Текст книги "Никогда не подсматривай (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
3 глава. Безутешный вдовец
День приема ознаменовался неприятностью. Я едва на него не опоздала. Прибежала, теряя туфли, только тогда, когда принцесса и ее фрейлины уже были в парадной зале. Ужас! Мне было так стыдно! А принцесса посмотрела на меня с раздражением. Наверняка она думала, что зря согласилась принять меня к себе на службу.
Дениза сделала большие глаза и прошептала мне, что хотя бы в такой день я могла бы быть менее рассеянной. Увы, нет, не могла бы. И потом, не понимаю, чем этот день отличается от любого другого. А Марселла просто покрутила пальцем у виска.
Меня это не проняло. Голова была забита совсем другим. Передо мной стояла нешуточная задача: обойти всех людей, находящихся здесь. Народу на приеме было много и это было весьма досадно. Задача усложнялась. К тому же, могло быть хуже, тех, кто был мне нужен, сегодня вообще могло не быть.
Потихоньку отойдя от принцессы, я прошлась по зале. Раньше меня никогда не интересовало, о чем беседуют люди между собой. Я всегда была занята собой, своими мыслями, своими ощущениями. А сейчас, когда я впервые прислушалась к чужим разговорам, мне это показалось довольно забавным. Нет, правда. Это словно подглядывать в чужое окно или читать чужие письма. Не слишком деликатно, но потрясающе интересно.
Нужно сказать, что я услышала немало занимательного, кроме обсуждения пропажи Элизы. Просто поразительно, что такая красивая женщина, какой она была, могла остаться незамеченной. Прошло уже четыре дня и ее никто не хватился. Даже обидно, если подумать.
Я бродила по зале довольно долгое время, пока Дениза, отыскав меня, не взяла за руку и строго не проговорила:
– Так не годится, Сюзон. Где ты ходишь? Ее высочество гневается на тебя.
Честно говоря, я совсем забыла об ее высочестве. Так получается, что, когда я сосредотачиваюсь на конкретной проблеме, все остальное перестает для меня существовать.
– Прости, Дениза.
– Как ты легкомысленна! – упрекнула меня она, очень неожиданно на мой взгляд и непонятно, я ведь извинилась, – передо мной тебе вовсе не следует извиняться. Сердится принцесса, а не я. Тебе не мешает согласовывать свои желания с ее приказами.
Я опустила голову, демонстрируя полное раскаяние:
– Да, Дениза.
Мы так увлеклись обсуждением моего отвратительного поведения, что пропустили тот момент, когда в залу вошел король. И не успели вернуться в свиту принцессы. Поэтому, нам пришлось встать рядом с остальными придворными и склониться в поклоне. Дениза совсем расстроилась, испугавшись, что ее сочтут столь же безответственной, что и мадемуазель де ла Фонтэн.
Я оказалась рядом с пожилым мужчиной среднего роста. Он вызвал у меня симпатию тем, что я была ненамного ниже него и это избавляло меня от необходимости вставать на цыпочки, чтобы посмотреть ему в лицо. Какое это огромное облегчение! Поэтому, я без труда заметила на его лице тревогу, которую он даже не пытался скрыть.
– И здесь ее нет, – прошептал он с горечью.
Нужно отметить, что его слова меня не насторожили. За сегодняшний день я достаточно наслушалась подобных изречений, а также многого другого.
Но в это время мой сосед повернулся в другую сторону и сказал:
– Вы же ее муж, Жан-Поль, как это вы не знаете, где моя дочь? Почему вы отпустили ее одну?
Тут я заинтересовалась и посмотрела на них обоих.
Соседом стоящего со мной мужчины оказался довольно высокий молодой человек, шатен с голубыми глазами. Он был очень симпатичен, можно даже сказать, хорош собой. И я уже готова была допустить, что именно такой муж должен быть у Элизы. Очень красивая пара. То, что он – муж, несомненно. Вопрос в том, чей?
Дальнейшие его слова развеяли мои сомнения. Он произнес:
– Вы прекрасно знаете, маркиз, что Элиза никогда не отчитывается передо мной в своих действиях. Я думал, она поехала к вам.
– Что ей делать у меня? – возразил тесть, – Элиза никогда не была примерной дочерью.
– Только в тех случаях, когда дело не касается денег, – отрезал Жан-Поль, будучи немного в раздражении, – ей их постоянно не хватает и, зная, что я не собираюсь давать ей больше, чем обычно, она поехала просить их у вас, как не раз уже бывало.
Маркиз состроил унылую мину.
"Отлично", – порадовалась я про себя. Вот они, те, кого я так долго искала. Муж Элизы и ее отец.
Неизвестно, о чем еще они говорили, потому что в это время Дениза потащила меня к принцессе. Мне пришлось вынести приличную головомойку, так как ее высочество была сегодня весьма не в духе. Как обычно. Я привыкла сносить головомойки с завидным терпением. Прискорбно, правда, что не помню ни слова из сказанного. Впрочем, не думаю, что это сильно расширит мой кругозор.
Виновато кивая на гневные слова принцессы, я думала о том, что скажу родным Элизы. Не могу же я так просто подойти к ним и произнести: "Простите, вы ищете Элизу? Я случайно знаю, где именно она может быть. В шкафу на третьем этаже, совсем мертвая". Верх дипломатии, бездна деликатности. Маркиза тут же удар хватит. Нет, так нельзя, нужно придумать что-то другое.
Дениза дернула меня за рукав и сердито прошипела:
– Прекрати мотать головой. Принцесса уже пять минут как молчит.
Я очнулась и посмотрела на подругу.
– И наблюдает за тобой с огромным интересом, – ехидно добавила Марселла, – у нее даже настроение повысилось.
И она захихикала. Дениза обладала меньшей долей юмора, она с упреком глядела на меня.
– Я рада, – сказала я, не понимая хорошенько, что они мне говорят.
И вновь погрузилась в свои мысли. Правда, головой кивать перестала.
Около получаса я ломала голову над создавшейся проблемой, репетируя свою речь перед убитыми горем родными Элизы. Но все, что я придумала, звучало бы столь глупо, что меня немедленно следовало изолировать от общества. Приуныв, я вздохнула. Должны же быть такие слова, которые не повергнут их в нервный шок. Наверняка такие слова были, но я их не знала. Отчаявшись, я набрела на свежую мысль. Если слова нельзя озвучить, их можно написать.
Не думая о последствиях, я незаметно ускользнула из залы и, устроившись на подоконнике в коридоре, нацарапала несколько слов на клочке бумаги огрызком грифеля, который неожиданно обнаружила у себя в сумочке.
Свернув записку, я огляделась кругом и заметив проходившего мимо лакея, подозвала его к себе. Дав ему несколько указаний и дополнив их двумя монетами, ибо без этого ни один слуга не станет перед тобой расшаркиваться, я вернулась в залу. Предусмотрительно было велеть лакею, чтобы он говорил, что получил записку от мальчишки-слуги. Не знаю, правда, что он обо мне подумал, но посмотрел со скрытой усмешкой в глазах. Я не хотела даже гадать, мне было не до этого.
Записку я велела передать мужу Элизы, точнее, уже вдовцу, потому что он показался мне более выдержанным, чем ее отец, уже пожилой человек и наверняка с больным сердцем. Или не сердцем, но что-то же у него должно болеть в таком преклонном возрасте.
Поэтому, я с большим интересом наблюдала за развитием событий. Я видела, как лакей передал записку Жан-Полю. Он прочила послание, нахмурился и настороженным взглядом обвел залу, пытаясь определить, кто это ему прислал. Я поспешно опустила глаза, не собираясь выдавать себя.
Взглянув в другой раз, я увидела, что Жан-Поль направился к выходу. Значит, я все-таки добилась своего. Элизу найдут и похоронят. И она перестанет преследовать меня по ночам.
В ожидании возвращения Жан-Поля я ничего больше не замечала. Правда, меня никто не трогал. Подруги давно уяснили, что, когда я стою с отсутствующим видом, со мной лучше не разговаривать, потому что я все равно ничего не услышу.
Вскоре вернулся Жан-Поль. Его лицо было бледным. Бедняжка! Как я его понимала! Жуткое зрелище ему пришлось вынести. Врагу не пожелаешь.
Ну вот, можно было считать, что я выполнила свой долг перед покойной. Теперь Жан-Поль, а он показался мне человеком порядочным, сделает все необходимое.
Итак, долг был выполнен, но я продолжала наблюдать за ним уже просто из любопытства. По-видимому, Жан-Поль не спешил сообщать своему тестю, где находится его дочь. Наверняка этого не стоит делать на приеме. Представляю, какая поднимется суматоха, если маркиз от услышанного грохнется в обморок. Не стоит радовать окружающих видом своей слабости. Жан-Поль, наверное, тоже подумал об этом, поскольку он отошел от тестя подальше и погрузился в собственные мысли. Наблюдать за этим было уже неинтересно, и я отвела глаза.
Прошло еще какое-то время, и я почти забыла о происшедшем. К тому же, меня несколько раз приглашали танцевать. Когда я танцую, я не могу думать ни о чем другом. Только о том, как бы не наступить партнеру на ногу. Родители не нанимали для нас с Алиенор учителя танцев. Но сестрица живо овладела этой наукой, обладая врожденной грацией и пластичностью. А я, несмотря на свою эфемерность, походила на бегемота на коньках. Что говорить о танцах, когда все постоянно валится у меня из рук. Поэтому, когда мне во время танца задавали какой-нибудь особенно сложный вопрос, я могла сбиться с такта. Впрочем, это было еще полбеды. Хуже, когда я забывала, как считать до трех. Очень плохо, что рот и ноги у меня каким-то таинственным образом связаны между собой. Когда во время танца одно движется, второе отказывает напрочь.
Когда я отдыхала от третьего или четвертого по счету менуэта, клянясь себе, что сегодня больше ни за что не буду танцевать, ко мне подошел Жан-Поль.
Я окаменела от страха. У меня перехватило дыхание, и я схватилась рукой за первый попавшийся предмет, им оказалась спинка стула, на котором сидела принцесса. Благодарю Бога, что мне не вздумалось вцепиться в ее плечо.
Я открыла рот, чтобы отказаться, потом закрыла его, смотря на него с ужасом. Попалась. И опять открыла рот. Не знаю, зачем. Но тут Дениза подтолкнула меня к нему, прошептав:
– Не трусь, дуреха. Он такой симпатичный!
Я машинально присела, протянула Жан-Полю руку, вздрогнув от его прикосновения. И сильно разозлилась на себя за это. Дура! Неудивительно, что Алиенор подумала, что мне понравился жуткий Гранден, если я так ужасно себя веду. Буду продолжать в том же духе, Денизе придет в голову та же мысль насчет Жан-Поля. Нельзя же так выдавать себя.
Жан-Поль с минуту танцевал молча, не спуская с меня испытующего взгляда, под которым я ежилась и цепенела, а потом сказал:
– Наверное, мне следует представиться, мадемуазель. Жан-Поль де ла Рош к вашим услугам.
– Наверное, – отозвалась я.
Со слухом у меня тоже не все в порядке. Как и со всем остальным.
– Сюзанна де ла Фонтэн, – добавила я, надеясь, что он не заметил моих колебаний.
Это прозвучало очень тихо. Но месье де ла Рош, обладающий, видимо, острым слухом, не лишним в общении с такой мямлей, как я, расслышал и продолжал:
– Очень приятно, мадемуазель де ла Фонтэн. Прошу прощения, могу я задать вам один вопрос?
Начинается! Ну как, как я себя выдала? Неужели, у меня на лбу написано, что я все знаю, но никому ничего не скажу? Наверняка. И еще немало другой чепухи. Странно только, что до сих пор еще никто не догадался о том, что я видела.
– Какой вопрос? – спросила я, чтобы оттянуть время.
Может быть, я ошибаюсь. Может быть, он хочет спросить у меня о каком-нибудь пустяке. Очень надеюсь на это.
Увы, надежды мои не оправдались.
– Возможно, мой вопрос покажется вам странным. Наверняка покажется, если это не вы, так что заранее прошу меня извинить. Но если это вы…
– Это не я, – сказала я чересчур поспешно.
Надо бы упасть в обморок, чтобы отбить у него охоту задавать мне любые вопросы. Но увы, это искусство было мне недоступно. Никогда не умела терять сознание, точнее, делать такой вид, не ударившись и не сломав при этом какую-нибудь вещь. Даже если я нацеливалась прямо на диван, то падала все равно на пол.
Жан-Поль хмыкнул.
– Если это не вы, тогда вам нечего бояться, мадемуазель де ла Фонтэн, – проговорил он.
– А я и не боюсь. Я ничего не знаю, я ничего не видела. И вообще…
Если б я прямо призналась ему в том, что сделала, то все равно он не понял бы меня лучше, чем сейчас, после таких жутко глупых слов. Мне стало нехорошо. Я съежилась и со страхом ждала, что де ла Рош скажет мне на это.
– Значит, это вы написали мне записку, – догадался он.
Дурак бы догадался.
Я прерывисто вздохнула и огляделась в надежде, что случится что-нибудь, что избавит меня от необходимости отвечать. Но ничего подобного не случилось, как оно обычно и бывает.
Пока я ломала голову, что же мне делать, музыка смолкла и танцующие остановились. Что ж, это было лучше, чем ничего. Я решила спасаться бегством и поспешно направилась к стене, надеясь, что де ла Рош не пойдет за мной. Зря.
Повернувшись, я увидела его рядом с собой. Он преследовал меня с завидным упорством.
– Не ходите за мной, – выпалила я.
– Но мне хочется узнать, зачем вы это сделали, – резонно возразил он.
– Я ничего не делала. Я ничего вам не писала. Вы ошибаетесь.
– Напрасный труд, мадемуазель. Лакей указал мне на вас. И его описание к вам подходит. Вы ведь маленькая девушка с каштановыми волосами. Здесь больше нет таких.
Ну, это он мне льстит. Волосы вовсе не каштановые, они рыжие. Рыжие, ужасные, жуткие. Просто кошмар. Я тяжело вздохнула. Потом еще раз. Хотела было сделать это снова, но поняла, что и так выгляжу не лучшим образом. Тогда я решила не тянуть с этим и обреченно кивнула.
– Значит, это были вы, – утверждающе сказал де ла Рош, – что ж, тогда может быть, объясните, откуда вы об этом узнали?
– Это получилось случайно, месье, – честно ответила я, и это были единственные честные слова, все, что я сказала после, было отвратительной ложью, – я зашла в ту комнату, чтобы… э-э-э…ну, чтобы кое-что поправить, а там был такой жуткий запах! Наверное, я поступила глупо, но мне захотелось узнать, что именно так ужасно… Ну… и я открыла шкаф. А там… это… Вот.
– Не продолжайте, мадемуазель, – поморщился де ла Рош, – не стоит. Я видел. И поражаюсь вашему мужеству.
– Какое мужество! Я сбежала оттуда сломя голову.
– У меня было такое желание. Но как вы узнали, что Элиза – моя жена? Вы знали ее до того, как…
– Нет, я совсем ее не знала.
– Не понимаю, что плохого в том, что вы знали Элизу раньше. Ее многие знали.
– А я не знала.
– Тогда как вы догадались? Полагаю, на ней не было таблички с именем, правда?
– Ничего я не знала! Я случайно услышала, как вы обсуждаете ее пропажу с… ну, с вашим тестем. Вы говорили достаточно громко, а я стояла рядом с вами. Ну вот, я и решила…
На лице де ла Роша появилось понимание. Раньше он смотрел на меня с таким видом, словно я говорю на абсолютно незнакомом ему языке. Хотя, должна признать, что объясняла я не слишком понятно. Еще бы, я ведь не знала, что говорить, я даже не успела придумать это, не было времени.
– Я вспомнил, – сообщил де ла Рош, – вы действительно стояли рядом с маркизом, перед выходом его величества. Все ясно, мадемуазель. И я вам очень благодарен, что вы не передали ту записку моему тестю.
– Я хотела, но потом подумала, что он расстроится.
Прикусив язык, я ожидала грома и молний. Действительно, надо же такое сказать! Можно подумать, он не расстроился, когда узнал о смерти жены!
– Простите, – пролепетала я.
– Возможно, вас это удивляет, но я понимаю, что вы хотите сказать, мадемуазель, – усмехнулся де ла Рош, – да, эта новость расстроила бы его куда сильнее, чем меня. Хотя теперь вы поставили меня в очень неприятное положение.
– Почему? – удивилась я.
– Почему? – переспросил он, глядя куда-то в пространство и не спеша с ответом.
Кажется, я лезу туда, куда не просят. Нужно поумерить свое неуместное любопытство и потихоньку удалиться. Он вовсе не обязан объяснять мне, что именно ему так неприятно. Я не удивилась бы, если б де ла Рош посоветовал мне не совать свой длинный нос в чужие дела. Но он сказал совсем другое.
– Потому что, мне бы не хотелось, чтоб маркиз узнавал такое от меня, вот почему.
– Извините, – я начала отступать.
Это уже не мое дело. Ему и без того несладко. А тут еще любопытная девица задает неуместные вопросы.
– Не уходите, мадемуазель, – остановил меня де ла Рош, – меня совсем не раздражают ваши вопросы, как вы вероятно подумали. Мне кажется, вы имеете право знать. Хотя бы потому, что видели это жуткое зрелище. Видите ли, я не могу сказать маркизу об этом. Что он подумает?
– Что?
– Он подумает, что это я ее… Она ведь была убита, вы заметили?
– Нет, – уже смелее солгала я.
Во второй раз это получилось у меня гораздо естественней. Правильно говорят, что все приходит с опытом.
– А я заметил. Должно быть, дня три уже прошло. Она в таком состоянии..! – он поморщился, – но я ее не трогал, честное слово. Я совершенно не представлял, где она, пока вы мне это не сообщили.
– Я ее не трогала! – испугалась я, подумав, что де ла Рош решит, что раз я сообщила ему об этом, значит я ее и убила.
– Мадемуазель! – он сдержал смешок, – у меня и в мыслях не было вас обвинять в этом. Никому, глядя на вас, такого и в голову не пришло бы.
Я облегченно перевела дух. Значит, он не думает, что это сделала я. Уже лучше. В порыве благодарности за такое заявление я сказала:
– Вы не похожи на человека, который убил собственную жену, месье.
– Не думаю, чтоб такие люди чем-то отличались от остальных, мадемуазель, – со смешком сказал де ла Рош, – иначе их давно бы всех переловили. И убив свою жену, я не стал бы кричать об этом при всех. Но я не убивал ее. Хотя она того заслуживала, – тут он метнул на меня беспокойный взгляд, – нет, я не то хотел сказать. Я хотел сказать, что Элиза ужасно выводила меня из себя. Иногда мне хотелось отколотить ее. Но чтоб убить..!
– Я понимаю, месье. Но почему вы думаете, что ваш тесть решит, что это вы ее…
– А как я объясню, что нашел ее?
– Ну, допустим, вы просто прогуливались.
– У меня нет привычки прогуливаться по шкафам.
Я отвернулась. Ну вот, а у меня, видимо, эта привычка есть. Любопытная мадемуазель, всюду сующая свой длинный нос. Обидно. Я же не специально это видела.
– Мадемуазель, – в голосе де ла Роша слышалось веселье, – я не это хотел сказать. Сам не знаю, почему сегодня я постоянно говорю что-то не то.
Я удовлетворилась этим и снова предложила:
– Давайте я напишу ему записку.
– Не надо, – запротестовал он, – я не хочу хоронить сразу двоих. Особенно, если вы напишете ему то же самое, что и мне
– Ну, я не знаю, как это вообще можно написать. Я пыталась, но…
– Да, конечно, – уже неприкрыто заулыбался де ла Рош, – вот, если бы маркиз сам ее обнаружил, это было бы выходом из положения. Но я не представляю, как убедить его это сделать.
– Его можно пригласить прогуляться, месье, – сообщила я очевидную вещь.
– Совершенно верно. Но под каким предлогом завести его в ту самую комнату?
Я поняла, чего он хотел. Ему нужен был повод. Так как я уже думала об этом, то мне не составило никакого труда выдать ему около дюжины самых разнообразных поводов. Правда, судя по реакции де ла Роша, думала я плохо. На первый повод он просто скривился. После второго начал фыркать, а на четвертый расхохотался.
– Ценю вашу фантазию, мадемуазель. Вижу, вы все продумали, кроме одной возможности. Мне остается только неожиданно потерять сознание.
Я надулась, а потом предложила:
– Сознание могу потерять я.
– Верно, но я не могу взять вас с собой.
– И не надо. К примеру, я прогуливалась там одна и вдруг мне стало плохо.
– Отчего? – полюбопытствовал он.
– Я не знаю. От духоты, к примеру. Моя тетя как-то потеряла сознание от духоты.
– Наверное, у нее была причина для этого.
– Да, она очень хотела, чтобы с ней начали носиться и предлагать нюхательную соль через каждые три минуты.
Де ла Рош снова начал фыркать, хотя я не поняла, почему это показалось ему таким смешным. Моя тетя – ужасная кривляка, обожает быть в центре внимания любыми способами.
– Хорошо, допустим, вы потеряли сознание. От чего, неважно. Но как об этом узнает маркиз?
– Я могу неожиданно крикнуть. О-о, – вдруг протянула я, меня озарило, – я потеряю сознание от страха. И закричу: "Помогите!" Тогда вы услышите.
– А вы справитесь? – задумчиво спросил де ла Рош.
Судя по всему, мой план начинал ему нравиться. Другого у него все равно не было. Если б был, он не стал бы тратить время, выслушивая чепуху, которую я молола.
– Что же тут сложного?
– Нужно еще сделать вид, что вы ничего не знаете, мадемуазель. Это не так просто, как кажется.
– Я постараюсь, – я пожала плечами, увидела скептицизм на его лице и поспешно добавила, – я сумею, честное слово.
– Нет, мне не нравится, что вы будете лежать на холодном полу.
– Пуховой перины там все равно не постелить. У маркиза могут возникнуть подозрения, вам не кажется?
Не знаю, что ему показалось, но де ла Рош снова начал смеяться.
– Вы абсолютно правы, мадемуазель, – отозвался он, когда смог, – чудесный план. Надеюсь только, что он удастся.
Я заверила его, что непременно удастся.
Но когда я направилась к злополучной комнате, чтобы подготовить мизансцену, то уже не была в этом так уверена. В присутствии де ла Роша задуманное казалось мне очень здравым и разумным. А когда я осталась одна и поразмыслила, то поняла, что большего идиотизма придумать было нельзя. Не понимаю, как такое могло прийти мне в голову. Нет, это я как раз понимаю. Не понимаю другого: как де ла Рош мог податься на мои уговоры. Он кажется очень разумным человеком.
Оказавшись на месте, я прислонилась к стене и огляделась по сторонам. Следовало приготовиться, пусть даже это и безнадежно глупо. Все мои приготовления свелись к тому, что я шепотом пыталась внушить себе, что у меня все получится. С каждой прошедшей минутой задача казалась мне все более невыполнимой. К примеру, как я упаду? Здесь кругом камень, ужасно твердо, а я не умею падать. Могу крепко стукнуться головой и в самом деле потерять сознание. Это, конечно, выглядело бы очень правдоподобно, но очень уж не хотелось этого делать.
Потом я просто бесцельно ходила из угла в угол, кусая пальцы и маясь от ожидания. Спустя полчаса я поняла, что они не придут. Де ла Рош понял, что ничего не получится. Или маркиз не захотел прийти. А я, как последняя дура буду стоять здесь и ждать их до посинения, а потом меня выгонят со службы. Впрочем, меня и так выгонят. Взгляды принцессы недвусмысленно говорили мне об этом вот уже неделю. Странно только, что она медлит.
Такие мысли настроили меня на самый пессимистичный лад. Я уже хотела вернуться в залу и сделать вид, что никогда оттуда не уходила. Но тут послушались чьи-то шаги. Осторожно прокравшись по стене, я выглянула из-за угла. Прежде, чем поднимать шум, нужно убедиться, что это именно те, кто мне нужен.
Услышав голос де ла Роша, говорившего что-то об отвратительной лестнице, я поняла, что это то, что нужно. Долго же они собирались! Я тут могла умереть от ожидания.
Я отошла к исходным позициям, набрала в легкие побольше воздуха и завизжала так, что едва не сорвала голос. Вопль получился образцовым, с меня могла бы брать пример корабельная сирена. Да куда ей до меня! Переведя дух, я вновь завопила что-то вроде "спасите, помогите!", ужасно глупо, конечно, но ничего другого не пришло мне в голову. Мне самой стало страшно, когда мой голос отразился от потолка и гулким эхом прокатился по коридорам. Кажется, я перестаралась. Сейчас сюда примчится целая толпа людей, так как меня наверняка слышно даже в парадной зале.
Падать на пол я не осмелилась, просто легла и закрыла глаза. Надеюсь, у меня вполне убедительный вид. Пусть теперь приходят. Все, кому угодно, хоть целая рота гвардейцев, я с места не сдвинусь.
Громкий топот дал мне понять, что меня услышали.
– Боже мой, что случилось? – прозвучал взволнованный голос маркиза совсем рядом, – кого убивают?
Браво, Сюзон! Визжать ты умеешь как никто другой. Дура, ну зачем было так орать?
– Смотрите! – вскричал де ла Рош.
Они оба подбежали ближе и наклонились надо мной.
– Что с ней? – задыхаясь спросил маркиз, – как вы думаете, Жан-Поль, она еще жива?
– Не знаю, – тот прикоснулся к моей щеке, – теплая. Кажется, она в обмороке.
– Тогда давайте внесем ее в комнату. Ни к чему бедняжке лежать на холодном полу.
Меня подняли. Я приоткрыла глаз и увидела, что это сделал де ла Рош. Лицо у него было встревоженным. Он шепотом спросил:
– Мадемуазель, с вами все в порядке?
Я едва заметно кивнула головой. Неудивительно, что он об этом спросил. Я визжала так, словно с меня живьем сдирали кожу.
Маркиз открыл дверь и меня внесли в комнату и положили на кровать. Де ла Рош усердно похлопал меня по щекам, пожалуй, даже слишком усердно, если принять во внимание, что я была в сознании, потряс за плечи, а потом поднес к носу нюхательную соль. Я не выдержала и чихнула.
– Она приходит в себя, – сказал маркиз, наклонившись ко мне, – как вы себя чувствуете, мадемуазель?
– Ужасно, – ответила я слабым голосом, поскольку именно так и обстояли дела.
Во-первых, я совсем не хотела, чтобы меня положили на эту кровать, а во-вторых, омерзительная вонь за короткое время проняла меня до самых печенок. Стараясь дышать ртом, я приподнялась на локте и огляделась.
– Что это такое?
– Вы в небольшой комнатке рядом с коридором. Что с вами произошло?
– О-о! – простонала я, закрывая лицо руками, не надеясь на свой весьма посредственный актерский талант (если он вообще у меня был когда-нибудь), – кошмар! Я такое видела…ужас!… Даже не знаю…
– Вы не знаете, что видели? – участливо спросил маркиз.
Кошмар моего положения был не в этом. Я просто не могла придумать, что именно я видела. Пытаясь оттянуть время, я еще немного похныкала, надеясь, что решение придет само собой. Правда, хныканье мне в этом никогда не помогало.
– Я видела… видела привидение! – тут меня наконец озарило, – такое белое, то есть не белое, а прозрачное… ужасное! – меня передернуло от отвращения, гадкий запах опять попал в нос, но зато этот жест чудно подошел к роли и казался удачным подтверждением моих слов.
Де ла Рош сдавленно фыркнул и поспешно отвернулся.
– Поверьте, милочка, – маркиз взял меня за руку, – это вам лишь померещилось.
– Не знаю, – в раздумье отозвалась я, – но было очень страшно.
– Охотно верю, – тут маркиз поморщился, не выдержал, – какой здесь ужасный запах! Просто сил никаких нет.
Его зять, смешливость которого тут же прошла, изменился в лице.
– Дохлая крыса, наверное, – продолжал маркиз.
Мне стало нехорошо, и я судорожно сглотнула.
– Вам плохо, мадемуазель? Ну еще бы. Что же это может быть? – задумчиво произнес он и отойдя к окну, заглянул за портьеру.
Разумеется, там ничего не было. Это не успокоило маркиза, и он продолжил поиски. Заглянул под кровать, приподнял ковер и покачал головой. Я села на кровати, испытывая непреодолимое отвращение к ней и собралась было встать, но тут же об этом забыла, зачарованно наблюдая за пожилым мужчиной.
Де ла Рош замер посреди комнаты, глядя, как его тесть постепенно подбирается к шкафу. Мы оба следили за ним, не спуская глаз, как кошки за мышью. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шагами маркиза.
Вот он подошел к шкафу и принюхавшись, поморщился:
– Тут не крыса, а нечто побольше, – предположил он неуверенно, – как вы думаете, Жан-Поль?
– Мгм, – сдавленно отозвался тот, побледнев, как полотно.
Видимо, его актерский талант тоже хромал на обе ноги.
Я зажала рот рукой.
Рука маркиза медленно потянулась к дверце. Я едва не взвизгнула, на сей раз непритворно, но успела подавить крик в зародыше. Он приоткрыл шкаф, заглянул, потом резким движением распахнул и вздрогнув, вскричал:
– Это немыслимо! Здесь труп! Жан-Поль, идите сюда! Нет, не идите. Лучше уведите отсюда мадемуазель. Ей ни к чему смотреть на это.
От изумления я вытаращила глаза и приоткрыла рот. Господи, он ничего не понял! Он что же, не узнал собственную дочь? Хотя… Вряд ли, она сейчас напоминает ту очаровательную женщину, которой была когда-то. Я повернулась к де ла Рошу и заметила, что он смотрит на меня с таким же изумленным выражением.
Встав, я осторожно вытянула шею, чтобы посмотреть через плечо маркиза и прежде, чем он загородил от меня шкаф, увидела останки. И сразу поняла его. Узнать Элизу было практически невозможно, если не знать, что это она.
– Мадемуазель, ступайте, – повторил маркиз, – Жан-Поль, что же вы стоите? Уведите ее. Не хотелось бы, чтоб она вновь упала в обморок.
Я попятилась к двери. Да, все получилось именно так, как обычно бывает у меня. Ничего путного, сплошная нелепица. И как теперь сообщить маркизу, что это Элиза?
Де ла Рош, очнувшись от столбняка, шагнул ко мне и взял за руку.
– Пойдемте, – сказал он и неуверенно посмотрел на тестя, – а вы, сударь?
– Я тоже, пожалуй, пойду, – отозвался он, – нужно сообщить об этом слугам. Какой ужас. Бедняжка.
Бросив последний взгляд, он уже хотел последовать за нами, но тут же остановился. Точнее, застыл как вкопанный.
– Что это?
– Где? – спросили мы с де ла Рошем в один голос.
Маркиз вновь шагнул к шкафу и, преодолевая отвращение, нагнулся к трупу и пригляделся.
– Не может быть! – воскликнул он, – это же… Элиза?!
– Элиза? – переспросил де ла Рош.
– О Господи, – маркиз на мгновение закрыл лицо рукой.
А когда убрал руку, то я поразилась тому, как оно постарело.
– Боже мой. Вот, как все закончилось. А ведь я ее предупреждал. Но она никогда меня не слушала.
Он повернулся к нам, стоявшим словно изваяния.
– Уведите мадемуазель, – повторил он устало и как-то обреченно, – это зрелище не для молодой девушки.
– А вы как же? – спросил де ла Рош.
– Со мной все в порядке. Почти.
И маркиз без сил опустился на кровать.
– Вы уверены?
– Да-да. Идите. Я разберусь с этим.
– Я вернусь, – сообщил ему зять и потянул меня за руку к выходу.
В коридоре я сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь избавиться от вони, а заодно и от тошноты. Кому как, а меня как всегда тошнит. Никогда не могла с этим ничего поделать. Когда я волнуюсь, меня постоянно тошнит. И это еще не самое страшное.
Я поспешно достала платок и прижала к носу. Господи, как же избавиться от этого запаха! Кажется, он будет преследовать меня всю жизнь.
– Нужно отойти подальше отсюда, – сказал де ла Рош, – просто невыносимо.
Я низко опустила голову. Как отвратительно вышло. Мерзкая, идиотская и ужасно жестокая затея. Как я могла это придумать? Наверное, в тот момент у меня в голове помутилось. Нет, чтобы подумать о чувствах маркиза. Ведь это же его дочь! Нет, все-таки я жуткая эгоистка.
– Простите, пожалуйста, – пробормотала я, так как мне было одновременно стыдно и тоскливо.
– За что? – де ла Рош, кажется, удивился.
– За это. Ведь это я придумала. Как это отвратительно! Ужасно!
– Вы ошибаетесь, мадемуазель. Это я виноват. Я не хотел брать на себя слишком большую ответственность и ухватился за первую возможность этого избежать. А вы тут абсолютно не причем. Забудьте. К тому же, маркиз все равно узнал бы об этом рано или поздно.
