Текст книги "Безмолвные тени Раминара (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
А куда это он меня тащит? И куда мы прилетели, спрашивается?
Вопросы возникают своевременно. Ровно настолько, что я успеваю, перестав разглядывать привлекательные мужские формы, оглядеться и зависнуть окончательно.
Во все глаза смотрю на необычное, завораживающее зрелище.
Гигантский зал, похожий на транспортный ангар. Высоченный потолок, впечатляющая перспектива за прозрачной стеной слева – что-то явно перенасыщенное техническими устройствами малопонятного назначения. И люди, занятые своей непонятной работой. Оу, сорри, старки. А справа – целая шеренга серебристых дискоидов, которые я так часто видела в воспоминаниях. Только теперь все они реальны. Как и окружающее пространство, наполненное необычными звуками, запахами и очень холодное! Начинаю ощущать дискомфорт ещё до того, как мы покидаем помещение, попав в куда более узкое и длинное.
– Потерпи, – Эдер совершенно правильно понимает моё непроизвольное стремление прижаться к нему ближе. – Придём к Атанару, переоденешься.
– К кому? – прячу ладони на его груди, потому что пальцы уже начали подмерзать.
– Атанару, – с лёгкой улыбкой повторяет. – Это биолог Превентира. И врач.
– Превентир – это Луна, да? – складываю мозаику, отыскивая в памяти недостающие детали.
– Верно. Тебе здесь понравится, на базе много интересного, – голос звучит очень даже многообещающе. Вот только заканчивает неприятно: – Как только ты получишь на это разрешение, я тебе всё покажу.
– Чьё разрешение? – почему-то в душе появляется некоторое недовольство.
– Капитана, – коротко и по существу. Вся весёлость исчезает моментально, сменяясь серьёзной сосредоточенностью, словно одно упоминание о моём отце разрушило те доверительные отношения, которые начали между нами формироваться.
Атанар оказывается специфичным. Симпатичный, черноглазый, но раздражающе-ворчливый, с чёрными волосами до плеч и в фиолетовом комбинезоне. Фыркнувший, что я похожа на свою мать, когда попыталась получить от него что-то типа «добро пожаловать». Или хотя бы «здрасьте». Заставивший залезть в какую-то капсулу, услужливо опустившуюся из белоснежной стены небольшого помещения, интерьером похожего на современную клинику.
Внешне меня эта конструкция смущает чрезвычайно, потому что оказывается полностью закрытой. И если бы не ободряющий кивок Эдера, я, наверное, послала всё куда подальше. Но… Посмотрев а серо-голубые, с хорошо заметным волнением наблюдающие за мной глаза, послушно меняю вертикальное положение на горизонтальное, с огромным подозрением в душе, что зря я это делаю.
И предчувствия мои оправдываются на все сто. Ну, хотя бы в том, что едва крышка закрывается, как моё сознание существовать перестаёт. Для меня, по крайней мере. А когда возвращается…
Переливчатый потолок – первое, что я вижу, открыв глаза. Действительно очень необычный, приятно притягивающий взгляд. Не зря Эд столько на него любовался. Скруглённый, плавно переходящий в более ровные по тону светло-серые стены. Правда, той самой, прозрачной, выходящей в космос, тут нет, и это вызывает у меня разочарование.
Приподнимаюсь на локте, продолжая осмотр и оценивая скромный, лаконичный интерьер: стол со скруглёнными контурами из тёмно-серого металла, зависшее в воздухе кресло и то, на чём я лежу – что-то типа неширокой кушетки. Всё. Ничего более. И никого рядом. Скучно.
Сажусь, опуская ноги на гладкий, но совершенно нескользкий пол, и обнаруживаю на себе белый комбинезон. Та-а-ак! А переодевал меня кто? Прощупываю ткань, в смутном подозрении, что нижнего белья под ним нет, и краснею, потому что даже Ян себе таких вольностей до последнего дня не позволял, а тут… К смешанному коктейлю эмоций прибавляется недовольство. Ну что за самоуправство, вообще!
Вздыхаю, с присущим мне любопытством осматривая новый предмет гардероба. Удивляюсь, насколько он плотный и одновременно эластичный, закрывающий всё тело, даже внизу плавно переходящий в мягкие сапожки. Кручу ступнёй, убеждаясь, что нога не болит. Задумываюсь над тем, как тут насчёт естественных потребностей организма. Мне вроде бы пока не нужно, но так, на будущее… Понятно, что ничего не придумываю. На всякий случай прохожусь по комнате, не обнаружив искомого, и сваливаюсь на кровать – созерцать радужные переливы. А чем ещё в таких условиях заниматься?
***
– Лидея! – ласковое поглаживание по голове и тихий нежный шёпот. Такой знакомый!
– Мама! – одно стремительное движение вверх, и я уже обнимаю изящную фигурку, сидящую рядом. Как же я соскучилась! Прижимаюсь, зарываясь лицом в распущенные русые волосы, вдыхая такой знакомый запах и наслаждаясь забытыми ощущениями. Почти год прошёл!
– Я тоже соскучилась. – Она понимает меня без слов, обнимая в ответ.
Минута блаженства, и я отстраняюсь, только сейчас сообразив, что незаметно для себя уснула – раз не услышала, как оказалась в комнате не одна. Впрочем, это и не удивительно, учитывая, что на Земле глубокая ночь была, когда мы с неё на Луну стартанули.
– А со мной здороваться не обязательно? – раздаётся за моей спиной преувеличенно-расстроенный низкий голос и демонстративно-печальный вздох.
Оборачиваюсь, оказываясь в столь же крепких руках, как и брата. И вот, что удивительно: не воспринимаю я отца как кого-то чужого! Оказывается, знать и чувствовать – это совершенно разные вещи! И абсолютно несовместимые! Папа всё равно остаётся для меня человеком, как бы я ни старалась убедить себя в том, что его тело выращено искусственно, а там, внутри, он совсем другой…
– Ладно, девочки, – отец отпускает меня на свободу, – вы тут сами время скоротайте. Как оказалось, здесь безумно много нерешённых проблем. – Кивнув нам обеим, отец уходит из комнаты, оставляя наедине друг с другом.
Проводив его взглядом таких же синих, как у Дена, глаз, мама с лёгкой, но почему-то немного грустной улыбкой на губах поворачивается ко мне.
– Как же я рада, что не нужно больше ничего от тебя скрывать, – в её голосе тоже больше печали, чем счастья. И смотрит она насторожённо. – Ты в порядке? Дейван сказал, что тебе пришлось несладко.
– Да, в общем-то, вполне сносно. Пережила, – пожимаю плечами и не удерживаюсь от маленького комментария: – Так значит, всё же Дейван. Не Денис?
Лёгкий вздох и ласковое поглаживание по руке.
– Обиделась? – из моей интонации она делает совершенно правильный вывод.
– Есть немного, – не считаю нужным отпираться от очевидных вещей.
– Милая, – мама старательно сдерживает подступающие слёзы, – будь моя воля, я бы никогда с тобой не расставалась. И ничего от тебя не утаивала.
– Это папа настоял, да? – начинаю раскручивать интригующий меня клубок чужих планов и намерений. – Ну, чтобы я на Земле росла?
Хочу ещё спросить «почему?», но меня понимают и без этого.
– Ты с рождения была очень активной, неудержимой и практически неконтролируемой, – взгляд матери становится рассеянным, словно уходит в далёкое прошлое. – Борис очень боялся, что если ты останешься на корабле, последствия будут непредсказуемыми. Его попытки призвать тебя к порядку, – наконец-то на лице снова появляется улыбка, теперь уже более спокойная, – разбивались о твой же упрямый характер. Ты его совсем не слушалась! И любопытно тебе всегда было больше, чем страшно. Однажды, добравшись до вильюрера, ты ухитрилась запустить через закрытый доступ тестирование внутренних систем. Всего лишь наугад отлавливая шаловливыми руками виртуально-сенсорные символы. Причём как у тебя это получилось, никто так и не смог потом объяснить. А в результате весь «Треон» сутки на ушах стоял!
После этих слов я себя прям супер-хакером начинаю ощущать. Даже гордость почувствовала. Знай наших! С другой стороны, получается, что я сама виновата в том, что меня выдворили на более безопасную Землю?
– Ясно, – забираюсь с ногами на кушетку, устраиваясь удобнее. – Тогда расскажи, как вы с папой познакомились. И жили. И почему у нас с братом разница в возрасте такая колоссальная, а то Ден, то есть Дейв, как-то ловко обошёл этот вопрос, когда вводил меня в курс происходящего.
– Ну как… – сапфировые глаза расширяются, рука нервно поправляет волосы. Набрав в грудь воздух, мама медленно выдыхает: – Ты именно сейчас хочешь это узнать? – спрашивает с робкой надеждой, что я передумаю.
– А что? – привычно не сдаюсь я. – Время у нас, похоже, есть… Ой! – вдруг вспоминаю о насущных потребностях организма. – Мам, я есть хочу. И туалет было бы неплохо найти. Тут с этим как?
– Очень просто.
Лёгким движением родительница отталкивается от сиденья и встает, протягивая мне руку, чтобы помочь. Через десять минут я уже в курсе многогранного технического оснащения каюты. Бог мой! Никогда бы не подумала, что столь лаконично оформленное пространство может быть настолько функциональным. Просто всё, что необходимо, изначально убрано с глаз подальше. Нужно всего лишь знать, где и что спрятано. Ну и как его оттуда достать, естественно.
А дальше мы тихо и мирно завтракаем. Вернее, сначала я развлекаюсь, со смехом обучаясь процедуре извлечения из стола желаемого набора продуктов, и только потом получаю возможность продолжить допрос, совмещая его с поеданием добытого.
Вывести скрытную личность на откровенный разговор мне всё же удаётся. И теперь, слушая рассказ, я наблюдаю за меняющимся выражением лица и интонацией. Иногда мама становится грустной, иногда вполне спокойной и даже весёлой, но никакого страха, принуждения или внутреннего сопротивления я в ней не чувствую. Отца она действительно любит и, как и я, не видит в нём того, кто сидит внутри. А вот жизнь у неё была настолько насыщена событиями, совпадениями, неожиданными поворотами, что я слушаю, буквально открыв рот, и только диву даюсь. Всё, что ей пришлось пережить, кажется мне совершенно невероятным, невообразимым приключением! К тому же прояснилось наконец, почему отец так спокойно развлекался на стороне с матерью Яна. Оказывается, мама почти пятнадцать лет была в коме. Да ещё и не простой, а заставившей её существовать в другом мире – многомерности, где живут те самые тени, о которых я так много узнала из воспоминаний Эдера… Дико. Об этом целую книгу можно написать! Жаль, что литературного таланта у меня нет.
Зато есть невероятная способность принимать подобное как интересный факт и на этом прекращать моральные страдания. Короче, психическая устойчивость у меня, что называется, ошеломительная! Может, это потому, что я всегда интуитивно чувствовала окружающую ненормальность, а теперь мозг успокаивается? И, кажется, даже радуется подобному состоянию реальности. Подумаешь, один мир потеряла! Другой же нашла! И эта замена мне даже нравится.
Вот только мама об этом не знает, поэтому замечаю, как во время рассказа присматривается к моей реакции, наверняка опасаясь нервного срыва. Ну и зря. Честно говоря, после последнего сеанса физического взаимодействия с Яном, мне уже ничего не страшно. О чём я и рассказываю, когда приходит моя очередь откровенничать. Ну и добиваюсь эффекта расширяющихся глаз, вздохов, ахов и прочих прелестей, которые случаются с родителями, когда они понимают наконец, что ребёнок вырос и жизнь у него отнюдь не такая безоблачная, как им бы хотелось.
– Ты должна об этом рассказать отцу, – резюмируются ощущения взволнованной родительницы. – Безобразие! Ты же маленькая совсем! Как он мог так с тобой поступить?!
Это она бессовестного, развратного типа имеет в виду.
О! Ну, конечно – родительский эгоизм во всей красе! При том, что мне уже двадцать три, а мама моего брата родила в собственные двадцать. И при этом всё равно я – маленькая!
– Уверена, папа и без моего участия всё, что нужно, выяснит. И Ден ему в этом поможет. И Эдер, – отмахиваюсь, меняя положение тела, потому что подогнутая под… гм, мягкое место, нога успешно затекла. Мы уже давно переместились из-за стола на кровать, удобно устроившись по разным углам, прихватив с собой в небольшой коробочке маленькие конфетки, и теперь сидим, благополучно заедая ими получаемый стресс. А не поэтому ли мне так хорошо и комфортно? И дело не только во мне, но и в самой обстановке? В том, что я не одна такая пострадавшая?
– Ну… может, и выяснит, – получаю задумчиво-неопределённое согласие и, словно отбросив в сторону плохие мысли, мама с искорками интереса в глазах возвращается взглядом ко мне. – А чем ты теперь собираешься заниматься?
– В смысле? – не совсем понимаю смысла вопроса. – Сегодня?
– И сегодня. И вообще, – уточняется с коротким смешком.
Вот знала бы я ещё!
– А чем тут можно заниматься? – фыркаю. – Я пока не в курсе. Да и дальнейшие мои планы, уверена, напрямую зависят от того, какое решение примет отец. Ведь так?
– Не совсем, – мама мягко меня поправляет. – Ты всё же можешь выбирать, оставаться здесь или вернуться.
– И что я забыла на Земле? – резонно возражаю. – Работы у меня, уверена, больше нет. Сидеть дома? Так я от скуки на стенку полезу. Поискать новую можно, конечно, но… – морщусь, потому как возвращаться в институт и проситься в другую лабораторию не хочется, а найти что-то аналогичное без соответствующих связей проблематично. – Знаешь! Я бы с удовольствием осталась. Тут, по крайней мере, столько нового и интересного!
От осознания масштабов этого самого «нового» и перспектив его изучения у меня чуть слюнки не потекли.
– Ох, Лидея, – мама встряхивает головой, убирая упавшие на лицо волосы. – Здесь не так весело, как кажется на первый взгляд. Тебе очень скоро станет скучно, поверь, – вздыхает, заметив мой скептический взгляд. Я её не понимаю. Жить на космическом корабле или инопланетной базе не интересно?! – Ладно, раз ты этого хочешь, я с Борисом поговорю, – смиряется с моим недоверием.
А я мысленно потираю руки, начиная прикидывать – с чего начать? Хотя мой народившийся энтузиазм очень быстро сталкивается с проблемой – отсутствием нужной информации. Вот только ликвидировать собственную безграмотность не успеваю. Мама вдруг замирает, коснувшись пальцами своего коммуникатора, словно к чему-то прислушиваясь, а потом резво соскакивает на пол.
– Прости, дочурка, меня зовут, – стремительно шагает к стене и останавливается. – Ты побудь тут, лучше пока никуда не выходи. На базе не так легко ориентироваться. Заблудишься.
Проведя рукой по стене, мама скрывается в образовавшемся проёме, а я… А я, подождав для приличия пару минут, иду туда же. В смысле – пытаться открыть невидимую дверь. Интересно же!
Обалдеть! Я раз десять повторяю процедуру исчезновения, присматриваясь и пытаясь понять, как это происходит, пока, наконец, не вникаю, что в месте контакта мгновенно возникает сквозное отверстие, которое стремительно расползается в стороны, как дырка в растягивающейся резине, а сама стена словно чуть утолщается, по всей видимости, вбирая в себя дополнительный объём материала.
Ну и слава Богу. Всё реально. Ничего сверхъестественного.
Окончательно успокоившись, решительно шагаю в серебристо-светящийся коридор через порог призывно раскрытого входа. Далеко не пойду, я же не совсем глупая, тем более меня предупредили. Просто огляжусь. Так что десять шагов вдоль стеночки, поворот направо и…
И ничего интересного, снова пустой коридор. Хм… А это что?
Смотрю под ноги, где переливчато мерцает очерченный на полу серебристый круг. Поднимаю взгляд и вздрагиваю от неожиданности. Прямо на уровне моего лица висит виртуальная панель с призывно манящими символами. Почему-то и знакомыми, и незнакомыми одновременно. Рука непроизвольно тянется к ним, словно в попытке выполнить какое-то рефлекторно-отработанное действие. Спохватываюсь, только когда пальцы проваливаются сквозь изображение, но… Поздно. Пугая меня, сверху обрушивается плотный туман, а когда рассеивается, небольшой коридор превращается в безумно-гигантскую транспортную магистраль, по которой перемещается немало и народа, и техники.
Мамочки!
Это я не о своей психике, основательно пострадавшей от подобного эффекта неожиданности, а о масштабах индустриализации нашего земного спутника. Ничего себе, перспективочка!
Полость внутри планеты, в которой я оказалась, невероятно огромна. У меня вообще ощущение, что до потолка тут пара километров, а вширь эта искусственная пещера скорее всего ещё больше – я стен совсем не вижу. Зато прекрасно опознаю метрах в двухстах толстенный красноватый световой столб, уходящий вверх, исчезающий где-то высоко-высоко и осыпающийся обратно вниз мелкими желтоватыми искрами. И именно по направлению к этому необычному светящемуся объекту движется основная часть мобильного составляющего данного пространства.
Мозг, оглушённый событиями, принимается тупо складировать получаемую визуальную информацию, благоразумно решив оставить её анализ на потом. А вот ноги непроизвольно несут туда, ближе к завораживающему зрелищу, хоть я себя и уговариваю, что нечего мне там делать. И вообще, я же только одним глазком хотела посмотреть!
Где одним, там и двумя.
Осторожно пробираюсь между застывшими в неподвижности неидентифицируемыми средствами передвижения, стараясь не выходить на более оживлённую часть трассы. И без того я здесь заметна, как белая ворона на тёмной земле, в своём дурацком комбинезоне! Между прочим, у мамы такой же, а все мужчины, с которыми мне довелось пересечься, одежду имели иных расцветок. Белый – это приоритетно-женский цвет, что ли? В любом случае, лучше не попадаться на глаза обитателям этого самого Превентира, ведь мне меньше всего нужно, чтобы кто-нибудь из них заинтересовался тем, что я тут делаю.
Эх. Не повезло.
– Стоять!
От неожиданного приказа в спину я рефлекторно дёргаюсь и замираю на месте. Оборачиваться мне не столько страшно, сколько стыдно (меня же сюда никто не приглашал!), поэтому так и стою, ожидая, когда неизвестный блюститель местного правопорядка сам соизволит оказаться в радиусе моего визуального восприятия.
Появляется, наконец. Высокий жгучий брюнет, с гладко зачёсанными назад волосами и идеальной фигурой, затянутой в комбинезон цвета «красный металлик». Останавливается в паре шагов, заложив руки за спину, и неторопливо сканирует меня с головы до ног пронзительными чёрными, как угольки, глазами. Задерживается взглядом на запястьях, словно что-то отыскивая, по всей видимости, не находит и хмурится.
– Разрешение! – коротко бросает, прекратив визуально изучать мою персону.
Ой. Так и знала. Вот как теперь выкручиваться?
– Простите, что? – цепляю на лицо самую удобную маску – наивной глупой дурочки. Жаль, я не блондинка, эффект был бы сильнее. – Я просто гуляла… – опускаю глазки в пол, деликатно шаркая ножкой.
– Это сектор, закрытый для свободного посещения, – не ведётся на мою уловку жуткий тип, холодно ставя меня в известность. – Как ты сюда попала?
Подозрительный прищур, и рука, выскользнувшая из-за спины, замирает в положении, словно готовится выхватить оружие. Прям как у ковбоев в каком-нибудь историческом фильме, с той только разницей, что кобура на бедре отсутствует.
Вопрос меня умиляет. Знала бы я сама на него ответ!
– Знаете… – зависаю, невольно оглядываясь назад. – Там круг такой… – поворачиваюсь обратно как раз вовремя, чтобы успеть увидеть перед собой синюю световую вспышку.
***
– Кто тебе позволил применять к ней парализатор?
Мужской голос, словно грозовой раскат, врывается в сознание, разрывая пелену беспамятства.
Морщусь, потому что звуковые колебания отзываются неприятным звоном в ушах и протяжным гулом, будто кто-то у меня в голове включил какой-то невероятный акустический эффект.
– По-твоему, я должен был проигнорировать факт того, что контактёр находится в запрещённой для него зоне?! – возмущение в интонациях ещё больше усиливает подступающую к горлу тошноту. Бог мой, что ж мне так плохо-то?
– Она не контактёр! – сдерживаемая злость отнюдь не уменьшает интенсивности звуковых волн, а значит, и моих «приятных» ощущений. – Ты же видел, что на ней нет маркера!
Приподнимаюсь на локте, в надежде, что со сменой положения придёт хоть какое-то облегчение. Приоткрываю глаза, сосредотачиваясь на том, чтобы зафиксировать взглядом плывущий окружающий мир.
Светло-серые стены. Не слишком хорошо освещённое помещение. Совсем рядом стоят напротив друг друга и выясняют отношения, не обращая внимания на мои болевые симптомы, а потому совершенно не приглушая голосов, два весьма примечательных субъекта.
– И что? – фыркает черноволосый. – Отсутствие ленты выглядит ещё более подозрительно! Может, она ухитрилась её снять! Я обязан был принять меры.
– Вот именно! – возмущённо шипит блондин. – Принять меры! Разобраться! А не использовать оружие!
– А мне надоело выслушивать бред истеричных барышень, которые попадают на Превентир, – брюнет кривит лицо, словно лимон откусил. – Сами их сюда привозите, сами и разбирайтесь! И следите за тем, куда они ходят!
Это я «истеричная барышня»? На сём моменте моё возмущённое сознание не выдерживает, и я дёргаюсь, пытаясь сесть.
Сил на это мне не хватает. Рука «уезжает» в сторону, проскальзывая по гладкой поверхности и лишая меня опоры, а также устойчивого положения в пространстве. Сваливаюсь я, короче, весьма ощутимо приложившись всем телом к не самому мягкому покрытию на полу.
Удар моего самочувствия не улучшает, скорее, наоборот, тошнить начинает сильнее.
– Лидея! – сильные руки обнимают, помогая приподняться. – Совсем плохо? – сочувствует такой знакомый тенор.
– Очень… – прижимаю ладонь ко рту, сдерживая приступ рвоты.
Что делать дальше, Эдер догадывается сам. Занятая своими ощущениями, я даже не замечаю, как получаю доступ к нужному сейчас ресурсу, а мужчина деликатно исчезает, предоставив мне возможность избавиться от содержимого желудка без свидетелей.
Не самый приятный процесс, и тем не менее – ощутимое облегчение.
Упираясь ладонями в стену, тяжело я дышу, рассматривая в зеркале свою помятую физиономию и растрёпанные волосы. Так вот ты какой – отходняк от парализатора. Честно говоря, сейчас я Яну даже сочувствую. Ему, скорее всего, тоже пришлось пережить аналогичное состояние…
Убедившись, что симптомы не повторяются, привожу себя в порядок и осторожно выхожу обратно, попадая в перекрестье пристальных взглядов, нервирующих своим вниманием. Оказывается, кроме моего бывшего телохранителя и бдительного охранника, тут ещё несколько старков обитается. А я и не заметила сразу.
– Идём, – спасая моё душевное равновесие, Эд подхватывает меня под руку, увлекая за собой в коридор. – Кто тебя просил соваться в энергетический сектор? – расстроенно выдыхает, когда наблюдающий за нами стражник исчезает из зоны видимости.
– Я не специально, – от его обвинений становится обидно. – Не понимаю, почему меня туда… Ой!
Выдёргиваю руку, отшатываясь в сторону.
– Ты чего? – непонимающе смотрит конвоир, останавливаясь как раз в центре точно такого же круга, как тот, который не так давно коварно переместил меня навстречу приключениям. – Это всего лишь трад, – поясняет, заметив моё недоверие к техническому объекту. – Соединительный канал для быстрых перемещений. Иди сюда, не бойся.
Ага. Канал… Припоминаю, что Ден о чём-то таком говорил, только обозвал немного иначе.
– Я не боюсь, – остаюсь на месте, встряхивая головой и убирая упавшие на лицо волосы. – Просто уже попадала в такой, и не хочу новых проблем.
– Трады безопасны, – мягко продолжает уговаривать не желающий сдаваться субъект. – Чтобы перемещаться, нужно правильно активировать коды доступа, а ты их не знаешь.
– Да? Тогда почему меня забросило в этот ваш энергетический сектор? – понимая, что препираться бесполезно, подхожу ближе, перешагивая через разделитель.
– Вообще-то это странно, – убедившись, что я стою в радиусе круга, хмурится Эд, быстро проскальзывая рукой по сенсорной панели, услужливо возникшей на уровне его лица. – Получается, что система тебя пропустила. Не могла же ты наугад выбрать правильную комбинацию!
Пожимаю плечами, наблюдая за оседающим на нас туманом. Откуда я знаю, какие глюки приключились в их программе, когда я активировала этот самый «трад»! Удивительно, но сам процесс выбросу адреналина уже не способствует. То ли потому что я не одна, то ли просто успокоилась. Любопытно даже.
– А как ты узнал, где я?
– Служба безопасности сообщила о происшествии капитану, – спокойно объясняет Эдер, увлекая меня дальше по хромированному коридору. – Меня отправили за тобой, – останавливается, чтобы «мазнуть» ладонью по стене.
При виде мужского квартета, сидящего в изгибах большого стола в центре весьма своеобразного помещения – эдакого гибрида лаборатории и офисного кабинета какого-нибудь гендиректора не самой маленькой компании, мне снова становится не по себе.
Начнём с того, что среди присутствующих – Ян. Живой и, судя по всему, здоровый. По крайней мере, видимых повреждений я у него не замечаю, как и последствий применения парализатора. Может, его чем-то другим оглушили и это только мне так «повезло»? Физиономия у Подестова такая, что хоть сейчас на обложку глянцевого журнала, если, конечно, туда помещают основательно хмурых мужчин, да ещё и одетых в стандартный для всех комбинезон, разве что тёмно-серый. И факт наличия скомпрометировавшего себя кавалера мне не нравится – неужели с этим типом связано нечто настолько серьёзное, что ему позволили участвовать в разговоре и не ограничились допросом?
Далее. Отец морщится, с усилием растирая лоб, а Ден, стиснув зубы, смотрит куда-то в сторону. Злится. Вон как желваки ходуном ходят. Что это с ними?
Ну и, наконец…
– Племянница! – не дав опомниться, вскакивает с места и заключает меня в объятия четвёртый представитель этого своеобразного сообщества. – Какая же ты стала красавица, – чуть отстраняет, заглядывая в лицо.
– Я тоже рада видеть тебя, дядя, – нейтрально здороваюсь, пряча взгляд от восхищённых малахитовых глаз. Вот только кровь моментально приливает к щекам, выдавая моё смущение.
– Теперь я кое-кого прекрасно понимаю, – короткий смешок над головой, заставляет меня занервничать ещё сильнее.
– Ратнал, хватит. Садись, Лидея, – коротко приказывает отец, взъерошивая пальцами свою тёмную каштановую шевелюру.
О как! Я только сейчас обратила внимание, что ещё год назад в ней седых волос было несколько больше. Точнее, стопроцентно было много, а сейчас даже намёка нет, совсем ровный цвет. Да и на лицо выглядит отец куда более молодым – утром я этого не заметила в эйфории от встречи. Прикольно. С чего это он решил так кардинально омолодиться?
Отмечая про себя, что Эд обходит стол, усаживаясь напротив, я опускаюсь в кресло, старательно избегая встречи с тёмными глазами Яна, который упорно пытается поймать мой взгляд. Делаю вид, что не замечаю его настойчивости, сосредотачивая внимание на своих пальцах и глянцевой, отражающей поверхности чёрного стола.
– Лидея, – низкий голос отца звучит необычно. Более растерянно, что ли. Словно он не знает, как преподнести мне то, что повергло их всех в столь необычное состояние. – Я надеялся, что подобный разговор не состоится, – подтверждает мою догадку. – Твоё присутствие здесь – результат цепочки событий, сложившихся не так, как мы планировали. Многое из того, что ожидали, пошло иначе, но… Ратнал прав, – наверное, возвращается к теме, которую они обсуждали до нашего появления, – учесть всё нереально. Так что теперь приходится исходить из того, что получилось.
Предпочитаю промолчать, хотя уже сейчас я бы с удовольствием высказала всё, что думаю. И про «цепочку», и про «планировали». Но… Рано!
– Я знаю, ты считаешь, что мы напрасно так долго скрывали от тебя истинное положение дел, – добавляет отец со вздохом. Видимо, лицо всё же выдаёт мои мысли. – Но ты же понимаешь, насколько эта информация могла быть для тебя опасной?
– Её отсутствие тоже сказалось не слишком положительно, – не удерживаюсь от упрёка, по-прежнему изучая свои коротко подстриженные ногти.
– Верно, – нехотя принимает его родитель. – Но теперь ситуация изменилась. Именно поэтому нам нужно знать, ты действительно желаешь остаться здесь? Уверена, что сможешь найти себе применение и не разочаруешься? Может, тебе всё же будет проще на Земле?
Ясно. Меня стараются аккуратно выдворить обратно. Да ещё и обставить всё так, чтобы я сама согласилась. Понятное дело – возиться со мной никому не хочется. К тому же, если я буду жить здесь, то узнаю ещё больше секретов, и это наверняка кажется старкам опасным: вдруг я потом случайно их выдам!
– А смысл? – поднимаю глаза, выдерживая пристальный взгляд отца. – Что мне делать на Земле? – практически повторяю то, что уже говорила маме.
– Жить обычной жизнью, – папа пожимает плечами. – Работать.
– Где? – в душе рождается негодование, когда я пытаюсь понять, что же он имеет в виду.
– Жить? Дома, – ответ совершенно нейтральный. – Дейван будет с тобой, как раньше. А работать… – секундная заминка и продолжение: – Можешь у себя в институте. Мы вернём статус разрешённого вашему исследованию, – озвучивается то, что повергает меня в основательный ступор.
Так значит… Значит, не конкуренты прикрыли нашу лабораторию?! И это сами старки решили таким способом спровоцировать своих потенциальных врагов на активные действия?! Получается, что корни плана уходят гораздо глубже, чем мне преподнесли изначально?
Беспомощно взглядываю на брата, который на меня не смотрит. Хмурится, прикрыв ладонью глаза. Чёрт! Да кому ж верить-то! Даже он постоянно меня обманывал!
– Или продолжай работать в научном комплексе, если тебе там больше нравится, – тем временем продолжают соблазнять меня перспективами, от которых волосы дыбом встать готовы. – Ян за тобой проследит и изменит условия контракта. Будет отвозить домой, когда тебе захочется.
– Ян? – судорожно выдыхаю и, совершенно потеряв контроль, возмущённо фыркаю: – У тебя с мозгами всё в порядке? Этот тип работал на твоих врагов, пытался меня использовать, чтобы отомстить! Это ничего для тебя не значит? Или ты решил, что он прав в своих запросах, а ты реально виноват, и меня можно ему отдать? В качестве трофея? Моральной компенсации, так сказать? – замолкаю, прикусывая губы, чтобы не разреветься.
Стойко выдержав истерику, отец некоторое время барабанит пальцами по столу, молча изучая окружающее пространство, не глядя на меня.
– Лидея, – вступает в разговор дядя, прихватывая мою руку и мягко пожимая, благо сидит рядом. Давая понять, что я напрасно так эмоционально реагирую и мне нужно успокоиться. – Ян для тебя не опасен.
– Вот как? – игнорируя оказанную помощь, язвительно замечаю и чуть поворачиваюсь, чтобы посмотреть на длинноволосого блондина. – С чего бы это?
Грустная улыбка проскальзывает по красиво очерченным губам визуально-тридцатилетнего мужчины, тихо шепнувшим:
