Текст книги "Бессмертное Сердце (СИ)"

Автор книги: Эльбрус Мяус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

   – Что такое? – спросила Свирла.

   – Эти люди создали Ламастор!

   – Что-то они мало на армеди похожи, – пробормотала Ламскер. – По крайне мере, я их не так представляла.

   – Откуда ты об этом знаешь? – изумленно развернулась Камилла, напрочь забывая, что блондинка ей не нравится. Ей думалось, что подобные сказки интересны только мечтателям или безумцам. Сама Камилла относила себя к первым, ибо никаких странных теорий не вынашивала, а после общения с некоторыми представителями Ария испытывала эйфорию.

   – А что в этом удивительного? – Свирла приподняла уголки губ в легкой усмешке. – При желании в библиотеке можно найти все, главное, знать, где и как искать. А вообще, мне бабушка об армеди рассказывала. А ей ее бабушка. Есть у нас истории, что передаются из поколения в поколение.

   – Так почему они не похожи на армеди? – помолчав спросила Камилла.

   – У армеди голубые глаза.

   Лавар снова замолчала, вспоминая разговор у полинаев.

   – Хм, они были жрецами Богов-Драконов. – Камилла пожала плечами. – И напрямую общались с ними. Может, потому и не похожи.

   Свирла выразительно посмотрела на Лавар, но ничего не сказала, помещая информацию в копилку личных интересов. В ее семье ходила история, будто их предки водили знакомство с гостями из другого мира – армеди. Когда Свирла была маленькой, девочке нравилось слушать бабушкины сказки. Повзрослев, Ламскер благополучно обо всем забыла, пока ее извечная соперница Лавар не стала совать свой нос в мифологические свитки. Впрочем, Свирла относилась ко всему этому проще.

   Выбросив из головы посторонние мысли, блондиночка вернулась к уборке. Видя, что перепалка исчерпана, Камилла Лавар продолжила мыть окно, мысленно злясь на Геру ван Блокк за приятное времяпрепровождение. Она, конечно, не злопамятная, но все равно все запомнила!****

Самое лучшее время в Арии – это Ярмарка. Все преображалось в разноцветные наряды: деревья, кусты, народы. Август был месяцем, когда все покидали свои уединенные дома, деревни, объединялись, у реки Милар выстраивались походные шатры. Ярмарку проводили во вторую и третью недели, пели, танцевали, каждый показывал свои умения, то, что сделал руками, магией. Марэ славились изделиями из камней и воды; веринис, как хранители лесов, поражали своими растениями и цветами; маленькие фои

– специалисты по меду и напиткам

; хирры торговали оружием, а фессы посудой.

Армеди, регери и элькрис щеголяли тканями, манерами и знаниями. Это время Медея любила больше всего.

Этим летом девушка веселилась вместе с Джерелем и его семьей. Даже старшая сестра с мужем присоединились к ним.

Их большой шатер, сшитый из цветных лоскутов плотной ткани, утопал в амулетах, оберегах, плетеных браслетах, лентах и шнурках. Внутри шатра на

тростниковых

ковриках сидели Медея, Джерель и его сестры – Рамея и Амея. Сестры с аппетитом поглощали прекрасную выпечку матери, а сам Джерель пытался сплести браслет из кожаных шнурков, чтобы доказать всем, что он такой же умелый.

Близился вечер, солнце постепенно садилось, приятно касаясь

шатров

вокруг. В долине никто не разговаривал, слушая прекрасное мягкое пение представительницы марэ. Она настолько красиво пела, что по телу бегали мурашки.

– Будет не страшно, если получится не так, как у твоей матери, – сказала армеди, когда пение окончилось, наблюдая за элькрис. Выходило у него плохо, но он пыхтел и продолжал.

– Ты же знаешь, что он не прекратит, – послышался приятный голос, и в шатер вошел муж Рамеи. Джерель скривил лицо, но ничего не ответил. Малл Резвое Перо был высок, подтянут и крайне добродушен. Он единственный, чьи голубые глаза не казались Медее неприятными. Малл отлично стрелял из лука, сочинял стихи и быстро бегал. Вот и сегодня армеди мечтал посоревноваться.

– Ты ведь любишь Ярмарку? – спросил

элькрис

, распутывая нитку.

– Да, очень, – глаза девушки сверкали. – Знаешь, я намного счастливее, чем тогда, когда нашла тебя.

– Хочешь сказать, что Ярмарка лучше меня?

– Вовсе нет. Просто сейчас меня переполняет больше эмоций.

– Эх, как хорошо быть молодым! – в шатре появилась Лая – мать Джереля. Она улыбнулась Медее, похлопала по плечу Мал

л

а, потрепала за щеку Амею. – А теперь марш на поле! Соревнования по бегу скоро начнутся. Не возвращаться пока Малл не победит!

Дважды повторять не пришлось, и друзья стремительно покинули шатер, дабы не разгневать мудрую элькрис. Лая покачала вслед своим детям и принялась сворачивать прилавок.

   ****

   Перед тем, как отправиться в Зал Радуги для встречи с друзьями, Медея долго копошилась и ходила из угла в угол, обдумывая слова с печати. Поведав о своих догадках Звончику, девушка в очередной раз убедилась – дальнейшие действия будут чреваты различными последствиями, в том числе, и неприятными. Собираясь покинуть комнату, армеди захватила из своего походного мешка маленькую черную коробочку и, слегка дрожащей рукой, сунула ее в карман.

   В девять часов Зал Радуги опустел. Ужин давно окончился, а задания и тренировки юные маги проводили у себя в комнатах. После десяти часов в Ламасторе наступал отбой, скорее формальный. Ее друзья обнаружились у самого фонтана и о чем-то вполголоса переговаривались. На лице Адима блуждала улыбка, глаза поблескивали хитрецой; Веро выглядела оживленной и веселой, а Камилла, которая до этого где-то пропадала, хмурилась, думая о разных нелицеприятных вещах.

   – А вот и наша лекарка пришла! – хмыкнула Веро, разглядывая армеди. – Что с тобой? Вы с Камиллой на одной волне?

   – Ой, прекрати, – Лавар возмутилась, хлопнула себя по щекам, оставляя красные следы. – Все, я собралась и готова веселиться. Или что там по программе.

   Все испытывающе посмотрели на Адима.

   – Мы отправляемся в подвал Башни Огня! – воскликнул тот.

   – Зачем? – Камилла внутренне поникла. Мало ей чердака, так теперь еще и подвал.

   – Он закрыт, – сказала Веро. – Запечатан. И Адим думает, что там какой-то секрет.

   – Разве вам не любопытно? – спросил Ремье.

   Медея пожала плечами, Лавар после недолгих колебаний согласилась, и четверка направилась обратно в Башню Огня, которая встретила их черно-красным мозаичным пламенем пола, красным мрамором стен и песочного оттенка лестницей. К крыше мрамор розовел, а к подвалу чернел. На третьем этаже слева расположились комнаты ребят, по правой же тянулись окна и альковы, в одном из которых был диванный уголок, в другом три серебряные клетки в виноградных листьях, в третьем же висел огромный гобелен, на светлом фоне изображающий женщину в темно-коричневом платье, стройную, тонкую. На поясе пестрел алой розой бант, белые манжеты и белый воротник также украшали розы. Но главной примечательностью этого гобелена было то, что выше шеи женщины белел костями голый череп; правой рукой, с длинными красными ногтями она красила отсутствующие губы алой краской; на левой же руке, словно на постаменте, лежала голова.

   Оглядевшись, Адим направился в противоположную от лестницы сторону, где выложенную в стене арку, охраняли две статуи в виде могучих женских фигур с головами сов. Нажав на комбинацию камней и прошептав несколько слов, юноша решительно прошел сквозь стену. Камилла выразительно скривилась, представляя ощущения, но высказаться не успела – Веро толкнула подругу, и та почувствовала, будто протискивается между двумя прессами. Судя по возмущенным фырканьям с сзади, Медея подумала так же. Тайный проход вывел друзей в темный, заброшенный, обросший паутиной коридор, в конце которого находился альков-полупещера с каменным кубком-фонтаном. По фонтану текло черное пламя, дышащее опасным жаром. Медея входила последней – проход был узким – подняла глаза и в страхе отшатнулась обратно, но врезалась во что-то мягкое.

   – Успокойся, – услышала лекарка знакомый голос. – Это не то, о чем ты подумала.

   Тарелиал прошел внутрь, и стену выхода заложило камнем. Армеди прощупала ее снизу-вверх, но тщетно – никакой иллюзии не было.

   – И что это все значит? – спросила Камилла, которой тоже вся ситуация не нравилась. – Что-то не похоже это ни на приключение, ни на секретную миссию.

   – Точно. – Тарелиал пожал плечами. – Никакой тайны тут нет. Я подкинул мысль Адиму, а он привел вас. У нас пятерых только одна цель – кинуть в огонь вещичку, что Медея прячет в кармане.

   – Что? Откуда ты... – начала лекарка, но осеклась, вспомнив о "подарке" Аррени. – Я не хочу в этом участвовать.

   – Дорогая, – Тарелиал подошел к ней, положил руки на плечи и успокаивающе посмотрел в глаза. – Тебе нечего бояться. Этот артефакт придется сжечь, чтобы снять печать. Чем скорее ты избавишься от него, тем лучше. Иначе отсюда не выйти.

   Внутренне содрогаясь, но сохраняя внешнее спокойствие, лекарка вынула из кармана бархатную коробочку, пятьсот лет пристально оберегаемую от посторонних глаз, и быстро швырнула в огонь. Девушка ни разу не открывала ее, поэтому возможность уточнить правдивость рукописных знаний не представилась. Артефакт попал в кубок, огонь вспыхнул ярко-голубым – Медея в панике отпрянула – взметнулся к потолку, и помещение поглотила едкая тьма.

   Мир вокруг как будто исчез, казалось, темнота съела все звуки. Армеди впала в состояние полуяви-полусна, словно сознание медленно уплывало. Перед глазами мелькали знакомые и незнакомые образы: Посвящение, Ярмарка, река Милар, деревня элькрис, Карательный зал армеди. Последними появились темноволосый зеленоглазый мужчина и рыжеволосая голубоглазая женщина. На руках женщина держала закутанного в шелк младенца. Оба улыбались и казались счастливыми. Лекарка чуть подалась вперед, но видение дрогнуло, растаяло и сменилось. Следующее изображение показало раненого, истекающего кровью мужчину, искаженное болью лицо женщины, стремительно убегающей с ребенком на руках. Медея видела их впервые, но где-то внутри ситуация казалась девушке знакомой. Неужели это она? И ее... родители?

   Рамайтон, который вырастил лекарку, сказал, что родители погибли из-за несчастного случая и что отца звали Сейрилил, а мать Тарея Огненная Песня, чей голос был прекраснее всех армеди. Лекарку заполонило щемящие чувство тоски. Лицо отца имело тонкие черты, присущие всем регери, резко очерченные брови, но разделенные глубокой складкой, словно мужчина постоянно о чем-то раздумывал. Взгляд матери окутывал теплом, будто укрывал шарфом или одеялом.

   Вокруг Камиллы Лавар тьма танцевала, клубясь и закручиваясь в маленькие вихри, словно гуляющий в небесах ветер, она зачаровывала, стремясь подчинить девушку легким музыкальным напевом. В такой приятной и уютной тьме проступали знакомые и в тоже время чуждые очертания – Камилла будто видела собственного злобного двойника. Длинные, ниже талии, белоснежные волосы, с прямой челкой, кожа выбеленная, алебастровая, ногти, заставляющие вспоминать о когтях, глаза красные, алые, а на губах кривоватая, злая усмешка. И вся она, вторая Камилла, какая-то эфемерная, воздушная и невесомая, и намного сильнее оригинала. "Белая Камилла" что-то шепчет, презрительно одаривая оригинальную оценивающим взглядом, словно решая, радоваться или нет. Все-таки удовлетворительно кивает, и на руки Лавар падает роза; образ снова расплывается, оставляя адептку в растерянных чувствах.

   Тьма для Веро Хемайтл, эта едкая, всепоглощающая тьма, расчерчивалась тонкими цветными нитями, стежок за стежком, вышивающими пространство. Вот ярко-голубые бабочки оторвались от кружева и взмыли в небо; вот оранжевые, точно апельсин, рыбки нырнули в глубины морей; вот распустились алые, розовые, персиковые, белые, нежно-фиолетовые цветы – их манили сочно-зеленые луга и поля; вот ткутся облака, рядом с ними блестит желтым солнце, напротив него серебрится луна. Среди этого кружевного великолепия золотится в танце дева, подхваченная ветрами, уносится дева туда, где ее мысли, ее сердце, ее мечты. И больше ничего не сдерживает деву на пути к ее свободе, осознанной, ответственной, важной и взвешенной свободе! Одинокая слеза скатилась по щеке Веро, и внутри, где-то в области сердце, с громким звуком лопнула нить, и она почувствовала облегчение.

   Адим Ремье, как только Медея кинула злачный артефакт в огонь, крепко зажмурил глаза и ярко-голубую вспышку, взметнувшуюся к потолку, только ощутил кожей. Даже когда тьма бесшумно расстелилась вокруг, юноша не расслабился и не открыл глаз. Все внутри кричало от детского потаенного страха. Во тьме послышался смех, какой-то знакомый, словно вырванный из его воспоминаний. Тьма продолжала шептать, кажется, в ней проснулся интерес, она нашла забавную игрушку, собираясь вторгнуться в то, что скрыто. Не в силах сдерживаться, Адим распахнул глаза и пожалел об этом. На него смотрело множество белых, неживых, равнодушных масок; в них не было ничего, кроме прорезей для глаз, рта и носа. Ремье вздрогнул от внезапного холода, тьма вновь злорадно рассмеялась, и маска, обретя знакомые черты соседской девочки из Ламкостора, скривила лицо в агонии, вспыхнувшего огня. Следующая маска приняла черты пекаря, знаменитого в городке своими булочками с лимонной цедрой, вторая справа стала лучшим другом, две слева – звездочетом и картографом. Ближайшие две – родителями. Мгновенно все маски превратились в тех, кого он когда-то знал, уважал, любил. И всех их поглощал неистовый огонь под злобный, наполняющий уши болью, смех. Адим внутренне сжался и мечтал, чтобы это кончилось. Но маски-лица прекращали гореть, снова теряли очертания, превращаясь в безликих марионеток, и снова возвращались люди и огонь. Все крутилось по кругу, затягивая в водоворот боли. На плечо легла призрачная рука, затем еще, и еще, и еще... Адим обернулся, вернее, ему так показалось, его окружали бестелесные фигуры друзей, сокурсников, даже преподавателей. Ему стало легче, боль постепенно угасала, заполняясь новыми эмоциями, новыми воспоминаниями, новыми надеждами. И тьма отступила. Она расправила тугие, душащие объятия, отпуская юношу на волю.

   Медея Лунный Веер ощутила, как кто-то сильно сжал ей руку – это был Тарелиал, затем образы растворились, тьма рассеялась, словно ничего не произошло. Несколько минут все молчали, оцепеневшие, будто не веря, что все закончилось. В воздухе витал легкий запах озона, точно собирался дождь.

   – Вот и все. – Тарелиал мягко улыбнулся. – А теперь, давайте покинем это место, пока нас не поймали.

   Он договорил и первым вышел в коридор, уводя за собой лекарку. За ними потянулись и остальные. Ламастор облегченно выдохнул. В голосах Силы отчетливо слышалась мелодия радости и победы. Было ли это так? Трудно сказать.

   По Квадратом Выбора выступали древние буквы: "Первая печать сломана".

  Глава 13

   За три дня до Коронации столица Королевства Ран пребывала в шумном и веселом духе, наполняясь красками, музыкой и запахами. В эту ночь выпало много снега, почти по колено, но даже это не могло омрачить предстоящего празднества. Во дворах и на улицах суетились люди, стараясь хоть как-то расчистить путь для прибывающих со всех концов гостей. Тарелиал и Медея тоже прибыли всего пару часов назад, и для лекарки, которая впервые увидела столицу смертных после долгого времени, все было в новинку.

   Девушка стояла у окна, которое выходило во внутренний двор, где расположился прекрасный сад. В саду трудилось несколько молодых слуг, – они расчищали от снега скамейки и дорожки, украшали ели, каменные оградки; оттуда доносились смех, пение птиц и легкое шуршание деревьев. Казалось бы, какое может быть шуршание в конце декабря? Но девушке думалось, что это деревья и ничто другое.

   Покои, которые выделил для лекарки младший принц, отличались простотой и изяществом. Не было никакой вычурности, казалось, Лиджей с первого взгляда понял, что ей это не понравится. Из мебели здесь были большая и на вид очень мягкая кровать, умывальный столик, деревянный низкий комод, а большое окно украшали темно-синие тяжелые шторы. Только удалилась служанка, оставив армеди наслаждаться платьем из темно-зеленого бархата в одиночестве. Она испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, радость, ведь это платье было похоже на то, что имелось у нее в Арии; с другой стороны, полнейшее неудовольствие, так как, в штанах, было намного привычнее и комфортнее.

   В дверь постучали, и в покои стремительно вошел третий принц. Лиджей выглядел совершенно иначе, ничто не выдавало в нем того путешественника: плотные темные брюки, камзол из красного атласа, расшитый светло-зеленым цветочным орнаментом, с золотыми пуговицами и рубинами, начищенные высокие сапоги. Серебристые волосы аккуратно подвязаны лентой. Оружия при нем не было, но и без этого принц был прекрасен.

   – А вот и ты! – довольно произнес Лиджей, подходя к окну. За ним маленькой змейкой юркнула Тори. На девочке было темно-синие бархатное платье, темные волосы аккуратно уложены в прическу из косичек, а ножки покрывали упругие сандалии. Карие глазки возбужденно блестели. Она подбежала к Медее и прыгнула на руки. Армеди улыбнулась и погладила проказницу по голове.

   – Я и подумать не могла, что мы встретимся вновь Ваше Высочество, – произнесла лекарка учтиво, но не поклонилась, как это требовалось от подданных. Она узнала его сразу, когда их встретили в Зале Аудиенций, но решила, что не будет показывать вида.

   – Почему же так официально? – театрально расстроившись, спросил Лиджей. – Мы ведь уже успели завести некоторые отношения, – принц усмехнулся. – И так, почему моя маскировочная руна не подействовала? Даже если ты волшебница, узнать меня при ее действии невозможно.

   Он решил спросить открыто, пытаясь понять, можно ли ей доверять.

   – На меня они не действуют, – лукаво улыбнувшись, ответила лекарка.

   – Вот как, – сказал принц, взяв ее руки, намереваясь поцеловать, но тут дверь резко открылась, и в покои вошел Тарелиал.

   – Ох, великодушно прошу простить меня, – подчеркнуто вежливо произнес регери. В его руках Медея увидела свой плащ. – Но госпоже пора на прогулку.

   – А вы?.. – спросил Лиджей, который знал только имя вошедшего.

   – Я слуга госпожи Медеи! – Тарелиал продолжал говорить в том же тоне, но девушка прекрасно поняла, что он почему-то злится. – Госпоже необходимы каждодневные прогулки, поэтому мы должны отправиться немедленно.

   Договорив, Тарелиал расцепил их руки и, взяв армеди за плечи, вывел из покоев. Лиджей остался в одиночестве, испытывая немалое удивление.

   – Что это ты за ерунду выдумал? – едва они оказались в просторном коридоре, спросила лекарка. Ее спутник тоже сменил наряд, и теперь походил на человека из знатного класса, а его благородные черты лица только подтверждали это. Его камзол был зелено-серого оттенка и расшит жемчугом, и несколько уступал наряду Лиджея. Но так и должно было быть. Никто в королевском замке не мог затмить его хозяев.

   – Зато сработало, – Тарелиал улыбнулся, представляя в каком недоумении, остался принц. Они медленно пошли к выходу. Регери взял Медею под руку, и они вдвоем походили на прекрасную пару из сказки. Слуги и некоторые вельможи, бродившие по замку то тут, то там, останавливались, учтиво кланялись друзьям принца и, кидая полувосторженные-полузавистливые взгляды, шептались.

   Под такой разношерстной публикой, они пришли в сад, где слуги принялись играть в снежки.

   Третий принц королевства Ран провел день в заботах, а вечером направился в свой кабинет, где его ждал Драй и куда он позвал гостей из Ламастора. Небольшой кабинет примыкал к спальне принца, а внутри так же, как и библиотека, наполнялся книгами и документами, имел маленькое узкое окошко, из-за чего в помещении стоял полумрак. Посреди кабинета расположился большой шоколадного цвета стол, заваленный письменными принадлежностями и картами. Увидев всех перечисленных на месте сбора, Лиджей кивнул и сказал:

   – Здравствуйте, я очень рад вас снова видеть.

   Затем принц подошел к зеркалу, висевшему на правой стене, и начертил знак против подслушивания. Тарелиал проводил его задумчивым взглядом, сделав про себя какие-то выводы. Регери оглядел кабинет, покачал головой, имея несколько отстраненное выражение лица. Затем прямо в воздухе начертил руну, и на свет появилось спиральное облако, которым он воспользовался, как креслом. Ни принц, ни Драй не выказали удивления, но каждый из них почувствовал, что их мир далек от мира магии так же, как мир магии далек от мира королевской семьи. Рыжий примостился рядом с принцем, встав у окна.

   – Прошу простить меня за мою утреннюю шутку Ваше Высочество, – сказал Тарелиал. – Но позвольте говорить правду – я здесь только в качестве сопровождения для своей ученицы. Я не хочу оскорбить вас, но дела людей меня мало заботят, посему вмешиваться в ваши проблемы у меня намерения нет.

   – Прошу, давайте говорить менее официально, – ответил Лиджей. В душе он немного поморщился, так как на самом деле не любил церемоний. – Вы старше и мудрее меня, а я не стану королем. Я хочу, чтобы вы выслушали меня. И спасибо за то, что приехали.

   – Хорошо, – Тарелиал согласно кивнул. – Я послушаю.

   Медея недовольно сдвинула брови и выразительно посмотрела на регери. Такое несколько высокомерное отношение лекарке не нравилось. Впрочем, он не обратил ее возмущение никакого внимания.

   – Скажите, что вам известно о Клане Дракона? – продолжал принц.

   – Клан Дракона – это то, что простым людям не понять. Они люди, и в тоже время нет; колдуны, но заклинаниями не пользуются; отличные войны, но ратного дела никогда не изучали. Они есть и одновременно, нет.

   – Что-то очень расплывчато, – хмыкнул Драй. Рыжий выполнял множество заданий, поэтому видел, как Клан Дракона делает свою работу, как наказывают людей, и как, несмотря на жестокость, имеют сильную народную поддержку.

   – Да, с этим я могу согласиться, – Тарелиал посмотрел на наемника, а затем продолжил: – Клан Дракона впервые упоминается в документах, датированных семисот двадцать восьмым годом Века Потерь, то есть шесть тысяч шестьсот восемьдесят лет назад. Существует легенда о том, что некий человек попал в место, где сейчас находится Астмерия, и жил здесь, основав свою семью. В то время еще не существовало королевства Ран. И тут у меня всегда возникало много вопросов, на которые нет ответов. Например, ваше летоисчисление связанно с другим миром, следовательно, и Клан Дракон как-то с ним связан. Хотя никаких на то, явных предпосылок нет.

   – Другой мир? – переспросил Драй, чтобы удостовериться, что ему не послышалось. – Разве они не выходцы из Восточной империи? Люди, которые сбежали оттуда в силу политических обстоятельств.

   – То, что сказал Тарелиал – всего лишь одна легенда, что передается в Клане Дракона. – Медея мечтала стукнуть регери по голове.

   – Точно, – ответил тот. – Но не думаю, что это имеет какое-то прямое отношение к вам. Вернемся к теме. Затем, несколько разросшаяся семья предков Клана, покинула территории королевства Ран, и много лет они жили, как кочевники, а после образования королевства, вернулись уже большой и сильной организацией. В Клане Дракона три ветви: Эйн – считается Главной Семьей Дома, и, по слухам, ведет начало от того самого первого предка; Кин – это прямые родственники Главной Семьи; Айн – подчиненные первых двух ветвей, послушники, ученики, подмастерья.

   – У них такая сложная иерархия?! – поразилась лекарка, которая слышала об этом впервые. – Как же они распределяют обязанности?

   – Кин – это люди, которые всеми правят. Они, как жрецы, устраивают церемонии, праздники, и, скорее всего, кто-то из них может быть в Совете короля. Люди из Эйн обучают людей из Айн.

   – Люди из Клана Дракона наделены магией, – сказал Драй. – Только им это позволено.

   – Точнее, у отца нет выбора, – Лиджей усмехнулся. – Ведь у него нет никаких сил. Приходиться мириться. У моего отца есть десять советников, которые помогают ему в управлении королевством, – принц скрестил руки на груди. – Многие на этих постах уже очень давно, и каждый из них имеет свое влияние на короля. Но главная проблема в моей тете – Эрайне.

   – В королеве? – Тарелиал удивленно вскинул брови.

   – А что с ней не так? – Медея поддержала регери.

   – Я думаю, что эта женщина мечтает навредить королевской семье. А среди советников есть человек, который ей помогает. Мы искали связь между ними, но ничего не нашли.

   – По какой причине вы подозреваете собственную тетю? – спросил Тарелиал.

   – Пятнадцать лет назад умерла моя мать, – принц отвернулся. – Ламарея возвращалась с Алвилом – моим старшим братом – из Восточной империи. Кареты подъезжали к столице через горы. На половине пути случился обвал. Брата спасли, а от матери ничего не осталось. Конечно, все списали на несчастный случай. А потом, как по волшебству, Эрайна появилась в нашей семье.

   – Все равно, звучит неубедительно, – пожал плечами регери. – Все лишь догадки.

   – Возможно, вы правы, – Лиджей пристально посмотрел на Тарелиала. – Но я не хочу, чтобы на Коронации, что-нибудь произошло, поэтому я позвал вас.

   – Мы поняли! – быстро пробормотала Медея, не давая регери вставить слово. – Мы поможем, чем сможем.

   – Спасибо. – Принц благодарно кивнул. – Еще один вопрос: Тори будет говорить когда-нибудь?

   – Да, просто нужно немного времени.

   Лиджей почувствовал облегчение, успев привязаться к маленькой пройдохе, он постоянно беспокоился о ней.

   – Кстати, леди Юнгейт приходила к тебе? – спросил Драй, вспомнив, что уже две недели Маргарет не появлялась в замке.

   – Нет, – Лиджей покачал головой. – Думаешь, что-то случилось?

   – Не знаю, – Рыжий пожал плечами. – Я попробую что-нибудь выяснить.

   Третий Принц кивнул и, поднявшись, предложил гостям отправиться на ужин. Маги согласились, и они втроем покинули кабинет. Драй некоторое время сидел за столом, изучая записи друга, после чего тоже вышел.

  ****

   Ужин в тот вечер проходил в южном крыле в Малой столовой неподалеку от любимой залы предыдущей королевы. Столовая сияла кедровым паркетом пола, светлыми стенами с лепниной, большими окнами, изрисованными причудливыми изумрудными стекляшками, с белоснежными портьерами, и длинным столом с кремовой скатертью. На столе блестели хрустальные бокалы, серебряные ножи и вилки, тарелки из стеклянного фарфора, изготовляемого на юге королевства.

   Медея и Тарелиал ужинали в компании всей королевской семьи; во главе стола сидел Амрей, одетый в черно-фиолетовый камзол, его голову украшала золотая корона с топазами; справа от него расположилась Эрайна, в темно-красном платье из шелка она выглядела статной и властной, вся расслабленность женщины испарилась, ее осанка и молодость вызывали зависть. Слева от короля сидели его дети по старшинству. Модрад произвел на лекарку приятное впечатление – он был учтив, воспитан и спокоен. Перед ужином им представилась возможность немного поговорить, и армеди сделала вывод, что из него выйдет хороший король.

   – Какие у тебя очаровательные друзья, Лиджей, – пропела Эрайна, обводя взглядом гостей из Ламастора. – У тебя потрясающие способности к поиску особенных людей. Это у тебя в мать. Ламарею постоянно окружали "алмазы".

   – Спасибо, тетя, – выдавив улыбку, сквозь зубы процедил третий принц. – Они приехали на Коронацию.

   – Конечно-конечно, – ее лицо пришло в движение, заиграв различными оттеками. Доброжелательная улыбка тронула губы королевы, отчего Лиджею стало неприятно, что внешне никак не было продемонстрировано.

   Медея Лунный Веер сидела рядом с Эрайной и ощущала странную двойственность. И хотя королева всем своим видом излучала гостеприимство и радушие, в ее глазах лекарка ловила некое высокомерие, нотку презрения и каплю едкого льда. И если армеди смотрели на других сверху вниз в силу собственной веры, что они лучше всех, то высокомерие этой женщины зиждилось на чем-то более злом, черном и более глубоком. Возможно, третий принц был прав, не доверяя собственной тете. С другой стороны, рядом с лекаркой расположился Тарелиал, и в его эмоциях преобладала скука. "Подарок" Аррени прекрасно выполнял свою работу, четко передавая ощущения и настроения регери. Девушка незаметно для себя поводила по спиралевидному знаку на запястье. Быть насильно с кем-то связанной малоприятная вещь. Но в этом присутствовала и положительная сторона – она мучилась не одна.

   Эрайна легко рассмеялась, отвечая на вопрос, который армеди не услышала, и принялась расспрашивать Тарелиала, как завязалась их дружба с третьим принцем. Регери лишь изогнул тонкую бровь и поведал историю об одном из путешествий Лиджея. Дескать, на Тарелиала напали подозрительного вида люди (а он всего лишь скромный ученый) и собирались ограбить, но неожиданно возник принц и храбро разделил бой с негодяями на двоих. На этот рассказ Лиджей лишь согласно кивал, явно решив ничему не удивляться, Эрайна и остальные члены королевской семьи с увлечением слушали, а лекарка едва не поперхнулась и мечтала стукнуть своего "учителя" по голове.

   – Вас он тоже спас, прекрасная леди? – обратился Амрей, едва Тарелиал закончил.

   – Можно и так сказать, – натянув вежливую улыбку, сказала девушка. Король радостно кивнул, оставшись довольным. Кажется, он искренне был рад за сына.

   Лекарке Амрей не показался мягкотелым или легко внушаемым человеком, как шептались разные обитатели королевского замка. Даже в Лиджее она ощущала негативное отношение к отцу – это сквозило в его речи, взгляде, поведении. Конечно, причины этого не были не известны, но все же несколько удивляли. Для нее король выглядел бесконечно усталым, куда-то спешащим, что-то ищущим, печальным и душевно опустошенным. Естественно, внешне он оставался мужчиной, монархом, строгим отцом. Но в его глазах не мелькала искорка счастья, что сопутствует людей, окрыленных теплом, добротой, любовью.

   Всего ужин длился два часа. Хозяева успели несколько раскрепоститься, насколько такое могли позволить люди такого положения, гости вдоволь наесться. С приглашениями на завтрак и пожеланиями приятного сна Медею и Тарелиала отпустили почивать.

   Покои наполнял зябкий, холодный воздух, гулял ветер, шевелил тяжелые шторы, будто пушинку, в пугающей, мертвой тишине разносился шепот. Шепот незнакомый, на каком-то странном, резком языке, заставляющим внутренне содрогаться от страха и мечтать закрыть уши, так они терзались ноющей болью. На полу что-то сгущалось – не то тени, не то черные кляксы, не то воплощенные кошмары. Медея металась по кровати, стиснув зубы, под закрытыми веками глаза яростно бегали, грудь вздымалась от учащенного дыхания. Плотное одеяло приятного персикового оттенка скомкалось и валялось в ногах, краем свисая на пол. Белая длинная сорочка вся пропиталась потом и неприятно облепила все тело, медно-рыжие волосы спутались, челка на лбу превратилась в сосульку.