Текст книги "Сто причин моей (не) любви (СИ)"

Автор книги: Елена Ромова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Его хватка – это больно.

Гибкие сильные пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, как железные оковы. Дракон с трудом выдернул меня из кареты, потому что я сопротивлялась и упиралась, а затем потащил меня к какому-то дому, утопающему в зелени небольшого сада.

Чудовище.

Негодяй.

Он просто шел, не сбавляя шага, покуда я упиралась, вдавливая каблуки в землю, царапала и била его по руке, рычала и извивалась.

Просто шел.

Почти без усилий.

Сильный, зараза. Невероятно сильный. И, несмотря на мою к нему ненависть, очень самоуверенный.

Я цеплялась свободной рукой за косяки дверей, за стулья и углы столов, когда Олсен ворвался в дом, где нас встретил пожилой седовласый слуга.

– Господин Олсен, у нас гостья? – спросил он, сохраняя на лице каменное выражение, лишь темные зрачки лениво следили за тем, как я выплясываю рядом с драконом, пытаясь освободить посиневшую руку.

– Да, Грейм, – так же невозмутимо отозвался Нейл. – Приготовь чай.

– Чай? – веки слуги лишь едва заметно дрогнули.

Кажется, в этом доме о чае никогда даже не заикались. Здесь подавали что-то погорячее. Для меня это место представлялось рассадником порока.

– Добавь туда что-нибудь успокаивающее, – сказал Олсен, когда я устала вырываться настолько, что просто сползла к его ногам с глухим рычанием.

– Ром, господин?

Олсен пытливо взглянул на меня, а я на него. Ненавижу.

– Биттер, – вымолвил он, сощурив алые глаза, – и не жалей.

А затем он просто потащил меня куда-то наверх по лестнице, и я уже захныкала:

– Я буду сопротивляться до последнего, негодяй!

– О, это мы посмотрим.

Лучше смерть, чем он. Смертельная болезнь, чума, лихорадка или агония – все лучше!

Олсен распахнул дверь и втолкнул меня в комнату. Почти швырнул. Почувствовав призрачную свободу, я бросилась в противоположную сторону от него, попутно оглядывая обстановку. Необходимо занять оборонительную позицию – живой я ему не дамся! Забежав за массивный стол, я судорожно втянула носом воздух и схватила большую тяжелую пепельницу.

– Не подходи!

Это был вовсе не кабинет. Спальня, совмещенная с рабочей зоной. Вычурная обстановка, такая же помпезная, как и сам Олсен. Много красного, бархатные шторы, балдахин, дерево и позолота, изогнутые резные ножки и ручки – просто безвкусица. Еще бы, из Олсена отвратительный декоратор. Все, что у него получается хорошо, – убивать и калечить.

– Я не большой знаток женщин, но, похоже, у тебя истерика, – спокойно произнес дракон. – Положи пепельницу.

– Я буду защищать свою честь до последнего вздоха!

Нейл привалился спиной к двери, убрал руки в карманы брюк и выразительно вздернул бровь. То, что он небольшой знаток женщин, ложь. Нутром чувствую, он проводит много времени в обществе продажных женщин. Просто их любимчик!

Его глаза опасно сощурились – и я внутренне сжалась в комок оголенных нервов.

Он задумал что-то нехорошее, правда?

Олсен плавно оттолкнулся от двери и пошел ко мне. Не таясь и будто не опасаясь того, что я и правда буду с ним драться. Напрасно. Буду.

– Не думай приближаться! – перепугано заверещала я.

Глубоко плевал он на мои предостережения – делал, что хотел. Двигался, словно неотвратимый смерч. Опасный, завораживающий… И взгляд его алых глаз, очерченных черными ресницами, обещал мне много проблем.

– Я предупредила! – огрызнулась я и швырнула в него пепельницей.

Легкое гибкое движение головой – пепельница летит мимо, разбиваясь вдребезги о стену и украшая обои уродливым пепельным пятном.

– Заплатишь за это, – тихое грозное рычание Олсена заставляет меня судорожно искать новый оборонительный предмет.

В ход идет все, что есть на столе и даже перьевая ручка, которая отскакивает от широкой груди мужчины, заставляя его усмехнуться.

– Будут еще аргументы? – низко рычит он, глядя хищно настолько, насколько может глядеть похотливый, задумавший пакость, дракон.

– Получи! – чернильница обдает Олсена снопом брызг, и он, наконец, останавливается, поджимает губы и смотрит на свою одежду, а затем брезгливо касается одной из капель чернил и растирает ее в пальцах перед своим носом:

– Ты не представляешь, что я с тобой сделаю.

Это звучит так, что представляю. Сразу. И очень красочно.

Олсен резко обходит стол, и я так же резко убегаю к кровати, подхватывая кочергу у камина. Поднимаю ее грозно, показывая, что этим предметом я орудую лучше, чем канцелярскими принадлежностями.

– Со мной это не пройдет, Митчелл, – зловещая, многообещающая улыбка дракона заставляет меня поежиться.

Его фигура мелькает за стойками, поддерживающими балдахин – я запрыгиваю на кровать и пересекаю ее в несколько шагов, но спрыгнуть не успеваю. Стальные пальцы впиваются мне в волосы на затылке, и я бью куда придется, с визгом падая навзничь.

Олсен выдирает кочергу у меня из рук, в молчании переворачивает меня, запыхавшуюся и обездвиженную от страха, на живот. Кровать ощутимо прогибается, он встает на нее коленом, склоняется и накрывает ладонью мой затылок, не позволяя поднять голову.

– Позволь донести до тебя простую мысль, малышка, – его шепот горячий, словно жидкий свинец, – обычно я не столь терпелив.

– Гр-р… подонок… – отплевываясь от растрепавшихся волос, прорычала я.

– Вся эта возня… – вторая его ладонь уперлась в одеяло рядом с моим лицом, и я похолодела от страха, понимая, что он завис надо мной в недвусмысленной позе, – очень заводит.

На белоснежную ткань упала капелька крови, и я, сглотнув, уставилась на нее, – неужели попала по дракону кочергой? О, Господин, он точно меня убьет!

Но…

Сквозь натяжение юбки между моих ног вторглось колено, а затем Олсен прильнул ко мне бедрами, вжимаясь сзади.

Мои зрачки расширились от ужаса понимания и осязания!

Я хватанула ртом воздух.

– О нет, господин Олсен! Пожалуйста, не надо! – забила ногами.

Ладонь с моего затылка исчезла, давая приподнять голову, но стало хуже – по обе стороны от меня появились руки. Опасные, сильные и бледные. Мужчина опустился на локти, надавливая всем весом.

– … «господин Олсен», – с усмешкой передразнил он, – «пожалуйста»? А как же «подонок» и «мерзавец»?

Я зажмурилась, понимая, чем именно дракон упирается мне в ягодицы. И что делает. Толкается, прижимается и трется.

– Ты вела себя плохо, Митчелл. Правда? – от того, как низко и хрипло прозвучал его голос, мне сделалось дурно. – Наверно, нужно извиниться за свое поведение перед тем, кто предназначен тебе в пару? – и коснувшись меня так, что даже сквозь одежду я ощутила его твердый живот, прорычал: – Нужно, Эвелина?

– Подавись ты…

Смех.

Многообещающий. Сладкий. И немного взвинченный.

Горячее дыхание коснулось моего уха – Олсен опустил голову:

– Не играй со мной.

– Отпусти.

– Думаешь, это возможно? – снова горячее трение, и мужское дыхание звучит глубже: – Ты, может, чувствуешь нашу метку иначе, Митчелл, но я отчасти красный дракон. И эта звериная часть хочет тебя.

– Развратник!

– Да, Митчел. О, да, – коротко обронил он.

Его губы коснулись моей щеки, и я застонала – от страха и паники, но Олсен вдруг выдохнул, улегся удобнее, накрывая меня плотнее.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и мы оба – я и чертов дракон – одновременно вскинули головы, уставившись на слугу, чинно вкатывающего в спальню тележку с едва дымящимся чайничком и белым сервизом.

– Чай для вашей гостьи, господин Олсен, – манерно протянул Грейм, останавливаясь и, абсолютно не изменяя себе, уставившись на нас бесстрастно.

– Спасите, – пискнула я, и широкая ладонь Нейла зажала мне рот.

– Благодарю, Грейм, – несколько сдавленно проговорил Олсен. – Я сейчас закончу и напою ее. Уверен, она оценит твой травяной биттер.

– Сегодня с корой хинного дерева и апельсином, господин.

– Великолепно, Грейм.

– Кажется, у вас разбито лицо, – без эмоций, до простого скупо сказал слуга.

– Эм, да? Мы просто разговаривали. Гм… ступайте, Грейм.

– Да, господин Олсен. Хорошего дня.

Я глухо замычала в мужскую ладонь, когда дверь за слугой закрылась с тихим щелчком.

***

Я должна была это предвидеть и бежать из Элхорна, бросая все на свете. Но, нет. И теперь пожинаю плоды. Моя рубашка разорвана, волосы растрепаны, и я едва живая от стыда и взвинченная от ярости сижу в кресле и смотрю, как чертов Олсен разливает чай.

Меня не обманет его кажущаяся безмятежность, потому что алый взгляд, полыхающий интересом, время от времени падает на меня. И подмечает, уверена, как часто я дышу. Буквально задыхаюсь. Как свирепо сверкают мои глаза. И даже то, что мысленно я желаю, увидеть Олсена за решеткой.

– Я хочу не так, – вдруг произнес он, пододвигая ко мне блюдце. – С любой другой мне было бы плевать. С тобой – нет. Наш первый раз будет обоюдно приятным.

Жди.

Мои губы поджались.

Олсен тихо засмеялся.

Он и правда красив. Не так, как красив лорд Лесли, разумеется, но в Нейле странным образом сочетался звериный, хищный дух дракона с утонченностью черт. И даже эти красные длинные волосы, которые я ненавидела, и которые притягивали внимание, ему шли.

А теперь ему шла рассеченная бровь, кровь с которой протянулась тонкими струйками к его острому подбородку. Мне стоило бы гордиться, что я ему все-таки врезала, но эта рана на нем странным образом меня угнетала. Так сильно, что я возвращалась к ней взглядом, и мне иррационально хотелось вдруг позаботиться о ее владельце. Подуть, мягко коснуться пальцами, унимая боль.

– Когда ты меня отпустишь? – бросила я, складывая на груди руки и отворачиваясь от поставленной передо мной чашки. – Если я не вернусь к завтрашнему дню, лорд Лесли забеспокоится.

Олсен склонился над столом, отчего прядь его пламенных волос, едва не угодила в сливочник.

– Ты больше не станешь упоминать его имя, Митчелл.

Я осоловело моргнула. В этой фразе крылась притворная мягкость. А взгляд… Святой драконий коготь, во взгляде мужских глаз читалась злость.

– От того, что я не буду называть его имя, он не испарится. Рано или поздно он поймет, где я. Вас будут судить, господин Олсен, и отправят за решетку!

Он присел на край стола, схватил бутылочку биттера и отвинтил крышку с легкой усмешкой.

– Правда рассчитываешь на это, Митчелл?

– За все ваши злодеяния вы понесете наказание, – убежденно заявила я.

– Злодеяния? – он склонился и вылил значительную часть содержимого мне в чашку. – Что же я такого сделал?

– Ты украл меня, мерзавец!

Мой взрыв гнева сделал его лицо еще более довольным, и мне стоило огромного труда, чтобы не сказать еще какую-нибудь гадость.

– Я взял то, что мне полагается, – он размешал содержимое моей чашки. – Даже, если бы я переспал с тобой, это не было бы преступлением, малышка. Я бы просто на тебе женился.

Сказанные им слова отозвались так глубоко в груди, что я вновь задохнулась. От возмущения и негодования. И толику от стыда при упоминании того, что он себе позволил. Грязное животное.

– Я вас не люблю, – выпалила я. – Я… ненавижу вас, ясно? И никогда, – я поддалась вперед, решительно глядя дракону в глаза: – Никогда-никогда-никогда не соглашусь спать с вами!

Нейл вдруг соскочил со стола, обошел его и оказался рядом с моим креслом, в который я вжалась.

– Не вынуждай меня пропустить этап ухаживаний, Митчелл, – проговорил он, вдруг толкая кресло ногой, разворачивая к себе.

Я вскрикнула от резкого движения и сразу умолкла, потому что ладони Олсена опустились на подлокотники. Он наклонился к моему лицу – близко. Невыносимо близко. Красные радужки, высокие скулы, красивая линия губ, длинные ресницы – увиденное опьяняло, кружило голову, будто внешность этого мужчины мерзким пороком вползала в мое сердце.

Я втянула его запах – сигаретный дым, легкий флер мускуса, свежесть ягод.

Взгляд вдруг прошелся по его шее, зацепился за выступающий кадык, а затем ниже утонул в ямочке между ключиц.

Метка на моей груди потеплела, и я замерла, распахнув губы, прислушиваясь к себе.

– Черт, Митчелл… – то ли вдох, то ли стон.

Я резко вскинула взгляд, жутко нервничая. Выдать свою заинтересованность – хуже смерти. Но, кажется, выдала. С потрохами, потому что Олсен застыл, лишь принюхиваясь по-звериному, слегка поджимая губу. На его лбу выступила испарина, а пальцы сжали подлокотники до скрипа.

– Хочешь, чтобы я сорвался к черту? – напряженный хриплый шепот вперемежку с учащенным дыханием, блеск глаз, жар сильного тела довлели надо мной.

– Нет, – выпалила я со всей искренностью, на которую только способна: – Пожалуйста, нет.

Подлокотники затрещали сильнее – того и гляди, раздавит их!

– Мне срать на твои «нет», когда твое тело говорит «да».

Мое тело сейчас трясется в страхе, потому что угроза от Нейла вполне ощутима и реальна. И потому что… его губы так близко.

– Прошу вас… – взмолилась я. – Чай! Пожалуйста, пить.

Глупо пытаться отвлечь его внимание, когда его взгляд пожирает мои губы.

Олсен вскинул руку, и я резко откинулась на спинку кресла, зажмурилась, боясь лишний раз вдохнуть.

Звякнула ложечка о тонкий фарфор. Потянуло горечью травяного биттера.

Открыв один глаз, я с облегчением увидела перед собой блюдце с чашкой горячего чая. Распахнув глаза, удивленно воззрилась на Олсена.

– Теперь ты для меня самое большое сокровище, Митчелл. Неужели думаешь, что я тебя обижу? – он всучил мне чай, а затем вдруг коснулся пальцами моей кожи, нежно провел от скулы к подбородку, заправил растрепавшиеся волосы мне за ухо: – Я злой только для других.

А затем его пальцы – чуткие, ласковые и мягкие – пропали с моего лица. И Олсен отступил, наконец, давая мне простор.

Кажется, это было самое приятное прикосновение в моей жизни. Но это ничего не значит. Ни-че-го.

Я приникла к горьковатому чаю, жадно выпивая все до самого дна.

– Теперь мы оба пьяны, Митчелл, – усмехнулся Олсен. – Можно и поговорить.

Глава 11

Нейл устало отер рукой лицо, когда в дверь постучали.

Ну в самом деле, у него женщина. Разве неясно, что его сейчас лучше не трогать?

– Господин Олсен, – раздалось из-за двери. – К вам Мэтт Барлоу.

Дракон взглянул на насупившуюся Митчелл. Она поджала плечи, скрестила руки на груди и глядела из глубин кресла затравленным зверьком. Облизать бы ее губы. Что бы она сказала на это?

– Пусть Мэтт Барлоу катиться к черту, – крикнул Олсен, не спуская глаз с Митчелл. – Я занят.

– Говорит, что дело неотложное. Вы сами приказали ему разобраться…

– Босс, – раздался другой басистый голос. – Я нашел девку из дома удовольствий Маклин.

По губам Олсена расползлась улыбка, потому что Митчелл вдруг заерзала, будто под ней накалилось сидение. «Маленькая лживая сучка, ты хотела это скрыть от своего дракона?»

– Входи, Мэтти, – Нейл подошел к камину, развернул другое кресло и сел, вальяжно положив ногу на ногу.

Он хотел лицезреть это представление из первого ряда. И, определенно, он был конченным извращенцем, потому что реакция белобрысой выскочки ему очень понравилась. Присмиревшая, тихая и слегка пьяная – о, Нейл чувствовал тугое натяжение в паху.

Он любил фигуристых, ярких и откровенных женщин. Никогда не возился с тихонями, зубрилками или высокоморальными дамами. Плевать он хотел на отношения, когда любовь продавалась за деньги. Но за пышный бюст Митчелл он готов закрыть глаза на ее вредный характер. Такая тонкая и хрупкая, она прятала под своей одеждой целое сокровище. Пожалуй, ее тело было безупречным. Таким, как надо.

Мэтт, привыкший видеть рядом с Олсеном исключительно продажных женщин, даже не обратил на Митчелл внимание. Едва показавшись на пороге, он пошел к креслу своего господина, кривя губы.

– Какого хрена кто-то отделал тебя, босс? – вскинул он брови. – Мне нужно позаботиться о трупе?

Олсен все еще улыбался, поглядывая на Митчелл. Она выглядела так, будто ее застукали на списывании на экзамене. Зубрилка. Несносная заучка-отличница. Как же угораздило ей оказаться парой такому, как Олсен?

– Сядь, Мэтти, – приказал дракон, указывая на кресло напротив. – Но сперва поздоровайся с гостьей. Это моя женщина.

Кажется, Митчелл что-то кольнуло, потому что она вздрогнула. Ее взгляд заметался от Олсена к здоровяку Мэтту. Наверняка думает, что они с ней сделают, когда вскроется вся правда.

– Доброе утро, – озадаченно протянул Мэтт, в чьем мозгу случилось нечто вроде короткого замыкания.

Еще ни разу его босс не называл ни одну даму своей.

Мэтт грузно опустился в кресло.

– Я нашел извозчика, который привез девицу в дом Маклин. Ты удивишься, босс, когда узнаешь, откуда.

– М? – промычал Нейл. – Не томи.

– Из имения Лесли.

– Да-а нет, – насмешливо протянул Нейл.

– Эта потаскуха его секретарь. Эвелина Митчелл.

Улыбка исчезла с губ Олсена. Он поднялся.

Почему-то это слово, вылетевшее изо рта Мэтта, его разозлило. Сам он мог в мыслях сколько угодно называть Митчелл потаскухой, но ни одному другому мужчине это было не позволено. Даже думать о ней в подобном ключе, а плотоядно пялиться на нее – тем более.

– Что с извозчиком, Мэтти? – его голос прозвучал напряженно.

Заложив руки в карманы, он медленно подошел к креслу своего помощника. Голова Олсена была слегка склонена, а взгляд, оттеняемый чернотой ресниц, прожигал Мэтта до костей.

– Помял его слегка. Всего слегка, Нейл, – отозвался тот.

– Ты должен сделать так, чтобы он забыл откуда забрал эту девушку, – приказал Олсен. – Если это невозможно, сделай так, чтобы он исчез.

– Убить его, что ли? – без обиняков переспросил Мэтт.

Нейл нетерпеливо втянул воздух, а затем бросил короткий взгляд на затихшую Митчелл и обнаружил ее совершенно бледной и перепуганной до смерти. Ее расширенные от ужаса глаза и дрожащие губы подействовали на него угнетающе. Кажется, он предстал перед ней вовсе не в том свете. Покуда лорд Лесли купался в лучах благородства, чистоты и добродетели, на Олсена крепко прицепилось клеймо убийцы. И он делал только хуже, ведь он и правда не свят. Его методы, скажем прямо, зверские. Он ведь никогда ни с кем не считался.

– Свободен, Мэтт, – рявкнул Нейл.

Не стоит обсуждать дела при этой недотроге.

Она ведь не захочет подпускать к себе отъявленного бандита и разбойника. Но дело в том, что Нейл утратил грань между добром и злом. На войне он убивал, подчиняясь приказам. Здесь, в столице, почти то же самое. Но на войне убить противника – геройство, а здесь – злодеяние?

Мэтт вылетел из комнаты пулей, потому что хорошо знал, когда Нейл злился по-настоящему, его лучше беспрекословно слушаться.

Олсен медленно приблизился к девушке, но остановился, потому что она сжалась от страха.

– Митчелл, я давно понял, что это именно ты, – произнес он. – А когда ты вылезла из окна особняка Лесли, убедился в этом окончательно. Ты боишься меня, малышка?

Конечно, боится.

Их знакомство началось не очень удачно. Во-первых, он отдал ее на потеху двум своим бойцам. Но что тут такого? Он искренне считал ее потаскухой. А, во-вторых, он шел по следу артефакта, который теперь в этой дурочке.

– Я о тебе позабочусь, Митчелл, – сказал он. – Тебя никто не тронет.

«Буду трогать только я».

Кажется, именно это и пугало ее больше всего.

– Прошу вас, господин Олсен, – сказала она. – Отпустите меня.

– Что за глупости?

– Я заплачу столько, сколько скажете. Я верну этот артефакт. Клянусь, я избавлю нас обоих от метки. Это просто недоразумение.

Эти мольбы раздражали.

Он никогда не насиловал женщин, но сейчас просто хотел швырнуть ее в постель и сделать то, что положено делать со своей парой. Но нужно быть осторожнее, чтобы не сломать, не испортить. А сломать легко – примени силу, подчини, возьми и все, не останется этой женщины, будет другая. Забитая, униженная и дрожащая. Разве это ему нужно? Или стоит проявить терпение, пробудить в ней чувственность, показать, насколько приятны могут быть отношения с ним.

–Так, Митчелл, – он зажал переносицу, – у меня от тебя башка раскалывается. Ты соображаешь, вообще? Думаешь, я беден, и мне нужны деньги? Ты, вообще, представляешь, сколько стоят мои услуги? Я вернулся три года назад, и у меня отбоя нет от таких аристократов, как твой сука-Лесли.

Она покраснела и стала похожа на злого демоненка. На ее лицо опустилась тень, из которой бешенством сияли лишь серо-голубые глаза.

– Его светлость все вопросы решает с помощью переговоров и дипломатии!

– Еще бы, – усмехнулся Нейл. – Я знаю очень много грязных секретов, Митчелл. Господа-аристократы бывают хуже отъявленных разбойников, но решать свои проблемы они любят чужими руками. И твой ублюдочный герцог не исключение.

– Вы говорите это из зависти! Чтобы очернить его! – заверещала Мителл. – Вы и мизинца его не стоите! Он – настоящий джентльмен и мужчина. А вы… вы ничтожество!

Нейл на мгновение вылетел куда-то в прошлое. В те дни, когда он был ребенком, и его вечно унижали. Сейчас он бы сам усмехнулся тому детскому горю, ведь в приюте он действительно был слаб. Он верил, что мать вернется, чтобы его забрать, что отец вновь станет прежним любящим родителем, а его самого не будут презирать из-за красных глаз и волос. Из-за того, что он был ярко чувствующим, спокойным и вдумчивым мальчиком. Теперь же в нем ни осталось ничего от того ребенка.

Нейл вздохнул и поджал губы, раздумывая, что делать с этим выпадом. На самом деле знал, но сильно сомневался. Он уже в мыслях прокрутил картинку того, как отхлестает грубиянку по ягодицам в воспитательных целях, но это неминуемо уходило в какие-то странные эротические фантазии.

– Тебе придется ответить за это оскорбление, Митчелл.

Она горделиво расправила плечи, будто готовясь за своего Лесли взойти на эшафот.

О, не торопись.

Есть разные виды наказания, чертова недотрога. Для тебя у Нейла Олсена припасено особенное.

Он медленно и демонстративно порочно снял с плеч камзол. Белобрысая выскочка поменялась в лице, но губы поджала, будто опасаясь, что вновь сорвется на жалкие просьбы.

– Знаешь, что делают с детьми в приюте, чтобы отучить их сквернословить, Митчелл? – и вновь на лице Олсена заиграла особенная злая и бездушная улыбка.

Девушка растеряно покачала головой. Кажется, и сама не рада, что наговорила ему столько гадостей.

– Кладут в рот кусок мыла и запрещают глотать.

Митчелл втянула носом воздух. В ее глазах застыла эмоция: «Какой ужас!» А после она подобралась в кресле и, собравшись с духом, заявила:

– Несите мыло!

А вот теперь улыбка Нейла сделалась ледяной. Он потянулся к застежке на брюках.

– За каждое оскорбительное или грязное высказывание я тоже буду делать с тобой что-то плохое, Митчелл, и в твоем ротике окажется какая-нибудь часть моего тела. Но, смотри, не кусайся, иначе я, вообще, перестану церемониться.

– Вы… вы не посмеете! – побагровела она.

– Посмею.

Посмеет, еще как.

Глаза Митчелл распахнулись. С нее к черту слетело все напускное геройство, осталась лишь неуверенная девочка, напуганная до полусмерти тем фактом, что какой-то мужик едва не достал перед ней свое хозяйство. Ее глаза заблестели от слез, потому что она, кажется, не ожидала такого унижения.

А что ты хотела, Митчелл, когда называла такого, как Олсен, «не мужчина»? Сейчас ты как раз убедишься, что он очень яркий представитель мужского пола.

– Хорошо! Хорошо! – вдруг зашипела девушка. – Я прошу прощения!

– Не думаю, что урок усвоен.

– Я больше не буду! Клянусь!

– Открой рот, Митчелл.

Он подошел к ее креслу, задевая ногой ее колени. Сейчас она меньше всего похожа на чопорного строгого секретаря Маккейна, больше на распутную девку, потому что ей очень идет этот стыдливый румянец, обкусанные красные губы, блестящие глаза и растрепанные волосы. Ей идет быть такой небрежно-сексуальной. За маской благовоспитанной леди ведь на самом деле скрывается чувственная, страстная любовница, так ведь?

– Пожалуйста… – она подняла голову, заглядывая ему в глаза.

О, напрасно. Сейчас ее вид и вовсе рвет ему крышу.

Нейл растворился в этих глазах, наполненных слезами. Когда он будет брать ее первый раз, она тоже будет смотреть на него вот так – умоляюще, как на победителя. Это так чертовски горячо.

Обхватив ее подбородок, он лишь прошелся подушечкой большого пальца по ее губам. Сухие. Горячие.

О, боги.

– Оближи.

Признаться, он не планировал доводить до такого сегодня. Это их первая полноценная встреча, не считая той сцены в доме Маклин. Нейл уже низко пал в ее глазах, но, кажется, стремился спуститься в самый ад.

– Господин Олсен…

«Господин»… в ее устах это звучит так эротично. Или просто кровь так сильно бьет ему в голову?

Мягко надавив ей на губы, он заставил нахалку слегка их распахнуть, а затем проник пальцем ей в рот, скользнул по мягкому, теплому язычку. Влажно.

Пока можно только смотреть на это, Нейл. Не вздумай целовать.

Палец заскользил между ее губ, и Олсен тихо зашипел. Он никогда не обхаживал женщин, не церемонился, не добивался их расположения. Не завоевывал и, тем более, не принуждал. Но с этой малышкой он был готов делать все это с утроенной силой, если хоть когда-нибудь она будет отдаваться ему с желанием.

– А ты горячая штучка, Митчелл, – усмехнулся он.

Девушка резко дернула головой, будто его слова вывели ее из ступора. Она прижала к губам тыльную сторону ладони, ошарашенно притихнув, и тяжело дышала, будто пытаясь прийти в себя, после того, что он сотворил.

Это были ухаживания не ее уровня, определенно. Она и в страшном сне не могла представить, что хоть один мужчина будет касаться ее так. Так!

– Вот теперь ты усвоила урок, – произнес Олсен, скрывая то, что и он сам часто и глубоко дышит, напитывая легкие запахом лаванды, что он на грани того, чтобы стать нежным и пушистым щенком в ее руках. – В следующий раз там окажется мой член.

Она сверкнула глазами, и Нейл восхищенно усмехнулся.

Не сломлена. Все так же горда, зла и неприступна. Все так же сильно желанна им.

Какая ты интересная, Эвелина Митчелл. Раскрывать тебя, избавляя от всей этой ханжеской, благопристойной шелухи, оказывается большое удовольствие.