Текст книги "Эверест. На грани жизни (СИ)"

Автор книги: Екатерина Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Вставай. Быстро собираемся и выходим, погода пока в пределах нормы.

– Это как?

– Ну ветром сдувать не будет. Холодно, так что утепляйся.

Глава двадцать седьмая

Алексей Злотов

Делиться своими страхами не входит в мои привычки. Я их бережно складирую внутри себя и при первой же возможности стараюсь избавиться. Страхи они выматывают, делают слабее.

Из всей группы я переживал за Иоши, да за Джулию. Насчет японки сомнения были скорее в ее психическом здоровье. Нет, я готов был поклясться, что она в порядке. Но! Иоши шла на вершину с мыслями о мужем, который остался на Эвересте. Еще когда мы в процессе подготовки добирались до третьего высотного лагеря, я то и дело ловил ее взгляды по сторонам.

Она верила, что дух ее мужа все еще на Эвересте! Тело спустили, но дух здесь.

А в районе третьего лагеря и выше трупов на Эвересте хватало. Как бы ни бесчеловечно это звучало, но на такой высоте все силы человека уходят на то, чтобы выжить самому. И о помощи другому уже мало кто думает. Так, я до сих пор помню, как меня потрясла история о том, как мимо одного альпиниста прошли сорок два человека! И никто не остановился возле него, не помог. Мог ли я их осуждать? Вряд ли, потому что здесь, ближе к вершине, каждый сам устанавливает для себя нормы морали.

Есть те, кто помогут замерзающему, позовут шерпов, попытаются хоть как-то спустить до ближайшего лагеря. Есть те, кто пройдет мимо, влекомый желанием выжить и достичь вершины. Не зная, что основные трагедии происходят именно на спуске. Когда хочется только одного: скорее добраться до лагеря. И тогда легко сделать ошибку. А каждая ошибка на Эвересте может стать смертельной.

Я незаметно следил за Иоши, так как опасался, что она может наделать глупостей. Судя по ее случайным фразам, по взгляду, который появился уже тут, на высоте, она продолжала скучать по погибшему мужу. И потому я незаметно старался находиться ближе к ней и Джулии, заодно переговорив с их шерпами.

Кстати, за психическое здоровье второй я оставался спокоен. Джулия и правда тот еще медоед, но медоед особый. Имея стальные нервы и выдержку, внутри она оставалась мягкой и нежной. И когда мне это открылось, то я испытал немалый шок.

– Только не подведи, медоед. – бормотал по дороге, следя за ней. Ярко-зеленая с желтыми узорами куртка Джулии мелькала где-то в середине процессии. Примерно на середине пути я не выдержал и на коротком привале подошел к ней.

– Ты как?

– Пойдет. – услышал хриплый ответ.

На такой высоте изменяется голос, пересохшее горло точно выдает каркающие звуки. Потому надо пить, пить и еще раз пить. При этом все равно идет обезвоживание.

Я сделал знак Чану, который отошел чуть в сторону. Дождался, пока он подошел и коротко сказал:

– Давай, пусть начинает дышать кислородом.

– Я в порядке!

Лицо у Джулии, как и у всех нас, закрыто везде, где можно. По сути, видна только тонкая полоска между верхней частью очков и капюшоном. Но я ощущал ее взгляд. Знал, что сейчас она хмурит брови и старается злиться. Но от усталости эмоции кажутся тусклыми.

– У тебя губы очень бледные. – только и смог сказать ей. – Давай, детка, глотни кислорода. Сделай это.

– Остальным тоже предложишь?

– Смотри. – я махнул рукой в сторону Андрея. Тот уже поправлял кислородную маску. Джулия тоже посмотрела, потом перевела взгляд на меня и молча потянулась за кислородным баллоном. Я же мысленно выдохнул: в глубине души боялся, что у нее проснется упрямство.

Сам пока чувствовал себя нормально и без кислородной поддержки. Впрочем, как и остальные. Но думаю, вся команда уже в третьем лагере ляжет отдыхать с кислородом. Да и как отдыхать… так, тяжелое забытье перед основным рывком к вершине.

Навстречу нам медленно двигалась яркая группа. Среди них я узнал Адама. С ним мы не раз сталкивались в разных местах. Неплохой гид и опытный альпинист, сейчас он работал на одну американскую компанию, что устраивала подъемы на разные вершины мира.

Шли они медленно, явно из последних сил. Но при этом я чувствовал вокруг их группы ауру удовлетворения. Так и вышло: после коротких переговоров оказалось, что они уже поднялись на вершину.

– Нормально там. – говорил Адам, чьи губы потрескались от мороза и ветра. – Но мы спускались и ветер поднялся. Говорят, что к часу ночи окно должно открыться. Так что вы времени не теряйте.

– Хорошо. Вы молодцы, поздравляю. Как группа?

– Двоих пришлось в базовый отправить, а остальные молодцом, держаться. Твои как?

Я невольно оглянулся на своих альпинистов. Они сидели на валунах, просто на земле и пили воду. Опять короткая передышка.

– В порядке.

– А у поляков один сорвался. – вдруг произнес Адам. – Уже на спуске поторопился и в трещину улетел.

Я промолчал. Увы, такое здесь вполне может случиться. Потому первое, что вдалбливаю в голову тем, кто со мной будет подниматься: не спешить. Даже если кажется, что все идет хорошо, даже если лагерь виднеется буквально в нескольких метрах.

Не спешить!

Мы с Адамом перекинулись еще парой фраз и разошлись. Где-то в глубине души я немного ему завидовал. Они уже поднялись, они возвращаются в базовый, где смогут отдохнуть как положено, в просторной палатке, с нормальной едой. А не ютится в полусогнутом состоянии на пятачке скалы, где ревет ветер.

– Алекс.

Джулия подошла ко мне так, точно мы передвигались под водой. Каждый шаг медленный, точно время растянули. На лице кислородная маска, голос уже чуть бодрее.

– Как нога? – мигом отреагировал я.

Только бы все было в порядке. Она же в фурию превратится, если сейчас ее организм подведет.

– Нормально все с ногой. – отмахнулась Джулия. – Что с погодой? эти же поднялись, да? Поднялись?!

– Успокойся.

Джулия замолчала, глубоко вдохнула кислород. Я же заговорил, приблизившись к ней вплотную:

– Они поднялись, погода держалась нормальная, но уже при спуске задул ветер и повалил снег. Обещают ночью окно, так что мы движемся дальше. Но ты помнишь, что я тебе говорил? Медоед?

– Да какой я медоед!

– Которому все похер. Так, если все в порядке, то вперед.

Я убедился, что двигается она без проблем, заодно проверил остальных. Виктор держался отлично, но в нем как раз я и не сомневался. Как и в Карле с Вадимом. Эти двое перли вперед осторожными танками, как бы странно это ни звучало. Первый за счет тренированности и природных сил, второй… ну главное, что он шел. Большой мальчик, знает, что делает.

На восемь тысяч триста метров мы поднимались, сцепив зубы. Ладно, я натренирован и то периодически чувствую как организм просто начинает медленно подыхать. А "наши" альпинисты уже шатались.

– Ноги не двигаются. – пробормотал Андрей.

Его шатало сильнее остальных. Я даже призадумался, сможет ли он завтра идти на штурм. И кислородом он начал дышать раньше остальных. Но главное, что Андрей шел. Хотя в некоторых местах шерпа подставлял ему плечо.

Убедился, что остальные добрались до палаток, повернулся к Андрею. Лагерь тут приткнулся на крохотном пятачке, вокруг которого валуны, а с одной стороны обрыв. Ходить надо осторожно, лучше просто лечь и ждать, пока восстановятся силы. Тем более ветер тут дул сильный, пронизывающий. И температура резко упала.

– Ложись в палатку. – велел я Андрею. – Тебе сейчас принесут поесть и надо пить. Как можно больше.

– Тошнит меня.

– Да, потому что мы на огромной высоте. У тебя здесь организм в шоке, он на пределе. Потому сейчас надо дать ему время хоть немного отдохнуть.

– Такое чувство, что я не смогу отдохнуть.

Я сжал зубы. Ну прав он, прав. На этой высоте мы не отдыхаем, мы даем организму время просто полежать. А потом еще рывок, уже до вершины. Тем не менее ныть в данной ситуации не видел смысла.

– Андрей, нам всем сейчас тяжело. Но ты выглядишь неплохо, ты дойдешь.

– Дойдем. – пробасил Карл.

Он возник из метели, обхватил Андрея за плечи.

– Идем, я нашу палатку нашел. Идем, идем.

Мы с Карлом обменялись понимающими взглядами. Вот за кого я был спокоен. И взойдет, и другим поможет при необходимости. Такие люди обычно спокойные, как удавы, в мирной жизни. А на горе преображались и старались незаметно так подбодрить остальных.

Я же хотел проверить, как разместилась Джулия. Ее палатка находилась в центре пятачка. И, откинув полог, я застал свою девушку за странным занятием. Она то убирала кислородную маску от лица, то снова надевала. Увидев меня, проговорила уставшим голосом. Настолько уставшим, что мне захотелось взять ее в охапку и без остановок добежать до Катманду.

– Ты прав, Алекс, тут без кислорода я не выдержу. Стоит убрать маску и глюки начинаются. Я только что слышала как гавкает собака.

Глава двадцать восьмая

Я правда начинала слышать лай собаки, стоило убрать кислород больше, чем на пару минут. Такой далекий, при этом глухой и точно доносившийся из-под воды.

– Звуковые глюки. – спокойно проговорил Алекс, когда я ему об этом сказала. – Да, ты и сама об этом знаешь. Высота как раз подходящая. Не экспериментируй, пожалуйста.

И все это таким мирным тоном, точно с психом беседует.

– Я знаю, что это, ты прав. Просто проверяла. Придется спать с кислородом.

– Даже я буду спать с кислородом. – хмыкнул Алекс. – Мне еще вас на вершину вести. Давай, детка, ложись отдыхать. В полночь выступаем, как раз окно должно быть. Я сейчас всех проверю и приду.

Он ушел, а я осталась сидеть в палатке и стараться не дрожать. Не от холода. Озноб пришел примерно на восьми тысячах метрах. Так тело реагировало на условия вокруг. Тоже знакомое ощущение, нечто подобное я испытывала на всех восьмитысячниках. Правда, не так сильно.

Плохо, конечно, что из-за ноги толком не успела адаптироваться. Оставалось надеяться, что привыкший организм согласится добраться до вершины и вернуться в базовый лагерь.

Места было так мало, что пришлось свернуться клубочком, положив кислородный баллон рядом. Ведь еще надо оставить пространство для Алекса. Завернувшись в спальник, я просто лежала и старалась дышать ровно. Но все равно дыхание походило на дыхание загнанной собаки. И сердце колотилось как бешеное. Я закрыла глаза и думала, что за стенками сейчас космос. Самый настоящий вакуум, потому что ощущение бесконечного пространства захлестывало с головой. Палатка была временным убежищем, крохотным островком.

И я знала, что буквально ста метрами ниже, в одной из расщелин, висит труп альпиниста. Его можно было заметить днем, по ярко-голубой куртке. Говорят, погиб в прошлом году. И вытащить его не представляется возможным. Слишком опасно спускаться.

А сколько таких безымянных осталось лежать на склонах?

"Ты не будешь думать об этом. – я стиснула зубы до боли. – Не будешь! Ты просто последуешь совету Чана и постараешься прочувствовать сам процесс восхождения, а не нестись к цели, несмотря ни на что. Не тот случай".

Заснуть толком не удалось. Так, тяжелое забытье, наполненное спутанными мыслями и непонятным напряжением. Организм тихо загибался и потому готов был впасть в панику по малейшему пинку. Держалась я исключительно на натренированной силе воли. Ну и потому, что рядом находился Алекс. Он лежал вплотную ко мне, дышал на ухо и становилось немного легче.

Кислородная маска дико мешалась. Несмотря на покоренные прежде восьмитысячники, я так к ней и не привыкла. Стоило надеть и сон уходил, так как в глубине души боялась, что засну и сорву ее во сне. Может, глупо, но страх отказывался уходить.

В итоге так и провалялась до полуночи, то впадая в дрему, то вскидываясь и судорожно озираясь. Алекс вроде спал, но дергался во сне и я следила, чтобы он не скинул маску с себя.

Выходили в полночь, потому вставать пришлось в половине двенадцатого. Молча проверили снаряжение, молча оделись, я молча выпила все нужные таблетки и заставила себя немного поесть. Иначе силы закончатся, так и не накопившись.

Небо раскинулось над нами, глубокое и холодное. Мириады звезд, ощущение космического пространства. Ветер успокоился и холод теперь не пытался хватать за нос и щеки. Рюкзак за спиной даже стал казаться легче.

Снег вокруг сверкал под лунным светом, а мне на миг показалось, что мы на самом деле не на Земле. Слишком космические пейзажи, слишком шумно дышишь через кислородную маску, точно идешь в скафандре. Слишком чужим кажется тело.

Теперь каждый шаг давался с трудом, его приходилось контролировать. А мысли все равно ворочались, точно что-то лишнее, ненужное. Я шла третьей, за мной продвигался Андрей и Вадим, замыкал шествие Виктор. Алекс же шел впереди. А вот Марк двинулся вниз: с утра выяснилось, что у него резко подскочило давление. Так что двое шерп отправились с ним. Алекс по рации связался с базовым лагерем и предупредил Марию.

– Да, такое бывает. – сказал мне на молчаливый вопрос. – Ничего, главное, чтобы стабилизировали его состояние. Марк уже несколько раз был на вершине. Ты как?

Разговор происходил на совсем короткой остановке: чисто выпить воды и посидеть. Буквально пара-тройка минут. Чуть дольше – и вставать уже не хочется.

Мы приближаемся к "Грибам", на отметке восемь тысяч пятьсот сорок девять метров. Я иду и вижу далеко впереди синюю куртку Иоши. Она передвигается медленным, но твердым шагом.

– Эх раз, еще раз. – прошептала онемевшими губами. Они не обмороженные, это воздействие кислородной маски и высоты. Мой баллон уже заканчивается, еще два в запасе. Гиды уже рассчитали, что при подачи полтора-два литра в минуту нам этого хватит с избытком, чтобы подняться и спуститься до третьего лагеря. А там уже взять новые баллоны.

А со стороны казалось бы ну что тут трудного? Есть перила, есть кислородная маска, есть ноги. Иди себе да иди. Только вот маска и очки серьезно затрудняют нормальный обзор, так же как и темнота. Только где-то высоко наверху блеск фонарей. Но туда еще надо дойти. И до гребня самый крутой подъем. Тут непонятно с каким темпом двигаться, чтобы не загнать себя раньше времени.

А еще я поймала себя на том, что постоянно смотрю вокруг. И не для того, чтобы полюбоваться чуть сюрреалистическими пейзажами. Нет, я пытаюсь угадать не испортиться ли резко погода. Несмотря на то, что сейчас она идеальная по местным меркам. Ветер почти стих, мороз не так сильно кусается и небо безоблачное, чуть страшноватое, настолько близким кажется сейчас. А высота делает свое дело. И кажется, что сейчас оторвешься от поверхности и упадешь туда, в черноту неба, где сверкают мириады звезд.

Да пошло оно!

Вялое сознание вдруг вытащило на свет слова Чана. Его легкий упрек о том, что я не наслаждаюсь походом, а постоянно чего-то опасаюсь.

Остановилась на мгновение и обвела взглядом пейзаж вокруг. Мы почти добрались до гребня. Впереди виднелась цепочка таких же психов, которые решили выдвинуться в полночь. Но народу не так много, очередей не должно возникнуть.

Это невыразимо прекрасно и одновременно ужасающе! Вокруг меня раскинулся инопланетный пейзаж. Загадочный, опасный и незабываемый. Не знаю будет ли непогода, но сейчас я поняла слова Чана.

Надо идти вперед ради удовольствия, а не ради того, чтобы доказать кому-то что-то. Можно доказывать себе. Но не другим.

И даже следующие несколько шагов дались почти легко. Почти…

На гребне я буквально повалилась на снег. Подъем оказался выматывающим. И это слабо сказано. По рыхлой породе двигаться тяжело.

Чан молча помог мне заменить кислородный баллон. И вовремя, так как у меня уже начало мутиться в голове, подступила тошнота. Потому я с наслаждением вдохнула свежий кислород. Сразу стало легче. И я отыскала взглядом Алекса. Он о чем-то переговаривался с тремя шерпами. Я не могла прочитать по его лицу, закрытому маской и очками, о чем он думает. И на меня он не смотрел.

– Ты как? – услышала я вопрос и обернулась. За спиной стоял Карл. Яркие цвета даже в темноте резанули по глазами.

– Нормально.

– Хороший голосок. – прохрипел Карл. Я заставила себя улыбнуться. Да уж, мы все сейчас разговаривали как пропитые и страдавшие с похмелья. Сухое горло даже страшно было напрягать. Чуть что и может начаться неудержимый кашель. В глубине души я безумно боялась после такого приступа увидеть кровь на снегу. Один из симптомов отека легких.

– Себя послушай.

– Чувство, что я под водой и при этом в космосе. – хмыкнул Карл. – Знаешь, если бы можно было записать эти ощущения, сделал бы и давал их желающим. Особенно тем, кто бурчит, мол забраться высоко ничего особенного. Были бы деньги.

– И не говори. – просипела я. – Двумя руками "за".

Подошел Чан и протянул бутылку с водой. Хотя у меня была своя. Я молча сделала глоток и тихо прошептала:

– А ты был прав, насчет красоты вокруг.

Чан лишь кивнул. Обветренное и потемневшее лицо выражало как всегда только лишь спокойствие.

– Сколько раз ты был на вершине?

– Десять. – коротко ответил он. – Пора идти.

Да, идти вперед и только вперед. Идти, даже когда ноги напоминают чугунные колонны.

Дальше путь пролегал по почти плоской местности. И это час-два до почти вертикальной стены. Где опять придется попотеть и где порой встают длинные очереди.

Чуть в стороне я вдруг заметила фигуру. И невольно обернулась, чтобы увидеть, кто же сошел с тропы.

Тот кто сошел, сидел здесь, наверное, больше года. Тело в оранжевом пуховике, с прижатыми к груди коленями и в желтых ботинках. К счастью, лица было не разобрать.

Я отвернулась и поняла, что пытаюсь в рукавицах сжать пальцы.

И все же я немного отстала от тех, кто шел впереди. Из-за одной пары: "альпинист-шерпа". Я так и не поняла: шли они в команде и просто отстали или же это частное восхождение. Но вот то, что из-за них пришлось задержаться на двадцать минут… это запомнила отлично. Шерпа шел следом за клиентом, а тот двигался раза в два медленнее, чем тут принято идти. При этом я, как назло, упиралась в них носом именно в тех местах, где не обогнать. В итоге, уже когда была готова задымиться от злости, выпал кусок, удобный для обгона. Так что я собрала все силы и обошла из по краю тропы. Тут хотя бы можно было это сделать… ну почти безопасно. Чан молча шел за мной.

А небо постепенно из темного становилось все более светлым.

Глава двадцать девятая

Алексей Злотов

Я с подозрением посматривал на небо.

– Рина, – не выдержал и связался по рации с базовым лагерем. – Что у нас с погодой?

– Алекс, если что-то изменится, я с вами свяжусь.

Вдалеке, под каменным навесом, я видел красно-желтое полотнище. Под ним покоился один из тех, кто добрался до вершины, но вниз спуститься не смог. Я обратил внимание, что и Джулия смотрит в ту сторону. Но вот она мотнула головой и медленно снова начала подъем.

Самые трудные метры – те, когда до вершины уже, кажется, рукой подать. Я прислушался к себе, но нет, все хорошо, кислородный баллон не требовался. Остальные уже давно шли с ними. Виктор еще накануне подозвал меня и спросил, уверен ли я в себе.

– Уверен. – ответил на его вопрос. – Но запас беру с собой. В конце концов, он может понадобится на обратном пути.

Виктор кивнул и больше эту тему не поднимал. А я повесил один баллон на себя, а еще два отдал своему шерпе. Случится может все. И с кислородом шансы спуститься обратно резко возрастают.

Мы поднялись на ледовой купол. Обычно он снежный, но из-за всплесков погоды в последние недели вместо снега под ногами оказался лед. Так что кошки и перила оказались более чем кстати. В одном месте я вдруг едва не облился холодным потом, когда Джулия чуть пошатнулась. Но нет, оказывается чуть запнулась. Тут же выпрямилась и медленно пошла дальше.

А вокруг светало все сильнее. Солнце брызнуло лучами на снег и лед, тут же вокруг все засверкало. Безумцем будет тот, кто рискнет сейчас снять очки. Мигом ослепнет. Или же получит "снежную слепоту". А это или путь вниз, если есть кому сопровождать, или… гибель. Потому что сам спуститься не сможет. Один шаг не туда и все.

А мы тем временем шли дальше. Я просто радовался, что в этот раз не возникло проблем с провешиванием перил, что их проверили, убрали старые. И вообще шерпы подобрались как на подбор. От них все же зависит очень многое.

Почти плоский пологий гребень снова превращается в подъем почти под шестьдесят градусов. Тут пришлось немного постоять в очереди. Но это мелочи по сравнению с пониманием того, что вершина уже вот, совсем рядом.

Давай, Джулия, ты дойдешь. Давай!

Я поймал себя на том, что шепчу это треснувшими губами. Тут не помогали ни помады, ни кремы. Как ни намазывайся, все равно будут трескаться и кровоточить.

И Джулия обернулась, точно ощутила мои мысли. Я надеялся, что она сейчас улыбается.

Вот так, шаг за шагом, ощущая себя космонавтами на Луне, мы продвигались к вершине. Небо переливалось оттенками розового и золотого. А затем стало глубокого синего цвета. Таким его не видно тем, кто не поднимался сюда.

Оно завораживало не меньше снежных вершин вокруг. Даже не дойдя до вершины ты понимал, что сейчас находишься выше всех. Ты на вершине мира. И от этого понимания начинала кружиться голова. Ну и еще от высоты и недостатка кислорода, конечно.

Но в целом я чувствовал себя нормально. Да, в голове стоял звон, да, каждый шаг приходилось контролировать, но тело слушалось. И мысли не расползались в сторону. Разве что слегка подернулись точно ватой. Если станет хуже то использую кислород. Гиду стоит сохранять ясность ума.

Оставшиеся метры я точно прочувствовал вместе с Джулией. Это непередаваемое ощущение свободы. Оно пьянило, подбадривало, заставляло шагать вперед, несмотря на практически полное истощение организма. Площадка уже совсем близко, можно увидеть яркие флаги на ней. И народ, который уже поднялся. Некоторые спускаются. Я махнул рукой паре знакомых.

И тут ожила рация. Не только у меня.

– Алекс, прием! – голос Рины шипел, пропадал за треском помех.

– Слушаю. – проговорил коротко.

Джулия впереди меня уже почти забралась на площадку. Я не спешил, пусть там постоят те, кто тут впервые. Сделают фото, просто посмотрят вокруг. Минут десять-пятнадцать, а потом в обратный путь.

Да, да, недели изнурительной адаптации ради вот этих пятнадцати минут!

– Алекс…млять…пере…так, стоп! – голос Рины пробился сквозь треск. – Эй, почему у Виктора рация не отвечает? Слышишь меня?

– Слышу.

– Алекс, погода резко ухудшается. Слышишь? Разворачивайтесь обратно. Надвигается буран!

– Млять!

Я обернулся. Вот когда? Когда небо за спиной, где-то пока далеко, успело затянуть дымкой? Здесь еще сияло солнце, но я уже видел подтверждение словам Рины.

– Понял, скоро начинаем спуск. Спасибо.

Я убрал рацию и отыскал взглядом Виктора. Тот оказался ближе к вершине. Пришлось подбираться к нему, мимо остальных, жаждущих сфотографироваться.

– Что с твоей рацией?

Теперь я чувствовал, что вокруг начинает посвистывать усиливающийся ветер.

– Что с ней? – не понял Виктор. Он достал рацию, потыкал в кнопки и выругался.

– Я говорил Марку, что надо было брать другую фирму!

– Забей! – проорал я. – Забираем команду и начинаем спуск. Рина только что связывалась со мной, идет буря.

– А я надеялся это облака.

– Идиот? – прямо спросил я его.

Но дымка действительно выглядела довольно невинно. Такие явления периодически появлялись на горизонте. Иногда приходил буран, иногда легкий снегопад, а иногда облака таяли и снова светило солнце.

– Так, давай посмотрим, кто у нас на вершине.

Я огляделся. Андрей и Карл уже медленно спускались к нам. Шерпы двигались рядом с ними. А вот остальных пока видно не было, все ее торчали на вершине, хотя положенное время уже истекло. Я снова выругался. И молча полез за теми, кто решил, что моими словами можно пренебречь!

Иоши спустилась, когда я уже почти добрался до площадки. Выглядела она совсем обессилевшией. Я глянул на ее шерпу и коротко сказал:

– Спускайтесь вниз, идет буря. Попробуйте идти на короткой связке, если ей станет совсем плохо.

– Физически она сильная. – тихо произнес шерпа. – А вот морально совсем ей плохо. Алекс, осторожнее, больно она на вершине рыдала.

– Рыдала? – нахмурился я.

– С мужем разговаривала, точно он рядом с ней стоял. Надо ее в базовый поскорее.