Текст книги "Научи меня плохому (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Тогда что же так беспокоит?

Встретившись в дверях со Старковым, невольно развернулась на сто восемьдесят градусов, желая переждать, когда он пройдёт мимо. Но он не прошёл, из зала вышел, и на Катю посмотрел с интересом.

– Даже не смотришь на меня?

– Не смотрю, – подтвердила она. Поняла, что проходить мимо он не собирается, и решила сама проскользнуть в зал, но Денис положил руку на дверную ручку, и ей поневоле пришлось остановиться. – Меня муж ждёт.

– Не ждёт, вокруг него толпа. Алису не видела?

Катя помедлила с ответом.

– Видела, но она, кажется, вернулась в зал. Так сказала, по крайней мере.

А почему бы не сказать ему правду, не уязвить, и не понаблюдать за его унижением?

Денис разглядывал её, прищурившись. Потом вдруг сказал:

– Отлично выглядишь.

Катя всерьёз удивилась комплименту. Настолько, что рассмеялась.

– Правда?

– Да. Кто бы мог подумать.

– Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь ещё заговорю с тобой.

– Ой, да ладно. Неужели ещё злишься? – Он неожиданно взял её за локоть и отвёл в сторонку. – Столько лет прошло.

– Некоторые поступки не забываются, Денис. Руку убери.

Он улыбнулся, залихватски, как когда-то.

– Катя.

– Что?

– Что ты злишься? Злоба женщину не красит.

– А я не стремлюсь быть красивее всех.

– Зато сразу становится понятно, кто прячется под всеми этими шикарными одеждами. Твоё платье может стоить, как машина, но под ним Катя Пушкарёва. Всё та же – обиженная и зареванная. Так?

Пришлось приложить усилие, чтобы сохранить лицо. Смотрела на Дениса, потом за руку его схватила, когда он прикоснуться надумал.

– Давай сделаем вид, что мы незнакомы. Это ведь так и есть? Мы почти незнакомы.

– Ну да. Постель – не повод для знакомства. Ты когда-то мне не поверила.

– Иди, ищи свою жену.

Он ухмыльнулся, довольно неприятно, а пальцы обхватили её запястье. Потянул совсем чуть-чуть, и Катя не поддалась бы, но рядом прошли люди, глянули в легком недоумении, и она, чтобы не привлекать внимания, отступила к стене. Старков встал перед ней, загораживая от чужих взглядов, и не отпустил её руку, хотя Катя её подняла, не зная, как ещё освободиться от его пальцев.

– Зачем ты ей про меня рассказал?

Денис немного удивился.

– Кому и что?

– Своей жене про меня.

Он сдвинул брови.

– Интересно. Это вы когда успели обсудить?

– Ты не должен был рассказывать!

– Почему? Она спросила: откуда мы знакомы, я и ответил.

– Ты ответил? И что именно ты ответил? – Катя зло выдохнула ему это в лицо, видела, удивление в глазах Дениса, тот едва заметно ухмылялся, наблюдая за ней, а потом вдруг поднял её руку, которую продолжал сжимать, и потянул к своим губам. Он дразнил её, в этом жесте не было ни капли нежности или соблазна, он просто её дразнил, и Катя стукнула его по плечу, в досаде. – Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности?

– А они будут? – Денис приложил её ладонь к своей щеке, Катя не выдержала и слегка его ударила, вот только со стороны это смотрелось скорее как заигрывание, это она уже позже поняла, когда стало слишком поздно. Сейчас же Старков рассмеялся, развеселившись от её реакции.

– Будут, – мрачно подтвердил Жданов.

Катя дёрнулась всем телом, руку свою решительно освободила, и резко повернулась.

– Андрюш.

Он даже не удостоил её взглядом. Сделал два шага, и как-то у него так получилось… Катя только моргнула в растерянности, а Денис уже схватился за челюсть и, сделав большой шаг назад, налетел на стену. Кате показалось, что она даже хруст услышала, а не только глухой звук удара. Зажмурилась на секунду, а потом бросилась к мужу и повисла у него на руке.

– Андрей!

Он рукой дёрнул, словно стряхнуть её хотел. И по-прежнему не смотрел, разглядывал Старкова, который странно охнул и головой потряс.

– Тебе своей жены мало?

На шум прибежала та самая девушка в униформе, поначалу замерла в растерянности, потом склонилась над Старковым, и пообещала позвать врача.

– Ты больной? – поинтересовался Денис, севшим голосом, глазами на Жданова сверкнул, но тот не ответил, Катю за руку схватил и повел за собой. Правда, перед входом в зал притормозил, видимо, заходить туда ему не хотелось, да и Катя предпочла бы этого не делать. Боялась, что у неё сейчас лицо настолько перепуганное, что скрыть ничего не получится, не то что улыбнуться. Но не повезло, их заметили Ждановы-старшие, Маргарита призывно махнула рукой, и Андрей вошёл в зал. Катя прикусила затрясшуюся губу, и считала про себя шаги. Вот ещё шаг, потом ещё один – и она с собой справится, к родителям Андрея подойдёт спокойная и довольная. Вот только Андрей на неё не смотрит. Она даже предприняла попытку мужу в лицо заглянуть, но как только увидела окаменевший подбородок, желваки на скулах и взгляд, направленный вдаль, перепугалась. Через распахнутые двери видела наметившуюся в коридоре суету, потом Старкова, уже на ногах и трясшего головой, и ей казалось, что все гости в зале начали оборачиваться, любопытствуя, а они с Андреем идут, рука об руку, как с места преступления сбегают. Вон даже Пал Олегыч шею вытянул, наблюдая за суетой за дверями.

– Что там?

– Андрюш, что-то не так? У тебя странное лицо.

– Всё так, мам. – Андрей натолкнулся взглядом на Киру, присматривающуюся к ним с Катей с подозрением, и поморщился. А потом протянул руку за бокалом с виски.

Катя нервно сглотнула. Смотрела на его руку, на покрасневшие после сильного удара костяшки, подняла глаза, и поняла, что Кира тоже смотрит на руку Андрея.

– Андрюш, Милко просил поговорить тебя с этим человеком… как его зовут, Паша? Он из Таллинна.

– Пусть даст ему мою визитку. Я с ним встречусь. Потом.

Маргарита нахмурилась.

– Андрей, что случилось?

– Всё хорошо, – чётко проговорил он, глядя матери в лицо. – Отлично просто.

Кате хотелось сквозь землю провалиться. Была уверена, что ещё минута, и она точно расплачется, у всех на виду. Андрей держал её за руку, крепко, она ни одним пальцем пошевелить не могла, и даже головы в её сторону не поворачивал. Смотрел на родителей, даже на Киру, а на неё нет. Да ещё гул голосов за спиной, и всё казалось, что по их душу.

– Мы домой поедем.

– Прямо сейчас? Но…

– Катя не очень хорошо себя чувствует. Да, милая?

Катя смотрела на его профиль, и когда он обратился к ней, не удостоив взглядом, лишь коротко кивнула.

– Да, Маргарита Рудольфовна… Вы извините нас.

– Ты бледная, – подтвердил Пал Олегыч. – Правильно, поезжайте. Нас машина ждёт, вот и поезжайте. Шофёр за нами потом вернётся, мы пока не собираемся уходить.

– Спасибо.

Андрей виски допил, ни на кого не глядя, а когда Катя начала прощаться, сам родителям кивнул на прощание, и они направились обратно к выходу из зала. В коридоре уже никого не было, Катя по сторонам посмотрела, а потом вдруг почувствовала тяжёлый взгляд мужа, и головой крутить перестала.

В машине молчали. Катя нервно комкала в руках тряпичную сумочку, а Андрей, напротив, вальяжно развалился на сидении и смотрел в окно. Опять не на неё. Она из-за этого переживала. Хотя, понимала, что если бы он сверлил её взглядом или кричал, тоже ничего хорошего не было бы. Но, по крайней мере, она знала бы, что он думает, что чувствует, и насколько зол. А так…

Дома Жданов снова налёг на виски. Пока Катя переодевалась и принимала душ, он сидел в гостиной перед телевизором и пил. Думал о чём-то, хмурился, время от времени прикладывался к бокалу, и теперь уже Катя, проходя мимо, сверлила его взглядом, но сказать так ничего и не решалась. Хотя, имела огромное желание подойти и встряхнуть его хорошенько.

– Андрей, ты так и будешь молчать? – не выдержала она, в конце концов.

– А мне нечего сказать.

– Да? Ты ударил Дениса, хорошо хоть не в зале, у всех на глазах, а сказать тебе нечего?

– Нечего, – отозвался он глухо, и переключил на другой канал.

Катя потёрла лоб, зачем-то обвела взглядом гостиную, и предложила, не зная, что ещё сказать:

– Хочешь, я тебе ужин погрею? Что ты пьёшь… на голодный желудок?

– Мне не привыкать.

В голове вертелись поучительные слова о возможной язве желудка, но это было не то, что сейчас Андрей вытерпел бы, Катя это понимала. Поэтому решила извиниться.

– Прости, я всё испортила.

Он голову опустил. Катя несколько секунд смотрела на его тёмный затылок, а потом Жданов вдруг развернулся и посмотрел на неё. Руку с бокалом через спинку дивана свесил, и даже губы в улыбке растянул.

– Прощаю.

Произнёс это таким тоном, что сразу было понятно – это, скорее, приговор, чем прощение.

– Андрей, я не знаю, что тебе показалось… – Он брови вздёрнул, словно подбадривая её, и у Кати вырвалось: – Алиса ему изменяет, представляешь? С Воропаевым.

– А ты зачем мне это говоришь?

Она нелепо взмахнула рукой.

– Не зачем. Просто рассказываю тебе.

Андрей странно крякнул, и Катя вдруг поняла, что он всё-таки напился. Развернулся, пустой бокал на журнальный столик поставил, а сам поднялся.

– Не надо. Не надо мне рассказывать. – Он приблизился к ней, двумя пальцами за подбородок взял и стал смотреть в лицо. От него пахло виски, он щурился, от него исходила угроза, но Катя взгляда не отвела, надеялась, что хоть так муж захочет ей поверить, если она не испугается, и не отвернётся. Но Андрей лишь качнул головой. – Я не хочу знать. Потому что иначе мне захочется узнать больше, залезть в дебри и попытаться разобраться… что происходит в этой головке. А я, честно, не хочу. Не думаю, что мне это понравится.

Он отпустил её и ушёл в спальню, а Катя осталась в гостиной, не могла никак со слезами справиться. Пальцы к губам прижала, боясь, что разрыдается. Прислушивалась к шагам Андрея в спальне, потом скрипнула кровать, и всё стихло. Катя ещё несколько минут провела в гостиной, выключила телевизор, подушки на диване в порядок привела. Потом присела, взяла бутылку виски и понюхала горлышко. Скривилась и завинтила пробку.

Три месяца, как вся жизнь. Успели поненавидеть, позлиться, сблизиться, полюбить и разочароваться. Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть. Снова возненавидеть.

Эти мысли Катю все выходные мучили. Ждала, что Андрей продолжит злиться на неё, возможно, даже уедет куда-нибудь один, чтобы взять реванш, но он остался, и на следующий день сделал вид, что накануне ничего не произошло. Вот только внутри у него заноза сидела, его выдавали долгие взгляды и сдержанный тон. Но в остальном вёл себя, как идеальный муж. За выходные они вместе выполнили все намеченные на эти дни домашние дела, прошлись по магазинам, посетили модную выставку, на которую получили приглашения, поужинали в ресторане, и даже любовью после занимались, с тем же пылом, а может и большим, чем обычно, Катя невольно отмечала проскальзывающую жадность в прикосновениях мужа. А возможно, это была не жадность, а попытка сломить её. Надо признать, что у него это получалось хорошо. Катя едва выдержала эти выходные. Говорить с Андреем было бесполезно, он на самом деле не хотел ничего слышать и знать, делал вид, что ничего не происходит, и Кате невольно приходилось принимать правила игры. Называла себя трусихой, но у неё язык не поворачивался начать разговор, который без сомнения закончится скандалом. Скандалом, который поставит точку, она в этом почему-то не сомневалсь. А готова ли она закончить всё скандалом? Раньше было всё равно, а вот сейчас…

А как глупо всё кончается! Из-за Старкова. Если бы она только предположить могла…

– Плохо ты как-то выглядишь, – сказал ей Зорькин в понедельник, когда приехал в офис «Зималетто».

– Да? – Катя похлопала себя по щекам, надеясь вернуть им румянец. – Если мне ещё кто-нибудь это скажет, я совру, что муж спать не давал. Чему-чему, а врать я научилась.

Коля сел напротив неё и кинул на стол тонкую папку.

– Я тебя предупреждал.

– Я помню, – тускло отозвалась она. Потом улыбнулась. – Кофе хочешь?

– С печеньем, – тут же отозвался друг детства.

– Хорошо, я Свете скажу. А я пойду к Андрею, пока он не уехал.

Путь до президентской приёмной показался, как никогда, коротким. Вроде шла, намеренно замедляя шаги, хотелось подумать, ещё раз всё взвесить, но не прошло и пары минут, как оказалась перед дверью в кабинет мужа. Слышала его голос, а когда дверь открыла, поняла, что тот по телефону говорит. Хорошо, если честно, боялась, у него застать Малиновского.

Андрей, заметив её в дверях, рукой махнул, приглашая войти. От разговора не отвлекался, откинулся на кресле, а Катя дала себе пару секунд, разглядывала его, потом положила перед ним папку с бумагами, и тихо попросила:

– Подпиши.

Жданов в кресле выпрямился, потянулся за ручкой, и, не читая, начал расписываться на строчках, на которые жена указывала.

– Если смогу, я, конечно, приеду сам. Но я не считаю своё присутствие обязательным. Хорошо, присылайте своего человека. Парламентёра, да. Встретим, как полагается. У нас показ скоро, поэтому командировки в ближайшее время я не планирую, в Москве дел много. Да, конечно… Созвонимся завтра. До свидания. – Трубку положил и выдохнул: – Прямо мечтают меня в Киев заманить!

Катя слабо улыбнулась.

– Ты сопротивляешься?

– Пока да. – Он посмотрел на только что подписанные бумаги. – Это что?

Катя папку закрыла и осторожно придвинула её к Андрею. Сглотнула, чувствуя, как немеют кончики пальцев.

– Я вернула тебе «Зималетто». Поздравляю. Надо только заверить…

Он уставился на неё пустым взглядом, потом опустил глаза на папку. Ладонь на неё положил.

– И что это значит?

Катя головой покачала.

– Ничего, просто… Александр Юрьевич…

– Ты что задумала? – отрывисто спросил он, буравя её взглядом.

Губы дрожали, и поэтому никак не получалось изобразить улыбку, но голосу постаралась придать бодрости.

– Всё идёт по плану, Андрей Палыч. Всё идёт по плану.

Всё произошло неожиданно, кажется, в одну минуту. Андрей никак не мог опомниться. Ещё вчера у него была жена, дом, вроде как семья, пусть и придуманная, но от этого обязанностей не меньше, пусть всё и напоказ. Но всё это было! А вот спустя два дня, после ссор и выяснения отношений, он стоял и наблюдал, как Катя спокойно складывает свои вещи в чемодан, с которым когда-то и пришла в этот дом. В его дом. Всего два с половиной месяца прошло, самые долгие месяцы в его жизни, а вся жизнь перевернулась с ног на голову. И вроде бы он сейчас должен радоваться тому, что всё, наконец, закончилось. Он ведь мечтал об этом, ждал с нетерпением, и, как сейчас вспоминалось, ещё вчера ждал, правда, уже как-то отстранённо, понимая, что время идет, день за днём летит, и вот скоро, скоро… Это «скоро» пришло чересчур неожиданно. Настолько, что он растерялся и попытался Катю отговорить от задуманного, сказал, что это совсем необязательно, и, вообще, он не готов.

– Ты не готов?

Он развёл руками, не зная, что ей сказать.

– У нас было две недели впереди. Я ещё не придумал убедительную причину… И ты, кстати, тоже. Так зачем спешить?

– Какая разница, Андрей? Сейчас или через две недели. – Катя не сложила, а скорее скомкала свои брюки от костюма, сунула их в чемодан. – Ты всегда можешь выдержать паузу.

Жданов нахмурился.

– Что это значит?

– Что ты в расстройстве и объяснять что-либо не в состоянии.

Его брови окончательно сошлись на переносице.

– Откуда ты этого набралась? Можно подумать, ты уже разводилась раза три!

Катя перед чемоданом остановилась и уставилась на него почти с ненавистью. Она на самом деле его ненавидела, хотя он и не был ни в чём виноват. Но его приходилось собирать, чтобы уехать из этого дома, и от этого на душе было тошно и мерзко. Но Катя, как могла, старалась не показать своих чувств Жданову. Он и без того стоял у неё над душой и своими разговорами последние силы у неё отнимал. Он, оказывается, был против её отъезда! Против развода он не возражает – конечно же, нет! – а вот уезжать ей совсем необязательно. Как выяснилось, ему с ней удобно жить. Вот ведь… Чего только не выяснишь, ругаясь с мужем перед разводом.

Ему удобно. Кто бы мог подумать?

Они и сейчас ругались, разве что не кричали и не обвиняли друг друга, но ругались, и это тихое бешенство намного сильнее било по нервам. У Пушкарёвой даже руки тряслись, и поэтому она комкала свою одежду, понимая, что сложить как следует всё равно не сможет. Нужно ещё немного продержаться, нужно собрать чемодан, дотащить его до прихожей, а потом выйти за дверь. Вот и весь план на будущую жизнь. Когда замуж выходила, была уверена, что через три месяца будет точно знать, что и как ей делать, чем заниматься и как жить. Ошиблась. Что ж, бывает. Но она и это выдержит. Лишь бы от Андрея поскорее уехать. Но если он так и будет стоять в дверях и наблюдать за ней полным скептицизма взглядом, она до утра прособирается. Или это его цель?

За последние два дня они ни одного доброго слова друг другу не сказали, хотя Андрей был уверен, что убеждает её не торопиться и остаться. Но на самом деле он ничего для этого не сделал и не сказал. Все его причины были какие-то дурацкие и глупые. То ему удобно, то он не знает, как объяснить родителям и знакомым, то принимался обвинять её и сетовать на женские капризы и обиды. Кажется, он всерьёз не понимал, почему Катя не соглашается с его доводами. Не понимал, почему она так торопится уехать, раз у них всё не так плохо. Они же вместе прожили несколько месяцев! И в последнее время их ничто не тяготило, так почему бы…

– Это, конечно, смешно, но я набралась этого в глянцевых журналах. Там, порой, попадаются не глупые статейки.

– Отлично! Моя жена учится на глянцевых журналах! Мне это в страшном сне присниться не могло!

– Слава богу, жена почти бывшая.

– Ах вот как!.. Ну, тогда, действительно, слава богу!

– Мне казалось, я тебе огромное одолжение делаю. Мы ведь об этом и договаривались.

Жданов посверлил её взглядом. Вроде бы злился, но на самом деле слова подбирал.

– Мы не договаривались, что ты в один день закончишь этот спектакль. Теперь все, конечно же, решат, что виноват во всём я.

Катя обернулась на него, окинула долгим взглядом.

– Хорошо, я всем скажу, что виновата я. Признаю все ошибки.

Андрей рот открыл и так замер ненадолго. Потом всё же поинтересовался.

– Какие ошибки? И в чём ты виновата? Ты про Старкова?

– Господи, Андрей! – Она швырнула кофточку в чемодан и захлопнула крышку.

– Что? А что я должен делать? Стоять молча и смотреть? Или помочь тебе вещи собирать?

Катя нервно усмехнулась.

– Наверное, ты должен быть рад, что я уезжаю и оставляю тебя в покое. Разве не так?

Андрей уставился на зарубки на спинке кровати.

– Наверное, – промямлил он. И тут же добавил, чтобы хоть как-то оправдать своё занудство: – Но ты меня подставляешь!

– Ничего, всё уладится, вот посмотришь. – Катя попыталась снять большой чемодан с кровати, а у Андрея при виде этого вырвался недовольный возглас:

– Катя! В конце концов!.. Десять часов вечера. Ты собираешься на ночь глядя заявиться к родителям, чтобы они подумали, будто я тебя ночью выгнал?

– Не выгнал. Я сама ушла.

– Замечательная мысль, – зло огрызнулся он. Прошёл и сел на постель, глаза на Катю поднял. Если честно, не знал, что ещё сделать и что говорить. Всё происходило так быстро, что он просто не успевал находить верное решение и слова. А жена стояла, поджав губы и глядя в пустоту, потом попросила:

– Андрей, прекрати меня мучить.

– Я не мучаю, – воспротивился он из вредности. – И даже ни на чём не настаиваю. Просто мне кажется, что ты поторопилась. А поспешишь, как известно, всё испортишь.

Катя облокотилась на чемодан, который по-прежнему находился на кровати. Стояла рядом со Ждановым, смотрела на него сверху вниз, видела непреклонное выражение на его лице, и не знала, что с этим делать. Ведь знала, что он всё прекрасно понимает, просто упрямится, но причины своего упрямства озвучивать не спешит. Катя почему-то была уверена, что Жданов знает, чего хочет, но это его не радует. А если уж его не радует, то ей какой толк чего-то ждать и снова мечтать? Ему ведь с ней удобно! Пока удобно.

– Нечего нам портить. Ты знаешь, почему я это делаю, и если бы ты поменьше думал о своём удобстве, то понял бы, что я права. Сейчас самое время развестись.

– Катя, Сашка ничего не докажет!

– Откуда ты знаешь? Если он начнёт копать, он много всего найдёт. И Пал Олегыча убедит. Он сможет. Вот и пусть все отвлекутся.

– Да, и склюют мою печень. Спасибо тебе, любимая!

Она всё-таки стащила чемодан на пол. Он приземлился с глухим стуком, а Катя судорожно втянула в себя воздух.

– Я уверена, что ты справишься.

– А ты? Ты знаешь, что ты сейчас родителям скажешь? Вот представь, Елена Санна тебе дверь открывает, а ты с чемоданом, и даже не заплаканная! Что ты скажешь?

– Правду! – воскликнула Катя, не сдержавшись. – Что мы с тобой не сошлись характерами!

– Какими ещё характерами?

– Нашими. – Чемодан был тяжёлым, Пушкарёва быстро выбилась из сил, и остановилась уже в дверях гостиной. Сдула с лица волосы, оглянулась на мужа, который из спальни вышел и теперь провожал её хмурым взглядом.

– И что же у нас плохо? – поинтересовался он, вскинув брови.

– Всё! – ответственно заявила Катя. – Тебе не нравится, как я готовлю, убираю, застилаю кровать…

– Это домработница делает.

– Но мама этого не знает. А ты… ты мне совсем не помогаешь! – придумала она и довольно улыбнулась, указав на чемодан у своих ног, как доказательство своих слов. – И мне надоело это терпеть.

Жданов сложил руки на груди и взглянул вызывающе.

– А что ещё тебе во мне не нравится? Носки разбрасываю, твоё молоко выпиваю, критикую тебя? В сексуальном плане, надеюсь, устраиваю? Или сразу будешь на не угасшую первую любовь всё сваливать?

– Что ты пристал к Денису?

– Интересно! Между прочим, это я тебя с ним в углу застал, а не ты меня с кем-то!

Она сделала глубокий вдох, а потом согласилась:

– Можешь об этом всем рассказать.

– Ты с ума сошла?!

Пожала плечами.

– С чемоданом поможешь?

Он помог. Катя видела, насколько Андрею всё это не нравится, всё шло не так, как он хотел, его всё злило и выводило из себя. Он и на неё злился, а Катя старательно уворачивалась от его прямых взглядов, и когда ждали такси, смотрела в сторону и молчала. И Жданов молчал, больше ничего не говорил и, кажется, смирился с происходящим. Только напоследок взглядом её пробуравил, но так ничего и не сказал. Видимо, не знал что. А может, ему просто надоело. Ведь уговаривать её – это проблема, а Жданов проблем не хотел. Он хотел, чтобы всё просто и удобно. А Катя уже не чувствовала себя удобной. Она, в конце концов, не его любимая вещь, которую для удобства можно оставить, а когда надоест – выставить из дома. Не собирается она этого дожидаться, когда снова останется у разбитого корыта. Всё было продумано и решено несколько месяцев назад, и нужно уходить пока не поздно. А сейчас не поздно, сейчас как раз вовремя. Их с Андреем расставание переполошит всех, и отвлечёт внимание от ненужных деталей. И Воропаев может угрожать чем угодно, на этом Совете директоров главной темой будет другая новость, к нему и его домыслам не имеющая никакого отношения. И ведь Андрею она всё объяснила, и знала, что он понял, но всё равно трепал ей нервы, потому что по обыкновению пытался усидеть на двух стульях. А сейчас не та ситуация, чтобы рисковать. К тому же, что такое две недели? Для неё – продолжение агонии. Поэтому сегодня она ушла.

Она ушла, и теперь свободна. Андрей ей не муж, и она ему не жена. Нет придуманной семьи, «их» дома, «их» постели и «их» будущего.

Нужно срочно придумать себе новый план на жизнь, прямо сейчас, пока едет в такси, и до дома родителей ещё минут пятнадцать. Ей нужен план!

Родители встретили её потрясённым молчанием. Оно было настолько выразительным, что отец вроде бы и не заметил чемодана, не помог, и Кате снова пришлось самой тащить его в спальню, теперь уже в свою бывшую, и вроде бы родную, но оказавшись в которой она отчего-то почувствовала себя неуютно.

– Катюша, как же так? – Мама появилась в дверях, и смотрела на неё, прижав руку к груди. Родители уже успели лечь спать, Катя, признаться, даже не вспомнила, что они ложатся рано, и явилась, как Андрей правильно сказал, на ночь глядя, и теперь ещё острее почувствовала свою вину – мало им плохих новостей, да ещё и сон перебила. Но главное сейчас, не поддаваться и не позволять себя учить и убеждать.

– Мы так решили, мама.

– Что вы решили? – Это отец жену в сторону отодвинул и вошёл в её комнату. Подтянул спортивное трико, и смотрел так серьёзно, что его взгляд с поношенным трико никак не вязался.

Катя же покаянно опустила голову и негромко сообщила:

– Расстаться.

Родители молчали. До тех самых пор, пока Елена Александровна болезненно не охнула. Катя взглянула на мать обеспокоенно, хотела броситься к ней, но та сама медленно сползла на стул.

– Катерина, вы оба спятили, как я погляжу? – грозно начал Валерий Сергеевич. – Вы расписались две недели назад!..

– Десять, – поправила Катя отца, но тот вряд ли её услышал, даже кулаком в воздухе потряс.

– Такую свадьбу сыграли! В журналах пропечатались! А теперь что? Читать в газетках о том, что моя дочь разводится?

– Все очень быстро об этом забудут, поверьте мне. – Она криво усмехнулась. – Появятся новые новости, новые девушки…

– Какие девушки?

– Катя, Андрей изменил тебе?

Она поторопилась покачать головой.

– Нет.

Валерий Сергеевич погрозил дочери пальцем.

– Не ври отцу.

– Папа, я не вру! – Катя всерьёз перепугалась. – Андрей мне не изменял. Просто… мы все эти месяцы ругались, пытались скрыть, но… Так не может дальше продолжаться!

– Ругались? – эхом повторили за ней родители, потом непонимающе переглянулись, а Валерий Сергеевич даже руками развёл.

– И что? Ну и ругались бы себе на здоровье, разводиться-то зачем?

Катя совсем растерялась. Не такой реакции она ожидала. Думала, что родители расстроятся, что ей придётся их успокаивать, обещать, что всё будет в порядке, а отец, кажется, рассердился на неё. И искренне не понимал, почему любимая дочка, которую он ещё совсем недавно наотрез отказывался отпустить из отчего дома, вдруг вернулась. Да ещё с вещами!

Села на диван и посмотрела на мать, всё ещё ожидая от неё поддержки.

– Папа, ты не понимаешь. Мы с Андреем обоюдно недовольны нашей совместной жизнью.

Пушкарёв на жену обернулся.

– Что она имеет в виду?

Катя сама ответила, не дожидаясь реакции матери.

– Мы не сошлись характерами!

– Это самая дурацкая причина для развода испокон веков!

– Не преувеличивай.

– Катя, что на самом деле случилось? – подала голос Елена Александровна.

Пушкарёва откинулась на спинку дивана и обхватила себя руками за плечи.

– Мы постоянно ругаемся, мне это надоело.

– Из-за чего ругаетесь?

– Да из-за всего! Андрей, он… он… – Выдумывать оказалось не так просто, и Катя откровенно мучилась. – Он устроил мне скандал из-за Дениса! Мы просто стояли, разговаривали, а Андрей увидел…

– Какого Дениса?! – возглас Пушкарёва напоминал рык. Катя испуганно вздрогнула, а Елена Александровна на мужа цыкнула.

– Валера, ночь же!

– Ты опять связалась со Старковым? С этим негодяем сопливым?

– Папа, я с ним не связывалась, – принялась она оправдываться, чувствуя, что от волнения сбивается. И зачем она Дениса упомянула? – Мы просто встретились. И, вообще, он женат!

– Какое счастье для нас, что нашлась женщина глупее тебя, и вышла за него замуж!

Катя лицо руками закрыла и сидела так некоторое время, пытаясь справиться с эмоциями. Перед глазами плавали жёлтые круги, сердце стучало, а отец продолжал стоять над ней и пылать от гнева, который готов был на неё обрушить. Всё шло не так, совсем не по плану. Родители готовы были встать на сторону Андрея, а Катя не понимала почему. В какой момент она перестала быть жертвой? Раньше родители всегда жалели и поддерживали её, а теперь, оказывается, Жданов от её действий пострадал?

– Валера, Валера, – Елена Александровна попыталась успокоить мужа, – на самом деле поздно, давай оставим всё до завтра. Пойдём спать.

– А ты уснёшь? – язвительно поинтересовался Пушкарёв у жены. Та только вздохнула, глянула на дочь с сожалением, а потом потянула мужа из комнаты. И Катя только услышала голос матери за дверью:

– Что ты на девочку напал? Может, у них, на самом деле, всё плохо?

Катя закрыла глаза и повалилась на бок, положила голову на подушку. А в голове звучали слова матери: «Может, на самом деле всё плохо?». Всё и, правда, было плохо, но совсем не так, как мама предполагала. Плохо было не там, не с Андреем, а здесь, в своей комнате, на своём диване, рядом с вещами, с которыми росла и пережила столько всего, даже предательство Жданова. А сейчас она в этой комнате задыхалась. Было как-то по-особенному тихо, и пусть она слышала голоса родителей за стенкой, но это всё было не то. Ей не хватало тяжёлого тиканья часов в гостиной, дыхания мужа рядом, его голоса и нетерпения. В доме родителей даже пахло по-другому, детством, в её взрослой жизни царили другие ароматы – дорогих духов и чуть островатого мужского одеколона. И завтра утром уже не будет ничего привычного. Вместо кофе, тостов и омлета для мужа, будут мамины оладушки, чай со смородиновым листом и продолжение допроса. А Андрей? Чем он завтракать будет? Наверное, нужно было позвонить домработнице и попросить ту прийти завтра пораньше, чтобы вовремя приготовить завтрак. Кстати, а чем Жданов по утрам до женитьбы питался?

Ах да, он завтракал у Киры. Или ещё у кого-то.

И как всё это пережить?

У Андрея ночь тоже вышла бессонная. Проводив жену, с чемоданом, за порог своего дома, и оказавшись после в пустой квартире, он ненадолго замер в тишине, пустоте, совершенно не зная, что делать и как реагировать на случившееся. Нет, он знал, что Катя уйдёт от него, и даже знал, что сегодня, она его накануне должным образом об этом оповестила, хотя он не поверил и даже покричал на предмет того, что думать сейчас нужно не о своих намерениях и желаниях, а о компании, и всё о том же Воропаеве, слов которого она так испугалась. И на фоне всего этого, как можно думать о личных предпочтениях? Нужно работать, и, вообще, зачем разъезжаться, если им вместе довольно-таки неплохо. И даже больше – хорошо! Удобно, вот как. А это немаловажно. И не зачем на него так смотреть и сверкать глазами, он говорит толковые вещи, а она просто пока не понимает, у неё опыта недостаточно, чтобы вот так с плеча рубить и заявлять, что удобство – это не то, о чём мечтает женщина. Удобство, уважение и взаимопонимание – это едва ли не самое важное в отношениях. А всё остальное… с остальным нужно бороться. Вместе.

В тот момент Катя странно посмотрела и осторожно поинтересовалась:

– Что ты имеешь в виду?

Жданов только руками развёл.

– Да я кучу всего имею в виду!

– А меня эта куча не устраивает.

– Почему?

– Наверное, потому, что мне совсем не хочется разгребать эти самые кучи. Даже с тобой.