Текст книги "Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гераскина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 48

Я протянула руку Арагону через стол.

Он перехватил мой кулак, разжал ладонь, потянулся и оставил на ней лёгкий поцелуй. Потом потянул руку к себе. Он смотрел в мои глаза, я смотрела на него – и мы не могли оторваться.

Почему-то я видела в его взгляде прощание. Желание идти до конца, любой ценой.

Мне кажется, именно сейчас произошла наша настоящая встреча – спустя три года. И не было больше той самой Луизы-Эшли, не было мира с неживыми, мерзавца-императора, не было никого.

Был только он, мой генерал, – вернувшийся впервые с фронта. Был только этот ужин, впервые за долгое время.

Он потянул мою руку к себе. Я встала. Он отодвинулся из-за стола, снова потянул меня ближе, расставил ноги – я оказалась между ними. Он смотрел на меня снизу вверх, и мне вдруг показалось, что он прощается. Я прикусила губу, чтобы не расплакаться.

– Я так люблю тебя, – выдохнул он. – Кьяра… Прости меня. За всё. Что допустил своё отравление. Что даже подумать об этом не мог. Прости, что привёл её в наш дом. Я хотел, чтобы ты бросила меня, наорала, накричала… и вместе с тем не хотел этого. Не хотел отпускать. Хотел, эгоистично, чтобы ты осталась рядом. Я подыхал и возрождался вновь, и был бы рад даже твоей ненависти, твоей злости… но ты собралась молча уйти. Я не могу без тебя.

Я молчала, а потом шепотом произнесла:

– Есть один обряд. Согласен ли ты на него? Он свяжет…

– Можешь не объяснять. Я согласен на всё. Лишь бы только ты простила.

– Будет больно.

– Точно не больнее, чем сейчас. Я хочу, чтобы ты забыла обо всем. Хочу, чтобы мы начали все сначала.

– Мы не забудем, – ответила я тихо. – Мы будем помнить это. Мы будем растить этого внука. Это будет наше с тобой напоминание о том, что мы не должны разделяться. Мы должны быть вместе всегда. Ты был слишком далеко от меня, а я слишком далеко от тебя. Но то, что сейчас произойдёт, свяжет нас. Вся гадость из твоей крови выветрится, более того любое другое воздействие будет выжжено на корню. Но этот обряд болезненный. Если ты усомнишься в том, что хочешь этой связи, я это пойму и нас больше не будет. Никогда. Твоя жизнь будет в моих руках. Это вопрос доверия. Я буду всегда знать, что ты чувствуешь, о чем ты думаешь. Я буду тебе ещё ближе. Захочешь ли ты этого?

– Не спрашивай. Просто делай, – твердо ответил Арагон.

Он держал мои руки, смотрел, не моргая. Арагон, как обычно, был немногословен и прямолинеен. Я вытащила свои кисти из его ладоней, положила руки ему на плечи, провела пальцами вниз вдоль распахнутой наполовину рубашки, спустилась ниже – по свежим шрамам. Он не дышал, просто смотрел на меня.

Я расстегнула пуговицы, сняла рубашку с его плеч, обвела пальцем ключицу – то самое место, куда его дракон метил меня. Водила пальцем медленно, ощущая жар.

– У меня есть вторая сущность, – сказала я. – Та, которую я сама никогда не видела. Не знаю, понравится ли тебе её облик, но…

– Кьяра, – тихо перебил он. – Ты прекрасна в любом виде. Ты любила меня чешуйчатым ящером, так как я могу не любить и тот другой твой облик? Я только жалею, что не знал его раньше. Что ты не доверилась мне раньше.

– Моя тайна носит смерть в себе, Арагон.

– Я хочу посмотреть на тебя.

– Тогда с этих пор обещай… – начала я, но он не дал договорить.

– Обещаю, исполнить все, что ты пожелаешь, – сказал он. – Даже после смерти я найду тебя. Я буду рядом с тобой. И ничто больше не станет между нами – я не позволю этому случиться. Ты веришь мне?

– Верю. Но тебе придётся постараться, – улыбнулась я. – Ты ведь сейчас не дракон.

Арагон прищурился.

– Ты о чём?

– Обряд связывания дракона и ведьмы несколько более сложный.  Или ты думал, я просто нарисую символы, волью свою силу и на этом все закончится?

Арагон поднялся, возвысился надо мной, перехватил меня за талию, не желая отпускать.

Он был выше на целую голову, нависал горой. Теперь уже я смотрела на него снизу вверх. Вернула свои руки на его плечи, поставила на кончики пальцев, а потом отпустила себя. Впервые за свою жизнь мне не нужно было скрываться, не нужно было притворяться обычным человеком, не нужно было прятать магию и иногда лишь по крупицам её выдавать. И сейчас я могла полностью отдаться – раствориться в природе, стать самой природой, стихией, наполниться ею, напитать её собой в ответ.

Спустя двадцать пять лет брака маски были сброшены – я такая, какая есть, а он тот, кто есть. Я ведьма, скрывающая свой дар, ждущая мужа с войны. Он – воин до мозга костей, прямолинейный, но честный и справедливый.

После этого обряда не останется между нами ни единой тайны, ни единого скрытого уголка души – всё будет единым, и никто не осмелится больше отравить его, испытать его силу или разум на прочность. Никто не сможет – потому что это просто не выйдет, не получится: моя сила не позволит, а его сила будет моим защитным коконом огня. И, конечно, его дракон вернётся.

Я не знаю, что будет дальше. Возможно, Арагон не вернётся, и тогда я уйду за ним следом или я погибну, а Арагон уйдёт за мной. Такова беспощадная связь настоящей ведьмы и дракона.

Я отдалась на волю своей магии, закрыла глаза, а когда открыла их мир стал ярче, как и запахи. Арагон держал меня ещё крепче, сжимал талию так, что мне даже становилось больно, но я не шевелилась.

Он поднял одну руку и кончиками пальцев обрисовал тонкие зеленые линии силы, которые проявились на моём лице.

Точно такие же выступили и по моим рукам. Они были красивыми и напоминали изящные лозы.

Я выпустила зелёные ногти – они безжалостно начали расти, удлиняться, становились словно лезвия и впивались ему в плечи, рвали кожу.

Я вела когтями вниз по груди, очерчивая кровавые и глубокие борозды.

Арагон не морщился, просто смотрел.

Я пересекала старые и новые шрамы крест-накрест, вытащила когти из его тела, положила кровавую ладонь на его сердце. Другой принялась рисовать руны, которые когда-то дала мне бабушка.

Она, умирая, говорила, что однажды может наступить то самое время, когда ведьмы перестанут прятаться и я смогу провести этот обряд.

А его – этот обряд – услышат другие.

Это будет первый шаг, первый перезвон колоколов, знак того, что всё скоро изменится, и такие, как мы, должны быть готовы.

Я зашептала эти слова.

Мои волосы взметнулись вверх, хотя ветра не было, шёлковый халат распахнулся и упал с одного плеча. Арагон вцепился в мою талию еще сильнее.

По его виску скатился пот, я ощутила судорогу, пробежавшую по его телу.

Мне не было больно – всю боль он брал на себя. Я видела, как напрягается каждая его жила, видела, как ему больно. Арагон закрыл глаза, стиснул челюсти и зарычал, как зверь.

Но зверя в нём ещё не было. Он рухнул, словно подкошенный, на колени.

Я переложила руки на его голову. Мои когти запутались в его белоснежных волосах, пачкая их. Продолжала шептать, чувствовала упоительную силу, сладость его мощи: как мужчина становился моим, как моя душа оплетала его душу, как корни.

А он отдавался.

Настал момент, когда я могла бы забрать его жизнь – просто выпить её. Арагон не сопротивлялся.

А я не сделала этот последний глоток.

Я вернула ему жизнь.

Сила, что прошла через меня, вернулась зелёным, огромным потоком света, окутав его.

У него не было огня, чтобы помочь себе, но он шёл на это – готовый погибнуть ради одного: моего прощения.

Мой генерал, который знал всё о войне, но так мало – о семье и женщинах.

Я вернула ему всё сторицей, а потом отступила, облизывая капли крови с пальцев.

Не знала, что он видел во мне в тот миг, но когда Арагон поднял на меня взгляд – там не было страха, не было злости.

Не было ничего, кроме восхищения.

Я сделала шаг назад.

Ещё один.

Арагон стоял на коленях, опёрся руками о пол. Одну руку убрал, другой коснулся груди, будто проверяя, жив ли.

Я видела, как дыхание становится прерывистым, а потом – ровным, мягким, глубоким.

Губы его дрогнули.

Я сделала ещё шаг, и ещё, и ещё, пока не уткнулась лопатками в холодную дверь.

Нажала на ручку, толкнула её.

Арагон зарычал. На меня смотрел его дракон.

И он собирался преследовать.

Глава 49

Я развернулась, выскочила в коридор, захлопнула дверь, чувствуя, как сердце колотится о грудную клетку и пытается выскочить.

Пользуясь лестницей для слуг, сбежала на первый этаж.  Я хотела обмануть Арагона, но знала, что не обману.

Он чувствовал.

Нет, не чувствовал – знал, где я.

Потому что теперь между нами тянулась нить связи – вечная, крепкая, как клятва. Я не шла – я бежала.

Выскочила в сад, голые стопы ощутили влажную, холодную от тумана траву. Воздух пах влажной землёй и все приближающимся лесом, в котором я думала укрыться.

И я знала: дракон идёт за мной. Чтобы приручить ведьму по-настоящему, нужно поймать её сущность. И я бежала так быстро, как только могла. Я не чувствовала ни холода, ни ветра. Только азарт. Свой – и его, куда сильнее.

Я чувствовала восторг дракона, принятие, ту пьянящую силу, когда понимаешь: вы одно целое. Всё это обрушилось на меня водопадом – текучим, живым, горячим.

Вся его любовь, ожидание, желание быть рядом, завоёвывать, ловить, хватать, присвоить и последнее было от самого ящера.

Оно нарастало в нём, а во мне отзывалось дыханием, жаром, движением.

Я улыбнулась, растянув губы в улыбке, миновала наш двор, распахнула заднюю калитку и побежала, не разбирая дороги, вперёд, прочь, скрываясь от него в лесу за нашим особняком.

Шептала заклинание, разводя руки в стороны. Ветви расступались, мох не прогибался под ногами, трава была как перина.

Деревья укрывали, сама природа дышала со мной – моя ведьма растворялась в ней, становилась её частью.

Попробуй поймай.

Только человеческое тело бежало вперёд. Волосы хлестали по плечам, халат распахнулся и развевался на ветру.

Длинная шёлковая рубашка прилипала к коже, мешала бежать, когтями я надорвала подол.  И снова бежала.

И всё равно знала: он идёт за мной.

Арагон шёл, не спеша. Знал, где я. Знал, потому что был связан со мной. Потому что это было сильнее слов, сильнее чар. Наше общее единение.

Природа продолжала меня скрывать, но погоня всё равно длилась.

Хотя это и не была настоящая погоня, он давал мне возможность убегать, растягивал удовольствие.

Я чувствовала это.

Хитрый ящер.

Хитрый змей.

Я услышала его смех позади – низкий, громкий, с хрипотцой.

Он слышал мои мысли, а я – его.

Он обещал, что поймает. Но не сейчас.

Разрешал ещё немного побегать, быть свободной, почувствовать ветер, лес, жизнь.

Потому что всё равно поймает. Настигнет.

А я бежала и уже сама смеялась – легко, звонко.

Это было нечто другое, невообразимое, почти дикое.

Не было больше ни Кьяры, ни Арагона.

Были ведьма и дракон, слитые в одно.

Очередной раз призвав силу, я нырнула под огромную раскидистую ель. Мох не прогибался подо мной, пряча от глаз.

Я прижалась лопатками к стволу и затаила дыхание. Никто бы не нашёл меня. Никто, кроме него.

Он нашёл.

Сначала мелькнула тень.

Потом послышался хруст ветки – громкий, я бы даже сказала, оглушающий в ночной тишине леса. Этот звук прошёлся по нервам, как вспышка молнии. Я затаила дыхание, чувствуя, как всё вокруг замерло.

Даже ветер стих, даже листья перестали шевелиться, будто сам лес ожидал.

Я чувствовала его.

Каждой клеткой.

Он был близко.

Слишком близко.

И вдруг так ясно, так отчётливо я ощутила, как Арагон медленно поднял ногу и еще раз специально наступил на сухую ветку, чтобы я услышала.

Чтобы сообщить: он рядом.

Он пришёл, как зверь, уверенный, что добыча от него не уйдёт.

Шаг. Ещё шаг.

Ветки хрустели, под его ногами, воздух звенел от напряжения.

Я знала это ощущение, когда каждая клетка тела знает, что дракон приближается. Мир будто затих, оставив нас двоих – ведьму и дракона.

Ветви отошли в сторону и под ними появился Арагон.

Голый по пояс, в одних черных шелковых штанах, грудь в царапинах, что светились слабым зелёным светом. Глаза – чистое янтарное пламя, зрачки узкие, вертикальные. Волосы растрёпаны, дыхание тяжёлое, кожа блестела от пота. На скулах – чешуя, тёмная, переливчатая. Половина локтей тоже покрыта ею, руки венчали когти.

Я зашипела словно рассерженная кошка. Но он не поверил, потому что внутри я испытывала совершенно другое, чем показывала.

Арагон улыбнулся.

– Ведьма-а-а, – протянул он низко и жадно. – Моя-я-я!

Я чувствовала, как он смакует мои эмоции, жар, восторг.

Между нами не было больше границ.

Он двинулся – одним, почти неуловимым движением оказался рядом.

Прижал меня к стволу, к столетней сосне. Природа будто сама скрыла нас. Мох под ногами зазеленел, стал мягче, гуще, воздух застыл.

Он перехватил меня за талию, подкинул вверх. Я обвила его ногами, чувствуя, как в груди сжимается сердце.

Он дышал тяжело, глубоко.

Смотрел прямо в глаза.

Я – на него.

– Я тебя поймал, – хрипло сказал он.

А потом накрыл мои губы поцелуем.

Грубым, требовательным, голодным.

Я прикусила его губу, он зарычал и отстранился, смеясь тихо, низко.

– Я люблю тебя, Кьяра, – сказал он.

– А я тебя – нет, – ответила я, но улыбка всё равно скользнула по губам.

Он снова засмеялся, глухо, хрипло:

– Я чувствую, что любишь. Прости меня, дорогая… я научусь быть обычным. Жить обычной жизнью. Научусь быть твоим мужем. Научусь не разочаровывать. Потом. Когда всё закончится.

– Замолчи, дракон, – прошептала я. – У нас есть только эта ночь. Что будет дальше – мы пока не знаем. И твоя жизнь теперь связана с моей.

– Знаю. Чувствую. И нисколько об этом не жалею, – сказал он.

– Знаю. Чувствую, – повторила я.

Мир вокруг замер.

А наутро мы пытались незаметно пробраться обратно в поместье.

Арагон прикладывал все свои навыки военного, обходя собственные же расставленные патрули воинов. Шёл сосредоточенно, как будто на разведке, а я едва сдерживала смех.

Мне было просто смешно.

До слёз.

Каждый раз, когда он оглядывался, я пыталась изобразить серьёзность, но стоило ему сделать шаг и у меня снова дёргались плечи.

Арагон «сердито» порыкивал, чтобы я молчала, но сам едва не усмехался.

Время от времени я старалась ему помогать, хотя скорее мешала. Он всё время отвлекался на меня. Я была вся в его укусах, а он весь в моих царапинах. Он был в одних шёлковых брюках, а на мне осталась только длинная ночная рубашка на тонких бретельках и с неприлично высоким разрезом на ноге.

Вот такие – герцог и герцогиня.

Кто бы увидел нас сейчас – не узнал бы.

И всё же, зная воинов Арагона и их преданность, я почти не сомневалась: если бы кто-то нас заметил, они бы просто, не говоря ни слова, создали бы живой коридор и остались стоять спиной, чтобы не смущать нас.

Но мы старались быть незаметными.

Тихо ступали по влажной земле, крались вдоль стены, прячась за выступами и колоннами.

Рассвет подсвечивала мрамор двора, делая всё вокруг до неприличия ярким.

Герцог и герцогиня, возвращающиеся на рассвете, – зрелище, пожалуй, не для глаз подчинённых.

Последний раз мы так смеялись и дурачились двадцать шесть лет назад, тогда, когда он пробирался ко мне в общежитие через окно. Мы убегали в обход всем запретам, гуляли по академическому парку, прячась от фонарей и стражи.

Ректор ловил нас, сердился, наказывал Арагона.

Но он всё равно, отсидев наказание, снова забирался ко мне в общежитие.

Воспоминание это накрыло нас обоих мягкой волной, пока мы, крадучись, шли по заднему двору. Мы вошли в дом через чёрный ход, стараясь ступать тише, но стоило нам выйти в коридоре второго этажа, как я замерла.

У стены стоял Алекс.

Он скрестил руки на груди и, подняв бровь, спокойно произнёс:

– Вот вы где.

Арагон повернулся ко мне и почти беззвучно шепнул:

– Ты же сказала, что нас никто не заметит. Твоя магия дала сбой?

Я усмехнулась, не удержалась:

– Твои утренние навыки военного, генерал, дали осечку. Нас засекли.

Он хмыкнул.

Алекс, стоявший у стены, чуть прищурился, в уголке губ мелькнула знакомая улыбка:

– Я просто вижу твою силу, мам. И об этом я бы тоже хотел поговорить.

Арагон и я переглянулись – и оба рассмеялись.

Смех разлетелся по коридору, словно возвращая в дом жизнь.

Алекс дождался, пока мы успокоимся, и спокойно спросил:

– То есть… вы уже не разводитесь?

– Разводимся, – ответили мы почти одновременно.

И снова посмотрели друг на друга – с тем самым взглядом, который говорил обо всём без слов.

– Чтобы начать все сначала…

Глава 50

День тянулся липкой, густой патокой. В воздухе звенело напряжение, особое, тягучее. В доме было тихо.

Я стояла у окна и наблюдала за Арагоном и сыном.

Они раздавали приказы, объяснялись с воинами. Смотрелись одинаково – прямые спины, сосредоточенные лица, уверенность в каждом движении.

Я набросила на плечи шаль.

Меня морозило, но не от холода, а от нервов. От того самого холода, который живёт под кожей, когда знаешь, что скоро будет расставание.

Стоило представить, куда Арагону предстоит возвращаться, и меня охватывала паника. Но я верила в него. Верила в его силу. Кто, если не он?

А ещё то, что их генерал вновь обрёл дракона, вселяло в воинов уверенность. Хотя и без этого они пошли бы за ним. За своим командиром они пошли бы куда угодно.

Это было что-то глубинное, почти непостижимое – их связь с Арагоном.

Они стояли друг за друга горой, сплочённые, как единый организм. Наше герцогство всегда было именно таким – крепким, преданным, верным.

Во дворе воины молча слушали генерала. Арагон говорил о зверствах императора, о рабах– воинах на рудниках, о кормушке императорского рода, о тех, кого уже не вернуть, о том, что именно они – те, кто способен это остановить.

Голос его гремел над двором, уверенный, твердый, как металл.

Я смотрела и думала: он не просто генерал. Он – столп Империи.

Но есть и те, кто сейчас находился в загонах, на конюшнях, на складах, готовили припасы, проверяли оружие. Никто не бездействовал. Каждый знал своё место.

Когда Арагон закончил, воины скандировали его имя, поднимали мечи, стучали себя кулаком в плечо, все были готовы к новой войне.

А когда видели меня, отдавали честь, хотя я не имела воинского звания.  Они благодарили. Потому что знали: я присмотрю за их семьями. Не брошу.

Арагон показал воинам Лири и лорда Соя, чтобы те знали как выглядят воины на той стороне. Ройберг рассказал свою историю, как генерал Нормийский приговорил его к смерти, Алекс тоже не стал молчать.

Арагон объяснял воинам план, спокойно, подробно.

Он всегда был с воинами предельно честен – и, думаю, именно это удерживало их вокруг него сильнее любых клятв. Честность командира. Она значила для них больше, чем магия, звания и титулы.

До их ухода оставалось восемь часов.

Восемь часов тишины перед бурей.

Восемь часов до того момента, когда дом снова опустеет.

Восемь часов, чтобы запомнить всё – каждый взгляд, каждое слово, каждый вздох.

К полудню я спустилась в лабораторию, в мой маленький подвал, пропитанный запахом трав.

Я закатала рукава, зажгла лампу и принялась за работу. В ступке смешивала травы, капли масла, кристаллы, зёрна.

Я произносила заклинания, тянула из воздуха магию, наполняла ею настои, пока всё вокруг не начинало мерцать лёгким светом.

Алексу утром я не успела о многом рассказать. У нас ещё будет время – я в это верю. А пока сказала лишь главное:

– В тебе есть ведьмовская кровь.

Он удивился, но не перебил. Только смотрел – внимательно, настороженно, ждал, что я скажу дальше.

– Твой дракон пока не вернулся, – продолжила я, – и потому ведьмовская сила будет преобладать. Это не плохо, Алекс. Это сила другого рода. Она идёт от земли, от мира, от самой жизни.

Я видела, как он слушал, не моргая, впитывая каждое слово.

Он молча слушал, а котёнок, как всегда, сидел у него на руках, тихо мурлыкал. Сказала, что котенок связан с ним и он вытягивает лишнюю магию, не даёт ей разорвать его изнутри.

– Береги его.

Алекс кивнул, потом подошёл, обнял меня. И просто стоял, молчал, прижимая к себе. Он ушёл к Арагону, а я снова осталась одна.

Пахло лавандой, кипящими настоями и горечью сушёных трав.

К вечеру я закончила последние зелья, наполнила бурдюки, аккуратно подписала каждую баночку, вложила в них магию.

На крышках блестели руны, вспыхивая мягким зеленым светом. Я устала, но не могла позволить себе остановиться.

Слишком многое зависело от этих бутылочек, от этих капель, от моей помощи.

Когда стемнело, я услышала, как над двором протрубил рог – короткий, протяжный, и всё внутри меня оборвалось. В лабораторию как раз вошли воины. Я показала им что нужно забирать и пошла следом.

Это был сигнал сборов.

Я поднялась наверх. Вышла из дома. Во дворе стояли воины в строю, готовые к пути.

Арагон ждал у дверей.

Он был в боевом облачении. Кожаная броня, плотная, тёмная, подогнанная по фигуре. Брюки заправлены в высокие сапоги, потёртые, но вычищенные до блеска. На груди – кожаная перевязь, ремни, затянутые туго, чтобы ничто не мешало в бою.  За спиной – два клинка, закреплённые крест-накрест, привычное и надёжное оружие. Плотные наручи на запястьях с выгравированными рунами защиты. Волосы убраны в высокий пучок, открывая шею и скулы.

Я знала этот взгляд, когда он готов к дороге: сосредоточенный, спокойный, без лишних слов. Такой он всегда был перед боем – собранный, холодный.

Алекс стоял рядом. Лири – чуть поодаль, у стены, с котёнком на руках.

Когда я подошла, Арагон повернулся. Наши взгляды встретились – в них не было слов, не было прощаний. Только тихое понимание. Мы снова прощались.

– Всё готово, – сказала я. – Зелья в бурдюках, флаконы – в ящиках.

Он кивнул, подошёл ближе.

– Спасибо, ведьма моя.

Я попыталась улыбнуться, но губы дрогнули вовсе в не улыбке. Я переживала. Он опустил голову, на секунду коснулся губами моего лба.

– Вернусь.

Я не ответила. Просто кивнула. Я смотрела на него, пытаясь запомнить каждую деталь.

Каждый раз, когда он готовился к уходу на протяжении двадцати пяти лет, меня будто сжимало изнутри невидимая рука. Я так хотела удержать это мгновение, но оно всё равно уходило. Хотела, чтобы Арагон задержался.

Муж отвернулся. Он стоял прямо, уверенно. А рядом – Алекс.

Уже не мальчишка. В высоких сапогах, в военном облачении, с мечом на поясе. Пусть без части ноги, но от этого воином и наследником он быть не перестал.

Арагон положил ему руку на плечо.

– Остаёшься с матерью, – сказал просто. – Охраняешь герцогство.

Ни просьбы, ни приказа – лишь констатация того, что он доверяет. И в этом доверии было больше любви, чем в любом прощальном слове. Алекс кивнул, серьёзно, без возражений. Только пальцы его, сжимающие рукоять меча, дрогнули.

Я стояла чуть поодаль, наблюдая за ними, и в груди поднималась волна – тёплая, острая, болезненная. Мой сын и мой муж – два отражения одной силы. Один идёт в бой. Другой остаётся хранить дом.

Арагон снова посмотрел на меня.  Мы чувствовали друг друга и прощались без слов. А я знала, что он вернётся.

Пусть весь мир рухнет! Он всё равно найдёт дорогу обратно.

Алекс подошёл ко мне.

Он обнял меня крепко. Я сжала сына в ответ, прижала к его груди, стараясь не показывать, как дрожат руки. Арагон стоял рядом, молчал, потом отошёл в сторону.

Он закрыл глаза, вдохнул – и в следующее мгновение воздух над двором задрожал. Он обратился в огромного черного дракона. Крылья, как две тучи, даже земля дрогнула от взмаха его гигантских крыльев.

Воины один за другим последовали за ним строем.  Драконы взмыли в ночное небо.

Когда всё стихло и последние хлопки крыльев растаяли, повисла тишина.

Глухая, вязкая, почти нереальная.

Алекс сжал кулаки, потом выдохнул и развернулся к людям, что остались.

Голос его прозвучал твёрдо, без тени сомнений:

– Всем – держать оборону. Быть на чеку. Обо всём докладывать сразу и незамедлительно. Этьен, – он кивнул адъютанту, – остаёшься за старшего.

– Я всё понял, мой лорд, – ответил тот.

– Диант, ты первый заступаешь в ночь, – добавил Алекс.

– Да, мой лорд, – откликнулся Диант, поправляя перевязь на плече.

Я слушала его и испытывала гордость. Алекс настоящий командир – сын своего отца.

Алекс еще оставался во дворе. Лири пожелала мне спокойной ночи. Кошка улеглась на крыльце. Я же вернулась в спальню.

Там пахло свечным воском и лавандой.

Я знала: нужно лечь, хотя бы попытаться отдохнуть. Но сна не было. Мысли, как нити, сплетались и рвались, не давая покоя. Я поставила себе задачу все последующие дни готовить еще больше зелий, чтобы в случае чего у нас был запас.

Нам нужно быть готовыми.

К утру я всё-таки забылась неспокойным сном. Разбудила меня экономка.

Её лицо было странным – удивлённым и растерянным одновременно.

– Моя леди, – сказала она, запыхавшись. – Вас просят выйти к воротам.

Я приподнялась на локтях и хрипло спросила:

– Что случилось?

– Там… – она запнулась, явно не зная, как объяснить, – прибыла телега. С женщинами.

– С женщинами? – я нахмурилась, пытаясь осмыслить. – Не поняла.

Я села на кровати, начала поправлять волосы, которые за ночь спутались, потом поднялась и набросила на себя халат.

Экономка стояла у двери, переминаясь с ноги на ногу, всё ещё взволнованная.

– Какая телега и что за женщины? – спросила я, подходя к окну.

Отсюда просматривались ворота. Телега и правда стояла у входа. Она была крытая, запряжённая парой тёмных лошадей.

Несколько воинов окружили её полукольцом, кто-то что-то уточнял у кучера.

– Они говорят, что им сюда, – тихо произнесла экономка. – Но не говорят зачем.

– Хм… – только и выдохнула я, прищуриваясь.

Что-то в этом мне уже не нравилось. Не время для визитов, не место. Но отмахнуться я не могла.

– Ладно, – сказала я наконец, поправляя халат. – Скажи, чтобы подождали. Я скоро спущусь.

Я привела себя в порядок.

Надела узкие замшевые брюки, мягкие и удобные. Сверху – просторную белоснежную блузу с широкими рукавами, чтобы не стесняла движений. Высокие сапоги из тёмной кожи тихо скрипнули, когда я застегнула пряжки. Волосы убрала в высокий хвост, чтобы не одна прядь лезла в глаза.

Спустилась вниз. Вышла на улицу. Воздух был прохладный, влажный.

Во дворе уже собрались воины. Несколько человек стояли у ворот, остальные – чуть в стороне, настороженные, с руками на рукоятях мечей.

Телега, крытая брезентом, стояла за воротами и уже была окружена воинами.

Я подошла ближе. Воины здоровались, я отвечала им тем же.

Этьен стоял впереди и хмурился. Я подошла еще ближе. И увидела шестерых женщин разных возрастов.

Две – совсем пожилые, с седыми, почти белыми волосами, собранными под тёмными платками. Лица изрезаны морщинами, но глаза… глаза – зелёно-рыжие, будто в них застыли и лес, и пламя одновременно.

Одна из них, пониже ростом, чуть опёрлась на плечо другой, когда спускалась с телеги.

–  Я леди Кьяра Дрэдмор. По какому вопросу вы прибыли ко мне в дом?

– Меня зовут Мирра, – сказала та, что постарше, скрипучим голосом. – А это Эльза, моя сестра.

Я кивнула, не перебивая.

За ними – две молоденькие девочки, лет шестнадцати, может, семнадцати. Обе светловолосые, с теми же странными глазами.

Одна держала за руку другую, и я заметила, как у младшей дрожали пальцы.

– Мы… мы Рина и Лея, – сказала старшая, чуть осипшим голосом.

И ещё две – женщины постарше, но моложе седых.

Одна с косой, перехваченной кожаным ремешком, другая – с распущенными волосами, усталыми глазами, но удивительно спокойным лицом.

– Я Тильда, – первой представилась та, что с косой. – А это моя подруга – Селена.

Все как одна – светловолосые. Все с одинаковыми глазами, зелёно-рыжими.

– И что привело вас ко мне? – спросила я.

Мирра сделала шаг вперёд, опираясь на палку, глухо ответила:

– Мы пришли, как велел знак. Здесь нас ждали.

Я уже хотела спросить, какой знак, когда вдруг услышала – топот копыт.

Воины моментально напряглись. Окружили меня, оттеснив женщину. К воротам приближались две кобылы. На каждой – по всаднице. Обе в длинных плащах с глубокими капюшонами. Когда они остановились у телеги, ветер чуть приподнял полы плащей. Они спрыгнули.

Потом сняли капюшоны. Две светловолосые женщины, похожие словно отражения в зеркале, разделённые временем.

Старшая – высокая, статная, с прямой осанкой. Лицо скуластое, с лёгкими морщинами у глаз, не на много старше меня. Вторая – моложе. Дочь, может быть. Лет двадцать, не больше. Тонкая, гибкая, с живыми глазами, в которых зелёный свет переливался янтарными искорками. Те же черты, те же скулы.

Я не произнесла ни слова.

Старшая сделала шаг вперёд.

– Мы искали вас, – сказала она. Голос – низкий, уверенный, спокойный.

– Я леди Кьяра Дрэдмор. – ответила я. – Кто вы?

Она чуть склонила голову, тонкие светлые волосы упали ей на плечи.

– Моё имя – Мэйрэн, – представилась она. – А это моя дочь, Алиэнна.

Алиэнна шагнула ближе, поклонилась. В ее взгляде было любопытство, она с интересом осматривалась.

– Мы пришли, – сказала Мэйрэн, – потому что кровь позвала нас.

Они смотрели на меня прямо.

И я вдруг поняла, что они все связаны – эти шестеро из телеги и эти две, что прибыли верхом.

Не родством – нет.

Магией.

Одной, древней, как сама земля.

Это были… ведьмы.

– Впустите их, – приказала я, пока еще не понимаю, что делать.