Текст книги "Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 38

– Кьяра, – муж сел рядом, поставил один локоть на колено, склонился над травами, которые я перебирала у костра, поднял другой рукой стебель с редкими листьями и стал его внимательно осматривать. – Скажи мне, как, в этих ветках неопознанного происхождения, ты ориентируешься?

Я непринуждённо пожала плечами.

– Просто, – ответила я, – ты ведь знаешь, что зельеварение – это моя страсть, и у меня это хорошо получается.

Он покосился на меня, хмыкнул, передал мне стебель, потом перевязал волосы в тугой пучок, снова посмотрел на меня – я чувствовала, как он прожигает меня взглядом, – но продолжала дальше обдирать листья.

– Что ты сейчас готовишь? – спросил он.

– Восстанавливающее зелье.

Наступила тишина. Только вот пришлось выругаться про себя. Лучше бы придумала другое. Неужели попалась?

– Ты ведь помнишь, как ты учила меня его готовить. Признаюсь, не с первого раза, но я научился отличать травы друг от друга. Но среди того, что ты набрала, я ни одной травы не могу узнать: здесь растительность совершенно другого мира, другого порядка. Так как же ты тут ориентируешься в них?

Бездна!

Я вскинула взгляд. Лучшая защита, это нападение.

– Ты меня в чём-то хочешь обвинить?

– Разумеется нет, Кьяра, – он помедлил, – просто мне интересно, я рассуждаю вслух. Я не списываю всю свою силу только на физическую подготовку. В этом мире я не дракон, а значит на меня должна была накатывать слабость, усталость – что в принципе и было, когда я здесь провёл два дня. Но то, что ты нам готовишь, приносит свои результаты: чувствую прилив сил, никой слабости, головокружения, вполне сносно себя ощущаю как для человека; я уже не говорю о том, что ссадины и лёгкие порезы быстро затягиваются. Как же ты понимаешь из чего нужно готовить?

Я не знала, что сказать. Ведь я это делаю только потому, что чувствую, какие именно травы нужны в том или ином зелье – это ведьминская штука: мир со мной разговаривает, помогает.

Но ведь мужу такое не расскажешь…

– Опыт, – коротко сказала я.

А муж тихо и хрипло рассмеялся. Покачал головой.

– Опыт, значит. Кьяра, – сказал он затем, – скажи мне: на что ты рассчитывала, когда сунулась в портал и оставила меня за его пределами? Как ты планировала вернуться?

Я молчала.

– Нет, – муж улыбнулся криво, – ты уж точно не похожа на ту, которая будет действовать без чёткого плана. Когда я тебя увидел, ты что-то там прощупывала. Что именно ты собиралась там делать? Расскажи мне, с какой целью сунулась туда.

Я прищурилась на мужа; тот не отрывал от меня взгляда, ловил каждую эмоцию, каждую смену мимики. Я не выдержала его взгляда. Опустила глаза и взяла новый стебель. Справедливости ради и вправду не знала, что это за растение, просто чувствовала его свойства.

– Если ты что-то подозреваешь, говори прямо.

Он просунул руку в нагрудный карман и достал мой браслет. Я настороженно посмотрела на него. Арагон начал играть с ним, раскручивал его на пальце, потом развернул ладонь и подал мне.

– Я хочу, чтобы он был у тебя, и при первой же опасности ты должна покинуть этот мир.

Я испугалась.

– При какой такой опасности? – не удержалась я. – Мы покинем вместе или не покинем вовсе.

Я сжала его ладонь и оттолкнула её от себя, вместе со своим браслетом. Он прищурился, потом усмехнулся.

– Он ведь тебе и не нужен, – протянул Арагон.

– Я просто не брошу здесь никого, и, как я уже сказала, либо мы покидаем вместе, либо не покидаем вовсе.

– Ты ведь обратила внимание, что вокруг портала росла рябина? – продолжал допрос муж.

Я выпрямила спину, продолжая сидеть на пятках. Отложила травы в сторону, посмотрела на мужа, но перед этим оглянулась, чтобы никто не слышал нашего разговора – все были заняты своими делами.

– Да, я видела рябину вокруг портала.

– Ты ведь знаешь, что рябину садят от ведьм, м?

– Да знаю. Я травница и многое знаю о растениях. Рябина – оберег от нечистой силы.

Хотелось усмехнуться: лучше придумали бы оберег от императора – вот кто поистине нечистая сила.

– Я всегда удивлялся тому, насколько мощны твои средства, – продолжал муж. – Они не идут ни в какое сравнение с теми, что варят наши целительницы и зельевары на поле боя.

Арагон смотрел на меня прямо.

– Ты ведь можешь пройти этот портал и вернуться обратно, так, Кьяра? – мы посмотрели друг на друга. Я прикрыла глаза и снова раскрыла их.

Видимо, пришло время.

– Да, я могу его спокойно перейти.

Aрагон посмотрел на нашего сына, который сидел в дальнем углу пещеры вместе с Лирой и что-то говорил с ней.

– У него слишком серьёзные ранения. И для человека без дракона смертельно опасные.

– Да, – согласилась я.

– И он бы погиб.

– Да, он бы здесь давно погиб и не выжил бы.

– Он смог выжить, потому что вовсе не человек, – уточнил Арагон, и в его голосе было больше утверждения, чем вопроса.

– Именно так, – ответила я.  – Маленький котёнок, связался с ним – нитью жизни. И он умирал потому, что умирал Алекс. Кошка смогла найти меня по призыву, которым я искала сына.

Я перевела дыхание.

– Ещё я узнала, что сына вовсе не сожгли в драконьем пламени, и не развеяли его прах над тем самым полем боя, которое мне показывали тогда… Когда я сунулась в этот портал, после твоих слов я хотела узнать, смогу ли отыскать сына здесь. Тогда как раз появилась кошка. Думаю, что мир помог мне этим.

Я ждала реакции Арагона. И не думала, что её не последует вовсе. Он лишь коротко усмехнулся, дернул уголком губ.

– Значит я жил с ведьмой, – сказал он хрипло, подался вперёд, кончиками пальцев поддел мой подбородок, заставил поднять голову. Его дыхание коснулось моих губ, горячее, чуть прерывистое. Но я смотрела прямо в его глаза, не отводя взгляда. – Ты очень хорошо пряталась.

– Я усвоила это от своей бабушки, – тихо сказала я.

– Это ведь ведьминский браслет?

– Да. Более того – он мой. Я в детстве его сделала.

– Значит, старуха, которая передала его мне, была твоей бабушкой?

– Да, – кивнула я.

– Как она узнала, кто я?

– Не знаю. Все учения утеряны, уничтожены.

Он тяжело выдохнул.

– Император, выходит, не зря устроил гонения на вас. Думаю, всему виной то, что ведьмы обладали уникальной силой. Портал ведь защищён от вас.

– Да, – подтвердила я.

– Скажи мне, Кьяра, сможешь ли ты его закрыть? – спросил он после короткой паузы.

– Я не знаю, Арагон, – честно ответила я. – Но я, как и ты, хочу прекратить все эти ненужные, бессмысленные смерти. И если ведьма может закрыть портал – я попробую.

– Выходит, сын тоже сможет покинуть этот мир?

– Думаю, да. Ему не нужно будет ждать тебя, чтобы ты открыл ему проход. Его собственная кровь позволит сделать это. Он наполовину ведьмак.

– Отлично, – коротко сказал он, а потом наклонился ко мне, прислонил свой лоб к моему. Он не целовал – просто прикрыл глаза, шумно выдохнул.

– Как же я скучал без тебя, Кьяра.

– Что-то мне не верится в это, Арагон, – тихо и обреченно произнесла.

Он слабо усмехнулся.

– Моя ведьмочка...

Мы молчали. А потом он прошептал.

– Скажи, ты когда-нибудь сможешь простить меня за то, что произошло? – его голос стал низким, почти шёпотом.

– Не спрашивай меня о том, ответ на что ты не захочешь услышать, Арагон. Ты привёл в наш дом беременную любовницу.

– Я привёл её потому, что это было единственное место, где ребенку было безопасно, – голос Арагона был низким, глухим, и в нём не было оправдания, лишь тяжёлое, выстраданное признание. – Я не хотел от тебя ничего скрывать. Это не в моих правилах. Я должен был дать фамилию ребёнку и защитить его. Но это не относится к его матери. Луизу я устрою жить отдельно. Ребёнок ведь ни в чём не виноват.

– Я не прощу, – сказала я тихо, но каждое слово резало, как лезвие.

Он кивнул, даже не пытаясь спорить.

– Знаю, Кьяра. Но и обманывать тебя, притворяться, будто я был верен, когда переспал с той женщиной… тоже не могу. Купить ей дом, а потом ждать, когда до тебя дойдут слухи, – это было бы ещё большей подлостью.

– Ты хотел, чтобы я ей прислуживала.

– Не прислуживала, а помогла обустроиться. Только тебе я мог доверить ребёнка, а потом надеяться на твоё понимание.

– Я хотела выцарапать тебе глаза.

– Знаю. И сам бы лишился зрения, если бы была возможность всё вернуть вспять. Я хотел бы, чтобы матерью моего ребёнка была ты. И чтобы у нас  был не только Алекс.

– Что ты от меня хочешь, Арагон? – выдохнула я, сжимая ладони так сильно, что ногти впивались в кожу.

Он чуть подался вперёд, взгляд стал прямым, открытым, до боли честным.

– Просто дай нам ещё один шанс. Я сделаю всё, что смогу, и даже больше, чтобы заслужить твоё прощение. Я положу жизнь на это. У нас она долгая, Кьяра. Я не собираюсь сдаваться.

Я убрала его руку со своего подбородка. Тень огня плясала на его лице, высвечивая резкие черты, горечь в уголках губ и усталость.

– Если нас не убьёт император, – тихо произнесла я.

Он чуть усмехнулся, почти безрадостно, и ответил:

– Пусть сначала попробует, – пауза была недолгой. – Я не ищу оправданий, Кьяра. Я сам себе палач. Я ощущаю себя предателем, как и мой дракон. Просто знай, каждый день с тех пор – расплата за ту одну ночь. Всё внутри меня выжжено. Я сам не понимаю, как это вышло. Какое-то помутнее на грани потери рассудка. А потом лишь горечь и тяжесть понимания на утро, что все не сон и я тебе изменил.

– Ты был жесток со мной, когда пришел, – ответила я холодно. – Ты привык командовать, чтобы тебе подчинялись. Но я не твой воин.

– Мне сложно переключиться в одночасье. Вся моя жизнь прошла на фронте, за редкими исключениями. Туда же ушёл наш сын. Иногда мне кажется, что я уже не приспособлен для мирной жизни. И да, я был зол и жесток в словах. Я уже не помню, что значит тепло, что значит подбирать слова и не ранить ими. Война не учит этому. Она учит принимать решения – тяжёлые, быстрые, и ни перед кем не отчитываться, Кьяра. Я такой, какой есть. Жестокий, безжалостный генерал.

– Ты и правда солдат до мозга костей. И годы тебя не пощадили. Ты стал ещё более резким и твёрдым, Арагон. И потому я скажу тебе как есть, чтобы ты знал. Ты причинил мне боль. Такую, что я думала просто не смогу сделать вдоха. Ты разорвал в клочья мое сердце. Я ждала тебя изо дня в день, плакала над твоими письмами, в которых, как я понимаю, было мало правды. Ты не писал, что тяжело был ранен, – я дотронулась до его груди с огромным шрамом. – Ты чуть не покинул этот мир.

– Я был искренен в своих чувствах. А что до ранений, сколько их было, Кьяра, я уже и не упомню. Ты не должна была переживать.

– Дурак, какой же ты дурак! – толкнула его кулаком в грудь.

– Я выжил в последнем бою, после этого ранения только потому, что ты снилась мне и звала, – он перехватил мою руку и поцеловал в тыльную сторону ладони. Я вырвала её.

– Я не понимаю, как ты смог залезть на другую. Ты ведь не врёшь мне сейчас. Ты прямолинеен, как палка, даже если это причиняет боль.

– После того ранения я думал, что ты рядом. У меня была горячка. Ты обнимала меня, пахла так сладко, мне казалось я дома, вернулся к тебе, наконец. Война закончилась. Мне виделось твоё лицо. Такое родное… Это была ты, Кьяра. А утром, когда я открыл глаза… увидел рядом голую девицу. А потом пришло осознание, какое дерьмо натворил. И как потом вышло не без последствий.

Он закрыл глаза, провёл рукой по лицу.

– Если бы можно было повернуть время вспять – я бы сделал это. Я так сожалею, Кьяра.

Мы молчали. Просто смотрели друг на друга. Воздух между нами стал густым, словно сотканным из боли, утрат и высказанных слов. Боль и горечь в наших глазах были осязаемы – живыми, дышащими.

Как прежде уже не будет. И мы оба это понимали – без оправданий, без попыток притвориться, будто рана не зияет всё так же глубоко.

– Мне нужно закончить с травами. Я хочу успеть сварить ещё одно зелье – оно нам может понадобиться.

– Хорошо, – сказал он.

Он встал, отошёл к своему мешку. Я видела, как он достал шкуру, подошёл ко мне и молча накинул её мне на плечи. Тепло мягкой шкуры обожгло, я выдохнула. В этом мире я всё время мёрзла.

Я кивнула ему – коротко, с благодарностью. А он всё ещё стоял рядом, смотрел на меня с тем самым взглядом, в котором сплелись вина, нежность и упрямая решимость.

Глава 39

Проснулись на рассвете – если этот тусклый, кроваво-лиловый свет вообще можно было назвать рассветом. Воздух пах гарью и влажной почвой. Мы ели молча, у костра потрескивали последние ветки.

Арагон первым поднялся.

– В путь, – коротко сказал он.

Никто не спорил.

Мы двинулись между скалами. Каменные стены по обе стороны становились всё ниже, и вскоре над головой вновь раскрылось мутное небо. Я шла за Лири. Кошка, как обычно, впереди.

Шли мы уже пару часов. Но тут Арагон поднял руку, и мы все замерли.

Он присел, коснулся земли, осмотрелся.

– Старый след, – проговорил он. – Часов шесть, не больше. Идут цепью.

– Сколько человек было в убежище? – спросил он у Лири.

– Нас было всего двадцать человек.

Генерал медленно поднялся, осмотрелся:

– Тут есть следы волочения. Возможно, есть раненые.

Он указал на несколько глубоких отпечатков сапог.

– Знакомый протектор. Это военные сапоги имперского образца. И шаги четкие, ровные. Судя по расстоянию между следами, шли быстро. Подгоняли пленных. И имперцев много.

Мы двинулись дальше, стараясь не шуметь. Лири вдруг замерла у камня, присела, вытащила из пыли что-то блестящее. Небольшой металлический кулон, тонко выбитый узором лозы.

– Это принадлежало папе, – прошептала она.

В голосе её прозвучал страх.

Арагон коротко кивнул:

– Диант перехвати Алекса. Я пойду первым. Лири, будь с ним рядом.

Мы поменяли очерёдность. Я уже не собирала травы. Мы была наготове.

Мы продвигались по следам почти час. Следы становились всё чётче, местами виднелись пятна запёкшейся крови. Потом путь оборвался. Были явные следы борьбы и крови.

Арагон переглянулся со своими людьми.

– Оставайтесь здесь. Я на разведку.

Мне было страшно отпускать его.

Но я знала – он подготовлен. И если не он, то кто вернётся живым?

Только сердцу не прикажешь: каждый раз при этом оно замирало.

Я поймала сосредоточенный взгляд Арагона, который на мгновении остановился на мне последним, и кивнула ему.

Он скрылся среди валунов и редких, искривлённых деревьев, которые прикрывали наше движение.

Лири села на пятки, сжала кулон, рука её чуть дрожала.

Алекс добрался до неё и сел рядом, оставив костыль сбоку, вытянул ногу, притянул девушку к себе и что-то тихо зашептал ей на ухо.

Я достала бурдюк с восстанавливающим зельем большей концентрации и передала его мужчинам.

Те сделали по паре глотков – даже если были удивлены силой зелья, никто не произнёс ни слова. Молчали. Мне нужно было поддерживать их силы в этом мире.

Вскоре раздался свист – на первый взгляд птичий.

Но… Этьен сразу вскинул голову. За ним – Диант. Даже Алекс насторожился.

Только Ройберг, как и я с Лири, ничего не понимали.

Почему мужчины вдруг пришли в готовность?

Ещё один свист – короткий, прерывистый. Потом второй.

Этьен поднял руку, требуя тишины, но мы и так были напряжены и молчали.

Снова череда птичьих свистов и Этьен встал, издав похожий свист, но долгий. Я посмотрела на него.

– Идем, – скомандовал он.

И мы снова двинулись в путь.

Теперь адъютант моего мужа считывал следы на сухой, каменистой почве, а потом я заметила царапины на камнях, которые Этьен обводил пальцами.

Он читал следы, оставленные моим мужем, и вёл нас вперёд.

Мы прошли не так далеко, как увидела моего мужа, стоящего у скрученного, высохшего, раскидистого дерева.

И там… лежали два тела.

Я поспешила вперед, как и Лири.

Первого я заметила сразу – мужчина в лохмотьях. Чешуйчатые наросты по всему лицу и телу, когти вместо пальцев. Он уже мало походил на человека.

Лири прошептала:

– Это Дейрен. Он слишком долго жил здесь.

Она осеклась, прижала руку ко рту.

Второе тело лежало поодаль в пяти шагах. И было больше похоже на человеческое. По крайней мере, странные чешуйчатые наросты захватили не всё лицо, и кое-какие черты ещё можно было узнать.

Бледное лицо, исхудавшее тело, совершенно седые, редкие, но длинные волосы. Лири вдруг вскрикнула.

– Отец!

Она подбежала к телу и рухнула на колени, трясущимися руками коснулась его лица.

– Папа, слышишь меня?..

Я опустилась рядом. В боку лорда Соя была рана от меча, а не от когтей неживых. Дыхание было слабое, едва заметное.

– Он жив, – сказала я. – Тише, девочка.

Сняла с пояса бурдюк, поднесла к его губам настой. Горький, вязкий запах трав ударил в нос. Мужчина закашлялся, глотнул. Я прижала его голову, вливая осторожно, по капле.

– Лири, бинты! – крикнула я.

Девушка рывком достала свёрток, руки дрожали, но слушались.

Алекс опустился у тела, достал мазь, что осталась со вчерашнего вечера. Я прижала её к ране: кровь сочилась между треснутых рёбер, но тело начало откликаться.

– Ещё настой, – приказала я. – Сюда.

Сын помог, поддерживая голову.

Мужчина простонал, губы дрогнули, глаза чуть приоткрылись – мутные, но живые.

– Всё будет хорошо, – прошептала я, хотя сама не верила.

Арагон в это время стоял над первым телом – тем, что уже не было человеком.

Он молча присел, закрыл глаза тому существу, потом начал собирать вокруг крупные камни с Диантом. Этьен был настороже и отслеживал местность, держа руку на эфесе меча. Потом Арагон, сложив каменный курган, опустился на колено, прижал кулак к груди.

Когда он закончил, подошёл к нам.

– Как он?

– Слабо, но дышит, – ответила я.

– Ищем укрытие. Здесь оставаться нельзя.

Я закрепила на боку бинты с мазью, усилила мазь магией.

Грудь мужчины приподнялась, дыхание стало ровнее, но тот был без сознания.

– Он продержится, – сказала я.

Арагон коротко кивнул.

– Тогда уходим.

Он подхватил тело на руки – легко, будто оно ничего не весило, и двинулся вперёд. Мы пошли следом.

Глава 40

Добирались до укрытия дольше, чем рассчитывали.

Сначала дорога шла вдоль каменной гряды, потом пришлось спуститься в низину, где воздух был густым, пах гнилью и серой. Несколько раз мы останавливались, чтобы перевести дыхание и проверить, дышит ли ещё лорд Сой.

Укрытие нашли в расщелине. Узкий вход и в глубине небольшое пространство. Тут было сухо и тепло.

Арагон первым вошёл, осмотрел всё и коротко бросил:

– Здесь останемся. Диант, Ройберг – наружное кольцо охраны. Лири, воду. Алекс отдохни.

Потом подошёл ко мне и тихо сказал:

– Ты сможешь помочь ему… как ведьма? Быстро.

Я подняла глаза. Он говорил негромко, без нажима, но в голосе прозвучала просьба.

– Смогу, – ответила я. – Но не хочу, чтобы об этом знали.

– Разумеется, – кивнул он.

И он вывел всех из этого укрытия, оставив нас двоих. Сын хоть и косился на меня, но молча последовал за отцом. Лири тоже беспокоилась, но строгий взгляд генерала дал понять, что приказы не обсуждаются.

Я опустилась на колени рядом с телом старика.

Лорд Сой… я помнила его совсем другим. С благородной осанкой, очки в золотой оправе, аккуратная борода, ясные глаза.

Теперь же его было не узнать. Землистая кожа, словно кора. Страшные мутированные участки кожи, искривлённые пальцы, на черепе среди редкой поросли волос выступила серо-зелёная чешуя. Мутация не пощадила и его.

Я положила ладонь ему на грудь. Под пальцами было слабое биение, редкие толчки сердца. Другую – на землю.

Закрыла глаза.

«Матушка-земля, услышь. Этот мир выжжен и умирает, но в нём ещё осталась сила. Дай мне частицу её».

И та откликнулась, подпитывая старого целителя. Потом я снова поила его своим отваром.

Минут через двадцать старик дёрнул пальцами. Потом губы дрогнули. Он открыл глаза.

Сначала взгляд его был пустым, затянутым мутной пеленой, зрачки блуждали, словно он не понимал, где находится.

Лорд Сой моргнул несколько раз, и попытался приподнять голову.

– Тише… – сказала я, придерживая его за плечо. – Не двигайтесь.

Он всё же повернул голову ко мне.

– Кто… вы? – голос прозвучал хрипло, еле слышно.

– Я супруга генерала Арагона Дрэдмора, – ответила я спокойно. – Всё в порядке. Вы в безопасности.

Он нахмурился, будто пытаясь осмыслить услышанное.

– Супруга… генерала? Что вы… что вы тут делаете?

– Мы пришли за сыном, которого спасла ваша дочь – сказала я. – И да, Лири тоже здесь. С ней все в порядке.

Губы старика задрожали. Он выдохнул.

– Моя… дочь… жива…

– Да, жива, – кивнула я. – Я позову её.

Он кивнул еле заметно, глаза снова прикрылись, дыхание стало чуть ровнее.

Я выждала минуту, убедилась, что он не теряет сознание, и поднялась, чтобы позвать Лири и Арагона.

Подошла к выходу из пещеры и чуть громче позвала:

– Арагон! Лири! Он пришёл в себя!

Генерал вошёл. За ним – Лири.

Девушка бросилась к отцу, опустилась на колени, прижала его ладонь к щеке.

– Папа, я здесь… слышишь?

Он попытался улыбнуться, губы дрожали.

– Слыш… слышу.

Арагон наклонился ко мне, коротко произнёс:

– Как он?

– Ему нужно время, – сказала я.

– Он способен говорить? Мне нужно его допросить.

– Попробуй. Но он слаб.

– Понял, – коротко ответил генерал.

Потом повернулся к Лири. Та подняла глаза на генерала.

Он слегка качнул головой в сторону выхода – мол, оставь нас.

Лири кивнула, ещё раз погладила отца по лицу.

– Пап, с тобой хочет поговорить генерал, – сказала она тихо. – Я ненадолго отойду, ладно. Всё хорошо.

– А… да, конечно, – выдохнул лорд Сой. – Конечно.

Когда она вышла, лорд Сой попытался сесть. Но муж опередил его.

– Не нужно. Лежите.

– Генерал… Дрэдмор… – прохрипел он.

Арагон опустился на одно колено рядом.

– Как же вы оказались в этой Бездне? – закашлялся старик. Я снова дала ему свой отвар. Тот помогал на глазах. – Неужели и от вас решил избавиться император?

– Нет, – коротко ответил муж и сжал плечо старика. – Я здесь своим ходом. Рассказывайте, что произошло. Сколько было имперцев?

– Так вы уже в курсе, что этот мир – кормушка Императора? – хрипло спросил лорд Сой, приподнимая голову.

– Да, – коротко ответил генерал. – И сейчас мне нужны от вас сведения: сколько военных у императора на этой стороне. Всё, что вы слышали или видели.

– Понял вас, – тихо произнёс старик. – Нас накрыли. Пришли гвардейцы. Их было около двадцати. Слышал еще, что около трех десятков на рудниках. Но больше ничего не знаю. И рудники я не видел. От меня совсем нет проку. Я только пытался варить отвары в этом мире. Но тут сложно. Травы совсем не такие как в нашем мире.

Арагон бросил быстрый взгляд на меня.

– А магии целительской во мне больше не осталось, – выдохнул лорд Сой. – Этот мир высосал её всю. Я стал человеком...

Он криво горько усмехнулся.

– Хотя нет… скорее, монстром, – Он помолчал немного, я снова дала отпить отвара. Лорд Сой поморщился, но выпил. – Тело у дерева… Это Дейрен. Он спас меня, прикрыл, когда мы попытались снова сбежать. Его ранили, а потом добили. Меня решили добить тоже, но, видно, бросили, решив, что я уже мёртв. Не понимаю, почему жив.

Арагон слушал, мрачно нахмурившись. Потом старику нужен был покой. Я покачала головой, когда муж посмотрел на меня.

Он встал, отошёл к выходу. Несколько минут стоял, глядя в красное небо. Я подошла к нему со спины. Лири скользнула внутрь и присела рядом с отцом.

– Нам надо менять план, Кьяра.

– Что ты задумал?

– Два пути. Первый – идти дальше, но тогда я рискну всеми вами. И мы бесславно сгинем здесь. Пятьдесят имперцев слишком много. Второй – отступить, вывести вас и вернуться.

– Тогда мы идем домой тем же порталом, через который прошли сюда?

– Да, – качнул головой генерал. Но так и не повернулся. – Сейчас я возьму с собой Дианта. Этьен и Ройберг останутся. Постарайтесь отдохнуть.

– Куда ты собрался?

– На охоту.

Арагон посмотрел на меня через плечо. Я продолжала стоять за его спиной.

– А потом?

– На разведку. Без точных сведений соваться сюда во второй раз будет смертельно опасно. Поэтому я всё узнаю и вернусь. Нужно спросить у кошки, сможет ли она отыскать путь к тому порталу. Желательно – короткий.

– Я займусь этим, – ответила я. Ведь отговаривать его от смертельно опасной разведывательной операции бессмысленно. Да и Арагон не спрашивал, просто ставил перед фактом.

А потом он развернулся и подошёл ко мне.

Я отступила на шаг, но он всё равно встал так близко, что я чувствовала тепло его тела.

Он провёл рукой по моей щеке, кончиком пальца коснулся уголка губ, задержался взглядом на моих губах.

– Кьяра… можно я тебя поцелую?

– Ты спрашиваешь меня? – удивленно выдохнула я.

– Я не имею права касаться тебя, но ничего не могу с собой поделать.

– Когда вернёшься живым – тогда я подумаю, – тихо сказала я.

Он дёрнул уголком губы в намёке на улыбку.

– И как я раньше не догадался, что живу с ведьмой… ты просто околдовала меня.

– Ты был не против, – ответила я.

А потом Арагон слишком быстро дотронулся до моих губ своими и тут же отстранился.

Словно мне показалось.

И вышел.

А мне снова оставалось стоять, ждать… и волноваться.