Текст книги "Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Кьяра

Прошло четыре дня.

И сейчас я сидела в телеге с продуктами для гарнизона, которой управлял угрюмый и неулыбчивый господин по имени Бирмс. Колеса скрипели по дороге, оставляя за собой пыльный след.

Пожилой мужчина почти любезно согласился меня подвезти из конечного и самого ближайшего к западному фронту городка под названием Ракши. Мы ехали молча. Господин Бирмс не лез в душу, я не лезла в его.

Он был одет в чёрный походный плащ из брезента и весьма поношенный костюм.

Стоило только въехать в деревню, как телегу остановили. Бирмса сразу взяли в оборот и принялись проверять провизию. Пока сверяли бумаги, я тихо спрыгнула с повозки, подтянула к себе небольшую сумку.

Хотела осмотреться. Но… меня тут же перехватила девчонка. Совсем молодая. Ровесница моего сына… моего погибшего сына.

И снова удар от этой мысли внутри оказался таким, что я едва смогла говорить.

– Целительница? – спросила она, прищурившись на меня.

– Хм… травница, – ответила я.

– Это тоже сойдёт. А когда целительница прибудет для генерала?

– Не могу знать, – растерянно пробормотала я, отвела взгляд.

Сама не знаю отчего решила пойти со светловолосой девчонкой и не сказала, что я к генералу.

Та сразу же повела меня в лекарскую, буквально через три одноэтажных дома. Так вцепилась в мой локоть, что не оторвать.

А я ведь, и вправду травница. Смогу сварить любое зелье.

Если кому-то нужна помощь здесь, то я помогу.

Ведьмы всегда были хороши в зельеварение. Мы выбирали самые лучшие растения, интуитивно чувствовали это. Даже без капли магии наши отвары исцеляли куда лучше, чем те, что выходили из-под рук других магесс.

Мы дошли до каменного крыльца. Навстречу вышел воин и прошел дальше.

– А ты к какому офицеру прикреплена, м? – спросила вдруг девчонка, с живым огоньком в глазах. И посмотрела на меня.

– Я не поняла.

– Ой, да ладно, не тушуйся! – прыснула она. – Я поняла уж, что не к генералу. Старовата ты для него, – а потом нахмурилась, как будто начала разгадывать головоломку и тут же улыбнулась, словно ее осенило. – Наверное, к Бертрану! Он не такого высокого поста, как старшие офицеры, но тоже фигура важная. Я слышала, что недавно Император наградил его повышением. Бертран уже в возрасте. Ты ему как раз подходишь.

Смесь непередаваемых чувств исказили моё лицо. Я не успела даже высказаться. Потеряла дар речи от слов девчонки.

– Так да? Да ладно тебе! Все мы тут сначала такие правильные были. А потом ничего, привыкаешь. Побудешь тут подольше – поймёшь. Романы у нас тут быстро крутятся. Тем более, когда Император издал указ снабдить все военные чины походно-полевыми «жёнами». Чтобы не только следили за здоровьем мужчин, но и эмоционально и физически их разгружали. Хи-хи!

Я чуть не захлебнулась от возмущения.

Боги, да что за ересь тут творится?!

Первый раз я возненавидела Императора, когда узнала, что его предки истребляли ведьм. Второй раз – когда услышала про этот грязный указ.

В голове не осталось ни одного цензурного слова.

– А как же истинные, что ждут дома? – выдохнула я, глядя прямо на девчонку.

– А это уж не моего ума дело, – беззаботно отмахнулась она. – Ой, чего ты так смотришь на меня? Не хочешь – не спи с Бертраном. Только все же под крылом мужчины спокойнее и сытнее, чем так. А там гляди и подарит чего.

Я стиснула зубы, так что заболела челюсть. То, что я услышала, всколыхнуло во мне бурю эмоций.

Пришлось усилием воли подавить их. Я заставила себя улыбнуться, хотя, если приглядеться внимательнее, моя «улыбка» походила скорее на оскал.

– Скажи… а ты знала Алекса? – спросила я у девчонки. Имя вырвалось шёпотом, но внутри всё дрогнуло. – Самергрина… – я вспомнила, что муж говорил: наш сын служил под моей фамилией.

Брови девушки удивлённо поползли вверх. Да, она знала его. Я видела это по её глазам. А потом тень печали легла на ее лицо.

– Скажи… к нему тоже была представлена особая девушка? – я смотрела прямо в лицо, жадно ловя каждую реакцию. Что если у него была девушка и она была беременная от него. У меня тогда будет внук. Продолжение моего Алекса.

– Ну… он же всего лишь младший офицер… был, так что не положено вроде как, но у него…

– Леди! – холодный властный голос оборвал девчонку на полуслове.

Я резко обернулась.

Глава 16

Я выпрямилась, будто меня ударили по спине.

Передо мной стоял генерал. Тот самый, Нормийский.

В возрасте, коротко стриженный, седеющий. Взгляд проницательный, суровый. Лицо – словно высеченное из камня. Чёрная строгая форма, ни лишней детали. Лишь нашивки и погоны говорили о высоком чине и стать, конечно.

Типичный военный, для которого приказ всегда важнее чувств.

– Так это вы прибыли на телеге вместе с провизией, – сказал он, не отводя глаз.

– Да, – ответила я.

– Я так понимаю, раз вы интересуетесь Алексом Самергрином, то вы его мать.

– Да.

Генерал перевёл взгляд на девчонку.

– Мия, тебе заняться нечем. Слишком много треплешь языком. Вечером жди с проверкой.

Та пискнула, вытянулась стрункой, опустила глаза. И ретировалась, боком-боком, даже не смея поворачиваться к генералу спиной.

Мы остались вдвоём в коридоре.

– Леди Дрэдмор, – он произнёс мою фамилию чётко. – пройдёмте со мной в кабинет.

Он развернулся, указывая рукой направление. Я подчинилась.

Отметила про себя, что тот был в курсе настоящей личности Алекса. И сразу понял, кто я.

Мы вышли на улицу. Я внимательно рассматривала деревню. Раньше здесь наверняка кипела жизнь: жили семьи, дети бегали по дворам. Теперь это военный аванпост. Каменные дома, двухэтажные и одноэтажные. Простые, ничем не выделяющиеся и ни одного гражданского лица. Только воины, оружейники, целительницы.

Генералу отдавали честь. Его приветствовали. Он держал руки за спиной, шагал размеренно, а я шла следом.

Мы дошли до самого лучшего здания в деревне. У каменного крыльца стоял караул. Совсем молодой парень. Ровесник моего сына.

Любое напоминание о моем сыне отдавало болью.

Я держалась из последних сил.

Всю дорогу до форта, эти четыре дня в пути – я словно выпадала из реальности. Ела, потому что надо. Пила, потому что надо. Спала, потому что тело само падало. Я двигалась только ради одной цели. Проститься с сыном.

Внутри всё было мёртвое. Моя душа лежала в руинах.

Живым оставался только дар – он бился в груди, как пламя, напоминая, что я должна. Должна жить.

Мы вошли в узкий коридор. Миновали его. Прошли в небольшую комнату, где стоял стол и сидел светловолосый мужчина в форме. Он занимался бумагами.  Тот хотел что-то сказать и встал, но генерал махнул рукой, отрывисто приказал:

– Генри, принеси нам два чая. Леди… Дрэдмор может пригодиться.

Я обратила внимание: он сразу дал понять своему человеку, кто я. В его словах была цель. Или это я уже сама видела подвох в каждом жесте, в каждом взгляде. Чай, видимо, мне подадут успокоительный.

– Проходите, леди, – сказал генерал, пока тот самый Генри внимательно следил за мной.

Я прошла, села на стул. Генерал расположился напротив. Мы молчали. Его глаза буравили меня. Взгляд был холодным, оценивающим.

Чай принесли. Генри оставил его на столе и исчез. Я не притронулась.

– Леди, – генерал заговорил первым, – пару дней назад здесь был ваш супруг. Мы имели разговор. Я не могу сказать вам ничего нового, чего он бы не передал сам.

– Мы не встречались с мужем, – сказала я, голос едва дрогнул. – По всей видимости, мы разминулись. Он, наверное, уже в пути домой. В наше поместье. Когда я получила известие о гибели, Арагон уже отбыл сюда.

Генерал смотрел с лёгким прищуром.

– Понятно. Тогда мне жаль, – выдохнул он.

– Я хочу проститься с телом сына, – произнесла я, каждое слово рвалось из сердца.

– К сожалению… ваш сын был сожжён драконьим пламенем.

Удар. Очередной. Нож в сердце.

– В таком случае… – я сглотнула, не чувствуя собственных губ, – передайте мне урну с прахом. Или её забрал мой супруг?

– Нет. Драконье пламя подразумевает полное уничтожение, – ответил он, и его голос прозвучал как приговор. – В наших военных традициях развеивать прах над местом гибели.

Очередной удар. Ещё глубже.

Я не могу даже проститься с собственным сыном.

Я было потянулась к чашке чая, но остановилась на полпути. Убрала руку, положила её на колено, вцепилась в ткань черных замшевых брюк.

Прикрыла глаза. Больно. Боги, как же мне больно.

– Леди, – голос генерала стал мягче, – если вам станет хоть немного легче, я могу показать вам место, где был развеян прах вашего сына. Позвольте мне оказать вам хотя бы эту милость. Ваш сын пал как герой. Он защитил группу, позволил отступающим выйти невредимыми из того боя.

– Хорошо, – едва выдавила я, поднялась со стула.

– Может быть, вы хотели бы немного отдохнуть? Как вы себя чувствуете? Я могу позвать целительницу.

Генерал был вежлив, даже слишком вежлив. Но никакой целительницы я видеть не хотела. Никогда. Пусть не все они одинаковые, но… одна такая «целительница» уже влезла в мою жизнь и в мою семью.

– Нет, не нужно, – отрезала я. – Я бы хотела отправиться туда как можно скорее. Если у вас нет времени, назначьте мне сопровождение.

Может, прозвучало резко, даже нагло. Но в конце концов я всё ещё носила фамилию мужа, я всё ещё была генеральской женой. И это имя давало мне право говорить прямо.

– Конечно, леди, – генерал коротко кивнул. – Вас сопроводит мой адъютант. Он потом лично поможет добраться до Ракши. Там есть удобный постоялый двор.

Из этого города я приехала с Бирмсом.

– Я бы хотела остаться здесь, – я выдержала его взгляд. – У вас ведь наверняка есть места для гостей. Мне подойдёт та же комната, где ночевал мой муж.

Нормийский смотрел на меня, и на миг мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на нежелание. Сложилось ощущение, он бы предпочёл избавиться от меня как можно быстрее.

Но я – не случайная женщина с улицы.

Я убитая горем мать, жена генерала. И моя фамилия весила слишком много, чтобы мне могли просто отказать.

– Не могу отказать вам, – наконец сказал он. – Я прикажу приготовить для вас комнату.

Я улыбнулась. Улыбка вышла вымученной, больше похожей на гримасу.

– Леди, мы не выпили чай, – напомнил он.

– Простите, – покачала я головой. – Мне сейчас ничего не лезет в горло. Я хочу как можно скорее отправиться на место… прощания с сыном.

– Конечно, – генерал поднялся, подошёл к двери и распахнул её.

В приёмной сидел его адъютант. Генерал бросил ему короткий приказ:

– Сопроводишь леди Дрэдмор до поляны. А потом будешь полностью в её распоряжении. Всё, что ей понадобится – исполняй. Леди останется у нас на одну ночь.

Адъютант вскочил, щёлкнул каблуками.

– Меня зовут Генри. Я буду рад помочь вам, – произнёс он.

Высокий, статный, светловолосый. Глаза голубые, собранные волосы перехвачены в высокий хвост. Молодой, красивый. Казалось бы, вполне симпатичный дракон. Но в его ледяных глазах таилось что-то такое, от чего по коже побежали мурашки.

А еще я уловила странную оговорку. «Останется на один день».

А что, если я не захочу? Куда мне возвращаться? Некуда. И не к кому. А здесь я ещё не простилась со своим сыном.

Но это я пока придержала при себе.

Мне предоставили лошадь. Обычная тонконогая кобыла, немного резвая. Для меня это не было проблемой. Хотя я отметила – могли бы дать спокойного коня. Но снова оттолкнула сомнения. Сейчас меня топило отчаяние, и всё вокруг казалось подозрительным.

Генри взлетел на своего коня – монструозного, мощного, из той же породы, что и у моего мужа.

Вспомнила слова генерала.

Его личный адъютант будет сопровождать меня неотлучно. Для чего его приставили ко мне так надолго? Даже когда мы вернёмся в деревню, я не могу заблудиться в этих трёх улицах.

Но, возможно, это считалось милостью генерала? Возможно, это диктовало положение моего мужа.

Или же всё было иначе?

Но, что бы это ни значило, я не знала всех армейских порядков и не могла судить.

Мы ехали молча. Я и не пыталась заговорить. О чём мне говорить с чужим человеком?

Я следовала за спиной Генри. Узкая лесная тропинка тянулась всё дальше. Место боя было в четырёх часах езды. Но я почувствовала его задолго до того, как мы подъехали.

Запах. Оттуда тянуло смертью. Болью. Кровью.

Я не говорю даже о смраде чёрной крови нежити, которой пропиталась земля. Нет. Я чувствовала саму землю. Природу. Она стонала, плакала, отравленная этим ядом.

И плакала так же горько, как плакала моя душа.

Сейчас та часть леса оплакивала всё живое.

И ещё не скоро там сможет возродиться жизнь.

Мы сейчас понимали друг друга. Были объединены одной болью и потерей.

Мы плакали обе.

Природа «шумела» в моих ушах, пробиралась под кожу, отзывалась магией. Сила хлестала по нервам, обволакивала изнутри.

Я отдавалась ей одной частью себя, другой же – крепко держала поводья кобылы, чтобы ту не понесло. Незнакомая лошадь всегда требовала осторожности и аккуратности.

Мы остановились у большой поляны. Хотя «поляной» это назвать было трудно. Передо мной раскинулась выжженная чёрная площадь огромного размера. В центре зиял кратер – то самое место разрыва материи. Вокруг, в радиусе двух сотен метров, земля почернела, покрытая пеплом и мёртвой кровью. Кости тварей из другого мира белели то тут, то там.

В том состоянии, в котором я находилась, этот вид едва не свёл меня с ума. Глаза застилало слезами, дыхание сбивалось.

Адъютант оказался удивительно вежлив. Он подал мне руку, помог спуститься с кобылы, придержал так, чтобы я твёрдо стояла на ногах.

– Я подожду вас здесь, леди Дрэдмор. Можете не торопиться, – сказал он ровно, отступив в сторону.

Я даже не кивнула. Ноги сами понесли меня вперёд. По чёрной земле. К самому кратеру, что остался от портала.

Я оглянулась лишь тогда, когда оказалась почти в середине. Увидела, как адъютант сел под дерево, привалился к стволу, даже прикрыл глаза.

Я отвернулась. Прислушалась к себе.

Сын был драконом. Но ведь в нем была и моя кровь. Пусть про ведьмаков я ничего не слышала, словно их в природе никогда и не существовало, но я рассчитывала на те крупицы, что все же могли достаться от меня.

Сейчас природа помогла бы мне проститься с ним.

Я опустилась на колени.

Земля была холодная, обугленная. Чёрная пыль въедалась в ладони.

Я закрыла глаза. Потянулась к дару.

– Мать-земля… – прошептала я. – Ты приняла в объятия моего сына. Дай мне проститься с ним.

Я взывала снова и снова.

Но не было отклика.

Словно здесь и не было его.

Земля плакала. Да. Я чувствовала её боль. Но не чувствовала даже остаточного следа, ведь его душа должна была быть тут, стать частью природы.

Я снова призывала. Снова и снова. Пока не услышала…

Шёпот. Хриплый, едва различимый. Но я знала – это ответ. Ощущение, что дарила Земля, похожее на дуновения ветерка.

И осознание, что ударило наотмашь.

Нет. Его тут нет.

Глава 17

Я сидела на коленях, вцепившись в землю, а потом резко распрямилась.

Открыла глаза.

Внутри меня вспыхнула надежда. Маленькая искра.

А затем я сама себя ударила этой же мыслью: нет, нельзя верить. Да, я хочу верить, что это значит – его тут нет.

Что мой сын жив.

Но не могу себе позволить этой роскоши.

Как не могу себе позволить выяснить, почему меня обманули. Что сложного было показать убитой горем матери место, где развеян прах её сына? Зачем лгать?

Спросить прямо я не могла. Никто не должен знать о моих способностях. А уйти, уехать за линию фронта уже завтра, как практически поставил перед фактом генерал Нормийский, – тоже не выход.

Нет. Я останусь здесь. Я останусь, пока не выясню всё.

Мне понадобилось ещё время, чтобы спрятать на лице эмоции, выжечь их из себя, оставить только пустоту и холод.

Подозрительность снова взыграла. Интуиция кричала, не давая успокоиться. Я отрезала себя от потоков магии. Я должна держать голову трезвой, холодной. Мне нужна ясность.

Но перед этим успела послать Матери-земле маленький импульс благодарности и поддержки.

Ведьм считанные единицы. Мы не знаем друг друга. Мы всегда жили обособленно.

Даже после этого короткого обмена силой я ощущала, как боль израненной и отравленной Земли стала меньше. Я знала: мы, ведьмы, могли бы залечить эту рану на теле земли очень быстро. Но начать – значит выдать себя. А это смертельно.

Я отряхнула руки, встала, выпрямилась. Черная пыль и зола остались на коленях штанов. Стерла их. Я повернулась и пошла обратно. Стоило мне сделать десяток шагов, как Генри распахнул глаза, будто и не дремал вовсе. Тоже встал и отряхнулся. Ждал меня.

На языке вертелось: сволочи, что вы сделали? Почему врёте? Но я сдержалась. Нельзя себя выдать. Всё выясню сама.

Подозрительные мелочи вспыхнули в голове одна за другой.

А еще созрел план. Первое, что нужно будет сделать, – разыскать Мию и расспросить её. Она явно проговорилась. Кажется, у Алекса тут кто-то был.

Я не хотела рассуждать сейчас о гнусности указа императора. На это просто не было моральных сил. К нашему громовержцу счет рос очень быстро.

Сначала Дарий Второй запрещал покидать поле боя воинам даже, когда был перерыв между Прорывами. Потому я и не видела своего генерала три года, пока опасность не была ликвидирована полностью.

А потом вдруг озаботился мужским здоровьем своих высших чинов. Но при этом не выписывал к ним жен, а подкладывал своих ставленниц. В конце концов, драконов никто насильно не заставлял подчиняться и изменять законным супругам.

Я так же понимала, что не все целительницы – шлюхи. Есть те, кто бросался под когти тварей, вытаскивал раненых прямо с поля боя. Их заслуг я не умаляю. Но есть и другие – те, что с радостью прыгали в постели к офицерам и генералам, даже зная, что где-то дома их ждут жёны. Может, и не истинные, но всё же законные.

Истинные… сейчас они редкость. Бабушка рассказывала, что до гонения на ведьм их было больше, что раньше истинные почти всегда встречались среди нас. Почему так – не знаю. Я пытала бабушку, а она лишь пожимала плечами, кусала губы и смотрела в сторону. Будто вспоминала что-то, о чём не хотела говорить.

«Меньше знаешь – дольше живёшь», – так говорила бабушка.

Я подошла к кобыле. Генри помог мне взобраться в седло, хотя я могла и сама.

Сейчас он пропустил меня вперёд. Сам ехал позади.

Мы снова углубились в лес. Тропа была узкой, между тёмных деревьев. Да и в целом тут было темнее, чем на опалённой поляне. Тянуло сыростью и холодом.

Прошёл час в молчании. И вдруг раздался свист. Короткий, едва различимый. И вроде бы ничего это не значило, но через минуту послушалось низкое рычание.

Я крепче перехватила поводья. Кобыла занервничала. Сухой треск ветки справа испугал лошадь, и её понесло. Она сорвалась в галоп, будто под ней зажгли огонь.

Летела вперёд, не разбирая дороги. Поваленные стволы мешали той, и она дергано меняла дорогу, углублялась в лес. Небезопасно неслась между деревьями, норовя запнуться и упасть. А значит, сбросить и меня.

Ветки хлестали меня по лицу, цепляли волосы.

Я оглянулась. Никто из зверья не преследовал нас. Генри гнал коня, пытался догнать. Но как-то не хотя.

Его лицо было… спокойным. Слишком спокойным. Ни страха, ни тревоги.

И тогда я поняла: свист. Этот свист не принадлежал зверю.

Если бы я не была ведьмой, решила бы – птица. Но нет.

Этот свист принадлежал человеку.

Хотел избавиться от меня?

Выдал мне пугливую кобылу, чтобы генеральская жена свернула себе шею? Прекрасный несчастный случай.

Генри явно не собирался догонять меня и помогать справиться с лошадью. Кобыла резко встала перед очередным поваленным деревом, взвилась, рванула в сторону.  Сердце у меня ухнуло в пятки.

Нужно спасаться самой!

Но показывать свой дар я не могла. Не здесь. Не сейчас.

Я вцепилась в поводья, дёрнула резче, чем собиралась, и зашептала прямо в ушко:

– Тише… тише, моя хорошая… спокойно…

Красная пелена ужаса спала с её глаз. Паника отступила. Лошадь всё ещё неслась, но уже не в безумии. Теперь она неслась, но была управляемая мной.

Я выровняла её на тропу, и она пошла ровно, уверенно перепрыгивая поваленные стволы.

Я прижалась к её шее, ощущая каждый толчок её мускулов.

Для себя решила: я не покину этот лагерь, пока не выясню всё.

Мне терять нечего.

Глава 18

Уже заранее начала замедлять ход. В итоге я подъехала к деревне сама. Генри только тогда догнал меня.

– У вас всё в порядке? Вашу лошадь понесло, – зачастил он, едва выровняв дыхание. На лице была обеспокоенность. Но я не обманывалась. Взгляд его был холодным и неприветливым. – Рад, что с вами ничего не случилось.

– Да, она испугалась… Слава богам, я оказалась неплохой наездницей, – произнесла я и снова погладила кобылу.

Мы остановились у конюшни. Генри спрыгнул первым, подошел и подал мне руку, чтобы помочь спуститься. Чужого касания я не хотела, но игра требовала внешней учтивости. Он поймал меня, когда я соскользнула с седла. Отошел от меня, взял мою лошадь под уздцы. Я стала приглаживать волосы, поправила короткую замшевую куртку.

– Сделаю выговор конюху. Лошадь должна быть подготовлена к шуму, – произнёс он.

– Оставляю это на вашу милость, – ответила я.

Что ещё сказать? Что наверняка именно он и приказал дать мне такую кобылу?

Лучше прикусить язык. Кивнуть, сыграть роль уставшей и ничего не заметившей женщины. Пусть думает, что я доверчива, убита горем и глупа.

Генри передал лошадей конюху и громко сказал, что проведёт с ними отдельную беседу. Тот кивнул, но я уловила в глазах старого мужчины полное недоумение. Усмехнулась про себя. Вот значит как…

– Я провожу вас до комнаты и прикажу подать ужин, – произнёс адъютант. – Уже поздно, вам нужны силы после дороги.

Сказано это было так ненавязчиво, что смысл я уловила мгновенно: никуда не ходить, не вынюхивать, сидеть смирно в комнате. Моя задача – закрыться внутри.

Я улыбнулась так, как умела: устало, растерянно, будто мне и правда всё равно. Кивнула. Генри остался доволен моей реакцией.

Он сложил руки за спиной и пошёл размеренным шагом. Я шла за ним.

Смотрела по сторонам, в надежде заметить хоть что-то полезное. Может, мелькнёт та самая Мия. Может, увижу, где она живет.

Шли мы недолго: свернули с главной улицы, и сразу же, на окраине, показался двухэтажный каменный дом. Серый, ничем не примечательный, наполовину заросшей мхом и вьюном.

Внутри было лучше. Добротная мебель, плотные шторы, ковры. Всё скромное, но явно отведённое для высокопоставленных гостей фронта.

Генри открыл дверь комнаты на втором этаже.

– Располагайтесь, леди Дрэдмор. Ужин будет через несколько минут.

Взгляд мой сразу упал на кровать. На ней уже стояла моя сумка. Кто-то заранее её сюда перенёс. Я скривилась. Ничего не мешало им досмотреть их.

Я прошла внутрь. Красный бархат покрывала, такие же тяжёлые шторы и безвкусные красные обои, словно заляпанные кровью. Ещё бы позолотой украсили – и можно было бы перепутать с комнатами в самом императорском дворце.

Я подошла к окну, аккуратно отодвинула белый тюль. Внизу, у калитки, стоял воин. Кажется, мне полагался ещё и охранник. Прекрасно. Значит, свободы будет ещё меньше.

Тюль я опустила.

Я едва успела снять куртку и приготовить чистую одежду. В дверь постучали, я распахнула ее. В проёме стоял Генри с подносом. На ужин была горячая каша с мясом, салат, крепкий чай.

Я пропустила его внутрь. Он поставил поднос на комод и произнёс:

– Отдыхайте. Сегодня уже поздно. Завтра я зайду за вами с утра, чтобы проводить.

– Я бы хотела после ужина переговорить с генералом, – сказала я, не сводя глаз с Генри.

Он смотрел на меня. Я смотрела на него.

– Я доложу, – ответил он с лёгким прищуром.

– Хорошо. Через час я буду готова встретиться с ним, – произнесла я твёрдо, тоже обозначая, что не изменю своего решения.

Генри склонил голову в подобии поклона и вышел.

Я закрыла дверь, подошла к подносу. В чае явно угадывался успокоительный сбор. Слишком насыщенный, слишком настойчивый. Почти снотворный. Я хмыкнула.

Ну конечно, чтобы спала крепко и не бродила ночью.

Я отнесла чашку в ванную, вылила содержимое в раковину. Потом вернулась, поела. Пусть кусок в горло не лез, но силы мне были нужны. Я заставила себя доесть всё.

После ужина позволила себе короткий душ. Переоделась: тёмные узкие замшевые штаны сменила на коричневые, надела другую чёрную блузку, почистила куртку. Волосы убрала в высокий хвост.

К назначенному времени я уже была готова. Посмотрела в зеркало напоследок. Там я увидела, не убитую горем мать, а женщину, упрямо решившую выяснить правду.

Как и прежде, Генри постучал в мою дверь.

Мы снова шли по деревне. Уже было темно, сумерки опустились, на перекрёстках зажигались костры. Караульные несли службу.

Я давно уже приметила здание целительской – там горели свечи. Попасть бы туда… Но кто же мне даст?

Мы свернули вправо. Прошли еще немного до штаба генерала Нормийского.

Прошли внутрь. Навстречу выходили разговаривавшие друг с другом офицеры.

Мы обошли их. Свернули в сторону кабинета. Генри остался в приемной, но открыл мне дверь, пропуская внутрь.

Генерал встретил меня уже без форменного камзола: тот висел на вешалке, в открытом шкафу. Сам генерал сидел за столом, в белой рубашке с закатанными рукавами, писал что-то. Как только я вошла, он отложил бумагу, аккуратно убрал её во внутреннюю полку стола и коротко приказал адъютанту:

– Принеси нам чай.

Генри кивнул и оставил нас двоих.

– Присаживайтесь, – генерал указал рукой на стул. Его лицо ничего не выражало. Поза была расслабленной, только мне казалось это обманчивым. Глаза выдавали Нормийского. Слишком пристально он следил за мной.  – О чем вы хотели со мной поговорить?