Текст книги "Эверест. На грани жизни (СИ)"

Автор книги: Екатерина Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава девятнадцатая

С утра шерпа вместе с утренним чаем принес и новости: надвигалась нежданная туча, скорее всего будет снегопад. И ночью пришлось экстренно спускать вниз двух китайцев: у одного резко развился отек легких на фоне легкой простуды, а второй слег с высокой температурой и начал бредить. Я слушала, пила горячий напиток и старалась держаться спокойно. Хотя у меня были свои причины нервничать.

То ли кабан Алекс во сне случайно меня прижал, то ли я сама неудачно повернулась, но сейчас в ноге ощущалась едва заметная боль. Такая бывает если слегка потянуть ногу, неудачно наступить на нее. И если в обычной жизни я на такое не обратила бы внимания, то тут мрачнела все сильнее. Так как не знала к чему подобное могло привести в итоге.

– Медоед. – в палатку заглянул Алекс. – Ты чего? Выдвигаться пора. Все нормально?

– Я еще сплю. – сообщила мрачно, хотя сна и не было ни в одном глазу.

Про ногу решила никому не говорить пока. Вдруг все пройдет. А если нет, тогда придется сдаваться. Как бы ни манил Эверест, но себя я любила. И жить хотела. Потому заставила себя проглотить завтрак, оделась и подвигала ногой, сделав импровизированную зарядку. В итоге заработала сердцебиение под сто пятьдесят в минуту, а нога продолжала едва ощутимо ныть. Но на этом пока все.

Может и пронесет.

Спустя полчаса выдвинулись в передовой базовый лагерь. Сначала под солнышком, а спустя три часа наползла туча. Тяжелая, мрачная. Снег повалил крупными хлопьями, затем превратился в нечто мелкое и секущее лицо. Я то и дело оглядывалась, боясь в такой круговерти потерять своих. Поймала себя на том, что взглядом выискиваю оранжевую куртку Алекса. Упырь то и дело продвигался вдоль всей цепочки "подопечных", оглядывал, спрашивал. На меня взглянул вопросительно, а я лишь кивнула: мол, все в порядке.

Это случилось когда до лагеря осталось около часа пути. Расщелины остались позади, напоминая о себе лишь остаточным холодком страха вдоль позвоночника. Передвигаться по ним в метель то еще удовольствие. Хотя не такая уж она сильная. Иначе остались бы в лагере.

Я так и не поняла как ухитрилась так неудачно наступить. Вокруг прежде каменистый пейзаж сейчас радовал снежными наносами. Под одним из них оказался камень. Точнее, камешек. На него я и наступила, ощутила как в районе лодыжки вспыхнула на миг боль и выругалась. В голос.

Миг, и возле меня оказались мой шерпа, Алекс и Карл. Марк с Виктором и Иоши к тому времени ушли далеко вперед, а вот Андрей и Вадим наоборот слегка отстали, вместе со своими шерпами.

– Что? – коротко спросил Алекс, пока шерпа поддерживал меня. Хотя боль уже прошла и на ногу я опиралась. Хотя и осторожно.

– Наступила неудачно. Все нормально.

С этими словами я сделала шаг и поморщилась. Боль вернулась. Пусть не сильная, но она была. С этим фактом пришлось смириться.

– Алексей, в передовом лагере есть врач? – спросил Карл.

– Нет, – покачал тот головой. – Марина была там вчера, но спустилась в базовый. Чан, – обратился он к моему шерпе. – Тебе придется отправиться с Джулией в базовый лагерь.

– Да оно прой… – начала я, но Алекс одарил меня таким взглядом, что рот захлопнулся сам собой.

– В базовый лагерь. – отчеканил Алекс. – Снегопад уже прекращается. Вы дойдете?

– Дойдем. – кивнул Чан. – Впереди еще группа поляков идет, не беспокойся, Алексей.

– Джулия.

– Чего? – буркнула я, стараясь, чтобы на глазах не появились слезы от злости. Во-первых, стыдно, во-вторых, замерзнут.

Алекс, кажется, понял мое состояние. Потому что тронул за плечо и тихо проговорил:

– Я завтра к обеду тоже спущусь в базовый. Не делай глупостей, медоед.

Я не видела его глаз, их закрывали очки. Но взгляд ощущала. Он точно обжигал и при этом окутывал. Очень странное ощущение.

– Хорошо.

– Идите осторожно. Тебе надо сбросить высоту и показаться врачу.

– Хорошо.

– Ты помнишь про глупости.

– Я не идиотка. – процедила сквозь зубы.

И ведь злиться на Алекса нет смысла. Он делает то, что надо. Более того, будь я на его месте, поступила бы точно так же. Потому что даже такая мелочь как слегка потянутая нога может на высоте принести очень много неприятностей. А сейчас, если я быстро спущусь в базовый и покажусь врачу, остается шанс дойти до вершины. Пусть и небольшой, но есть.

Плохо, что я пропущу часть акклиматизационных подъемов. Очень плохо. Но посмотрим.

В итоге мы с Чаном ненадолго остановились в передовом лагере. выпили чая, поели и отправились дальше. Вот тут я порадовалась даже, что не стала спорить с Алексом. К тому моменту как впереди показался базовый лагерь, нога в районе голени точно распухла и огнем горела. Я едва могла на нее ступить.

Потому в базовый лагерь Чан затащил меня едва ли не на себе.

– Джулия, – проговорил он тихо. – А кто такой медоед?

– Это, – пропыхтела я, стараясь все же идти сама, – это такое животное. Ему на все плевать, он ни с кем и ни с чем не считается. Прет вперед как танк.

Чан минут пять молчал. Видимо, обдумывал сказанное и сопоставлял с моим образом.

– Ну, – сделал он, наконец, вывод, – Алексей всегда очень точно находит людям прозвища.

* * *

В базовый лагерь я спустилась окончательно в поганом настроении. Чан вежливо, но непреклонно сразу же отправил меня к Марии. Благо та оказалась свободна, сидела и пила чай. При виде меня покачала головой и пальцем указала на стул:

– Садись, бедолага. Мне Алекс по рации все сообщил.

– Не сомневаюсь.

– Джулия, ну ты же согласна с его решением.

– Это и бесит.

Мария расхохоталась от души. Она вообще все делала от души: и ругалась, и веселилась. Короткие черные волосы сейчас стояли торчком, а под глазами залегли тени. Но выглядела она бодро и воинственно.

– Давай осмотрим твою ногу.

Я со вздохом взялась за штаны. Еще по дороге в базовый лагерь меня посетила мысль, которая теперь никак не желала отправляться куда подальше. И все ворочалась, ворочалась в голове. В конце концов, я не выдержала и пробормотала.

– Надеюсь, не тромбофлебит.

Склонившаяся над моей ногой Мария приподняла голову и вздернула бровь. Так она делала, когда собиралась сказать нечто крайне ехидное, пусть на первый взгляд и невинное.

– Надежда она такая вещь, что без нее никак, ага. Откуда такие мысли?

– Ну, – я смотрела на ногу, с которой слезли остатки загара, – просто слышала историю одну. Мужик как-то вот тоже на ногу начал жаловаться, но при этом восхождение не отменил. Вроде боль прошла, до вершины добрался, а когда уже спустился в лесную зону, то бац… и все. Тромб оторвался.

– И вы говорите… – пробормотала Мария. – Начнем с того, что если у тебя будет хоть малейшая опасность подобного, то отправлю в Катманду прямо сейчас. Так что давай ты поборись со своими страхами, пока я тебя осматриваю. А заодно ответишь на мои вопросы. Только честно, хорошо?

– Буду говорить правду и только правду. – вздохнула я.

Пока Мария рассматривала и ощупывала мне ногу. я разглядывала палатку. Хотя ничего интересного тут не было. Ну стол, ну стулья, ну какие-то медицинские примочки, из которых я знала едва ли треть. Еще, конечно, рация. И подобие уголка отдыха: кресло и обшарпанный столик, на котором сейчас остывал чай в огромной кружке. Стены палатки были завешаны плакатами с теми или иными описаниями симптомов разных болячек. Я посмотрела пару, тут же нашла их у себя и решила не рисковать и больше не разглядывать лишнее.

– Ну что могу сказать…

Мария выпрямилась и вытерла руки специальным гелем. в воздухе мигом запахло спиртом. А врач продолжала не спеша:

– Признаков тромбофлебита не вижу. Но! Такие диагнозы можно окончательно отвергать только после диагностики. Тем более боль у тебя нехарактерная для этой болезни. Джул, есть два варианта: ты пьешь и мажешь то, что я тебе дам и, если наступит улучшение, то пытаешься повторить подъем. Или же, что я рекомендую, ты возвращаешься в Катманду и проходишь диагностику. Но тогда не успеешь на штурм.

– М-м-м, Марин, ну ты же понимаешь…

– Понимаю. – перебила она меня. – Думаешь ты первая что ли в такой ситуации? Поверь, каждый раз попадаются такие. И не один, а двое-трое. Часть отсеивается, так как здоровье резко ухудшается. Так, а теперь запоминай как лечится.

Мария сунула мне пузырек с таблетками, такими маленькими и беленькими, а еще тюбик с мазью. Я слушала ее, а сама обмирала от мысли, что не смогу поправиться до штурма. Что из-за такой мелочи как боль в ноге придется отказаться от мечты.

Что и говорить, из медицинской палатки я вышла, я точнее едва ли не выползла совсем упавшая духом. Еще вокруг уже и стемнело, возвращаться пришлось в пустую палатку. Ладно еще Чан принес мне туда и ужин, и чай. А еще спросил шепотом не желаю ли я алкоголь.

– Не умею топить расстройство в водке. – ответила ему угрюмо. – Оно плавать умеет. Ты связывался с остальными? Что там? Моя рация хандрит.

– Я уже заменил вам ее, не волнуйтесь. Со мной связывался Алексей, группа встала в лагере на ночевку, завтра отдыхают, а потом поднимаются до второго лагеря, а оттуда попробуют до семи тысяч восемьсот.

– М-м-мать вашу! – не выдержала я.

Кулаком треснула по спальнику. Из-за ноги теперь у меня не будет нормальной акклиматизации. Несколько дней выпадают из графика. Пока остальные будут постепенно набирать высоту, мне остается валяться в палатке и усиленно питаться. Два дня. Потом спуск в лесную зону, если Мария сочтет это безопасным.

А если нет?

А если моя нога не позволит мне идти на штурм? Я вцепилась зубами в ладонь, сама не замечая этого. Бросить все на кон и проиграть? Из-за того, что где-то неудачно наступила или повернулась? Это мега… это просто эпикфейл будет.

Жалея себя и при этом стараясь подбодрить, я не лежала пластом. Ну пока не лежала. Для начала приняла душ, горячий насколько можно, потом вернулась в палатку и растянулась на постели.

– О-о-о, да-а-а! – простонала едва слышно.

Все же ощущение чистоты это невероятный кайф! Пусть и душ тут лишь одно название, и голову я не помыла, боясь простудиться еще для полного счастья. Но все равно ощутила себя гораздо лучше. И позитива прибавилось.

Еще бы нога стала меньше болеть.

Остаток вечера я лежала, пыталась читать электронную книгу, лазила в планшете и пила много жидкости. Потом заглянула Мария и строго заявила:

– Немедленно спать. И ногу повыше, сделайте валик.

– Ага.

– Джулия, я не шучу.

– Уже делаю. – заверила я ее.

В итоге валик получился из моих вещей, ноющую ногу я устроила на него и погасила свет.

Забавно, но сон пришел почти сразу. Правда, ненадолго. Я успела увидеть ослепительно-синее небо, белые вершины гор на его фоне. Ощутила внутри всплеск восторга, а затем увидела как над Эверестом поднимается белая стена огромного облака.

А затем вынырнула из сна, ощутив, что в палатке не одна. Кто-то в свете фонарика возился, тихо ворчал и едва ли не насвистывал. В полумраке я заметила заросшую густой щетиной щеку, знакомый блеск глаз и хрипло проговорила:

– Упырь?

– Да, медоедик? Кстати, я тут реально думаю, а кто у нас получится? Упыреед или медоуп?

– Дурак.

– Вряд ли, мы вроде оба умные. Так, как ты себя чувствуешь?

Я пошевелила ногой и поморщилась: боль затаилась в глубине и периодически покусывала.

– Нормально. Я на штурм выйду.

– Ну это Мария будет решать.

– И я!

– И я. – зевнул Алекс.

Он стянул с себя все, кроме тонкой флиски и термобелья. Широкие плечи, плоский живот, мышцы… я отвернулась и почти сразу ощутила как он опускается рядом. Через мгновение меня как-то по-хозяйски прижали к груди и зевнули в ухо.

– Медоед, спать!

– Интересно, когда я дала повод собой командовать?

– Когда прогнала хулиганов. – ответил Алекс со смешком, что пощекотал мне ухо. – Защитила так сказать. Грозный медоед. Все, спать. И учти, я слежу за тобой.

– Маньяк. – сообщила я, чувствуя как сон снова наступает мягкой волной. – Сталкер. Фетишист… наверное.

Глава двадцатая

Спала я крепко, проснулась ближе к одиннадцати и даже не сразу поняла где нахожусь. До меня долетали обрывки разговоров, кто-то бренчал на гитаре. И в первый миг показалось, что я где-то в походе, в лесу.

Потом все прояснилось. Да, поход, но далеко не такой безобидный. И расслабляться мне рано.

Я приподняла голову, чуть пошевелила ногой. Боль проснулась и с готовностью вцепилась в мышцы. Вот же…

– Ничего, – пробормотала сама себе под нос, – сейчас все выпьем, намажем и будем настраивать себя на выздоровление.

Алекса в палатке не было. Зато на тумбочке я нашла поднос с крышкой. И сначала даже не поверила своим глазам. Ну потому что прежде такое только в книгах, да в кино встречала. И то подносы там обычно были серебряными или с какими-то шикарными рисунками. А приносят их обычно в роскошную постель с балдахином, или с видом на утренний океан. И чтобы у героини волосы так художественно разбросаны по плечам, а лицо после сна свежее, с идеальным макияжем.

Я же сидела сонная и слегка помятая после сна, а если к этому добавить отличные круги под глазами и обветренную кожу, то картина становилась просто великолепной.

Но мне было плевать. Плевать на обстановку вокруг, на то, что поднос был пластиковый и поцарапанный, что крышка на нем тоже выглядела малость обшарпанной. А когда я ее подняла, то нашла там бутерброды с мясом яка и сыром, а рядом кружку с уже подостывшим чаем. Меня изнутри точно омыло теплой волной под названием "гребаная романтика".

Оказывается, даже медоеды ей не чужды.

И глаза как-то щиплет подозрительно.

Потому что завтрак в постель я получала только в детстве. Когда болела. Приносила его обычно няня, причем не из-за большой любви ко мне, а чтобы я поскорее встала на ноги. И снова отправилась в дорогущую школу.

А тут прямо точно получила под елку подарок, о котором мечтала всю жизнь.

Рядом с бутербродами лежала записка. Всего одно слово "Поправляйся" и рисунок, при взгляде на который я поняла, что у Алекса с художкой так себе. Надеюсь, это существо с длинным носом, бородавкой и волосами ежиком не я, а он. Хотя тоже не похож. Но, возможно, у него повышенное самокритичное отношение к себе.

Даже нога точно меньше стала болеть. По крайней мере, так казалось, пока я ела и зачем-то крутила в руках записку. Не выдержала и зачем-то ее понюхала, чихнула и хихикнула над собственной глупостью.

– Так, а теперь настраиваемся на пожелание поправляться и ждем штурма. – сообщила сама себе.

Легко сказать…

Два дня я провела в базовом лагере. Два дня Мария три раза в день осматривала мою несчастную ногу на предмет опасных симптомов. Два дня я мрачно то лежала в палатке, то сидела на свежем воздухе, в кресле и мысленно представляла, как остальные сейчас тренируются. Рация у меня была, по ней я переговаривалась с Карлом и Иоши. Алекса не трогала, понимая, что забот у него и так хватает.

– Ночуем в третьем высотном. – голос Карла звучал хрипло, но бодро. – Кашляю, эту ночь буду спать с кислородом.

– Не рановато? – усомнилась я.

Небо над головой сейчас было в белесой дымке, к вечеру обещали снегопад и легкую метель. Я сидела в кресле у палатки и куталась в куртку. Без солнца здесь было ощутимо прохладнее. И любителей расхаживать полуголыми как корова языком слизнула.

– Нормально. Лучше перебдеть, чем загреметь вниз с отеком мозга. Как твоя нога?

– Вполне. Вы уже в лагере?

– Да. – слышно было как Карл закашлялся, сухо и надрывно. – Чертов… извини, Джулия. Да, уже в лагере, но Андрей и Виктор остались во втором.

– А я завтра спускаюсь в лесную часть. – пожаловалась Карлу.

– Мы туда через пять дней спустимся. – отозвался друг. – Не переживай, дорогая, все у тебя пройдет. Ты же у нас боец. Я помню К2.

– Я тоже помню. – проговорила перед тем, как закончить разговор.

К2 я запомню навсегда, впрочем, как и другие восьмитысячники. Но только там мы потеряли двоих из группы. Обрушились сераки и перерубили веревки. То, что я, Карл и еще один норвежец уцелели, можно назвать только чудом и везением. После К2 у меня остались шрамы внутри и снаружи.

– Скучаешь? – ко мне подошел Тимми, кажется. Вроде я правильно запомнила имя этого тридцатидвухлетнего финна. Он со своей группой спустились в базовый вчера и пока отдыхали.

– На горе скучать некогда. – ответила ему.

– На штурм не пойдешь?

Я смерила этого заросшего бородой товарища в красной куртке и зеленых штанах, снизошла до ответа:

– Сие действие зависит от многих факторов, потому я предпочту сразу не отвечать на столь деликатный вопрос, однако, возможно, ближе к дате вы можете повторить его.

Честно я пыталась сказать эту фразу на английском и без ошибок. Но, кажется, не слишком получилось. Потому что финн похлопал глазами, потом проговорил что-то на своем родном и несколько торопливо ушел, то и дело оглядываясь.

Ну и ладно.

А в остальном остаток дня прошел лениво. Мне надоело сидеть на холоде, и я уползла в палатку, где выпила таблетки, намазала ногу и завалилась на кровать. Спать не хотелось, зато под рукой оказалась читалка. А там – куча историй про брутальных мачо и хрупких красоток. Да, да грешна, люблю читать подобные истории. Наверное потому, что в глубине души тоже хочу такого вот мужчину, который придет, переложит часть обязанностей на себя, а мне даст плед, кружку с глинтвейном и пошлет смотреть старую комедию. Хотя бы на один вечер!

В итоге уснула после трех ночи, чтобы проснуться ближе к девяти утра с головной болью и подергиванием в ноге. Но, кажется, болеть она все же стала меньше. Или я уже себе придумала.

Так и валялась до десяти утра, пока Чан не заглянул ко мне в палатку и не позвал на завтрак. А заодно сообщил, что сразу после него мы начинаем спуск в лесную зону.

* * *

Воздух опьянял. Я вдыхала его полной грудью, чувствовала как кружилась голова, но все равно казалось мало. Кислород, полно кислорода, которого так не хватает там, на горе. Я готова была вдыхать его всем телом, каждой своей частицей. А еще заметила, что слегка постанываю от наслаждения, пока мы спускались на потертом внедорожнике, на который сели сразу как дошли до более менее нормальной дороги. Деревья, трава, кусты, да все, включая пыль вокруг, вызывало дикий восторг. Видимо, я правда сидела как пьяная от кислорода.

Со мной и Чаном ехали еще трое альпинистов. Один приболел и собирался отлежаться в лесной зоне, а еще двое отправились отдыхать три дня перед тем как подготовиться к штурму. Болтая с ними я лишний раз порадовалась, что в свое время упорно учила английский.

Наш отель находился в небольшом городке, а точнее даже поселке. Стандартный для этой местности: низкие домики, дорог толком нет, камни и деревья вокруг, а еще куча тощих собак. Они лежали на солнце и ленились сойти даже если на них рявкнуть. И, конечно, множество крошечных разноцветных флажков над головами. Они трепетали под порывами ветра тут и там.

В отеле, как я и подозревала, отопления не было. Зато стояли кондиционеры. И в этот раз я была настроена их победить, тем более один из альпинистов оказался инженером по подобному оборудованию. Так что совместными усилиями и кучей мата на трех языках, мы заставили кондиционер нагреть комнаты до восемнадцати градусов.

– Супер! – я хлопнула Джека по плечу. – Гений ты наш! А еще потом надышим и будет все двадцать градусов.

– Ты всегда такая оптимистка?

– Я стараюсь изо всех сил. Потому что оптимисты даже падая из окна считают, что они просто учатся летать.

– А что насчет оптимизма и штурма Эвереста?

Мы с Джеком стояли у моего номера, а вокруг плескался воздух, много воздуха. Я все никак не могла им надышаться. И, судя по тому, как глубоко то и дело вздыхал мой собеседник, он тоже

– А вот там оптимизм лучше задействовать вместе с расчетом.

– Погода испортилась. – вздохнул Джек. – Говорят, недели две метели будут.

Я кивнула и постаралась не смазать улыбку. Да, когда начали спускаться, то погода резко испортилась. Это здесь тепло и солнечно, а в горах сейчас метель и сильный ветер. Но если непогода затянется, то штурм придется отложить. А надолго откладывать тоже нельзя. Двадцать девятого мая – крайний срок для штурма. Дальше уже опасно, так как от тепла возможно подвижки сераков и лавины.

– Значит у нас будет больше времени на акклиматизацию. – попыталась приободрить Джека. – Смотри проще. Но заранее думай, что делать, если погода не установится.

– Тогда ждать следующего года. – печально сообщил собеседник. – А то и больше, зависит от финансов.

Я прикусила язык. Потому что у меня то единственный шанс. Ну в ближайшем обозримом будущем по крайней мере. Если только вдруг внезапно не выяснится, что у меня есть дальний родственник-миллионер. Или я не выиграю в лотерею. Или меня не пригласят работать по миллионному контракту.

Мда…

А утром я выяснила, что нога ведет себя гораздо лучше. В первый момент даже не поверила, решила, что спросонья не могу правильно оценить масштаб проблемы. Но потом полежала, проснулась окончательно и снова пошевелила ногой. И правда лучше! От восторга едва не спрыгнула с постели, удержалась в последний момент. Не хватало еще начать прыгать и сделать хуже.

Потому на завтрак спускалась как обычно осторожно, едва ли не ковыляя. Остальные альпинисты смотрели на меня едва ли не с жалостью, а я старалась не ухмыляться. Пока помолчу, но что-то внутри меня подсказывало: день-другой и нога почти пройдет. Так что надеюсь к штурму я все же буду в форме.

– Джулия! – окликнул меня Джек. – Ты тоже умираешь с голоду?

– Готова собаку живьем сожрать. – призналась с усмешкой.

Здесь, в зоне богатой кислородом, аппетит проснулся моментально. Я даже во сне хотела есть и искала какие-то кафе, пыталась выбрать десерты…

В реальности из десертов оказался не слишком богатым, но вкусным. Я выбрала непальские блинчики, больше похожие на гигантские оладушки с яблоками. Одним таким можно наесться на весь день. Прихватив кофе и яичницу с тостами, присоединилась к Джеку и еще двум альпинистам, чьи имена так и не запомнила.

А вот Джек оказался просто кладезь новостей. Уж не знаю как он все узнавал, но уже через полчаса я была в курсе того, как обстоят дела по меньшей мере у половины групп. сидевших в базовом лагере. Есть такие люди: они в курсе всего и всегда, независимо от того, где находятся. Точно у них мозг подключен к особой частоте.

– Китайцы в панике. – сообщал он. – Они собирались выходить на три дня раньше остальных, а теперь застряли. Так как пока прогноз на десять дней вперед стремный.

– Выйдут наравне с остальными или позже. – возражала его спутница, средних лет блондинка. – Сейчас каждые несколько часов погоду запрашивают.

– А смысл. – вздохнула я. – Раньше чем через пару недель все равно особо не двинешься.

– Говорят, что многие решили рваться на штурм в ближайшее время если будет окно.

Я глотнула уже чуть остывший кофе с пряностями. Будет окно или нет, но по мне так пусть лучше оно появится вовремя, а не раньше. Да, я думаю как эгоистка, но моей ноге необходимо время. Хотя бы неделя!

А нога тем временем вела себя все лучше и лучше. После обеда я рискнула выбраться прогуляться вокруг отеля. Здесь росли хвойные деревья, от которых я никак не могла оторваться. Дышала и пила захваченную с собой воду, сидела на камнях и просто наслаждалась природой. На какое-то время я точно выпала из основного мира. После холода в высотных лагерях, после акклиматизации и изматывающего кашля находиться здесь казалось высшим удовольствием, сравнимым с оргазмом.

Неудивительно, что вторую ночь в отеле я спала, как сытый младенец. И проснулась когда солнце уже поднялось довольно высоко. Организм сообщил, что ему гораздо лучше. Нога отозвалась лишь слабым напоминанием о боли, так что надежда на штурм стала еще сильнее.

А перед обедом, вернувшись с затянувшейся прогулки, я увидела микроавтобус и рюкзаки возле него, услышала знакомый бас Карла, спокойный тон Иоши. И едва не рванула к ним, удержала себя и заставила идти спокойным шагом. Получалось с трудом. Особенно когда из отеля вышел Алекс: в камуфляжных штанах, черной футболке и бандане на голове. А густая щетина и загорелое лицо делало его очень похожим на разбойника.

– Медоед! – обрадовался он. – И даже ножками ходит! Прогресс!

– Упырь! – в тон ему ответила я. – Шутить пытается!

Мы сходились медленно, пока наконец не остановились буквально вплотную друг к другу. Мне пришлось задрать голову, чтобы не упустить его взгляд. А потом…

Я молча повисла у него на шее. Вот просто взяла и уцепилась, как за дерево, даже одной ногой обвила мужскую талию. Руками вцепилась в футболку, так что ткань угрожающе затрещала.

– Ты в каком номере, медоед? – хрипло выдохнул Алекс.

Между нашими губами сейчас воздух дрожал, настолько сильно раскалился.

– В пятом на втором этаже.

– А… – сообщил этот разбойничий мерзавец. – Прикольно, а я на первом этаже. Эх, пойду рюкзак закину и в душ.

Он чмокнул меня в нос и не спеша ушел обратно в отель. Пока я смотрела ему вслед.

И что это было?!