Текст книги "Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 34

Мы двинулись следом за Лири, осторожно пробираясь меж камней. Узкие проходы заставляли снижать скорость.

Воздух был вязкий, с каждой минутой тяжелее дышать. Запах гнили не уходил, он словно цеплялся за нас, вгрызался в одежду, в волосы.

А может мне просто казалось. Я уже ничего не могла понять. Радость от встречи с Арагоном сменилась тихой паникой.

Я крепче прижала к груди котёнка, чувствовала его слабое дыхание, и сама готова была разрыдаться. Но нельзя. Ни одного лишнего звука. Сзади шёл Арагон, подхватив сына под руку. Этьен держался чуть левее, постоянно оборачиваясь. Диант и тот другой парень тоже были начеку.

Алекс тяжело опирался на костыль, старался не сбиться с шага. Его лицо было бледным, губы обескровлены, но в глазах сверкала сталь.

Кошка бежала впереди, её тёмная шерсть сливалась с красно-фиолетовым мраком. Иногда она резко останавливалась, прижимала уши, и мы замирали, осматриваясь.

Каждый раз мне казалось, что вот-вот выскочит неживой.

Но через несколько ударов сердца Лири показывала жест, что можно идти дальше. Я так поняла, что среди нашей компании именно она и кошка обладали самым острым слухом. Мужчины же потеряли своих драконов тут. Но на их стороне был опыт боевых действий.

Было страшно подумать, что воины Арагона сами по своей воле решили идти сюда, понимая, что могут потерять зверя. Но тем ни менее они были здесь.

Верные воины своего генерала.

Я не могла отделаться от чувства, что нас преследуют. Где-то вдалеке, среди валунов, раздавался странный стук. Сначала – одинокий. Потом – ещё, и ещё. Будто по камням кто-то тащил ржавые цепи или царапал когтями твердую поверхность.

– Они идут за нами, – прошептала я.

Внутри всё дрожало от страха. Я ловила на себе взгляд Арагона. Видела, что он следит за мной и моим состоянием. Он хмурился.

Лири кивнула на мои слова. Мы не останавливались. Хотя я видела, как Алексу тяжело. Как он стиснул зубы, но Арагон не давал ему раскиснуть – он тащил сына. Ничто в этом мире не заставило бы его бросить Алекса.

– Знаю, – ответил Арагон. Его голос был низким, ровным, но я знала его слишком хорошо, чтобы не уловить напряжение. – Пока держат дистанцию.

Мы пробирались всё глубже, и местность изменилась. Огромные валуны уходили ввысь, складываясь в хаотические нагромождения, меж которыми петляли узкие проходы. Редкие деревья, искривлённые и сухие, торчали меж камней, их ветви походили на когти чудовищ. Всё вокруг было залито фиолетово-красным светом, сумрачным и жутким.

– Ищем место для боя. Диант, Ройберг приготовьтесь. Этьен, ты останешься рядом с Алексом.

Арагон принялся раздавать приказы на ходу.

Мы ещё какое-то время продвигались вперёд. И вдруг Арагон коротко, но отчётливо скомандовал:

– Занимаем позиции.

Голос его был низким, хрипловатым, с тем оттенком, который не терпел возражений.

Он быстро усадил Алекса спиной к высокой скале, чтобы тот мог держать оборону и не опасаться удара сзади.

– Лири, Кьяра, вы рядом. Алекс – прикрываешь женщин.

После этого мужчины рассредоточились перед нами и замерли в напряжённых позах.

Арагон стоял впереди всех – неподвижный, как выточенный из камня, но готовый к броску. Этьен занял позицию рядом с нами.

Алекс тяжело дышал, морщился, но не выпускал меча из руки. Я прижалась спиной к камню, сжимая котёнка, чувствуя, как у него бешено бьётся сердце.

Рядом затаилась кошка – прижалась к земле, напрягла лапы, готовая прыгнуть. Лири стояла по другую сторону сына, её тело дрожало. Она шипела и время от времени, прищурившись, высовывала язык, пробуя воздух.

Тишина длилась недолго.

За очередной каменной грядой вдруг раздался визг – пронзительный, тошнотворный, будто сотня глоток закричали разом. У меня заломило виски, котёнок в руках дёрнулся и запищал, кошка низко зарычала.

Алекс сжал зубы, перехватил меч покрепче.

– Они близко, – хрипло сказал он, оставаясь на коленях.

– Да чтоб их, – выдохнул Этьен, вскидывая оружие.

И первый показался.

Голова у него была уродлива: вместо глаз – огромные белёсые пузыри, что пульсировали, будто внутри шевелилось что-то живое. Изо рта до ушей тянулся разрез, набитый кривыми, желтоватыми клыками, а из глубины вырывался хрип, похожий на хлюпанье. Кожа местами сползала, обнажая бурые мышцы.

Мужчины приняли бой.

Неживых оказалось четверо – все в разной степени разложения, но на некоторых ещё виднелись остатки военной формы. Когда я узнала знакомый фасон имперского мундира, сердце сжалось: неужели и они когда-то были нашими солдатами?

Бой был коротким, но яростным. Камни вокруг закапали тёмной, липкой кровью. Когда всё стихло, мужчины тяжело дышали, опираясь на оружие.

Даже лишённые своих драконов, они стояли крепко, не уступая.

Арагон обвёл нас взглядом. Ни одна тварь не пробралась к нам. Алексу даже не пришлось окропить меч кровью. Он тяжело его закрепил за спину. Вытер пот со лба. Прикрыл ненадолго глаза.

Лири одним тягучим изящным движением оказалась на коленях перед ним. Она заглянула Алексу в лицо – жадно, тревожно.

Сын, не открывая глаз, медленно поднял руку и коснулся её между рожек – осторожно, кончиками пальцев, будто боялся спугнуть.

Погладил по голове. Улыбнулся – устало, с болью, но искренне, и, наконец, открыл глаза.

Лири вздрогнула от этого прикосновения, будто в неё ударила искра. Склонила голову к его плечу, прикрыла глаза, выдохнула тихо, почти беззвучно.

А потом, словно спохватившись, резко отстранилась. На лице было смущение. Она поднялась с колен, опустила взгляд, пробормотала что-то невнятное себе под нос, а потом заметила мой и Арагона взгляды.

На мгновение на её лице мелькнула растерянность. Если бы не ее чешуя. Она бы точно покраснела.

Она отвела глаза и, чуть пригнувшись, отошла в сторону, будто старалась спрятать своё смятение. Алекс проводил ее взглядом.

Кошка молча последовала за ней, а я заметила, как Арагон чуть склонил голову. Потом муж медленно прошёлся глазами по сыну, потом по мне – убедился, что я цела, лишь напугана.

– Сколько ещё до укрытия? – спросил он, вытирая лезвие и рассматривая форму на неживом. Кажется, генерал стал еще мрачнее.

– Пара километров, – отозвалась Лири, переводя дыхание.

– Понял. В путь.

Мы снова двинулись. Путь был изматывающим.

Я шла, сжимая в руках котёнка. Одновременно пыталась хоть немного использовать свой дар – собирать по дороге травы, примечать редкие растения.

Арагон заметил это. Достал из внутреннего кармана сложенный мешок.  Подал мне:

– Клади сюда. Всё, что считаешь нужным.

Разложила мешок. Складывала туда пучки травы, порой вырывала с корнями растения. Сейчас не время сортировать. Всё разберу позже.

Стоило мне хоть чуть-чуть замешкаться, Арагон тут же отдавал приказ:

– Этьен, прикрой Кьяру.

Тот молча кивнул.

Муж не мог останавливаться, с сыном он и так передвигался медленнее всех.

Я торопилась, как могла. Этьен то и дело оглядывался, проверяя, не отстаю ли. По дороге он поймал какого-то зверька – странного, но не искалеченного мутацией. Кошка, заметив это, фыркнула и, словно из упрямства, тоже выскочила вперёд и вернулась, неся в зубах добычу.

К тому моменту, как мы добрались до убежища, у адъютанта мужа уже было три тушки.

Лири успела собрать связку кореньев. Она уже приносила их мне. По вкусу они напоминали наш картофель, только чуть вязали.

Новое укрытие оказалось проходом в скальную толщу. По сути – глубокая пещера, узкая в начале, но дальше расширяющаяся до просторного зала с высоким потолком, где в камнях тускло мерцали крошечные вкрапления минералов, похожие на застывшие звезды.

Было видно, что здесь уже бывали люди – или, по крайней мере, разумные существа.

В центре пещеры, чуть смещённый к стене, чернело старое кострище. Над ним висел прогоревший крюк, на котором когда-то, вероятно, держали котелок. Вокруг валялись обугленные головни, пара высушенных костей и каменные глыбы, служившие сиденьями.

Арагон опустил туда сына. Алекс тяжело выдохнул, когда смог присесть.

Муж осмотрел всё внимательно – привычным, выверенным взглядом воина, что привык искать ловушки и угрозу даже там, где, казалось бы, их нет.

Он нахмурился.

Пальцем смахивая с камня слой пыли и показывая свежий след копоти, осмотрел металлический рукотворный крюк.

Он обвёл взглядом нас всех, потом задержался на Алексе, на Лири, на кошке с котёнком – и тень на его лице стала ещё глубже.

Я видела, как в его взгляде копится что-то тёмное, тяжёлое, недосказанное.

Ему еще предстояло многое узнать об этом мире и о безжалостной подлости императора.

– Располагаемся. Готовимся к ночёвке, – коротко скомандовал Арагон. – Этьен, на тебе костёр. Диант – еда. Я – на разведку. Кьяра…

– Мне нужна вода и что-то похожее на посуду. Я приготовлю снадобья для Алекса и для нас, – ответила я.

– Понял, – он перевёл взгляд на Ройберга. – Разделывать туши умеешь?

– Да, генерал.

– Тогда вперёд.

– Кошка разумна? – спросил он уже у меня.

Я кивнула. Кошка фыркнула в подтверждение.

– На охоту сможешь пойти? Нам нужно убить зверя на завтрак. Неизвестно, когда снова получится развести костёр и приготовить еды.

Кошка снова коротко кивнула и, издав низкий звук, грациозно выскользнула из пещеры.

– Лири, ты знаешь, где тут вода? – спросил муж у нее.

– Да, – она кивнула. – Она вот здесь.

Оказалось, в глубине пещеры, где я раньше не заметила, между светящихся минералов, скрывалась ниша. В самой скале тонкой прозрачной лентой стекал ручеёк.

Рядом стояла кое-какая посуда: несколько глиняных мисок, пара грубых чаш, металлический котелок.

Когда Арагон раздал всем приказы и убедился, что каждый занят делом, муж задержал на мне взгляд, будто хотел что-то сказать, но лишь стиснул челюсти и молча вышел наружу.

Глава 35

Муж вернулся только спустя два часа.

К тому времени я уже почти не чувствовала пальцев – усталость накатывала волнами, но руки продолжали двигаться по привычке: сортировали, мешали, толкли.

Ройберг разделал туши, Диант пожарил мясо, Этьен приготовил место для ночевки. Я успела сварить зелье, и разлить усиливающее регенерацию средство. Вкус у него был мерзкий, горький, отдавал железом и травой, но я знала – оно того стоило.

Мужчины не задавали лишних вопросов. Просто приняли из моих рук чашку и пустили ее по кругу. Даже не моргнули, отпивая, будто пили не лекарство, а чай. Я усилила отвар своей магией, насколько позволяли остатки сил. Он должен был сработать быстро.

Отдельно я растолкла травы, сварила мазь для ран Алекса. Ройберг, молчаливый, светловолосый парень, организовал место для просушки бинтов, натянул верёвку между камнями. Лири помогала ему, стараясь не встречаться взглядом ни с кем.

Мы все работали в гнетущей тишине, выполняя приказы Арагона.

Казалось, что если кто-то нарушит молчание – назад пути уже не будет.

Мужчины – солдаты, пережившие не одну бойню, – то и дело косились на Лири.

Если откинуть предрассудки, она была красива в своей форме: странно, инородно, но завораживающе. Мелкие чешуйки, покрывавшие часть лица, мерцали в свете костра, рожки отливали серебром, а косы, переплетённые бусинами и древесными подвесками, поблёскивали, словно в них застряли крошки звёзд.

В каждом её движении была плавность, внутренняя сила, завораживающая природная пластика.

Но я знала, как ей тяжело мириться с этой внешностью.

Она не отходила от Алекса, хотя и старалась не показывать своих чувств – стеснялась, смущалась. Но стоило кому-то из воинов задержать на ней взгляд, как мой сын чуть приподнимал голову и смотрел так, что тот спешно отводил глаза.

Когда вернулся Арагон, в его руке висели три тушки.

Он двигался тяжело, но уверенно. Ройберг сразу принялся за разделку, Диант – за приготовление.

Арагон сначала прошел к воде, умылся, привел себя в порядок на сколько это было возможно в наших условиях. Присел на камень, чуть склонился вперёд, оперся локтями на колени. Глаза его были темными, без драконьего присутствия, но прожигали так же.

– Ты первый дежуришь, – тихо произнёс он, глядя на Ройберга. – Через два часа смена. Я заступаю. Потом Диант и Этьен.

– Есть, генерал, – отозвались хором.

Мы сели ужинать.

Огонь потрескивал, запах жареного мяса смешивался с ароматом трав.

Я передала мужу чашку с укрепляющим отваром – он взял её, даже не спросив, что внутри, и выпил одним глотком, словно воду.

Не морщась. Даже не моргнув.

Я подумала: с таким же спокойствием он бы выпил яд, если бы я подала его своими руками.

И это, почему-то, защемило сердце.

Когда мы поели, Арагон поднял взгляд.

Он смотрел на меня, потом на сына, потом на Лири. Долго, прицельно, будто выстраивал в голове картину происходящего.

– Рассказывайте, – коротко сказал он.

Мы с Лири переглянулись. Она поёжилась, потом тихо выдохнула и опустила глаза.

Я тяжело вздохнула, села удобнее, поджав под себя ногу, облокотилась на тёплый камень напротив мужа.

– Лири – дочь императорского целителя. Помнишь его? Лорд Сой.

Арагон нахмурился, кивнул.

– Помню. Старик с серебряными очками.

Он смотрел на девушку внимательно.

Я рассказала всё: про то, что император нашёл применение неизвестной энергии, про шахты, где работали рабы из нашего мира, про то, как эта энергия отравляла всё живое и превращала людей в чудовищ.

«Это называется мутацией. Люди, которые оказываются здесь, по прошествию определённого количества времени начинают меняться – мутировать. Сейчас ты видишь это на примере Лири: она уже почти год живёт в этом мире, и вот что с ней стало. Первые признаки появляются через две недели – кожа покрывается мелкой чешуёй, меняется структура костей, цвет глаз, слух становится звериным. Всё из-за того, что в этом мире слишком много вещества, того самого, что пропитывает воздух, землю и воду».

Я принялась пересказывать всё то, что рассказала мне Лири: о том, что император нашёл этому веществу применение. О том, что все наши мануфактуры, огромные предприятия, фабрики, кузницы и артефакторные мастерские работают именно на этой энергии. Но она токсична. Она убивает. Она медленно выжигает изнутри всё живое и превращает людей в тех самых неживых, что недавно на нас напали.

«И те станки, куски формы, остатки одежды, которые Арагон, безусловно, заметил на телах неживых, – всё это были не случайные тряпки. Это были воины. Наши воины, имперские солдаты, те, кто оказался в этом мире – по своей ли воле или по чьему-то приказу, – теперь уже неважно. Факт остаётся фактом: со временем любой, кто попадает сюда, превращается вот в таких чудовищ».

«У императора здесь свои интересы. У его советников и приближённых – тоже. На здешних шахтах трудятся рабы, вывезенные из нашего мира. Люди, которых империя признала «ненужными». Они добывают руду, серебро, золото, металл – всё то, что питает карманы императора и его приближенных. Когда рабы мутируют окончательно их вывозят подальше. Именно они потом тоже участвуют в нападениях на наш мир и поддерживают иллюзию бесконечной войны с бездной. Под действием энергии и становятся неживыми. Рабов же просто заменяют новыми, и цикл продолжается.

И выходит, что этот мир, этот мёртвый, пропитанный ядом мир – ресурсная база императора.

Но, судя по тому, как долго держатся эти порталы, он служил ресурсом не только ему. Видимо, это наследие всей их династии – и отца, и деда, и всех до него. Наша империя построена на наших же костях.

А тот портал, что закрыл Арагон, скорее всего, скоро снова расконсервируют.

Потому что, чтобы существовал один стационарный переход, нужно ещё два – для стабилизации энергий, которые эти порталы излучают».

Арагон слушал, не перебивая.

Сидел неподвижно, опершись локтями на колени, пальцы сплетены в замок, взгляд устремлён в огонь.

Когда я закончила, он провёл рукой по лицу.

– Значит, – произнёс он хрипло, – Император живёт за счет этого мира.

Я кивнула.

Он медленно выдохнул, глядя в пламя.

– Тогда всё становится на свои места.

– Разлом, что ты закрыл… откроют снова, – тихо сказала я.

– Теперь понятны угрозы Нормийского.

Его голос стал ниже, холоднее.

– Если этот мир – их источник силы, они не остановятся. Никогда.

Лири тихо прижала руки к груди, будто пытаясь согреться.

Огонь в костре затрещал, осыпаясь искрами.

В пещере пахло дымом и травами.

Потом в разговор плавно включилась Лири.

Голос её дрогнул, когда она начала рассказывать о том, как всё было.

Она пересказала, что её отец узнал страшный секрет – тот, что император долгие годы скрывал. И именно поэтому правитель принял решение ликвидировать и его, и его дочь. Всем же остальным сказали, будто отец Лири просто отправился на заслуженную пенсию.

Она рассказала о том самом «указе целителей», который император запустил по всей империи под предлогом поиска одарённых молодых специалистов. Но в действительности это был не указ, а ловушка. Император использовал найденных целителей, высасывая из них жизненные силы, чтобы очищать собственный организм и тела своих приближённых, которые всё чаще посещали этот мир.

Рассказала о подвале, где пропадали одаренные, но незнатные парни и девушки, где стояли огненные печи для ликвидации последствий.

Кроме того, эти же целители использовались, чтобы маскировать следы смертей на мануфактурах и шахтах, где использовали токсичную энергию.

Когда рабочие гибли, целители с тел убирали внешние признаки мутаций. Выходило, будто смерть наступила от воспаления лёгких, лихорадки или несчастного случая.

Арагон молчал, но его лицо мрачнело с каждой фразой. Губы были сжаты в тонкую линию.

– Здесь есть те, кто ещё не полностью превратился в неживых? – хрипло спросил он.

– Да, – ответила Лири, опустив голову. – Но многие уже на грани.

– Вы пытались выбраться из этого мира?

– Пытались, – она покачала головой. – Есть один стационарный портал, но он охраняется слишком хорошо. Имперскими воинами. Попасть к нему – всё равно что броситься в пасть твари. Они знают, что кто-то из уцелевших ещё жив, поэтому расставили ловушки. Те, кому удалось добраться до портала, скорее всего, уже мертвы.

– Из-за внешности… вас, наверное, принимали за монстров на нашей стороне.

– Думаем, да, – тихо ответила она. – Но чем дольше живёшь здесь, тем сильнее меняешься. Сначала – глаза, потом кожа, кости.

– На поле боя, когда идёт разрыв, никто не разбирается, кто перед ними – человек или чудовище. Ройберг, – резко бросил Арагон. – Расскажи свою историю.

Парень поднял голову, провёл ладонью по щетине, словно собираясь с мыслями.

– Мой отец, лорд Лойд, – первый противник режима императора, – начал он глухо. – Он написал мне письмо, предупредил, чтобы я был осторожен. Многим древним родам надоела эта бессмысленная война. Отец долго размышлял, почему невозможно закрыть разломы окончательно. Почему именно наследники старых родов гибнут первыми. Он начал копать. Думаю, то, что вы сейчас рассказали, ему не было известно. Но закономерность в смертях была очевидна.

Ройберг тяжело выдохнул.

– После письма от меня тоже решили избавиться, – продолжил Ройберг, глухо, будто слова давались ему с трудом. – Отец написал, что его пытались шантажировать моей жизнью, намекали, что «на передовой всегда случаются несчастные случаи». Что война забирает молодых и ретивых.

Он снова провёл ладонью по лицу.

– Он предупреждал, чтобы я был осторожен. Но кто знал, что сам генерал армии Нормийский замешан в этом? Что он главный подлец и предатель империи?  После одного боя меня намеренно оставили без прикрытия, будто случайно. И тогда я понял – это не просто совпадение. Они действительно хотели избавиться от меня.

Ройберг размял шею.

– На передовой... – он усмехнулся, но смех вышел сухим, безрадостным. – Там не успеваешь думать. Только видишь, как всё вокруг превращается в хаос. Я сражался до последнего, а потом… меня просто вырубили ударом в спину. Очнулся уже лазарете, там пробыл в беспамятстве, никак не мог прийти в себя. Мне казалось, меня специально опаивают. А потом и вовсе потащили в портал.  Генерал спас меня. Вытащил.

Он замолчал, глядя в огонь.

Арагон долго не перебивал. Парень стиснул кулаки – костяшки побелели.

– Они пытались припугнуть твоего отца через тебя, – глухо сказал муж наконец. – Чтобы заставить его отступиться.

Ройберг кивнул.

– На мне долг жизни.

– Это пустое, – отмахнулся Арагон. – Я спас бы любого на твоём месте.

Он перевёл взгляд на сына.

– Итак, Алекс. Как ты здесь оказался?

Тот молчал несколько секунд, затем хрипло сказал:

– У меня всё гораздо прозаичнее. Я служил, мне никто не угрожал. После твоего письма я присматривался к Нормийскому, обращал внимание на его распоряжения. И да, отец, ты был прав – никакого рвения закрывать портал у него не было.

Но попал я сюда иначе. Очередной прорыв. Сражение. Твари… их было слишком много. Все безумно агрессивные. Как теперь понимаю – среди них было множество неживых. Почему именно там их оказалось так много – не знаю. Бой был тяжёлым. Но наши войска… – он осёкся, сжал кулаки. – они долго не приходили на помощь.

Он говорил спокойно, но глаза горели.

– Когда началась бойня, многие из моих ребят были ранены. Я прикрывал их. Потерял ногу, когда одна из тварей вцепилась в меня мёртвой хваткой. Едва убил ее. – Алекс усмехнулся, горько, устало. – У меня тогда была женщина. Целительница. Мы были вместе довольно долго. Я собирался на ней жениться. Она беременна. И она была со мной в рейде перед тем, как открылся портал. Это должен был быть последний ее поход со мной. Я хотел отправить ее к тебе, мам. Чтобы она выносили и родила ребенка. Не пострадала.

Разлом открылся резко, неожиданно.  Нас раскидало в стороны.

Когда монстр напал и лишил меня ноги, я успел прижечь рану, чтобы не умереть от потери крови. Тем более, нужно было прикрыть отступление парней и своей женщины, чтобы им успели оказать помощь. Тут подоспели наши войска. Дело пошло легче. Появился шанс на спасение. Но удар пришёл… откуда не ждал. – Он задрал остатки мундира. Под рёбрами тянулся заживший шрам. – Она ударила меня и столкнула твари в пасть, так я оказался в портале.

Я ахнула, прикрыла рот рукой.

– Вы… истинные?

– Нет, – покачал он головой. – Но это не меняет того, что я любил её. И хотел связаться с ней узами брака.

– Как её звали? – тихо спросила я.

– Эшли. Эшли Рийс.

Я нахмурилась.

– Не видела такой среди целительниц. Хотя… многие не захотели со мной говорить.

– Как там мои парни? – спросил Алекс, подняв глаза на Ройберга.

– Ни одного не осталось, – коротко ответил тот. – За тот месяц, что ты был здесь, всех перебили.

Это был удар.

– Значит, они могли видеть, как тебя столкнули в портал? – спросил Арагон.

– Не знаю… – он опустил голову.

Воздух в пещере стал тяжёлым. Все молчали. Правда была оглушающей и беспощадной. Огонь потрескивал, а кошка тихо урчала, вылизывая котенка.

Арагон сидел неподвижно, подбородок опирался на переплетённые пальцы.

Тень от пламени играла на его лице, подчеркивая усталость, гнев и решимость.

– Твоих парней сначала раскидали по разным отрядам, – продолжил Ройберг, чтобы заполнить напряженную тишину.  – но каждый раз кто-то из них не возвращался.

– Я не думаю, что их могли убить только потому, что они видели, как Алекса столкнула та… целительница, – процедила я.

Лири больше не смотрела на Алекса: она уставилась в землю.

Я добавила, потому что мысли не давали покоя:

– Должно быть что-то ещё. Кем были твои люди?

Алекс начал перечислять – и стало ясно: четверо из его парней тоже были наследниками древних родов.

– Надо поговорить с моим отцом, – сказал Ройберг. – Это нужно остановить.

Мужчины сидели молча; в их взглядах читалась мрачная ясность: они рисковали жизнью, защищая империю. Оказалось, что они не защищали народ – они защищали интересы горстки приближённых, которые богатели на ресурсах этого мира. Смерти среди простых людей и воинов – всё это казалось напрасным, бессмысленным.

Арагон долго молчал, глядел в огонь, затем стал переводить взгляд на каждого из нас. Наконец, он сказал и посмотрел на Лири.

– Пойдем к убежищу. Я никого здесь не оставлю.

Лири кивнула.