Текст книги "Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 31

– В этом мире есть вещество. Неиссякаемый источник энергии, – девушка понизила голос, и я увидела, как её раздвоенный язык мелькнул между клыков. – Но оно слишком ядовито. И вот что оно делает с телами людей… Отец называет это мутацией. Я здесь уже год. Изменения начинаются спустя пару недель. Сначала мелкие, потом всё больше.

Я снова посмотрела на сына.

– Странно, – прошептала. – Алекс почти не изменился.

– Такое только с ним, поверьте.

– Как ты тут оказалась?

– Меня и моего отца сбросили в портал. Потому что отец услышал то, чего не должен был. Он и раньше подозревал, что с императором что-то не так… – она метнула на меня осторожный взгляд.

– Говори, – тихо проговорила я. – Я никому этого не скажу. Видишь же сама, где мы оказались.

Девушка замялась, но всё же выдохнула:

– Отец был главным целителем императора.

– Лорд Сой? – у меня перехватило дыхание. – Так ты его дочь?

– Именно.

– Я думала, что лорд Сой на пенсии, уехал далеко к морю. Устал от столичной жизни.

– Нет. Это все сказки, чтобы нас никто не искал. Папа получил пожизненную отставку в портал. И отсюда не вернуться. Отец лечил императора, но на это уходило слишком много сил. Он стал докапываться до сути. И тогда узнал… Вы ведь слышали о специальном указе Дария Второго по поводу поиска и обучения молодых целителей?

– Конечно. Вся Империя знает. Официально это для того, чтобы поднять уровень врачевания, а значит, и уровень жизни людей. Да и многим драконам требуется помощь на фронте. Целителей не хватает.

– Так задумывалось, да. Но на самом деле… – её голос стал едва слышен, почти перешел в шипение. – Видели бы вы, сколько целителей исчезает бесследно, не дойдя до Академии. Их никто больше не видит. Император слишком частый гость в этом мире. Его тело искажено мутацией, но он хочет и дальше выглядеть человеком. Для этого его очищают десятки целителей. Только их силы не бесконечны. И лучше всего организм очищается, если брать не просто магию, а сырые жизненные силы целителей.

Она снова облизнула клыки, и я передёрнулась от ее слов.

– Отец нашёл подвалы. Там даже есть камеры, где сжигают тела…

– Боги… – прошептала я. Сердце сжалось. – Что ты такое говоришь… Я знала, что император не святой. Но до такой… степени…

– Да. А еще у него есть нечистые на руки советники. И полно людей, которые замешаны в этом всем. И со всеми он делится. Это мир на самом деле поделенная ресурсная база. Это их мир.

– А это вещество… этот источник энергии? Что он за собой несёт?

– В нашем мире он подпитывает артефакты, огромные шахтные механизмы, очаги фабрик. Вы ведь слышали об этих методах и артефактах, которые используют при добыче, при возведении гигантских сооружений?

– Да, конечно, – кивнула я, чувствуя, как внутри меня всё холодеет. – Не хочешь же ты сказать, что они на нём уже работают? – я едва выговорила слова, чувствуя, как холодок прокатывается по спине.

– Да, некоторые из них уже на них работают, – Лири смотрела куда-то мимо, – не нужно постоянно заправлять их человеческой магией. Этот источник энергии очень хорошо подходит для таких механизмов, – её голос был тихим. – Только вот этот источник энергии опасен и вызывает мутации у работников фабрик и шахт. Люди гибнут. Целители должны лечить. Но… их мало. А вообще… не лечат их! – с горячностью прошипела Лири. – Потому что императору проще сделать вид, что умер работяга от воспаления лёгких или лихорадки. Они просто прячут признаки мутаций на теле перед смертью – и всё! Он экономит на магах и их безопасной магии, убивает свой народ. А ещё… в этом мире раньше была цивилизация. От неё остались шахты, работающие на этом виде энергии. Шахты работают день и ночь на добычу серебра, золота и железа.

– Боги…

– Да! Дарию просто не выгодно закрывать этот чёртов портал! – голос Лири сорвался почти на визг. – Закрыть все разрывы раз и навсегда. А пока цел хоть один – твари будут лезть и лезть, бесконечно.

– Мой муж закрыл недавно один разлом, – вырвалось у меня.

– Значит, его скоро расконсервируют, – она метнула в мою сторону взгляд. – Потому что мой отец слышал: чтобы нормально поддерживать стационарный портал в этот мир, нужно не меньше двух разрывов.

Она понизила голос до шёпота, но от этого её слова зазвучали только страшнее:

– И вот именно поэтому новые порталы открываются на фронтах. Там, где наши воины каждый день кладут свои жизни, чтобы император и его советники продолжали жировать. А мы ещё и славим его, будто он нас спасает. – Она зло скривилась, провела когтями по камню.

– Ну разве стоит этот источник энергии тех… те сотни жизней, которые драконы кладут, чтобы сражаться с тварями? – мой голос сорвался.

– Очевидно, что стоит, – сухо отозвалась Лири, и в её глазах блеснуло что-то хищное.

– Бесчеловечно, – прошептала я.

– Я тоже так думаю, – она на миг прикрыла веки.

– А что же за те самые неживые? – спросила я.

Лири глубоко вздохнула, словно собираясь с силами:

– Мой отец выдвинул теорию, что, скорее всего, это та форма жизни, которая здесь жила. Возможно, это были просто люди. Но этот источник энергии настолько их мутировал, что уже и не понять, изначально к какому виду они принадлежали. Но то, что они становятся сильными, агрессивными, питаются кровью – это факт. Все мы… все мы рано или поздно превращаемся в них, – последние слова она выдохнула, как признание.

– Здесь есть кто-то ещё?

– Да. Я бы сказала – здесь слишком пугающе много нас, – она сделала многозначительную паузу.

– Твой отец жив? – спросила я.

– Да, и дожидается нас в новом убежище. Но я не хотела бросать Алекса. Он спас мне жизнь. Подставился под раны твари. Если бы не он – она бы откусила мне голову. Я не брошу его.

– Я благодарна тебе, что ты спасла его, Лири, – тихо произнесла я.

– В основном это те, кто неугоден Империи: герцоги, аристократы. Но много и военных. Таких, как Алекс – брошенных сюда или же просто случайно попавших в пасть твари. Некоторых нам удалось отбить. Только вы, леди, их совершенно не узнаете – они уже мало походят на людей. Многие из них гораздо сильнее меня, мутировали. Они уже пару лет находятся здесь.

– И вы не пытались отсюда выбраться?

– Пытались, – глухо произнесла она. – Но через портал обратно не вернуться. Один такой, для руды, хорошо охраняется. И уже много наших там полегло. И теперь нас ищут, чтобы добить. А тем, кому удалось прорваться при случайном разрыве материи, их, видимо, убивают на месте или принимают за тварей. Поэтому ничего так и не изменилось за тот год, что я тут. – Её голос дрогнул, срываясь, и тонкие чешуйчатые пальцы нервно заскребли по каменной стене.

– Потому что могут пройти только ведьмы, – тихо сказала я.

– Ведьмы? Какие ведьмы? – Лири вскинула на меня глаза. – Вы говорите о тех, которых в нашем мире истребили?

– Да. Именно о них.

Глава 32

За те два дня, что мы ухаживали за Алексом, я сблизилась с Лири. Странная, исковерканная этим миром девчонка оказалась ранимым существом, которое так же, как и я, держалось за последнюю ниточку надежды, что не всё так плохо. Скоро и для нас взойдет солнце. Мы будем живы. Алекс придет в себя.

Мы по очереди меняли повязки, поили Алекса настоем из моих трав, я снова делала вылазку, собирала то, что могло хоть немного облегчить боль и жар, и приготовила мазь.

Лири уходила вместе с кошкой на охоту, и, к моему удивлению, возвращалась не с пустыми руками. Они приносили мясо, немного кореньев.

Мы обе понимали: время уходит. Алекс не приходил в себя, а оставаться дольше здесь, в этой проклятой норе размером четыре на четыре метра, было слишком опасно.

Мои травы, отбивающие запах, уже кончились, как и их действие.

Я ловила себя на том, что всё сильнее переживаю за Арагона.

Где он? Что с ним произошло после того, как кошка унесла меня? Смог ли он вернуться обратно? Или же остался тут, в этом безумном мире, искать нас?

Я надеялась только на одно: если всё было совсем плохо, он, будучи генералом, точно должен был уцелеть, просто прорвавшись к порталу, и вернувшись в наш мир.

Но вместе с этой верой жгучим камнем сидела другая мысль: нам нужно искать именно этот портал. Там есть шанс выйти. А лучше найти Арагона, передать сведения мужу о положении дел. Он сможет правильно распорядиться данными и помочь застрявшим тут людям.

Я, как и привыкла с детства, придержала свой собственный секрет, сказав, что у меня есть амулет, который позволит перейти портал. Слишком долго я училась хранить в себе то, что может стоить жизни не только мне, но и тем, кого я люблю.

Опасность висела над нами вязкой, липкой дымкой. Стоило только отвлечься, и она тут же давала о себе знать. Я вспомнила, как бабушка учила меня простым вещам: всё в мире подчиняется правилам, как музыка. Она говорила: «Жизнь устроена так же. Слушай ритм, и ты поймёшь, когда грянет беда».

И вот, когда мы сидели в этом тесном каменном мешке, рядом с Алексом, Лири задумчиво ковыряла ногтем стену, а я тихо перебирала пальцами травы, ощущение ритма мира сбилось. Будто невидимый аккорд внезапно зазвучал фальшиво.

А потом кошка, до этого лежавшая у входа, резко вскочила, прошмыгнула в нору, прижав уши и пригибаясь к земле. Я вздрогнула. Сердце ухнуло в пятки. Лири резко выпрямилась, глаза её сверкнули зеленью. Мы обе поняли: что-то рядом. И то, что кошка повела себя так, напрягло.

Она принесла с собой ощущение тревоги.

Я напряглась до предела. Каждая жилка, каждая мышца во мне натянулась, словно струна. Лири тоже почувствовала неладное: резко вскинула голову, потянула воздух ноздрями, зашипела, чуть приоткрыв губы, и по её лицу было ясно – она уловила то же самое, что и я.

Здесь нечего было и догадываться: воздух сам наполнился чужим, мерзким присутствием. Нас выследили неживые.

Кошка пригнула голову и низко повела хвостом. Она вся сжалась, уши прижала, шерсть встала дыбом, глаза зелёными огнями горели в темноте.

Мы обе с Лири встали так, чтобы спинами прикрыть Алекса, лежащего у дальней стены пещеры. Его дыхание было размеренным, но он не приходил в себя, а мы – две женщины и зверь – стали его щитом.

Моё сердце колотилось так, что, казалось, звук его ударов разносится по каменному мешку. Лири выругалась низко, с хрипотцой, и я даже почувствовала облегчение от её грубого слова: значит, не одной мне страшно до дрожи.

И тогда потянуло вонью. Такой, что скрутило живот. Запах гнили, прелых тканей, разложения.

Сначала был только звук: скрежет костяшек о камень, мерзкое шуршание, будто что-то волокли по земле. А затем прямо из узкого коридора, ведущего в наш каменный мешок, пролез первый.

Я никогда ещё не видела их так близко. Лири зашипела рядом, но и сама отшатнулась, когда эта тварь высунулась наполовину из прохода. Он был человеком когда-то. Да, это угадывалось по обрывкам одежды на плечах, по пустым, ввалившимся глазницам. Но кожа давно превратилась в серую гниль, стянутая на костях. Одна рука была длиннее другой, пальцы вытянулись, скрюченные, словно когти. А самое страшное – на подбородке вытянулся второй, маленький рот, зубастый, как у младенца-уродца. Он то открывался, то закрывался, издавая мерзкий хлюпающий звук.

Я зажала рот ладонью, чтобы не закричать, но меня передёрнуло.  Я едва не вырвала.

Лири, напротив, сжала зубы, её зрачки превратились в тонкие щели.

– Неживые… мать их за ногу, – выдохнула она, ее голос дрожал.

Тварь заскребла когтями по камню и полезла дальше, вытягивая своё тело в проход, как гниющий червь.

И тогда Лири коротко, яростно вскрикнула и, издав нечеловеческое шипение, метнулась вперёд.

Она использовала тесноту коридора себе на пользу: впилась в шею неживого, навалилась сверху, как дикая кошка, и с силой вонзила когти. Я услышала отвратительное чавканье и хруст гниющих тканей. Существо завыло, затряслось, захрипело двумя ртами сразу. Лири, оседлав его, вывернулась, вцепилась когтями прямо в гниль, где когда-то было плечо, и с силой вырвала кусок, бросив его в сторону. Но неживой смог до конца вытащить свое длинное мутированное тело из узкого лаза, они схватились уже почти у меня под ногами.

Я оцепенела, сердце колотилось в груди. Какая она отважная и смелая.

И тут раздался новый звук. Шорох разнёсся по коридору, и я поняла – он был не один. За первым уже тянулись другие.

Меня бросило в дрожь, но инстинкт толкнул в действие. Я схватила тяжёлую каменную тарелку, ту самую, в которой ещё недавно растирала травы. Сжала её так, что пальцы побелели. Чуть наклонилась, готовая ударить по голове, когда та появится из коридора.

Кошка рядом зарычала. Её шерсть встала дыбом, хвост тяжело бил по камню, глаза пылали зелёным светом.

Лири и неживой сцепились в узле тел, чуть в стороне. Но тут, из норы, показалась ещё одна изуродованная голова. Я заорала, вскидывая руки с камнем вверх.

И нанесла первый удар. Потом еще и еще. Пальцы немели от тяжести и силы ударов. Неживой никак не умирал. Лири тоже продолжала сражаться.

Боги… если их здесь много, нам просто не выстоять. Стоит им пролезть, и этот каменный мешок станет для нас общей могилой.

И тут я услышала истошное шипение Лири. Отвлеклась, и в тот же миг меня зацепило когтями по ноге. Я закричала, мир качнулся, а в следующее мгновение тварь, что ранила меня, уже валялась без головы.

И тогда я увидела, кто мне помог.

Глаза Алекса светились неестественным, зелёным светом. Грудная клетка тяжело вздымалась от частых и жадных глотков воздуха. Он не мог встать в полный рост – стоял на коленях, но… клинком рассекал тварей по полу каменного мешка, разя их с какой-то упорной, почти нечеловеческой точностью.

– В сторону их! – приказал он хрипло.

И мы с Лири оттащили тела неживых в сторону норы. Алекс опёрся на клинок, потом подполз на коленях к узкой части прохода и замер чуть в стороне, на изготове. Замахнулся… и стоило только ещё одному неживому показаться, он уже отсекал ту гниющую голову.

– Вытаскивайте!

Мы на совесть оттаскивали трупы, отбрасывали их в сторону. И так продолжалось ещё пять раз. А потом твари перестали лезть.

Сын шатался, но… он так крошил их, что я залюбовалась, даже среди этого ужаса. Как же он был похож на Арагона. Пусть и истощённый, но по-прежнему – прирождённый воин.

Он тяжело опирался на эфес своего меча.

– Нужно уходить… – выдохнул он.

Мы синхронно кивнули. Не было даже времени, чтобы обнять сына. Я схватила сумку с травами и настойками. Лири бурдюк с водой, остатки еды.

Сын повернулся к кошке:

– Проверь.

И та, пусть ей было страшно, рванула в узкий лаз. Потом издала низкий, вибрирующий звук.

– Бегом, – отдал он новый приказ. – Лири первая.

Та гибкой тенью рванула в проход.

– Сынок! – всхлипнула я.

– Мам… я рад тебя видеть. Но…

– Да, да. Сейчас не до разговоров, – перебила я.

Я рванула на коленях следом за Лири, сын с котенком – за мной.

Мы вылезли. Вокруг всё было красным и каменистым. Неживых не наблюдалось. Алекс вытолкнул сначала котёнка, потом выбрался сам и устало сел на колени, запрокинул голову вверх, прислушиваясь.

Я не удержалась и упала перед ним на колени, заключив его в свои объятия.

– Я так боялась, что потеряла тебя!

– Мама… – он обнял меня крепко, до хруста. – Как ты тут оказалась?

– Я пошла за тобой. Искать тебя.

– Ты ведь тут погибнешь… и как же отец отпустил тебя? – он смотрел на меня, а я гладила его лицо.

– Отец тоже здесь. Мы пришли за тобой. Только мы потерялись…

Кошка низко зарычала. Мы встрепенулись.

– Мы тут не одни, – к чему-то прислушался Алекс.

А потом сын снова обнял меня, крепко прижал к своей груди, так сильно, что стало больно. Затем прошептал на ухо:

– Мама… иди с Лири. Она выведет тебя к другим. Я люблю тебя и рад, что увидел. Не мог даже рассчитывать на это. Но я калека. И со мной вы не уйдёте далеко. Я останусь, и неживые в первую очередь нападут на меня. У вас будет время, чтобы скрыться. Я прикрою ваше отступление.

– Нет!

– Да. Выполняй, мам… – он прижался своим лбом к моему. – Отцу передай, что я сожалею, что не успел увидеться с ним. Была еще бы она жизнь. Я бы хотел, чтобы вы были моим родителями вновь.

– Сынок!

Глава 33

– Нет. Я не уйду, – сказала я твёрдо, и в моём голосе не было и тени сомнения. – Об этом не может быть и речи!

Алекс упрямо стиснул зубы, его взгляд был непреклонен, как у отца. Я знала этот упрямый свет в глазах, с ним спорить бесполезно.

– Мама… ты должна. Ты уйдёшь.

Я кивнула, сделав вид, что согласна. Склонилась, обняла его, крепко прижала к себе, вдыхая его запах – запах крови, пыли и… отчаяния. Поцеловала в горячий лоб. Потом медленно отстранилась, поднялась на ноги.

Я схватила Лири за плечи, её странные костяные наросты мешали. Но я все равно сделала это.

– Лири, слушай. Выход отсюда есть. В этом мире, скорее всего, находится мой муж. Он генерал. Расскажи об этом своим. И вместе с ним вы сможете уйти. Вам нужно будет только найти портал.

– Вы… что задумали? – в её глазах мелькнул страх.

– Я не брошу сына, – сказала я тихо, но весомо. – Я останусь с ним. Умрём? Значит, умрём мы вместе.

Глаза Лири вспыхнули, странный зелёный огонь зажегся в её зрачках. Она качнула головой, едва слышно прошипев:

– Я не брошу его… – и тут же, смутившись, отвела взгляд.

Но времени на разговоры не осталось. В воздухе потянуло гнилью. Кошка зарычала низко, грудным звуком, шерсть на загривке поднялась дыбом. Я резко обернулась через плечо. Котёнок забился глубже в щель между камнями, жалобно пища.

Алекс стоял на коленях, облокотившись на эфес меча, но смотрел туда, откуда грозила опасность. Его губы дрогнули, он косо взглянул на нас:

– Скорее же! – рыкнул он, готовясь к нападению.

Я сделала вид, что двинулась в сторону, но в действительности я искала укрытие, ту позицию, где смогу прикрыть сына хоть чем-то. Лири тоже плавно скользнула в сторону, гибкая, как тень, её руки метнулись к короткому ножу. Я нашла палку поувесистее.

Я видела из укрытия, как плечи сына на миг опустились, будто под тяжестью всего этого мрака и боли, что сжирали его изнутри. На секунду мне показалось, что Алекс сдаётся, что он уже смирился. Но в следующее мгновение он выпрямился, словно расправил невидимые крылья. Его спина стала прямой, подбородок гордо поднялся, а пальцы крепче сжали рукоять клинка.

Он поставил меч на изготовку, клинок сверкнул в его руках, он был продолжением его тела. В глазах мелькнул тот самый огонь – упрямый, яростный, отцовский. Точно так же выходит на бой Арагон, не зная страха.

Я прижала ладонь к губам, чтобы не закричать. Сын был изранен, истощён, и всё же он не собирался падать первым. Даже на коленях, даже без ноги он выглядел воином, настоящим бойцом. И у меня сжалось сердце – он был так похож на своего отца в ту секунду, что я ощутила, как слёзы подступают к глазам, обжигая щеки.

А потом он чуть наклонился вперёд, напряг плечи, и я поняла – он готов встретить смерть лицом к лицу. Но не отступит. Никогда.

И в тот же миг они напали.

Из-за камней, ломая корни и каменные выступы, выскочили неживые. Их было много – больше, чем я хотела бы видеть. Гнилые руки тянулись к Алексу, пустые глазницы светились мутным жёлтым светом. Мы успели занять позиции.

Алекс, несмотря на слабость и израненное тело, двигался так, что у меня сердце выскакивало из груди. Ловко, хлёстко, клинок в его руках пел, рассекая воздух и плоть. Он крошил неживых с такой яростью, будто вся его боль превратилась в оружие. Каждый удар был отточен и в то же время бешеный, как у зверя, прижатого к стене и загнанного в угол.

Но их было слишком много. Один из неживых навалился на него сзади, другой ударом в грудь сбил с ног. Сын рухнул на камни, захрипел, пытаясь вырваться, но гнилые когти уже тянулись к его горлу.

– Алекс! – мой крик сорвался в хрип.

Я метнулась к нему, не думая, что со мной будет. Палка в моей руке стала последней надеждой. Я обрушила его на голову ближайшему неживому, слыша мерзкий хруст, брызги гнили. Но в тот же миг в мою спину вцепились лапы. Меня дёрнуло назад, я закричала, ударяя палкой наугад. Запах гнили, чужой жаркий хрип прямо у уха – всё смешалось.

Казалось, вот он, конец!

– Боги, не сейчас! – прорычала я, захлёбываясь в ярости и страхе.

Я уже видела, как один неживой занёс лапу, чтобы разорвать мне лицо, и всё тело сжалось в ожидании боли. Но вдруг тяжесть исчезла. Что-то с глухим хрипом слетело с меня, словно сдуло ветром.

Я резко подняла голову – и замерла.

Передо мной стоял Этьен, личный адъютант мужа. В его руках сверкал клинок, глаза горели решимостью, и в каждом движении чувствовалась сила воина, привычного к боям. Он оттолкнул очередного неживого прочь, прикрывая меня.

А там, за моей спиной, раздался гулкий удар, от которого дрожь прошла по земле. Я обернулась и дыхание перехватило.

Над Алексом стоял Арагон. Его меч, широкий и окровавленный, описывал смертоносную дугу, срезая голову тварюге, что занесла когти над моим сыном. Лицо мужа было мрачным, броня разодрана, светлые волосы выбились из пучка, но в каждом его движении была непоколебимая мощь.

Он поднял голову, встретился взглядом со мной, проверяя – цела ли я. Его глаза быстро скользнули по моему лицу, и я кивнула, стараясь передать всё: я жива, всё в порядке.

Арагон коротко кивнул в ответ, потом подхватил Алекса за руку и одним мощным рывком поставил его на единственную ногу.

Он быстро оглядел сына, мрачно осматривая каждую царапину, каждую рану, словно запоминал их. Потом резко притянул его к себе, так сильно, что мне показалось я услышала хруст костей.

– Ты жив, сын. Это главное, – его голос дрогнул, и он уткнулся лбом в лоб Алекса.

Встреча отца и сына.

Мои глаза стали влажными от слез.

Арагон успел. Он пришёл.

Я бросилась к ним, не удержалась, прижалась к обоим, чувствуя их силу, их тепло. Они обняли меня между собой, и мы на миг стали единым целым.

А потом раздался резкий вскрик.

Диант, темноволосый офицер мужа, держал за шкирку Лири. Та шипела и извивалась, когтями царапая воздух.

– А эта что за тварь? – холодно осведомился он. – Кончать её?

Алекс, едва держась на ноге, выпрямился, опершись на клинок, и резко вскинул голову:

– Нет. Опусти. Лири, иди ко мне.

И Лири, вовсе не угрожающе зашипев, бросилась к нему и вцепилась в его грудь, словно боялась снова потерять. Её тонкие плечи дрожали, а когти царапали ткань. Алекс уворачивался от ее рожек и улыбался, хотя и морщился от боли в груди.

Мы с Арагоном переглянулись.

– Мне многое нужно тебе рассказать, – тихо сказал я, высвободилась из его объятий, вытерла слезы с глаз. – Но сейчас надо уходить. Наше укрытие раскрыто.

Арагон подошел к Алексу. Лири нехотя отступила. Клинок сына Арагон закрепил ему за спиной. Потом муж перекинул руку сына через свою шею.  Подошёл Этьен, он уже выломал крепкую суковатую ветку и протянул Алексу.

– Для костыля, – коротко сказал он.

Арагон бросил быстрый взгляд на сына, а потом на палку. Алекс примерился. Они вместе сделали первые шаги.  Все получилось.

РядомВдалеке мелькнула ещё одна фигура – светловолосый молодой парень, но я не видела его среди людей мужа.

– Обо всём поговорим в убежище. У вас есть такое? – Арагон смотрел строго, почти приказывая.

– Да. Я знаю, куда идти, – прошелестела Лири, и её глаза беспокойно скользнули к Алексу.

– Тогда веди, змейка, – коротко бросил Арагон.

Лири гибкой тенью скользнула между камней, исчезая впереди.

Кошка подняла котёнка в зубах, но я подошла и протянула руки:

– Давай мне. Я согрею его и позабочусь.

Она посмотрела прямо в глаза, а потом кивнула, положила малыша мне на руки и мягко побежала за Лири.

Я прижала крохотное тельце к груди, чувствуя его слабое дыхание, и пошла следом за ними, оборачиваясь на мужа и сына.

Боги! Они были рядом. Мне другого и не надо…

Мы двинулись следом за Лири, осторожно, но вместе с тем быстро, пробираясь между камней.