Текст книги "Никогда не подсматривай (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Не могу, и все.

Это прозвучало очень вразумительно. Неудивительно, что сестрица вытаращила глаза. Еще бы!

– Ты не хочешь, чтоб он отказывался от дуэли?

– Наоборот, я хочу этого.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем. Оставь меня в покое.

– Сюзон, я не могу оставить тебя в покое, когда ты говоришь такое. Нужно ведь что-то делать. Если, конечно, ты не хочешь пустить все на самотек.

– Не хочу.

– Очень хорошо. Скажи, как зовут твоего обожателя, и я сама поговорю с ним, если ты боишься.

– Он вовсе не мой обожатель.

– Брось, – Алиенор хмыкнула, – зачем же он тогда вызвал Грандена на дуэль?

– У него есть другие причины для этого.

– Какие? – немедленно заинтересовалась она.

– Никакие.

– Нет, я не могу это так оставить. Ты говоришь загадками. В чем дело, Сюзон? Что еще за тайна? И не отмалчивайся, не поможет.

– Отвяжись, – повторила я, потому что ничего другого не приходило мне в голову.

– Очень оригинально, – съязвила сестрица, – ты так и будешь повторять: отвяжись да оставь меня в покое? Почему бы не объяснить мне все? Тогда я сама отстану.

– Не сомневаюсь.

– Хоть отправляйся к Грандену и спрашивай у него, – вздохнула она, – думаю, он окажется более сговорчивым.

– И не вздумай, – испугалась я, – я сама с ним поговорю.

Сказала и испугалась еще больше. Поговорить с Гранденом? Едва ли, на свете есть вещи, которых я боюсь больше. Я многого боюсь, но Грандена больше всех. А уж возможности разговора с ним…! От подобной мысли меня просто затрясло.

– Эй, – встревожилась Алиенор, – что с тобой?

– Ничего. Когда дуэль?

– Тебе плохо? – продолжала волноваться сестрица, – выпьешь воды?

– Не хочу я ничего пить. Скажи, когда дуэль?

– Через два дня. Сюзон, ты что-то плохо выглядишь. Ты уверена, что тебе хорошо?

– Мне просто отвратительно, – резко отозвалась я, – но сейчас это неважно. Вот что, Нора, мне нужна твоя помощь.

– Конечно, – тут же согласилась она, – какая?

– У тебя больше опыта в таких вещах, ты знаешь, как это можно осуществить.

– Что именно я должна осуществить?

– Сделать так, чтобы Гранден приехал сюда. Так, чтобы никто больше об этом не знал.

Алиенор сдвинула брови и окинула меня внимательным взглядом:

– Зачем это, Сюзон?

– Нужно. Я хочу с ним поговорить.

– От дуэли не принято отказываться тому, кого вызвали. Тебе лучше поговорить с другим. Как его имя?

– Никак, – резко бросила я, – оставь его в покое. Не хочешь мне помогать?

– Я очень хочу тебе помочь, Сюзон. Но лучше тебе знать заранее, что Гранден не отклонит вызова. Это позор.

– Ну и что?

– Не думаю, что он настолько сошел с ума. Ведь это же пятно на репутации, Сюзон. Трусость. Он ославит себя на всю Францию.

– Есть пятна похуже.

– Согласна, но… Постой, что ты имеешь в виду?

– Ничего, – я прекрасно знала, что Алиенор все хватает на лету, – в любом случае, я хочу поговорить с Гранденом.

– Странно, что у тебя вдруг возникло это желание. Раньше ты всеми силами старалась этого избежать.

– Не думай, что у меня возникло это желание от недостатка общения с ним.

Сестрица колебалась, поэтому молчала. Наконец, спросила:

– Ты ведь не наделаешь глупостей, правда?

– Не знаю, – ответила я чистую правду.

Откуда мне знать такие вещи! В последнее время, все, что я делаю, выглядит вопиющей глупостью.

Алиенор тяжело вздохнула.

– Ладно. Пусть будет так. Когда тебе нужно увидеть Грандена?

– Завтра.

– Вряд ли, получится так скоро. Послезавтра, идет?

Я кивнула. Так даже лучше. Не думайте, что мне так сильно хотелось увидеть Грандена. Но надо же что-то делать!

– Ох, не нравится мне все это, – проворчала Алиенор.

– Можно мне остаться одной? – не выдержала я.

Все эти разговоры у меня уже в печенках сидели. Мне хотелось спокойно подумать обо всем. Впрочем, спокойно не получится. Всякий раз, когда я начинала думать о Грандене, на меня нападал страх, а испытывая это чувство, трудно оставаться спокойной.

– Хорошо, – быстро согласилась сестрица, – уже ухожу. Не буду тебе мешать. Только сильно не расстраивайся, ладно?

Я кивнула. Может быть, она подумала, что я буду проливать потоки слез? Возможно, и буду. Но пока у меня не возникало такого желания. Зато очень хотелось что-нибудь разбить.

За Алиенор закрылась дверь. Я поднялась со стула и подойдя к ней, повернула ключ в замке. Не хочу, чтобы сюда пришел кто-нибудь еще. Мне нужно как следует подумать. Иногда полезно пошевелить мозгами. Главное, чтоб от этого была хоть какая-нибудь польза.

Устроившись на кровати и сбросив туфли, я подперла голову рукой. Итак, выхода у меня нет. Придется говорить с Гранденом, ничего не попишешь. На де ла Роша рассчитывать не приходится. Господи, как понимать этих мужчин? Зачем он вызвал Грандена на дуэль вместо того, чтобы сообщить об убийстве куда следует? Захотелось самому совершить возмездие? Ох, ну почему мужчины такие? Ведь его могут убить. Зачем лезть на рожон, когда знаешь, что не справишься с противником? Не проще ли предоставить возмездие тем, у кого есть на это право и возможности? Боже, я не готова допустить, чтобы из-за этой скверной истории пострадал де ла Рош. Он ведь ни в чем не виноват. Это Гранден должен расплатиться за содеянное. Но судя по всему, если я не вмешаюсь, ему этого не придется делать. Как обычно, поплатится невинный человек. Нет, я должна, должна вмешаться. Должна поговорить с Гранденом. Господи, дай мне сил это выдержать!

Судя по всему, сил для этого мне понадобится в избытке, потому что уже теперь меня прошиб холодный пот. И ничего удивительного, я еще помнила, как шарахалась от него в людном месте, будто бы он мог бы тогда причинить мне вред на виду у такого количества народа. Совершенно нелогично и не в его духе, но разве я могла тогда рассуждать логично? Я могу рассуждать логично лишь наедине с собой, когда мне ничто не мешает. В любых других ситуациях логика мне отказывает напрочь. И не только логика, но и все остальное тоже. Голова, к примеру.

Я поднялась, чтобы выпить воды, потому что от переживаний у меня пересохло горло. Некстати вспомнила, как отец сказал, что никто не отдаст меня замуж против моей воли. Если б это было так! Кого в этом доме интересует мое мнение? Меня еще ни разу не спросили, хочу ли я выходить замуж за Грандена. Меня просто поставили в известность, так сказать, предупредили. И на том спасибо. Слово «хочу» тут было неуместно. Я должна, должна и все тут. И что же они делают, в таком случае, как не отдают меня замуж против моей воли? Именно это они и делают. И мало того, все убеждены, что я противлюсь лишь из-за пустого упрямства и вредности, что они раньше разгадали мои замыслы.

Я тяжело вздохнула. Потом еще раз, хотя знала, что это не поможет. Никогда еще это не помогало, почему должно помочь сейчас? Я не создана для принятия решений, я предпочитаю выполнять то, что мне нравится и отталкивать другое. Сделать что-либо самостоятельно я не в состоянии. Что же вы хотите от такой рохли!

9 глава. Решающий разговор

О том, что Грандена вызвали на дуэль, вскоре узнали все мои родные. На следующий день мама долго допытывалась у меня, кто именно это был. Она просто изнывала от любопытства, но я молчала, словно в рот воды набрала. Ни за что не скажу. Это мое дело и решать его я буду сама. Должна же я хоть раз в жизни сделать хоть что-нибудь самостоятельно. Пора освободиться от иллюзий и начать жить своим умом. О Господи, было бы, чем! Это я-то буду сама принимать решения? Я могу только прятаться от них, рыдать и визжать, а то еще в обморок грохнуться. Отличное решение всех проблем сразу. Естественно, чего еще от меня ждать.

– Сюзон, – сурово продолжала мама, видимо, разглядев на моем лице колебания, – ты должна сказать, кто это.

– Почему должна?

– Потому, что это не только твое дело. Это наше общее дело. В какое положение ты нас поставила? Почему накануне свадьбы выясняется, что у тебя имеется ревнивый поклонник? Как это понимать? Ты подумала о своей репутации?

– Не понимаю, причем здесь моя репутация? Ведь это же не я вызвала месье Грандена на дуэль.

– Прекрати, – резко оборвала меня мама, – кто этот человек? Назови мне его имя.

– Не назову, – упрямо надулась я.

– Ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры, Сюзон. Ты же не хочешь, чтобы я спросила об этом у твоего жениха?

– Он – не мой жених.

– Как это?

– Замуж за него я не выйду.

– Перестань, Сюзон. Это уже решенный вопрос.

– Кем решенный? Тобой? Ты, конечно, все за меня решила и перерешила на десять лет вперед. А я за него не выйду! Не выйду, не выйду! – я топнула ногой и вылетела за дверь.

В спорах с мамой я почти всегда проигрывала. Приходилось насильственно прерывать их, иначе бы она точно у меня все выпытала. А чтоб мама не остановила меня в коридоре, я бегом помчалась наверх.

Но сегодня все были против меня. У двери находилась Алиенор, которая вовсе не собиралась пропускать меня вовнутрь.

– Сюзон, – начала она, но я помешала ей, подлетев к двери и потянув ее на себя.

– Пусти меня.

– Сюзон, – Алиенор навалилась на дверь, – дай мне сказать.

– Что сказать? Дай пройти.

– Ты сама просила меня об этом.

– О чем? – я с беспокойством оглянулась.

– Передумала? Ты хотела поговорить с Гранденом.

Точно. На миг забыв о преследовании, я повернулась к ней.

– Ты договорилась?

– Конечно. Он будет здесь завтра.

– Когда ты успела? – я искренне удивилась, – ты же сидишь дома!

– Я послала ему письмо с нарочным, – слегка улыбнулась сестрица, – и уже получила ответ.

Разумеется, до такого гениального по простоте решения я не могла додуматься. Как просто, оказывается. Мне и в голову не приходило. Ну да, конечно, кого это может удивить?

– Видимо, тебе это уже неинтересно, – решила обидеться Алиенор.

– Нет, напротив.

– Тогда в чем дело? Почему ты так рвешься в комнату? Не хочешь поговорить со мной?

– Мама, – пояснила ей я.

– Что?

– Она тоже хочет со мной поговорить.

Алиенор громко фыркнула:

– Какая популярность!

– Сюзон! – раздался грозный голос родительницы, – как ты себя ведешь?

– Что случилось, мама? – повернулась к ней сестрица.

– Ох, Нора, у меня опускаются руки, я не знаю, что делать. Представляешь, она не хочет выходит замуж за месье Грандена! – воскликнула мама.

– Тоже мне, новость, – отозвалась Алиенор, – она это уже раз сто говорила, не меньше.

– Но я никогда не думала, что это серьезно.

– Конечно, – не выдержала я, – я обожаю шутить такими вещами.

– Это неслыханно! Мы с твоим отцом обо всем договорились, нашли тебе прекрасного жениха на зависть многим, а ты заявляешь, что не выйдешь за него замуж!

– Если он такой прекрасный, то от невест у него отбоя не будет, – съязвила Алиенор.

Мама посмотрела на нее тяжелым взглядом.

– Знаешь, Нора, у меня складывается впечатление, что ты не хочешь нам помочь. Это очень странно. Разве не ты предложила нам месье Грандена в качестве жениха?

– Я ошиблась, – вздохнула сестрица.

– Ошиблась? – мама начала походить на разгневанную фурию, – значит, ты ошиблась, вот как? И как прикажешь поступить мне? Сказать Грандену: «Простите, сударь, мы ошиблись, Сюзон не хочет за вас замуж»? Так, по-твоему, я должна сказать?

– Во всяком случае, это лучше, чем то, что ты сейчас делаешь с ней, – Алиенор указала на меня.

– Что я делаю?!

О, Господи! Я пожалела, что не спряталась под лестницей. Зайдя за спину сестрицы, я осторожно приоткрыла дверь, юркнула в образовавшееся отверстие и успела прикрыть ее, прежде чем услышала:

– Сюзон, почему я должна бегать за тобой по всему дому? Как ты можешь так себя вести? Открой дверь, мне нужно поговорить с тобой!

Как бы не так, мамочка! Я дважды повернула ключ в замке, сунула его в карман и села на подоконник – единственное место в комнате, где не слышно маминых воплей. Однако, сегодня она превзошла себя, принялась стучать, требуя, чтоб я открыла. Впрочем, это продолжалось недолго. Либо мама сама поняла, что это бесполезно, либо Алиенор ее убедила. Дождавшись желанной тишины, я пробралась к двери, прислушалась, приложив ухо к щели. Тихо. Значит, они ушли.

– Сюзон, – зашипело что-то, так что я даже подпрыгнула от испуга, – Сюзон, мама ушла. Ты меня слышишь?

Я перевела дух. Это была Алиенор.

– Да, слышу, – подтвердила я.

– Она в ярости. Сейчас отцу достанется, – она фыркнула.

– Бедный папа!

– Он привык. Впустишь меня?

– Мне не хочется разговаривать.

– Ну, как знаешь. Не забудь про ужин, иначе мама точно выломает дверь.

Я услышала ее удаляющиеся шаги. Меня на время оставили в покое. До ужина. И на том спасибо.

Впрочем, радовалась я рано. Перепалка с мамой так взвинтила меня, что я ни о чем и думать не могла, кроме как о том, что она мне скажет за ужином. А ведь там будут еще и другие. Папа, например. Мама хорошо его обработает за это время.

Итак, к ужину у меня абсолютно пропал аппетит. Я так медленно спускалась по лестнице, что вполне могла бы составить конкуренцию улитке. У дверей столовой стояла, наверное, минут десять, пока подошедшая Анна не открыла их передо мной.

Родные уже сидели за столом и встретили меня гробовым молчанием. Я мельком оглядела их и поняла, что сейчас будет нечто неслыханное. Мама была как грозовая туча. Отец с беспокойством поглядывал на нее, на меня и на дверь. На дверь особенно часто. Алиенор низко опустила голову над тарелкой. Эрнест втянул голову в плечи. Он никогда не принимал участия в наших спорах, но видимо атмосфера и на него повлияла.

Я с чрезвычайной осторожностью села на стул, словно там находился капкан, и я боялась в него попасть.

– Сюзанна, – сказала мама.

Она очень редко так меня называла, а в последнее время – никогда. Ясно. Что-то сейчас будет.

– Я хочу поговорить с тобой насчет твоего поведения.

– Да, мама, – кивнула я.

– Я никогда не думала, что ты не станешь считаться с мнением семьи. Неужели, все то, что мы говорим, для тебя пустой звук?

– Нет, мама.

– Я не думала, что ты способна забыть все правила поведения, которым мы тебя учили.

Отец тоскливо вздохнул. Мама окатила его гневным взглядом.

– Для тебя не секрет, Сюзанна, что наше положение далеко до благополучного. Да будет тебе известно, мы едва сводим концы с концами. Единственный выход из этой ситуации – это выдать вас с Норой замуж за людей, которые смогут обеспечить вам достаточный уровень жизни. Мы все сделали для этого. И что я вижу? Ты можешь быть настолько неблагодарной? Мы нашли тебе блестящего жениха, он богат, молод, красив, а ты нос воротишь? – ее голос постепенно повышался и наконец достиг критической высоты. Еще секунда – и сорвется на визг.

Теперь вздохнула Алиенор.

– В нем все достоинства, какие только мыслимы!

– Нет, не все достоинства! – вдруг рявкнула я, сама того не ожидая, – в нем нет главного: я не люблю его! Я его ненавижу, ясно? Ненавижу!

Наградой за эту тираду были изумленные глаза родных. Даже папа забыл о том, что хотел сбежать.

Мама пришла в себя первой, что совсем неудивительно.

– Ах, она его ненавидит! Какие глупости! Пора уже повзрослеть, Сюзон. Неужели, такие пустяки имеют значение?

– Для тебя может быть и не имеют. Ведь ты не выйдешь за него замуж. А для меня имеют.

– Все это пройдет быстрее, чем ты думаешь. Я уверена, Гранден сделает все…

– О да, разумеется, он сделает все! Но вот только у меня от таких мыслей мурашки по коже бегают.

– Ты отвратительно себя ведешь! – вскричала мама, – оставь свои девичьи бредни! Твоя свадьба – дело решенное.

– Я не выйду за него замуж! Я лучше в монастырь уйду!

– В монастырь?! – она вскочила, – да ты понимаешь, что говоришь, глупая девчонка? Ты была там хоть раз? Ведь это значит – похоронить себя заживо!

– Ну и что! Ну и пусть! Лучше умереть, чем выйти за него!

Этот аргумент сразил маму наповал. Она упала обратно на стул и схватилась руками за голову. Остальные смотрели на нее с испугом. Я стиснула кулаки, обнаружив, что давно стою на ногах, а стул валяется поодаль.

– Ты, конечно, думаешь, что ведешь себя правильно, – устало сказала мама, – но тебе лучше подумать, как следует и пересмотреть свои взгляды. Я не знаю, кто твой таинственный поклонник, но думаю, что порядочный человек не стал бы вызывать на дуэль месье Грандена для того, чтобы он отказался от тебя. Но Бог с ним, бедный малый, мне даже жаль его немного. Соперничать с месье Гранденом на шпагах ему не под силу.

– Мама, как ты можешь! – воскликнула Алиенор.

В другое время я зарыдала бы от таких жестоких слов. Но не сейчас. Сейчас я была слишком зла. Меня трудно разозлить, легче расстроить. Но уж если я разозлюсь..!

– Я буду счастлива, если он проткнет твоего очаровательного Грандена! С удовольствием приду на его шикарные похороны!

– Сюзон! – мама ахнула, – как ты можешь такое говорить?

– Так же, как и ты. Ты ведь можешь такое говорить, почему мне нельзя? Тебе даже нравится эта дуэль, верно? Твой Гранден утрет нос сопернику. Убьет он его или нет, тебе все равно!

– Это не так!

– Это так! Не хочу больше тебя слушать! Ты уже все за меня решила. Меня никто не спросил! Так что теперь тебя удивляет? Эгоистка! Ты – страшная эгоистка! Думаешь только о себе!

Я развернулась и покинула столовую с высоко поднятой головой. Молодец, Сюзон! В кои веки ты сумела постоять за себя.

В комнате я упала в кресло и пыталась восстановить дыхание и унять сильно бьющееся сердце. Может быть, тем, кто привык выяснять отношения каждый день, мое поведение покажется смешным. Надо же, какая неженка! Так волноваться из-за такого пустяка! Но для меня такие сцены чрезвычайно редки. А если честно, за всю свою жизнь не могу припомнить ни одной. Раньше мне всегда хотелось спрятаться под стол, когда я слышала громкие голоса и споры на повышенных тонах. А сегодня я одержала верх, пусть ненадолго, нечего тешить себя иллюзиями. Но все же одержала. А это значит, что в другой раз, возможно, я снова сумею это сделать.

Немного придя в себя, я припомнила все то, что сказала маме и ужаснулась. Даже рот рукой зажала. Господи! Я сказала ей, что она – эгоистка! Ужасно! Как я могла сказать такое родной матери? Как у меня язык повернулся? А ведь это еще не все. Я немало других слов ей сказала. Боже, что же завтра будет!

Зажмурившись, я принялась переодеваться ко сну. С закрытыми глазами это было очень неудобно делать, но я все еще пребывала в панике. Все валилось из рук. Кое-как нацепив на себя ночную сорочку, я плюхнулась на постель и до ушей закуталась в одеяло.

Уснуть я так и не смогла. Меня так беспокоила ссора, что я совершенно забыла о том, что завтра у меня будет кошмарная встреча с Гранденом. Вспомнила об этом я лишь под утро и это не добавило мне оптимизма. Словно я несла в гору огромную кучу камней и тут она стала в сто раз тяжелее.

Это меня доконало. Я подскочила на ноги и стала ходить из угла в угол, часто налетая на мебель в потемках. Господи, за что мне это? Ни один человек не в силах терпеть столько бед сразу! Он сломается. Впрочем, мне недолго осталось этого ждать. Еще немного – и я сама скажу маме, что готова выйти замуж за Грандена прямо сейчас, лишь бы избавиться от этого гнета. Уверена, когда я это скажу, все станут по отношению ко мне необыкновенно добры и предупредительны. Вот только мне после такого останется только удавиться.

Налетев на стул и оцарапав ногу, я поморщилась и огляделась кругом в поисках более безопасного места. Им оказался подоконник. Я всегда любила на нем сидеть. Сев, я поджала под себя ноги, задернула штору и прижала горячий лоб к стеклу. На улице было темно и ничего не видно. Но я и не хотела ничего видеть. Зачем мне это? Своим внутренним взором я могла представить себе все, что угодно. Это и пугало. Счастливы люди, у которых воображение отсутствует напрочь. Господи, все бы отдала, чтобы заснуть, а проснувшись обнаружить, что все это было лишь кошмарным сном!

Самое забавное, что на подоконнике, в самой неудобной позе на свете мне удалось заснуть. Но, как следствие этого, мне приснился кошмар. На сей раз в нем не фигурировал ни Гранден, ни Элиза, а было нечто совсем постороннее и даже не совсем понятное. Сейчас я просто не помню, что же мне такого снилось, но я махала руками, визжала и брыкалась, а когда открыла глаза, увидела перед собой бледное, испуганное лицо Анны, держащейся за щеку.

– Мадемуазель Сюзанна, – прошептала она, – что с вами? Простите, если я сделала что-то не так. Я хотела вас разбудить.

– Я ударила тебя? Ох, прости, – мне стало неловко.

Что за идиотка, Господи! Только такой дуре, как я, могут сниться такие сны, что совсем неудивительно. Ты бы еще на шкаф забралась.

– Плохой сон? – сочувственно произнесла Анна, – зачем же вы спали на подоконнике, мадемуазель?

На этот вопрос ответить было ничего нельзя. Я имею в виду, ничего вразумительного. Поэтому, я сказала:

– Дай мне умыться, Анна.

Начался самый ужасный день в моей жизни. Сегодня меня ждало столько сюрпризов, что впору было прикинуться умалишенной. Итак, сперва завтрак, как я могу об этом забыть! Сперва меня пропесочат там, притом, как следует. А потом то, что от меня останется, отправится на встречу с Гранденом. Там меня добьют окончательно. Надеюсь, останется, что похоронить. Впрочем, я в этом сомневаюсь.

Увидев меня, мама спросила, как ни в чем не бывало:

– Как ты себя чувствуешь, милая?

Я вытаращила глаза и внимательно посмотрела на нее. Она забыла? Нет, не может быть. Тогда в чем дело?

– Х..хорошо, – ответила я, не совсем уверенная, что правильно ее поняла.

Может быть, у меня начинаются слуховые галлюцинации?

– Ты плохо выглядишь, Сюзон. Бледная, осунувшаяся.

– Нужно лечь в постель, – заметил отец.

– Глупости, – решительно возразила Алиенор, – все, что ей нужно – это хорошая прогулка. Свежий воздух – лучшее лекарство. Ты ведь хочешь прогуляться, Сюзон?

Уже-е?! Я покрепче вцепилась в стул, чтобы не свалиться.

– Д..да, – через силу выдавила я, меняясь в лице.

– Тогда сразу после завтрака и пойдем, – заключила сестрица.

Завтрак меня и раньше не привлекал, а сейчас я просто не могла смотреть на еду. Вид приготовленной пищи вызывал тошноту. Я ковырялась в тарелке, делая вид, что ем. Не думаю, что мои маневры кого-то обманули. Всем давно известно, что любое переживание у меня быстро переходило в телесную болезнь. Начинало тошнить, раскалывалась голова, сильно билось сердце, руки и ноги отказывались повиноваться. Боже, и с такими-то силами я собралась разговаривать с Гранденом! Да он только глянет на меня, я и концы отдам. Бух – и Сюзон в обмороке! Красиво. А главное, мужчины это обожают. Им нравится, когда женщина показывает свою слабость, доказывая, что мужчина сильнее. Браво, Сюзон! Гранден будет в восторге. Какова же его неотразимость, если женщины при виде него тут же сознание теряют! Впрочем, давайте будем честными, в обморок я скорее всего не упаду. Ни разу у меня не выходило это действо. А вот стошнить меня может. А это уже не столь романтично.

– Сюзон, мне не нравится, как ты выглядишь, – мама подошла ко мне и положила прохладную ладонь на мой пылающий лоб.

– У меня нет жара, – поспешно сказала я.

– Ты ничего не ешь.

– Не хочется. Потом.

– После прогулки на свежем воздухе сильно разыгрывается аппетит, – поспешила вставить Алиенор.

– Тебе это будет просто опасно, – хмыкнула мама.

– Хочешь сказать, я много ем? Я – толстая, так? – завелась сестрица с пол оборота.

Называть ее толстой не поворачивался язык. Но женщин всегда задевают такие намеки. Разумеется, не таких, как я. Мне бы это, пожалуй, польстило. Но это была бы слишком грубая лесть.

– Нора, у тебя замечательная фигура, – постаралась утешить ее я, – правда, мама?

– Конечно, – она помедлила, глядя на меня. А потом вздохнула:

– Проследи за ней, Нора.

– Обязательно, – Алиенор взяла меня под руку.

Мы вышли в сад, немного прошлись по посыпанной песком дорожке в полном молчании. Наконец, сестрица сказала:

– Надо было хоть немного поесть, Сюзон.

– Не могу.

– Это я вижу, – она покачала головой, – не нужно так волноваться. Что особенного в твоей встрече с Гранденом? Зачем он тебе нужен?

– Нет, – я, наверное, позеленела от ужаса, – ничего подобного. Мне просто нужно с ним поговорить.

– О чем?

– Об одном деле.

– Сюзон, почему я должна каждое слово из тебя клещами тянуть? Что с тобой происходит? Вчера ты была явно не в себе. Перепугала родителей.

– Мама выглядела особенно напуганной, – хмыкнула я.

Алиенор фыркнула.

– Когда ты ушла – да. Она не могла допустить, что ты можешь возражать ей. А если на то пошло… ох, – вздохнула она, – я еще помню, как мама уговаривала меня выйти замуж. Думаешь, я хотела? Я просто сдалась.

Я сдержала дрожь в ладонях. Сдаваться не хотелось, но Алиенор права, мама сломает кого угодно. Что уж говорить обо мне.

– Но ты держалась на высоте, – продолжала сестрица, – молодец, не ожидала от тебя. Мне особенно понравились твои последние слова. Она едва в обморок не упала. Ты не могла так сказать. «Эгоистка»! Ха-ха-ха! Она в самом деле эгоистка, но еще никто ей об этом не говорил, кроме тети Розалии. А мама считает, что на слова тети не стоит обращать внимания. Для этого у нее слишком подмоченная репутация.

Мы помолчали. Я была потрясена собственной смелостью. Ведь могу, когда хочу. Значит, не такая уж я трусиха?

– Когда он придет?

– Кто? – не поняла сестрица.

– Гранден.

– Через три часа.

– А зачем ты меня тогда вытащила в сад?

– Чтобы ты немного развеялась.

– Давай вернемся в дом.

Алиенор приподняла брови:

– Передумала?

– Нет. Но я не собираюсь гулять по саду целых три часа.

– Хорошо. Тем более, тебе надо поесть.

Мы повернули к дому.

Три часа. Как мало времени и как много! Много, потому что я изведусь от неизвестности и мало, потому что я была склонна оттягивать неприятные события как можно дальше. Хочется, чтоб оно быстрее наступило и в то же время страшишься этого события. Идеальный вариант: чтоб все это было уже в прошлом и можно было лишь вспоминать. Увы.

В комнате я сперва села на стул и тут же вскочила. Три часа пролетят как одно мгновение, если я найду себе занятие. Я огляделась кругом, лихорадочно пытаясь придумать, чем же мне заняться. Но взгляд натыкался на абсолютно бесполезные вещи. И тут я увидела нож. Это был маленький ножик для разрезания бумаги, но острый как бритва. Я долго смотрела на него, не понимая, почему он привлек мое внимание. Взяла его в руки, повертела из стороны в сторону, проверила на остроту и порезала палец.

Порез наполнился кровью. Досадливо сморщившись, я сунула палец в рот и задумалась. А ведь нож мне может пригодиться. Я же иду на встречу с Гранденом, человеком, который в деле удушения женщин достиг небывалых высот. Именно поэтому мне нужно обезопасить себя. А такое тонкое, остро отточенное лезвие войдет в тело, как в масло.

– Ммм, – простонала я, закрыв глаза.

Картина, возникшая перед глазами была на редкость реалистична. Буйная фантазия не дает мне покоя. Поспешно спрятав нож, я глубоко вздохнула. Надеюсь, он мне не понадобится. Вряд ли, я сумею им воспользоваться. Ничего у меня не выйдет, только сама порежусь. Уже порезалась. Мелкая царапина, но какая противная. Господи, нужно быть с ножом поосторожнее. Не хочется ходить в боевых шрамах.

Наконец, я нашла себе занятие, заметив на столе корешок толстой книги. Нужно почитать. За чтением время летит незаметно.

Ценное наблюдение, но увы, я не смогла прочесть ни строчки. Смысл ускользал от меня, слова казались написанными на неизвестном языке. Я долго ломала голову над словом «чинный». И что это значит, скажите на милость? Наверное, все дело в том, что я не могла заставить себя сидеть на месте. Если б я умела одновременно читать и бегать по комнате из угла в угол, у меня бы все получилось. Я даже попробовала, но ничего не вышло. Я только споткнулась, едва не упала и выронила книгу из рук.

Тут же забыв о ней, я продолжила свою бесцельную ходьбу туда-сюда, от окна к двери и обратно. Иногда я останавливалась на несколько секунд, пытаясь все же как-то себя отвлечь, махала рукой и вновь ходила.

Обернулась на скрип двери. Пришла Алиенор. Я уставилась на нее с изумлением. Неужели, три часа прошли так скоро?

– Пора? – спросила я, похолодев и прижав пальцы ко рту.

Алиенор отрицательно покачала головой:

– Нет, еще очень рано. Просто я не могу сидеть одна и подумала, что ты тоже не можешь.

Я и в самом деле не могла.

– Давай поговорим, – предложила сестрица, садясь на стул.

– Давай, – с легкостью согласилась я, с облегчением падая в кресло, – о чем?

– О том, что меня интересует, ты как я понимаю говорить не будешь. Поэтому, давай поговорим о чем-нибудь нейтральном.

Я снова кивнула. Наконец-то занятие найдено.

Но Алиенор, всегда такая сообразительная, сегодня была не в форме. Пять минут она промучилась, силясь придумать что-нибудь нейтральное. Судя по ее лицу, ей это не удавалось.

– Э-э, – протянула она, потом с ожесточенным видом дернула себя за локон и заключила, – черт возьми. Ничего не могу придумать. Разве только…

Я с надеждой посмотрела на нее. Алиенор вздохнула так тяжело, словно испускала последний вздох и произнесла:

– Хорошая погода.

– Да, – хмыкнула я.

Отличная тема для разговора.

– Не лезет ничего в голову, хоть убей.

– Мне тоже.

– Ох, как подумаю, что ты ему скажешь..! Сюзон, может быть лучше пойти мне?

– А ты что ему скажешь?

– Уж я-то найду, что ему сказать. Гораздо сильнее меня интересует то, что ты ему скажешь. Да, месье?

– Почему? – не поняла я.

– Да потому, что ничего другого ты ему еще не говорила.

– Не может быть, – усомнилась я.

– Ах, да, еще «нет, месье». Кажется, я ничего не упустила. Просто не верится, что ты отважишься на более длинную фразу. К примеру, – тут она сделала эффектную паузу, – не знаю, месье.

– Издеваешься, да?

Алиенор фыркнула.

– Нет, но это уже тема для разговора, как ты считаешь?

– Об этом я говорить не хочу.

– Ну все-таки, Сюзон, о чем ты хочешь поговорить с Гранденом?

– Боже мой, – простонала я, – не начинай снова. Нора.

Она с досадой махнула рукой.

Мы замолчали, не в силах беседовать ни о чем другом. Кажется, мы даже думать ни о чем другом не могли. На лице сестры было написано жгучее желание узнать, о чем же я буду говорить с Гранденом. Надеюсь, она не будет подслушивать. Нужно выбрать открытое место, где поменьше кустов. Тогда я точно буду знать, что Алиенор не прячется где-нибудь поблизости. К тому же, мы тоже будем просматриваться, как на ладони и Гранден не посмеет причинить мне зло.

Алиенор покосилась на меня, ожидая, что я хоть что-нибудь скажу. Не дождавшись ни звука, она встала:

– Не могу больше. Из-за тебя я нервничаю. Боже, страшно подумать, что будет с Гранденом, когда он узнает, что ты любишь другого!

– О Господи, что опять тебе в голову пришло? Я не собираюсь говорить с ним о любви, Нора.

– А о чем же тогда? О дуэли?

Я покрепче сжала зубы и промолчала. Сестрица решила применить другую тактику под названием: метод исключения. Ну уж нет, не выйдет.