Текст книги "Никогда не подсматривай (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Мишелю де Тревезу. Правда, ему уже тридцать, но это самый лучший возраст для мужчины.

– По сравнению с моим поклонником он отвратительно молод.

– Сюзон! – возвысила она голос, – твой сарказм неуместен!

– Конечно, мама, – согласилась я, – прости, пожалуйста.

– Забудь о своем поклоннике. Я ничего не хочу об этом слушать. Ты выйдешь замуж за того, кого я тебе выберу или не выйдешь вообще.

– Я всегда это знала, мамочка. Либо все будет так, как ты сказала, либо не будет ничего.

– Когда ты прекратишь дерзить! Ступай к себе и остынь. И советую тебе привыкать к мысли, что Мишель де Тревез будет твоим мужем.

Я отложила вилку и встала.

– Мне жаль, мама, – сказала я, – жаль, что ты не хочешь меня понять. Жаль, что тебя никогда не интересовало мое мнение. И ничье вообще.

С этими словами я развернулась и вышла из столовой. Мне было грустно. Ну почему она такая упрямая? Почему предпочитает испортить дочерям жизнь, чем признать свою неправоту? Было жаль, что мы можем расстаться с ней, так и не договорившись. И более того, в состоянии хронической ссоры.

Прошло два дня, на протяжение которых я все больше нервничала. Разговоры мамы о моем будущем замужестве меня ужасно злили и я все силы положила на то, чтобы реагировать на них должным образом. Не раз и не два мне хотелось сорваться и закричать, но я терпела, стиснув зубы. Никогда не думала, что сдерживаться бывает так сложно.

Но были и другие причины для беспокойства. Во-первых, я опасалась, что де ла Рош, прослышав о наших сложностях, решит решить все по-своему. А из этого ничего хорошего не выйдет. Надеюсь, что папа это понимает и помешает ему так поступить. Но все-таки, кто знает! Эти мужчины, кто поймет, что у них на уме. Иногда мне казалось, что там нечто совершенно противоположное тому, что находится в голове у женщин. Если женщина думает так, то мужчина совершенно наоборот.

К концу второго дня мне было еще хуже, чем накануне. Я из последних сил терпела, выслушивая мамины инсинуации насчет предполагаемого жениха. Она со смаком обсуждала его достоинства, напрочь игнорируя недостатки, словно их не было вовсе.

– Думаю, к концу следующей недели мы уже сможем пригласить его на обед, чтобы уточнить детали, – заявила она с самым что ни на есть радостным видом, – Сюзон, ты могла бы хоть что-нибудь сказать по этому поводу. Ведь это же твой жених, в конце концов.

– Да? – спросила я непередаваемым тоном.

– Не скрипи зубами, – посоветовала она, – пора уже привыкнуть к мысли, что ты выйдешь за него замуж.

– Ничего говорить не буду. Ты прекрасно знаешь мое мнение.

– Это все глупости, Сюзон. Тебе уже почти восемнадцать. Я в твоем возрасте была куда серьезнее.

– Хорошо, – процедила я сквозь зубы, – хочешь знать мое мнение по этому поводу? В самом деле?

Мама кивнула головой с таким видом, словно приготовилась выслушать самые изысканные комплименты в адрес Мишеля де Тревеза.

Не знаю, должно быть я была ужасно несправедлива к этому человеку. Я его совсем не знала и рассуждать о таких вещах было не слишком хорошо. Но в этом была виновата мама.

– Так вот, мамочка, более гнусного, мерзкого и отвратительного типа я еще не встречала. Одна мысль о том, что я могу стать его женой, вызывает во мне тошноту. Вот так. Ты это хотела услышать?

– Сюзон, прекрати, – отозвалась мама.

Ничего другого она сказать разумеется не могла. Я встала, стараясь двигаться как можно медленнее, потому что подозревала, что если не буду этого делать, то разнесу столовую до основания.

Поэтому, я медленно вышла за дверь, ничего больше не сказав примолкшей родительнице. Отец, сидевший тут же, тоже молчал, должно быть как всегда не желая вмешиваться.

В своей комнате я села на подоконник, прислонившись лбом к холодному стеклу. Нужно остыть, нужно прийти в себя. Ничего хорошего еще не выходило, когда я злилась. Хотя, почему не выходило? Я становилась смелее настолько, что меня называли безрассудно смелой. Надо же, меня безрассудно смелой! Я всегда считала себя редкостной трусихой.

В дверь постучали. Я повернула голову, прислушиваясь. Надеюсь, это не мама, пришедшая учить меня уму-разуму. Не стоит. Потому что ей я не открою. Наверное, я недаром ее дочь. В упрямстве я могла бы с ней поспорить.

– Кто там? – спросила я.

– Это я, Сюзон, – отозвался посетитель голосом отца.

Я соскочила с подоконника и направилась к двери.

Он вошел вовнутрь, окинул комнату взглядом и поплотнее прикрыл за собой дверь. Подумав еще секунду, запер ее на ключ.

– Опять вы с мамой поругались, – заметил он вполголоса, – она очень расстроена.

– Неужели? – фыркнула я, – чем же? Наверное тем, что я никак не могу согласиться с ее мнением, как единственно верным.

– Ты очень на нее похожа, Сюзон, – сказал папа, садясь на стул, – не внешне, а по характеру. Не могу сказать, кто из вас упрямее. Но достаточно об этом. Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать черты твоего характера. Я виделся с де ла Рошем, Сюзон.

– Уже? Ну и как?

– Мы откровенно поговорили и пришли к одному выводу. Медлить нельзя. С Каро мне не сладить, я даже спорить с ней не буду. Есть, конечно, и другие препятствия. Оказывается, он был женат и его жена недавно умерла. Представляю, какой скандал закатила бы Каро, узнав об этом. Другое дело, что есть правила приличия, не позволяющие мужчине жениться в другой раз, не подождав некоторое время. Есть определенные сроки для этого. Но я всегда считал, что правила приличия должны помогать людям поступать правильно, а не мешать. Так что, собирай вещи. Сегодня вечером, когда мама уснет, мы уедем. Полагаю, моего согласия хватит за глаза.

– О-о! – протянула я, хлопнув в ладоши, – папа, как здорово! Неужели, я больше не буду выслушивать мамины поучения? Сегодня мне хотелось разбить огромное блюдо.

– Да, я заметил, что ты сдерживаешься изо всех сил, – хмыкнул он.

– А куда мы поедем?

– Жан-Поль договорится с местным падре, он вас и обвенчает.

– О-о, – снова сказала я.

– Не мешкай, Сюзон, начинай собираться. Время позднее. Нужно успеть.

– Да, конечно, – я метнулась к двери, – сейчас позову Анну.

– Нет, Сюзон, – остановил он меня, – ни к чему привлекать слуг к этому делу. Анна служит у нас слишком долго и очень привязана к Каро. Ей может не понравиться то, что мы задумали. Справляйся сама. Не думаю, что это так трудно. И еще, Сюзон, – шагнув к выходу, папа обернулся, – запри дверь, хорошо? На всякий случай.

Я залихватски подмигнула ему, вызвав в родителе приступ сдерживаемого смеха. Он так и ушел, фыркая в кулак. Я повернула ключ в двери и повернулась к ней спиной.

Итак, вещи. Нужно собрать вещи. Конечно, я справлюсь. Что в этом сложного? Анна, к примеру, тратит на это от силы полчаса. Надо думать, я не глупее ее.

Выдвинув сундучок на середину комнаты, я бросилась к шкафу и распахнула его. Сначала платья. Хорошо, что их не так много, как следовало бы. Срывая с вешалок, я бросала их в сундук. Потом туда же полетели и туфли, и все остальное, что могло мне понадобиться. Жаль только, что я плохо представляла, что может мне понадобиться.

Через некоторое время вещи, которые я отобрала перестали помещаться. Я пыталась впихнуть их, но у меня ничего не выходило. Как обычно. Господи, как слуги справляются с такой сложной задачей? Ну, как закрыть этот проклятый сундук?

Я так долго думала над этой нешуточной проблемой, что сгрызла ноготь большого пальца и обнаружила это, когда уже было поздно. Спрятав руки за спину, чтобы не искушать себя, я смотрела на кучу вещей, не желающих влезать в сундук. Странно. Когда меня собирали на службу к принцессе, вещей было больше, но они все влезли. Почему же они теперь не вмещаются? Боже, ну и дела. Что же делать? Надо что-нибудь вытащить. Придется, иначе нельзя.

Раздался стук в дверь. Я подпрыгнула от неожиданности. Следующие полминуты пыталась запихнуть сундук под кровать, но проклятая крышка мешала. От досады и бессилия я пнула его ногой.

– Сюзон, – послышался за дверью приглушенный голос отца, – ты не заснула там? Это я.

– Иду.

Впустив отца в комнату, я пояснила:

– Я думала, это мама.

– Нет, Каро спит давно. Ты готова?

– Почти. Не могу его закрыть.

– Что?

В качестве ответа я указала пальцем на сундук. Глаза папы расширились:

– Господи, Сюзон, что ты туда напихала?

– Вещи, – раздраженно отозвалась я, – проклятые вещи. Что делать, папа? Я не могу закрыть его.

– Вытащи что-нибудь, – посоветовал мне он.

– Что? Там только самое необходимое.

– Ох. К тому же, у нас мало времени. Ладно, сейчас, – он с минуту подумал, – ясно. Ну-ка, сядь на него.

– Зачем?

– Давай торопись. Надо спешить.

– Да, но как я сяду?

– Сверху. На крышку. А я попробую его закрыть.

Я почти бегом направилась к сундуку. Отличная идея! Почему я сама до нее не додумалась?

Сундук удалось закрыть с большим трудом. Не помогло даже то, что я села на него сверху. Пришлось как следует попрыгать на крышке, уже забравшись на нее с ногами. Наконец, отец замкнул запор и облегченно перевел дух, утерев рукой пот со лба.

– Уф! Ну и работенка. Ладно, хватит. Пошли. Нам пора.

Взявшись за ручку сундука, он оторвал его от пола и тут же уронил обратно со страшным грохотом.

– Тише, – зашипела я, замахав на него руками.

Папа посмотрел на меня внимательным взглядом.

– Сюзон, детка, признайся сразу, там булыжники?

– Папа, ну откуда здесь булыжники! Нет, конечно. Там вещи.

– А такое впечатление, что булыжники. Надеюсь, ты не прихватила с собой книги?

– Только две, – призналась я.

– Господи помилуй, должно быть каждая весом в три пуда. Ох. Хорошо. Надеюсь, я не упаду с лестницы, таща такую тяжесть.

– Ой, не надо, папочка, ты тогда точно всех разбудишь.

В ответ на эти заботливые слова он окатил меня гневным взглядом и предпринял вторую попытку оторвать сундук от пола.

Я виновато потупилась. Все-таки, почему он такой тяжелый? Не из-за портрета же, правда? Или из-за часов, которые подарила мне бабушка и я не могла с ними расстаться.

Бедный папа совсем выдохся, пока дотащил сундук до кареты и пристроил его так, чтоб тот не выпал. У него был такой замученный вид, что я сдержала хихиканье, потому что смотреть, с каким видом он это проделал нельзя было без смеха. Но я предприняла героическое усилие для этого. Боюсь, в данный момент ему напрочь отказывает чувство юмора.

Промокнув лоб платком, отец взялся за вожжи. Не оборачиваясь, он прошипел сквозь зубы:

– Если ты немедленно не прекратишь, Сюзон, я не знаю, что с тобой сделаю.

– А что я делаю? – спросила я сдавленным голосом.

– Не вижу тут ничего смешного. Родной отец надрывается, таща твои чертовы вещи, а тебе смешно! Безобразие просто!

Этого я выдержать уже не могла. Закрыла лицо руками и уже не таясь засмеялась. Помолчав немного, папа присоединился ко мне. Наверное, потому, что сундук перестал висеть над ним подобно дамоклову мечу.

– Скверная девчонка, – заметил папа, отсмеявшись, – нет, чтобы посочувствовать.

– Я сочувствую. Но у тебя было такое выражение лица..!

Мы снова захохотали, на сей раз громко, не сдерживаясь. Хотя бы потому, что дом был уже далеко и мама не могла бы нас услышать.

Так что, у меня было превосходное настроение, когда мы подъехали к поместью де ла Роша. Я огляделась по сторонам, отмечая, что окрестности мне знакомы, стало быть кое-что все-таки удерживается в моей дырявой голове.

Де ла Рош встретил нас у входа. Он подал мне руку, чтобы помочь выбраться и заметил:

– Мадемуазель, вы великолепно выглядите. Но полагаю, вам все же стоило надеть плащ. Сегодня холодно.

Я с недоумением воззрилась на свое платье. А ведь верно, я без плаща. Странно. Я совершенно точно отложила его, чтобы надеть при выходе. Так почему же я его не надела в таком случае? Наверное, потому, что тогда мне было не до этого.

– О, кажется, я забыла его дома, – сказала я.

– Ничего подобного, – вмешался отец, – его не было в твоей комнате. Я специально осмотрел ее, прежде чем выйти.

– Да? А где же он тогда?

– Ты у меня это спрашиваешь?

Я пожала плечами, а потом меня озарило.

– О-о, наверное он в сундуке!

– Хочешь сказать, ты пихала туда все подряд?

Я промолчала, потому что он был прав. В какой-то момент я совсем не думала, что туда складываю. Ох, моя рассеянность меня погубит!

– Нужно его вытащить, – предложил де ла Рош, подозрительно кривя губы.

– Да, наверное, – признала я.

Отец воззрился на меня с ужасом:

– Сюзон, ты ведь не собираешься снова открывать этот проклятый сундук? Только не это. Это выше моих сил.

– Ладно, ладно, – успокоила я его, – не буду. Не так уж и холодно, если подумать.

– Я не могу вам этого позволить, мадемуазель, – возразил де ла Рош, – наверное, в этом доме найдется какой-нибудь плащ. Надо только поискать.

Мимо нас прошли слуги, с трудом затаскивая в дом мой злосчастный сундук. Отец проводил их понимающим взглядом и фыркнул. Потом рассмеялся.

– Ради всего святого, Сюзон, признайся, что там?

– Ну не знаю я, что там, – отозвалась я, – вещи. Прости, папочка, не могу перечислить, потому как не помню. Ты сам сказал, чтобы я собрала вещи. Вот, я и собрала.

– Надеюсь, там нет парочки кресел, мадемуазель? – осведомился де ла Рош с самым серьезным видом.

– Вот кресел точно нет. Они бы туда не влезли. И вообще, я не умею собирать вещи.

Они переглянулись и расхохотались. Я прыснула и присоединилась к ним. Кажется, папа быстро нашел общий язык с де ла Рошем. Даже по имени его называет. Сейчас, например, они выглядят как два старинных друга.

Слуга, подчиняясь приказу хозяина, вынес добротный черный плащ. Накидывая его мне на плечи, де ла Рош вполголоса заметил:

– Надеюсь, вы не будете против, мадемуазель, если я буду называть вас по имени.

– Конечно, нет, – согласилась я, – особенно, учитывая то, что вы собираетесь на мне жениться. Или вы станете занудничать и обращаться ко мне по всем правилам?

Он сдавленно фыркнул и оглянулся на отца. Тот хмыкнул и демонстративно отвернулся. Мне хотелось спросить, зачем он это сделал, но через секунду я поняла это сама.

КОНЕЦ

Больше книг на сайте – Knigoed.net