Текст книги "Чувства в клетке (СИ)"
Автор книги: Екатерина Янова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23
Мы идем с Амином по темному коридору, он постоянно пытается задвинуть меня за спину, что жутко бесит. Я привыкла работать одна. Но спорить некогда. Если то, что он рассказал, правда, то еще стоит побороться. Хотя, думать об этом некогда и страшно. Боюсь получить снова ложную надежду.
Доходим до двери, которая ведет на улицу, только она замкнута. Ключа нет в двери.
– Отойди, попробую выбить, – предлагает Амин.
– Она крепкая. Не получится, – говорю я, – так что лучше отойди ты!
Достаю из прически две шпильки. Склоняюсь над замком и начинаю вспоминать все, чему меня учил один человек, который разбирался в таких вещах.
– Ты и домушником работала?
– Нет. Это слишком мелко.
– Не перестаю удивляться твоим талантам. Ты так и не рассказала, где научилась всему.
– Мой последний хозяин постарался. Знаешь его имя? – бросаю на Амина короткий взгляд. Он хмурится.
– Нет, – я называю имя, и глаза Амина округляются. – Вижу, слышал о нем?
– Да, но он тренировал профессиональных солдат.
– Как видишь, не только. В какой-то момент ему понадобилось нечто более совершенное. Идеальный убийца с ангельской внешностью. Тупых солдат у него хватало. Ему нужен был тот, кто может пробраться к врагу в логово, а точнее, в постель, – снова бросаю короткий взгляд на Амина. Он отводит глаза. Не нравится то, что я говорю. Ну и пусть.
– И долго ты у него была? – спрашивает Амин.
– Полтора года, полгода заняло обучение, потом работа.
– Вижу, ты была хорошей ученицей.
– Лучшей!
– И много работы тебе пришлось выполнить за год?
– Пытаешься понять, со сколькими мужиками я побывала в постели и скольких лишила жизни? Так спроси прямо.
– Спрашиваю!
– Много. Не считала. Мыслите вы все примитивно, когда видите красивые сиськи и зад, становитесь очень предсказуемыми.
– Да. Я заметил, насколько мастерски ты пользуешься этим оружием.
– Спасибо, что оценил. Но не принимай близко к сердцу. Это всего лишь работа, для меня не проблема переспать с мужиком. Меня научили относиться к этому… никак. И лучше тебе не знать, чего мне стоила эта наука – за насмешливым тоном скрываю все, что хочу скрыть. Никто не узнает, что я пережила, никому это не нужно.
В этот момент замок щелкает под моими руками, и дверь открывается. Я выпрямляюсь, а Амин вдруг хватает меня и прижимает к стене, яростно глядя в глаза. Его глаза сейчас еще чернее, он пылает злостью и ревностью.
– То есть трахаться с мужиками для тебя всего лишь работа. А со мной как? Тоже по работе? Тоже… никак?
– Нет. С тобой я хотела сама. Так что расслабься.
– Значит, сама хотела? Я уже понял, ты классная актриса. Со мной хоть по настояшему кончила, или сымитировала? – его дыхание тяжелое, злое. Задело его? Ну что ж, прости. Чувствую, он все еще возбужден, я тоже совсем не вовремя чувствую желание. Его руки на моем теле, и горячее дыхание. Хочу чувствовать его. Поэтому сама впиваюсь в его губы, наш злой, горячий поцелуй снова больше похож на укус. Рука Амина мгновенно перемещается на грудь, сжимает через латексную ткань сосок. Горячая волна устремляется вниз вместе с его пальцами. Он запускает руку в мои шорты, отодвигает край белья и проникает пальцем внутрь.
– Влажная, горячая. Это тоже работа? – шепчет он. – Ты от всех мужиков так заводишься и течешь? – что сказать ему? Что от других меня вообще тошнит? Только умело скрываю это? Что только в его руках могу быть настоящей? Но сейчас не время этому и не место. Поэтому шепчу:
– От тебя я бежать хотела, секс в мои планы вообще не входил. Так что, думай сам.
Он явно хочет спросить что-то еще, но тут мы слышим голоса. Кто-то идет сюда из глубины коридора. Поэтому нам приходится быстро закончить все выяснения. Амин убирает руки, и мне приходится забыть о неудовлетворенном желании, которое бушует внутри. Мы бросаемся к двери, выскакиваем наружу и бежим к центральному зданию, стараясь держаться в тени. Кругом носятся люди, что-то кричат, слышны сирены, значит, местная полиция и пожарные уже близко.
Пользуясь хаосом и темнотой, подбираемся к пожарной лестнице центрального здания. Поднимаемся на два этажа вверх. Потом забираемся через окно внутрь. Проходим по коридору. Около лифта стоит охранник к нам спиной.
– Я его отвлеку, – говорю я.
Выхожу из-за угла, подхожу к охраннику, виляя задницей. Хоть вид у меня и потрепанный, но основные прелести в порядке.
– Привет, красавчик! – говорю я. – Скучаешь?
– А ты хочешь меня развлечь, крошка? Ты откуда взялась?
– Я немного заблудилась, ты поможешь мне? – говорю я, призывно облизывая губы, подходя вплотную к охраннику. Он жадно смотрит в мое декольте, но тут Амин бьет его сзади прикладом по башке, и он падает к моим ногам.
– Идеальное оружие все еще в действии, не так ли? – ехидно интересуется Амин.
– Конечно, – вижу, он все еще зол и возбужден, впрочем, как и я.
Мы входим в лифт, и Амин снова прижимает меня своим телом к зеркальной стене. Впивается в мой рот, я обвиваю его ногой, трусь о возбужденный пах.
– Когда я доберусь до тебя, ты забудешь обо всех мужиках мира, потому что я затрахаю тебя до смерти! Поняла!? – рычит он мне в ухо.
– Я о них уже забыла, – шепчу в ответ. Его горячий язык хозяйничает у меня во рту, в голове жаркий дурман, из которого нас вырывает звук, говорящий о том, что мы на месте. Лифт замирает на последнем этаже и нам приходится оторваться друг от друга. Надо собраться с мыслями, иначе никто ни до кого не доберется, потому что нас просто грохнут здесь. Мы выходим из лифта, осматриваемся. Как-то все слишком гладко. Бежим по коридору к двери, ведущей на крышу. А вот тут сюрприз. Вооруженная охрана встречает нас автоматной очередью. Мы прячемся за колонной.
– Хреново. Похоже, они ждали нас.
– Хрен их знает. Алекс, у нас заминка, – кричит Амин в микрофон, отстреливаясь и отступая назад, – нас тепло встретили на последнем этаже.
Не знаю, что Амин слышит в ответ, но он кивает в знак того, что нужно затаиться. Через несколько секунд открывается дверь, ведущая на крышу, оттуда вылетает дымовая граната, в считанные секунды все заволакивает едким дымом, слышу автоматные очереди, вскрики. Пользуясь плохой видимостью и замешательством противника мы пробираемся к выходу, отстреливаясь, выскакиваем на открытую площадку, где стоит вертолет. Рычит мотор, винт вращается не в полную силу, но уже создает шум и движение воздуха по крыше. Амин блокирует дверь, из которой мы вышли, засунув в ручку кусок трубы. Мы бежим к вертолету, но когда до него остается всего несколько метров, из тени выходят вооруженные люди, в руках одного из них Алекс. К его виску прижимается пистолет. Замечаю еще несколько ребят, тоже замерших на прицеле с руками, заведенными за голову. Чёрт! Какого хрена?
А потом на свет выходит тот, о ком я уже забыла. А зря.
– Далеко собралась, крошка? – спрашивает сводный брат Джамала Халиба. Нас заставляют выбросить оружие и поднять руки. Держат на прицеле. А этот упырь ехидно продолжает:
– Нашла себе нового покровителя? Не прогадала?
Амин удивлен, смотрит хмуро. Так и хочется спросить, а как ты думаешь, я попала сюда, как взрывчатку пронесла? Конечно, мне помогли. И не просто так.
– Нет. Не прогадала, – отвечаю я Хасану. – Только не пойму, в чем дело? Ты получил то, что хотел. Твой ублюдочный братец мертв. Что не так?
– Все так. Ты сделала свою работу. Только кое-что из обещанного я не получил. Так не честно. Потрогать себя дала и все? Я хочу получить конфетку, – смотрю на его мерзкие губы и жирные пальцы. Вспоминаю, как они прикасались ко мне, и поднимается внутренняя волна омерзения. Сказала Амину, что отношусь к этому никак, соврала. К такому невозможно привыкнуть. А особенно сейчас, когда я отвыкла отключать чувства, забыла, как надо закрываться от всех. Но знать о моих сомнениях никому не нужно. Хасану обломилась самая малость. Заело, значит? Смешно!
– И ради этого ты прибежал сюда? – еле сдерживая смех, спрашиваю я. – Не верю. Дело в другом. Не так ли? Не хочешь оставлять свидетелей, да?
– Ха. Точно мыслишь. А еще, ты взяла кое-что чужое. За это твоя милая головка слетит с плеч, – он отдает приказ своим людям, чтобы они обыскали нас. Вот урод, заметил. Я действительно сперла у него флешку, что на ней, я не знаю, но видимо что-то важное, раз этот упырь прибежал за нами вместо того, чтобы спасать свою жирную задницу. Поэтому просто так я ее не отдам. Да и не найдут они ее. Я умею прятать такие вещи. Меня грубо хватают, начинают лапать. Конечно, ничего не находят.
– Чтобы ее найти, мы можем, конечно, раздеть тебя догола, нам будет приятно, но это долго. А мы спешим, так что говори, где она, или плохо будет не только тебе. Твой приятель получит пулю в лоб первым. Как тебе? – вот мудилище! Я смотрю на Амина. Он хмур, стоит не шевелясь. В затылок ему упирается пистолет. Я не вижу в его глазах страха, скорее злость. Но пистолет у его головы вызывает странные чувства. За секунду я успеваю представить, что его не станет. Что он умрет здесь и сейчас из-за меня. Зачем он полез в это пекло, я еще не успела осознать, но если он не выберется, это будет моя вина. И вдруг меня накрывают такие сильные чувства, я буквально задыхаюсь от мысли, что могу потерять его. Понимаю, насколько этот человек стал дорог мне снова. Это даже не те детские чувства влюбленности, это нечто большее. Сегодня, когда мы попали в этот переплет, я вдруг поняла, что мы снова совпали с ним. Я не знаю, сможем ли мы быть вместе потом, но я точно не хочу его смерти. Только показывать эти чувства нельзя. Поэтому я говорю, обращаясь к Хасану:
– Ты все равно убьешь нас. Так какая разница?
– А если нет? Отдай флешку, и я позволю вам улететь, – не позволит. Но надо его отвлечь.
– У меня ее нет. Но я скажу, где она спрятана. Только сначала мы улетим.
– Нет. Скажешь, где она. Как только мои люди ее найдут, отпущу вас, – врет. Ну, да ничего.
– Подойди ко мне. Скажу на ухо.
– Нет, нет. Знаю я тебя. Змею. Говори вслух.
– Хорошо. Ты сам так хотел. Знаешь, когда я ее стащила? Когда у тебя не встал в той комнате, и ты попросил… ты точно хочешь, чтобы я это сказала? – вижу, глаза его наливаются кровью, он взбешен. А ты как думал? – Продолжать?
– Заткнись, тварь! – орет он. Решительно подходит ко мне. Бьет кулаком по лицу, я падаю. Могу ответить, но мне сейчас это не нужно. Жалко, в запасе ножей моих не осталось. Фокус, как в главном зале, уже не пройдет.
– Где она, говори? – орет Хасан, пиная меня ногой. Вот падла. Сломанное ребро дает о себе знать уже давно, но сейчас взрывается бешеной болью, лицо заливает кровь из разбитого носа и губы. Ничего, терпеть я умею. Но тут раздается голос Амина:
– Она у меня! – какого хрена? Хасан отходит в сторону Амина. Я понимаю, что он просто отвлекает внимание на себя. Зря. Хотя, это дает небольшой шанс. У меня возникает мысль. Я приподнимаюсь на локтях, сплевываю кровь, ловлю взгляд Алекса, который стоит почти рядом, его держат на прицеле, но попробовать стоит. Я показываю взглядом на соседнего головореза, он держит наготове пистолет, смотря в сторону хозяина и Амина. В этот момент Хасан подходит вплотную к Амину, шипит ему что-то на ухо, получает такой же тихий насмешливый ответ, Хасан бьет его в живот и орет:
– Я тебя расчленю живьем, тварь! – в этот момент Алекс ногой выбивает пистолет у стоящего впереди охранника, я ловлю его на лету, первый выстрел в голову солдата, держащего на прицеле Алекса, второй в голову того, кто держит на прицеле Амина. Алекс тоже не подводит. Мигом хватает оружие и укладывает третьего, начинается стрельба. Другие ребята Алекса тоже вступают в бой. Амин бьет кулаком Хасана, он падает на пол, скуля.
– Чертова сучка! – причитает он. – Так и знал, что нельзя с тобой связываться! Вас все равно найдут! Твари!
– Это будешь уже не ты, – говорю я и выстрелом затыкаю эту падаль навсегда. Раздаются последние выстрелы, вскрики, а потом на крыше воцаряется какая-то зловещая тишина. Но лишь на секунду. Оглядываюсь и понимаю, что мы победили в этом коротком бою. Правда, один из ребят ранен. Но надо уходить. Поэтому говорю громко:
– Чего замерли? Мы сегодня летим? Или как? – мужчины отмирают.
– Да. Пойдем.
Мы бежим к вертолету, Амин и еще один из ребят помогают раненому идти. Алекс заскакивает на место пилота, щелкает какими-то тумблерами, нажимает на кнопку, которая открывает дверь для нас. Мы заскакиваем в эту железную птицу. Когда уже отрываемся от земли, на крышу выскакивают вооруженные люди. Они что-то кричат, выпускают автоматные очереди в воздух, но нас им уже не достать.
Глава 24
Напряжение немного отпускает, а вместе с ним начинает ломить все тело. Сидеть расслабленно не получается, ребро болит уже нестерпимо. Таблетка сильнейшего обезболивающего явно закончила свое действие, и теперь тяжесть всех последних дней накрывает откатом. Ничего. Я выдержу. Хоть мне и не нравится взгляд Амина.
– Куда мы летим? – спрашиваю я, изо всех сил скрывая свое хреновое самочувствие. – Надеюсь не в твой отель? Там нас будут искать в первую очередь.
– Нет, конечно. Есть одно укромное место в горах. Мы летим именно туда, – потом Амин наклоняется ко мне, прижимая носовой платок к моему разбитому носу.
– Запрокинь голову, – командует он.
– Отвали! – посылаю его, но все же беру платок, чтобы остановить кровотечение. – Пойди лучше парню своему помоги!
– Ему уже помогают. Не беспокойся!
– Интересно, – продолжаю болтать я, просто потому, что не могу выдержать этот взгляд полный тревоги, – Алекс твой летать хоть умеет, или учится прямо сейчас, в процессе?
– Умеет. Не бойся. Он профессиональный пилот, а ты хочешь ему помочь, ты еще и летать умеешь? – подкалывает меня Амин.
– Нет. Не умею.
– Буду знать, что ты хоть что-то не умеешь.
Я молчу, потом решаю сменить тему. Перевожу взгляд на раненого парня. Пуля попала в ногу, явно застряв где-то внутри. Артерия не задета, значит, жить будет. Парню уже перебинтовали ногу, и сейчас он отдыхает, устало прикрыв глаза.
– Кровотечение остановили, но ему нужен врач, – говорю я.
– Да, – отвечает Амин, – будет врач. Мы все организуем, не переживай.
Амин снимает с себя пиджак и накидывает мне на плечи.
– Мне не холодно!
– Ага, зато парням слишком жарко от твоего скудного наряда.
– А-а-а, тогда ладно. Не будем разгонять кровь, которую итак еле остановили.
На самом деле в присутствии Амина парни поглядывают на меня с опаской. Но если ему так спокойнее, мне не сложно. Тем более что в пиджаке действительно тепло, а еще меня обволакивает его неповторимый запах. Это непередаваемо, даже ребро начинает меньше болеть.
Примерно через 40 минут полета мы сбавляем высоту, вертолет приземляется на какой-то пустынной площадке, похоже в горах. Здесь нас уже ждут две машины. На одной едем мы, за рулем Алекс, мы на заднем сидении, на другой уезжают остальные ребята, включая раненого. По дороге Амин молчит, только зачем-то берет меня за руку. А я не отталкиваю. Стыдно признаться самой себе, но мне безумно хочется прижаться к его груди, зарыться носом в рубашку. Чтобы он снова перебирал мои волосы и шептал нежные слова. Особенно сейчас, когда адреналиновая гонка осталась позади, и нервы расслабляются, на смену им приходят боль и слабость. Держусь из последних сил, чтобы не поступить именно так. Хорошо, что мы достаточно быстро доезжаем по лесной ухабистой дороге до небольшого дома, стоящего в горах среди деревьев. Хорошее место. Красивое и уединенное.
Выходим из машины. Дом небольшой, двухэтажный. Алекс и Амин заносят какие-то коробки, видимо с едой и питьем. Потом Алекс прощается и уезжает прочь. Мы же остаемся вдвоем.
– И долго мы будем сидеть в этой глуши? – спрашиваю я.
– Пока не знаю. Посмотрим, как будут развиваться события дальше. А пока пойдем в дом. Тебе нужно отдохнуть. Ты еле на ногах стоишь, я же вижу.
– Ничего страшного, – говорю сквозь зубы. Потому что на самом деле он прав. Все болит и снова поднимается тошнота, голова начинает кружиться.
Захожу в дом. На первом этаже большая светлая гостиная. Все отделано деревом, плетеные соломенные кресла, деревянная мебель.
По лестнице поднимаемся на второй этаж. Здесь всего одна спальня.
– Душ там. Пойдем, – показывает Амин, беря меня под руку.
– Я сама!
– Конечно, сама. Я тоже сам. Но уступать тебе первой не собираюсь, потому что тоже хочу помыться, так что по-другому никак. Пойдем вместе, – с полуулыбкой говорит Амин, не оставляя мне выбора.
– Ладно. Только на жаркое шоу не надейся.
– Нет, нет. Жарких шоу на сегодня мне хватило.
Мы проходим в ванную. Амин включает воду в душе, настраивает нужную температуру и начинает расстегивать рубашку. Стою и смотрю на него. Не могу оторвать взгляд. Да и самой сил шевелиться нет. Наверное, он это тоже замечает. Подходит ближе.
– Давай помогу, – просто предлагает он. И почему-то сейчас мне совсем не хочется спорить. Поэтому я просто разворачиваюсь к нему спиной, позволяя сзади расшнуровать корсет. Его теплые руки нежно ложатся на мои плечи, убирают волосы, и начинают освобождать меня от одежды. Ненавистный корсет летит на пол, только без него становится еще хуже. Сломанное ребро, ранее сдавленное грубым корсетом, теперь взрывается нестерпимой болью. Чёрт. Дыхание перехватывает, перед глазами круги. Поэтому не сразу понимаю, что он делает именно то, чего я так хотела в машине. Прижимает меня к груди, гладит по волосам, пока боль немного не отступает.
– Чёрт. Вот как ты додумалась влезть во все это! С твоими травмами даже ходить нужно аккуратно, а не на пилоне выделываться и с автоматом бегать!
– Не причитай. Что, понравилось шоу на пилоне? До сих пор отойти не можешь?
– Ага. До сих пор. Как вспомню, так вздрогну. Как с переломом можно было творить такое?
– Очень просто. Волшебную таблеточку выпила и на несколько часов забыла о боли. Теперь, конечно, нелегко будет. Но мне не привыкать. Бывало и похуже, – Амин не отпускает.
– То, что было раньше, уже не вернуть. Но теперь я не хочу, чтобы было хуже. Хватит! – потом вдруг добавляет, прижимая меня крепче, зарываясь носом в волосы. – Ты ведь не собиралась оттуда выбираться, да? – понял мою задумку.
– Не собиралась, – вздыхаю я, – ты не соврал мне? Про слова Зульфии? Я ж убью тебя иначе.
– Не соврал. Только, что дальше делать, пока не знаю. Если честно, Зульфия думает, что ты просто не рассмотрела, – он утыкается в мои волосы, дышит тяжело. У меня тоже ком в горле.
– А может, это Зульфия не рассмотрела?
– Нет. Она уверена, что похоронила мальчика.
– А я уверена, что родила девочку.
– Значит, надежда есть.
– Значит, есть, – так мы стоим, обнявшись несколько долгих секунд, потом он говорит, снова тяжело вздохнув:
– Еще Зульфия рассказала, как все было, – его руки гладят мою спину, – понимаю, это бледно, слабо, мало, но мне очень жаль. Не знаю, как ты пережила все это. Прости, что не было меня рядом, – вижу в его глазах вину и боль. Только поздно уже. Ничего не вернуть.
– Я же тебе сказала, я тебя простила.
– Да. Но мне все равно паршиво. Дай позаботится о тебе хотя бы сейчас.
Я не спорю. А он мочит полотенце под краном, приподнимает мою голову за подбородок и начинает аккуратными движениями вытирать лицо. Влажная ткань прижимается к разбитой губе, носу, царапине на щеке.
Эта нежность почему-то убивает меня. Я такого не знала. Никто не вытирал мне разбитое лицо, разве что бабушка в детстве, правда, тогда чаще страдали коленки.
– Не надо! – отворачиваюсь я.
– Почему?
– Я не привыкла.
– Привыкай.
Усмехаюсь горько:
– Хорошо, что я не привыкла к этому раньше. Иначе точно сдохла бы давно, если бы ждала, что мне будут кровь вытирать. Я ею умываться привыкла. И всем было плевать.
Его рука замирает, он отбрасывает полотенце, на место рук приходят губы. Он ведет ими нежно по щеке, шепчет в ухо:
– Я хочу убить всех, кто когда-то причинял тебе боль.
– Таких слишком много.
– Знаю. Поэтому сейчас хочу просто заботиться о тебе. Расслабься и прими мою помощь, – почему-то спорить нет ни сил, ни желания и я отдаюсь на волю его рук.
Теплые струи воды текут по телу, смывая краску и грязь, а нежные мужские руки помогают. Это все ново и очень приятно. Не думала, что так будет. Не знала раньше. Не привыкла. Все еще хочется послать его подальше или же не отпускать никогда. Решаю все же расслабиться, пока мочалка намыливает мое уставшее тело. По мере того, как краска, покрывающая кожу, утекает вместе с водой в слив, лицо Амина меняется. Под слоем краски проступают все синяки и царапины, новые и старые. Еще не до конца зажившие рубцы на бедре. Он рассматривает эти отметины, нежно проводит по ним пальцами.
– Где швы?
– Сама сняла, – он хмурится, – не переживай, я умею. Я ж как-никак несостоявшийся медик.
– Да уж, талантов у тебя не счесть.
– Да. И хватит хмуриться и вздыхать. Я, конечно, потрепанная, но жить буду. Разваливаться пока не собираюсь.
– Надеюсь! Когда ты летала под потолком, я боялся именно этого. Такие трюки тоже входили в программу обучения?
– Нет. Этому пришлось научиться раньше.
– Как ты пробралась туда?
– Ты точно хочешь это знать?
– Точно.
– Мне помог Хасан, а на него я вышла через Саида. Перед тем как я его грохнула.
– И? Он что-то говорил, про конфетку, которую он не успел попробовать.
– Спроси прямо, трахнулась я с ним или нет.
– Да. Все не привыкну к твоей прямолинейности. Трахнулась ты с ним или нет?
– С ним нет, – Амин раздраженно прижимает меня к стене, мне забавно наблюдать за его ревностью.
– А с кем? – рычит он.
– Расслабься. Обошлось без этого.
– А могло не обойтись? Хотя да, я же забыл. Тебе с мужиком трахнуться ничего не стоит.
– Стоит, – признаюсь я, – вижу, эти слова тебя сильно задели. Я соврала. Вернее не так. Раньше, это был единственный способ смириться с тем, что я не могла изменить. Настроить себя, что это ничего не значит. Сейчас это не работает.
– Понятно, – тяжело вздыхает Амин, смотрит пристально, как будто, что-то ищет в моих глазах, потом говорит, – не будем продолжать этот неприятный разговор сейчас. Ты устала, тебе нужно отдохнуть, – а я понимаю, что отдохнуть сейчас едва ли получится. Дыхание у него тяжелое, член уже давно пришел в боевую готовность.
– Да. Не стоит продолжать эти разговоры. Они тебя видимо не в меру заводят, – говорю я, проводя рукой по его члену вверх-вниз. Он шумно втягивает воздух.
– Меня заводят не разговоры, а ты! Голая, в моих руках. И я не хочу думать, что все это может принадлежать кому-то еще.
– Не думай. Я давно уже принадлежу только себе! – может, когда-нибудь потом я открою тайну, что на сексе давно поставила крест. Что ты первый мужчина за последние несколько лет, кто удостоился этой чести. Но пока я помолчу. Тем более, что мне нравится смотреть, как ты ревнуешь. Зато я знаю точно, как довести мужика за пару минут, чтобы он забыл обо всем на свете. Поэтому я ускоряю движения рукой.
– Прекрати, – шипит он сквозь зубы. – Тебе надо отдохнуть, я понимаю, но еще пара секунд, и я забуду об этом.
– Вот и забудь. Я сама решу, что делать и когда, – шепчу ему в ухо, а потом опускаюсь на колени и делаю то, чего хотела еще тогда, когда увидела его в моем номере, когда он ублажал себя сам, глядя на мое платье.
Облизываю его крупную розовую головку, как мороженное, а потом погружаю в рот. Сначала немного, совершая круговые движения языком, посасывая и поглаживая рукой, потом беру его в рот глубже, сильнее, насаживаясь головой почти до самого основания.
Делаю я это мастерски, но первый раз я сама получаю от этого удовольствие. Мне хочется еще, быстрее и сильнее. Его стоны и руки в волосах заводят, подстегивают к самым смелым действиям. Понимаю, что он уже на грани. Хочу прочувствовать его вкус, запах.
Раньше это вызывало отвращение, приходилось справляться с рвотными позывами, сейчас я жажду его разрядки. Потому что хочу доставить удовольствие, чувствую свою безграничную власть, чувствую его экстаз. Он взрывается на языке терпким вкусом, чувствую, как содрогается его сильное тело, отдавая мне до капли удовольствие, которое я выпиваю, слизываю, с улыбкой наблюдая свою победу.
Глаза Амина до сих пор пьяные, он наклоняется ко мне, нежно целует в губы, поднимает с колен, ведет рукой по моему телу. Ласкает грудь, сжимает сосок, в то время, как губы перемещаются на шею, целуя и слизывая капли. Я совершенно забываю про боль и усталость, все отходит на второй план, меня поглощает животная страсть, потребность его коснуться и самой получить разрядку. Его пальцы забираются между ног, раскрывая влажные складки, ласкают, проникают, растягивают.
В какой-то момент Амин останавливается. Я протестую, думая, что он решил остановиться.
– Пойдем в кровать. Хочу, чтобы тебе было удобно, – шепчет он. Протестовать мне не дают. Амин вытаскивают меня из кабинки, заворачивает в полотенце, подхватывает на руки и несет в спальню.
Его движения неспешные, руки нежные, сводящие с ума. Губы блуждают по коже, касаясь самых чувствительных мест. Они зажигают, они дарят блаженство, давно забытое, неведомое, зарождают в глубине неистовое желание, истому, которая разливается по венам пожаром.
Его язык и пальцы доводят до грани, за которой я уже не ощущаю связь с реальностью, мне нужно больше, сильнее, поэтому я тяну к себе его крепкое тело, он уже снова готов к бою, это радует, его первые движения внутри меня неспешные, скользящие, это чистый кайф, но мне мало. Хочу сильнее, быстрее.
Но Амин не дает, держит, теперь он упивается властью. А я не знаю, чего мне хочется больше, продолжать эту пытку или получить долгожданную разрядку. Я извиваюсь под ним, снова забывая и о сломанном ребре и о целом мире. Эта боль наоборот добавляет острых ощущений. Хорошо, что в доме мы одни, потому что тихо реагировать у меня не получается. Стоны все громче и требовательней.
Боже, раньше я не понимала, почему бабы так орут, я всегда выдавала ту реакцию, которую от меня хотели, но это было контролируемо и продумано, а сейчас я просто не могу совладать с собой. В какой-то момент мне удается перевернуть Амина на спину и забраться сверху. Я даю себе волю и задаю нужный темп, он пытается что-то сказать, но я не даю ему это сделать. Закрываю рот поцелуем, приказываю заткнуться, и продолжаю восходить к вершине удовольствия.
Оно уже близко, уже накатывает, но каждый раз не до конца, еще чуть-чуть, еще пара мощных движений, а потом его губы сжимаются на моем соске, зубы слегка прикусывают твердую горошину и это отправляет меня в рай! Я на седьмом небе, разлетаюсь на куски, тело сотрясает дрожь, которую я не могу унять, его пальцы впиваются в мои ягодицы, продолжая насаживать меня.
Каким-то краем сознания понимаю, что оргазм накрывает и его, он рычит мне шею, его спина покрыта капельками пота, хоть мы только из душа. Это сильно, мощно, незабываемо.
Возвращаться на грешную землю не просто. Никак не могу восстановить дыхание, а ребро просто разрывается болью. Чёрт. Как хорошо было минуту назад, и как хреново сейчас. Еле сползаю с мужского тела. Он, похоже, тоже немного в шоке.
– И что теперь, – спрашивает он, – отрежешь мне член?
– Чёрт! – стону я, так вот, что он пытался мне сказать в последний момент.
– Прости, я сделал все, что мог, но ты вцепилась в меня мертвой хваткой.
– Ладно, прощаю. Надеюсь, пронесет.
– Ты не принимаешь никаких противозачаточных, – спрашивает он, вглядываясь в лицо.
– Намекаешь, если трахаешься с мужиками по работе, это было бы логичным?
– Нравится тебе все опошлять, но так делают многие, даже не ради работы, – говорит он раздраженно.
– Расслабься! Я уже давно не работаю. Могу себе позволить. Я ведь богатая вдова, ты забыл?
– Да. Об этом ты тоже не рассказала. Как ты вышла замуж? Спрошу прямо, как ты любишь: каково тебе было трахаться со стариком?
– Вижу, ты быстро учишься. Но боюсь тебя разочаровать. Я с ним не трахалась. Он вообще относился ко мне, как к дочери. Особенно после того, как его родная дочь, которую из плена мы уже вернули тяжело больной, умерла. Наш брак был фиктивный. Поэтому тут тебе ревновать не стоит.
– А тебе нравится моя ревность, да?
– Да!
– Это забавно, но не очень. От ревности у меня может снести крышу, и тебе это точно не понравится. Я до сих пор жалею, что не я вынес мозги этому жирному уроду Хасану, а вообще, как только вспоминаю, как ты, сучка такая, извивалась на его коленях, хочется убить вас обоих! – рычит Амин.
– Ты тоже не растерялся. Сисястая блондинка была довольна, – припоминаю я. И да, мне тоже хотелось вырвать ей все патлы, а ему открутить пальцы, которыми он мял ее сиськи. Только признаться в этом я пока не готова. А Амин подливает масла в огонь:
– Конечно, мясистая досталась мне крошка и горячая, – говорит с усмешкой этот гад. Его довольного выражения лица хватает, чтобы сорвать во мне что-то. Я хватаю его жестко за шею и шиплю ему в лицо:
– Не знаю, как ты, но я могу реально грохнуть и мясистую блондинку и тебя, – он усмехается.
– Да ты тоже горишь от ревности? Это радует. Я думал, там в зале ты делала назло, и мне только показался ревнивый блеск в твоих глазах.
– Не показался. И там я делала не назло. Мне нужно было вывести Хасана из зала. У него был пульт от взрывчатки. Все было продумано, а ты чуть не похерил весь план.
– То есть взрывчатку туда протащила все же не ты?
– Нет. Она была запрятана в того уродского дракона. Его доставили за день до праздника. Троянский дракон получился, – усмехаюсь я.
– А какова основная задача была твоя?
– Проследить, чтобы Халиб точно не выбрался.
– А Хасан сразу смылся?
– Да.
– А про какую флешку он спрашивал?
– Да. Я стащила у него какую-то флешку. Кстати, она в моем корсете. Что там, я не знаю, но видимо, что-то важное. Только сейчас у меня нет сил смотреть, – от последнего резкого выпада снова скручивает боль, делать счастливое лицо все сложнее. Амин замечает это, быстро встает с кровати.
– Я сейчас поищу обезболивающее. Потерпи.
Черт. Что ж так хреново? Нет сил даже повыделываться. Он уходит, но довольно быстро возвращается. В руках у него таблетки, стакан воды и какая-то мазь.
Я послушно выпиваю лекарство.
– Это мазь от ушибов и прочего. Она обезболивающая тоже. Так что ложись, намажу.
– Не хочу.
– От тебя ничего не требуется. И ребро лучше перетянуть тугой повязкой. Легче станет. Поверь.
– Знаю, ребра мне ломают не в первый раз. Так что выживу и так.
Он снова хмурится, но ничего не говорит. Только укладывает меня удобнее, и начинает легкими движениями втирать мазь во все поврежденные места. Его руки нежные, движения неспешные. От такого массажа и правда становится легче. В конце Амин находит эластичный бинт и перетягивает мой многострадальный бок. Все-таки это безумно приятно, когда о тебе заботятся. Не знаю, что за таблетку он мне дал, но глаза уже просто слипаются. Я почти засыпаю, когда чувствую, как он ложится рядом, обнимает меня сзади, целует в волосы, шепчет:
