Текст книги "Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28

После моего вопроса кошка замерла, будто окаменела, а потом резко вскинулась, закружилась на месте, хвост вздыбился, уши прижались. У неё началась настоящая паника. Это напугало меня не на шутку.

– Что такое? – спросила я, понимая, что зверь мне не ответит.

Но её метания вызывали во мне волну ужаса, сердце колотилось в груди, руки похолодели.

Я стала озираться, взгляд метался по сторонам, первым делом я подняла глаза к небу – не дай боги то страшное летающее нечто нападет на нас.  Отбиться просто не будет и шанса. Но кругом было пусто. Тот участок равнины с большими валунами, где я находилась, словно вымер. Тишина была гнетущей.

А кошка всё крутилась, словно в безумии, а потом резко подскочила ко мне, пригнулась, заглянула прямо в глаза и вновь опустилась к земле.

Я поняла, что она приглашает меня сесть. Я залезла на её широкую спину, вцепилась обеими руками в густую гриву, и в тот же миг зверь рванул с места, легко, словно играючи, преодолевая огромные расстояния.

Я обернулась через плечо – и сразу поняла, от кого она пыталась уйти. Даже поворачиваться было не нужно: запах гнили и разложения ударил в нос с такой силой, что затошнило.

Это шли уже не твари-звери. Это были люди… вернее, то, что когда-то было людьми. Двуногие, быстрые. Со странными наростами на плечах, головах, спине. Я не могла ничего рассмотреть толком. Да и не хотела. Я точно чувствовала опасность.

Бытовало мнение, что этот мир когда-то, как и наш, был заселён людьми, но потом что-то произошло, и они превратились в вечно ищущих крови и плоти чудовищ. Разлом позволял им проникать в наш мир. Не всех удавалось убить, и не всегда. Арагон рассказывал, что многих воинов они уносили прямо в порталы.

Жуткая мысль пронзила меня. Я насчитала шестерых, идущих по нашему следу. Кошка неслась быстрее ветра, но я знала – эти создания обладают силой и могут перемещаться довольно быстро.

Я достала из кармана траву, размяла её прямо на ходу, сок заструился на ладонях, и я торопливо втерла его в холку зверю.

– Тише… Тише… Эта трава собьёт запах. Тогда нам удастся сбежать, оторваться от них, – шептала я, прижимаясь к её загривку.

Кошка рыкнула, будто понимая меня, и понеслась ещё быстрее. Каменная местность сменилась редкими скрюченными деревьями. В некоторых местах даже появлялась трава. Мы всё неслись вперёд, ветер свистел в ушах.

Передо мной раскинулась равнина, но она не была пустой и ровной, как в нашем мире.

Здесь земля словно окаменела, а потом сама собой треснула, выбросив наружу десятки и сотни валунов. Они стояли повсюду, от горизонта до горизонта, то одиночными исполинами, то тесными группами. Одни возвышались мне по пояс, другие уходили ввысь на два человеческих роста, уходили тёмными силуэтами в низкое, тяжелое небо.

Камни были странные – местами гладкие, словно их точили веками ветра, местами ребристые, с острыми, как ножи, краями. Между ними тянулись узкие проходы, где легко мог спрятаться человек, но ещё легче могла устроить засаду тварь.

Небо было по-прежнему больше фиолетовым, чем красным.  Изредка среди каменной гряды попадались деревья – чахлые, с перекрученными ветками, но хотя бы зеленые.

Кошка сбавила темп, начала принюхиваться, настороженно вскидывая уши. Я обернулась – позади уже никого не было. Похоже, нам удалось оторваться.

И вдруг в тишине раздался тонкий, жалобный писк. Протяжный, слабый, едва слышный. Котёнок. Маленький котёнок жалобно плакал. Я почувствовала, как кошка напряглась, в её движениях снова появилась паника.

Она свернула в сторону, за груду камней, хаотично наваленных на этом участке, и, пригнувшись, поползла на брюхе между ними. Я поспешно шепнула, похлопав её по шее:

– Подожди… подожди, дай я слезу!

Я соскользнула на землю, колени подогнулись, но устояла. Кошка исчезла за камнями, и там, за ними, я услышала тонкое, нежное попискивание. Словно детский плач.

– Это твои дети? – прошептала я. – Или один? Похоже, пищит только один.

Ответом мне стало рычание и вновь то самое тонкое мяуканье. Голос котёнка был слишком слабым, будто он умирал.

Кошка юркнула вперёд, и я поползла за ней. Этот проход оказался гораздо просторнее, чем первый, здесь уже можно было передвигаться на коленях. Каменные стены тесно обступали со всех сторон, но глубже становилось чуть свободнее.

Зверь нырнул в темноту, исчез, и я, протянув руку вперёд, ощутила пустоту под ладонью и ухнула вниз, скатившись в каменный мешок.

– Надеюсь, меня здесь никто не съест, – пробормотала я.

И тут же услышала. Кошка заурчала, но не угрожающе, а заботливо. Стала кого-то вылизывать. Котёнок заскулил, запищал громче.

А ещё… прежде чем мои глаза привыкли к темноте, я услышала хриплый, надломленный кашель.

– Кто здесь? – прошептала я и призвала немного силы, чтобы видеть в темноте.

И… вдруг я услышала голос.

Хриплый, с надрывом.

– Лири… это снова ты?.. – слова прозвучали глухо, еле различимо, но я услышала их так отчётливо, словно их шепнули прямо в ухо.

Я замерла, вцепившись в холодный камень. Мир вокруг поплыл.

– Уходи… – выдавил тот же голос. – Я же сказал тебе… уходить!

И в этот миг я уже не чувствовала под собой землю. Казалось, что всё вокруг растворилось, остался только этот голос, рвущий душу и сердце на куски.

Я рванула вперед, чтобы прошептать…

Глава 29

Стоило мне только понять кто здесь, чей это хриплый голос… Боги, я думала, что просто умру на месте. Не передать тех ощущений, которые вспыхнули во мне.  Радость, неверие, паника, снова радость.

Сын.

Мой сын.

Он был жив. Жив!

Я не могла встать в полный рост в норе. Потолок для этого был низкий. Поэтому ползла на коленях, спеша, как безумная.

Подползла к Алексу, схватила обеими руками его голову, уткнулась лицом в его спутанные волосы и стала покрывать его горячее, израненное лицо поцелуями.

– Алекс… Алекс… сынок, – шептала я, захлёбываясь собственными слезами. – Сынок, ты жив!

– Л-Лири, это ты… – хрипел он, путая меня с кем-то другим. Его тело горело. Он явно был в бреду, не различал реальность.

– Алекс! Это я. Я нашла тебя!

– Голос… матери…снова… галлюцинации? Когда же… кончится…

– Алекс… Алекс…

– Хотел бы я… мать увидеть перед смертью, – шептал он, не открывая глаз. – И батю…

– Нет, ни за что! – надрывно отвечала я сыну и продолжала гладить и целовать. – Теперь уж я тебя никому не отдам.

– Лири, ты до сих пор… не перестала об этом говорить… – выдохнул он и закашлялся, а потом хрипло рассмеялся, как безумец.

Я опустила его голову на землю. Размазала слёзы по лицу ладонями, силясь прийти в себя. Сейчас я искренне пожалела, что сунулась в портал, не подготовившись. У меня не было зелий, а мой сын прямо сейчас, на моих руках снова умирал.

Я не позволю смерти забрать его!

Глаза уже привыкли к темноте, и магия помогала различать детали. Я быстро осмотрела Алекса, ощупала, приподняла его бинты.

То, что я увидела ниже его левого колена, заставило меня прикусить губу до крови. Там не было ноги.

Но я поставлю его на ноги, клянусь! Я найду способ!

И да, я заметила: культя была перевязана. Значит, какая-то Лири, о которой бредил сын, действительно за ним ухаживала. Но её здесь не было. Куда она исчезла?

Я резко обернулась к кошке. Её котёнок, жалобно пища, едва ворочал головой. Совсем слабый. Кошка позволила мне потрогать его, и я увидела, что он тощий, словно чем-то болен.

Эта сцена ударила по сердцу – два существа, которых я не имела права потерять.

Я перевела взгляд обратно на Алекса. Положила ладонь на его горячий лоб и тихо прошептала кошке:

– Охраняй его. Мне нужно на улицу.

Та рыкнула.

– Знаю, что там опасно, но я должна собрать травы. Я должна помочь и моему сыну и твоему котёнку.

Я взяла маленькое худое тельце зверёныша в руки, посмотрела на него. Непонятно было, что с ним, но укрепляющее точно поможет.

Для Алекса же я уже решила: нужно приготовить самое сильное зелье, какое только смогу.

Я выползла из этого укрытия и на ходу уже продумывала, что буду делать. Но сварить прямо здесь, в полевых условиях, на ходу, я не смогу.

Да и сомневаюсь, что сумею найти все ингредиенты.

А еще подумала, что моя сила, в отличие от драконьей магии, действительно работала в этом мире. И чувствовала я себя здесь относительно нормально. Видимо, на мой запрос об Алексе мир ответил мне через кошку. Привел зверя ко мне.

Я выкарабкалась наружу, осмотрелась, достала из кармана траву, хорошенько растёрла её стебли, натерла ими камни вокруг норы, избавляясь от запахов.

Тут было страшно, но ещё страшнее – потерять сына снова.

Я осмотрелась тут же, потом опустила ладони на землю. Мне нужно было знать, какие растения есть поблизости, и уже от этого действовать.

Уйти далеко я не могла – Алекс был в тяжёлом состоянии. Пусть кто-то и ухаживал за ним всё это время, но я должна была спешить.

Боги, насколько я благодарна той самой Лири, которая ухаживала за ним, возможно, та самая девушка из лагеря, с которой у него был роман. Тогда получается их случайно затянуло сюда?

Я слилась с природой. Трав было немного, но они пульсировали ярко, редкие островочки на израненном теле этого мира. Я быстро проанализировала, что смогу сделать. Потом, ориентируясь на свой дар, начала собирать всё, что отзывалось на мой зов.

По дороге заметила отколовшийся камень с углублением по центру.  Он был идеален для того, чтобы растолочь растения. Подобрала и другой овальный, тяжёлый, как пестик. Варить не смогу, но растолочь и смешать вполне. Оставалось только раздобыть воды.

Я вернулась к норе, позвала кошку:

– Иди сюда. Кис-кис, – в норе зажглись изумрудно-зеленые глаза.  – Мне нужно немного воды. Я помогу твоему котёнку и своему сыну, – проговорила я.

Кошка выскользнула наружу, фыркнула от запаха трав, которыми я натерла вход, но всё же пригнулась. Я забралась ей на холку, и она легко понесла меня.

Вода оказалась не так далеко. Тонкая лента ручья пряталась в высокой траве. Кошка сначала принюхалась, настороженно все проверила, а потом удовлетворенно рыкнула. Я спрыгнула с её шеи, зачерпнула воды в найденный камень-чашу. Быстро растолкла собранные растения, влила еще немного воды, довела смесь до густого состояния.

Обратно мы спешили. Я ползла в нору за кошкой, сердце колотилось так, что в ушах стоял гул. Я боялась… боялась не услышать кашля Алекса.

Я сразу перешла на ведьминское зрение. Собрала остатки своей силы и влила в получившееся пюре всю магию, которую только могла вытянуть из себя. Здесь, в этом мире, растения были истощены, но мой дар многократно усилил их действие. Это было не то самое сильное зелье, какое я задумывала, но лучшее из того, что можно было приготовить здесь и сейчас.

Алекс горел. Я распахнула его изорванную форму, бинты были насквозь пропитаны кровью. Я добавила в смесь ещё одну обезболивающую траву. Поднесла каменную чашу к его губам, приподняла голову и зашептала:

– Глотай, сынок. Это поможет. Ещё глоток. Давай, Алекс.

Я гладила его по горлу, помогая проглотить. Первый глоток дался ему тяжело, он почти захлебнулся, я приподняла голову выше. Второй прошёл легче.

– Это тебе поможет. Давай ещё. – я приговаривала, почти плакала.

Он послушно пил. И вскоре его дыхание стало ровнее, метания прекратились. Он забылся сном. Я выдохнула.

Но это лишь малая часть того, что я должна была сделать.

Я поспешила к котёнку. Он слабо пищал. Я дала ему лишь капельку, чтобы тот слизнул с пальцев. Кошка тут же снова принялась вылизывать детёныша. Тот затих, перестал плакать.

Я снова вернулась к сыну, размотала бинты. Раны были страшные. Села на пятки, глядя на него, и мысли рвали меня изнутри.

– А что если… попробовать позвать природу? Он ведь наполовину ведьмак. Если в нём эта кровь взыграет сейчас, когда драконья суть в нём молчит, когда зверь не перекрывает каналов… может, природа откликнется на мой зов.

Я стиснула зубы, чувствуя, как сама дрожу от этой безумной мысли. Но другого выхода у меня не было.

Я снова смотрела на его тяжёлое состояние. На то, что он был без ноги, что тело его казалось истощённым до предела. Но при этом меня не отпускала мысль: ведь здесь, в этом мире, я сама чувствовала себя более-менее нормально. Может быть, только то, что он наполовину ведьмак и спасло ему жизнь?

Мысль пришла внезапно, будто удар молнии.

Я положила ладонь на каменную землю, сосредоточилась и попыталась, как когда-то учила бабушка, соединиться с миром, черпать силу из самой почвы.

Я пообещала израненной земле, что верну всё, что возьму, как только накоплю свой резерв снова. Сейчас же я просила лишь об одном – соединить ее потоки с потоками Алекса, дать ему немного сил, немного жизни, просто чтобы он продержался.

И, о боги, у меня получилось!

Я почувствовала слабый отклик. Да, природа громко и мучительно стонала в моем сознании, будто в её жилах вместо жизненных соков текла боль и чернота. Но она поняла мою просьбу.

Я влила каплю своей силы в землю и поклялась: когда вернусь в свой мир и наполню резерв, я снова вернусь сюда и отдам обратно. Земля услышала и приняла мою клятву.

И тогда из земли к телу Алекса потянулись тоненькие, едва заметные зелёные нити. Они вспыхнули, как нежная паутинка, и обвили его со всех сторон. Его кровь пела в унисон с этим светом. Я выдохнула.

Я посмотрела на кошку и на её котёнка. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, словно в изумлении, её челюсть приоткрылась. Я попросила землю помочь и малышу тоже. И вдруг замерла, не веря своим глазам: между Алексом и котёнком проявилась красная нить. Я даже ахнула.

– Этого не может быть… – прошептала я.

Я никогда не слышала о подобном. Никогда! Хотя… бабушка как-то вскользь упоминала, что у ведьм бывали раньше фамильяры.

– Значит… твой котёнок связан с моим сыном, – догадалась я, повернувшись к кошке. – Поэтому он тоже был так слаб.

Кошка кивнула, и я поняла – я права.

– Вот оно что… – я провела рукой по её голове. – Спасибо, что привела меня к нему.

Теперь всё встало на свои места: и то, как природа откликнулась, и то, почему кошка доверилась мне. Она почувствовала связь.

– Теперь нам нужно отправиться к воде, – тихо сказала я. – Принести, промыть рану, прополоскать бинты и высушить их.

Я попросила:

– Могу я взять твоего котёнка?

Кошка снова кивнула. Я взяла крошечное тельце, поднесла к руке Алекса. И зелёные потоки заструились, заплелись в мягкую сеть, обвили их двоих. И котёнок, и мой сын спали спокойным сном.

– Всё будет хорошо, – прошептала я. – Они точно продержатся до нашего возвращения.

Я заметила в углу пещеры какие-то вещи. Развернула его – крой был странно знакомым, такие носили и у нас в мире. Половина подола была разорвана, именно из этих лоскутов были сделаны бинты на ноге Алекса. Я нарвала ещё куски, оставила их рядом. Тут же нашла и котелок, пусть и металлический, почерневший от времени. Деревянную ложку и чашку.

Мы с кошкой отправились к воде. По дороге я собрала ещё несколько пучков трав. Когда вернулись, я тут же принялась за перевязку ран сына.

Я не чувствовала ни холода, ни голода. Всё моё существо было поглощено заботой о сыне и о маленьком котёнке.

И потому не сразу заметила: по проходу кто-то полз.

Глава 30

Я метнула взгляд на кошку. Она принюхалась, глубоко втянула воздух, а затем снова опустилась рядом со мной, продолжая пристально смотреть на котёнка. Тот, свернувшись в крошечный клубочек, уткнулся мордочкой в руку Алекса, будто в поисках тепла.

Я поняла, что тот, кто приближается, не опасен… и всё же пальцы сами собой нащупали в руке тяжёлую миску, в которой я только что растирала травы. Я была готова, если что, дать отпор.

Во тьме, сквозь узкий проход, вдруг мелькнул взгляд – не человеческий. Узкий, вытянутый зрачок, отдающий зеленью. А еще острые короткие рога. Один длиннее другого.

– Бездна побери… как же тут узко, – проворчало-прошипело существо себе под нос.

Из прохода в основную часть норы вывалилась… девушка. Когда я увидела, какая она, у меня внутри всё сжалось, и я едва не закричала, но сдержалась.

Половина лица была покрыта зелёно-чёрной чешуёй. На плечах у неё были наросты, будто костяные короткие шипы. Она была стройной, очень гибкой. Клыки упирались в нижнюю губу, выглядывая наружу. Раздвоенный язык мелькал лентой между клыками.

Она увидела меня – и замерла.

– Кто вы? – вспыхнула она, пятясь назад. Головой больно ударилась о каменный выступ в тесной норе, ахнула, зашипела от боли и стала нервно чесать затылок. Я закрыла сына телом.

Я заметила, что её длинные волосы были заплетены в десяток тонких косичек, каждая из которых перехвачена чем-то необычным. Между прядями поблескивали большие бусины, грубые деревянные подвески и какие-то странные обломки – то ли кости мелких зверей, то ли раковины.

Образ её был одновременно пугающим и завораживающим – словно существо, вырванное из мифа или кошмара, где границы между человеком и чудовищем давно стерлись.

Я следила за каждым её движением. Девушка метнула взгляд на Алекса, подалась всем гибким телом к нему.

– Что вы сделали? – испуганно прошептала она. Я заметила, что в руках у неё был странный мешок, тёмный, потертый.

– Я помогла сыну, – выдохнула я.

– Сыну? – растерянно произнесла девушка. А потом принялась обнюхивать Алекса, водить руками по его телу.

– Так это ты… Лири. – поняла я.

– Да. Откуда вы знаете?

– Алекс звал тебя, – ответила я, и у меня самой дрогнул голос. – Просил не приходить,

Девчонка закатила глаза, тяжело вздохнула, покачала головой.

– Прям уж так, я его и послушалась… – пробурчала она, едва слышно. – Не пробиваемый, упертый идиот, а не дракон!

Она замялась, затем подняла на меня глаза:

– А как вы оказались здесь? Вас что… тоже приговорили к смерти?

Я моргнула, чувствуя, как по спине пробежала дрожь.

– Приговорили?

Мы сидели в этом тесном каменном мешке, все втроём, не считая кошки и котенка, слишком близко друг к другу, так, что чувствовалось чужое дыхание и тепло. И каждый из нас, казалось, не знал, чего ожидать от другого. Воздух дрожал от настороженности.

– Ну да. – кивнула странная змееподобная девушка. – Или вы узнали секрет императора?

– Не понимаю, – прошептала я, не сводя с неё глаз.

– Ну как же… вот вы как сюда попали? Император вас сюда сбросил?

Я застыла от её слов, дыхание перехватило.

– Нет. Я сама пришла сюда. Пришла за Алексом.

Теперь уже её очередь удивляться. Девушка дёрнула рогатой головой, и брови взметнулись в недоумении.

Половина её нечеловеческого лица странным образом не уродовало её в целом, а словно подчеркивало дикое, чужое, но завораживающее очарование. Она моргнула змеиными глазами с узкими вертикальными зрачками, и от этого меня даже слегка зазнобило.

– Сами пришли? Вы не попали тогда в разрыв? Я ничего не понимаю…

– Нет, – покачала я головой. – Я нашла стационарный портал в этот мир и прошла через него. Мы с мужем…

– С отцом Алекса? С генералом?

– Да, – призналась я, выдохнув. – Только мы разделились. Так уж вышло: меня эта мохнатая кошка подхватила в миг опасности и унесла, а муж остался там, у портала. И я, признаться, волнуюсь за него. В этом мире… этот мир высасывает силы из драконов полностью. Он там больше человек, чем дракон.

Девушка метнула взгляд на Алекса.

– Это да… этот мир беспощаден к драконам. А простым людям тут и вовсе не выжить. – Она помолчала, глядя на сына.

– Я так понимаю, это ты его спасла.

– Я оказалась вблизи спонтанного прорыва, – горько усмехнулась девушка. – Мне повезло, что там все были мертвые. Просто груда тел. Я услышала кошачье мяуканье и рычание. Посмотрела, а там кошка пыталась вытащить… человека.

Она меня не тронула. И вообще оказалась разумна. Хотя чему тут удивляться? В этом мире слишком много всего непонятного, необъяснимого, такого, что рушит привычные законы. Разумные звери, неразумные люди, живые твари, и в то же время – неживые хорроры, ожившие мертвецы… – змееподобная девушка бормотала себе под нос, фыркала, словно спорила с невидимым собеседником, качала головой. Казалось, разговаривать самой с собой для неё было обычным делом, и выглядело это пугающе естественно.

Я смотрела на неё, и мне стало её жаль. Бедная… Как же она выживала тут одна? Сколько ей пришлось пройти и вынести?

Я перевела взгляд на Алекса и на кошку, лежавшую рядом, словно охранница.

– В общем, мы с кошкой вместе вытащили его, – сказала она наконец, не сводя глаз с сына. – Но это уже наше второе убежище. Первое пришлось бросить. Там было слишком опасно. Нам нужно уходить.

Моя рука легла на волосы сына, влажные от пота. И в этот миг отчаяние, вина и решимость переплелись во мне тугим узлом.

– Хорроры? Это они его так?

– Да.

Я сжала кулаки.

– Это те самые… неживые, – закивала девушка головой.

– И ногу его они… откусили?

– Нет. Его таким мы уже вытащили из груды тел.

Я нахмурилась. Какая-то мысль засела на периферии сознания. Я чувствовала её – она зудела, царапала изнутри, но ухватить, вытянуть и развернуть я никак не могла. Она была слишком зыбкой, слишком туманной. Будто что-то важное мелькнуло перед глазами и сразу исчезло, оставив только ощущение тревоги и глухого предчувствия.

– Расскажи про неживых? – попросила я хрипло.

– Сначала надо его перевязать, – тихо сказала она. – Я воды принесла и еды.

А потом девушка подтянула к себе свою сумку. Она с осторожностью, но уверенно стала доставать всё по порядку – узелки с жареным мясом, куски материи, маленький нож. Я смотрела на неё, на то, как тщательно она раскладывает вещи на ткани. И вдруг невольно обратила внимание на её руки. Узкие, длинные пальцы. На кончиках – чёрные когти. А вся кожа на кистях и до самых запястий покрыта мелкой чешуёй, блестящей в полумраке.

Она заметила мой взгляд, заметила мой невольный интерес и смутилась. Пальцы тут же дёрнулись, будто она хотела спрятать их в кулак, но было поздно.

– Мне просто непривычна твоя внешность… прости моё внимание, – быстро сказала я, чтобы разрядить обстановку.

– Всё нормально, – глухо ответила она, но глаза её всё же опустились.

Повисла пауза. А потом она сама добавила, хрипловато, будто слова резали ей горло:

– Я… сама никак не привыкну к себе. Я чудовище.

– Вовсе нет, – я поспешила дотронуться до ее руки, сжать ее. – Нет, милая, ты ошибаешься.

Она подняла глаза – изумрудные, с тонкими вертикальными зрачками, и в них на миг блеснула тоска, такая острая, что кольнуло сердце. Но я продолжила.

– Не важно, как ты выглядишь. Внутри ты самый светлый и добрый человек, – сказала я тихо, почти шёпотом, глядя ей прямо в эти странные, изумрудные глаза со змеиными зрачками.

– Вы просто хотите меня успокоить… – она сжала губы, голос её задрожал.

– Лири… – позвала я мягко.

– Нет. Нет. Давайте не будем об этом, – резко оборвала она, словно отрезала эту тему.

А потом всё снова сосредоточилось вокруг Алекса. Она молча начала снимать с него старые повязки, аккуратно, почти трепетно, и промывать раны принесённой водой. Её когтистые пальцы при этом были удивительно нежны. Я же попросила:

– Полей мне немного воды на руки. – Лири без слов сделал это. Я склонилась к сыну, ладонями нащупала его раны и стала намазывать их кашицей.

– Я травница, – объяснила я, хотя Лири и так, кажется, всё понимала. – Ему это поможет быстрее прийти в себя.

Она колебалась, явно не доверяла до конца, но всё-таки… видимо, вспомнила, что я – мать Алекса, что это мой сын. И кивнула.

Мы работали вдвоём, и вместе дело пошло куда быстрее. Ногу мы тоже перебинтовали вместе – слой за слоем, медленно, но уверенно, в полутьме этого каменного мешка.

Дыхание сына было ровное.

– Расскажи про неживых. И про секрет императора? – снова попросила я, когда мы закончили перевязку.

Девушка молча протянула мне бурдюк – воды оставалось немного, но хватило, чтобы смочить губы. Потом вытянула из мешка тонкий сверток, в котором лежали крошечные ломтики жареного мяса, и протянула мне.

Мы сидели по обе стороны от Алекса. Я прижалась спиной к тёплому боку кошки – та дремала, тяжело и спокойно дыша. Лири же устроилась напротив, прислонившись к шершавой стене каменного мешка.

Девушка опустила глаза, поиграла когтистыми пальцами с краем своей сумки и, наконец, заговорила…