Текст книги "Почти прекрасное чудовище (СИ)"
Автор книги: Екатерина Юдина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)
Глава 25 Слушай
Мое утро началось с криков Гвен. Еще даже солнце не взошло, как она пришла к моей спальне и вновь начала требовать, что я немедленно открыла ей дверь. А поскольку я этого так и не сделала, закончилось все тем, что женщина стала кричать и ладонями тарабанить в дверь.
– Открой немедленно! Да как ты вообще смеешь меня ослушиваться? Ты живешь в моем доме, ешь еду и носишь одежду, купленные на мои деньги, тут вообще нет ничего твоего. Продолжишь себя так вести и я тебя всего лишу. Слышишь? Будешь жить на улице, как бездомная собака!
Слыша все эти крики, я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. У Гвен явные проблемы с пониманием финансов. С тех пор, как я очнулась в этом теле, не попросила у нее ни копейки, но она почему-то считала, что я все еще жила за ее счет.
И для меня ироничным являлось то, что Гвен и ее старшая дочь, Жанет, сейчас жили на те деньги, которые шли с рудников оставленных Кристофером Колинзом. При разводе, несмотря на то, что Мериан отказалась от него, как от отца, Кристофер оставил своей бывшей жене кое-какие владения, чтобы его дочь не жила в бедности. Но, в итоге, все это значительно извратилось. И деньги явно шли куда угодно, но не на Мериан.
Было ли ей обидно от этого и вообще знала ли Мериан о том, на чьи деньги процветает этот дом, я не имела ни малейшего понятия. Но лично я на этом не акцентировала внимания. Тем более, не важно, по каким причина Кристофер оставил своей бывшей жене эти рудники. Факт в том, что они по закону принадлежали ей и Гвен была вправе обращаться с ними на свое усмотрение.
Меня тревожило другое. То, что я, черт раздери, по закону завишу от Гвен и от Тернеров. А удастся ли мне разорвать эту удавку вообще неизвестно. Может, они и государство меня переломают на части.
– Открывай! Не зли меня еще больше! Ты разве забыла, что зависишь от меня? – этот крик Гвен, сопровождаемый моими собственными мыслями, жестко полоснул по сознанию. – У тебя есть обязанности передо мной и ты должна их выполнять!
Я все равно не открыла. Быстро приняла душ, пробегая по комнате и, перепрыгивая через краски, собрала свои вещи, после чего под крики Гвен вылезла в окно. Прошла по снегу и так же через окно залезла в ту спальню, в которой вчера оставила Дана.
Альфа уже не спал. Бронте сидел на краю кровати и мрачно смотрел на дверь. К сожалению, пусть и не настолько громко, но сюда тоже прекрасно доносились крики Гвен и то, как она агрессивно тарабанила о дверь моей спальни.
Но, когда я через окно ловко залезла в эту комнату, Дан медленно повернул голову и, посмотрев на меня, приподнял бровь. Взгляд у него все так же оставался стальным, жестоким.
– Пошли, – сказала, пытаясь отряхнуть рюкзак от снега. Затем, еще шире открывая окно и этим давая понять, что именно через него мы и покинем особняк.
– Кто эта женщина и почему она так кричит? – альфа поднялся с кровати. Я только сейчас поняла, что она не была расстелена. И Бронте выглядел так, словно не спал не только этой ночью, но и вообще, минимум, весь последний месяц. От той мрачной тяжести, которая исходила от него, даже дышать было трудно.
– Моя матушка. Не обращай на нее внимания.
– Ты немедленно позвонишь миссис Тернер и будешь умолять прощения за то, что вчера отказалась переезжать в их дом! – раздался очередной крик Гвен. – Скажешь ей, что была не права! Если нужно, на колени встанешь. Да все, что угодно, лишь бы они своего доброго намерения не изменили и все-таки приняли тебя!
Дан опять посмотрел в сторону двери. Его взгляд был нечитаемым, но от чего-то по коже скользнули царапающие мурашки. Может, это от того, что он выглядел не просто не выспавшимся, а вообще каким-то внутренне кроваво изувеченным, но сейчас от него веяло еще большей жестокостью. Мрачностью.
– Ты отказалась переезжать к Тернеру?
– Да. Вчера миссис Тернер великодушно сообщила, что я могу жить у них в особняке и выполнять кое-какую работу прислуги, в то время, как мой жених все так же будет проводить время со своей любовницей. К сожалению, я еще та дрянь и от такого щедрого предложения отказалась. Пошли. У меня сегодня еще много дел и я тороплюсь.
Я выкинула рюкзак в снег. Вылезла в окно. К счастью, оно было огромным, благодаря чему Дан со своим телосложением тоже без проблем смог оказаться на улице. В прошлом, мы, кстати, часто через окна куда-то пробирались. Например, ночью, на крышу. Правда, Дан с тех пор сильно изменился. Мало того, что стал еще тем верзилой, так ему теперь даже как-то не по статусу через окна выходить на улицу. Но все-таки, он молча это сделал.
Я жестом указала ему идти за мной. Через какое-то время вовсе необдуманно взяла Дана за руку и повела через сад. Поскольку я часто в неположенное время выходила из особняка, уже знала, где расположены камеры и то, как вообще можно незаметно выбраться отсюда. Но все равно сжимала ладонь Бронте, напряженно смотря по сторонам. Стараясь сделать так, чтобы нас никто ни в коем случае не заметил. Иначе проблем точно не избежать. Причем их последствия будут ужасающими.
Дану за это ничего не будет. Наоборот, его репутация, как альфы поднимется. А вот мне может быть конец.
Лишь после того, как мы вышли на улицу и, прошли несколько кварталом, я смогла выдохнуть. Свободной ладонью поправляя шапку, только сейчас поняла, что все еще держала Бронте за руку и тут же ее отпустила.
– Все. Я пошла. А ты езжай домой и, в конце концов, оденься теплее, – я поудобнее закинула лямку рюкзака на плечо и, уже хотела пойти дальше, как альфа своей огромной ручищей оперся о забор, преграждая мне путь.
– Скажи номер своего счета. Я тебе денег переведу, – Дан достал телефон. Что-то нажал. Кажется, вошел в банковское приложение.
– Зачем? – я медленно подняла голову, переводя взгляд с руки Бронте на его лицо.
– Считай это призовым фондом. Ты выиграла конкурс «омега с самой ебанутой матерью».
– А, ты поэтому хотел дать мне денег, – протянула, пытаясь вспомнить о том, что вообще кричала Гвен. – Ну, во-первых, все не так плохо. Думаю, к сожалению, существуют матери и похуже. Во-вторых, я нашла себе подработку в сети и у меня есть свои деньги. То есть, с голода не умру и в деньгах не нуждаюсь.
– И кем же ты работаешь?
– Отсылаю фотографии своих ног всяким извращенцам. Они в восторге.
– А если честно? – почему-то взгляд Дана стал мрачнее, жестче. Ладонь, которой он опирался о стену, показалась напряженной. С выступившими венами под кожей. И альфа немного наклонился, неотрывно и даже как-то ненормально смотря мне в глаза.
– Это мое личное дело, – я застегнула воротник куртки. – И, если честно, я ценю твой порыв щедрости, но деньги не приму.
– Это не щедрость.
– Тогда что?
Порыв ветра сильно растрепал волосы Дана. Предавая его внешности чего-то животного. Дьявольского и страшного. Альфа поднял руку и пальцами подцепил воротник моей куртки, еле весомо ими касаясь моей шеи.
– Можем считать, что это унижение Тернера. Он не может обеспечить свою омегу, зато я могу. Будешь ходить в той одежде, которую я тебе оплачу. Роскошно жить на те деньги, которые я дам. Но есть условие – к Тернеру ты приближаться не будешь.
– Звучит, конечно, заманчиво, мистер Бронте, но пока что точно отказываюсь, – наклоняясь, я проскользнула под рукой Дана. – Все. Я побежала. Пока.
Срываясь с места и, на ходу доставая телефон, я посмотрела на время, понимая, что, еще немного и опоздаю на автобус. Пришлось нестись чуть ли не через сугробы. Но, после того, как я перебежала через улицу, все же успела сесть на автобус. Перед тем, как он уехал, я еще раз посмотрела в окно, понимая, что Дан пока что стоял на прежнем месте.
***
Еще вчера мы с братьями договорились о том, что они заберут меня утром рядом с особняком Колинзов и мы вместе поедем университет. Но, учитывая все обстоятельства, и то, что я из дома вышла значительно раньше, решила воспользоваться шансом и съездила за новыми красками. По пути написала братьям в чат и они забрали меня, когда я вышла из магазина.
Оказавшись в их окружении, вновь испытала немыслимое счастье. И стало глубоко плевать на все проблемы, которые есть в жизни. Я просто наслаждалась моментом. Обняла их всех. Счастливо улыбалась.
Прошлой ночью, до того, как я полезла в кабинет Кристофера Колинза, мы с братьями созвонились по видеосвязи. Я показала им свою спальню, то, как теперь живу, а еще свои новые картины. Братья много спрашивали про мою «новую семью» и про Тернера. Но, в принципе, по университету и так ходило достаточно слухов. Поэтому я их просто подтвердила. О том, что Тернер с пренебрежением относится к Мериан и то, что живет с любовницей. Так же я братьям сказала, что хочу попробовать развестись и то, что для этого собираю материал.
Насчет же семьи Мериан, я сказала, что отношения там напряжены, но для меня подобное являлось плюсом. Ни мать, ни старшая сестра, так и не поняли, что перед ними не Мериан и все изменения, которые происходили, можно было списывать на то, что они ее просто не знали. Сейчас, вспоминая об этом, я подумала и про Кристофера Колинза. Ту фотографию, которую я нашла в кабинете, я забрала с собой. Спрятала и пока что ее не доставала. Но все равно мысли рассыпались, спутывались. Мне следовало в этом разобраться. Многое понять. Но, пока что про Кристофера Колинза я никому не рассказывала. Даже братьям. Ведь, может, я все-таки что-то не так поняла?
***
До начала лекций еще было несколько часов и сейчас мы с братьями сидели в кафе. В отдельной комнате на втором этаже. Разговаривали.
И я не знала, как так получилось, но в разговоре мы затронули Дана. С тех пор, как он покинул детдом, мои братья с ним тоже не общались. Вообще в начале наших конфликтов, Дан перестал быть одним из нас, но все-таки, я рассказала о том, что именно с ним пойду на экзаменационный бал. И то, что он вообще стал каким-то странным.
– Кстати… а вы не знаете, кто та омега, в которую он был влюблен? – спросила, снимая пленку с коробки с красками. Хотела на них посмотреть.
– Да. Это ты, – Каин, лениво лежа на диване, подбрасывал в руке мячик. Так, что он долетал практически до потолка и затем точно возвращался обратно в ладонь.
– Не смешно. Я вообще-то серьезно спрашиваю, – хмурясь, я ногтем начала царапать коробку, пытаясь ее открыть. Даже зубы стиснула из-за того, что у меня ничего не получалось. А посмотреть на краски хотелось прямо очень сильно. Они сделанные по каким-то новым технологиям. Мерцающие. – Если честно, учитывая то, как за ним в детдоме бегали девчонки и полное отсутствие какой-либо реакции на это с его стороны, я даже думала, что Дан немного ненормален. Но, все-таки, оказывается, он встретил ту, в которую влюбился.
Братья переглянулись.
– Что? Почему вы на меня так смотрите? – спросила, замечая, как они перевели взгляды на меня.
– Он по тебе тащился. Еще с детства, – Лукас отложил на столик голографический планшет.
Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза.
– Я же говорю. Не смешно. И… – я пальцами постучала по коробке. – Насчет этого не нужно шутить. У Дана умерла его омега. Вы же слышали об этом? В университете кое-какие слухи ходят. Что он недавно был на ее похоронах. И то, что по нему так сильно ударила ее смерть, что он теперь на сильных транквилизаторах. Видно, он ее и правда очень любил. Поэтому… пожалуйста, не нужно над этим шутить. Насколько бы сильно я не ненавидела Дана, но ситуация очень ужасная.
Братья молча смотрели на меня. Каин даже сел на диване. Грас наклонился вперед локтями опираясь о колени. И в возникшей тишине, я почувствовала себя как-то неловко. И что я сказала не так? Почему вообще такая реакция?
– То есть, ты совсем не понимаешь очевидного? – Лукас первым нарушил тишину.
– А что я должна понимать?
– То, что это ты умерла и на твоих похоронах он был, – Каин сжал мячик, затем положил его на подлокотник.
– Да конечно. Он скорее всего и не знает, что я умерла. Да и вообще забыл про меня. Слушайте, давайте лучше закроем эту тему. Я все понимаю. Тут и правда есть некоторые совпадения. Но это же Дан и я. Как вы вообще можете говорить что-то такое?
Лукас потер лицо ладонью.
– Ладно. Нам, судя по всему, нужно тебе кое-что рассказать. Учитывая то, что мы тебя узнали, а, значит, даже в этом теле тебя можно признать. И, более того, ты теперь совершеннолетняя, тебе это понадобится даже из соображения собственной защиты, пока тебя к кровати не приковали. Садись поудобнее и внимательно слушай Ария. После этого твой мир прежним уже не будет.
Глава 26 Намерения
– Во-первых, Дан действительно был на твоих похоронах. Мы не просто его там видели. Когда все разошлись, он, как и мы, оставался около твоей… могилы, – проводя ладонью по коротким волосам на затылке, Лукас немного опустил веки. И после его слов в комнате повисла не только тишина. Воздух будто бы пропитался той тяжестью, которая жжением прошла по коже.
Держа ладони на коробке с красками, я сжала их, ногтями проводя по картону. Неотрывно смотря на Лукаса, я понимала, что врать бы он не стал. И сейчас осознавала, что это явно не шутка, но все равно в голове ничего не укладывалось. Если учесть то, насколько ужасно мы с Даном разошлись и то, сколько времени не общались, для меня было дико само понимание того, что он мог хотя бы просто вспомнить про мое существование. Ведь… когда-то мне казалось, что он как раз желал, чтобы меня вообще не было. Как-то он сам мне об этом и сказал.
– То есть… Ладно. Может, он по новостям узнал про то, что я умерла и решил посетить похороны, – закрыв глаза, я потерла веки кончиками пальцев. – Но сейчас речь о том, что… говорят, что он потерял очень близкого для себя человека и вы утверждаете… – я выдохнула и лишь после этого продолжила: – Что я ему нравилась. Как девушка. Но вы же видели, что между мной и им происходило за год до того, как Дана забрали. Да он прекрасно давал понять, что терпеть меня не может. Иногда самыми изощренными способами. О какой вообще симпатии может идти речь? Тем более, о симпатии подобного плана?
– Речь не просто про симпатию. И Дан никогда не воспринимал тебя, как мы, – Каин откинулся на спинку дивана. – Это было понятно практически сразу. К тебе у него была не братская забота, а бережность иного плана. Не скажу, что это были прямо романтические чувства. Для этого мы все тогда являлись слишком мелкими. Но, определенно, Дан уже тогда выбрал тебя, как свою омегу.
– Он неприемлел рядом с тобой других альф. Ты серьезно не замечала, как он обнюхивал тебя, каждый раз когда мы после школы встречались в детдоме? – Гарс посмотрел мне в глаза. – Он проверял нет ли на тебе постороннего запаха.
Переводя взгляд с одного брата на другого, я несколько раз размыкала губ, но пока что не понимала, что сказать. Хотелось улыбнуться. Сказать, что они уже перебарщивают со своими шутками. Но атмосфера в комнате и взгляды братьев не давали этого сделать. Более того, они разрезали сознание. Достаточно жестко, чтобы я чувствовала, как по коже пробегают царапающие мурашки.
– Дан и к нам относился так, что иногда казалось, что он нам шеи свернет просто из-за того, что мы находимся рядом с тобой.
– Так вы же нормально дружили. Тоже между собой являлись братьями, – я тут же ухватилась за первую несостыковку. Я прекрасно помнила, что Дан по возможности помогал моим братьям. Так же как и они пытались это делать.
– Это тебе так казалось. Конечно, иногда мы могли нормально взаимодействовать. Порой даже дружили, но на самом деле дела обстояли так, что Дан следил за тем, чтобы мы не прикасались к его «сокровищу» и все так же оставались только братьями, а мы следили за тем, чтобы он черту не переходил и даже случайно не навредил тебе своей одержимостью, – Лукас взял свой кофе. Если напиток в нем вообще можно было так назвать. Альфы пили своеобразный кофе. Только охлажденный и такой, что омегам и даже обычным людям такое пить вообще не рекомендовалось.
– Но, чтобы ты понимала о его ревности – когда вы с Гарсом случайно поцеловались и Дан об этом узнал, он Гарсу ребро сломал.
– Что он сделал? – я в ужасе широко раскрыла глаза. – Да не было же такого. Я бы узнала.
– Я тогда месяц в бассейн не ходил, – безразлично произнес Гарс, подпирая голову кулаком. – Ты еще доставала меня и спрашивала, почему я не хожу туда с вами. Но, в принципе, это было ожидаемо. Когда по детдому поползли слухи про наш с тобой поцелуй, я понимал, что этим все и закончится.
Меня словно кипятком окатило. Про то, что Гарс длительное время не ходил в бассейн, я помнила. Даже несмотря на то, что прошло уже много времени. Просто, наш бассейн в детдоме практически всегда был на ремонте. И тот случай был один из редких разов когда его ненадолго открыли. Еще и лето. Жара. Все бежали в бассейн и только Гарс, если и появлялся там, то лишь для того, чтобы полежать на шезлонге.
И я помнила про наш так называемый «поцелуй». Мы тогда бесились в столовой и дошло до того, что мы упали со скамейки. Я рухнула на Гарса и мы губами случайно соприкоснулись. Во-первых, это было жутко больно, так как мы зубами цокнулись. Во-вторых… это было ужасно. Мы с Гарсом потом губы ладонями вытирали. Но остальные детдомовцы успели заметить наш «поцелуй» и поползли слухи. Этого хватило, чтобы девушки, которые сохли по Гарсу, начали испепелять меня взглядами.
Но сейчас… слыша слова братьев, я чувствовала, как в груди что-то бурлит. Надрывается. И до сих пор оно у меня в голове не укладывалось. Я ведь думала, что хорошо знала Дана, а теперь…
– Почему вы мне про это не рассказывали? – спросила, поднимая взгляд и до онемения в пальцах сжимая коробку. Так, что она даже смялась.
– Считали, что в этом нет нужды, – Лукас посмотрел мне в глаза. – Тебе нравился Дан. Да не так, как ему бы хотелось, но все-таки, ты любила проводить с ним время. Он для тебя стал дорогим человеком. Плюс, Дан тебе ничего плохого не делал. Наоборот. К тебе он относился с огромной бережностью. И мы бы скорее тебе навредили, сказав, что то братское отношение Дана, которое ты видела, таковым не является. Что у него к тебе отношение иного плана.
– И мы с ним разговаривали насчет этого. Установили кое-какие правила. Мы дали понять, что не претендуем на тебя, как на омегу, а Дан сказал, что лишь после наступления твоего совершеннолетия объявит тебе о своих намерениях касательно тебя. Как мы понимали, до этого момента он не собирался трогать тебя, как девушку.
Глава 27 Боль
– Держи. Мне удалось их достать, но ты должен понимать, что уже это не безопасно. Такие подавители могут тебя убить, – Райан положил на стол коробку. Небольшую. Черную.
Но Дан так и не перевел на нее взгляд. Сидя в кресле, альфа все так же смотрел на фотографии, лежащие перед ним. На этих снимках Ария. Абсолютно все сделанные тайно. На некоторых она еще в детдоме. На остальных, уже в тот период, когда омегу удочерила семья Лоу.
Отходя от стола, Райан взглядом окинул кабинет своего друга. Подобные фотографии тут были везде. На столе, на диване, кресле, полу, стенах. Ими будто заполнено абсолютно все пространство.
Рйан уже давно знал о том, что у Дана есть его Луна. Омега, перед которой его бездушный зверь покорно склонил голову. Признал для себя единственной на всю жизнь. И сейчас Райан не мог не думать, о том, что вообще для альфы значит Луна.
Говорят, что встретить ее – немыслимое счастье. Редкий, практически несбыточный шанс. И для альфы это та омега, которой он дышит. Живет. По ощущениям воспринимает ее практически, как самый мощный наркотик. Жадно жаждет любого соприкосновения с ней и каждый день зависит от запаха своей Луны. Он жизненно необходим. Важнее воздуха. Даже жизни.
Но, что будет с альфой, если его Луна умрет? Райан все последние дни наблюдал за этим собственными глазами. То, что Дан раз за разом терял самоконтроль. Несколько раз он к чертям крушил дом и успокаивали его только транквилизаторы. Он лишался остатков человечности. Агрессивный, бездушный. Словно жаждущий к чертям весь мир разорвать в мелкие клочья. Чтобы до крови. В ошметки. Многие его действия уже были за гранью и на руках появилась кровь врагов. При этом он медленно, словно в пытках умирал. Будто у него в груди расплывался яд, от которого кости ломались.
– Может, ты все-таки, попробуешь поспать? Или, давай напьемся. Не знаю, поможет ли тебе это, но попробовать стоит, – Райан опять перевел взгляд на Дана. Ответа не получил, но что он только не делал в последние дни, чтобы хоть как-то помочь другу.
В итоге, помогали только подавители. Причем, в тех количествах, от которых вообще умереть можно. Но лишь они давали Дану хотя бы частичный самоконтроль, утихомиривая жажду крови. Держали его в сознании. И сколько они будут помогать? В итоге, умрет или сам альфа, или он окончательно сорвется и тогда наступит ад. Уже сейчас между этим была тонкая грань.
– Что с той омегой, на которую у тебя появилась метка Жажды? – Райан перевел взгляд на запястье Дана. Сейчас оно было закрыто рукавом рубашки, но витки черного рисунка немного просматривались. – Может, ты переспишь с ней? Есть же шанс, что тебе после этого хоть немного полегчает. У тебя давно не было секса. Это тоже может влиять на твое состояние.
Дан впервые за время их разговора посмотрел на Райана. Медленно перевел на него жуткий, пустой, безжизненный взгляд, но с той чернотой в голубых глазах, от которой веяло жаждой свернуть шею. Убить.
Но Райан и так знал, что эту тему ни в коем случае нельзя затрагивать. Дан сам себя внутренне жестоко убивал и изувечивал из-за того, что у него появилась метка на другую омегу. Для него это было предательством по отношению к его Луне.
У Дана раньше были девушки, которых он пользовал во время гона. Нанятые через специальное агентство. Те, кому он платил, чтобы они молча утоляли его голод и уходили, как только гон заканчивался. Некоторые из них отчаянно жаждали более глубоких отношений, но любые их намерения жестко пресекались. И в их услугах он нуждался лишь до наступления совершеннолетия своей Луны. После этого альфа не собирался прикасаться к другим девушкам.
Но Луна умерла. Недавно у Дана был гон, который он впервые провел в одиночестве. Это было хуже самой изощренной пытки. Как то, что разрывало тело изнутри и ломало его на части. С полным лишением рассудка. Но даже мысли о другой девушке уже не возникало. Если не его Луна, значит, никто.
– Тебе нужно уйти, – Дан немного опустил веки. И его слова жестко повисли в воздухе.
Некоторое время Райан молчал, но все же кивнул. Опыт последних дней подсказывал, что лучше сильно не тревожить Дана. Он и так был на грани.
– Хорошо, но я зайду вечером.
Перед тем, как покинуть кабинет, Райан еще раз взглядом окинул фотографии. Луна Дана, Ария Лоу и правда была очень красива. Даже великолепна. Даже внешне они были бы превосходной парой, но речь ведь именно о душевной связи из-за потери которой Дан теперь превращался в чудовище.
Еще немного и он окончательно сорвется. И после этого наступит кровь и мрак.
Следовало срочно что-то предпринять. Но что? Даже врачи говорили, что альфа без своей Луны больше никогда нормально жить не сможет. И сам он нормальным не будет. Раненный зверь рано или поздно возьмет верх и человеческое полностью испарится. А зверь у Дана дикий, жестокий. Не имеющий никакой эмпании помимо той одержимости, которую он испытывал к Арии Лоу. Оказалось, до сих пор лишь она, даже не понимания этого, держала его под контролем.
И сейчас Райан думал про Мериан Колинз. Естественно, он сразу разузнал об омеге, на которую у Дана появилась метка Жажды. Про эту девушку вообще сейчас говорят во всех новостях.
Внешне Луна Дана и Мериан кардинально отличаются. Ария, как для омеги, была очень высокой. Темноволосая, смуглая. Мериан, наоборот, хрупкая, низкая, миниатюрная. С фарфоровой кожей и белоснежными волосами. Обе очень красивые, но каждая по своему. Они вообще, как полные противоположности друг друга.
Но, раз у Дана появилась метка на эту Мериан, что-то такое уже являлось шансом удержать его в сознании. Не дать случиться тому срыву, от которого альфа был лишь в одном шаге. Тем более, происходило что-то странное и метка до сих пор не исчезала. Конечно, Мериан вообще никак не заменит Луну. Даже частично, но можно было бы играть на жажде. Может, это временно помогло бы.
И Райан, во избежание ужасных последствий, был готов сделать так, чтобы Мериан схватили и притащили к Дану во время его следующего гона, но имелся один огромный нюанс – эта омега являлась невестой Джеймса Тернера.
Из всех возможных, это самый худший вариант. Дану с этой омегой даже рядом нельзя находиться, не то, чтобы с ней спать.
***
Когда Райан ушел, Дан опять перевел взгляд на фотографии. Взял одну из них. Этот снимок Дан сделал сам, еще в то время, когда они с Арией жили в детдоме. Уже тогда он тайно фотографировал омегу. Все снимки сохранял в отдельной папке. Постоянно их пересматривал. Ведь, если бы он открыто так ее рассматривал, Ария бы точно испугалась. А Дан уже тогда всячески пытался быть осторожным. Все, что он позволял себе, это бережность по отношению к ней.
На этой фотографии Ария стояла на газоне рядом с детдомом. Одетая в шорты и в футболку Дана, которая на ней сильно весела. Она весело улыбалась и глаза у омеги привычно горели. Казалось, что Ария ярко сияла. Для Дана так и было. Всегда. Она являлась его сокровищем. Луной. Той единственной, кому он действительно был нужен.
И это были те времена, когда альфа считал, что у него в жизни есть все, что ему нужно. Ведь единственное, в чем он нуждался это Ария. Даже вода и еда, да и вообще все остальное казалось вторичным.
Но так же это было началом того периода, когда все начало рушиться. Осыпаться. Оставлять после себя руины. Ведь, несмотря на тишину жизни в детдоме и ощущения того, что все уже определенно, стоит лишь немного подождать, мир за пределами этого места имел другие правила.
И эти правила безоговорочно твердили, что Ария никогда не будет принадлежать Дану.
Накануне этого дня альфа услышал разговор смотрителей детдома. Они обсуждали то, что, возможно, Арию уже скоро удочерят.
С самого ее детства многие семьи хотели забрать омегу. Но из-за жестких, категорических правил, это годами затягивалось. Омегу могли доверить лишь действительно состоятельной семье, которая пройдет все проверки и докажет, что сможет заботиться о ней.
И, если мыслить реально, без лишних иллюзий, сразу становится ясно зачем это нужно. Омега в семье это статусно. Ее можно выгодно выдать замуж и обрести связи с еще более влиятельной семьей.
И кто в таком случае отдаст Арию Дану? Альфе с детдома, который вообще ничего не имеет? Таким, как он омеги вообще не достаются.
Понимание этого ковыряло в груди. Изощрено. Кроваво. Уже тогда разрушая сознание. Поселяя в нем нити чего-то жестокого и ненормального. Того, что могло заживо растерзать любого, кто осмелился вслух бы произнести правду: «Ария никогда не будет твоей».
Еще и сама Ария часто говорила о том, что когда выйдет замуж, будет любить своего мужа и обязательно познакомит Дана с ним. Она вообще много чего говорила. Иногда звучали фразы и похуже. Ощущались они так, словно омега брала острый нож и беспрерывно им била в грудь альфы.
И Дан в такие моменты начинал ее даже ненавидеть. За то, что она не видит в нем альфу. И за то, что думает о жизни с другим. За то, что Дан, как часть ее жизни даже не особо важен ей. Из-за этого тогда с ним вообще многое происходило. Словно под кожей начинал протекать яд. Само тело трещало. Сознание разрывалось на части.
Когда же в детдоме появился Грегори Бронте, альфа являющийся дедушкой Дана, он по отношению к этому мужчине не испытал ничего хорошего. Скорее желал бы его убить за то, как Грегори поступил с матерью Дана, в прошлом выгнав ее из дома, но в итоге альфа не стал сопротивляться и, когда мужчина сказал, что хочет забрать внука в семью, Дан пошел за ним.
Не потому, что Дан этого хотел. Семья Бронте это последнее место, где он хотел оказаться, но только так он мог добиться того, чтобы в будущем Ария стала его женщиной.
В семье Бронте его никто не принял с распростертыми объятиями. Особенно это касалось дальних родственников, которые, если бы не появление Дана, могли бы претендовать на огромное наследство. И в последствие они неоднократно пытались его убрать. Были попытки похищения и несколько раз его травили ядом. Изощренными, теми, которые он не мог почувствовать, но после пары из них, он еле выжил.
Может быть, Дан мог бы даже сказать им спасибо. В крайние сроки эти люди научили его быть безжалостным чудовищем.
Но именно из-за них альфа не мог быть рядом с Арией так, как ему хотелось.
Не имея почвы под ногами и выживая в этом аду, с намерением своими руками уничтожить ублюдков, Дан не имел права раскрыть то, что у него есть Луна. Иначе бы они в первую очередь навредили ей.
Поэтому, все, что у него было, это фотографии. Бесконечные. Дающие хоть какую-то связь с омегой. А еще отчеты о том, как Ария проводила свои дни. Дан нанял людей, которые следили за ней. Рассказывали о том, с кем она общается. Что делает. Как живет.
Иногда он сам ездил к Арии. Знал, какой дорогой она возвращается в детдом. И стоял там, где она его не видела. Да и не обращала внимания на парня, голова которого была накрыта капюшоном. А он, если получалось, подходил ближе. В редкие моменты, мог вдохнуть ее запах, чувствуя, что для него он и правда, как наркотик. Немыслимо желая прикоснуться к ней, но пока что не смея этого делать.
После того, как Арию удочерили, следить за ней стало труднее и возникла проблема, которую Дан ожидал, но все равно она для него была, как пистолет приставленный к виску. Семья Лоу чуть ли не с первых дней пребывания Арии в их доме, начала искать для нее жениха.
Тогда Дан еще твердо не стоял на ногах и претендовать на нее не мог.
Но все-таки, он успел к этому подготовиться. Из всех только Райан знал о том, что у Дана есть Луна и, поскольку родители Райана работали в правительстве, через них семье Лоу был выдан запрет на поиски жениха для Арии до наступления ее совершеннолетия.
Такое было допустимо лишь в приемных семьях. В таком случае правительство давало понять, что сомневается в том, что семья может выбрать для омеги хорошего жениха, из-за чего, лишь после наступления ее совершеннолетия, при проверке специальных органов будет выбран будущий муж.
Это должно было дать необходимое время. И Дан думал, что оно у него есть.
За семьей Лоу все так же тщательно следили. Они неоднократно пытались оспорить решение правительства, но, поскольку это было подсудимым делом, женихов для Арии больше не искали.
