Текст книги "Вашингтон"

Автор книги: Екатерина Глаголева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

Путешествие продолжалось: маленькие человечки остались один на один с девственной природой, которая то поливала их дождем, то напускала на них ветер, уносивший их жалкие пожитки. По дороге приходилось преодолевать холодные бурлящие реки, пробираться по крутым горным тропам. Джордж научился управлять каноэ, охотиться на диких индеек, спал на жесткой медвежьей шкуре под звездами или в дымных палатках, ел мясо, поджаренное над костром на палочках, используя деревянные плашки вместо тарелок.

Двадцать третьего марта он впервые увидел живых индейцев. Вечером на свет их костра вышли три десятка воинов, возвращавшихся с битвы и расстроенных тем, что удалось добыть всего один скальп. Их угостили выпивкой, и вскоре индейцы устроили боевую пляску вокруг костра, задавая ритм барабаном из оленьей шкуры и погремушкой из высушенной тыквы. «Самый лучший танцор совершает прыжки, как будто его только что разбудили, и бегает и скачет по кругу самым забавным образом», – записал Джордж. Вот она, молодость: находить забавной боевую пляску индейских воинов, бывших не прочь добавить к добытому скальпу еще несколько штук… Впоследствии межевщикам попались еще одни «варвары» – группа голландских поселенцев, совершенно «невежественных», на взгляд Джорджа, потому что они не говорили по-английски.

В начале апреля, в одну ветреную ночь, Джордж проснулся оттого, что под ним загорелся соломенный тюфяк; к счастью, один из его спутников пробудился раньше, вскочил и затоптал огонь. В другой раз ветром сорвало и унесло палатку, так что до зари пришлось стучать зубами от холода. Наконец, 13 апреля миссия была выполнена; полное приключений путешествие, длившееся целый месяц, закончилось.

Джордж влюбился в эту землю. И дело не только в ее красоте (в долине Шенандоа ныне расположен Национальный парк). Юный Вашингтон уже был способен как опытный хозяин оценить всю выгоду, которую можно будет извлечь из дальнейшей колонизации Запада. Брат поддержал его в этом: в 1749 году Лоуренс (он к тому времени стал депутатом законодательного собрания Виргинии) вместе с обоими Фэрфаксами основал «Компанию Огайо», которая впоследствии получила права на полмиллиона акров земли в пограничных областях. Цель – страна Огайо [2]2
  Территория, включающая современный штат Огайо, восточную часть Индианы, запад Пенсильвании и северо-западную часть Западной Виргинии.


[Закрыть], лежащая к западу от Аллеганских гор, где реки Аллегейни и Мононгахила сливаются, давая начало реке Огайо.

Итак, жизнь юного Вашингтона протекала в двух ипостасях: он неутомимо ездил по полям, лесам и горам, вооружившись компасом и вешками, чтобы заработать денег и не ударить в грязь лицом в высшем обществе. Вернувшись из очередной экспедиции, во время которой он спал не раздеваясь, «как негр», пропыленный и прокопченный дымом костра, Джордж «чистил перышки» и отправлялся в Бельвуар или Фредериксберг на светскую вечеринку. Для таких случаев он заказал себе приличный гардероб: девять сорочек, шесть полотняных жилетов, четыре шейных платка, семь шапок, а также двубортный сюртук с отворотами: «на каждом из отворотов, пяти-шести дюймов шириной, шесть петель на равном удалении друг от друга; талия низкая, длина – до колена или чуть ниже; расстояние от проймы до талии должно быть в точности таким, как от талии до низа; на полах не более одной складки», – указывал он портному.

Чертеж земельного участка, сделанный юным межевщиком Вашингтоном. 22 марта 1750 г.

Несмотря на свой модный наряд, шестнадцатилетний Джордж держался неуверенно и робел в присутствии местных аристократов в напудренных париках и их вальяжных супруг. «Это был очень застенчивый молодой человек, – вспоминала одна матрона. – Мне часто хотелось, чтобы он говорил побольше».

Но о чем прикажете с ними говорить? Они образованны, перебрасываются цитатами из древних авторов, французскими остротами, вспоминают о чем-то таком, о чем он понятия не имеет. Книги – художественную литературу, сочинения по истории, философии и географии – Джордж читал от случая к случаю, зато жадно набрасывался на газеты, а к шестнадцати годам ему в руки попал журнал «Спектейтор».

Зато Вашингтон стал прекрасным танцором. Еще он выучился играть в вист и «мушку»: карты тогда были всеобщим помешательством среди британских аристократов. Но играть без денег было нельзя, а Джордж, не достигший совершеннолетия, по-прежнему зависел от матери, не одобрявшей его светские развлечения. Дома царила спартанская обстановка, и за богатыми ему было не угнаться. Однажды Джордж вынужденно отклонил приглашение Лоуренса, звавшего его проехаться с ним в Уильямсберг, тогдашнюю столицу Виргинии: «Моя лошадь вряд ли выдержит такой путь, к тому же у меня нет достаточно зерна, чтобы кормить ее в дороге».

А между тем он начинал заглядываться на девушек. В декабре 1748 года его приятель Джордж Уильям Фэрфакс, которому тогда уже исполнилось 24 года, женился на восемнадцатилетней Саре Кэри, которую после свадьбы стали звать Салли Фэрфакс. Она тоже была из богатой и образованной семьи, обладавшей обширной библиотекой, и свободно говорила по-французски. К тому же она обладала яркой, чувственной красотой и невероятным обаянием. Нескладный застенчивый Джордж не мог оторвать глаз от ее округлых, молочно-белых плеч и изящного изгиба длинной шеи.

Но Салли была женой друга. Джордж стал смотреть по сторонам. В 17 лет он писал в своем дневнике о загадочной «красавице из низины», а заодно флиртовал с другой, «очень хорошенькой» девушкой – скорее всего, Мэри Кэри, младшей сестрой Салли. Но его ухаживания отвергли, и в виде утешения он списал себе два стишка про чувства человека, отвергнутого возлюбленной.

Однако Джордж был не тем, кто вздыхает при луне и декламирует чувствительные стишки. Кстати, тогда пришла мода на романы, и Джордж приобрел экземпляр «Истории Тома Джонса, найденыша» Генри Филдинга и «Приключения Перегрина Пикля» Тобайаса Смоллетта. Правда, его гораздо больше интересовали книги по военной истории, и полковник Фэрфакс поддерживал в нем этот интерес – например, дал почитать «Комментарии» Цезаря к жизнеописанию Александра Македонского, а в своих письмах юному протеже рассказывал об античных полководцах. К семнадцати годам Джордж стал обладателем английского сборника «Философские диалоги» Луция Сенеки-младшего и выписывал оттуда афоризмы, произведшие на него особенно глубокое впечатление: «Мужество есть презрение к страху»; «Судьба боится храбрых, давит трусов».

Одновременно он продолжал заниматься своим делом. Весной 1749 года Лоуренс Вашингтон стал государственным попечителем Александрии – бывшего табачного склада, который предстояло превратить в портовый город и перевалочный пункт на Потомаке. По его протекции землемерные работы были доверены в том числе и его брату Джорджу. В июле тот был назначен межевщиком графства Калпепер. Назначение на эту должность с 1693 года являлось прерогативой Колледжа Вильгельма и Марии, но данное обстоятельство не стало препятствием для богатых и влиятельных людей. Семнадцатилетний Джордж Вашингтон, пользовавшийся благорасположением всемогущего лорда Фэрфакса, стал самым юным маркшейдером в истории Виргинии. В дальнейшем, наставляя своего младшего брата Джека (Джона Огастина), к которому он был особенно привязан, Джордж советовал ему проводить побольше времени в Бельвуаре: «Я был бы рад услышать, что ты живешь в совершенном согласии и добрых отношениях с семейством из Бельвуара, поскольку в их власти прийти на помощь к нам, молодым и начинающим, в самых разных областях… Я многим обязан этой семье, в особенности старому джентльмену».

Через два дня после своего назначения Джордж произвел необходимые операции по размежеванию 400 акров земли на востоке графства Калпепер и гордо поставил свою подпись под документом, где была указана его официальная должность. Эта работа оказалась первой и единственной, выполненной им по долгу службы. После он обратил свои взоры на гораздо более лакомые кусочки, лежавшие за Голубым хребтом, на которые слетались тучи колонистов. Лорд Фэрфакс только успевал подписывать договоры об аренде, а Джордж – получать заказы. Дело было доходное: приходилось работать на небольших участках, которые можно было измерить и разметить за один день. Джордж предпочитал раннюю весну и позднюю осень – летом вешки скрывались за густой листвой, что усложняло задачу. Таким образом, трудиться не покладая рук (и не слезая с седла) ему приходилось только пару-тройку месяцев в год. Лорд Фэрфакс клал в карман по шиллингу в год за каждые 50 акров обрабатываемой земли и благодаря Джорджу и его коллегам заработал неплохие деньги. Не прошло и года, как деловой молодой человек сложил с себя полномочия маркшейдера графства Калпепер, более не нуждаясь в дополнительном заработке.

БРАТ

Успехи Джорджа совпали с внезапным ухудшением здоровья Лоуренса, вызвавшим сильную тревогу у младшего брата. Еще в мае 1749 года у Лоуренса начались приступы сухого, лающего кашля – верного признака туберкулеза, и он сложил с себя полномочия депутата. Зимой Джордж периодически наведывался в Маунт-Вернон, чтобы помочь ухаживать за братом. Когда ему не удавалось вырваться, он слал нежно-заботливые письма: «Дорогой брат, надеюсь, Ваш кашель стал гораздо лучше со времен нашей последней встречи; если так, я был бы рад, если бы Вы оставили мысли о том, чтобы покинуть Виргинию». Но надежды не оправдались: кашель стал только злее, и Лоуренс отплыл в Англию, чтобы полечиться у тамошних докторов.

Весной Джордж снова сел в седло, захватил свои инструменты и отправился в долину Шенандоа. За одну поездку он расставил 47 вешек, тщательно занося все данные в маленькую книжечку, которую носил с собой.

Вернувшись, он внезапно слег – подхватил малярию. Жар сменялся ознобом, нестерпимо болела голова, суставы словно выкручивало на дыбе. Но в передышках между приступами Джордж брался за перо и писал в Маунт-Вернон жене Лоуренса Анне, которая недавно похоронила годовалую дочь, старался ее подбодрить и извинялся за то, что не может приехать.

Когда Джордж поправился, вернулся Лоуренс, всё так же тяжело страдая от чахотки. С отчаяния он решил испытать на себе целебные свойства горячих источников, недавно открытых в Западной Виргинии. Туда уже начали совершать паломничества, ходили рассказы о чудесных исцелениях. Джордж поехал с братом.

Курорт ему совсем не понравился: темное, мрачное место, «очень неудачно расположенное на восточном склоне крутой горы и со всех сторон окруженное холмами, так что к четырем часам дня солнце уже садится, и до девяти-десяти над нами нависает туман». Трудно себе представить, чтобы в таких условиях можно было поправить здоровье, но кто знает? Пока Лоуренс пил воду и купался в горячих ключах, Джордж развлекался тем, что ездил «на разведку» по окрестностям, оценивая их взглядом профессионала. В конце лета они вернулись.

В октябре 1750 года Джордж впервые вложил деньги в землю, купив полторы тысячи акров в долине Шенандоа. Таким образом, уже в 18 лет, даже не достигнув совершеннолетия (наступавшего в 21 год), Вашингтон приобрел свою первую плантацию, на которой арендаторы или наемные рабочие выращивали кукурузу, пшеницу и табак. Какой успех для юноши, который совсем недавно был вынужден отказывать себе в поездке в столицу, потому что ему было нечем накормить коня!

Между тем Лоуренсу становилось всё хуже. Он решил использовать последний шанс: поехать на Барбадос в надежде на чудо – благотворное воздействие тропического климата. В те времена Барбадос был одной из самых процветающих британских колоний, а его столица Бриджтаун – третьим по величине городом в Британской Америке после Бостона в Массачусетсе и Порт-Рояла на Ямайке. Чахоточные устремлялись на этот остров в Карибском море, словно в санаторий.

Жена Лоуренса недавно разрешилась от бремени дочерью. Их предыдущие дети – Джейн (1744), Фэрфакс (1747) и Милдред (1748) – умерли, не прожив и года, рисковать жизнью новорожденной малютки Сары и ее матери никому бы и в голову не пришло, поэтому больного брата сопровождал в поездке Джордж, который должен был служить ему товарищем и нянькой.

Состояние Лоуренса внушало настолько серьезные опасения, что поездку решили не откладывать до конца сезона дождей (он продолжается на Барбадосе с мая по ноябрь) и отплыли прямо в октябре, хотя в это время в Карибском море бушевали страшные ураганы. На корабле Джордж вел дневник, занося в него пометки о бурях и штормах. После чрезвычайно утомительного и опасного плавания, длившегося целых 37 дней, их судно наконец причалило к берегам Барбадоса 3 ноября. Лоуренса тут же осмотрел доктор Уильям Хиллари, оптимистически заключивший, что пациента вполне можно спасти.

Братья сняли квартиру за городом, у капитана Крофтана, командующего фортом Якова. Посетив врача, они выехали из Бриджтауна «по вечерней прохладе». Джордж, впервые покинувший родные места, был поражен и околдован пышной тропической природой, яркими цветами, пряными и приторными запахами, новыми для него звуками и «прекрасными видами, открывавшимися пред нами на поля сахарного тростника, кукурузы, фруктовых деревьев и т. д. на фоне сочной зелени». За столом радушного хозяина он впервые попробовал авокадо и ананас и был восхищен тем, что на десерт за ужином подавали гору фруктов.

Капитан Крофтан ввел своих гостей в местное общество. Джордж впервые побывал в театре. Давали мелодраму Джорджа Лилло «Лондонский купец». Спектакль произвел на девятнадцатилетнего юношу сильнейшее впечатление, и впоследствии он заделался ярым театралом.

Лоуренс был слишком слаб, чтобы вести активную жизнь. Его сил хватало только на утренние прогулки с братом. В письмах домой он предавался унынию, тяготясь своим положением. «Один и тот же вид быстро надоедает. У нас нет никаких физических упражнений, кроме танцев». Но Джорджа захватил вихрь светских развлечений.

Однако он не тратил время попусту, а стремился пополнить свои знания в самых разных областях. Джордж заносил в записную книжку разнообразные сведения, которые могли пригодиться ему в дальнейшей жизни. В окно он видел, как по бухте Карлейль скользили величественные корабли, а на берегу солдаты выполняли строевые упражнения и ружейные приемы. Молодой человек внимательно осмотрел форт и записал в своей книжечке: «Он очень хорошо укреплен и оснащен тридцатью шестью пушками внутри оборонительных сооружений». Юный Вашингтон побывал на судебном процессе над одним рабовладельцем, полковником Бенджамином Чарноком, изнасиловавшим свою служанку. Полковника оправдали, но Джордж проникся антипатией к этому человеку «с огромным состоянием и скверным характером». Наконец, он записал для себя несколько замечаний по поводу стиля руководства губернатора Барбадоса – по его мнению, тот «не повторял ошибок своего предшественника и не давал повода для жалоб. Но в то же время, отвергая излишнюю фамильярность, он не пользуется горячей любовью».

Через две недели после приезда в дневнике Джорджа появилась тревожная запись о том, что он, похоже, «серьезно заболел оспой». Он пылал от жара, голова раскалывалась. Через пару дней верхняя часть лица и кожа под волосами покрылись отвратительными пустулами. Три недели юноша был прикован к постели, но благодаря тому, что при нем неотступно находился доктор Джон Ланахан, болезнь удалось превозмочь. Постепенно пустулы покрылись струпьями, потом корочки отвалились, оставив красно-коричневые следы. Джорджу, который и раньше не пребывал в восторге от своей внешности, было особенно досадно, что его крупный нос теперь изъеден оспинами, но он прекрасно понимал: надо радоваться, что он остался жив. 12 декабря доктор объявил ему, что он совершенно здоров.

Ровно через неделю Джордж отправился домой в Виргинию на корабле «Индастри». Ему предстояло еще одно мучительное путешествие по бурному морю. Юноша страдал от морской болезни; в довершение несчастий кто-то из команды обокрал его, когда он забылся тяжелым сном. К тому времени, как судно причалило к Йорктауну в конце января, Джордж совершенно возненавидел моря и плавания. Как хорошо, что он в свое время не стал гардемарином! Он остановился в Уильямсберге и нанес визит новому вице-губернатору Роберту Динвидди, одному из учредителей «Компании Огайо», к которому у него были рекомендательные письма. Он увидел крепкого, хотя и слегка обрюзгшего старика в парике, как выразился один остряк, с «лицом бывшего мытаря», с проницательным взглядом умных глаз, твердой складкой тонких губ и отяжелевшим подбородком. 58-летний шотландец, верный слуга короля и непримиримый борец со взятками и злоупотреблениями, пригласил гостя поужинать с ним и, побеседовав, решил сделать своим протеже.

Обзаведясь новым покровителем, Джордж помчался в Маунт-Вернон сообщить Анне огорчительную новость о том, что Лоуренс остался на Барбадосе, а болезнь, похоже, не хочет его отпускать. Словно утопающий за соломинку, Лоуренс цеплялся за последнюю надежду: чудо, не произошедшее на Барбадосе, может случиться на Бермудах. Шансов было мало, и Лоуренс мрачно сравнивал себя с «преступником, приговоренным к казни, но надеющимся на помилование».

Однако дела нельзя было откладывать до бесконечности: Джордж вернулся к своим обязанностям межевщика, а заодно слегка увеличил собственные владения – до 2315 акров земли. Возможно, он перетрудился или организм не вполне оправился после оспы, но вскоре он свалился с плевритом. Симптомы новой болезни страшно напугали Джорджа – он решил, что у него тоже начался туберкулез. Но мысли о смерти подтолкнули его к довольно неожиданному решению: он возжелал жениться. Его выбор пал на шестнадцатилетнюю Элизабет Фаунтлерой, чей отец был знаменитостью в графстве Ричмонд.

Выбор не менее неожиданный, поскольку Бетси не принимала его ухаживаний и вообще ни в грош не ставила небогатого застенчивого мальчика, разве что хорошего танцора. Но Джордж, привыкший решать важные дела с помощью старших, обратился непосредственно к отцу своей избранницы. В письме он сообщил, что намерен, «как только ко мне вернутся силы, ухаживать за мисс Бетси в надежде, что она отменит свой прежний жестокий приговор и переменится в отношении ко мне». Надежды оказались тщетны – Бетси не переменилась и нашла себе другого жениха.

Увы, надежды Лоуренса на целительное воздействие Бермуд тоже не оправдались: он вернулся в Виргинию и 26 июля 1752 года умер в Маунт-Верноне. Ему было всего 34 года! Джордж как будто второй раз потерял отца; он души не чаял в Лоуренсе, бывшем для него идеалом и образцом для подражания, и теперь был убит горем.

Но горевать было особо некогда: Лоуренс назначил Джорджа своим душеприказчиком, а поскольку во время долгой болезни он сильно запустил дела, двадцатилетнему брату оказалось не так-то легко привести их в порядок. По счастью, долги удалось уплатить.

Лоуренс завещал брату три земельных участка в Фредериксберге, а в случае смерти его жены и дочери и отсутствия у них наследников он должен был получить еще две с половиной тысячи акров в Маунт-Верноне и прилагающуюся к ним собственность «в знак любви и привязанности» Лоуренса «к его любящему брату Джорджу Вашингтону».

«Любящий брат» возжелал свершить то, что не удалось свершить Лоуренсу, и для начала сделаться из межевщика солдатом. К тому времени Виргиния была разделена на четыре военных округа, каждый во главе с начальником личного состава. Джордж хотел получить назначение в родные места – на Северный полуостров, куда входили графства Ланкастер, Нортумберленд, Ричмонд и Уэстморленд. Но вместо этого его назначили в Южный округ. Не столько обрадованный ответственным постом, сколько раздосадованный из-за непрестижного места службы, Джордж решил улучить удобный момент, чтобы пустить в ход свои связи и добиться-таки перевода поближе к дому.

В сентябре, находясь во Фредериксберге, Вашингтон познакомился с двумя военными, которые спросили, «видел ли он свет». Растолковав удивленному молодому человеку, что речь идет о том, является ли он масоном, они предложили ему вступить в братство. Во Фредериксберге как раз обосновалась военная «шотландская» ложа «древнего устава», которая якобы сохраняла традиции «вольных каменщиков», идущие с незапамятных времен, противопоставляя себя Великой ложе Лондона с ее новомодным масонством. Ложи «древних» отличались демократизмом: в них принимали не только представителей благородного сословия, но и офицеров из среды разночинцев и купцов. Идеалы масонов – равенство, братство, взаимопомощь, духовное самосовершенствование – импонировали молодому офицеру. В ноябре 1752 года Джордж Вашингтон прошел обряд посвящения в ученики, а в течение года поднялся еще на две ступени, став подмастерьем, а затем и мастером ложи. Отныне перекрещенные угольник и циркуль были для него не просто чертежными инструментами, а символами физической и нравственной жизни человека.

Тем временем некий Уильям Фитцхью, назначенный в Северный округ, переехал в соседний Мэриленд, и Вашингтон, не гнушаясь откровенной лестью, добился через вице-губернатора Динвидди перевода на освободившееся место. В начале февраля 1753 года, как раз перед достижением совершеннолетия, он принес присягу и стал начальником военного округа с окладом в 100 фунтов в год – майором Вашингтоном.