял.

– Ну, отлично! Главный козел отпущения найден – это я.

– Не знаю, что насчёт отпущения, но козел ты действительно – знатный!

– Нет. Так мы с тобой точно не договоримся…. – покачал муж головой.

7.

– А о чём ты хочешь договориться, Стёп? – горько усмехнулась я. – Ты уже всё сделал в любом случае, чтобы назад дороги не было. Показал уже, что наша семья ничего для тебя больше не стоит, и ты готов променять меня, свою жену, что была тебе верна двадцать девять лет, на какую-то молодую пигалицу. Я не вижу вообще смысла о чём-то беседовать – мне лично всё и без соплей ясно. Я тебя попросила уйти еще полчаса назад, и я не понимаю, почему ты всё еще здесь. Это больше не твой дом.

– Почему – не мой? Такой же мой, как и твой, – фыркнул он.

– Хочешь сказать, что отнимешь у детей дом? – вскинула я брови. – Самойлов, не падай еще ниже. Ниже просто уже некуда. Я останусь тут, с детьми. Поэтому уйдёшь ты, конечно же. Что здесь нелогичного?

– Но этот дом – мой. Я вместе с тобой платил эту гребаную ипотеку. Теперь ты хочешь выставить меня вон с одними трусами в руках за…мелкую шалость?

– Со всем твоими трусами, милый, – поправила я его. – Не прибедняйся, у тебя они далеко не одни.… Но да – я планирую тебя выставить вон. И плевать мне, что ты там платил, если ты – предатель и падла, понятно тебе? Теперь собирай свои монатки и иди туда, где задницы крепче грецкого ореха.

– А я так просто не оставлю этот вопрос.

– Да ради бога! Судья разберётся. Только ничего ты не получишь, твоя доля в доме – только пятая часть. И не найдейся даже отсюда что-то урвать. Я не позволю. Этот дом – моих детей, и никто – слышишь меня? Никто не посмеет их обидеть или сделать им плохо. Даже их родной отец. Кстати, они будут удивлены тем, что их любимый папочка собрался претендовать на их дом и планирует выселение на улицу любимых деток.

– Да не… Не собираюсь я выселять детей, ты что… – сбавил обороты Степан. – Я же не об этом… В любом случае, я имею право тут жить.

– Когда нас разведут официально – потеряешь это право.

– Мы еще не развелись.

– Это дело времени.

– Я не согласен на развод!

– А тебя уже никто и не спрашивает! – ответила довольно грубо я. – Ты согласился на развод в тот день, когда попёрся к своей этой шалайке.… И как давно вы с ней…встречаетесь? А ты уже сделал ей предложение, или у вас пока всё несерьезно? На свадьбу-то позовёте хоть? Так давно на свадьбе не гуляла, ну очень хочется…

– Да хватит ёрничать! – топнул ногой Стёпа. – Люба, возьми себя в руки и прекрати цирк. Это всё не смешно.

– Да уж куда смешнее… – судорожно выдохнула я. Чувствовала, как к горлу подбирается истерика. – У меня вся жизнь рушится…

Мне вот вообще нихрена не весело. Мне выть охота на луну, словно я раненая, преданная и брошенная своим волком волчица, которая угодила в капкан и теперь плачет, что не сможет защитить своих волчат.…

– Люба, – подошёл Стёпа ко мне и сжал мои плечи руками. – Еще не поздно сохранить то, что осталось.

Я нервно дёрнула плечами. Сейчас его касания, прежде такие родные, привычные, тёплые, приносили невыносимую боль, словно бы его руки меня жалили будто сотни бешеных, обозлённых пчёл.

– Я не собирался уходить из семьи, – продолжал он говорить. – Да, я поступил не очень хорошо – признаю. Но кто из нас идеален? Главное, что я не собирался тебя бросать. Давай забудем обо всё этом? Ради детей.

8.

– Думать о детях нужно было до того, как заводить любовницу, – ответила я. – О детях он вспомнил – надо же! Ничего с твоими детьми не станется. Димка и Нина уже взрослые, всё поймут. Варька – та пострадает, но тоже вырастет и поймет. Дети поймут, что папа – маму просто променял на крепкие ягодицы. А теперь я должна понять и простить тебя? Закрыть глаза на то, что ты – ну, немножко развлёкся на стороне, пока мне некогда было тебя ублажать. Сама освободила место жены возле мужа, а тебя, такого замечательного самца, тут же прибрали к рукам ушлые самочки! Но ты, как рыцарь, хранил в сейфе своё сердечко, которое билось только обо мне! Даже во время секса с крепкими ягодицами. Ты так хотел, да? Серьезно верил в это?

– Люб, ну хватит издеваться уже, – начал раздражаться он. – Терпеть не могу твои эти шуточки! Давай нормально поговорим.

– Видишь? Тебя даже шутки мои бесят. О какой совместной жизни тогда дальше можно говорить?

– То есть, ты намерена разрушить брак все-таки?

– Все-таки, да, – гордо вскинула я голову. – Волк никогда не променяет свою волчицу на доступных шавок.

– Фуу, Люба, – сморщился муж. – Нахваталась умных мыслей в пабликах про сильных и независимых в соц. сетях?

– А что такое? – вскинула я брови. – Разве это не правда? Не нравится чувствовать себя продолбавшим всё волком, который поимел вонючую псину вместо прекрасной волчицы?

Стёпа плотно сжал губы. Кадык дёргался, желваки так и ходили ходуном.

Я задела его и перешла некую грань.

Да, мы и раньше ссорились. Часто. Очень…

Но никогда не опускались до оскорблений.

Точнее, до этого не опускалась я.

А Стёпа сегодня начал первым – сказав, что я никому с детьми не нужна в таком практически престарелом, по его мнению, возрасте.

Это же неправда! Стереотип. Наверное…

Он так говорил, чтобы унизить меня. Принизить мою ценность и значимость, как женщины, поставить себя выше меня. Доказать, что я без него – никто, ноль без палочки, а он, король и царь, соблаговолил на мне жениться и терпеть меня.

Обычная, мерзкая, ублюдская мужская манипуляция.

Не думала, что сама с таким столкнусь однажды.

И как дальше с этим всем жить – не знала.

Впереди – словно пустота. Белый туман.

Непроглядный, холодный, непредсказуемый.

Что за ним – неизвестно.

То ли дорога.

То ли озеро, в котором утону.

То ли пропасть, в которую сорвусь.

То ли небо, в которое полечу, расправив крылья.

То ли погост, где лягу сама, не выдержав такой боли и раскола собственной личности.

Меня же просто взяли и разбили, будто я была фарфоровой статуэткой.

И теперь я – десятки осколков, которые никогда обратно не склеить.

Я – больше не человек. Я – просто куски битого фарфора.

А надо делать вид, что я – человек, с душой, ни разу не битой, не расколотым сердцем, и хочу жить дальше.

Потому что – а как иначе?

У меня дети. Работа. Люди, которых надо спасать.

Я не могу лечь и страдать.

Не могу себе позволить этого, хотя, если честно – очень хотелось.

Лечь, завернуться в плед и плакать, плакать, плакать….

Можно котика тёплого рядом положить.

Он лучше мужика: не предаст, не бросит, не найдёт себе вдруг другую хозяйку.

Много места не занимает в кровати, молчит, ночью не лезет в пижамные штаны, когда спать охота и сил нет, и главное – ни в чём не упрекает.

Сейчас мне фраза про самодостаточную женщину за сорок с тремя котами не кажется такой уж глупой, как раньше.…

Может быть, эти женщины потому такими и выбрали быть, что их мужья предали, обижали, унижали?

Никогда не задумывалась раньше об этой стороне вопроса.

Потому что я всегда гордилась семьёй, мужем и просто не представляла себе, что однажды я окажусь по ту сторону. На месте преданной…

Теперь мой мир словно на паузу поставили. Я поняла, что у всего в жизни есть словно несколько сторон. Сейчас моя повернулась ко мне иной гранью, которую я раньше просто не видела. А эта грань не жёлтая уже, а, к примеру, фиолетовая. И как вести себя с фиолетовым цветом, я пока не знала.

– Ну, это уже слишком, знаешь ли.… – заявил Стёпа.

Он подошёл к шкафу, раскрыл его створки, достал свой огромный чемодан и стал молча собирать вещи.