Текст книги "Научи меня плохому (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
– Я тоже заметил. Новые духи?
Он снова шептал ей на ухо, и Катя поневоле затаила дыхание, стало жарко, и она осторожно повела плечами, стараясь отодвинуться от мужа. Занервничала, и боялась, что со стороны это заметно. И, видимо, Жданов тоже об этом подумал, потому что решительно вернул её на место. И снова его ладони у неё на плечах, дыхание касается щеки, а у неё дрожь по всему телу. Даже зажмурилась на секунду. А Андрей ещё руку ей на живот положил, и стало совсем худо.
Спасла Маргарита. Подошла к ним, взяла Катю под руку и заговорила о своей старинной знакомой, которая ещё когда-то с Андрюшей нянчилась, а потом уехала во Францию, и они не виделись уже лет двадцать. А сейчас она вернулась, и мечтает увидеть Андрея и особенно его жену.
– Мама, мы сбежать собирались, – со смешком и особым, многозначительным тоном произнёс Жданов. Катю за талию обнял.
Маргарита сдвинула брови.
– Что значит, сбежать? Вы пришли час назад.
– Да, – подтвердил он, – и уже мечтаем оказаться дома. Да, родная?
С каждым его словом, Катя всё заметнее краснела. Не знала, куда глаза деть, и, в конце концов, вцепилась в его руку, что на её животе лежала. Сжала, что было сил, но особого результата не добилась.
Маргарита же посмотрела на раскрасневшуюся невестку, потом на улыбающегося сына, и незаметно для остальных гостей, погрозила им пальцем.
– Прекратите. – Затем решила сжалиться. – Ещё час – и свободны.
Теперь уже Кате хотелось Жданова убить. Он улыбался, не отходил от неё, а она, при первой возможности, наступила ему на ногу, каблуком. Андрея заметно перекосило, он посмотрел с осуждением, а затем взял и шлёпнул её пониже спины. Прямо посреди заполненного людьми зала. Катя застыла, уверенная, что все – все! – это видели. Резко повернулась, не зная, куда отвернуться, чтобы Андрея не видеть, и встретилась взглядом с Кирой, стоявшей неподалёку. Неизвестно, как все остальные, но Воропаева точно всё видела.
Зато Андрей развеселился. Когда они покинули банкетный зал, он рассмеялся, а Катя от души пихнула его в бок, Жданов даже отступил от неё на пару шагов. Твёрдым шагом направилась вперёд, не собираясь ждать, когда муж насмеётся вдоволь, а тот сказал:
– Вот это уже похоже на нормальные семейные отношения.
– Не надейся, – возмущённо проговорила она, не оборачиваясь.
Следующее утро началось, как обычно. Катя приготовила завтрак, достала из чехла костюм Жданова, который домработница вчера принесла из химчистки, даже рискнула сама галстук выбрать и повесила его поверх пиджака. Собрала все свои бумаги в портфель, а когда Андрей вошёл в спальню, вернувшись из ванной, в одном полотенце на бёдрах, сделала вид, что её ничего не смущает. А также, что ни капельки на него за вчерашнее не злится.
– Что на завтрак? – поинтересовался Андрей.
Сделала глубокий вдох, пытаясь заглушить раздражение. Завтрак ему!..
– Яичница.
– С беконом?
Повернулась и посмотрела в упор.
– Без.
Андрей фыркнул себе под нос, когда Катя вышла.
На обед их пригласил Полянский. Запасся каталогом нового швейного оборудования, и собирался вытрясти из них хорошую сумму. Андрей посмеивался, обменивался с давним знакомым шутками, давая тому понять, что всю его стратегию давно понял, и осматривал зал незнакомого ресторана. А на жену время от времени кидал непонимающие взгляды. Катя странно оглядывалась, словно высматривала кого-то, и, кажется, к разговору об оборудовании не особо прислушивалась. Правда, Полянскому улыбалась и обстоятельно отвечала на каждый его вопрос. Но как только её оставляли в покое, начинала заметно нервничать. Опять оглядывалась.
Андрей протянул руку и заправил ей волосы за ухо. Катя так посмотрела, казалась обескураженной, и Жданов поторопился улыбнуться ей, прося не отвлекаться от «игры».
– С тобой всё хорошо?
Помедлила с ответом, проявляя осторожность.
– Да.
Полянский сам взял бутылку с вином, и наполнил Катин бокал.
– Девушке, через пару недель после свадьбы, нельзя работать, Андрей, – сказал он, улыбаясь. – А у тебя никакого понятия.
– Конечно, куда мне. Как говорит Милко: я тИран.
– В самую точку. Катя, не слушайте его, отправляйтесь отдыхать. У него всегда будут показы, один за другим. Нужно правильно расставлять приоритеты. Семья – на первом месте.
Жданов усмехнулся.
– Тебе откуда знать? Ты дважды разводился.
– Вот оттуда и знаю. При разводе все тайны раскрываются.
Катя натянуто улыбнулась, посмотрела на бокал с вином, в некотором сомнении, потом сделала пару глотков. Кажется, и этим мужа удивила. Андрей внимательно наблюдал за ней.
Когда собрались уходить, Катя вздохнула с облегчением. Отказалась от десерта, только вино допила. И поднялась из-за стола, как только приличия позволили.
– Добрый день.
Пока Андрей подписывал счёт, к их столу подошёл человек, Жданов глаза вскинул, без особого интереса, и кивнул.
– Меня зовут Денис Старков, я управляющий. Надеюсь, вам понравилось в нашем ресторане? Вы у нас впервые.
Полянского мало заинтересовало общение с управляющим, он сослался на занятость и распрощался. Пожал Кате руку, кивнул Андрею и направился к выходу. А Жданову пришлось отвечать, потому что жена молчала, вообще отвернулась от управляющего.
– Нам всё понравилось, – отделался Андрей ничего не значащим комплиментом в адрес заведения. Даже голос его прозвучал скучающе. Забрал у официанта свою кредитку и тоже поднялся. – Как-нибудь ещё зайдём.
– Будем очень рады. – Старков перевёл взгляд на Пушкарёву. Улыбнулся и кивнул. – Катя.
Андрей, уже готовый направиться к выходу, притормозил и оглянулся. Для начала на жену посмотрел, затем на молодого управляющего.
Катя же скупо улыбнулась.
– Денис. – И на Андрея, как на спасителя посмотрела. – Идём?
Тот брови вздёрнул, затем кивнул, не собираясь с ней спорить.
– Конечно. – Протянул ей руку.
Катя её приняла. Наверное, впервые за время их семейной жизни, не помедлив, не сомневаясь, приняла его руку. Хотя, и понимала, что Андрея это насторожит сильнее, чем её знакомство с управляющим незнакомого ему ресторана. А она ещё зачем-то оглянулась через плечо на Старкова. Не понимала, чего именно испугалась, возможно, чересчур пристального взгляда. А ещё ухмылки. Её словно обожгло, она нахмурилась и вцепилась в руку мужа сильнее. А когда опомнилась, поняла, что Андрей тоже на неё смотрит. И, судя, по его взгляду, то, что он видит, ему совсем не нравится.
Не повезло. Катя очень надеялась, что Старкова не окажется в ресторане, что что-нибудь случится, он будет занят, а может просто не захочет подойти к их столику. Высматривала его весь обед, и этим привлекала к себе внимание мужа. Замечала, как Андрей на неё косится, с непониманием, ведь ещё утром с таким энтузиазмом она рассуждала о том, что появилась возможность заменить оборудование в цехах. А потом узнала место встречи и примолкла. Думала попросить Андрея поехать, например, в «Ришелье», но пока набиралась смелости и пыталась придумать, как объяснить свою просьбу, всё уже решилось, и Полянский, вечно занятый, успевал только в ресторан по соседству со своим офисом, в котором, кстати, совсем не дурно кормят.
И чуда не случилось: Старков был на своём рабочем месте, заметил её почти сразу, а затем и подошёл. И даже поздоровался с ней! Вот кто просил его здороваться?!
С их последней встречи, когда она пила шампанское в баре его ресторана, отмечая свою помолвку, прошёл месяц. Месяц знаменательный и насыщенный для такого незаметного человека, как Катя Пушкарёва. И она была уверена, что Денис знает, что она всё-таки вышла замуж, и за кого именно вышла. Что она теперь Жданова. И за ту секунду, в которую они встретились взглядами, Катя успела многое о себе узнать. Старков не смеялся и, кажется, любопытно ему особо не было. Он ощупывал её взглядом, отмечая изменения, потом на Андрея посмотрел. И улыбнулся тому заученно и официально. Кате от этой улыбки страшно стало. Поэтому и схватилась за руку мужа, как за последнюю соломинку. Было такое чувство, что она между двух огней оказалась. Потому что Денис смотрел на неё так же, как Андрей, почти каждое утро – изучающе, но без особого интереса.
И именно из-за отсутствия интереса, Кате хотелось впасть в отчаяние. Хотелось закричать и затопать ногами. Что ещё она не так делает? Так старается, так много времени на это тратит, уже лютой ненавистью ненавидит глянцевые журналы и всё, о чём в них пишут. Она смотрит на себя в зеркало и не узнаёт. По магазинам ходит, для чего даже раньше уезжает с работы. Разве раньше она могла о подобном хотя бы помыслить? Поставить покупку нового наряда выше своих профессиональных обязанностей? Хорошо хоть папа не знает, точно бы не понял. Она прислушивается к советам свекрови, приходит в салон к Карлосу, как по часам, и пока тот колдует над её внешним видом, рассказывает ему о его кумире – Милко Вукановиче. Она трудится, старается, меняется, и всё для того, чтобы однажды, встретив человека из своей прежней жизни, понять – он не помнит, какой она была, он знает Екатерину Жданову, и ему в голову не придёт посмеяться или просто фыркнуть ей вслед, как поступал раньше с Катей Пушкарёвой.
И да, она понимает, что теряет Андрея, каждый день, каждый час их совместной жизни. Он и раньше не особо ей интересовался, а сейчас она его злит и раздражает, а тот факт, что она его шантажировала и принудила к самому ужасному событию в его жизни, не оставляет ей ни одного шанса. И Катя напоминала себе об этом изо дня в день: нет у неё шансов, она враг. Враг для него. И, как ни парадоксально, именно понимание, что шансов на счастье у неё нет, давало ей силы бороться со Ждановым. Ругаться, сопротивляться, перечить ему, и терпеливо, почти спокойно, сносить его вспышки гнева. Иногда их ссоры приносили удовольствие, чувство раскованности и свободы, которой раньше она никогда не чувствовала. Она пререкалась с мужем, порой забывая о воспитании, могла даже голос повысить, а после, успокоившись и вспоминая случившееся, пугалась собственной несдержанности. А ещё больше того, что чувствовала душевной подъём, и даже улыбаться ей хотелось, понимая, что ни в чём – ни в чём! – ему не уступила. Порой после выяснения отношений садились с Андреем за стол, ужинать, молчали, но при этом молчание не казалось тягостным, оба были уставшими, но довольными, выпустив пар и избавившись от лишнего негатива.
Если бы не обстоятельства, побудившие их к браку, то можно было бы с уверенностью сказать – по крайней мере Катя так считала, – что они друг другу подходят. В бытовом плане. Узнать и подстроиться под привычки Жданова ей оказалось не трудно, она даже находила некоторую отдушину, заботясь о нём. Правда, сам Андрей вряд ли замечал её заботу. Был уверен, что всё по-прежнему делает домработница. А Катя как-то сама справлялась, разве что на полноценную уборку квартиры времени не хватало, этим на самом деле занималась приходящая домработница, Анна Степановна, милая женщина, правда, не слишком разговорчивая. Молчком приходила, также тихо уходила, выполнив все Катины поручения. А вот то, как жена готовит, Андрея устраивало. Он никогда не отказывался позавтракать или поужинать, не привередничал и даже хвалил. Без особого восторга, конечно, но вполне искренне. И понятия не имел, как Катя старается и что заранее тщательно продумывает меню. Ждановым всё воспринималось, как данность.
Единственное, что Катю расстраивало, всерьёз, до глубины души, так это вечерние отлучки Андрея. Если в будние дни он появлялся дома вовремя, то по пятницам и выходным, он уезжал, ничего не объясняя, и появлялся обычно за полночь и не совсем трезвый. И расценивать это можно было как угодно – попытка её унизить, уязвить или полное наплевательство на её чувства, сути это не меняло – Жданов не собирался ни на один день из-за её шантажа менять свой образ жизни. Хотя, о подобном они и не договаривались. И поэтому ему совсем не нужно знать, как сильно Катя из-за этого переживала. Из-за того, что ему рядом с ней тошно; из-за того, что ему плевать на её чувства; из-за того, что он ничего ей не должен. Переживала, но думать старалась о том, что беспокоится лишь о том, какой скандал может разразиться, если его кто-нибудь увидит в привычной для его холостяцкой жизни компании. Маргарита точно обвинит в этом её. Что не смогла удержать мужа в своей постели после нескольких недель брака. И разочаруется в ней. Терять же расположение Ждановых-старших Кате очень не хотелось, ей льстили внимание и неподдельный интерес свекрови. Но разве Андрею это объяснишь? Он лишь рассмеётся. А уж если Катя озвучит свою просьбу – не гулять и не изменять, может ещё сильнее разозлиться и начать всё делать ей назло. Это же Жданов.
Но инцидент в ресторане его, кажется, заинтересовал. Когда они вышли, Андрей всё косился на неё, что-то спросить хотел, но передумал и промолчал. А Катя боялась взглянуть на него напрямую, раздумывая о том, вызвало имя Дениса в памяти Жданова какое-нибудь воспоминание или нет. Может, она, в самом деле, зря переживает? Правда, что ли думает, будто Андрей её тогда внимательно слушал? В ту ночь она всерьёз верила, что Андрею важно всё, что она говорит, каждое слово, он так смотрел на неё, но потом выяснилось – врал.
Может, правда, обойдётся?
А она в ответ поклянётся, что в тот ресторан больше ни ногой. Ей совсем не хочется встречаться со Старковым. Не по себе становится от его взглядов, голоса, особых интонаций, которые проскальзывают, а может, ей просто это слышится. Но каждая встреча с Денисом приносит ей неприятности, это неоспоримый факт.
– Что ты вздыхаешь?
Катя кинула за своё плечо опасливый взгляд.
– Вздыхаю?
– Да. – Андрей сидел за столом, что-то быстро печатал, и Кате казалось, что он совершенно не обращает на неё внимания. Она легла пораньше, книгу взяла, но сосредоточиться на чтении никак не получалось. Вот и задумалась, уверенная, что муж даже благополучно позабыл о её присутствии в комнате. Он не смотрел, зато, оказывается, прислушивался.
Он всё-таки развернулся на стуле, чтобы посмотреть на неё. Катя весь вечер молчала, даже ни на одну его подколку не отреагировала, всё пропустила мимо ушей. А началось всё после посещения ресторана. Как вышли, так и примолкла. Что странно. Андрей уже привык, что Катя с лёгкостью парировала все его замечания.
Катя же потеребила страницу книги, которую вот уже полчаса не могла дочитать.
– Наверное, устала.
Жданов не удержался от иронии.
– Голова болит?
Катя всё-таки нахмурилась.
– И это тоже.
Андрей неторопливо оглядел её. В спальне они с Катей вели себя так, словно женаты были лет пятнадцать, и он сам удивлялся, с какой лёгкостью им это удаётся. Наверное, сказывался тот факт, что когда-то у них уже был секс, и даже не один раз. И Андрей напоминал себе об этом каждый раз, когда мысли начинали принимать опасный оборот, а случалось это не так уж и редко. В конце концов, он нормальный мужчина, и когда в его постель ложится молодая женщина… в розовой пижаме, даже если большую часть времени их общения, ему придушить её хочется, в нём просыпаются определённые желания. Например, эту пижаму с неё, наконец, снять. Но надо признать, что воспоминания о том, что было когда-то, помогали не всегда. Скорее они примешивались к настороженности, и это помогало Андрею поворачиваться к жене спиной со спокойной совестью, ощущая себя едва ли не героем. Он помнил, какой Катя была несколько месяцев назад, и помнил, каких усилий, применимых и к ней и к себе, ему стоило лечь с ней в постель в первый раз. И то, какое удивление он испытал после, и то, какую теплоту ощутил в какой-то момент. Катя была настолько настоящей, настолько трогательной, и он свою вину перед ней ощутил вдвойне, втройне, настолько сильно, что угрызения совести казались нестерпимыми. Сразу начал придумывать, как же ему всё исправить, извернуться так, чтобы «Зималетто» спасти, свою совесть успокоить и Катю счастливой сделать. Тогда казалось, что он очень чётко представляет себе счастье Кати Пушкарёвой. Искренне считал её умной, трезвомыслящей девочкой, которая сама ему говорила, что «он не может любить такую, как она». Она всё понимала! И её счастье было простым – работать рядом, быть рядом и чтобы он был к ней добр. Он был к ней добр, всегда. Даже сейчас он слишком к ней добр, что иногда раздражает. А она этим пользуется. Это и было тем самым неприятным и удивительным открытием для Жданова в Кате. То, что она, оказывается, умеет пользоваться чужими слабостями, в частности его. И оказавшись женатым на этой притворе, протягивая к ней руку – вольно или невольно – каждый раз Андрея останавливала мысль о том, что он не знает, что от неё получит в ответ. Оттолкнёт она его? Возможно. А если нет? Что осталось от той трогательной девочки? Вдруг это очередной этап её программы Х? И он станет лишь ступенькой, средством. А Андрей Жданов не привык, чтобы им пользовались. К тому же, Катя могла повести себя как-то по-другому, и тем самым уничтожить его воспоминания о теплоте и счастье в её глазах той первой ночью. Сейчас у неё были все основания на него злиться, и если она почувствует его слабину, если поймёт, что он её хочет, и, не дай бог, будет готов идти на уступки ради… не будем называть это любовью и даже сексом, сведём всё к исполнению супружеского долга… но и этот козырь он не был готов дать ей в руки. С какой стати? Что ему, не с кем отвлечься и сбросить сексуальное напряжение? А она пусть ждёт его вечерами, ночами. Это достойное наказание.
Правда, то, что она, кажется, не ждала и не мучилась, раз спокойно засыпала, не думая, где он и с кем проводит время, неприятно било по его самолюбию. Но это мелочи, по сравнению с тем, что он не собирался выказывать Пушкарёвой своей заинтересованности. Как сейчас, например.
– Мама сказала, что ты приняла их приглашение приехать в выходные на дачу. – Жданов закрыл крышку ноутбука, поднялся и устало потянулся. Краем глаза заметил, что Катя отвернулась.
– Я не принимала никакого приглашения, – возразила она негромко. – Маргарита Рудольфовна попросила, сказала, что хочет побыть в кругу семьи. Как я могла ей отказать?
– Действительно. Как ты могла ей отказать?
Катя книгу закрыла и положила на тумбочку.
– Если ты не хочешь ехать, сам ей позвони и откажись. Я не вижу никакой проблемы.
– Это потому, что ты мою маму ещё плохо знаешь. Если я попробую отказаться, она из меня душу вынет. Решит, что мы поругались.
– Так скажи, что поругались, – легко отозвалась Катя, за что удостоилась язвительного взгляда.
– Ты сегодня просто блещешь идеальными идеями.
– На тебя не угодишь! Свет в гостиной выключи.
Андрей красноречиво поджал губы, но всё же заставил себя смолчать, вышел из спальни на пару секунд, выключателем щёлкнул и вернулся. Футболку снял, взялся за пояс домашних брюк, не удержался и на Катю посмотрел. Та старательно отводила глаза, взбила свою подушку и легла. Тут же крепко зажмурилась. Андрей только головой покачал. Всё-таки его жене в притворстве ещё практиковаться и практиковаться.
Сел на постель, штаны на пол бросил, а потом повернул голову, принялся разглядывать неровный ряд зарубок на спинке кровати. Улыбнулся. Провёл по ним пальцем и кинул быстрый взгляд на жену. Чуть наклонился к ней и шепнул:
– Восемнадцать.
– Поздравляю, – буркнула она, уткнувшись лицом в подушку.
Андрей довольно усмехнулся, выключил ночник и лёг, накинув на себя край одеяла. Катя, странно, но не отодвигалась от него. Лежала совсем рядом, по привычке сунула ладонь под щёку, и затаилась. А Жданову в голову снова полезли опасные мысли. Как она всё-таки поступит, если он инициативу проявит? Оттолкнёт? Или пойдёт до конца? Станет-таки идеальной женой, а идеальные жёны никогда не отказывают мужьям в сексе.
Глаза закрыл, приказав себе об этом не думать. О чём угодно, но не о сексе, не о супружеском долге и не о розовой пижаме. Далась она ему, ей-богу. Хорошо, не о сексе, но всё равно о жене. Что-то странное сегодня днём произошло. В ресторане она так нервничала, а потом этот управляющий… Знакомый. Подумать только, у Кати Пушкарёвой в ресторанном бизнесе знакомый. Откуда интересно.
Прошло несколько минут, Андрей всё вспоминал, анализировал – как она по сторонам озиралась, волновалась, выпила больше обычного, потом руку ему подала, а в глазах отчаяние проскользнуло. Одновременно прислушивался к Катиному дыханию рядом, и был уверен, что она не спит. Только дышит очень осторожно, видимо, её тоже что-то беспокоит. Управляющий? Как его там, кстати?..
Андрей протянул руку и снова ночник включил. Катя зашевелилась, глаза рукой закрыла. Удивилась:
– Ты что?
Жданов повернулся на бок и приподнялся на локте, устремив взгляд жене в лицо.
– Как его звали?
– Кого?
– Управляющего в ресторане. Денис, правильно?
Катя приоткрыла рот, не зная, что ответить, потом осторожно сдвинулась назад. Глаза отвела.
– И что?
– Денис? Я точно помню. Фамилию не очень, а вот имя…
– Андрей, половина двенадцатого, давай спать. – Она предприняла попытку снова лечь, но Жданов неожиданно схватил её за руку. Настойчиво искал её взгляд.
– Тот самый?
Катя непонимающе взглянула на своё запястье в плену его пальцев.
– Какая теперь разница?
– Ты чуть не взлетела, так быстро головой в разные стороны крутила. Ты знала, что он там работает?
– Ну, знала, – нехотя призналась она.
– Так просто?
Она в нетерпении дёрнула рукой.
– Господи, я не понимаю, что ты хочешь от меня! Да, я знала, что он там работает, и идти я не хотела. Просто… – Осторожно выдохнула. – Пока я придумывала причину… чтобы место встречи сменить, всё уже решилось.
– Почему ты мне не сказала?
Пушкарёва вдруг усмехнулась.
– А должна была?
Её усмешка ему не понравилась. Опомнился, понял, что на самом деле не должна, и стало не по себе. Обжёг взглядом, отодвинулся и свет выключил. Лёг, подложив под голову руку. Катя, вроде, дышать перестала. Потом повернулась к нему спиной, и если бы не один её странный, короткий вздох, едва уловимый, Жданов бы не понял…
Поморщился в досаде.
– Давай, ещё поплачь из-за него.
Катя в испуге рот рукой зажала. Мысли о сегодняшней встрече с Денисом и так не оставляли, а тут ещё Жданов, со своей непонятной настойчивостью, а затем и с язвительностью. Что ж, Андрей всегда знал, куда и в какой момент лучше ударить. В этом он мастер.
К Ждановым на дачу спустя два дня они приехали недовольные друг другом. Андрей никак не мог справиться с возмущением и раздражением по поводу таких глупых слёз жены из-за бывшего возлюбленного, который, к тому же, об неё когда-то ноги вытер, а она вот до сих пор плачет и себя жалеет. А Катя злилась на него из-за двух последних вечеров, которые Жданов провёл вне дома непонятно где и с кем, и появлялся ближе к двум часам ночи, и как путный, на цыпочках, по крайней мере, это он так думал, крался в спальню. Он пьяно вздыхал, путался в одежде, падал на постель всей своей тяжестью, и его совсем не интересовало, что Катя ждала его весь вечер, грела ужин и плакала от обиды, а потом ругала себя за это. В такие вечера она Жданова ненавидела, и раз за разом удивлялась, не понимая, по какой глупости она добровольно обрекла себя на этот кошмар. Ждать его ночами…
Даже утром, собираясь на дачу, успели поругаться. Андрей после вчерашнего заметно страдал, с трудом поднялся с постели, Кате приходилось подгонять его, она терпеть не могла опаздывать, а муж напротив, никогда никуда не торопился, в полной уверенности, что без него ничего важного не начнётся и не случится. Слово за слово – разругались. Катя чашку с кофе перед ним поставила, не рассчитала, и немного горячего кофе выплеснулось через край, оставив на белой скатерти некрасивое коричневое пятно. Едва не попало на рубашку Андрея, тот подскочил, тут же схватился за больную голову и выругался. Ненадолго повисло тяжёлое молчание, после чего Катя попросила Жданова держать свои мысли при себе, а тот в ответ заявил, что чрезмерное воздержание на женщин тоже дурно влияет. У них не только характер портится, но и помрачение рассудка начаться может. Некоторые, у кого особо запущенные случаи, до шантажа опускаются. А потом ещё жалуются на полученный результат.
Катя запустила в него прихваткой и с кухни ушла. С того момента они и не разговаривали, вплоть до того, как не въехали в ворота дачи Ждановых. Катя же была настолько зла, что даже любопытства не проявила. Просто вышла из машины и хлопнула дверцей.
– Прекрати истерику, – попросил её Андрей, когда оказался рядом. С некоторой тоской посмотрел на окна с детства знакомого дома, а затем уверенно положил руку жене на талию. Катя дёрнулась, хотела воспротивиться, но он решительно прижал её к своему боку. – У нас медовый месяц, не забыла? Твоими усилиями, между прочим.
Не успел договорить, как дверь открылась и появилась Маргарита. Разулыбалась, увидев их, поспешила спуститься.
– Приехали! Катя, как ты его так рано с постели подняла?
Пушкарёва вынужденно улыбнулась, а Андрей многозначительно хмыкнул.
– Она очень постаралась, мама.
– Героиня просто. Здравствуйте. – Она расцеловала молодых, а Катя сказала:
– Доброе утро, Маргарита Рудольфовна.
Жданова рассмеялась.
– Да, да, ещё утро. Как ни странно. – Заглянула сыну в лицо и потрепала того по щеке. Потом опомнилась: – Вы ведь, наверняка, не успели позавтракать нормально. Пойдёмте, у меня всё готово.
– А где папа?
– Дома, дома. Кофе пьёт. – Маргарита взяла Катю под руку и оглянулась на сына, который доставал из багажника сумку с их вещами. Сообщила негромко: – Теперь это ритуал – утренний кофе. Врач кофеин ограничил, одна чашка в день и не больше, а для Паши это настоящая трагедия. Сколько лет на кофеине жил, пока работал. Это как топливо для дозаправки. Поэтому, когда он пьёт свой утренний кофе, его трогать нельзя. Он смакует.
Катя улыбнулась уже вполне естественно.
– Тогда не будем ему мешать.
– Как мне можно помешать, – чуть ворчливо проговорил Пал Олегыч, появляясь на крыльце. – Что там смаковать? Она не чашку мне даёт, а напёрсток. Доброе утро, Катюш.
– Доброе.
– Как доехали?
– Хорошо.
– Я тебе всё здесь покажу.
Её провели в дом, Пал Олегыч сразу начал экскурс в прошлое, а Катя то и дело на мужа оглядывалась, который устроился на диване, обвёл взглядом гостиную и вдруг улыбнулся, совершенно довольно и озорно. Видимо, ему тоже было, что вспомнить, и дом этот он любил.
Улыбаться Жданов перестал, когда оказался в своей спальне, перед кроватью, и вспомнил, что на даче у него в комнате не «аэродром», на котором можно спокойно устроиться с нелюбимой женой, и если повезёт, то за ночь ни разу её не коснуться, а нечто поскромнее. Намного скромнее. Катя в комнату вошла и тоже остановилась. Андрей же кашлянул, почесал в затылке и сказал:
– И даже не проси, раскладушку нам не дадут.
– Я так и подумала, – пробормотала Катя и дверь закрыла.
Отвернулись друг от друга, Катя немногочисленные вещи в шкаф перекладывала, а Андрей уселся на подоконник и достал из кармана мобильный. Когда заговорил, стало понятно, что Малиновскому звонит. Тот, по всей видимости, ещё спал, и Жданов ему позавидовал. А сам взглядом за женой следил. Катя стояла к нему спиной, наклонялась, приподнималась на цыпочках, развешивая вещи, потом волосы за спину нетерпеливо откинула. И вдруг замерла, видимо, почувствовав его взгляд, направленный ей в затылок. Ладно, не в затылок, немного ниже… весьма ниже, но ведь главное, не быть пойманным на месте преступления, верно? Андрей поспешно отвернулся, и поэтому когда Катя кинула на него осторожный взгляд через плечо, выглядел уже спокойным и как бы ни при чём. И, вообще, в окно смотрел.
Когда они спустились, стол к завтраку уже был накрыт. Вот только Пал Олегыч выглядел немного недовольным, глядя на чашку с зелёным чаем перед собой. Но при виде сына и невестки оживился.
– Катя, как тебе дом?
– Очень красиво, Пал Олегыч. А вид из окна просто сказка.
– Да, да. Андрей потом покажет тебе окрестности, здесь очень красиво. Лес, река…
– Трёхметровые заборы, – подсказал Андрей и рассмеялся, удостоившись укоризненного взгляда отца.
Катя подошла к Маргарите, взяла у неё нож и принялась резать хлеб.
– Чем вы вчера занимались? – поинтересовалась свекровь. – Никуда не ходили?
Андрей посмотрел на стену напротив, давая возможность Кате что-нибудь сказать, но та молчала, и пришлось ему. Покачал головой.
– Нет, мам. Отдыхали.
– Рано ещё вам отдыхать. Сходили бы в ресторан, на танцы…
– Неделя была насыщенная. Да и ресторанов нам днём хватает. Да, Катюш?
Ей пришлось обернуться и кивнуть. А Жданов ещё и разулыбался.
– А вечером мы дома ужинаем, Катя хорошо готовит.
Маргарита коснулась рукой Катиного плеча, в знак одобрения.
А Андрея понесло. Он только и делал, что нахваливал жену перед родителями. Что бы мама ни говорила и не рассказывала, он вворачивал что-нибудь про Катю: какая она хозяйственная, понимающая и рядом с ней, он за собой никаких недостатков не замечает. Всегда уверен в том, что жена поймёт и простит. Говорил и смотрел Кате в глаза, улыбался. И той ничего не оставалось, как улыбаться в ответ, хотя внутри кипела.
– Прекрати это немедленно, – зашипела она на него, когда они после ужина вышли на веранду, воздухом подышать. – Что ты делаешь?
– А разве ты не этого хотела?
– Нет, и ты прекрасно это знаешь. – Катя отвернулась от него, обиженная, и обхватила себя руками за плечи.
Андрей обернулся, заглянул в распахнутые двери, что вели в гостиную, улыбнулся матери, которая, кажется, следила за ними, и тогда уже Катю обнял. Почувствовал, как она напряглась, но не посмела воспротивиться и даже сказать что-нибудь против. А Жданов ткнулся подбородком в её макушку.
– Я играю свою роль, – негромко продолжил он. – Я счастливый молодожён, и должен рассказать об этом родителям. Разве я не прав?
– А что ты будешь говорить им потом? Ведь по твоим словам, у нас всё расчудесно.
– А потом, котёнок, я ничего не буду им говорить. В этом вся прелесть.
Катя закусила губу.
– То есть, я буду виновата во всём?
Андрей лишь плечами пожал.
– Наверное. Но о другом мы, кажется, не договаривались. Или я забыл?
Катя голову чуть вскинула, и Жданов, хоть и не очень ощутимо, но всё-таки получил по зубам. Отодвинулся, недовольный.
– Отпусти меня.
– Стой. Мама смотрит.
Она всё равно протестующе зашевелилась, развернулась к нему лицом и одарила гневным взглядом.
– Думаю, она уже во всём удостоверилась.
– Я уже говорил тебе, что ты плохо знаешь мою маму. Она человек подозрительный, дотошный до деталей.
– Ты сегодня, по количеству деталей, всех превзошёл!
Катя говорила негромко, но эмоционально, и взгляд прятала. То в сторону посмотрит, то Андрею на плечо, а уж если глаза поднимала к лицу мужа, то не выше подбородка.
